Коллинз Джеки. Я так хочу!

   — Я тоже, — ответила Лара, пожимая протянутую руку. — Познакомься заодно с Рокси. Она — гениальный парикмахер, который помогает мне выглядеть идеально.
   — Вам незачем помогать выглядеть идеально! — проворчала Рокси. — Да вас не смог бы испортить самый бездарный ученик.
   Даже если остричь вас наголо…
   — Я подумал, что должен тебя найти, — перебил Рокси Кейл. — Раз уж мы начинаем завтра… — Он ненадолго замолчал, внимательно рассматривая красивое, с тонкими чертами лицо Лары, которое казалось еще более совершенным теперь, когда ее волосы были убраны и накручены на бигуди. — Если я чем-то могу помочь, Лара… Если тебе, например, нужно повторить роль до первого прогона — в таком случае я готов составить компанию. Может, поужинаем сегодня вечером в ресторане в гостинице?
   — Я живу не в гостинице, — ответила Лара. — Студия сняла для меня небольшой особняк.
   — Для меня тоже должны были снять виллу на побережье, — небрежно сказал Кейл. — Но я отказался. Я, видишь ли, недавно расстался с женой… Одному в большом доме мне было бы слишком одиноко. Я решил, в отеле будет поуютнее.
   Рокси не сдержалась и фыркнула, и Лара осуждающе покосилась на нее.
   — Ты прав, — согласилась она.
   — Слышала о моем разводе? — спросил Кейл. Ему хотелось дать Ларе понять, что он теперь — свободная птица.
   — Слышала.
   — Так вот, насчет сегодняшнего вечера… Я мог бы заехать к тебе, как думаешь?
   — Видишь ли, Кейл, я только вчера прилетела из Европы, еще в себя не пришла — знаешь, разница во времени, — слукавила Лара. — Может, порепетируем завтра на съемочной площадке?
   — Как скажешь. — Кейл пожал плечами. — Я думал, может, я могу чем-то помочь.
   — Очень мило, Кейл, спасибо тебе.
   Кейл наградил Лару своей знаменитой безмятежной улыбкой и ушел.
   — Ого! — воскликнула Рокси, как только дверь за ним закрылась. — Этот красавчик положил на вас глаз.
   — Просто он поступил как воспитанный человек, — возразила Лара.
   — Воспитанный!.. — От возмущения Рокси не сразу нашлась, что сказать. — Да он вас всю глазами раздел и общупал! — Она сокрушенно вздохнула. — Все они одинаковы! Вас еще не тошнит от этого?
   — Я думаю, — ответила Лара, — что, в первую очередь, их возбуждаю не я сама, а тот образ, который они когда-то видели на экране. Я играю самых разных женщин, естественно, мужчины и влюбляются в них.
   — Назовите это как хотите, — решительно продолжила Рокси. — Хоть любовью! Но только я вам точно скажу: все мужики — козлы нечесанные, и у всех одно на уме. Я, например, не могу представить себе мужчину, которому не хотелось бы вас трахнуть. Именно вас, а не ваш образ на экране.
   — Спасибо, Рокси, — сухо сказала Лара. — Всю жизнь мечтала услышать именно такое признание.
   — Правда — всегда правда, мисс Айвори, — заявила Рокси, обидевшись. — Откройте глаза пошире — и увидите вокруг себя одних козлов с во-от такими…
   — Хватит, Рокси, — поспешно оборвала ее Лара. — На сегодня достаточно физиологии.
   Рокси обиделась всерьез и замолчала. Лара только собралась помириться с ней, когда появился главный режиссер Майлс. Несмотря на свои пятьдесят четыре года, он все еще был высок и статен, и только его густые длинные волосы стали совсем седыми. На носу у него были очки в тонкой металлической оправе, за которыми светились умные, цепкие глаза.
   — Ну что за день такой! — воскликнула Лара, притворяясь сердитой. — Стоило мне только накрутить бигуди, как сюда зачастили мужчины — один интереснее другого!
