Корделл Александр. Мечты прекрасных дам

   К востоку от «Домика отдыха» Мами и Черный Сэм бродили в пене прилива, взявшись за руки. Они не разговаривали, потому что говорить в такое время, когда над ними светила луна и их окутывала прохладная ночь, казалось совсем лишним. Им было достаточно того, что они были вместе.
   – Всегда, когда мы так гуляем, мы приходим к могиле Растуса, – сказал Черный Сэм, нарушив тишину. – Миссус, я вам хочу сказать, что для него выбрали хорошее место – этот парень здесь покачивается на волнах…
   – Сэм, это нечестно, – заметила Мами. – Если у тебя есть пара старых замасленных башмаков со стоптанными каблуками, ты всегда выбрасываешь их и покупаешь себе новую пару?
   – Я просто считаю, что ты должна была полностью использовать парня, прежде чем начать встречаться со мной, – недовольно промолвил Сэм.
   Мами подняла глаза к луне, делая вид, что страшно поражена сказанным.
   – В моей родной деревне в Каролине нам, девушкам, всегда внушали, чтобы у нас один парень был под рукой, а другого нужно держать про запас. А ты, старичок, разве не делаешь так же?
   – Нет! С тех пор, как я тебя встретил, у меня больше никого нет, хотя в прошлом я достаточно покуролесил, что было, то было!
   – Помолчи! – шепнула Мами. – Что такое? Ты слышишь?
   Они стояли очень тихо, прислушиваясь к крикам совы. Потом до них донесся далекий шепот.
   – Мы не одни.
   – Мне тоже так кажется, – подтвердил Сэм, внимательно прислушиваясь.
   – Ну, ладно, – воскликнула Мами. – Нам это показалось. Давай вернемся к «Домику отдыха».
   – Ты подумала о том, чтобы снова отправиться в путешествие? – спросил Сэм, пока они шли обратно.
   – Нет, сэр, – ответила Мами. – Я столько уже путешествовала, что мне хватит своего до конца моей жизни.
   – Девушка, ты путешествовала только из Англии до Гонконга. Нет, я имел в виду путешествие на другой конец света.
   – Черный Сэм, твою голову должен проверить доктор.
   – Твоя правда. Разве нормальный человек связался бы с такой женщиной, как ты. У меня в Ванчае было столько девиц. В очереди стояли.
   – Я тебя не держу, заводи себе хоть целую дюжину девиц!
   – Мами Малумба, если я стану проводить с тобой все время, меня ждет монастырь, а это уже слишком, ведь я все-таки пират.
   – Сэм, ты уже не пират, я сделала тебя приличным человеком.
   – Мне так трудно оставаться именно таким. В особенности эти походы в церковь, если мне туда придется ходить до конца жизни. Правильно говорит Эли, мне больше подходят путешествия.
   – Бога ради, куда? – спросила Мами.
   – На юг, к Филиппинам: купим лодку, будем ловить сардин и ставить сети на кильку и омаров, а потом продавать их на рынке по два десятицентовика за сеть. Тебя это устраивает?
   – Нет, только не меня, Черный Сэм. Я привыкла работать на земле!
   – Значит, наши пути разойдутся?
   – С меня хватит путешествий.
   – Малумба, до чего же ты упряма.
   – Да что ты, Сэм. Я и так вся испереживалась, как подумаю, что мне придется тебя потерять… ведь я полюбила тебя навеки. Однако ты нипочем не заставишь меня бросать в море сети ради каких-то там рыбешек; еще неизвестно, попадутся ли они в сеть. Мне нужен комфорт.
   Сэм еще раз наклонил голову и внимательно прислушался. Они остановились, их босые ноги утопали в песке.
   – У тебя и впрямь что-то с головой, – заметила Мами. – Что ты слушаешь, ну креветки шуршат, эка невидаль! Пошли!
   И она потащила его вперед.
   – Что-то не так. Я чувствую это, – заметил Сэм. – Что-то мне тревожно на душе.
