Страница:
Ему казалось, что буквы прожигают кожу, и их палящий огонь проникает прямо в его сердце.
Сведения о том, что происходит на Уэйке, поступали к капитану третьего ранга Яковлеву с крейсирующего в океане советского корабля радиоэлектронной разведки. Его три подводные лодки затаились на двухсотметровой глубине. Больше двух недель он ничего не предпринимал, выжидая дальнейшего развития событий.
Как он и думал, где-то через неделю американцы успокоились и перестали искать в запретной зоне и за ее пределами советские подводные лодки. Лишь иногда их вертолеты и истребители-бомбардировщики на всякий случай кружили над «Приморьем».
Яковлев также узнал, что агентам КГБ удалось найти подход к одному из мнимых дельфинологов и уже в ближайшие недели следует ожидать получения информации, позволяющей разработать новый оперативный план.
Дал о себе знать и адмирал Прасолов. Полученная от него радиограмма содержала лишь издевательский вопрос о самочувствии Ивана Викторовича. Яковлев счел ниже своего достоинства отвечать на него. Он ограничился лишь кратким ответом: «Настроение на борту хорошее! Передайте привет родине!»
Тем временем в отеле «Гавайский регент» Тулаев встретился с Нуки-на-му. Они сидели за столиком в кафетерии и пили кофе с коньяком и взбитыми сливками. Тулаев, будучи гурманом, позволил себе еще кусок необычайно вкусного шоколадного торта.
– Не велико искусство затащить в постель такого человека, как Финли. – Леонид Федорович небрежно провел рукой по кофейнику. – Что случилось, Нуки? Ты же всегда умела выведать у людей все, что нужно.
– Теперь тоже, – ответила она, сузив свои и без того раскосые глаза. – Он тренирует дельфинов.
– Это я и без тебя знаю…
– Он также изучает их язык.
– На Уэйке? В запретной зоне! Куда их с такой предосторожностью доставили и такие меры по обеспечению безопасности приняли? И все лишь ради того, чтобы группа ученых могла порадоваться следующему результату. Пик-пик-крр означает «хочу селедки». Да на такое даже у ваших народных сказителей фантазии не хватит!
– Это действительно всего лишь дельфины, Леонид…
– А бетонные блоки, которые громоздятся там, в лагуне? Почему они прорыли через нее проход? Зачем создали вокруг Уэйка запретную зону? И что там вообще творится?
– Я тебе уже об всем сообщила.
– Ничего ты мне не сообщила!
Тулаев откусил кусочек торта и зло посмотрел на Нуки-на-му.
– Финли к этому отношения не имеет. – Конечно, нет. Но он должен знать, какие эксперименты там проводятся.
– Он говорит, что не знает.
– Он лжет. – Тулаев с наслаждением облизнул вилку. – Финли оказался более крепким парнем, чем я предполагал. Целую неделю развлекался с тобой, но язык за зубами держал. Плохо, что ты так и не разговорила его. Когда он снова приедет?
– Может быть, через восемь недель.
– Мы не можем так долго ждать. – Тулаев окинул взглядом усаженный множеством деревьев и кустов внутренний двор, взглянул на бар, похожий на островок, возвышающийся посреди искусственного бассейна, на стоящие среди цветов уютные столики. – В воскресенье приезжает новая партия отпускников. Среди них должен быть некто доктор Дэвид Кларк. Он из этой чертовой компании дельфинологов. Думаю, он будет поразговорчивее.
– Почему?
– Он негр. И если такая женщина, как ты, ляжет под черного… Бог мой, это же настоящее извержение вулкана!
– Хорошо, я займусь им, – холодно сказала Нуки-на-му. – Где он будет жить?
– Для него заказан номер в отеле «Сёрфрайдер». Ты будешь в триста семьдесят шестом номере. Он – в триста девяносто втором. Самое лучшее, если вы познакомитесь в море. Скажем, ты соскользнешь с доски, он выудит тебя из воды и поможет опять залезть на доску. Надень свое бикини, ну то, красного цвета с золотыми нитями, и, как только он тебя спасет, потеряй верхнюю часть. – Тулаев откусил еще торта. – Не нужно объяснять, что дальше делать?
– Нет. Я уж как-нибудь сама разберусь. Надеюсь, вас мне соблазнять не требуется?
Тулаев равнодушно пожал плечами, еще раз облизнул вилку и допил кофе. С Нуки-на-му у него были чисто деловые отношения. Бывший резидент КГБ в Гонолулу Тутмаров, раньше срока отправленный на пенсию и собирающийся остаток дней своих провести в Одессе, перед отъездом отрекомендовал ее следующим образом: «Это наш самый лучший агент во всем Тихоокеанском регионе. Скажу тебе прямо: настоящее исчадие ада. Красива, как Венера, но недоступна, враждебна и холодна, как планета с таким же названием. Почему она работает на нас? Старо как мир, Леонид Федорович. Кто-то из морских офицеров сделал ей ребенка и сбежал, а потом она пошла за покупками, оставила ребенка у входа в магазин и какой-то в стельку пьяный американец сбил мальчика. Сам знаешь, как такие могут ненавидеть… Ты в ней не разочаруешься, Леонид Федорович. Она к любому подход найдет…
– Еще раз повторим вопросы, которые надо ему задавать, – сказал Тулаев. – Даже из самых вроде незначительных подробностей, как из мелких камешков, сложится целостная картина, и тогда уже сделаем надлежащие выводы…
Финли никак не мог решить для себя, как ему быть с Хелен. Она неделю отсутствовала, и все это время Финли пытался разобраться в своих чувствах. Он безумно любил Хелен – но вот в его жизнь вошла Нуки-на-му и открыла ему новый мир, показав, что такое подлинная страсть. Она как огнем опалила ему душу своей любовью, и, чем бы он ни занимался – плавал ли с Ронни, Гарри в лагуне, демонстрировал ли в который раз, как нужно прикреплять магнитные мины к днищу корабля, записывал ли на магнитофон издаваемые им звуки, – он постоянно ощущал ее незримое присутствие.
Когда ветерок щекотал Финли спину, ему казалось, что это она прикасалась к нему своими мягкими влажными губами.
Он по-настоящему боялся возвращения Хелен. И когда он увидел ее с развевающимися на ветру волосами, в узких шортах и почти совершенно прозрачной блузке – бюстгальтера она не носила, – когда она бросилась к нему навстречу и по-братски поцеловала в щеку, он не нашел в себе мужества сказать ей в лицо: «Я люблю женщину, с которой познакомился в Гонолулу».