   — Даже бигуди не могут испортить такую женщину, как ты, — мгновенно парировал Майлс, наклоняясь к Ларе и целуя ее в щеку. — Я никогда не забуду тот день, когда впервые увидел тебя, но с тех пор ты только хорошеешь.
   — Я тоже никогда не забуду тот день, Майлс. Ты помог мне начать и указал мне дорогу, а это в нашем деле — самое главное.
   — И, по-моему, ты идешь по ней успешно, — заключил Майлс, внимательно оглядывая ее. — Кстати, что это ты делаешь со своими волосами?
   — Мне показалось, что несколько осветленных прядей будет то, что надо для моей героини.
   Майлс отступил на шаг и прищурился.
   — Пожалуй, ты права.
   — Это идея Рокси… И она отлично справилась.
   — Понятно. — Майлс уселся на краешек рабочего стола, отодвинув в сторону флакон с осветлителем. — Ну, как тебе понравилось работать с Ричардом? Все-таки вы в разводе…
   — Все было просто замечательно. У нас отличные отношения и с ним, и с Никки.
   — Вот это я называю «здоровый подход»! — рассмеялся Майлс.
   — Нет, правда, — серьезно сказала Лара. — Быть за ним замужем — это настоящий кошмар, но совсем другое дело — нормальные дружеские отношения.
   Майлс кивнул с понимающим видом.
   — Я кое-что слышал о вашей «Французской сиесте».
   — И что же? — мгновенно насторожилась Лара.
   — Похоже, этот фильм ждет колоссальный успех.
   — Ричард — отличный режиссер и продюсер. Во всяком случае, он знает, что делает.
   — По моему, ты тоже это знаешь, — заметил Майлс.
   — Сейчас я знаю только то, что мне ужасно хочется снова работать с тобой, Майлси.
   — Ну что ж, в таком случае нас ждут две отличные недели.
   — Как поживает Джинни?
   — Неплохо. Она все заседает в этой своей благотворительной комиссии в Лос-Анджелесе, но, я думаю, она сумеет вырваться на пару деньков и приехать сюда. Как бы там ни было, Джинни просила передать тебе, что она тебя любит.
   — И я ее тоже люблю. Скажи ей это, когда будешь разговаривать с ней по телефону.
   — Обязательно. Кстати, как у тебя сегодняшний вечер? Свободен? Я хотел бы поужинать с тобой.
   Лара беспомощно пожала плечами.
   — Мне бы очень хотелось, но… Ты ведь простишь меня, если я откажусь? Честно говоря, мне нужно выспаться как следует, иначе завтра я буду ползать по площадке как сонная муха.
   — Тогда до завтра, дорогая. Отдыхай, не стану тебя мучить. — Майлс послал ей воздушный поцелуй и тоже ушел.
   — Вот еще один, — заметила Рокси с сознанием собственной правоты. — Я уверена, что Майлс тоже не прочь переспать с вами.
   — Тебя послушать — так получается, что на мне свет клином сошелся, — устало возразила Лара. — Кстати, Майлс женат.
   — Женатики — самая скверная порода мужчин. — Рокси подмигнула Ларе. — У каждого женатика семафор все время поднят до упора, только указывает он не в сторону жены, а совсем в другую…
   — Как это цинично, Рокси.
   Рокси засмеялась.
   — Просто я хорошо знаю мужчин.
   Вечером, когда Лара вернулась в арендованный для нее студией особняк, повар-филиппинец приготовил для нее и Кэсси легкий салат из креветок, и они решили поужинать на задней веранде. Оттуда открывался отличный вид на море и небольшую песчаную полоску пляжа, к которой вели узкие деревянные ступеньки. Вокруг дома густо росли вечнозеленые кустарники и цветы.
   — Мне здесь очень нравится, — сказала Лара, любуясь игрой света в морской воде. — Ты выбрала самый лучший дом, Кэс.
