Корнешов Лев. Пуля для безнес-леди

   Пришлось ехать в посольство. Посол торжественно вручил ей вырезки из африканских газет и попросил сообщить банк и счет, на который его страна могла бы внести свой взнос в Издательский дом.
   - Это личные средства господина президента, так что никаких проблем в межгосударственных отношениях не возникнет, - подчеркнул посол.
   "Моя дорогая шоколадка заботится обо мне", - думала Настя, выражая горячую благодарность никогда не виденной ею стране, господину послу и лично президенту Бираго Диопу.
   Посол написал на листочке ряд цифр - сумму взноса господина Диопа. Сумма была внушительной, она позволяла Насте решить многие проблемы, не прибегая к своим средствам.
   Господин посол совершенно официально подтвердил приглашение президента и его супруги посетить страну в удобное для госпожи Демьяновой время.
   - Чувствует мое сердце, - пошутил господин посол, - что нам теперь придется часто встречаться. И мы всегда к вашим услугам, Достойная. Приказывайте! - посол помнил о знаках Кобры.
   Настя была довольна визитом. Вообще, это был день удач: из Швейцарии пришло подтверждение, что запрашиваемые ею деньги перечислены её банком в Москву на счет Акционерного общества "Российских новостей". Настя забежала в редакцию, позвонила президенту банка, поблагодарила его. Она не хотела этого делать с домашнего телефона, так как не была уверена в его "чистоте". Впрочем, никаких гарантий, что её редакционный телефон не прослушивается, у неё тоже не было. Ну и что?
   После таких удач у Насти были все основания расслабиться, взять паузу и она пригласила на вечер к себе Элеонору и Нинку. Девицы явились точно вовремя и выразили бурную радость. Втроем быстро накрыли на стол, выпили по рюмке-второй, Эля и Нинка пришли в приподнятое настроение.
   - А мы уже решили, - сказала Нинка, играя глазками, - что ты, миллионерша, про нас совсем забыла. Как говорится, воробышки гусыне не товарищи.
   Настя была искренне рада видеть своих верных подруг.
   - Да нет, девочки, я не просто помнила о вас, но и кое-что придумала... А пока давайте-ка, исповедуйтесь. Только без туфты. Поймаю на вранье, юбчонки задеру и выпорю - вы меня знаете...
   - Ой, испугала! - захихикала Нинка и сама себе налила. - Да я, может, только и жду, с кем бы про себя, любимую, посплетничать!
   - Тогда начинай, - велела Настя.
   - Никаких особых событий, - с грустинкой поведала Нинка. - Сколько мы не виделись? Месяц или чуть больше... За это время несколько раз встречалась с Мишей Кушкиным. В ресторан приглашал, в театр... Вежливо так себя вел, интеллигентно. И ведь в чем стервозность положения, понимаете, подруги? У него квартира, у меня квартира, есть где и, надеюсь, есть чем.
   - Только надеешься? - строго спросила Настя.
   - Проверить не пришлось, - подтвердила Нинка. - С его стороны в этом плане никакой инициативы. Хотя, клянусь, не ломалась бы...
   - Вот и умница, - одобрила Настя. - Он уже на одной обжегся, вторая вертихвостка ему не нужна. Потерпи, пока созреет, чтобы все было серьезно... Ну, а что у тебя, Эля?
   Элеонора на глазах сникла.
   - Плохо у меня... Отстрелили моего дорогого восточного коммерсанта конкуренты и увезли его хладный труп в Ташкент... Жаль мне его до слез... Первые дни на стенку лезла... И оказалась я в злом одиночестве. Тебя, Настасья, нет, у Нинки все мысли о Кушкине. Я ей как-то позвонила, а она в ответ: "Потом, Элька, потом... К Кушкину на свиданку уже опаздываю"... Драная стерва... А что подруга вот-вот повесится, так ей на это наплевать...
   - Но я же не знала,.. - растерялась Нинка.