«Не сейчас, – решил он, – позже… Наверняка как-нибудь представится удобный случай. Она так рада встрече со мной, не могу я ее лицом об стол…»
Вечером на террасе офицерского клуба к Финли сел Кларк, который вместе с Хелен вернулся с плавучего дельфинария, и угостил его «Блю леди». Хелен все еще возилась в бассейне с Джимми и Гарри. Оба «командира» поистине заслужили награду. Два дня и две ночи они плавали в океане и вели поиск на довольно обширном участке. На второй день капитан Дженкинс заявил:
– Мы их больше никогда не увидим, Хелен. Всё, они уплыли. Может, они какой-нибудь самкой увлеклись…
– Вот в этом-то и разница между человеком и дельфином, – ответила Хелен. – Вы, мужчины, можете из-за женщины потерять голову – а они нет. Вот увидите: Гарри и Джимми вернутся!
И они действительно вернулись. Когда Хелен и Кларк расшифровали полученные от них сигналы, они немедленно связались по радио с адмиралом Крауном. Присутствие в этом районе советского корабля радиоэлектронной разведки вынуждало вести все радиопе-реговоры с помощью особого устройства, превращающего все слова в мешанину звуков. Текст Краун восстанавливал затем с помощью специального дешифратора.
– Примерно в ста морских милях от границы запретной зоны находятся советские подводные лодки, – диктовал Кларк радисту дрожащим от волнения голосом. – Джимми и Гарри уловили их шумы. Тем самым, сэр, неопровержимо доказано, что использование дельфинов дает гораздо больший эффект, чем любые электронные приборы.
– Если только они не ошиблись, доктор Кларк.
– Завтра вы их сами услышите, сэр.
– А где именно находятся подводные лодки?
– Точного места расположения мы пока еще не знаем.
– Ага! – воскликнул Краун, чрезвычайно довольный тем, что уличил их в неточности.
– Что значит «ага»? Ни корабли охранения, ни разведка ничего не обнаружили. Зато мы теперь знаем, что непрошеные гости где-то поблизости.
– Но где, где они?
– Искать надо в юго-восточном направлении.
– Такую страшную глупость мог сказать лишь тот, кто ничего не смыслит в морском деле. Юго-восточная часть Тихого океана почти одна шестая земного шара!
– Тогда мы еще раз отправим туда Гарри и Джимми и снабдим их более мощными и точными датчиками. – Кларк говорил сухо, по-деловому, ему не хотелось вступать в дискуссию с Крауном. – Но не раньше следующей недели. А пока пусть наш доблестный флот покажет, на что способен.
Теперь он сидел рядом с Финли и с наслаждением прихлебывал «Блю леди».
– В воскресенье я уезжаю в отпуск, – сказал он. – Буду кататься на волнах так, что мачты на доске согнутся! Как ты провел время в Вайкики, Джеймс?
– Спокойно, – ответил Финли; сегодня он был хмур и неразговорчив.
– Там же девочки так задницей крутят, когда хулу [24]танцуют.
– У вас одно на уме.
– Я в своей жизни два раза был в Гонолулу не по служебным делам. В первый раз я вокруг всего архипелага плавал, а затем все Гавайи вдоль и поперек – от скал Ваймеа до ананасовых полей Доулей [25]объехал. Во второй раз ядобрался только до бара в отеле «Гавайи империал» и до постели в шестьсот сорок пятом номере. Там жила Лесли Остин, рыжеволосая красотка, сто второй номер бюстгальтера. – Кларк щелкнул языком. – Огненно-рыжие волосы на моей черной груди яркое зрелище, доложу я вам…
– Ты закончил? – перебил его Финли. – Лети в Вайкики и рассказывай эти байки своим черным друзьям. А мне вы с вашими россказнями о бабах уже вот где сидите!
Он провел рукой по горлу и хотел встать, но Кларк удержал его.
– Все, забыли об этом, Джеймс! А теперь о делах. Джимми и Гарри обнаружили советскую подводную лодку. Она прячется на глубине 200 метров. Точного местонахождения мы пока не определили. Это уже твоя задача. В понедельник вы выходите в океан. Я все время буду думать о вас – даже в чьих-нибудь жарких объятьях.
– А Хелен? Она тоже с вами летит? Ей уже давно пора в отпуск.
– Она не хочет. А потом, Ролингс считает, что ей не нужно светиться.
– Стив все еще опасается шпионов. – Финли ухмыльнулся, глядя на серьезное лицо Кларка. – Они вам уже под каждым кустом мерещатся, не так ли?
– Советы с атолла Уэйк глаз не сводят. Подводные лодки, корабль радиоэлектронной разведки – держу пари на любую сумму, что на той стороне уже знают все наши имена и теперь выискивают слабые места. Помнишь, как на мой трейлер напали?! Да, дельфины загадали им трудную загадку. – Кларк украдкой посмотрел на Финли. – Скажи откровенно, Джеймс, чем ты занимался на Вайкики все это время.
– Бездельничал и пьянствовал. И мечтал о Хелен. Разве этого мало?
– У тебя не было никаких случайных знакомств?
– Чего? Нет! – Финли посмотрел не на Кларка, он вперил взор в окрашенную багряными закатными тонами, необычайно красивую в этот миг лагуну. Нуки-на-му – это не случайное знакомство, это судьба… Что тебе до нее, Дэвид Абрахам? Вслух он произнес: – Ты же знаешь, я рак-отшельник.
Компьютерный анализ показал, что Гарри и Джимми не ошиблись. Каких только шумов не записали электронные приборы: и стук молотков – очевидно, на подводной лодке типа «Чарли» что-то ремонтировали, – и звон посуды, когда кок с полным подносом поскользнулся. Яковлев метал громы и молнии: в серьезной ситуации это может стать причиной гибели подводной лодки. Он уже неоднократно поднимал этот вопрос и недоумевал, почему в Москве никак не осознают необходимость снабдить все подводные лодки пластмассовой посудой. Ею должны пользоваться все члены экипажа без исключения. Даже в кают-компании.
Адмирал Краун был страшно возбужден. Казалось, еще немного, и из него искры посыпятся.
– Мы их атакуем, ребята! – воскликнул он, с силой сдвигая кулаки. – Они, правда, в нейтральных водах, но мы им покажем, что у нас есть глаза и уши. Мы им такое устроим…
– Давайте лучше подпустим их поближе к атоллу, сэр! – громко сказал Кларк, и все удивленно уставились на него. – Они ведь не затем сюда приплыли, чтобы отоспаться. Вот увидите, подплывут. Они ведь даже не предполагают, что мы их засекли. И вот здесь мы имеем право уничтожить их. – Он сурово посмотрел на Крауна. – Было бы в корне неправильно, сэр, раньше времени открывать свои карты. Давайте учиться у русских умению выжидать. Умению дожидаться благоприятного момента. И затем внезапно нанесем удар. В результате было решено вывезти в океан новые роты дельфинов и точно определить, где сейчас советские подводные лодки. Хелен, Финли и Ролингс должны были их сопровождать.