   — Я постараюсь поменьше попадаться вам на глаза, — уверила ее Кэсси. — Вы будете совершенно одна. А если я вам понадоблюсь, вам нужно будет только покричать погромче.
   — Послушай, Кэс, я ведь сама попросила тебя пожить со мной. Одной мне будет… страшновато.
   — Здесь ничего не случается, — успокоила ее Кэсси.
   — Дело не в этом, — объяснила Лара. — Просто с тех пор, как в прошлом году меня преследовала эта сумасшедшая женщина, я не люблю оставаться одна.
   — Ну, та женщина теперь в тюрьме, мисс Лара.
   — Но она выйдет оттуда, — ответила Лара, и на ее лице появилось озабоченное выражение.
   — Это бремя вам придется нести до тех пор, пока вы остаетесь звездой, — философски заметила Кэсси. — Подумать только! Поклонницы даже готовы сесть в тюрьму ради того, чтобы лишний раз увидеть вас вблизи!
   — Ну, без таких поклонниц я уж точно могу обойтись, — заметила Лара, снова вспоминая неприятную женщину, которая с поистине дьявольским упорством и изобретательностью преследовала ее на протяжении нескольких месяцев. Она фотографировала Лару, присылала странные письма и подарки и — что было хуже всего — несколько раз пыталась прорваться в дом, где жила Лара.
   — Не волнуйтесь, — продолжила успокаивать ее Кэсси. — По ночам возле виллы будет дежурить охранник. Его машина будет стоять у ворот с девяти вечера до девяти утра. Правда, ночью охранник наверняка будет дрыхнуть без зазрения совести, но я думаю, мы имеем право его разбудить, если заметим что-нибудь подозрительное.
   Кэсси очень старалась развеселить хозяйку, но Лара даже не улыбнулась.
   — Такая жизнь мне совсем не нравится, — сказала она задумчиво.
   — За все платит «Орфей», — практично заметила Кэсси. — Так что какая вам разница?
   Кэсси кое-чего не понимала, но Лара вовсе не собиралась объяснять секретарше все нюансы. Но сама она знала твердо: жить, будучи объектом навязчивого внимания со стороны посторонних людей, невыносимо и даже страшно.
   — Я хочу прогуляться по берегу, — сказала она, меняя тему разговора. — Пойдешь со мной?
   — Я не очень-то люблю прогулки, — ответила Кэсси и неловко пошевелилась в кресле, которое жалобно скрипнуло под тяжестью ее тела. — Если вы не возражаете, я лучше останусь и выпью чайку с шоколадным кексом или с мороженым.
   Лара с неодобрением посмотрела на нее.
   — А как же твоя диета?
   — Я отказалась от нее еще в Лос-Анджелесе. Кому нужно такое мучительство?
   — Когда мы вернемся домой, я запишу тебя в клуб здоровья, — сказала Лара. — Все расходы я беру на себя.
   — Лучше купите мне «Порте».
   — Не смешно, — рассмеялась Лара. — Зачем тебе «Порше»?
   Чтобы ездить за продуктами?
   Они еще немного поболтали, потом Лара решительно поднялась:
   — Ну хорошо, оставайся, а я все-таки пойду пройдусь, пока не стемнело. Разбуди меня завтра в половине шестого.
   — Будет сделано, — ответила Кэсси.
   На берегу было ветрено и пустынно. Сбросив сандалии, Лара медленно шла вдоль линии прибоя, и влажный песок мягко оседал под ее босыми ногами. Ощущать это было приятно, к тому же Лара знала, что так ноги хорошо отдыхают.
   Но не гудящие от усталости ноги заботили ее сейчас. Лара думала о книге Никки и о Ребекке — жертве скотского насилия, которая сама отомстила своим обидчикам. Ларе хотелось сыграть эту роль. Роль была не из легких, а жизнь, считала Лара, чаще бывает сложной. Разумеется, роль в малобюджетном фильме вряд ли бы добавила ей известности, но Лара уже знала, что если сценарий будет хорошим, то она, скорее всего, возьмется за эту роль. Успех — огромный успех среди зрителей и критики — у нее уже был, так почему бы ей не рискнуть? Роль Ребекки могла бы стать для нее самой серьезной проверкой, так как потребовала бы всего ее мастерства актрисы. И, кто знает, может быть, так ей удастся победить свое прошлое?..