   - Ты даже не спросила, что со мной, - со все ещё не перегоревшей обидой продолжила Эля. - Вот тогда мне и попалось объявление в газетенке одной, что какой-то секс-гигант готов развлекать одиноких дам...
   - Ну и ты?.. - Настя не понимала, ерничает Эля или нет.
   - А что? Думаю, если наши эстрадные звездочки жеребцов себе покупают и ещё всем объясняют по телевизору, что к ним, наконец, пришла настоящая любовь, то почему бы мне не испробовать разовый платный вариант? Позвонила, пригласила... Пришел. Бодрый, энергичный, морда, по его понятиям, обольстительная, по моим - приказчика из времен Островского. Деньги вперед... А если, говорю, мне не понравится или останусь "голодной"? Что вы, отвечает, ещё не родилась та дама, которая была бы мною недовольна...
   - Ты, Элька, сумасшедшая, - убежденно сказала Настя. - Сексуальная психопатка, маньячка...
   - Кошка мартовская! - поддержала её Нинка. - Надо же: по звонку кобеля затребовать!
   - Так получилось под настроение, - сокрушенно согласилась Эля. - Хотя ничего хорошего не вышло...
   - Ага! - злорадно сказала Нинка. - Не оправдал кобелек наемный ожиданий? Давай, подруга, подробности!
   - Сперва расписку попросил написать, что если забеременею, к нему не буду иметь претензий...
   Нинка возбужденно расхохоталась:
   - Написала?
   - Ага... Но энтузиазм, сами понимаете, пошел на убыль. А тут ещё он в ванну залез... И полощется, полощется...
   - Да, испытаньице ты себе устроила, - посочувствовала Настя.
   - Поверьте, стыдно об этом даже рассказывать. А тогда как бес в меня вселился... Выпила пару рюмок и думаю: "ну, погоди, зайчишка"...
   - Ну и?.. - хохотала Нинка.
   - Выдохся через пять минут... А через десять уже умолял, чтобы выпустила...
   - Выпустила?
   - Как там у поэта: Гарун бежал быстрее лани...
   Смеяться над приключениями Элеоноры больше не хотелось. Совсем наоборот: стало грустно. Насте подумалось, что не так уж и давно девчонки учили её жизни, потом она вроде бы их приручила, как в той красивой сказке Сент-Экзюпери, и теперь отвечает за них. Не сложились у них судьбы, но ещё есть время, не подлые девчонки и не глупые, просто пока выпадали им крапленые карты...
   - Вот что, девочки, - решительно сказала Настя. - С завтрашнего дня принимаю вас на работу в свой Издательский дом. Вкалывать будете по-настоящему и без всяких постельных приключений. Отложите вашу сексуальную раскованность до других времен... Мне нужны надежные, энергичные, обаятельные и умные помощницы, а не искательницы сексуальных приключений. Я ясно выражаюсь?
   - Приказывай, командир! - вскинула ладошку к виску Нинка.
   - Буду стараться, Настя. Дай шанс,.. - сказала и Элеонора.
   - Ты, Нина, сядешь в мою приемную помощником-референтом, то есть станешь очень доверенным лицом. Обязанности объясню потом... Элеонору я хочу назначить директором рекламно-информационного агентства, которое создадим в ближайшие дни. Я из вас, мои родные, московскую подзаборную дурь вышибу и сделаю деловых европейских женщин.
   Настя почти кричала - они ведь действительно были ей родными, непутевые. И она знала, была уверена, что девицы выложатся по первое число и все для этого у них есть. За одну битую двух немятых дают...
   - Настенька, нам и самим такая придурковатая жизнь надоела, - Элеонора говорила искренне и Настя поверила, что она не рисуется, ей действительно осточертела такая житуха.
   - Ну, а ты? - спросила Нинка. - Мы исповедались, твоя очередь подошла. - Урвала где-нибудь кусок бабьего счастья?
   - Я вроде бы замужем, - с неопределенной улыбочкой сказала Настя.