   – У тебя вообще не было души, пока я ее не спасла, – сказала Мами. – Тебе постоянно что-то мерещится, потому что у тебя совесть нечиста. То ли дело мой Растус – у него душа была, как огонек.
   – Удивительно, что он не сжег себя, – ответил Черный Сэм.
   Они продолжали брести, шлепая голыми ногами по маленьким лужицам и углублениям в песке. Джеймс с холма увидел их в бинокль.
   – Вот одна парочка, – сказал он.
 
   В два часа ночи Милли проснулась и подошла к окну. Она посмотрела вниз на пляж, освещенный полной луной.
   Панорама моря, земли и неба расстилалась перед ней, полная спокойствия. Как всегда, луна гипнотизировала ее, и Милли не могла оторвать взгляда от красоты природы.
   В такие моменты ее память снова вызывала образ умершего Тома Эллери. Или детские воспоминания о застывшей морде лисицы с оскаленными зубами и капающей кровью. О мертвой самке лисицы, в тот момент, когда ей отрубали голову. Но сегодня ей не снились кошмары, она вообще не видела никаких снов.
   Рядом с ней среди разбросанных простынок спал Эли. До чего он был сегодня ретивым и соблазнительным, но сейчас его ничто не могло пробудить ото сна. Он был неутомимым любовником, но сейчас он был полностью опустошен.
   Милли улыбнулась и подумала, что с этим человеком она могла бы проехать всю вселенную, и пережить голод и холод, и жариться под лучами невыносимого солнца. Она жаждала вечно быть рядом с Эли Боггзом, всю свою жизнь.
   Она вспомнила поэму, которую учила наизусть в детстве. Ее слова словно зазвучали в этой комнате, похожие на звон отдаленного колокола.

 
«Если уйдешь ты, я не умру, и не нарушу криком
печали, мой сладостный друг, тверди небесной.»
 

   Милли вернулась в постель и продолжала разглядывать мужчину, лежавшего перед ней. Темное лицо на белизне подушки.
   У него были другие женщины, она знала об этом. Скоро он проснется и потянется к ней. Он занимался тем же и с другими женщинами до нее. До того, как она вошла в его жизнь. Милли подумала, не бросит ли он ее, как бросал женщин, бывших с ним до нее?
   Лунный свет через решетку упал на лицо Эли. «Как же он красив», – подумала она. И еще она подумала, что не имеет права обладать таким великолепным любовником. Он был мечтой всякой женщины! Будь она красавицей или простушкой. А для нее эта мечта превратилась в реальность: этот мужчина лежал рядом с ней, с Милли. Она вдруг разволновалась. А что она могла предложить ему взамен? Совсем немногое. Джеймс во время своих неудачных попыток заняться с ней любовью грубо перекладывал всю вину только на нее. Эти раны, наверное, никогда не заживут. Он напрочь подорвал се уверенность в себе, в ее женской привлекательности. «…Наверное, я сошел с ума, когда тащил тебя с другого конца света, когда у меня здесь был такой выбор среди молодых английских девушек»
   Он отворачивался от нее, а Милли лежала, глядя в потолок, и мечтала о том, что когда-нибудь утром она проснется, посмотрит в зеркало и увидит перед собой потрясающую красавицу.
   Однако же Том Эллери считал ее прекрасной. А Эли? Конечно, характер и внутренняя красота тоже кое-что значили для мужчин…
   Эли вдруг проснулся, как будто почувствовал ее горе. Он повернулся к ней и протянул руки.
   – Привет, моя красавица, – промолвил он. Милли могла бы вытерпеть его пренебрежение, по его доброту она вынести не могла и… расплакалась.
   – Тебе не спится? – спросил ее Эли.
   Он встал с постели, подошел и обнял ее.
   – Я спала, но мне приснилось, что ты покинул меня.
   – Но теперь ты проснулась и видишь: я рядом с тобой.
   Милли стояла в кольце его объятий. Они дышали в унисон и, казалось, были удивительно близки друг другу. Потом Милли сказала:
   – Ты понимаешь, что через несколько дней нам придется расстаться?