В воскресенье Кларк и еще 84 человека вылетели на остров Оаху. Их ждали Пёрл-Харбор, Гонолулу и Вайкики.
В расположенном прямо на пляже отеле «Сёрфрайдер» Нуки-на-му уже сняла номер, а Тулаев в брюках с широкими полосами и пестрой рубашке – внешне вылитый американец – сидел в холле и читал «Гонолулу ньюс».
Увидев, что Кларк вошел в холл и небрежно бросил портье ключи от взятого напрокат автомобиля, он неторопливо встал и направился к телефонной кабине.
– Он здесь, – негромко сказал Тулаев в микрофон. – Баскетбольный рост, а походка как у тебя – такая же бесшумная и легкая.
И, не дождавшись ответа, повесил трубку.
В номере Кларк швырнул дорожную сумку на кровать и бросился к телефону. Он долго набирал номер и за это время успел стянуть рубашку через голову и хорошенько помассировать свое мускулистое тело. Наконец на другом конце провода сняли трубку.
– Ты заставляешь себя ждать, – с упреком сказал Кларк. – Говорит дедушка.
– Ты хоть на часы посмотрел, дикарь? У нас сейчас…
– Подожди. Тут вот какое дело. Здесь в холле сидит вылитый американец, даже жвачку жует. Это Леонид Федорович Тулаев.
– Да ты что!
– А теперь взгляни на часы. Стал бы я тебя в такое время по пустякам беспокоить?
– Тулаев в Вайкики! Хорошо ему Москва платит, раз он может себе позволить здесь отпуск провести. Что ты, дедушка, намерен предпринять?
– Буду целую неделю отдыхать и веселиться! – ответил Кларк и повесил трубку.
14
Сведения о том, что происходит на Уэйке, поступали к капитану третьего ранга Яковлеву с крейсирующего в океане советского корабля радиоэлектронной разведки. Его три подводные лодки затаились на двухсотметровой глубине. Больше двух недель он ничего не предпринимал, выжидая дальнейшего развития событий.
Как он и думал, где-то через неделю американцы успокоились и перестали искать в запретной зоне и за ее пределами советские подводные лодки. Лишь иногда их вертолеты и истребители-бомбардировщики на всякий случай кружили над «Приморьем».
Яковлев также узнал, что агентам КГБ удалось найти подход к одному из мнимых дельфинологов и уже в ближайшие недели следует ожидать получения информации, позволяющей разработать новый оперативный план.
Дал о себе знать и адмирал Прасолов. Полученная от него радиограмма содержала лишь издевательский вопрос о самочувствии Ивана Викторовича. Яковлев счел ниже своего достоинства отвечать на него. Он ограничился лишь кратким ответом: «Настроение на борту хорошее! Передайте привет родине!»
Тем временем в отеле «Гавайский регент» Тулаев встретился с Нуки-на-му. Они сидели за столиком в кафетерии и пили кофе с коньяком и взбитыми сливками. Тулаев, будучи гурманом, позволил себе еще кусок необычайно вкусного шоколадного торта.
– Не велико искусство затащить в постель такого человека, как Финли. – Леонид Федорович небрежно провел рукой по кофейнику. – Что случилось, Нуки? Ты же всегда умела выведать у людей все, что нужно.
– Теперь тоже, – ответила она, сузив свои и без того раскосые глаза. – Он тренирует дельфинов.
– Это я и без тебя знаю…
– Он также изучает их язык.
– На Уэйке? В запретной зоне! Куда их с такой предосторожностью доставили и такие меры по обеспечению безопасности приняли? И все лишь ради того, чтобы группа ученых могла порадоваться следующему результату. Пик-пик-крр означает «хочу селедки». Да на такое даже у ваших народных сказителей фантазии не хватит!
– Это действительно всего лишь дельфины, Леонид…
– А бетонные блоки, которые громоздятся там, в лагуне? Почему они прорыли через нее проход? Зачем создали вокруг Уэйка запретную зону? И что там вообще творится?
– Я тебе уже об всем сообщила.
– Ничего ты мне не сообщила!
Тулаев откусил кусочек торта и зло посмотрел на Нуки-на-му.
– Финли к этому отношения не имеет. – Конечно, нет. Но он должен знать, какие эксперименты там проводятся.
– Он говорит, что не знает.
– Он лжет. – Тулаев с наслаждением облизнул вилку. – Финли оказался более крепким парнем, чем я предполагал. Целую неделю развлекался с тобой, но язык за зубами держал. Плохо, что ты так и не разговорила его. Когда он снова приедет?
– Может быть, через восемь недель.
– Мы не можем так долго ждать. – Тулаев окинул взглядом усаженный множеством деревьев и кустов внутренний двор, взглянул на бар, похожий на островок, возвышающийся посреди искусственного бассейна, на стоящие среди цветов уютные столики. – В воскресенье приезжает новая партия отпускников. Среди них должен быть некто доктор Дэвид Кларк. Он из этой чертовой компании дельфинологов. Думаю, он будет поразговорчивее.
– Почему?
– Он негр. И если такая женщина, как ты, ляжет под черного… Бог мой, это же настоящее извержение вулкана!
– Хорошо, я займусь им, – холодно сказала Нуки-на-му. – Где он будет жить?
– Для него заказан номер в отеле «Сёрфрайдер». Ты будешь в триста семьдесят шестом номере. Он – в триста девяносто втором. Самое лучшее, если вы познакомитесь в море. Скажем, ты соскользнешь с доски, он выудит тебя из воды и поможет опять залезть на доску. Надень свое бикини, ну то, красного цвета с золотыми нитями, и, как только он тебя спасет, потеряй верхнюю часть. – Тулаев откусил еще торта. – Не нужно объяснять, что дальше делать?
– Нет. Я уж как-нибудь сама разберусь. Надеюсь, вас мне соблазнять не требуется?
