Страница:
Кроме это, считаю себя вынужденным обратиться к Вашему Превосходительству с ходатайством о назначении мне единовременного пособия в размере пятисот рублей.
Дело в том, что я сейчас нахожусь хотя и в бедственном положении, так как нелегальному достать себе работу чрезвычайно трудно, но все-таки могу кое-как перебиваться, не обращаясь за помощью. С того же момента, как я явлюсь к следователю, я буду поставлен прямо в безвыходное положение. Работы подсудимому никто никакой не даст – это раз; во-вторых, чтобы иметь шансы на оправдание, нужно иметь хорошего защитника, а чтобы его иметь, нужно ему хорошо заплатить.
Одним словом, на прожитие во время суда и следствия и на ведение процесса нужна крупная для меня сумма, которую я не могу достать иначе, как обратившись к
Вашей помощи. Простите, Ваше Превосходительство, что пишу без соблюдения установленных форм; дело такого рода, что я никого не могу взять себе в советники; существо же дела даёт мне надежду, что Вы благосклонно отнесётесь к моим просьбам и удовлетворите их.
26 декабря 1913 года
Вяткин-Крапоткин".
(сохранена орфография подлинника)
В деле Московского охранного отделения, озаглавленном: «Моек Комитет РСДРП и работники по районам 1909 г.» имеется список как членов комитета, так и районных работников, составленный на основании сообщений 13 секретных сотрудников, главным образом.Вяткина, т. е. Брян-динского. В списке членов Московского Комитета Бряндин-ский значится под кличкой Матвей в качестве представителя от Лефортовского района, а в списке работников Лефортовского района как ответственный организатор района (живёт в Измайлове).
Судя по тому, что на одной из «розыскных» карточек имеется штемпель: «Розыск отменён, цир. ДП от 12 апр. 1914 г.», можно думать, что просьба Бряндинского о его реабилитации была Департаментом полиции удовлетворена.
12 секретных апостолов
Она ненавидела революцию
Дело в том, что я сейчас нахожусь хотя и в бедственном положении, так как нелегальному достать себе работу чрезвычайно трудно, но все-таки могу кое-как перебиваться, не обращаясь за помощью. С того же момента, как я явлюсь к следователю, я буду поставлен прямо в безвыходное положение. Работы подсудимому никто никакой не даст – это раз; во-вторых, чтобы иметь шансы на оправдание, нужно иметь хорошего защитника, а чтобы его иметь, нужно ему хорошо заплатить.
Одним словом, на прожитие во время суда и следствия и на ведение процесса нужна крупная для меня сумма, которую я не могу достать иначе, как обратившись к
Вашей помощи. Простите, Ваше Превосходительство, что пишу без соблюдения установленных форм; дело такого рода, что я никого не могу взять себе в советники; существо же дела даёт мне надежду, что Вы благосклонно отнесётесь к моим просьбам и удовлетворите их.
26 декабря 1913 года
Вяткин-Крапоткин".
(сохранена орфография подлинника)
В деле Московского охранного отделения, озаглавленном: «Моек Комитет РСДРП и работники по районам 1909 г.» имеется список как членов комитета, так и районных работников, составленный на основании сообщений 13 секретных сотрудников, главным образом.Вяткина, т. е. Брян-динского. В списке членов Московского Комитета Бряндин-ский значится под кличкой Матвей в качестве представителя от Лефортовского района, а в списке работников Лефортовского района как ответственный организатор района (живёт в Измайлове).
Судя по тому, что на одной из «розыскных» карточек имеется штемпель: «Розыск отменён, цир. ДП от 12 апр. 1914 г.», можно думать, что просьба Бряндинского о его реабилитации была Департаментом полиции удовлетворена.
12 секретных апостолов
Одним из самых старых агентов «охранки» был видный член социал-демократической партии Яков Абрамович Житомирский, о котором в четвёртом списке раскрытых секретных сотрудников, составленном комиссией при Министерстве юстиции по ликвидации Департамента полиции имеется такая справка:
О Василии Егоровиче Шурканове в списке провокаторов, опубликованном Министерством юстиции, имеется такая справка:
В том же «министерском» списке значится:
Иначе, естественно, обстоит дело с московскими секретными сотрудниками, из которых наиболее крупными (кроме Малиновского и Бряндинского) из работавших по эсдекам были Андрей Сергеевич Романов и Алексей Иванович Лобов.