   – Почему?
   – Потому что все против нас, Эли.
   Он снова мгновенно стал храбрым авантюристом.
   – Что же нам делать? – Он беспокойно метался по комнате. – Может, ты опять хочешь поговорить о долге перед обществом и прочей ерунде…
   – Ты украл их деньги. Ты можешь оскорблять их, угрожать их семьям, но ты не должен красть их деньги – за это они тебя сожгут заживо!
   – Кто посмеет это сделать?
   – Джеймс, Скофилд и все остальные.
   Он помолчал и потом сказал более спокойно:
   – Да, они точно попытаются сделать это. Сэм предупреждал, что мы сможем выбраться из Пасти Дракона с большим трудом, потому что они вызвали на подмогу британский флот. Что же мне, по-твоему, нужно делать?
   – Уходи, пока твоя голова цела.
   – Ты – железная женщина, Милли.
   – Я пытаюсь трезво смотреть на вещи, и тебе стоит сделать то же самое. Уезжай сегодня, сейчас. Так было бы лучше всего. Иначе они отнимут тебя у меня – навсегда!
   – Уехать… без тебя?
   – А иначе тебе не спастись!
   – Куда же мне ехать?
   – Куда угодно, только подальше от этого Богом проклятого места.
   – Ты все хорошо обдумала, это правда, – сказал Эли. – Но если я стану отсюда удирать, то ты поедешь со мной.
   – Куда? – спросила Милли.
   – На юг к Маниле и Каролинским островам – в Сиам и Индокитай. Там нас ждет новый огромный мир. Мы поселимся на берегу в глиняной хижине и целыми днями станем нежиться на солнце и заниматься любовью.
   – Ты правда так думаешь?!
   При мысли о побеге она разволновалась.
   – Если не сейчас, то когда же… Как только я увидел тебя, эти мысли сразу пришли мне в голову и не оставляли меня ни на минуту…
   Краем глаза Милли увидела что-то двигавшееся внизу вдоль берега, поросшего деревьями. Потом она уловила еще движение – крохотную фигурку, которая быстро перемещалась на фоне желтого песка. Фигурка двигалась короткими перебежками. Эли почувствовал, как Милли замерла, и отпустил ее.
   – В чем дело?
   Она быстро оттащила его от окна.
   – Посмотри, там внизу! Кто-то бежит.
   – Может, это Сэм и Мами?
   – Нет, не они. Посмотри, там бегут мужчины!
   Теперь они видели две фигурки. Они наконец выбрались из дюн и старались поскорее скрыться под тенью деревьев.
   – Жду здесь! – закричал Эли, и в этот момент все началось…
   Дверь спальни распахнулась и отлетела назад на петлях К ним ворвался солдат в форме. Он поскользнулся и упал, летя к ним навстречу через ковер. За ним ворвался другой солдат – огромный и коренастый.
   Его медная каска сверкала при свете луны. Эли сразу схватил его за глотку, но следом ворвался третий солдат, который перехватил Милли и швырнул ее на пол. Четвертый шел на них с расставленными руками. Он налетел на Эли и повалил его в постель.
   Комната заполнилась изрыгающими ругательства и вопящими солдатами. Эли пытался с ними бороться. Милли пронзительно кричала, и ее крики звучали громче мужских выкриков и команд офицера, появившегося вслед за солдатами. Он был огромным, с обнаженной шпагой наперевес, его тело загораживало дверь. Милли и Эли насильно поставили на ноги.
   – Сержант, с женщиной не особенно усердствуйте. Ну а этот малый пусть только пикнет, тогда покажете ему небо в алмазах!
   Бесцеремонно перерыв всю спальню, Милли и Эли вытолкали наружу и потащили на пляж.
   – Ты опять что-нибудь слышишь? – спросила Мами.
   – Они идут, – сказал Черный Сэм, схватив ее за талию и толкая в тень высокой травы, росшей на пляже. Потом он поднял ее на руки и уложил на песок.