   Да, у Лары Айвори — прекрасной, всеми вожделаемой кинозвезды, — было прошлое, которое она тщательно скрывала. Если бы люди знали… Если бы они только знали!..

Глава 8

   Никки не была в Лос-Анджелесе почти три месяца, и у нее накопилась тысяча всяких неотложных дел. Плюс ко всему к ней должна была приехать ее пятнадцатилетняя дочь Саммер, поэтому сейчас главной заботой Никки было привести в порядок их летний дом в Малибу и подготовиться к встрече. Саммер хоть и жила с отцом в Чикаго, но уже несколько раз приезжала к матери в Калифорнию на каникулы.
   Вспоминая свою прошлую жизнь, Никки часто удивлялась, как она умудрилась вляпаться в такое дерьмо! Но ведь совсем недавно она была респектабельной миссис Уэстон, связанной по рукам и ногам браком с человеком, которого она разлюбила и который разлюбил ее. А все потому, что она залетела в шестнадцать лет, связавшись с мужчиной, который был намного старше нее. Когда-то это увлечение казалось ей весьма романтичным, но сейчас Никки не могла без сожаления вспоминать, какой же круглой дурой она была.
   Шелдон Уэстон поступил как полагается джентльмену и женился на ней. Впрочем, в какой-то степени это был вынужденный шаг: ему тогда было уже тридцать восемь и он был известным и даже модным психоаналитиком. Он не мог рисковать своей безупречной репутацией. Сказали свое слово и родители Никки, которые настояли на свадьбе. В том, что случилось, была, как они считали, и их вина: в доме никогда не говорили о сексе, поэтому Никки и решила выяснить этот вопрос самостоятельно.
   И выяснила. Выходить в шестнадцать лет замуж она не хотела, даже несмотря на свою беременность, однако родители и Шелдон не оставили ей никакого выбора. Будь она постарше, все могло бы повернуться и по другому, но Никки тогда мало что знала о жизни.
   Первым, что узнала Никки, было то, что семейная жизнь ничем не напоминает романтичные свидания и прогулки под луной. С первых же дней супружества Шелдон проявил себя чрезвычайно властным человеком. Он не терпел никаких возражений, чем напоминал Никки родного отца. Шелдон требовал от нее исполнения всех своих желаний и капризов, и, хотя в первое время Никки честно пыталась разыгрывать из себя покорную маленькую женушку, эта роль довольно быстро ей надоела. А рождение дочери только усугубило положение.
   Никки было всего семнадцать лет, она рвалась к веселому, беззаботному времяпрепровождению, к вечеринкам, танцам и прочему, но вместо этого ей приходилось сидеть дома, ожидая возвращения мужа.
   Прошло, однако, полных два года, прежде чем Никки начала догадываться, что Шелдон ей изменяет. В его кабинет приходило очень много красивых и богатых женщин, которые ложились на его кожаную кушетку и начинали рассказывать о своей бессоннице, мигренях, одиночестве. И Никки подозревала, что огромный успех Шелдона как психоаналитика объяснялся вовсе не его профессиональным достоинством и не тем вниманием, с которым он выслушивал своих пациенток. Методика утешения была несколько иной и включала в себя определенного свойства телодвижения, которые обычно именовались сексуальной гимнастикой.
   Но поймать его она не могла. Когда же это наконец случилось, у Никки почти не было улик, которые она могла бы предъявить суду. Шелдон был слишком опытен и хитер, чтобы допустить серьезный промах.
   Развестись с Шелдоном оказалось очень непросто. Он не желал отпускать ее от себя — как подозревала Никки, из чисто собственнического инстинкта — и даже грозил, что если она уйдет, то никогда больше не увидит дочь.