   - Не мути воду, подруга. Браки, между прочим, заключаются на небесах, - рассудительно изрекла Нинка, - а не вот так - по трезвому расчету.
   - Думай, что хочешь, - Настя устала и теперь ей хотелось поскорее закончить этот странный разговор, который сама же и затеяла. - Только мне было не до этого - закрутилась, завертелась. Миллионершей быть не очень просто...
   - Признайся честно, - наседала Нинка, - хотелось?
   Эля грела ладошкой рюмку с коньяком и посмеивалась, словно бы вспоминая что-то приятное.
   - А я что, не женщина в соку? - грубовато обрезала дальнейшие расспросы Настя. - Давайте, подруги, завершать нашу тайную вечерю...
   Дурные сны не всегда к несчастью
   Настя шла по набережной Москва-реки, там, где по склонам её крутого правого берега зеленел парк, в недавнем прошлом именовавшийся Центральным парком культуры и отдыха имени Горького. Она шла мимо гранитных исполинов, гордо взобравшихся на высокие пьедесталы. Настя всматривалась в каменные, застывшие лица и узнавала их. Вот румяный поросенок - Гайдар, рядом оплывшая физиономия Полторанина, дальше - хитрованная мордашка Бурбулиса, кругленькая, пухленькая - Коротича. Моложаво взирал на Москва-реку Станкевич, обиженно-печально горбился Собчак... Их было много, неподвижных истуканов, и, казалось, вышли они то ли на прогулку по красивой набережной, то ли застыли в почетном строю. Один пьедестал был пустым и можно было догадаться, для кого он, кого дожидается.
   Настя сообразила, что она идет по Аллее демократов-героев и пьедесталы, на которые они взобрались, тоже показались ей знакомыми. Вот на том стоял Дзержинский в своей каменной длиннополой кавалерийской шинели, на этом - Ленин, ещё на одном - Свердлов со своим портфельчиком... Выходит, их спихнули, чтобы освободить место новым героям... Ага, вот и транспарант через всю аллею: "Слава героям-демократам!"
   Насте стало страшно: памятники словно плыли в неясном грязноватом тумане, аллея уводила в полумрак, в котором они становились неясными, расплывчатыми тенями.
   Она энергично выпрыгнула из постели. Приснится же такое! Настя не верила в сны - ни в черно-белые, ни в цветные - но ей подумалось, что посетило её видение - не очень хорошее, к неудачам или несчастью. Ей долго сопутствовала удача, а жизнь, как известно, слагается из темных и светлых полос: зебра полосатая. Памятники увиделись во сне, там и останутся...
   Прошел всего лишь месяц после регистрации Издательского дома, но её "Африка" уже работала полным ходом. Деятельный Кушкин в десяток дней отремонтировал особнячок на улице Чехова. Как он шутил, в нынешней обстановке в России доллары решают все.
   Настя предложила сотрудничество известным ученым и писателям-путешественникам и они, стосковавшиеся без настоящего дела, охотно согласились работать на "Африку". Корочанцев, Парнов - эти имена сделали бы честь любому издательству. Госпожа генеральный директор тщательно отбирала авторов и вела с ними дела строго по "большевистским принципам", как она шутливо объясняла: заключала издательские договоры, выплачивала авансы. Редакторов - всего лишь пять - переманила из своей газеты. Они перешли к ней охотно, опыт того же Руслана Васильевича был огромным, а резвости поубавилось. Да ей и не нужны были резвые попрыгунчики, заполнявшие строчками страницы газет - требовались умеющие мыслить и работать профессионально. Руслан Валерьевич Васин стал главным редактором и - по должности - заместителем Генерального директора. Она всегда восхищалась его энциклопедическими знаниями, а его профессионализма хватило бы на троих. "Команду" она формировала лишь из тех, кого лично знала.
   Настя не торопилась с презентацией своего Издательского дома. Она решила, что сделает это, когда выйдет в свет первая книга - красочный альбом "Африка".