   – Что ты задумал, Черный Сэм? – воскликнула Мами. У нее перехватило дыхание. Она была не на шутку поражена.
   – Замолчи, женщина.
   – Да отпусти ты меня! – заорала она.
   – Я сказал – тихо! Но было уже поздно.
   Солдаты бесшумно окружили их. У них под ногами захрустел песок. Черный Сэм посмотрел на круг их мушкетов, нацеленных на них. Он медленно поднялся и помог встать Мами. Они стояли в сужавшемся кольце штыков.
   Сэм приложил руки ко рту и заорал изо всей силы:
   – Эли! Эли! Беги скорей! Беги!
   Шум прибоя погасил звуки предупреждения. Это были последние слова Черного Сэма. Пехотинец рванулся к нему ближе, поднял вверх мушкет и прикладом ударил его сзади. Мами секунду глядела на распростертое перед ней тело Сэма. Потом она начала визжать и бить солдат. Она била их кулаками и ногами, пока другой удар мушкета не успокоил ее. Она молча рухнула рядом с Сэмом.
   – Тащите носилки с лодки, – приказал сержант.
   Небольшой отряд вместе с носильщиками, которые пригибались под тяжестью тел Мами и Сэма, шел по дюнам к «Домику отдыха».

40

   Со времени основания колонии, то есть с тысяча восемьсот сорок первого года, суд проходил под руководством самого губернатора и его главного инспектора по торговле. Сейчас кое-что изменилось в судебном производстве, но не слишком много. Стал действовать суд присяжных. Огромные толпы окружили здание Верховного суда – на углу улиц Квинс Роуд и Педдер-стрит.
   Судили Эли Боггза, обвиняемого в убийстве, в пиратстве и в похищении. От подобных обвинений могло смутиться даже самое храброе сердце.
   Тем временем Ганс Брунер, один из свидетелей Эли, удрал куда-то морем, и Черный Сэм, как заявила возмущенная Мами, отправился его ловить, хотя это было дело полиции. Колония гудела от слухов: обсуждали все и вся. И ждали все, начиная от благородных членов гонконгского клуба до кули в аллеях Карлуна. Заключались пари о том, какой приговор вынесут Эли. Майор Кейн, государственный обвинитель, перед которым все трепетали, требовал вердикта «виновен», – перед Боггзом маячила перспектива быть повешенным.
   В зале заседаний магистрата царила тишина. Публика ждала, что из камеры приведут жуткого убийцу со шрамами, которые делают его грубое лицо еще ужаснее. И когда перед ними предстал прекрасно одетый красавец в белой рубашке и в клетчатых штанах до колен, раздались удивленные возгласы. Его с двух сторон окружали солдаты. Боггз поклонился суду и занял место на скамье подсудимых.
   Милли и Мами сидели рядом и старались сохранить равнодушные лица. Милли слегка ему улыбнулась. Анна Фу Тан – в последнее время ее называли Анна Безымянная – была одета в ярко-красный шелк и занимала место у стены. Она с радостным лицом смотрела на приговоренного. Возможно, Эли что-то и заметил, но виду не подал.
   Потом в зал суда вошли специально подобранные присяжные заседатели. Как писали газеты, их выбрали, тщательно проверяя их незаинтересованность в торговле опиумом и отсутствие связей с криминальными элементами колонии. Их всех допрашивали и о Триадах, которые протянули свои щупальца ко многим финансовым сделкам в этом районе. В основном, они были европейцами, и еще были среди них несколько местных из Макао. Китайцев среди них не было: белого человека, пусть он пират, будут судить лишь его соотечественники. К тому времени в парке Шанхая появились такие объявления: «Воспрещается выгул собак, и вход закрыт для китайцев».
   – Встать! – скомандовал судейский секретарь.
   Облаченные в мантии, вошли майор Кейн, обвинитель, производящий расследование, и судья Хальм. Сэр Джон Боуринг, губернатор, вошел последним. Они с очень важным видом заняли места. В зале перестали шуметь.