   Но у него ничего не вышло. Никки наняла очень опытного адвоката — женщину, которая сама недавно развелась и была зла на всю мужскую половину рода человеческого. За дело Никки она взялась с таким рвением и агрессивностью, что Шелдон спасовал, и суд решил, что опекать девочку должны в равной степени оба родителя.
   Но тут в дело неожиданно вмешалась сама Саммер. К этому времени ей уже исполнилось восемь лет, поэтому, когда судья спросил, с кем бы она хотела жить — с мамой или с папой, — она пустилась в пространные рассуждения о том, как она ненавидит крошечную квартирку матери и обожает загородную усадьбу отца, где можно кататься на лошадях и держать кроликов. Никки знала, что все это правда, и скрепя сердце уступила. Учитывая мнение ребенка, суд постановил, что до достижения ею совершеннолетия девочка должна жить с отцом. За Никки оставалось право свиданий.
   Как выяснилось впоследствии, с ее стороны это была серьезная ошибка. Саммер все больше сближалась с отцом, а к матери относилась как к сбрендившей старшей сестре.
   Сначала это больно ранило Никки, однако с годами она научилась принимать подобное отношение спокойно. Руки у нее были развязаны, и она сосредоточилась на собственной карьере.
   Начинала Никки как младший костюмер в захудалом чикагском театре, однако, благодаря трудолюбию и таланту, ей удалось стать художником по костюмам сначала на телевидении, а потом и в кино. Ее имя начинало звучать в кинематографических кругах все громче и громче, а Шелдону оставалось только скрипеть зубами от злости.
   Знаменитый Ричард Барри, приехавший в Чикаго на натурные съемки своего очередного шедевра, затребовал Никки специальной телеграммой. Получив ее, Никки была польщена и заинтригована. Участие в фильме такого маститого режиссера обещало совершенно головокружительный взлет ее карьеры.
   Никки ответила согласием, однако их первая встреча чуть было не разочаровала ее. Ричард, по своему обыкновению, сыпал приказами и распоряжениями, как будто она была никем. Никки так разозлилась, что, улучив момент, отвела его в сторону и выложила ему все, что думала. «Я знаю, что вы — большая шишка в Голливуде, — заявила она, — но только если вам нужна девчонка на побегушках, поищите кого-нибудь другого. Я вам не какая-нибудь десятая ассистентка, которая пришла к вам со школьной скамьи. У меня тоже есть имя и репутация, так что давайте договоримся: я не буду учить вас снимать кино, а вы не будете указывать мне, как я должна делать мою работу. О'кей?».
   Через два дня они оказались в одной постели, и Никки с удивлением узнала, что Ричард — внимательный и нежный любовник.
   К концу съемок Ричард попросил ее стать его женой, и Никки ответила согласием, хотя, как и Шелдон, он был намного старше нее.
   Теперь они были женаты вот уже два года, и Никки считала, что их семейная жизнь складывается весьма удачно. Правда, Ричард не одобрял ее затеи со съемками «Возмездия», однако Никки уже твердо решила, что попытается стать продюсером.
   С тех пор как Никки вышла замуж за знаменитого продюсера и переехала в Лос-Анджелес, отношение к ней Саммер претерпело существенные изменения. Даже разговаривая с девочкой по телефону, Никки по одному только ее голосу поняла, что дочь ждет не дождется каникул, чтобы приехать в Калифорнию и пожить с ними в их летнем доме в Малибу.
   В свои пятнадцать лет Саммер была довольно высокой и по-взрослому красивой девочкой с длинными светлыми волосами — естественно, натуральными, а не крашеными, — пушистыми ресницами и живым, озорным характером, который, впрочем, беспокоил Никки больше всего. В самом деле, чего могла ждать от жизни очаровательная, сексапильная нимфетка, которая уже знает обо всех соблазнах и наслаждениях, но еще не видит их обратной стороны? Ричард даже прозвал ее Лолитой и утверждал, что будь он лет на двадцать моложе, он был бы готов пойти ради Саммер на любое преступление. — Впрочем, к ней он относился вполне по-дружески, поэтому когда Саммер приезжала, они проводили вместе довольно много времени и прекрасно ладили.