   Алексей звонил из Рима каждую неделю, но Фофанов держал слово и под разными предлогами откладывал его вызов в Москву, в редакцию. Настя понимала, что так долго продолжаться не может, Алексей в любой день объявится и потребует: "Отдай деньги!" Олег вообще не давал о себе знать, он словно бы растворился в западных мирах. Насте он казался безжалостным хищником, затаившимся в засаде.
   Она надеялась лишь на чудо. Не обольщалась: переделка завещания была всего лишь маленькой хитростью, которую эти волчары, Олег и Алексей, легко обойдут. Но Алексей с нею явно "прокололся", и Настя надеялась, что на некоторое время она его нейтрализовала. То, что он все ещё оставался её мужем, не имело серьезного значения. Точнее, даже не так: как её муж, в точном соответствии с её завещанием он становился наследником огромных денег в случае её "ненасильственной смерти". Ради таких денег им стоило пошевелить мозгами... Алексей был очень опасен.
   Настя заканчивала завтрак, когда заглянул один из её охранников Артем Чуркин. Их было двое - Артем и Никита, бывшие оперы, бывшие сотрудники КГБ... Настя выделила им служебную комнату в своей большой четырехкомнатной квартире, чтобы было где, в случае необходимости, подремать, попить чайку, дождаться, когда её надо будет куда-либо сопровождать. О круглосуточной охране речь не шла - для этого надо было бы гораздо больше людей. Да Настя и не видела в ней необходимости.
   - Неужели ты думаешь, что телохранители действительно смогут меня защитить? Только честно, Михаил Иванович, - спросила она Кушкина.
   - Против хулиганов, шизиков, психопатов, рэкетиров, сдвинутых одиночек, юнцов, играющих в борцов, - да. Против профессиональных террористов - трудновато, но нельзя не учитывать элемент удачи.
   - Понятно...
   - И тем не менее, подстраховка необходима. Ты знаешь обстановку в Москве... Совсем не обязательно, что кто-то решит воткнуть "перышко" именно в миллионершу госпожу Демьянову, но содрать дорогую шубку с красивой дамочки, отнять у неё сумочку, возможно, с "зелеными", увести её иномарку... Вариантов может быть сотни... А потом... Ребята опытные, могут учуять и серьезную опасность.
   Настя сочла то, что говорил Кушкин, разумным. Он настоял, чтобы в её квартире поставили мощную стальную дверь с сейфовыми замками, а всю квартиру поставили "на охрану". Словом, он принимал серьезные меры предосторожности. И не только в квартире Насти, но и в офисе "Африки". Кушкин отказался от услуг охранных фирм ("Слишком много там бандитствующей сволочи", - так сказал Насте), сам нашел парней, способных защитить офис и в то же время не особенно бросаться в глаза интеллигентным посетителям. Кушкин позаимствовал у западных фирм полезный опыт. В вестибюле офиса милая девушка с приветливой улыбкой прикрепляла к лацкану пиджака посетителя специальную карточку: "Гость". "Гость" и не подозревал, что с этой минуты на экране в комнатке охраны высвечиваются все его передвижения по офису. А самой охраны не видно и никого она не шокирует. Девушка встречала гостей за конторкой и на лацкане её аккуратного строгого пиджачка тоже была карточка: "Администрация". Но под конторкой у неё - кнопки сигнализации и нажать на них она может и ручкой и ножкой...
   Из дома в офис Настя выезжала в девять тридцать в сопровождении Артема или Никиты. В девять сорок пять один из охранников Издательского дома встречал её на ступеньках основного подъезда. Он шел впереди, Настя - за ним, шествие замыкал кто-то из телохранителей. В девять пятьдесят госпожа Генеральный директор входила в свою приемную и ей навстречу поднималась Нина Геннадиевна, ещё недавно просто Нинка - деловая, собранная, всегда внимательная. В приемной Нина Геннадиевна сидела вместе с секретарем Риммой, её Настя переманила из отдела кадров газеты и очень ценила за умение четко выполнять распоряжения, не особенно в них вникая. У каждой были свои обязанности и Настя их разграничила очень строго.