   Наступила тишина, которую нарушало лишь жужжание большой мухи, бьющейся о стекло. Народ в зале изнемогал от жары, но все сидели молча. Громким торжественным голосом судейский секретарь объявил:
   – Начинается суд над Эли Боггзом, обвиняемым в пиратстве, торговле опиумом и похищении..
   Каждое из этих обвинений, а тем более все они вкупе, гарантировали ему смертный приговор.
   У Эли на лице не дрогнул ни единый мускул.
   Майор Кейн, высокий, тощий и очень похожий на ястреба, подошел к скамье подсудимых. Он повернул лицо с острым носом к Эли.
   – Подсудимый, назовите ваше имя.
   – Эли Боггз.
   – Вы – американский гражданин, не так ли?
   – Да, сэр.
   – От рождения?
   – Да, я родом из Балтимора.
   – Как я слышал, вы желаете сами защищаться. Я не ошибся? – недовольно заявил Кейн.
   – Именно так.
   – В суде имеется адвокат. Вам об этом известно?
   – Я буду сам защищаться.
   Кейн пристально глянул на него.
   – Как давно вы живете в Китае?
   – С тех пор, как себя помню.
   – Ваша профессия?
   – Пиратство.
   Казалось, Эли не понимал, что его заявление выбилось из рамок привычных всем понятий. Джеймс, сидевший рядом с Эли, довольно крякнул, в зале громко ахнули.
   – Вы признаетесь, что совершали пиратские действия? – спросил Кейн.
   – Да, признаю.
   – Вы понимаете важность вашего заявления?
   Эли медленно кивнул.
   – Отвечайте на мой вопрос.
   – Я понимаю важность моего ответа.
   – Что вы скажете по поводу обвинения вас в убийстве и похищении.
   – Невиновен.
   – Сколько вам лет?
   – Тридцать.
   – Сколько времени вы занимаетесь пиратством?
   – С тех самых пор, как мне исполнилось восемнадцать лет.
   – А до этого?
   – До этого я работал под началом морского инспектора в Кантоне, где я и освоил эту профессию.
   – Объясните.
   Эли начал объяснять:
   – Многие люди, работающие в этом учреждении, также занимались пиратством. То же самое относится к служащим соответствующего учреждения колонии.
   В зале суда раздался смех.
   – Весьма легкомысленно с вашей стороны, Боггз, заявлять подобные вещи. Вам могут принести вред такие высказывания, поэтому вам лучше сдерживаться, – резко приказал Кейн. Его лицо стало мрачным. – Одно дело китайская администрация, и совсем другое– наша администрация, колониальная. Здесь это совершенно исключено. – Он сверкнул глазами и оглядел зал.
   – Однако я ничего не придумал! – повторил Эли. – Здесь творятся те же грязные делишки, что и в Кантоне.
   В зале начали хохотать в открытую. Люди подталкивали друг друга локтями.
   – Боггз, вы можете разыгрывать здесь комедию, но это вам не поможет. Только смотрите не перестарайтесь, – холодно предупредил Кейн. – Вы обвиняетесь в убийстве капитана да Коста, ранее работавшего в цейлонских войсках, но к моменту его смерти служащего в португальской таможне. Признаете себя виновным?
   – Невиновен.
   – В таком случае, друг мой; нам предстоит еще в этом разобраться, ибо я считаю, что вы лжете.
   – Это ваше право, – ответил Эли. – Но это будут решать присяжные. А вот давить на них и делать не относящиеся к делу замечания вы не имеете права.
   – Я не хотел этого делать.
   Губернатор Боуринг внезапно перекрыл все перешептывания в зале:
   – Майор Кейн, ближе к делу, иначе мы прозаседаем здесь всю ночь. Я хочу еще кое-что добавить. – Он обратился к Эли: – Очень приятно, когда тебя развлекают, но сейчас не время, а здесь не место для развлечений, и вы это вскоре поймете. Продолжайте.
   – Вы являетесь владельцем территории, известной под названием «Пороховой завод», расположенной недалеко от деревушки Стэнли?
   – Да, – ответил Эли.