   Никки они в свой тесный круг не допускали, из чего она сделала неутешительный вывод о том, что ее дочь чувствует себя гораздо свободнее со зрелыми мужчинами, чем со сверстниками и с женщинами.
   Что касалось Шелдона, то недавно он снова женился. Никки предполагала, что Саммер возненавидит Рэчел, которая, кстати, была всего на три года старше нее, однако обе девушки неожиданно сблизились и стали подругами. Саммер даже спросила однажды у матери, может ли она пригласить Рэчел в Малибу хотя бы на несколько дней.
   Но Никки, которую эта идея привела в состояние, близкое к паническому ужасу, ответила категорическим отказом.
   И вот теперь она носилась по всему особняку, проверяя, все ли в порядке, однако всю необходимую работу — тут стереть пыль, там поправить портьеру — она делала совершенно механически. Никки думала о Ларе и о том, как было бы здорово, если бы ей понравился сценарий. Ее участие в фильме резко поднимало шансы на успех всего предприятия.
   И как раз сегодня сценарист должен был вручить ей окончательный вариант «Возмездия». Никки очень надеялась, что он будет у нее раньше Саммер — тогда она сможет перечитать его со всем возможным вниманием.
 
   В толпе встречающих в аэропорту Саммер довольно быстро разглядела молодого водителя в форменной тужурке, который держал над головой кусок белого картона с ее именем. На ее взгляд, мальчик был довольно миленький, хотя его сильно портили торчащие короткие волосы дурацкого морковного цвета.
   Когда Саммер подошла к нему, его глаза едва не вылезли из орбит. Парень никак не мог поверить своему счастью, а Саммер еще и улыбнулась своим особым способом, от которого у парня в башке должны были полететь все предохранители.
   — Привет, — сказала она. — Я — Саммер Уэстон.
   — Да? — тупо переспросил водитель.
   — Да. Ты встречаешь меня. — С этими словами она сунула ему в руки свою дорожную сумку. — Где твоя «тачка»?
   — На стоянке. — Парень уже пришел в себя и вспомнил о своих обязанностях. — Мисс пройдет на стоянку или подождет, чтобы я подогнал машину к дверям?
   — У мисс, между прочим, есть кое-какой багаж.
   — Много?
   — Шесть мест.
   — Значит, вы к нам надолго?
   — Может быть, — ответила Саммер игривым тоном.
   — Тогда давайте я провожу вас к выдаче багажа, а сам подгоню пока лимузин.
   — Клево! — восхитилась Саммер. Надо же, старушка Никки послала за ней целый лимузин с шофером в придачу!
   Выбравшись из толпы, они направились за багажом, причем шофер не сводил с нее глаз.
   — Вы актриса? — спросил он наконец, и Саммер, хихикнув, отбросила на спину свои длинные светлые волосы.
   — А как ты думаешь? — спросила она, польщенная его вопросом.
   Юноша прищурился. На вид ему было не больше восемнадцати, хотя он и старался говорить басом.
   — Вы похожи на героиню из сериала «Без ключа». Ну, помните?.. Алисия какая-то…
   — Так вот, я — это не она, ясно?
   — Конечно, — небрежно отозвался он. — Вас зовут Саммер, и вы гораздо красивее.
   — Честно?
   — Да, — последовал быстрый ответ.
   — Зови меня просто Саммер, на «ты», — сказала Саммер.
   Пожалуй, рассудила она, каникулы начинались ничего себе.
   Да что там говорить — все шло просто отлично! Главное, она хотела провести каникулы именно здесь. Отец настаивал, чтобы она поехала на Багамы с ним и его девочкой-женой, но Саммер отказалась наотрез, хотя наперед знала, что это вызовет его раздражение. Но ничего — чем меньше времени она будет проводить со своим стариком, тем лучше.