   В один из первых дней свежеиспеченая помощница Нина явилась на работу в джинсах, туго обтягивающих бедра и симпатичный задик. Настя пригласила её к себе в кабинет.
   - Ты куда пришла? На работу или на тусовку? Отныне и навсегда у тебя одна рабочая форма: строгий костюм и блузка. Возможны варианты... Тебе ясно? А сейчас - марш домой и через час чтобы была за своим столом в пристойном виде.
   Урок Нина Геннадиевна усвоила и со временем ей даже понравилось - быть строгой и деловой. Интеллигентные посетители дарили ей розы, а на большее не осмеливались. Тем более, что Кушкин сидел в кабинете, если не был в "бегах", дверь которого выходила в общую с Настей приемную.
   Рабочий день Насти продолжался до позднего вечера. И никто из ведущих сотрудников фирмы не имел права уйти с работы раньше нее. Таков был порядок... Сложная махина - Издательский дом - была запущена на полную мощность. В производстве, кроме альбома "Африка", "крутилось" сразу несколько книг - Настя рассчитывала, что они выйдут в свет одна за другой. Начало действовать рекламное агентство во главе с Элеонорой. Обаятельная Эля быстро обзаводилась полезными связями в газетах и журналах - уже стали появляться благожелательные заметки о планах "Африки". Настя четко поставила перед нею задачу:
   - Реклама о нас только в респектабельных изданиях... Всякие листки однодневки нам не нужны.
   И прошел день, когда Настя решила, что следует немедленно заняться взаимоотношениями с дорогим супругом. Она пригласила к себе Лисняковского, своего юриста.
   - Аркадий Львович, не удивляйтесь моему вопросу и не считайте его странным. Что вы, юристы, понимаете под ненасильственной смертью?
   - Границу между убийством и ненасильственной смертью провести очень и очень сложно. Не случайно же многие убийства их "авторы" всеми силами пытаются изобразить как ненасильственную или естественную смерть "клиента".
   - Или?
   - Конечно. Смерть в автокатастрофе - это одно, а смерть как итог неизлечимой болезни - это совсем другое.
   Аркадий Львович увлекся и принялся теоретизировать. Насте скоро стал понятен ход его мыслей. Допустим, человек умер от инфаркта миокарда. Как говорится, Бог дал жизнь и Бог её взял. А если инфаркт был сознательно спровоцирован сильнейшим физическим или психологическим стрессом? Или человек поскользнулся и упал с балкона десятого этажа... Поди докажи, что его не подтолкнули... А пока не найден тот, кто толкнул, или не доказано, что человека именно столкнули, нет и убийства, то есть насильственной смерти, а имеется несчастный случай... Наконец, чего уж проще: кто-то "помог" уйти на тот свет кому-то простейшим способом: споткнуться и удариться виском или затылком о гранитный угол... Все видели, как человек упал, ударился, но никто не видел, почему он упал. Снова несчастный случай... Или кто-то зимой заблудился в лесу в километре от собственной дачи... Или крепко протопил дачку на ночь, закрыл заслонку и лег спать... Отравление угарным газом... Или...
   - Достаточно, - рассмеялась Настя, хотя ей было совсем невесело. - Вы очень опасный человек, Аркадий Львович.
   - Нет, я мирный интеллигентный парниша. Но ведь вы меня держите для того, чтобы я отвечал на сложные вопросы? А то, что вас интересует, не очень даже сложно - в этом у человечества накоплен богатейший опыт...
   Настя отпустила Лисняковского, дав ему несколько несложных поручений. Пусть не думает, что она приглашала его ради одного лишь вопроса. Мужик он умный, может догадаться, что её беспокоит нечто криминальное. Разговор с ним укрепил её в мысли, что пришло время решений - тяжелых, неприятных. Но иного выхода она не видела.
