Страница:
Младшей дочери Даффи, Сюзанне, было четыре года, а старшей, Мэри Бет, – шесть. Стараясь обратить все в игру, Габриель сама вымыла девочек и переодела в прелестные миткалевые платьица, которые нашла в их сундуке. Однако Тимоти отличался особой сообразительностью. Когда он отвел Габриель в сторону, глаза его были полны слез:
– Моя мама умрет? Поэтому нас все бросили? – Крепко обняв его худенькое тельце, Габриель попыталась ему все объяснить и заставила хорошенько вымыться.
Вечером Сэм спустился из фургона, чтобы поужинать, однако он был так напуган, что даже не попробовал бульона, приготовленного Габриель. Он лишь виновато опустил глаза и попытался объяснить ей истинную причину своего беспокойства:
– Я знаю, что никогда не был Аманде хорошим мужем, но все-таки старался… Если я потеряю ее сейчас… – Тут он прервался, слезы душили его, и Габриель поспешила ему на помощь.
– Вам незачем изводить себя, Сэм. Прошлое уже не изменить. Мы сделаем все возможное, чтобы Аманда выжила, а остальное уже зависит от вас.
Тут Габриель заметила приближение Джейсона и крикнула, чтобы он держался в стороне, но он передал обещанные ей одеяла из рук в руки.
– Как она?
– Боюсь, ей не стало лучше. Сэм все время с ней, и я попытаюсь уговорить Джоанну провести эту ночь под открытым небом вместе с нами.
Еще никогда Джейсон не чувствовал себя таким беспомощным. Он провел едва ли не самый скверный день в своей жизни, пытаясь переубедить тех людей, которые хотели покинуть лагерь, не понимая, что они могут стать следующими жертвами эпидемии. Он даже заявил, что, если понадобится, пустит в ход винтовку, но никто не оставит караван до тех пор, пока у него есть средства помешать этому.
– Постарайся как следует отдохнуть этой ночью, а завтра утром мы поговорим. Я не брошу вас тут одних, как бы меня ни уговаривали, – пообещал Джейсон.
– А что, кто-нибудь уже предлагал нечто подобное? – удивилась Габриель. – Впрочем, какое бы решение ты ни принял, оно будет правильным.
– Стало быть, теперь ты мне доверяешь? В такое трудное время?
Джейсон не мог понять этой внезапной перемены, ведь он столько раз получал от нее резкий отказ. С угрюмым видом он побрел обратно в лагерь.
– Спокойной ночи, Джейсон, и да хранит тебя Бог, – прошептала Габриель и вернулась к детям.
Она уложила их на одеяла под открытым небом и рассказывала им сказки до тех пор, пока все трое не заснули.
Из фургона вылезла Джоанна и принялась расхаживать из стороны в сторону, чтобы размять затекшие мышцы.
– Послушай, не лучше ли тебе немного вздремнуть? – Габриель очень устала сама и прекрасно представляла состояние Джоанны.
– Да, пожалуй. Вряд ли от меня будет толк, если я засну как раз тогда, когда моя пациентка будет больше всего во мне нуждаться.
– В таком случае спокойной ночи.
Габриель разместилась на одеяле поближе к детям и уже через несколько минут крепко спала. Однако еще задолго До рассвета ее разбудил Сэм.
– Мисс Макларен, – шептал он в отчаянии дрожащим голосом. – Похоже, я тоже заболел, мисс. У меня внутри все горит. Что же теперь делать?
Габриель взяла его за руку и подвела поближе к потухшему костру. Расстелив на земле одеяло, она заставила его лечь.
– Не паникуйте, мы сумеем вас выходить. – Судя по всему, ее слова оказались поддержкой для ее собеседника.
Габриель развела огонь и, вскипятив чайник, забралась в фургон. Убедившись, к своему глубокому удовлетворению, что Аманда еще дышит, девушка вернулась к Сэму и попыталась уговорить его выпить как можно больше жидкости.
Едва ей удалось справиться с отцом семейства, как заплакала Мэри Бет, и Габриель бросилась к девочке. У той был сильный жар, а уже через какое-то время она вся тряслась от озноба. Проснулась Джоанна, и после короткого обсуждения они сошлись на том, что дети останутся на попечении Габриель, а заботу о взрослых Даффи Джоанна возьмет на себя. Еще через час проснулась Сюзанна и стала жаловаться на боль в животе. Только Тимоти, встав на рассвете, чувствовал себя вполне здоровым.
– Я прошу тебя собрать побольше хвороста, чтобы нагреть воды для твоих родителей и сестер, – обратилась к нему Габриель и настояла на том, чтобы он сначала позавтракал, прежде чем заниматься делом.
– Если у тебя закружится голова, или ты вдруг почувствуешь слабость, немедленно возвращайся назад. Немедленно! Тебе все ясно?
– Да, мэм.
Мальчик тут же сорвался с места.
Когда в то же утро появился Джейсон, он молча выслушал отчет Габриель и сообщил, что эпидемия вспыхнула еще в трех семействах.
– Я распорядился отвести их фургоны подальше от остальных, но вы обе останетесь с Даффи. И не старайтесь выходить всех заболевших, иначе вы окажетесь на грани истощения и ни один из ваших пациентов не выживет.
– Хорошенькое утешение, ничего не скажешь! – тотчас отозвалась Габриель.
– Помнишь, ты как-то сказала мне, что наши судьбы – в руках Бога? – философски заметил Джейсон.
– Да, помню, мистер Ройал. Но я привыкла к безвыходным ситуациям и твердо намерена позаботиться о том, чтобы все члены семьи Даффи выжили, каким бы маловероятным ни был такой исход.
– Тогда делайте для них все возможное. Держите в чистоте и тепле и заставляйте, как можно чаще пить. Днем я принесу еще воды.
Он, как и прежде, шутливо отсалютовал девушке, и этот жест показался ей до странности умиротворяющим. Она окликнула его по имени, надеясь продлить их деловое свидание.
– Да? Ты еще что-то хотела мне сказать? – полюбопытствовал он.
– Не могли бы мы одолжить у тебя на время ту маленькую палатку? Ее ведь можно использовать вместо навеса.
– Хорошо, я принесу. Кроме того, вам с Джоанной понадобится смена белья. Надеюсь, я ничего не забыл?