Тулаев равнодушно пожал плечами, еще раз облизнул вилку и допил кофе. С Нуки-на-му у него были чисто деловые отношения. Бывший резидент КГБ в Гонолулу Тутмаров, раньше срока отправленный на пенсию и собирающийся остаток дней своих провести в Одессе, перед отъездом отрекомендовал ее следующим образом: «Это наш самый лучший агент во всем Тихоокеанском регионе. Скажу тебе прямо: настоящее исчадие ада. Красива, как Венера, но недоступна, враждебна и холодна, как планета с таким же названием. Почему она работает на нас? Старо как мир, Леонид Федорович. Кто-то из морских офицеров сделал ей ребенка и сбежал, а потом она пошла за покупками, оставила ребенка у входа в магазин и какой-то в стельку пьяный американец сбил мальчика. Сам знаешь, как такие могут ненавидеть… Ты в ней не разочаруешься, Леонид Федорович. Она к любому подход найдет…
– Еще раз повторим вопросы, которые надо ему задавать, – сказал Тулаев. – Даже из самых вроде незначительных подробностей, как из мелких камешков, сложится целостная картина, и тогда уже сделаем надлежащие выводы…
Финли никак не мог решить для себя, как ему быть с Хелен. Она неделю отсутствовала, и все это время Финли пытался разобраться в своих чувствах. Он безумно любил Хелен – но вот в его жизнь вошла Нуки-на-му и открыла ему новый мир, показав, что такое подлинная страсть. Она как огнем опалила ему душу своей любовью, и, чем бы он ни занимался – плавал ли с Ронни, Гарри в лагуне, демонстрировал ли в который раз, как нужно прикреплять магнитные мины к днищу корабля, записывал ли на магнитофон издаваемые им звуки, – он постоянно ощущал ее незримое присутствие.
Когда ветерок щекотал Финли спину, ему казалось, что это она прикасалась к нему своими мягкими влажными губами.
Он по-настоящему боялся возвращения Хелен. И когда он увидел ее с развевающимися на ветру волосами, в узких шортах и почти совершенно прозрачной блузке – бюстгальтера она не носила, – когда она бросилась к нему навстречу и по-братски поцеловала в щеку, он не нашел в себе мужества сказать ей в лицо: «Я люблю женщину, с которой познакомился в Гонолулу».
«Не сейчас, – решил он, – позже… Наверняка как-нибудь представится удобный случай. Она так рада встрече со мной, не могу я ее лицом об стол…»
Вечером на террасе офицерского клуба к Финли сел Кларк, который вместе с Хелен вернулся с плавучего дельфинария, и угостил его «Блю леди». Хелен все еще возилась в бассейне с Джимми и Гарри. Оба «командира» поистине заслужили награду. Два дня и две ночи они плавали в океане и вели поиск на довольно обширном участке. На второй день капитан Дженкинс заявил:
– Мы их больше никогда не увидим, Хелен. Всё, они уплыли. Может, они какой-нибудь самкой увлеклись…
– Вот в этом-то и разница между человеком и дельфином, – ответила Хелен. – Вы, мужчины, можете из-за женщины потерять голову – а они нет. Вот увидите: Гарри и Джимми вернутся!
И они действительно вернулись. Когда Хелен и Кларк расшифровали полученные от них сигналы, они немедленно связались по радио с адмиралом Крауном. Присутствие в этом районе советского корабля радиоэлектронной разведки вынуждало вести все радиопе-реговоры с помощью особого устройства, превращающего все слова в мешанину звуков. Текст Краун восстанавливал затем с помощью специального дешифратора.
– Примерно в ста морских милях от границы запретной зоны находятся советские подводные лодки, – диктовал Кларк радисту дрожащим от волнения голосом. – Джимми и Гарри уловили их шумы. Тем самым, сэр, неопровержимо доказано, что использование дельфинов дает гораздо больший эффект, чем любые электронные приборы.
– Если только они не ошиблись, доктор Кларк.
– Завтра вы их сами услышите, сэр.
– А где именно находятся подводные лодки?
– Точного места расположения мы пока еще не знаем.
– Ага! – воскликнул Краун, чрезвычайно довольный тем, что уличил их в неточности.
– Что значит «ага»? Ни корабли охранения, ни разведка ничего не обнаружили. Зато мы теперь знаем, что непрошеные гости где-то поблизости.
– Но где, где они?
– Искать надо в юго-восточном направлении.
– Такую страшную глупость мог сказать лишь тот, кто ничего не смыслит в морском деле. Юго-восточная часть Тихого океана почти одна шестая земного шара!
– Тогда мы еще раз отправим туда Гарри и Джимми и снабдим их более мощными и точными датчиками. – Кларк говорил сухо, по-деловому, ему не хотелось вступать в дискуссию с Крауном. – Но не раньше следующей недели. А пока пусть наш доблестный флот покажет, на что способен.
Теперь он сидел рядом с Финли и с наслаждением прихлебывал «Блю леди».
– В воскресенье я уезжаю в отпуск, – сказал он. – Буду кататься на волнах так, что мачты на доске согнутся! Как ты провел время в Вайкики, Джеймс?
– Спокойно, – ответил Финли; сегодня он был хмур и неразговорчив.
– Там же девочки так задницей крутят, когда хулу [24]танцуют.
– У вас одно на уме.
– Я в своей жизни два раза был в Гонолулу не по служебным делам. В первый раз я вокруг всего архипелага плавал, а затем все Гавайи вдоль и поперек – от скал Ваймеа до ананасовых полей Доулей [25]объехал. Во второй раз ядобрался только до бара в отеле «Гавайи империал» и до постели в шестьсот сорок пятом номере. Там жила Лесли Остин, рыжеволосая красотка, сто второй номер бюстгальтера. – Кларк щелкнул языком. – Огненно-рыжие волосы на моей черной груди яркое зрелище, доложу я вам…
– Ты закончил? – перебил его Финли. – Лети в Вайкики и рассказывай эти байки своим черным друзьям. А мне вы с вашими россказнями о бабах уже вот где сидите!
Он провел рукой по горлу и хотел встать, но Кларк удержал его.
– Все, забыли об этом, Джеймс! А теперь о делах. Джимми и Гарри обнаружили советскую подводную лодку. Она прячется на глубине 200 метров. Точного местонахождения мы пока не определили. Это уже твоя задача. В понедельник вы выходите в океан. Я все время буду думать о вас – даже в чьих-нибудь жарких объятьях.
– А Хелен? Она тоже с вами летит? Ей уже давно пора в отпуск.
– Она не хочет. А потом, Ролингс считает, что ей не нужно светиться.
– Стив все еще опасается шпионов. – Финли ухмыльнулся, глядя на серьезное лицо Кларка. – Они вам уже под каждым кустом мерещатся, не так ли?
– Советы с атолла Уэйк глаз не сводят. Подводные лодки, корабль радиоэлектронной разведки – держу пари на любую сумму, что на той стороне уже знают все наши имена и теперь выискивают слабые места. Помнишь, как на мой трейлер напали?! Да, дельфины загадали им трудную загадку. – Кларк украдкой посмотрел на Финли. – Скажи откровенно, Джеймс, чем ты занимался на Вайкики все это время.
– Бездельничал и пьянствовал. И мечтал о Хелен. Разве этого мало?
– У тебя не было никаких случайных знакомств?