   Настя позвонила Фофанову.
   - Юрий Борисович, у меня к тебе просьба. Позвони своему собкору в Париже и попроси его срочно, понимаешь, срочно узнать, где и кем работает журналистка Кэтрин Стоун. Я знаю, что она американка, трудится в каком-то крупном информационном агентстве. Звони сам, никому не поручай. И учти, моя просьба проходит под грифом "совершенно секретно". И твой собкор пусть её выполнит и забудет, - пошутила она. - Жду...
   Кушкину она поручила взять на послезавтра билет на парижский рейс и принести ей путеводитель по Парижу.
   Привыкающий ничему не удивляться Кушкин попросил её загранпаспорт с многократной визой и деньги на билет.
   Настя сказала:
   - Михаил Иванович, я буду отсутствовать несколько дней. Ты уже сообразил, где я буду, но об этом никому ни звука.
   - Из меня не выпытают, - ответил Кушкин.
   - Для всех я - закрылась на своей даче, обдумываю перспективный план "Африки". В Шереметьево пусть отвезут меня Артем и Никита и по дороге проверятся, нет ли "хвоста". Конечно, они должны молчать...
   - Это естественно.
   - Возвращаться я буду самостоятельно - из Шереметьево доберусь на такси. Если есть вопросы - спрашивай.
   - Вопросы есть, но задавать их не буду. Анастасия Игнатьевна, будь осторожна, хотя я и не знаю, что ты задумала. Но, ради Бога, не подставься - наши старые друзья не новички в таких делах. А они все - там...
   - Это я понимаю...
   На следующий день позвонил Фофанов и сказал, что Кэтрин работает в информационно-аналитическом агентстве "Глобус", она довольно известная среди журналистской братии особа и высоко котируется как специалистка по России, поскольку знает русский. Сейчас она в Париже.
   Фофанов назвал адрес "Глобуса" и номер телефона Кэтрин Стоун.
   - Ты предупредил своего собкора, чтобы язык не распускал?
   - Настя, ты меня обижаешь такими вопросами. И, естественно, я объяснил ему, что эта Кэтрин интересует газету.
   В Париж Настя прилетела утром, на такси добралась до небольшой гостиницы недалеко от площади Согласия, адрес которой нашла в путеводителе. Из номера сразу же позвонила Кэтрин Стоун. Разговор шел на английском.
   - Я прилетела издалека, чтобы встретиться с вами. У меня мало времени... Прошу вас, назовите кафе или ресторан, где мы могли бы спокойно поговорить. Без свидетелей. И время - когда встретимся.
   Кэтрин озадаченно молчала и Настя добавила:
   - Можете быть уверены, что никаких черных замыслов по отношению к вам у меня нет...
   - Хорошо, возле нашего агентства есть небольшое кафе "У Шарля". Жду вас там к четырнадцати часам, у меня в это время обеденный перерыв. Вы меня знаете, видели когда-нибудь?
   - Нет.
   - Я буду сидеть за угловым столиком, это мое обычное место. Через спинку стула перекину светлый плащ... Да, вот ещё что: я рыжая.
   - Вполне достаточно, чтобы узнать вас. Спасибо и до встречи.
   Кэтрин Стоун оказалась очень красивой женщиной, выглядевшей совсем молоденькой, хотя по прикидкам Насти ей было уже около тридцати. рыжей она назвала себя очевидно с иронией - у неё были чудные волосы цвета червонного золота, прекрасно сочетавшиеся с голубыми глазами. Одета она была в традиционную униформу журналистов - джинсы, рубашка из плотной защитного цвета ткани, с расстегнутым воротничком, заправленная под широкий кожаный ремень. В некоторой грубоватости одежды был свой стиль, принятый у женщин, не привыкших долго сидеть за столом в офисах.
   - Вы Кэтрин Стоун? Простите, не знаю, как обратиться - мисс, миссис?