Габриель смотрела ему вслед с такой печалью, словно они расставались навсегда. Слова «Я люблю тебя» она так легко говорила Бо, так почему же она не могла сказать их Джейсону? Ей хватило минутного раздумья, чтобы прийти к ответу. Бо произнес эти слова первым. Он помогал ей почувствовать себя любимой и желанной всеми возможными способами, о существовании которых Джейсон даже не догадывался. Решив, что сейчас глупо предаваться пустым мечтам, Габриель вернулась к маленьким девочкам, которые отчаянно плакали в приступе лихорадки, и постаралась их успокоить.
Эпидемия охватила пятнадцать из пятидесяти фургонов. Вдохновленная примером Габриель и Джоанны, помочь пострадавшим вызвалась Эрика, а потом за больными стали ухаживать Барбара, Маргарет и Мэрлин. Айрис же и не подумала предложить свою помощь. Напротив, решила воспользоваться случаем и сойтись поближе с Джейсоном Ройалом. Однако тот был настолько поглощен Делами, что ей пришлось довольствоваться беседами с Клейтоном Хорном.
Габриель было не до развлечений, поскольку все ее дни стали до крайности однообразными. Однако каждое утро, обнаружив, что их пациенты еще дышат, они с Джоанной тихо радовались. Вместе с тем прошло еще не менее двух недель, прежде чем семейство Даффи оказалось в состоянии съесть что-либо посущественнее.
Выждав, когда случаи заболевания холерой прекратились, Джейсон принялся строить планы дальнейшего продвижения к Форт-Холлу.
– Всего заболел шестьдесят один человек, из которых двадцать четыре умерло, – сообщил он Габриель. – Вопреки моим ожиданиям мы не потеряли половину лагеря, однако этим мы скорее обязаны твоим усилиям и усилиям твоих подруг, чем просто удаче. Сэм Даффи и раньше ходил за тобой тенью, теперь же у меня есть все основания полагать, что он без колебаний жизнь за тебя отдаст.
– А как там Санни? Надеюсь, с ним все в порядке? – откликнулась Габриель.
– Думаю, он сильно по тебе соскучился. – Джейсон опустил глаза. – Не вздумай на него садиться, пока не восстановишь силы. Не хватало еще, чтобы, едва спасшись от холеры, ты погибла, сломав себе шею.
– Какая трогательная забота, Джейсон! – Габриель откинула волосы со лба, сожалея, что он так и не признался в том, что ему ее очень не хватало. – В последнее время нам всем пришлось нелегко, – овладев собой, продолжила она, – но думаю, тебе досталось больше других. Скажи мне, кто-нибудь возлагает вину за эту трагедию на Даффи?
– Только потому, что Аманда заболела первой? Нет. Это было простой случайностью. Вряд ли кто-нибудь станет винить ее в том, что именно она навлекла на нас эту беду, а если такие глупцы и найдутся, я быстро положу этому конец.
– Многие люди погибли на этом пути по той или иной причине, не так ли?
Джейсон и без того чувствовал себя подавленным, а теперь еще, судя по всему, Габриель снова предалась воспоминаниям о своем Бо!
– Да. Слишком много людей нашли тут свой конец, и я уже похоронил их более чем достаточно за последние две недели, – ответил он раздраженно, но тут же устыдился. – Извини. Я сказал, не подумав.
Габриель ласково коснулась его руки.
– Я понимаю, что ты имел в виду, Джейсон. Могу сказать – и я уверена, все со мной согласятся, – что, хотя немалое число людей умерло, еще больше осталось в живых и во многом только благодаря тебе. Ведь это ты убедил меня в том, что можно спасти Даффи с помощью кипятка и одеял!
Джейсон в ответ только покачал головой, удрученный тем, что ей вдруг вздумалось превозносить его заслуги, в то время как его вклад в общее дело был ничтожным в сравнении с ее.
– Я даже представить себе не мог, что ты сочтешь меня достойным похвалы. У тебя, часом, не лихорадка? – Он с нежностью коснулся ее щеки.
– Раз уж моя похвала для тебя ничего не значит, беру свои слова обратно. – Габриель отвернулась, досадуя, что по глупости предприняла попытку тронуть его сердце. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – ответил он тихо и тотчас лукаво улыбнулся. Вероятно, произвести впечатление на Габриель было не так трудно, как ему казалось.
Направившись к следующему фургону, он принялся что-то насвистывать себе под нос, и настроение его заметно улучшилось.
Глава 12
– Моя мама умрет? Поэтому нас все бросили? – Крепко обняв его худенькое тельце, Габриель попыталась ему все объяснить и заставила хорошенько вымыться.
Вечером Сэм спустился из фургона, чтобы поужинать, однако он был так напуган, что даже не попробовал бульона, приготовленного Габриель. Он лишь виновато опустил глаза и попытался объяснить ей истинную причину своего беспокойства:
– Я знаю, что никогда не был Аманде хорошим мужем, но все-таки старался… Если я потеряю ее сейчас… – Тут он прервался, слезы душили его, и Габриель поспешила ему на помощь.
– Вам незачем изводить себя, Сэм. Прошлое уже не изменить. Мы сделаем все возможное, чтобы Аманда выжила, а остальное уже зависит от вас.
Тут Габриель заметила приближение Джейсона и крикнула, чтобы он держался в стороне, но он передал обещанные ей одеяла из рук в руки.
– Как она?
– Боюсь, ей не стало лучше. Сэм все время с ней, и я попытаюсь уговорить Джоанну провести эту ночь под открытым небом вместе с нами.
Еще никогда Джейсон не чувствовал себя таким беспомощным. Он провел едва ли не самый скверный день в своей жизни, пытаясь переубедить тех людей, которые хотели покинуть лагерь, не понимая, что они могут стать следующими жертвами эпидемии. Он даже заявил, что, если понадобится, пустит в ход винтовку, но никто не оставит караван до тех пор, пока у него есть средства помешать этому.
– Постарайся как следует отдохнуть этой ночью, а завтра утром мы поговорим. Я не брошу вас тут одних, как бы меня ни уговаривали, – пообещал Джейсон.
– А что, кто-нибудь уже предлагал нечто подобное? – удивилась Габриель. – Впрочем, какое бы решение ты ни принял, оно будет правильным.
– Стало быть, теперь ты мне доверяешь? В такое трудное время?
Джейсон не мог понять этой внезапной перемены, ведь он столько раз получал от нее резкий отказ. С угрюмым видом он побрел обратно в лагерь.
– Спокойной ночи, Джейсон, и да хранит тебя Бог, – прошептала Габриель и вернулась к детям.