Член Совета министра С. Е. Виссарионов, производивший в декабре 1915 года ревизию Московского охранного отделения, в своём отчёте об этой ревизии товарищу министра внутренних дел С. Л. Белецкому даёт такую характеристику А. С. Романова:
Так блестяще начав свою предательскую деятельность, Романов продолжал вести её с неослабным старанием в течение семи лет, вплоть до революции, получая за свою работу вначале 40 рублей, а впоследствии поднявшись до 100 рублей в месяц. В 1910 году по его сообщениям была ликвидирована московская «инициативная» группа, членом которой он состоял. Сведения о Пражской конференции большевиков (в январе 1912 г.) даны охранному отделению Романовым, представительствовавшим область Центрального промышленного района.
Из дальнейшей деятельности его как провокатора нужно отметить провал им совещания, устроенного думской социал-демократической фракцией 4 ноября 1914 года в Озерках, и участие его в подготовке выступления 10 августа 1915 года рабочих в Иваново-Вознесенске, когда безоружные толпы расстреливались казаками. Дело с арестом совещания в Озерках, очень тонко проведённое Романовым под руководством начальника Московского охранного отделения Мартынова, оставив его вне подозрений со стороны преданных им товарищей, должно было чрезвычайно высоко вознести его в глазах начальства. Имея в лице Мартынова защитника и покровителя, Романов теперь пускается в дела, которые даже Департаментом полиции квалифицируются как провокационные. Участие его в подготовке событий, разыгравшихся 10 августа 1915 года в Иваново-Вознесенске, было одним из поводов назначения ревизии московской «охранки», но и ревизия эта сошла для Романова вполне благополучно: так ценен был он для охранников, конечно, главным образом из-за своих связей с Лениным и его сестрой.
А. С. Романов значится в списке агентов Московского охранного отделения опубликованном московской «Комиссией по обеспечению нового строя», по распоряжению которой он был в своё время арестован.
Алексей Иванович Лобов, поступивший на службу в московскую «охранку» в июне 1913 года, состоял в рядах социал-демократической партии с 1903 г., работая с этого года по ноябрь 1905 года в Крыму, где дважды был арестован. С ноября 1905 года до января 1907 года, когда уехал за границу, работал в партийных организациях в Саратове, Крыму, Харькове и Одессе. В Берлине вошёл в состав заграничной организации при Центральном Комитете. Арестованный в ноябре 1907 года германской полицией, Лобов был выслан из пределов Пруссии и вернулся в Россию. В Москве арестовывается в мае 1910 года; в конце 1911 года входит в состав Московского комитета РСДРП. В 1911 – 1913 годах Лобов в московской организации занимал исключительно важное положение. К этому же времени относится его участие в петербургской газете «Правда». Первые месяцы 1913 года Лобов в Москве занят организационной работой по созданию рабочей газеты, но 19 марта арестовывается и после одного из допросов поступает на службу в охранное отделение.
С конца июня 1913 года появляются «агентурные записки», составленные на основании поступивших от него сведений.
О его деятельности как секретного сотрудника «охранки» «Комиссией по обеспечению нового строя» была составлена такая справка: «(сообщал) о Московской окружн. организации с. – д., о деятельности депутата Государственной думы Р.Малиновского, об организации партийной школы в Поронине (Галиция). В 1914 г. давал подробнейшие сведения о деятельности областного бюро Центрального района, о работе партийных кругов. Выдал участников так называемого „ленинского совещания“ (принимал участие в нем сам), где был арестован делегат Новожилов. В октябре 1913 г. был вызван в Петербург Малиновским, от которого получил поручение объехать Владимирскую и Костромскую губ., причём выдал охранному отделению явочные адреса. В связи этим были аресты в Иваново-Воз-несенске, вызвавшие запрос в Госдуме. Выдал также бывших выборщиков с. – д. в IV Госдуму, собиравшихся в Москве в октябре 1913 г. По доносам Лобова было произведено очень много арестов. Один из наиболее крупных провокаторов».