   – Вы недавно купили этот завод у человека Папа Тай, являющегося старостой деревни Стэнли?
   – Да.
   – После того, как вы заплатили заранее условленную сумму, этот человек отдал вам ключ от завода, и он оставался после этого у вас?
   – Да.
   – Что вы делали на этом заводе?
   – Порох.
   – Кому вы продавали порох?
   Эли пожал плечами.
   – Разным клиентам.
   – Среди клиентов были пираты?
   – Да.
   – Вы имеете в виду вооруженные пиратские джонки, не так ли?
   – Так. Джонки, имевшие на борту пушки.
   – Чтобы они использовали этот порох против невооруженных торговых суденышек, плавающих в здешних водах и занятых выполнением своих вполне законных операций?
   – Сэр, чтобы их остановить, приходится стрелять.
   – Стрелять, целясь им по носу?
   Эли кивнул. Кейн продолжал:
   – Администрация порта знала, где расположен ваш завод?
   – Теперь они знают, если они нашли в ней тело капитана.
   – Но до этого никто не знал об этом?
   – Да.
   – Законно ли существование подобного завода?
   – Нет.
   – Тогда каким же образом бедному капитану удалось отыскать его?
   Эли никак не прореагировал на этот вопрос.
   – Может, мне рассказать вам? – спросил Кейн.
   – Я уверен, что вы именно так и сделаете. Кейн глубоко вздохнул.
   – Мне кажется, что его туда заманили и, когда он был внутри, заперли снаружи, чтобы он умер долгой и мучительной смертью от голода. Это жуткое преступление совершили вы? Я уверен в этом.
   – Я в первый раз слышу об этом, – ответил Эли.
   – Но имя капитана да Коста вы слышите не в первый раз?
   – Я услышал это имя в первый раз, когда вы заявили, что я заманил его на завод.
   – Если не вы, Боггз, кто тогда?
   – Если бы я знал это, меня бы здесь не было. Кейн поднял ключ от завода.
   – Это ключ от вашего завода?
   Эли взял его в руки и внимательно посмотрел.
   – Да, это он. Как он к вам попал?
   – Это копия ключа, посланного к нам в магистрат неизвестным лицом, – ответил Кейн.
   Эли повернулся и посмотрел на Анну. Она равнодушно смотрела ему в глаза.
   – Вы не знаете, кто прислал нам ключ? – спросил Кейн.
   – Я предполагаю, кто мог это сделать.
   – Что вы хотите этим сказать?
   Молчание.
   – Мне кажется, – сказал обвинитель, – что кто-то, кому вы доверяли, послал ключ в магистрат и приложил к этому инструкции, как найти завод. Человек, которому вы полностью доверяли, – может, это был Черный Сэм?
   – Ни за что на свете! – возмутился Эли.
   – Где был ключ, пока его у вас не украли?
   – В каюте, на борту моей джонки.
   – Вы хотите сказать, что его у вас украли?
   – Да.
   – Вы считаете, что я вам поверю?
   – Это правда.
   – Ключ украли из каюты вашей пиратской джонки и использовали, чтобы убить да Косту, я правильно понял?
   – Да.
   – И вы считаете, что вор, укравший ключ, прислал его в наш магистрат?
   – Конечно.
   – И зачем он это сделал?
   – Чтобы меня обвинили в убийстве капитана да Коста.
   – А что, если тот человек, которому вы верили, – все же Черный Сэм, и что это он прислал ключ в магистрат? Слышите, я спрашиваю вас второй раз?
   – Это невозможно!
   – Поверьте мне, невозможного не бывает. Я хочу подчеркнуть перед судом, что разбойник, которому вы так верите, на самом деле не такой честный в отношении вас человек. Может, он это сделал, чтобы отомстить вам? Говорите нам правду. Напоминаю, что вы поклялись на Библии. Вы могли поссориться, может, из-за женщины?
   Эли покачал головой.
   – Правда, что многие женщины из низших слоев посещали вашу джонку? Девушки с Бек де Роза в Макао?