– Чего? Нет! – Финли посмотрел не на Кларка, он вперил взор в окрашенную багряными закатными тонами, необычайно красивую в этот миг лагуну. Нуки-на-му – это не случайное знакомство, это судьба… Что тебе до нее, Дэвид Абрахам? Вслух он произнес: – Ты же знаешь, я рак-отшельник.
Компьютерный анализ показал, что Гарри и Джимми не ошиблись. Каких только шумов не записали электронные приборы: и стук молотков – очевидно, на подводной лодке типа «Чарли» что-то ремонтировали, – и звон посуды, когда кок с полным подносом поскользнулся. Яковлев метал громы и молнии: в серьезной ситуации это может стать причиной гибели подводной лодки. Он уже неоднократно поднимал этот вопрос и недоумевал, почему в Москве никак не осознают необходимость снабдить все подводные лодки пластмассовой посудой. Ею должны пользоваться все члены экипажа без исключения. Даже в кают-компании.
Адмирал Краун был страшно возбужден. Казалось, еще немного, и из него искры посыпятся.
– Мы их атакуем, ребята! – воскликнул он, с силой сдвигая кулаки. – Они, правда, в нейтральных водах, но мы им покажем, что у нас есть глаза и уши. Мы им такое устроим…
– Давайте лучше подпустим их поближе к атоллу, сэр! – громко сказал Кларк, и все удивленно уставились на него. – Они ведь не затем сюда приплыли, чтобы отоспаться. Вот увидите, подплывут. Они ведь даже не предполагают, что мы их засекли. И вот здесь мы имеем право уничтожить их. – Он сурово посмотрел на Крауна. – Было бы в корне неправильно, сэр, раньше времени открывать свои карты. Давайте учиться у русских умению выжидать. Умению дожидаться благоприятного момента. И затем внезапно нанесем удар. В результате было решено вывезти в океан новые роты дельфинов и точно определить, где сейчас советские подводные лодки. Хелен, Финли и Ролингс должны были их сопровождать.
В воскресенье Кларк и еще 84 человека вылетели на остров Оаху. Их ждали Пёрл-Харбор, Гонолулу и Вайкики.
В расположенном прямо на пляже отеле «Сёрфрайдер» Нуки-на-му уже сняла номер, а Тулаев в брюках с широкими полосами и пестрой рубашке – внешне вылитый американец – сидел в холле и читал «Гонолулу ньюс».
Увидев, что Кларк вошел в холл и небрежно бросил портье ключи от взятого напрокат автомобиля, он неторопливо встал и направился к телефонной кабине.
– Он здесь, – негромко сказал Тулаев в микрофон. – Баскетбольный рост, а походка как у тебя – такая же бесшумная и легкая.
И, не дождавшись ответа, повесил трубку.
В номере Кларк швырнул дорожную сумку на кровать и бросился к телефону. Он долго набирал номер и за это время успел стянуть рубашку через голову и хорошенько помассировать свое мускулистое тело. Наконец на другом конце провода сняли трубку.
– Ты заставляешь себя ждать, – с упреком сказал Кларк. – Говорит дедушка.
– Ты хоть на часы посмотрел, дикарь? У нас сейчас…
– Подожди. Тут вот какое дело. Здесь в холле сидит вылитый американец, даже жвачку жует. Это Леонид Федорович Тулаев.
– Да ты что!
– А теперь взгляни на часы. Стал бы я тебя в такое время по пустякам беспокоить?
– Тулаев в Вайкики! Хорошо ему Москва платит, раз он может себе позволить здесь отпуск провести. Что ты, дедушка, намерен предпринять?
– Буду целую неделю отдыхать и веселиться! – ответил Кларк и повесил трубку.
14
Все произошло так, как и было задумано. Нуки-на-му дождалась момента, когда Кларк стремительно пронесся мимо нее на доске с парусом, с громким криком упала в воду и начала беспомощно барахтаться. Кларк мгновенно спрыгнул в воду, и в тот момент, когда он схватил Нуки-на-му, у нее соскочил лифчик и Кларк ощутил под своей ладонью ее налитую, крепкую грудь.
Через какое-то время Нуки-на-му уже стояла на доске, крепко держась за мачту. Ее лифчик унесло волнами, но Кларк был настолько поражен классическими формами ее красивого тела, что нисколько не сожалел об этой потере. Он ловко подплыл на своей доске к ней и крикнул:
– Сегодня в баре в девять вечера! За спасение вашей жизни мне полагается награда, и я не намерен от нее отказываться.
Нуки-на-му звонко рассмеялась, помахала ему рукой и отплыла в сторону. Кларк не знал, как ему следует истолковать ее жест, – но он сознавал, что ему редко когда доводилось встречать столь красивых женщин. Смесь полинезийской и китайской крови придавала ей какое-то колдовское очарование.
Кларк до сих пор чувствовал ладонями ее крепкие соски.
В девять вечера в баре он понял, что ее жест означал согласие. На ней было поразительной красоты шелковое платье, и ощущение было, что она с ног до головы осыпана цветами. У Кларка даже мелькнула мысль, что, если бы Финли хоть на миг ее увидел, он бы напрочь забыл о своих дельфинах.
Он поцеловал Нуки-на-му руку, заказал для начала шампанского и от души порадовался тому, что у нее нет расовых предрассудков. Да и вообще «цветная» не вправе относиться к чернокожим с пренебрежением белого человека.
И тут Кларк перечеркнул все замыслы Тулаева. Он рассказал, что живет в Мемфисе, работает инженером-строителем подземных сооружений и приехал в Гонолулу по поручению своей фирмы, которая планирует провести новую дорогу к горе Пуу-Капу. Дело это как объяснил он, очень непростое, склоны вокруг изрыты ущельями, повсюду множество мостиков и требуется произвести очень сложные расчеты. Если они будут произведены правильно, на Оаху ему работы на год хватит. Может, он, конечно, пробудет здесь и дольше, поскольку идут переговоры об осуществлении еще одного проекта в Пёрл-Харборе, в районе Форт-Камехамеха неподалеку от армейской площадки для гольфа, – однако пока неясно, получит ли его фирма подряд.
Нуки-на-му сперва даже несколько оторопела. Она никак не ожидала, что Кларк так ловко сочинит себе биографию. При этом ей никак нельзя было показывать, что она раскусила его; более того, она должна была делать вид, что верит всем его россказням.
– Вот увидите, – бойко сказал Кларк, – какое-то время я буду хранить верность Гонолулу. А ваш отпуск скоро кончится, мисс…
– Меня зовут Нона Калоа, – сказала она; это было одно из ее многочисленных вымышленных имен. – Мой отец – он был китаец – называл меня также Ли Яу.
– А как мне к вам обращаться?