В указанном отчёте Виссарионова говорится, что сотрудник Мек (охранная кличка Лобова) был уволен начальником, О.О.Мартыновым в конце 1915 года за пьянство. Революция застала Лобова в Крыму. Арестованный в Симферополе в ночь на 18 апреля, он под стражей был доставлен в Москву. По дороге дважды пытался бежать.
Старым партийным работником с хорошим революционным прошлым был Андрей Александрович Поляков, оказавший немалые услуги московской «охранке». О нем «Комиссия по обеспечению нового строя» опубликовала следующее:
Кроме перечисленных, провокатором оказывается ученик ленинской школы пропагандистов в Лонжюмо, носивший кличку Василий, которого Бряндинский так характеризовал: «Делегат от Нижнего Новгорода, Василий по взглядам большевик-примиренец, уроженец Владимирской губ., по профессии чернорабочий; старый партийный работник, обыскивался и арестовывался».
Что этот Василий – провокатор, даёт нам основание утверждать письмо в Департамент полиции помощника начальника Владимирского губернского жандармского управления в Шуйском ротмистра Орловского следующего содержания:
Эти 12 человек, повторяем, составляют лишь небольшую часть всех провокаторов и просто «осведомителей», работавших в социал-демократической партии.
«Житомирский, Яков Абрамов, доктор, 37 лет, с. – д., большевик, поступил в заграничную агентуру в 1902 г. Будучи студентом Берлинского университета, освещал берлинскую группу „Искры“, ездил в Россию по партийным поручениям и проч. Начал с 260 марок в месяц, а в последний год, живя в Париже, получал 2000 франков в месяц, освещал не только с. – д., но и вообще жизнь эмигрантской колонии. Охранные клички: Обухов, Ростовцев, Андре и Додэ.»Крупным осведомителем петербургской «охранки» был Мирон Ефимович Черномазов, о котором в списке, найденном среди других бумаг, сказано:
«Черномазов Мирон Ефимович (Москвич) – 200 руб. жалованья, бывший член Центрального Комитета с. – д. партии. Был главным руководителем большевистской газеты „Правда“. Освещает общее положение партии частью местной организации».В списке секретных агентов царского правительства, опубликованном министерством Керенского, М. Е. Черномазов значится, но о нем не дано никаких справок.
О Василии Егоровиче Шурканове в списке провокаторов, опубликованном Министерством юстиции, имеется такая справка:
«В. Е. Шурканов, крест. Московск. губ., кличка (охранная) Лимонин, рабочий-металлист завода „Новый Айваз“, член III Госуд. думы с. – д. фракции, большевик. Был членом Петроградского и Выборгского районных комитетов и товарищем председателя союза металлистов. В Охр. Отделении с 1913 г. Жалованье 75 руб. Арестован».В списке секретных сотрудников, найденном в бывшем Петербургском охранном отделении, при его фамилии имеется характеристика: «Жадный, просит прибавки».
В том же «министерском» списке значится:
«Сесицкий Иван Петрович, работал на Невском судо-строит. заводе, ленинец, член Петроградского комитета. В 1911 году был заподозрен в провокации, а в 1912 – 1913 гг. все же дал ценные сведения о составе Петроградского комитета латышской группы. В 1912 году благодаря ему ликвидировано несколько ленинцев, ав 1913 г. – две нелегальные типографии. Сотрудничал с 1910 года; получал 60 р. в месяц. Охранная кличка – Умный. Революц. клички: Александр, Владимир, Илья. Арестован».О Житомирском, Черномазове, Шурканове и Сесиц-ком, не имевших тесных связей с Москвой, в делах Московского охранного отделения никаких сведений не найдено, что объясняется, конечно, тем, что они по московской «охранке», как не москвичи, не проходили.
Иначе, естественно, обстоит дело с московскими секретными сотрудниками, из которых наиболее крупными (кроме Малиновского и Бряндинского) из работавших по эсдекам были Андрей Сергеевич Романов и Алексей Иванович Лобов.