   – Только не сейчас.
   – Когда в последний раз к вам наведывалась дама из известного заведения?
   – Перед убийством да Коста.
   – Вы сможете узнать эту женщину?
   – Да.
   – Где она сейчас? В Макао?
   – Она находится в зале суда.
   – Сейчас, в данный момент? – Кейн был поражен. Заседатели задвигались от возбуждения.
   – Да, – повторил Эли. – Она сидит вон там. – Он показал, где именно.
   – Опишите ее.
   – Женщина в красном платье, которая сидит у стены.
   – Вы уверены, что это она?
   – Абсолютно уверен.
   Все повернули головы в сторону Анны.
   Джеймс встал.
   – Губернатор Боуринг, это просто безобразие, – возмущенно заявил он. – Эта дама моя экономка, женщина весьма достойная. Я протестую!
   – Леди в красном платье. Прошу вас встать, мадам.
   Анна равнодушно поднялась с места.
   – Вы знаете подсудимого? – спросил ее Кейн.
   – Нет.
   – Вы являетесь экономкой мистера Уэддерберна? Вы когда-нибудь имели дело с подсудимым, до того, как вы стали работать у мистера Уэддерберна?
   – Сегодня я вижу его впервые!
   – Вы уверены в этом, мадам? Пожалуйста, подумайте, мадам, мы вас вскоре приведем к присяге.
   – Я абсолютно уверена в этом.
   Лицо Джеймса пошло красными пятнами, он возмущенно воскликнул:
   – Сэр, это просто безобразие! Эта женщина жила в монастыре, и у нее прекрасные рекомендации.
   – Пожалуйста, сядьте, мистер Уэддерберн, – приказал ему Кейн. – Подсудимый ведет собственную защиту и имеет право вызывать свидетелей.
   Он повернулся к Эли.
   – Вы желаете вызвать эту леди, чтобы расспросить ее?
   – Не сейчас.
   – Когда?
   – Позже, когда у меня соберется больше доказательств.
   Кейн заволновался.
   – Я искренне надеюсь, что подобные доказательства действительно появятся.
   Его вдруг прервал судья:
   – Обвинитель, дайте ему возможность защищаться! А сейчас, – он обратился к Анне, – мадам, пожалуйста, садитесь. Вы слышали, в чем вас обвинил обвиняемый. Правда это или нет, но он имеет право вызвать вас и подвергнуть перекрестному допросу, если сочтет это необходимым… Пожалуйста, перед уходом из зала суда сообщите ваше имя секретарю и не уезжайте из города до конца процесса.
   Анна недовольно глянула на Джеймса и села.
   – Могу сказать только одно про твоего парня, – шепнула Мами Милли, – он борется, как лев.
   – Но он же не знает Анну Фу Тан! – ответила Милли.
   – Ты уверена, золотце мое? – сказала Мами. – До того, как он встретился с тобой, у него хватало женщин, и не могу сказать, что только они проявляли инициативу.
   – Здесь просто невозможно дышать, – внезапно сказал обвинитель. – Я обращаюсь к судье Хальму, нам стоит объявить перерыв до тех пор, пока не станет прохладнее?
   Кейн умоляюще посмотрел на судью.
   – Согласен, – сказал судья. – Суд объявляет перерыв до шести часов вечера.
   Послышался шум отодвигаемых стульев, люди начали расходиться. Джеймс наклонился вперед:
   – Я слышал, что отсутствующий Черный Сэм тоже привлекается к суду. Когда воры попадают в беду, честные люди выигрывают от этого.
   – Я тоже так думаю, – ответила ему Милли.
   Позже Милли сказала Мами:
   – Если Сэм вскоре не появится, его ждет беда еще большая, чем беда Эли.
   – Не волнуйся, девочка. Он явится и притащит с собой этого Брунера.
   – А где сейчас Брунер?
   – Как сказал Сэм, он где-то в Лантау. Я бы не хотела оказаться на месте этого немца, когда мой Сэм найдет его. Он сказал, что если он его поймает, то спустит с него шкуру.