Она уложила их на одеяла под открытым небом и рассказывала им сказки до тех пор, пока все трое не заснули.
Из фургона вылезла Джоанна и принялась расхаживать из стороны в сторону, чтобы размять затекшие мышцы.
– Послушай, не лучше ли тебе немного вздремнуть? – Габриель очень устала сама и прекрасно представляла состояние Джоанны.
– Да, пожалуй. Вряд ли от меня будет толк, если я засну как раз тогда, когда моя пациентка будет больше всего во мне нуждаться.
– В таком случае спокойной ночи.
Габриель разместилась на одеяле поближе к детям и уже через несколько минут крепко спала. Однако еще задолго До рассвета ее разбудил Сэм.
– Мисс Макларен, – шептал он в отчаянии дрожащим голосом. – Похоже, я тоже заболел, мисс. У меня внутри все горит. Что же теперь делать?
Габриель взяла его за руку и подвела поближе к потухшему костру. Расстелив на земле одеяло, она заставила его лечь.
– Не паникуйте, мы сумеем вас выходить. – Судя по всему, ее слова оказались поддержкой для ее собеседника.
Габриель развела огонь и, вскипятив чайник, забралась в фургон. Убедившись, к своему глубокому удовлетворению, что Аманда еще дышит, девушка вернулась к Сэму и попыталась уговорить его выпить как можно больше жидкости.
Едва ей удалось справиться с отцом семейства, как заплакала Мэри Бет, и Габриель бросилась к девочке. У той был сильный жар, а уже через какое-то время она вся тряслась от озноба. Проснулась Джоанна, и после короткого обсуждения они сошлись на том, что дети останутся на попечении Габриель, а заботу о взрослых Даффи Джоанна возьмет на себя. Еще через час проснулась Сюзанна и стала жаловаться на боль в животе. Только Тимоти, встав на рассвете, чувствовал себя вполне здоровым.
– Я прошу тебя собрать побольше хвороста, чтобы нагреть воды для твоих родителей и сестер, – обратилась к нему Габриель и настояла на том, чтобы он сначала позавтракал, прежде чем заниматься делом.
– Если у тебя закружится голова, или ты вдруг почувствуешь слабость, немедленно возвращайся назад. Немедленно! Тебе все ясно?
– Да, мэм.
Мальчик тут же сорвался с места.
Когда в то же утро появился Джейсон, он молча выслушал отчет Габриель и сообщил, что эпидемия вспыхнула еще в трех семействах.
– Я распорядился отвести их фургоны подальше от остальных, но вы обе останетесь с Даффи. И не старайтесь выходить всех заболевших, иначе вы окажетесь на грани истощения и ни один из ваших пациентов не выживет.
– Хорошенькое утешение, ничего не скажешь! – тотчас отозвалась Габриель.
– Помнишь, ты как-то сказала мне, что наши судьбы – в руках Бога? – философски заметил Джейсон.
– Да, помню, мистер Ройал. Но я привыкла к безвыходным ситуациям и твердо намерена позаботиться о том, чтобы все члены семьи Даффи выжили, каким бы маловероятным ни был такой исход.
– Тогда делайте для них все возможное. Держите в чистоте и тепле и заставляйте, как можно чаще пить. Днем я принесу еще воды.
Он, как и прежде, шутливо отсалютовал девушке, и этот жест показался ей до странности умиротворяющим. Она окликнула его по имени, надеясь продлить их деловое свидание.
– Да? Ты еще что-то хотела мне сказать? – полюбопытствовал он.
– Не могли бы мы одолжить у тебя на время ту маленькую палатку? Ее ведь можно использовать вместо навеса.
– Хорошо, я принесу. Кроме того, вам с Джоанной понадобится смена белья. Надеюсь, я ничего не забыл?
Габриель смотрела ему вслед с такой печалью, словно они расставались навсегда. Слова «Я люблю тебя» она так легко говорила Бо, так почему же она не могла сказать их Джейсону? Ей хватило минутного раздумья, чтобы прийти к ответу. Бо произнес эти слова первым. Он помогал ей почувствовать себя любимой и желанной всеми возможными способами, о существовании которых Джейсон даже не догадывался. Решив, что сейчас глупо предаваться пустым мечтам, Габриель вернулась к маленьким девочкам, которые отчаянно плакали в приступе лихорадки, и постаралась их успокоить.
Эпидемия охватила пятнадцать из пятидесяти фургонов. Вдохновленная примером Габриель и Джоанны, помочь пострадавшим вызвалась Эрика, а потом за больными стали ухаживать Барбара, Маргарет и Мэрлин. Айрис же и не подумала предложить свою помощь. Напротив, решила воспользоваться случаем и сойтись поближе с Джейсоном Ройалом. Однако тот был настолько поглощен Делами, что ей пришлось довольствоваться беседами с Клейтоном Хорном.
Габриель было не до развлечений, поскольку все ее дни стали до крайности однообразными. Однако каждое утро, обнаружив, что их пациенты еще дышат, они с Джоанной тихо радовались. Вместе с тем прошло еще не менее двух недель, прежде чем семейство Даффи оказалось в состоянии съесть что-либо посущественнее.
Выждав, когда случаи заболевания холерой прекратились, Джейсон принялся строить планы дальнейшего продвижения к Форт-Холлу.
– Всего заболел шестьдесят один человек, из которых двадцать четыре умерло, – сообщил он Габриель. – Вопреки моим ожиданиям мы не потеряли половину лагеря, однако этим мы скорее обязаны твоим усилиям и усилиям твоих подруг, чем просто удаче. Сэм Даффи и раньше ходил за тобой тенью, теперь же у меня есть все основания полагать, что он без колебаний жизнь за тебя отдаст.
– А как там Санни? Надеюсь, с ним все в порядке? – откликнулась Габриель.
– Думаю, он сильно по тебе соскучился. – Джейсон опустил глаза. – Не вздумай на него садиться, пока не восстановишь силы. Не хватало еще, чтобы, едва спасшись от холеры, ты погибла, сломав себе шею.
– Какая трогательная забота, Джейсон! – Габриель откинула волосы со лба, сожалея, что он так и не признался в том, что ему ее очень не хватало. – В последнее время нам всем пришлось нелегко, – овладев собой, продолжила она, – но думаю, тебе досталось больше других. Скажи мне, кто-нибудь возлагает вину за эту трагедию на Даффи?