– А как вам угодно, мистер…
– Кларк! А дальше совсем кошмар: Дэвид Абрахам! – Кларк ухмыльнулся. – До двадцати пяти лет я очень обижался за это на своего отца. Он был причетником в нашей церкви в Мемфисе, пел также вторым басом в церковном хоре, собирал пожертвования для общинного сиротского приюта и всю свою жизнь мечтал попасть после смерти в рай. И, надеясь, что ему это поможет, назвал своего сына Дэвид Абрахам…
– И его мечта сбылась?
– Ну разумеется. Правда, он не может прислать оттуда весточку, но мы все верим в это. Он умер, когда мне было двадцать пять, и вот тогда я наконец осознал, что не стоит сердиться на него за это.
– А мне нравится ваше имя. Абрахам – так чудесно звучит. – Не опирайся Кларк на стойку, он бы наверняка рухнул на пол, сраженный ее взглядом. – Так как мы будем называть друг друга?
– Я вас Нона.
– А я вас Аби, согласны?
– Из ваших уст я приму любое имя, Нона. Что будем делать?
– Хочется чего-то безумного, Аби!
– Кларк как нельзя лучше подходит для этого. Давайте съездим в китайский квартал и поужинаем в «Доме тысячи запахов».
– Прямо сейчас?
– Ночь только начинается, Нона!
– В китайском квартале вы должны называть меня Ли.
– Договорились. Не исключено, правда, что по дороге я придумаю вам еще какое-нибудь имя, к которому подошло бы «любимая».
Было совершенно очевидно, что рассвет Кларк встретит в триста семьдесят шестом номере. О таком пробуждении можно было только мечтать. Кларк чувствовал себя как в раю, ибо рядом с ним лежала настоящая райская птица. Кларка не устраивала лишь тяжелая, словно налитая свинцом голова и ощущение, что вместо мозгов у него густой сироп.
В памяти сохранилось, что он бросился в объятия Ноны и словно нырнул в жерло вулкана – больше он ничего не помнил. «Нет, с пьянством пора завязывать, – вяло подумал он. – Чертова китайская водка – просто адское зелье какое-то. Рядом с тобой лежит самая красивая женщина на свете, а ты все еще никак в себя прийти не можешь. Ну разве не позор!»
Такого удара Нуки-на-му не испытывала. Она подмешала в водку дурманящее вещество, и Кларк почти мгновенно заснул в ее объятиях, но это ей ничего не дало. Карманы его костюма не хранили никаких тайн, в дорожной сумке лежали вещи человека, приехавшего в отпуск, и ничего больше. Она тщательно осмотрела их и поняла, что ей нечем порадовать Тулаева.
«Еще шесть дней и ночей, – подумала Нуки-на-му, рассматривая мокрое от пота тело Кларка. – Он выше и жилистее, чем Финли. Тот крепче, мускулистее. Еще шесть дней… Уж как-нибудь заставим Кларка развязать язык».
Она долго стояла под душем, поочередно направляя на себя то горячую, то холодную струю воды, а затем снова легла рядом с Кларком. До чего ж поганая жизнь… Все одно и то же… И хочется потом всем мужчинам горло перерезать.
Шло время, но Кларк по-прежнему утверждал, что он всего лишь инженер-строитель из Мемфиса и ничем другим, кроме прокладки нового шоссе на острове Оаху, не занимается. Как ни пыталась Нуки-на-му осторожно подвести его к нужной теме, он всегда очень ловко уходил от разговора, и ей оставалось лишь признать свое полное поражение.
Зато Кларк никак не мог забыть Нону Калоа. Перед вылетом на Уэйк он оставил ей письмо, в котором утверждал, что срочные дела – ему даже позвонили ночью – требуют его немедленного присутствия в Сан-Франциско. Но он обещал ей непременно вернуться. «Укажи в записке, где я смогу найти тебя, – писал он ей, – и оставь ее у портье. Я люблю тебя. Мы просто ненадолго расстаемся. Я буду очень опечален, если, вернувшись, узнаю, что ты бесследно исчезла, не оставив ни адреса, ни фотографии и даже не передав мне прощальный привет…»
С этим письмом Нуки-на-му тут же отправилась к Тулаеву. Он сидел на скамейке во внутреннем дворе отеля «Гавайский регент» и, увидев ее, решил больше не строить из себя джентльмена. Он даже не соизволил встать и подать ей руку.
– Вот, пожалуйста! – сказала она, протягивая ему письмо. Тулаев небрежно сунул его в карман пиджака.
– Я был о тебе лучшего мнения, – с трудом сдерживая ярость, сказал он. Нуки-на-му откинула назад свою красивую голову.
– В постели тоже не всего можно добиться. – Она презрительно скривила пухлые губы. – И потом, мне все это омерзительно.
– С чего вдруг?
– А мне всегда это было противно! – как разъяренная кошка прошипела она.
– При нашей работе нельзя испытывать ни угрызений совести, ни отвращения, ни стыда и вообще нужно быть совершенно бесчувственным человеком, – спокойно сказал Тулаев. – Ты можешь быть нам полезна только своим телом. Мы согласились с этим, привлекли тебя к сотрудничеству. Зачем тогда попусту языком молоть?
– Я хочу выйти из игры.
– Только мертвому агенту разрешается расторгнуть контракт. Не сводя глаз с Тулаева, она сделала шаг назад.
– Это что, угроза?
– Нет, конечно. – Тулаев снисходительно улыбнулся. – Всего лишь дружеский совет.
– Все, я больше не играю.
– Ну хорошо, предположим, мы согласимся – на что ты будешь жить?
– Есть столько возможностей не умереть с голоду!
– Можешь вполне стать дорогой проституткой…
– Хотя бы!
– Ну и что это в твоей жизни изменит? Какая разница, получаешь ли. ты от меня всю сумму сразу или каждый вечер от каждого клиента в отдельности. – Тулаев откинулся на спинку скамейки и посмотрел на усыпанный звездами небосвод. Другие девушки, которых он подсовывал отпускникам, уже сообщили ему, что огромные бетонные блоки – их фотографии, сделанные со спутников, и послужили причиной проведения столь широкомасштабной операции – на самом деле новейшей конструкции ангары для подводных лодок и что их уже опустили в океан. Тем самым у американцев появилась возможность максимально увеличить дальность плавания своих подводных лодок и обеспечить прямо в океане их снабжение и проведение ремонтных работ. Самые настоящие подводные острова… Эту информацию по достоинству оценили в Москве. Из штаб-квартиры КГБ уже сообщили, что рассматривается вопрос о присвоении Тулаеву звания подполковника. Но ему предстояло еще очень многое узнать.