Член Совета министра С. Е. Виссарионов, производивший в декабре 1915 года ревизию Московского охранного отделения, в своём отчёте об этой ревизии товарищу министра внутренних дел С. Л. Белецкому даёт такую характеристику А. С. Романова:
"Пелагея (охран, кл. Романова) – с марта 1910 года (служит в охр. отд.), получает 100 рублей в месяц; большевик; до 1912 года дал весьма много ценных сведений благодаря близости к центру – о каприйской школе пропагандистов и агитаторов, о Пражской конференции; в настоящее время состоит членом областного бюро Центрального промышленного района РСДРП, имеет сношение с наиболее видными членами партии, живущими в России и за границей (Лениным); по его сведениям арестована в ноябре 1914 г. в Озерках вблизи Петрограда конференция большевиков с участием членов социал-демократической фракции Государственной Думы.Посланный во второй половине 1909 года Московской окружной организацией в школу пропагандистов на о. Капри, Романов по возвращении из-за границы был арестован в Москве 1 марта, а 8 марта помечена составленная на основании полученных от него сведений «агентурная записка» о каприйской школе.
Пользуясь большими партийными связями и состоя единственным членом названного областного бюро, Пелагея имел возможность отметить прибытие в Москву видных партийных деятелей (Веры Арнольд, Ульяновой и других), а также поддерживать партийную связь с провинцией и в этом отношении быть ценным сотрудником. Однако как «областник», могущий освещать партийные «верхи», Пелагея по своему положению должен давать директивы по партийной работе и поэтому крайне осторожно действовать во избежание провокации; освещать же мелкую текущую работу (в группах и на местах) он не может; таким образом, Пела-гее (по своему положению), чтобы обеспечить в партийных кругах положение «областника» и оставаться в то же время добросовестным сотрудником, необходимо быть под руководством опытного розыскного офицера и находиться под тщательным контролем. Руководит им ротмистр Ганько".
Так блестяще начав свою предательскую деятельность, Романов продолжал вести её с неослабным старанием в течение семи лет, вплоть до революции, получая за свою работу вначале 40 рублей, а впоследствии поднявшись до 100 рублей в месяц. В 1910 году по его сообщениям была ликвидирована московская «инициативная» группа, членом которой он состоял. Сведения о Пражской конференции большевиков (в январе 1912 г.) даны охранному отделению Романовым, представительствовавшим область Центрального промышленного района.
Из дальнейшей деятельности его как провокатора нужно отметить провал им совещания, устроенного думской социал-демократической фракцией 4 ноября 1914 года в Озерках, и участие его в подготовке выступления 10 августа 1915 года рабочих в Иваново-Вознесенске, когда безоружные толпы расстреливались казаками. Дело с арестом совещания в Озерках, очень тонко проведённое Романовым под руководством начальника Московского охранного отделения Мартынова, оставив его вне подозрений со стороны преданных им товарищей, должно было чрезвычайно высоко вознести его в глазах начальства. Имея в лице Мартынова защитника и покровителя, Романов теперь пускается в дела, которые даже Департаментом полиции квалифицируются как провокационные. Участие его в подготовке событий, разыгравшихся 10 августа 1915 года в Иваново-Вознесенске, было одним из поводов назначения ревизии московской «охранки», но и ревизия эта сошла для Романова вполне благополучно: так ценен был он для охранников, конечно, главным образом из-за своих связей с Лениным и его сестрой.
А. С. Романов значится в списке агентов Московского охранного отделения опубликованном московской «Комиссией по обеспечению нового строя», по распоряжению которой он был в своё время арестован.
Алексей Иванович Лобов, поступивший на службу в московскую «охранку» в июне 1913 года, состоял в рядах социал-демократической партии с 1903 г., работая с этого года по ноябрь 1905 года в Крыму, где дважды был арестован. С ноября 1905 года до января 1907 года, когда уехал за границу, работал в партийных организациях в Саратове, Крыму, Харькове и Одессе. В Берлине вошёл в состав заграничной организации при Центральном Комитете. Арестованный в ноябре 1907 года германской полицией, Лобов был выслан из пределов Пруссии и вернулся в Россию. В Москве арестовывается в мае 1910 года; в конце 1911 года входит в состав Московского комитета РСДРП. В 1911 – 1913 годах Лобов в московской организации занимал исключительно важное положение. К этому же времени относится его участие в петербургской газете «Правда». Первые месяцы 1913 года Лобов в Москве занят организационной работой по созданию рабочей газеты, но 19 марта арестовывается и после одного из допросов поступает на службу в охранное отделение.