– Только потому, что Аманда заболела первой? Нет. Это было простой случайностью. Вряд ли кто-нибудь станет винить ее в том, что именно она навлекла на нас эту беду, а если такие глупцы и найдутся, я быстро положу этому конец.
– Многие люди погибли на этом пути по той или иной причине, не так ли?
Джейсон и без того чувствовал себя подавленным, а теперь еще, судя по всему, Габриель снова предалась воспоминаниям о своем Бо!
– Да. Слишком много людей нашли тут свой конец, и я уже похоронил их более чем достаточно за последние две недели, – ответил он раздраженно, но тут же устыдился. – Извини. Я сказал, не подумав.
Габриель ласково коснулась его руки.
– Я понимаю, что ты имел в виду, Джейсон. Могу сказать – и я уверена, все со мной согласятся, – что, хотя немалое число людей умерло, еще больше осталось в живых и во многом только благодаря тебе. Ведь это ты убедил меня в том, что можно спасти Даффи с помощью кипятка и одеял!
Джейсон в ответ только покачал головой, удрученный тем, что ей вдруг вздумалось превозносить его заслуги, в то время как его вклад в общее дело был ничтожным в сравнении с ее.
– Я даже представить себе не мог, что ты сочтешь меня достойным похвалы. У тебя, часом, не лихорадка? – Он с нежностью коснулся ее щеки.
– Раз уж моя похвала для тебя ничего не значит, беру свои слова обратно. – Габриель отвернулась, досадуя, что по глупости предприняла попытку тронуть его сердце. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – ответил он тихо и тотчас лукаво улыбнулся. Вероятно, произвести впечатление на Габриель было не так трудно, как ему казалось.
Направившись к следующему фургону, он принялся что-то насвистывать себе под нос, и настроение его заметно улучшилось.
Глава 12
Лишь после того как караван добрался до Форт-Холла и Клейтон между делом упомянул об Айрис Стюарт, заметив, что та выглядит просто превосходно и каким-то чудом сумела перенести все тяготы пути, Джейсон присмотрелся к невестам повнимательнее. Шесть девушек из фургона Габриель и пять из двух других ухаживали за больными холерой, и на их лицах все еще были заметны следы недавнего переутомления. Под глазами у них до сих пор проступали темные круги, и передвигались они весьма неуверенно. Он записал их имена, намереваясь при первом же удобном случае отметить их заслуги, однако замечание Клейтона настолько поразило Джейсона, что он выпалил:
– Айрис за все время путешествия палец о палец не ударила, разве что только для того, чтобы поднести вилку ко рту! Я прекрасно знаю, как выглядят некоторые из наших девушек, и по их виду сразу ясно, что они были готовы пожертвовать собой ради спасения жизни совершенно незнакомых им людей.
– Я и не предполагал, что мои похвалы красоте Айрис могут так задеть тебя, – удивился Клейтон.
Джейсон тотчас продолжил свою тираду:
– Мы разобьем лагерь в Форт-Холле и останемся здесь до тех пор, пока наши подопечные снова не станут такими же красавицами, какими были в тот день, когда мы покидали Индепенденс. Я сам прослежу за тем, чтобы они поправились, даже если мне придется отпаивать их жирными сливками, но клянусь Богом, не потерплю, чтобы кто-нибудь в моем присутствии называл Айрис красавицей, когда она является всего лишь образчиком напыщенной эгоистки, тогда как те, кто сейчас больше похож на ходячих мертвецов, на самом деле самые храбрые девушки из всех, которых я когда-либо встречал!
– Не слишком ли серьезно ты относишься к своим обязанностям, а? Полагаю, что несколько дней отдыха тебе тоже пойдут на пользу. Я ведь ни в коей мере не хотел унизить в твоих глазах тех, кто самоотверженно ухаживал за больными в течение стольких дней!
Раздосадованный непониманием Клейтона, Джейсон твердо решил сделать все от него зависящее, чтобы недавние сиделки вновь обрели прежнюю привлекательность.
Вскоре его окружила целая стайка любопытных девушек, которые были крайне удивлены, что начальник каравана оказался таким талантливым художником. Ему хватило одного пристального взгляда и нескольких точных штрихов, чтобы набросать на листке бумаги портрет Эрики, добившись при этом такого поразительного сходства, что остальные наперебой принялись упрашивать его нарисовать и их тоже.
– Не волнуйтесь, милые дамы, я сделаю эскизы каждой из вас, – успокоил их Джейсон. – По прибытии в Орегон-Сити вам всем понадобится некоторое время, чтобы отдохнуть и позаботиться о своем гардеробе, поэтому мои рисунки в какой-то мере помогут удовлетворить любопытство ваших будущих мужей. Полагаю, ожидание станет для них менее мучительным, если они по крайней мере будут иметь представление о том, как вы очаровательны – все до одной.
Габриель молча наблюдала за этой сценой. Сначала ей показалось, что он отбирал свои модели наугад, но вскоре она заметила, что он отдавал предпочтение тем из девушек, которые совсем недавно были добровольными сиделками. Габриель почувствовала невольную гордость при мысли, что среди них не нашлось ни одной, которая сочла бы свою красоту слишком дорогой платой за спасенные ею человеческие жизни. Джейсон, судя по всему, разделял это мнение, и она ценила и еще больше любила его за это. Однако у нее хватило ума не упоминать о том, как высоко она ценит благородство его намерений, и когда Джейсон попросил ее попозировать, Габриель сделала вид, будто очень удивлена.
– Прошу меня простить, мисс Макларен, но у меня нет при себе красок, а с помощью одного только пера и чернил я вряд ли сумею отдать вам должное, – с улыбкой сказал он.
– Стало быть, вы занимаетесь и живописью тоже, мистер Ройал? – с любопытством осведомилась Габриель.
– Мне не так уж часто представлялся случай попробовать себя в живописи, но тем не менее мне очень нравится это занятие.
В этот момент к нему приблизились двое мужчин из их каравана и он с радостью сделал перерыв и отложил перо, поскольку считал, что красоту Габриель можно передать лишь с помощью ярко-красной краски.
– Вам что-нибудь нужно, джентльмены?
– Мы с Элмером только что были в форте и слышали, как люди там упоминали что-то насчет возможности перебраться в Калифорнию, – смущенно откашлявшись, проговорил Джесси Мартин.
– Да, есть тут одна дорога на юг через Большое Соленое озеро. Но я бы не советовал вам двигаться по ней. Вы доберетесь до горной цепи Сьерра-Невада только поздней осенью и, возможно, кончите так же, как отряд Доннера в прошлом году.