   - Просто Кэтрин. Присаживайтесь. Я заказала себе салат, бифштекс и "Божоли". На десерт мороженое. Как вы?
   - Присоединяюсь.
   Настя сделала заказ официанту.
   - Говорите, - прервала недолгое молчание Кэтрин. - Кто вы и почему хотели встретиться со мной?
   - Мы обе, вы и я, задолжали одному человеку.
   - Даже так? Хотя не помню, чтобы кому-то что-то была должна.
   У Кэтрин был низкий, приятный голос, говорила она спокойно и доброжелательно.
   - Я - Анастасия Демьянова, - представилась Настя.
   - Русская миллионерша? - удивилась Кэтрин. - Я читала отчеты о вашей сногсшибательной пресс-конференции в Швейцарии... Это становится любопытным.
   - И ещё - я жена человека, с которым вы были близки...
   - Бог мой, как тесен наш мир! - немного экспансиво воскликнула Кэтрин. - Вы, русская, и я, американка, переспали с одним и тем же парнем?
   - Да.
   - Но это ещё не повод для тревог и беспокойства, - улыбнулась Кэтрин. - Кто бы он ни был, ваш муж, я на него не претендую. Так кто он?
   - Вспомните фестиваль в Хельсинки...
   Кэтрин изумленно смотрела на Настю:
   - Этот парнишка-журналист, Алекс, кажется?
   - Полковник Алексей Юрьев.
   - КГБ?
   - Да.
   Настя замолчала, давая Кэтрин возможность все вспомнить. Им принесли заказ, но ни Настя, ни Кэтрин не притрагивались к еде. Настя сказала:
   - Слушай, Кэтрин, не возражаешь на "ты", если уж у нас так получилось? Нет? Отлично. "Божоли" - хорошее вино, но думаю, нам не помешает выпить по стопке-второй коньяка...
   - Совсем не помешает, - согласилась Кэтрин, выбираясь из плена воспоминаний. - Ну и как он там, полковник Юрьев?
   - Скотина, - кратко ответила Настя.
   - Согласна. Это увлечение мне дорого обошлось...
   - Что же, давай обменяемся информацией, - предложила Настя. И стала рассказывать, без деталей, о том, как полковник Юрьев и его сотрудники пытались превратить её в сексотку...
   - Мне знакомо это жаргонное слово, - сказала Кэтрин. - Извини, что перебила. Продолжай.
   Настя продолжила, добавив, что она была уже на крючке у них, оставался последний шаг...
   - Но ведь ты его жена?
   - Деньги... - сказала Настя. - Большие деньги. Они хотели их прибрать к рукам.
   - Понятно. А откуда ты узнала обо мне?
   - Одной из своих подруг, до меня, Алексей спьяну проболтался, как все было в доме дружбы в Хельсинки. Мол, его однажды затащила на себя агентка ЦРУ, но он быстро опомнился, помог её разоблачить. После этого его и пригласили работать в органы...
   - Какая же сволочь! - возмутилась Кэтрин. - Я ведь с ним потом виделась и сказала, что к этой вонючей конторе не имею отношения! Но я не сказала все...
   - Что именно? Если не секрет, конечно.
   - Естественно, секрет, но не от тебя, Анастасия. Он, конечно, изображал перед своей подругой нашу встречу, как случайную, но все было не так. Мы встречались все десять дней, точнее, десять ночей его пребывания в Хельсинки. Я крепко в него влюбилась... Это дом дружбы был настоящим гадюшником, наши спецслужбы тоже установили подслушивающие штучки. В общем, мои отношения с Алексом для них не были тайной. И вдруг в один не очень прекрасный день Алекс исчез, провалился сквозь землю, растворился в неизвестности...
   - Это он умеет.
   - Я вернулась домой, в Америку, и у меня начались неприятности. ЦРУ предложило мне сотрудничать с ними, пройти специальную подготовку для работы в Москве якобы журналисткой... Они прокрутили для меня одну пленку со всеми охами, ахами и клятвами в любви...