Коултер Кэтрин. Топ-модель

   В течение какого-то времени в гостиной висела гнетущая тишина. Тэйлор понимал умом, что должен немедленно войти в гостиную и положить конец всему этому спектаклю, но все-таки решил еще немного подождать, не торопить события. Вскоре послышался слабый голос Линдсей:
   — Ты, Сидни, тогда хранила гордое молчание, бросив мне в лицо лишь легкий упрек в том, что, дескать, в тихом омуте черти водятся. А вот сейчас ты примчалась сюда в качестве персонального эмиссара отца, а точнее сказать, в качестве его личного адвоката.
   — Да, можно и так сказать. Более того, я нахожусь здесь также и в качестве его дочери и твоей сестры. Я приехала к тебе, чтобы устранить все досадные недоразумения и призвать тебя к здравому смыслу. Представь себе, каково сейчас отцу! Ведь ты же знаешь, что он необыкновенно гордый человек, и если решился на этот шаг, то ему это стоило немалых усилий. Он смирился с волею обстоятельств, прошел через унижение и согласился изменить свое отношение к тебе, что равносильно признанию своего поражения. — Она сделала многозначительную паузу, а потом неожиданно рассмеялась. — Тебе нужно было остаться у нас на какое-то время. Делмартин отвез тебя в аэропорт, а потом позвонил Холли и строго-настрого запретил ей что-либо переделывать в нашем доме под угрозой карающих санкций правосудия. Ты бы видела, как эта глупая сучка визжала от злобы и ярости! Это был самый настоящий истерический припадок. Я с огромным удовольствием наблюдала за тем, как она металась по дому в поисках бутылки виски, а потом надралась до чертиков и рухнула на пол. Отец уже стал поговаривать о том, чтобы выгнать ее ко всем чертям. Она висит на его шее как тяжелый груз. Ведь она из-за своего беспробудного пьянства не может выполнять даже простейшие обязанности. А ее внешний вид! Она так растолстела, что и представить себе трудно. Дирижабль какой-то, а не женщина. Нет, думаю, что пройдет еще немного времени и отец все равно выгонит ее из дома. Что же касается нашего отца, Линдсей, то он в последнее время стал совершенно другим человеком. Он наш отец, и этим все сказано. Что может быть для нас важнее отца? Это его деньги, и он должен непременно получить их. Как я уже сказала, он все ещё не верит, что ты способна руководствоваться соображениями здравого смысла, но я долго убеждала его, что это не так, что я знаю тебя лучше, чем он, и что ты обязательно согласишься с моим предложением. Ты же любишь его и наверняка не захочешь причинить ему боль, как это сделала бабушка.
   — Значит, ты хочешь, чтобы я переписала все свое наследство ему?
   — Конечно, ты можешь оставить себе какую-то часть, но большая часть наследства, несомненно, должна перейти к нему. Ты согласна со мной? Ведь именно он был первым в списке наследников и должен был по праву получить от матери все то, что по странному ее капризу досталось тебе. Кроме того, ты получила не только это, но и наследство своей собственной матери. Сколько там было? Что-то около пяти миллионов долларов, не так ли?
   — А себе я должна оставить один миллион из всей суммы, которую завещала мне бабушка?
   — Разумеется. Почему бы и нет? Ведь для тебя эта сумма не будет выглядеть столь оскорбительно малой, как для отца.
   — А не будет ли отец по-прежнему считать меня глупой идиоткой, если я пойду на это?
   — Я поговорю с ним на этот счет и заставлю понять некоторые вещи.
   — Ты что, действительно думаешь, что я смогу купить его любовь к себе ценой всего бабушкиного наследства, то есть на ее деньги?
   — Не дури, Линдсей. Он и сейчас любит тебя. Все дело в том, что он презирал твою мать, и это, к сожалению, перешло на тебя. Но сейчас, сейчас совсем другое дело. Думаю, что он непременно изменит свое отношение к тебе и будет смотреть на тебя совершенно другими глазами, если, конечно, ты согласишься сделать то, что должна сделать.
   — Было бы странно думать, что сейчас он станет относиться ко мне как-то по-другому.
   — Нет-нет, все будет именно так, я обещаю тебе. Так ты подпишешь бумаги? Я привезла их с собой.
   — А как же быть с последним желанием бабушки? Ты считаешь, что его не стоит принимать во внимание? Неужели ты думаешь, что она не имела права поступить так, как считала нужным? Ведь это ее деньги. Ее собственные, а не сына. Была бы она довольна тем, что мы сейчас собираемся сделать?
   — Он ее сын. То есть был ее сыном. К тому же единственным. Поэтому ее деньги — это и его деньги. По праву, по крови, по всем тем признакам, которые всегда считались этическими и справедливыми. Ну ладно, вот эти бумаги. Здесь все ясно и понятно. Я лично поработала с адвокатом, чтобы тебе все было понятно. Так ты подпишешь эти документы, Линдсей?
   В этот момент Тэйлор снова испытал желание ворваться в гостиную, но из последних сил остановил себя. Это была проблема Линдсей, и она должна решить ее самостоятельно, без вмешательства посторонних. Тем более что она внешне выглядела очень спокойной, причем даже как-то чересчур спокойной, что не могло не тревожить его. Он остался у двери и ждал дальнейшего развития событий, затаив дыхание.