Элмер Редфорд нахмурился, явно озадаченный намеком.
– Знакомое имя, но я никак не могу припомнить, что с ними случилось.
Джейсон окинул взглядом столпившихся девушек. Судя по всему, имя Доннера им ничего не говорило, и он поведал печальную историю:
– В конце октября отряд Доннера был застигнут в горах снежными бурями, да такими яростными, что преодолеть перевал было совершенно невозможно. Мужчины слишком ослабли в пути, чтобы соорудить временные хижины, поэтому их семьям пришлось ютиться в палатках. Весь их скот замерз, и в конце концов им пришлось питаться человеческим мясом, чтобы не умереть с голоду. Помощь подоспела к ним лишь в марте, и к тому времени из восьмидесяти семи человек в живых осталось всего сорок пять, да и в тех жизнь едва теплилась. Полагаю, что этих несчастных до конца дней будут преследовать ночные кошмары. Если вам так не терпится отправиться в Калифорнию – что ж, в добрый час, но только не говорите потом, что вас не предупреждали.
– Насколько мне известно, Орегон – место ничем не хуже других, – пробормотал Джесси, обращаясь к своему приятелю.
Элмер в ответ быстро кивнул.
– Если у вас есть еще какие-нибудь вопросы, я охотно на них отвечу, – предложил Джейсон, не сомневаясь в том, что его жуткий рассказ отбил у них всякую охоту покидать караван.
– Нет, сэр, спасибо. Мужчины поспешно удалились.
Джейсон вновь улыбнулся своим подопечным:
– Сожалею, что мне пришлось рассказать сию печальную историю в вашем присутствии, но будьте спокойны, я не допущу, чтобы вы оказались в таком же отчаянном положении. А теперь прошу меня извинить, я закончу все остальные портреты завтра.
Выждав, когда девушки удалятся, Габриель подошла к Джейсону.
– Нельзя ли взглянуть на свой портрет?
– По-моему, Габриель, рисунок не удался. Решительно не удался. В жизни ты гораздо красивее, – смущенно отозвался Джейсон.
– Благодарю. – Габриель была польщена его словами, но тем не менее нашла рисунок превосходным. – Я тут и впрямь похожа на себя – вернее, на ту, какой когда-то была… Так, значит, вот для чего ты все это затеял? Ты хочешь, чтобы мы на твоих рисунках выглядели такими же привлекательными, как и прежде?
– Неужели мои побуждения настолько очевидны? – осведомился он мягко. – Достаточно будет нескольких дней отдыха и хорошего питания, чтобы вернуть вам всем прежнюю красоту. А сейчас отдай мне рисунок. Обещаю, что в следующий раз он получится более удачным.
– В следующий раз? Тебе незачем делать еще один рисунок, Джейсон. И этот достаточно хорош.
Джейсон понимал, что если он сделает только один набросок, то ему самому ничего не останется.
– В конце концов, художник тут я, и если я недоволен своим первым эскизом, то всегда делаю еще и еще. Я все-таки надеюсь, что ты сделаешь мне одолжение и согласишься позировать так часто, как потребуется.
– Как будет угодно, Джейсон. Я только хотела облегчить тебе задачу, – хмыкнула Габриель.
– Вот как? – разозлился он. – До сих пор вы всегда только усложняли мне задачу, леди, и я сомневаюсь, что вы когда-нибудь возьметесь за ум! С этими словами он в ужасном настроении вернулся к себе в палатку.
На следующий день Джейсон снова рисовал портреты будущих невест, и пока они ему позировали, обменивался с ними шутками, чтобы на рисунках его модели выглядели мило улыбающимися. Когда же он обратился к Габриель, она, понимая, что ее возражения только привлекут к себе лишнее внимание, уступила его желанию и, приняв удобную позу, попыталась выбросить все лишнее из головы. Однако беспокойство ее было слишком велико, а мысли о Джейсоне слишком назойливыми. «Сиди спокойно и не двигайся, чтобы он мог рисовать», – уговаривала себя Габриель. Но почему же он до сих пор так и не предложил ей: «Сядь, посиди со мной и скажи прямо, что у тебя на уме»? Что именно он так боялся от нее услышать?
Мрачное настроение Габриель не ускользнуло от острого глаза художника. Линия ее лба, очертания подбородка не совсем соответствовали его представлениям, но Джейсон обнаружил, что рисует ее по памяти, с радостной улыбкой на устах. У нее были на редкость выразительные черты лица, и, заканчивая свой рисунок, он подумывал о том, чтобы придать ее взгляду больше страсти, от чего глаза девушки словно загорались огнем. Пожалуй, можно даже изобразить ее обнаженной, подумал Джейсон. Несказанно довольный своей удачной идеей, он посоветовал Габриель:
– Попытайтесь сосредоточиться, подумайте о тех мужчинах, которые с нетерпением ожидают вашего прибытия. Эти рисунки должны подогреть их пыл.
Габриель раздраженно вздохнула.
– Неужели вам так необходимо делать сразу два эскиза? Вы ведь так и не нарисовали для меня портрет Джошуа!
– Мне бы хотелось изобразить вас в профиль, но если вы не согласны мне позировать хотя бы из любезности, мы оба только зря потратим время.
Габриель бросила взгляд на девушек, которые все еще стояли рядом, но, очевидно, они не поняли истинного смысла слов Джейсона.
– Вы никогда не отнимали у меня понапрасну ни одной минуты, мистер Ройал, и напрасно думаете, будто я стану зря тратить ваше.
Габриель решительно поднялась с места, но тут у нее потемнело в глазах, и она стала проваливаться в темноту.
– Габриель!
Джейсон успел подхватить ее хрупкое тело прежде, чем она рухнула на землю. Неожиданный обморок Габриель наполнил его душу страхом, и потому он перенес девушку к себе в палатку. Там он осторожно уложил ее на одеяла и принялся растирать ей руки, в отчаянии повторяя ее имя. Она была очень бледна, ее светлая кожа стала белой, как слоновая кость. Здоровые молодые женщины обычно не падают в обморок без причины, но Габриель явно еще не вполне окрепла с тех пор, как покинула Даффи. Когда же наконец длинные ресницы чуть дрогнули, Джейсон приподнял ее голову и дал ей глотнуть крепкого бренди. Она попыталась сесть, а он между тем отставил чашку в сторону.
– Погоди минутку, Габриель. Тебе следует быть осторожнее. Ты так меня напугала!..