   У багажного транспортера им пришлось немного подождать, пока на ленте не появились ее шесть дорожных сумок из клетчатой шотландки.
   — Меня зовут Джед, — представился водитель, поближе придвигаясь к Саммер. — Вообще-то я актер, а лимузин гоняю, чтобы платить за квартиру.
   — Должно быть, ты часто встречаешься со знаменитостями, — поинтересовалась Саммер.
   — Ага. — Джед рассмеялся, — С такими, как ты — только ты не сможешь найти мне роль в фильме.
   — Мой отчим — известный режиссер. Даже знаменитый, — немедленно похвасталась Саммер. — А ты что, не знаешь?
   Джед ошарашенно покачал головой.
   — Ты это… не треплешься? Как его имя?
   — Ричард Барри.
   Глаза Джеда снова полезли на лоб.
   — Вот это да!.. — только и сказал он.
   Уже сидя на заднем сиденье длинного, серебристого лимузина с тонированными стеклами, Саммер достала из сумочки сигарету с марихуаной и прикурила. Она курила «травку» уже два года — легкий наркотик помогал ей спокойнее воспринимать любые неприятности, которые на нее обрушивались. Теперь Саммер просто не представляла, как она могла раньше обходиться без этого.
   Джед сразу же почувствовал запах и, шумно потянув носом, посмотрел на нее в зеркальце заднего вида.
   — Этой дрянью провоняет весь салон, — предупредил он.
   — Ну и что? — презрительно откликнулась Саммер. — Я плачу.
   — Верно. — Джед усмехнулся. — Ты и твой богатенький отчим.
   — Хочешь дернуть разок? — предложила Саммер. — Бесплатно!
   Сначала Джед заколебался, потом кивнул.
   — Почему бы нет? — небрежно бросил он, и Саммер, пересев на откидное кресло возле опущенной стеклянной перегородки, передала ему сигарету. Джед затянулся глубоко и долго не выпускал дым, сразу было видно, что курить «травку» ему не в новинку.
   — За это меня могут упечь в каталажку, — заметил он наконец, хотя по его голосу нельзя было сказать, чтобы эта перспектива сильно его огорчала.
   — Зато весь оставшийся день ты будешь чувствовать себя отлично, — возразила Саммер и хихикнула.
   — Эт-то точно, — с чувством сказал Джед, криво улыбаясь.
   К тому моменту, когда они добрались до Малибу, Джед успел дать ей номер своего телефона и название клуба, в котором он тусовался, когда бывал свободен от работы.
   — Загляни, если будешь проходить мимо, — радушно пригласил он. — Мы прекрасно проведем время.
   Он серьезно запал на эту девчонку со светлыми, почти белыми, волосами и запасом первоклассной травы.
   — Может быть, — неопределенно пообещала Саммер, не желая просто так отпускать кавалера, хотя вряд ли он был ей нужен.
   — Много потеряешь, если не зайдешь, — отозвался Джед, уверенный, что он наконец-то нашел настоящую простофилю, которую можно дурить сколько угодно.
 
   Услышав шум мотора подъезжающей машины, Никки поспешила к дверям и широко их распахнула.
   — Привет, ма! — воскликнула Саммер, выбираясь из машины. Ее уже слегка вело, но она умело это скрывала. — А где Ричард?
   — Засел в монтажной, — коротко ответила Никки, слегка уязвленная тем, что ее родная дочь первым делом спросила о Ричарде.
   — Может, поцелуешь меня в знак того, что мы все-таки не совсем чужие? — заметила она, поджав губы.
   — Если хочешь — пожалуйста. — Саммер небрежно чмокнула ее в щеку, и Никки на мгновение показалось, что она уловила запах конопли.
   Молодой водитель деловито доставал из багажника клетчатые сумки Саммер, и Никки сказала ему, как пройти в комнату Саммер.