С конца июня 1913 года появляются «агентурные записки», составленные на основании поступивших от него сведений.
О его деятельности как секретного сотрудника «охранки» «Комиссией по обеспечению нового строя» была составлена такая справка: «(сообщал) о Московской окружн. организации с. – д., о деятельности депутата Государственной думы Р.Малиновского, об организации партийной школы в Поронине (Галиция). В 1914 г. давал подробнейшие сведения о деятельности областного бюро Центрального района, о работе партийных кругов. Выдал участников так называемого „ленинского совещания“ (принимал участие в нем сам), где был арестован делегат Новожилов. В октябре 1913 г. был вызван в Петербург Малиновским, от которого получил поручение объехать Владимирскую и Костромскую губ., причём выдал охранному отделению явочные адреса. В связи этим были аресты в Иваново-Воз-несенске, вызвавшие запрос в Госдуме. Выдал также бывших выборщиков с. – д. в IV Госдуму, собиравшихся в Москве в октябре 1913 г. По доносам Лобова было произведено очень много арестов. Один из наиболее крупных провокаторов».
В указанном отчёте Виссарионова говорится, что сотрудник Мек (охранная кличка Лобова) был уволен начальником, О.О.Мартыновым в конце 1915 года за пьянство. Революция застала Лобова в Крыму. Арестованный в Симферополе в ночь на 18 апреля, он под стражей был доставлен в Москву. По дороге дважды пытался бежать.
Старым партийным работником с хорошим революционным прошлым был Андрей Александрович Поляков, оказавший немалые услуги московской «охранке». О нем «Комиссия по обеспечению нового строя» опубликовала следующее:
«Поляков Андрей Александрович, крест, деревни Дубков, Калужской губ., 40 лет, с. – д., в партийных кругах известен под псевдонимом Кацап (охранная кличка Сидор). Бывший член областного комитета партии с. – д. Давнишний партийный работник в Одессе и Москве. Делегат на международном съезде с. – д. в Вене. Неоднократно судился. Работал в охранном отделении с 1911 г. Во время предвыборной кампании в IV Думу входил в Комитет по выборам в качестве представителя от с. – д. Тогда же был заподозрен в сотрудничестве с охранным отделением. По недостатку улик объявлен провокатором не был, но от работы в партии устранён. После революции прислал на имя А. М. Никитина письмо, в котором выразил желание реабилитироваться. Сознался. Один из наиболее крупных осведомителей».К этому нужно добавить, что Поляков был послан начальником Московского охранного отделения Мартыновым на Венскую конференцию социал-демократов 1912 года, о которой он дал «охранке» весьма обстоятельный отчёт. Послан он был со специальной целью препятствовать объединению собравшихся представителей различных социал-демократических организаций, проводя идеи большевизма. «Одним из осведомителей исключительной важности», по определению «Комисии по обеспечению нового строя», являлся Алексей Ксенофонтович Маракушев, о котором в списке провокаторов, опубликованном комиссией, сказано:
«Маракушев Алексей Ксенофонтович, крест. Владимирской губ., Ковровского у, Ложневской вол., (кличка Босяк). Монтёр фирмы Эриксен, с. – д., меньшевик. В 19 1 г. вступил в состав руководящего коллектива (имевшего целью восстановление московской организации с. – д.) В 911 г. сделался сотрудником охранного отделения, которому дал подробный обзор партийной организации и деятельности с. – д. с 1905 г. по 1912 г., назвав членов всех комитетов и комиссий. Указал деятелей всех партий, принимавших участие в ковровских волнениях в 1905 г. В 1914 г. играл видную роль в с. – д. организациях, ведя примиренческое направление. Обо всем сообщал охранному отделению. 1 июля 1914 г. избирается делегатом от металлистов на международный социалистический конгресс в Вене, не состоявшийся из-за войны. Кроме сообщений о партийных организациях, осведомлял охранное отделение о профессиональных обществах. Доносил о лицах, принадлежавших к анархистам-коммунистам и к военным организациям. Получал 50 р. в месяц. Один из осведомителей исключительной важности. Арестован».По сравнению с указанными Иван Григорьевич Кри-вов является осведомителем менее крупным. В списке «Комиссии по обеспечению нового строя» о нем имеется такая справка: "Кривов Иван Григорьевич, мещ. Нижнего Новгорода (кличка А. Н. О.), техник на заводе Бутырского т-ва «Устрицева и Виноградова». Служил в охранном отделении не менее 5 лет до последнего времени. Осведомлял главным образом о движении трамвайных служащих.