Габриель слегка нахмурилась. Голова у нее раскалывалась, и она не сразу сообразила, как попала к нему в палатку.
– Наверное, я поднялась с места слишком поспешно, только и всего. Это скоро пройдет.
– Извини. Я сейчас…
Джейсон вышел, чтобы сообщить собравшимся у палатки, что с Габриель все в порядке, но она какое-то время отдохнет здесь. Прежде чем удалиться, Эрика передала Джейсону забытые им художественные принадлежности.
Начальник каравана тотчас вернулся в палатку и опустился на колени рядом с девушкой.
– Отдохни здесь часок-другой, постарайся заснуть. Я позову тебя к ужину.
– Я ведь не ребенок, Джейсон, и мне ни к чему спать днем, – тотчас запротестовала Габриель.
– Поверь мне, я отлично понимаю, что ты не ребенок, но все равно хочу, чтобы ты отдохнула.
На ее щеках снова выступил румянец. Джейсон тотчас наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, но как только его губы коснулись ее, он уже не в силах был отстраниться. Его поцелуй становился все более крепким, пока он не испил полностью из источника наслаждения, утолив тем самым свою жажду.
– Неужели ты до такой степени лишился рассудка, что после всех твоих призывов соблюдать осторожность готов совращать женщин в своей же собственной палатке? – чуть дыша, спросила Габриель.
– Поскольку тебе не следовало даже задавать подобный вопрос, я не стану на него отвечать. А сейчас спи. Я тебя разбужу, когда придет время.
Однако он не сдержал своего слова. Она спала так крепко, что он решил не будить ее, пока естественное чувство голода не заставит ее проснуться.
Клейтон был не меньше самого Джейсона потрясен случившимся.
– Конечно, хорошо, что ты перенес Габриель к нам в палатку, в ее фургоне слишком шумно. Но, сам понимаешь, еще до наступления темноты она должна вернуться к себе.
Джейсон долго и пристально смотрел на своего друга, но спорить с ним не стал.
– Пусть она спит у нас в палатке, Клей. Ночи сейчас теплые, и мы прекрасно переночуем под открытым небом. Незачем будить Габриель. Я вовсе не делал секрета из того обстоятельства, что она находится у нас, и не собираюсь скрывать ее присутствие, если она тут останется. Что же до возможных сплетен, то всю ответственность я возьму на себя.
Глубоко вздохнув, Клейтон проговорил:
– Вся ответственность за наших подопечных лежит на мне, Джейсон. Если Габриель будет ночевать в нашей палатке, я останусь на страже и смогу пресечь любую сплетню в самом начале.
– От кого ты намерен ее охранять? Уж не от меня ли? – Джейсон усмехнулся. – Я ведь уже сказал, что не стану ее будить. Неужели ты полагаешь, будто мне нравится заниматься любовью с женщинами, лежащими в обмороке, или что я сумею приблизиться к ней так незаметно, что она не проснется? Черт побери, Клей, за кого ты меня принимаешь?
– За чертовски ловкого парня, вот за кого!
Клейтон понимал, что потерпел поражение, но оставить Габриель на попечении Джейсона означало то же самое, что пустить лису в курятник.
Несмотря на браваду, Джейсон не на шутку встревожился. Беременные женщины обычно подвержены обморокам, это он знал наверняка, но обратиться к ней напрямую?.. Она просто станет все отрицать, это ясно. Джейсон вдруг пришел в такую ярость, что под – первым же предлогом, который пришел ему на ум, покинул свою палатку.
Спустя некоторое время, взяв себя в руки, он вернулся.
Увидев выходившего из палатки Клейтона, Джейсон поспешил к нему.
– Габриель уже проснулась?
– О да. Проснулась и вернулась к себе в фургон. Как мне показалось, она прекрасно себя чувствует.
– Ты проводил ее до фургона? – нетерпеливо спросил его компаньон.
Клейтон пожал плечами:
– Она сказала, что в этом нет необходимости.
Не теряя времени на то, чтобы высказать Клейтону все, что он думал по этому поводу, Джейсон бросился сквозь сгущавшуюся тьму к фургону Габриель. Оказалось, что она тихо беседует с возницей, одновременно наслаждаясь ужином.
– С вами действительно все в порядке? – спросил наконец Джейсон.
– Разумеется. Разве мистер Хорн вам не сказал? – отозвалась Габриель, удивленная его вопросом. – И потом, вы же видите, у меня прекрасный аппетит.
– Айрис за все время путешествия палец о палец не ударила, разве что только для того, чтобы поднести вилку ко рту! Я прекрасно знаю, как выглядят некоторые из наших девушек, и по их виду сразу ясно, что они были готовы пожертвовать собой ради спасения жизни совершенно незнакомых им людей.
– Я и не предполагал, что мои похвалы красоте Айрис могут так задеть тебя, – удивился Клейтон.
Джейсон тотчас продолжил свою тираду:
– Мы разобьем лагерь в Форт-Холле и останемся здесь до тех пор, пока наши подопечные снова не станут такими же красавицами, какими были в тот день, когда мы покидали Индепенденс. Я сам прослежу за тем, чтобы они поправились, даже если мне придется отпаивать их жирными сливками, но клянусь Богом, не потерплю, чтобы кто-нибудь в моем присутствии называл Айрис красавицей, когда она является всего лишь образчиком напыщенной эгоистки, тогда как те, кто сейчас больше похож на ходячих мертвецов, на самом деле самые храбрые девушки из всех, которых я когда-либо встречал!
– Не слишком ли серьезно ты относишься к своим обязанностям, а? Полагаю, что несколько дней отдыха тебе тоже пойдут на пользу. Я ведь ни в коей мере не хотел унизить в твоих глазах тех, кто самоотверженно ухаживал за больными в течение стольких дней!
Раздосадованный непониманием Клейтона, Джейсон твердо решил сделать все от него зависящее, чтобы недавние сиделки вновь обрели прежнюю привлекательность.
Вскоре его окружила целая стайка любопытных девушек, которые были крайне удивлены, что начальник каравана оказался таким талантливым художником. Ему хватило одного пристального взгляда и нескольких точных штрихов, чтобы набросать на листке бумаги портрет Эрики, добившись при этом такого поразительного сходства, что остальные наперебой принялись упрашивать его нарисовать и их тоже.