– Я так думаю, через пару недель сюда снова приедет доктор Финли, – сказал Тулаев Нуки-на-му.
– А может, и через два месяца, – неохотно ответила она.
– Во второй приезд он уж точно расслабится. Любой, кого ты обнимала, уже отравлен твоим сладким ядом. Все эти дни и недели Финли будет мучиться, изнывая от тоски по тебе, будет травить душу и наконец уже здесь выложит все, что нам нужно знать. Запасемся терпением, Нуки. Еще один выдающийся результат, и я разрешу тебе выйти из игры…
Яковлев терпеливо ждал ровно шесть недель, а потом решил, что вновь настало время использования «щук».
От адмирала Прасолова поступили сведения о том, что американцы проводят на Уэйке монтаж ультрасовременных ангаров для подводных лодок и есть подозрение, что их хотят испытать в запретной зоне.
«Если в них установлены гидролокационные комплексы, говорилось далее в радиограмме Прасолова, – то они могут представлять весьма серьезную угрозу для нас. Мы также не знаем, каким образом они снабжаются, и, очевидно, испытания их пройдут именно здесь. И вам, товарищ капитан третьего ранга, надлежит сосредоточить на этом все внимание».
«Мы выполним поставленную перед нами задачу, товарищ адмирал».
Ночью три советские подводные лодки впервые всплыли для перезарядки аккумуляторных батарей, матросы даже смогли пару часов подышать свежим морским воздухом, пока Яковлев проводил с офицерами оперативное совещание на «Дельте II».
– Не имеет никакого смысла наблюдать за ними издалека, – заявил он. – Нам нужен опорный пункт на берегу. Товарищ Логинов, пробил ваш час. Капитан-лейтенант Константин Петрович Логинов, прошедший специальную подготовку в Ленинграде, тут же напряг мышцы своего крепкого тела. Он был молод, светловолос и говорил по-английски как настоящий американец. Его вполне можно было принять за уроженца штата Миннесота. Кроме того, его снабдили полным снаряжением боевого пловца из специального подразделения корпуса морской пехоты США, а также соответствующими документами.
Через какое-то время Нуки-на-му уже стояла на доске, крепко держась за мачту. Ее лифчик унесло волнами, но Кларк был настолько поражен классическими формами ее красивого тела, что нисколько не сожалел об этой потере. Он ловко подплыл на своей доске к ней и крикнул:
– Сегодня в баре в девять вечера! За спасение вашей жизни мне полагается награда, и я не намерен от нее отказываться.
Нуки-на-му звонко рассмеялась, помахала ему рукой и отплыла в сторону. Кларк не знал, как ему следует истолковать ее жест, – но он сознавал, что ему редко когда доводилось встречать столь красивых женщин. Смесь полинезийской и китайской крови придавала ей какое-то колдовское очарование.
Кларк до сих пор чувствовал ладонями ее крепкие соски.
В девять вечера в баре он понял, что ее жест означал согласие. На ней было поразительной красоты шелковое платье, и ощущение было, что она с ног до головы осыпана цветами. У Кларка даже мелькнула мысль, что, если бы Финли хоть на миг ее увидел, он бы напрочь забыл о своих дельфинах.
Он поцеловал Нуки-на-му руку, заказал для начала шампанского и от души порадовался тому, что у нее нет расовых предрассудков. Да и вообще «цветная» не вправе относиться к чернокожим с пренебрежением белого человека.
И тут Кларк перечеркнул все замыслы Тулаева. Он рассказал, что живет в Мемфисе, работает инженером-строителем подземных сооружений и приехал в Гонолулу по поручению своей фирмы, которая планирует провести новую дорогу к горе Пуу-Капу. Дело это как объяснил он, очень непростое, склоны вокруг изрыты ущельями, повсюду множество мостиков и требуется произвести очень сложные расчеты. Если они будут произведены правильно, на Оаху ему работы на год хватит. Может, он, конечно, пробудет здесь и дольше, поскольку идут переговоры об осуществлении еще одного проекта в Пёрл-Харборе, в районе Форт-Камехамеха неподалеку от армейской площадки для гольфа, – однако пока неясно, получит ли его фирма подряд.
Нуки-на-му сперва даже несколько оторопела. Она никак не ожидала, что Кларк так ловко сочинит себе биографию. При этом ей никак нельзя было показывать, что она раскусила его; более того, она должна была делать вид, что верит всем его россказням.
– Вот увидите, – бойко сказал Кларк, – какое-то время я буду хранить верность Гонолулу. А ваш отпуск скоро кончится, мисс…
– Меня зовут Нона Калоа, – сказала она; это было одно из ее многочисленных вымышленных имен. – Мой отец – он был китаец – называл меня также Ли Яу.
– А как мне к вам обращаться?
– А как вам угодно, мистер…
– Кларк! А дальше совсем кошмар: Дэвид Абрахам! – Кларк ухмыльнулся. – До двадцати пяти лет я очень обижался за это на своего отца. Он был причетником в нашей церкви в Мемфисе, пел также вторым басом в церковном хоре, собирал пожертвования для общинного сиротского приюта и всю свою жизнь мечтал попасть после смерти в рай. И, надеясь, что ему это поможет, назвал своего сына Дэвид Абрахам…
– И его мечта сбылась?
– Ну разумеется. Правда, он не может прислать оттуда весточку, но мы все верим в это. Он умер, когда мне было двадцать пять, и вот тогда я наконец осознал, что не стоит сердиться на него за это.
– А мне нравится ваше имя. Абрахам – так чудесно звучит. – Не опирайся Кларк на стойку, он бы наверняка рухнул на пол, сраженный ее взглядом. – Так как мы будем называть друг друга?
– Я вас Нона.
– А я вас Аби, согласны?
– Из ваших уст я приму любое имя, Нона. Что будем делать?
– Хочется чего-то безумного, Аби!
– Кларк как нельзя лучше подходит для этого. Давайте съездим в китайский квартал и поужинаем в «Доме тысячи запахов».
– Прямо сейчас?
– Ночь только начинается, Нона!
– В китайском квартале вы должны называть меня Ли.
– Договорились. Не исключено, правда, что по дороге я придумаю вам еще какое-нибудь имя, к которому подошло бы «любимая».
Было совершенно очевидно, что рассвет Кларк встретит в триста семьдесят шестом номере. О таком пробуждении можно было только мечтать. Кларк чувствовал себя как в раю, ибо рядом с ним лежала настоящая райская птица. Кларка не устраивала лишь тяжелая, словно налитая свинцом голова и ощущение, что вместо мозгов у него густой сироп.