Кроме перечисленных, провокатором оказывается ученик ленинской школы пропагандистов в Лонжюмо, носивший кличку Василий, которого Бряндинский так характеризовал: «Делегат от Нижнего Новгорода, Василий по взглядам большевик-примиренец, уроженец Владимирской губ., по профессии чернорабочий; старый партийный работник, обыскивался и арестовывался».
Что этот Василий – провокатор, даёт нам основание утверждать письмо в Департамент полиции помощника начальника Владимирского губернского жандармского управления в Шуйском ротмистра Орловского следующего содержания:
"7 июня 1911 г. Совершенно секретно.Сотрудника Владимирца в известных нам списках разоблачённых провокаторов нет, и потому мы пока не знаем, кто работал под этой кличкой, но что Владимирец и Василий, о котором писал Бряндинский, одно лицо, это несомненно.
Доверительно.
Состоящий в моем распоряжении в качестве секретного сотрудника Владимирец сего 6-го июня, будучи командирован в партии в школу пропагандистов при посредстве Нижегородской организации социал-демократической партии, выехал в Париж, адрес ему дан: «Chatillon par Paris, rue du Plateau, 17», спросить Николая Александровича Семашко, а в его отсутствии, жену Семашко, Надежду Михайловну, сказать им: «Прибыл из Иваново через Нижний от Бориса Павловича» и добавить, что «из Сормова товарищ не поехал, так как вышла задержка». Владимирец выехал по легальному паспорт, выданному Владимирским губернатором от 2 нюня за № 106.
Явка была получена 3 июня в Н.Новгороде, в квартире Василия Иванова (адр. – Мининская ул., новая стройка, д. № 8, Морева, кв. 2) от Бориса Павловича – фамилия неизвестна, равно как и то, является ли это имя-отчество настоящими или кличкой. Тут же находился неизвестный, только что прибывший из Петербурга, по профессия переплётчик, административно высланный. Борис Павлович сообщил, что Семашко по профессии врач, но практикой не занимается, состоит редактором «Пролетария», что в Париже Владимирцу придётся встретиться: с Александровым, Станиславом Вольским, лично знакомым Владимирцу Юрием, который в 1907 году был известен Владимирцу в гор. Костроме.
Деньги на командировку 2-х лиц в размере 110 рублей были получены Нижегородской организацией, которая и выдала Владимирцу 65 рублей.
Владимирцу в Н. – Новгороде предложено немедленно выехать в Париж, так как курсы должны открыться в очень скором времени. Ввиду того, что в момент прихода ко мне сотрудника (6 июня) полковника Байкова, бывшего начальника сего Управления, уже во Владимире не было, и заявление сотрудника, что он в видах конспирации должен непременно выехать 6-го же июня и его ждут уже некоторые товарищи в условленном месте, чтобы проститься с ним, а потому он не может ещё раз зайти ко мне, а тем более отложить свой отъезд до получения распоряжений из Владимира, я решился дать ему согласие на выезд самостоятельно.
Сотруднику указано, что по прибытии на место он должен будет сообщить свой адрес для письменных с ним сношений, причём для первого его письма в г. Иваново-Вознесенск условлен конспиративный адрес, вменено в обязательство сообщать о всех полученные им в пути по России сведениях, касающихся партийной работы, о лицах, могущих с ним встретиться, каковые также могут направляться за границу с ним с одной целью.