– Не волнуйтесь, милые дамы, я сделаю эскизы каждой из вас, – успокоил их Джейсон. – По прибытии в Орегон-Сити вам всем понадобится некоторое время, чтобы отдохнуть и позаботиться о своем гардеробе, поэтому мои рисунки в какой-то мере помогут удовлетворить любопытство ваших будущих мужей. Полагаю, ожидание станет для них менее мучительным, если они по крайней мере будут иметь представление о том, как вы очаровательны – все до одной.
Габриель молча наблюдала за этой сценой. Сначала ей показалось, что он отбирал свои модели наугад, но вскоре она заметила, что он отдавал предпочтение тем из девушек, которые совсем недавно были добровольными сиделками. Габриель почувствовала невольную гордость при мысли, что среди них не нашлось ни одной, которая сочла бы свою красоту слишком дорогой платой за спасенные ею человеческие жизни. Джейсон, судя по всему, разделял это мнение, и она ценила и еще больше любила его за это. Однако у нее хватило ума не упоминать о том, как высоко она ценит благородство его намерений, и когда Джейсон попросил ее попозировать, Габриель сделала вид, будто очень удивлена.
– Прошу меня простить, мисс Макларен, но у меня нет при себе красок, а с помощью одного только пера и чернил я вряд ли сумею отдать вам должное, – с улыбкой сказал он.
– Стало быть, вы занимаетесь и живописью тоже, мистер Ройал? – с любопытством осведомилась Габриель.
– Мне не так уж часто представлялся случай попробовать себя в живописи, но тем не менее мне очень нравится это занятие.
В этот момент к нему приблизились двое мужчин из их каравана и он с радостью сделал перерыв и отложил перо, поскольку считал, что красоту Габриель можно передать лишь с помощью ярко-красной краски.
– Вам что-нибудь нужно, джентльмены?
– Мы с Элмером только что были в форте и слышали, как люди там упоминали что-то насчет возможности перебраться в Калифорнию, – смущенно откашлявшись, проговорил Джесси Мартин.
– Да, есть тут одна дорога на юг через Большое Соленое озеро. Но я бы не советовал вам двигаться по ней. Вы доберетесь до горной цепи Сьерра-Невада только поздней осенью и, возможно, кончите так же, как отряд Доннера в прошлом году.
Элмер Редфорд нахмурился, явно озадаченный намеком.
– Знакомое имя, но я никак не могу припомнить, что с ними случилось.
Джейсон окинул взглядом столпившихся девушек. Судя по всему, имя Доннера им ничего не говорило, и он поведал печальную историю:
– В конце октября отряд Доннера был застигнут в горах снежными бурями, да такими яростными, что преодолеть перевал было совершенно невозможно. Мужчины слишком ослабли в пути, чтобы соорудить временные хижины, поэтому их семьям пришлось ютиться в палатках. Весь их скот замерз, и в конце концов им пришлось питаться человеческим мясом, чтобы не умереть с голоду. Помощь подоспела к ним лишь в марте, и к тому времени из восьмидесяти семи человек в живых осталось всего сорок пять, да и в тех жизнь едва теплилась. Полагаю, что этих несчастных до конца дней будут преследовать ночные кошмары. Если вам так не терпится отправиться в Калифорнию – что ж, в добрый час, но только не говорите потом, что вас не предупреждали.
– Насколько мне известно, Орегон – место ничем не хуже других, – пробормотал Джесси, обращаясь к своему приятелю.
Элмер в ответ быстро кивнул.
– Если у вас есть еще какие-нибудь вопросы, я охотно на них отвечу, – предложил Джейсон, не сомневаясь в том, что его жуткий рассказ отбил у них всякую охоту покидать караван.
– Нет, сэр, спасибо. Мужчины поспешно удалились.
Джейсон вновь улыбнулся своим подопечным:
– Сожалею, что мне пришлось рассказать сию печальную историю в вашем присутствии, но будьте спокойны, я не допущу, чтобы вы оказались в таком же отчаянном положении. А теперь прошу меня извинить, я закончу все остальные портреты завтра.
Выждав, когда девушки удалятся, Габриель подошла к Джейсону.
– Нельзя ли взглянуть на свой портрет?
– По-моему, Габриель, рисунок не удался. Решительно не удался. В жизни ты гораздо красивее, – смущенно отозвался Джейсон.
– Благодарю. – Габриель была польщена его словами, но тем не менее нашла рисунок превосходным. – Я тут и впрямь похожа на себя – вернее, на ту, какой когда-то была… Так, значит, вот для чего ты все это затеял? Ты хочешь, чтобы мы на твоих рисунках выглядели такими же привлекательными, как и прежде?
– Неужели мои побуждения настолько очевидны? – осведомился он мягко. – Достаточно будет нескольких дней отдыха и хорошего питания, чтобы вернуть вам всем прежнюю красоту. А сейчас отдай мне рисунок. Обещаю, что в следующий раз он получится более удачным.
– В следующий раз? Тебе незачем делать еще один рисунок, Джейсон. И этот достаточно хорош.
Джейсон понимал, что если он сделает только один набросок, то ему самому ничего не останется.
– В конце концов, художник тут я, и если я недоволен своим первым эскизом, то всегда делаю еще и еще. Я все-таки надеюсь, что ты сделаешь мне одолжение и согласишься позировать так часто, как потребуется.
– Как будет угодно, Джейсон. Я только хотела облегчить тебе задачу, – хмыкнула Габриель.
– Вот как? – разозлился он. – До сих пор вы всегда только усложняли мне задачу, леди, и я сомневаюсь, что вы когда-нибудь возьметесь за ум! С этими словами он в ужасном настроении вернулся к себе в палатку.
На следующий день Джейсон снова рисовал портреты будущих невест, и пока они ему позировали, обменивался с ними шутками, чтобы на рисунках его модели выглядели мило улыбающимися. Когда же он обратился к Габриель, она, понимая, что ее возражения только привлекут к себе лишнее внимание, уступила его желанию и, приняв удобную позу, попыталась выбросить все лишнее из головы. Однако беспокойство ее было слишком велико, а мысли о Джейсоне слишком назойливыми. «Сиди спокойно и не двигайся, чтобы он мог рисовать», – уговаривала себя Габриель. Но почему же он до сих пор так и не предложил ей: «Сядь, посиди со мной и скажи прямо, что у тебя на уме»? Что именно он так боялся от нее услышать?