В памяти сохранилось, что он бросился в объятия Ноны и словно нырнул в жерло вулкана – больше он ничего не помнил. «Нет, с пьянством пора завязывать, – вяло подумал он. – Чертова китайская водка – просто адское зелье какое-то. Рядом с тобой лежит самая красивая женщина на свете, а ты все еще никак в себя прийти не можешь. Ну разве не позор!»
Такого удара Нуки-на-му не испытывала. Она подмешала в водку дурманящее вещество, и Кларк почти мгновенно заснул в ее объятиях, но это ей ничего не дало. Карманы его костюма не хранили никаких тайн, в дорожной сумке лежали вещи человека, приехавшего в отпуск, и ничего больше. Она тщательно осмотрела их и поняла, что ей нечем порадовать Тулаева.
«Еще шесть дней и ночей, – подумала Нуки-на-му, рассматривая мокрое от пота тело Кларка. – Он выше и жилистее, чем Финли. Тот крепче, мускулистее. Еще шесть дней… Уж как-нибудь заставим Кларка развязать язык».
Она долго стояла под душем, поочередно направляя на себя то горячую, то холодную струю воды, а затем снова легла рядом с Кларком. До чего ж поганая жизнь… Все одно и то же… И хочется потом всем мужчинам горло перерезать.
Шло время, но Кларк по-прежнему утверждал, что он всего лишь инженер-строитель из Мемфиса и ничем другим, кроме прокладки нового шоссе на острове Оаху, не занимается. Как ни пыталась Нуки-на-му осторожно подвести его к нужной теме, он всегда очень ловко уходил от разговора, и ей оставалось лишь признать свое полное поражение.
Зато Кларк никак не мог забыть Нону Калоа. Перед вылетом на Уэйк он оставил ей письмо, в котором утверждал, что срочные дела – ему даже позвонили ночью – требуют его немедленного присутствия в Сан-Франциско. Но он обещал ей непременно вернуться. «Укажи в записке, где я смогу найти тебя, – писал он ей, – и оставь ее у портье. Я люблю тебя. Мы просто ненадолго расстаемся. Я буду очень опечален, если, вернувшись, узнаю, что ты бесследно исчезла, не оставив ни адреса, ни фотографии и даже не передав мне прощальный привет…»
С этим письмом Нуки-на-му тут же отправилась к Тулаеву. Он сидел на скамейке во внутреннем дворе отеля «Гавайский регент» и, увидев ее, решил больше не строить из себя джентльмена. Он даже не соизволил встать и подать ей руку.
– Вот, пожалуйста! – сказала она, протягивая ему письмо. Тулаев небрежно сунул его в карман пиджака.
– Я был о тебе лучшего мнения, – с трудом сдерживая ярость, сказал он. Нуки-на-му откинула назад свою красивую голову.
– В постели тоже не всего можно добиться. – Она презрительно скривила пухлые губы. – И потом, мне все это омерзительно.
– С чего вдруг?
– А мне всегда это было противно! – как разъяренная кошка прошипела она.
– При нашей работе нельзя испытывать ни угрызений совести, ни отвращения, ни стыда и вообще нужно быть совершенно бесчувственным человеком, – спокойно сказал Тулаев. – Ты можешь быть нам полезна только своим телом. Мы согласились с этим, привлекли тебя к сотрудничеству. Зачем тогда попусту языком молоть?
– Я хочу выйти из игры.
– Только мертвому агенту разрешается расторгнуть контракт. Не сводя глаз с Тулаева, она сделала шаг назад.
– Это что, угроза?
– Нет, конечно. – Тулаев снисходительно улыбнулся. – Всего лишь дружеский совет.
– Все, я больше не играю.
– Ну хорошо, предположим, мы согласимся – на что ты будешь жить?
– Есть столько возможностей не умереть с голоду!
– Можешь вполне стать дорогой проституткой…
– Хотя бы!
– Ну и что это в твоей жизни изменит? Какая разница, получаешь ли. ты от меня всю сумму сразу или каждый вечер от каждого клиента в отдельности. – Тулаев откинулся на спинку скамейки и посмотрел на усыпанный звездами небосвод. Другие девушки, которых он подсовывал отпускникам, уже сообщили ему, что огромные бетонные блоки – их фотографии, сделанные со спутников, и послужили причиной проведения столь широкомасштабной операции – на самом деле новейшей конструкции ангары для подводных лодок и что их уже опустили в океан. Тем самым у американцев появилась возможность максимально увеличить дальность плавания своих подводных лодок и обеспечить прямо в океане их снабжение и проведение ремонтных работ. Самые настоящие подводные острова… Эту информацию по достоинству оценили в Москве. Из штаб-квартиры КГБ уже сообщили, что рассматривается вопрос о присвоении Тулаеву звания подполковника. Но ему предстояло еще очень многое узнать.
– Я так думаю, через пару недель сюда снова приедет доктор Финли, – сказал Тулаев Нуки-на-му.
– А может, и через два месяца, – неохотно ответила она.
– Во второй приезд он уж точно расслабится. Любой, кого ты обнимала, уже отравлен твоим сладким ядом. Все эти дни и недели Финли будет мучиться, изнывая от тоски по тебе, будет травить душу и наконец уже здесь выложит все, что нам нужно знать. Запасемся терпением, Нуки. Еще один выдающийся результат, и я разрешу тебе выйти из игры…
Яковлев терпеливо ждал ровно шесть недель, а потом решил, что вновь настало время использования «щук».
От адмирала Прасолова поступили сведения о том, что американцы проводят на Уэйке монтаж ультрасовременных ангаров для подводных лодок и есть подозрение, что их хотят испытать в запретной зоне.
«Если в них установлены гидролокационные комплексы, говорилось далее в радиограмме Прасолова, – то они могут представлять весьма серьезную угрозу для нас. Мы также не знаем, каким образом они снабжаются, и, очевидно, испытания их пройдут именно здесь. И вам, товарищ капитан третьего ранга, надлежит сосредоточить на этом все внимание».
«Мы выполним поставленную перед нами задачу, товарищ адмирал».
Ночью три советские подводные лодки впервые всплыли для перезарядки аккумуляторных батарей, матросы даже смогли пару часов подышать свежим морским воздухом, пока Яковлев проводил с офицерами оперативное совещание на «Дельте II».
– Не имеет никакого смысла наблюдать за ними издалека, – заявил он. – Нам нужен опорный пункт на берегу. Товарищ Логинов, пробил ваш час. Капитан-лейтенант Константин Петрович Логинов, прошедший специальную подготовку в Ленинграде, тут же напряг мышцы своего крепкого тела. Он был молод, светловолос и говорил по-английски как настоящий американец. Его вполне можно было принять за уроженца штата Миннесота. Кроме того, его снабдили полным снаряжением боевого пловца из специального подразделения корпуса морской пехоты США, а также соответствующими документами.