Владимирец удовлетворён ежемесячным вознаграждением (20 рублей) по 1 июня с. г., и мною ему выдан аванс в счёт вознаграждения 40 рублей); принимая во внимание просьбу Владимирца, его личные и семейные расходы, каковые при проживании за границей, безусловно, увеличатся, а также серьёзность занимаемого им ныне положения в партии, каковое ещё более увеличится по возвращении из поездки, я полагаю возможным и желательным повысить ему вознаграждение по 50 рублей в месяц. О чем прошу.
Ротмистр Орловский".
Эти 12 человек, повторяем, составляют лишь небольшую часть всех провокаторов и просто «осведомителей», работавших в социал-демократической партии.
Она ненавидела революцию
14 августа 1909 года Центральный Комитет партии социалистов-революционеров опубликовал следующее сообщение:
12 октября 1909 года И. А. Столыпин представил следующий всеподданнейший доклад:
Зинаида Федоровна Жученко, урождённая Гернгросс, представляет явление исключительное в галерее охранных типов. Она – образцовый экземпляр типа убеждённых провокаторов. Она была таким своим, таким домашним человеком в охранной среде; её отношения к своему жандармскому начальнику, ко всем этим Гартингам, Климовичам, фон Коттенам были совершенно близкие, но без тени фамильярности. Все эти господа относились к ней с великим уважением, дружеской почтительностью и безоглядной доверенностью. Они не «руководили» ею, а работали совместно с нею так, как работали бы с любым опытным жандармским офицером, и даже с большей уверенностью, склоняясь перед её опытностью, умом, педантичной точностью. Её отношение к руководителям было полно товарищеской приязни и оживлённой дружбы – как раз тех качеств, которые так ценны при общей работе.
«ЦК п. с. – р. доводит до всеобщего сведения, что Зинаида Федоровна Жученко урождённая Гернгросс, бывшая членом п. с. – р. с сентября 1905 г., уличена как агент-провокатор, состоявшая на службе Департамента полиции с 1894 года».Началом её деятельности была выдача так называемого распутинского дела (подготовка покушения на Николая И в 1895 году). В партии эсеров Жученко работала, главным образом, сначала в московской организации, а потом и при областном комитете центральной области.,
12 октября 1909 года И. А. Столыпин представил следующий всеподданнейший доклад:
"Летом текущего года, благодаря особым обстоятельствам последнего времени, старому эмигранту-народовольцу Бурцеву удалось разоблачить и придать широкой огласке долговременную секретную службу по политическому розыску жены врача Зинаиды Федоровны Жученко, урождённой Гернгросс.Судьба Жученко была устроена, и если бы не страх перед революционерами, то мирному и тихому течению жизни не было бы никаких помех.
На секретную службу по Департаменту полиции Гернгросс поступила в 1893 году и, переехав весной 1894 года на жительство в Москву, стала работать при местном охранном отделении. За-этот период времени Жученко успела оказать содействие обнаружению и преданию в руки властей деятелей «московского террористического кружка» (Распутин, Бахарев и др.), подготовлявшего злодеяние чрезвычайной важности.
Будучи привлечена к ответственности по этому делу, Гернгросс, на основании высочайшего Вашего Императорского Величества повеления, последовавшего по всеподданнейшему министра юстиции докладу в 14-й день февраля месяца 1896 года, была, по вменении ей в наказание предварительного ареста, выслана под надзор полиции на пять лет в город Кутаис, где в 1897 году и вступила в брак со студентом, ныне врачом Николаем Жученко, и перешла на жительство, с надлежащего разрешения, в город Юрьев, откуда с малолетним сыном своим в апреле 1898 года скрылась за границу и занималась там воспитанием горячо любимого сына, оставаясь несколько лет совершенно в стороне от русской деятельности, но затем, весною 1903 года, видя усиление революционного движения в своём отечестве и тяготясь своим бездействием в столь тревожное для России время, возобновила свою работу по политическому розыску и оказала правительству ряд дельных услуг по политическому розыску и освоению деятельности укрывавшихся за границей русских политических выходцев. Осенью 1905 года Жученко была командирована по делам политического розыска из-за границы в Москву, где во время мятежа работала при особо тяжёлых условиях, с непосредственной опасностью для жизни, над уничтожением боевых революционных партий, свивших гнездо в столице.