Мрачное настроение Габриель не ускользнуло от острого глаза художника. Линия ее лба, очертания подбородка не совсем соответствовали его представлениям, но Джейсон обнаружил, что рисует ее по памяти, с радостной улыбкой на устах. У нее были на редкость выразительные черты лица, и, заканчивая свой рисунок, он подумывал о том, чтобы придать ее взгляду больше страсти, от чего глаза девушки словно загорались огнем. Пожалуй, можно даже изобразить ее обнаженной, подумал Джейсон. Несказанно довольный своей удачной идеей, он посоветовал Габриель:
– Попытайтесь сосредоточиться, подумайте о тех мужчинах, которые с нетерпением ожидают вашего прибытия. Эти рисунки должны подогреть их пыл.
Габриель раздраженно вздохнула.
– Неужели вам так необходимо делать сразу два эскиза? Вы ведь так и не нарисовали для меня портрет Джошуа!
– Мне бы хотелось изобразить вас в профиль, но если вы не согласны мне позировать хотя бы из любезности, мы оба только зря потратим время.
Габриель бросила взгляд на девушек, которые все еще стояли рядом, но, очевидно, они не поняли истинного смысла слов Джейсона.
– Вы никогда не отнимали у меня понапрасну ни одной минуты, мистер Ройал, и напрасно думаете, будто я стану зря тратить ваше.
Габриель решительно поднялась с места, но тут у нее потемнело в глазах, и она стала проваливаться в темноту.
– Габриель!
Джейсон успел подхватить ее хрупкое тело прежде, чем она рухнула на землю. Неожиданный обморок Габриель наполнил его душу страхом, и потому он перенес девушку к себе в палатку. Там он осторожно уложил ее на одеяла и принялся растирать ей руки, в отчаянии повторяя ее имя. Она была очень бледна, ее светлая кожа стала белой, как слоновая кость. Здоровые молодые женщины обычно не падают в обморок без причины, но Габриель явно еще не вполне окрепла с тех пор, как покинула Даффи. Когда же наконец длинные ресницы чуть дрогнули, Джейсон приподнял ее голову и дал ей глотнуть крепкого бренди. Она попыталась сесть, а он между тем отставил чашку в сторону.
– Погоди минутку, Габриель. Тебе следует быть осторожнее. Ты так меня напугала!..
Габриель слегка нахмурилась. Голова у нее раскалывалась, и она не сразу сообразила, как попала к нему в палатку.
– Наверное, я поднялась с места слишком поспешно, только и всего. Это скоро пройдет.
– Извини. Я сейчас…
Джейсон вышел, чтобы сообщить собравшимся у палатки, что с Габриель все в порядке, но она какое-то время отдохнет здесь. Прежде чем удалиться, Эрика передала Джейсону забытые им художественные принадлежности.
Начальник каравана тотчас вернулся в палатку и опустился на колени рядом с девушкой.
– Отдохни здесь часок-другой, постарайся заснуть. Я позову тебя к ужину.
– Я ведь не ребенок, Джейсон, и мне ни к чему спать днем, – тотчас запротестовала Габриель.
– Поверь мне, я отлично понимаю, что ты не ребенок, но все равно хочу, чтобы ты отдохнула.
На ее щеках снова выступил румянец. Джейсон тотчас наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, но как только его губы коснулись ее, он уже не в силах был отстраниться. Его поцелуй становился все более крепким, пока он не испил полностью из источника наслаждения, утолив тем самым свою жажду.
– Неужели ты до такой степени лишился рассудка, что после всех твоих призывов соблюдать осторожность готов совращать женщин в своей же собственной палатке? – чуть дыша, спросила Габриель.
– Поскольку тебе не следовало даже задавать подобный вопрос, я не стану на него отвечать. А сейчас спи. Я тебя разбужу, когда придет время.
Однако он не сдержал своего слова. Она спала так крепко, что он решил не будить ее, пока естественное чувство голода не заставит ее проснуться.
Клейтон был не меньше самого Джейсона потрясен случившимся.
– Конечно, хорошо, что ты перенес Габриель к нам в палатку, в ее фургоне слишком шумно. Но, сам понимаешь, еще до наступления темноты она должна вернуться к себе.
Джейсон долго и пристально смотрел на своего друга, но спорить с ним не стал.
– Пусть она спит у нас в палатке, Клей. Ночи сейчас теплые, и мы прекрасно переночуем под открытым небом. Незачем будить Габриель. Я вовсе не делал секрета из того обстоятельства, что она находится у нас, и не собираюсь скрывать ее присутствие, если она тут останется. Что же до возможных сплетен, то всю ответственность я возьму на себя.
Глубоко вздохнув, Клейтон проговорил:
– Вся ответственность за наших подопечных лежит на мне, Джейсон. Если Габриель будет ночевать в нашей палатке, я останусь на страже и смогу пресечь любую сплетню в самом начале.
– От кого ты намерен ее охранять? Уж не от меня ли? – Джейсон усмехнулся. – Я ведь уже сказал, что не стану ее будить. Неужели ты полагаешь, будто мне нравится заниматься любовью с женщинами, лежащими в обмороке, или что я сумею приблизиться к ней так незаметно, что она не проснется? Черт побери, Клей, за кого ты меня принимаешь?
– За чертовски ловкого парня, вот за кого!
Клейтон понимал, что потерпел поражение, но оставить Габриель на попечении Джейсона означало то же самое, что пустить лису в курятник.
Несмотря на браваду, Джейсон не на шутку встревожился. Беременные женщины обычно подвержены обморокам, это он знал наверняка, но обратиться к ней напрямую?.. Она просто станет все отрицать, это ясно. Джейсон вдруг пришел в такую ярость, что под – первым же предлогом, который пришел ему на ум, покинул свою палатку.
Спустя некоторое время, взяв себя в руки, он вернулся.
Увидев выходившего из палатки Клейтона, Джейсон поспешил к нему.
– Габриель уже проснулась?
– О да. Проснулась и вернулась к себе в фургон. Как мне показалось, она прекрасно себя чувствует.
– Ты проводил ее до фургона? – нетерпеливо спросил его компаньон.
Клейтон пожал плечами:
– Она сказала, что в этом нет необходимости.
Не теряя времени на то, чтобы высказать Клейтону все, что он думал по этому поводу, Джейсон бросился сквозь сгущавшуюся тьму к фургону Габриель. Оказалось, что она тихо беседует с возницей, одновременно наслаждаясь ужином.
– С вами действительно все в порядке? – спросил наконец Джейсон.
– Разумеется. Разве мистер Хорн вам не сказал? – отозвалась Габриель, удивленная его вопросом. – И потом, вы же видите, у меня прекрасный аппетит.