Проживая до февраля текущего года в Москве, с небольшими перерывами, вызванными служебными поездками за границу, Жученко проникла в боевую организацию партии социалистов-революционеров, где и приобрела прочные связи, благодаря чему была выяснена и привлечена к ответственности вся летучая боевая организация московского областного комитета партии, а также произведён ряд более или менее крупных арестов.
Работая таким образом долгое время вполне плодотворно и обладая солидными связями в революционных сферах, Жученко доставляла правительству очень ценные сведения и приносила политическому розыску огромную пользу; так, благодаря названной личности, удалось обнаружить и разгромить целый ряд тайных организаций и предать в руки правосудия многих серьёзных революционных деятелей, а равно своевременно предупредить грандиозные террористические покушения.
Жученко является личностью далеко не заурядною: она одарена прекрасными умственными способностями, хорошо образована, глубоко честна и порядочна, отличается самостоятельным характером и сильной волей, умеет ярко оценивать обстановку каждого случая, делу политического розыска служила не из корыстных, а из идейных побуждений и фанатически, до самоотвержения, предана престолу, ввиду сего относится к розыскному делу вполне сознательно, и постоянно заботится только об интересах дела.
Последние годы Жученко получала в общем, включая и назначенное 7 лет тому назад Департаментом полиции за прежние заслуги постоянное пособие, 300 рублей в месяц, но при постоянно экономной жизни большую часть жалованья тратила на служебные расходы.
Настоящее разоблачение розыскной деятельности Зинаиды Жученко, происшедшее по совершенно независящим от неё обстоятельствам, легко может по целому ряду печатных примеров завершиться в отношении её кровавой расправой.
Признавая таким образом участь Зинаиды Жученко заслуживающей исключительного внимания и озабочиваясь ограждением её личной безопасности и обеспечением ей возможности дать должное воспитание сыну, всеподданнейшим долгом поставляю себе повергнуть на монаршее Вашего Императорского Величества благовоззрение ходатайство моё о всемилостивейшем пожаловании Зинаиде Жученко из секретных сумм Департамента полиции пожизненной пенсии, в размере трёх тысяч шестисот (3 600) рублей в год, применительно к размеру получавшегося ею за последние годы жалованья".
27 октября 1905 года в Ливадии на подлинном докладе царь положил резолюцию «согласен». Жученко была тотчас же уведомлена о высочайшей милости и поспешила выразить свою благодарность в письме на имя товарища министра П. Р. Курлова. «Ваше высокопревосходительство, – писала Жученко, – приношу Вам свою глубокую благодарность за назначение мне поистине княжеской пенсии. Считаю долгом сама отметить, что такая высокая оценка сделана мне не за услуги мои в политическом отношении, а только благодаря Вашему ко мне необычайному вниманию, за мою искреннюю горячую преданность делу, которому я имела счастье и честь служить, к несчастью – так недолго. Ваше внимание ко мне даёт мне смелость почтительнейше просить вас обеспечить моего сына Николая частью моей пенсии на случай моей смерти до достижения им совершеннолетия». Это письмо было доложено директору департамента И. П. Зуеву, который приказал: «В случае смерти 3. Жученко представить всеподданнейший доклад, в коем, применительно к правилам пенсионного уставаходатайствовать о даровании Николаю Жученко пенсии в размере 900 рублей в год, впредь до совершеннолетия, если он не будет помещён на воспитание на казённый счёт в одно из правительственных учебных заведений».
Зинаида Федоровна Жученко, урождённая Гернгросс, представляет явление исключительное в галерее охранных типов. Она – образцовый экземпляр типа убеждённых провокаторов. Она была таким своим, таким домашним человеком в охранной среде; её отношения к своему жандармскому начальнику, ко всем этим Гартингам, Климовичам, фон Коттенам были совершенно близкие, но без тени фамильярности. Все эти господа относились к ней с великим уважением, дружеской почтительностью и безоглядной доверенностью. Они не «руководили» ею, а работали совместно с нею так, как работали бы с любым опытным жандармским офицером, и даже с большей уверенностью, склоняясь перед её опытностью, умом, педантичной точностью. Её отношение к руководителям было полно товарищеской приязни и оживлённой дружбы – как раз тех качеств, которые так ценны при общей работе.