   — Не думаю, Сидни, что это будет правильно и справедливо, — сказала Линдсей глухим и оттого еще более неестественно спокойным голосом.
   — Линдсей, — продолжала увещевать ее сестра, — послушай меня внимательно. Я не намерена уступать всем твоим…
   На этом слове Сидни оборвала свою напыщенную речь, увидев на пороге гостиной совершенно незнакомого мужчину. Да еще какого! Он был великолепно сложен и весьма симпатичен. К тому же он только что вышел из ванной, что удивило ее больше всего. Что он там делал? Принимал душ? Почему в ее квартире? Высокий, стройный, с широкими плечами и мускулистой грудью — именно такие мужчины нравились ей больше всего. К тому же он был смуглым, с темными волосами. Прелесть! Когда она осознала, что по всем внешним признакам этот человек живет в данной квартире, у нее наступил шок. Точнее, шок наступил не от того, что он жил здесь, а от того, что он жил с ее сестрой. Это было просто невероятно. В какое-то мгновение у нее даже появилось ощущение, что она попала не в ту квартиру, ошиблась адресом. Сидни была так поражена этим открытием, что решительно отказывалась принять эту мысль. Нет, здесь, должно быть, произошло недоразумение, какая-то нелепая ошибка. Этот человек, по всей видимости, является местным электриком или кем-нибудь в этом роде. Линдсей просто не в состоянии подпустить к себе мужчину ближе чем на шесть футов. В особенности такого мужчину, как этот. Этот для нее очень опасен. Он отнимет у нее все, что только пожелает. Господи, да он же уничтожит ее и глазом не моргнет, высосет из нее все соки, оберет до нитки и пустит по миру! В этот момент ее взгляд случайно упал на ярко сверкнувший бриллиант на пальце Линдсей. Они помолвлены?! Какое красивое кольцо, просто изумительное! Нет, в это невозможно поверить. Никакого воображения не хватит, чтобы представить Линдсей помолвленной с этим красивым мужчиной. Здесь какая-то ошибка, нелепое недоразумение, больше ничего. Этому должно быть какое-то другое объяснение.
   — Боже мой, Линдсей, кто это?
   Линдсей резко повернулась к двери и увидела стоявшего на пороге и смущенно улыбавшегося Тэйлора. Он пристально смотрел на нее, как будто спрашивая, не нужна ли ей его помощь. Она тоже попыталась улыбнуться, но получилась лишь вымученная гримаса. У нее просто не было сил двигать мышцами лица. Линдсей очень не хотела, чтобы Тэйлор увидел ее сестру, но, когда Сидни появилась в ее квартире, она поняла, что это неизбежно. Ну что ж, очень хорошо.
   — Это мой жених, — тихо сказала она, недовольно отворачиваясь в сторону, — С. К. Тэйлор. Тэйлор, это моя сестра Сидни, княгиня ди Контини.
   — Тэйлор, — растерянно повторила Сидни, вперившись в него своими огромными глазами. — Ты действительно помолвлена с ним, Линдсей? — спросила она, как-то недоверчиво покачивая головой. — Вы действительно помолвлены? — обратилась она уже к Тэйлору. — Да нет, не могу поверить. Это, должно быть, шутка, не так ли? Вы разыгрываете меня? Что вы, собственно говоря, здесь делаете? Может быть, вы пришли сюда, чтобы починить систему отопления? Вы, часом, не гомосексуалист? Видимо, поэтому Линдсей осмелилась впустить вас в свою квартиру.
   Линдсей не могла не почувствовать в голосе сестры признаков невыразимого удивления. Сидни была настолько поражена увиденным, что даже додумалась назвать Тэйлора гомосексуалистом. Вот это номер! Видимо, только так она могла объяснить себе появление мужчины в квартире своей сестры. Ну, это уж слишком! Что же он, интересно, ответит ей? Как выкрутится из этого весьма щекотливого положения? Линдсей медленно переводила взгляд с Тэйлора на сестру и обратно, думая о том, какое впечатление та произвела на него. Ведь давно уже было известно, что редкий мужчина мог устоять перед ее чарами. Внезапно в ее груди так резануло, как будто кто-то кинжал вонзил. Что это? Неужели ревность? Только этого ей недоставало. Неужели тот факт, что мужчина был помолвлен с ней, действительно казался столь неправдоподобным? Да, очевидно, это так.
   В этот момент Сидни вновь уставилась на Тэйлора своими глазищами и даже слегка наклонилась вперед, как будто желая получше рассмотреть это диво. Линдсей с удовлетворением отметила про себя, что тот остался совершенно спокойным, а в его глазах не было ничего, кроме вполне естественного любопытства.
   — Вы сестра Линдсей? — удивленно отозвался Тэйлор. — Рад познакомиться, мэм.
   — Мэм? Фу, как это ужасно звучит! Как будто я какая-то старая кляча или что-нибудь в этом роде.
   Тэйлор продолжал нахально пялить на нее глаза, и Сидни наконец-то не выдержала и снова повернулась к сестре, которая сидела как в воду опущенная, не зная, чем сгладить возникшую неловкость. Ей казалось, что в этот момент она выглядит излишне смущенной, непростительно скованной и безмерно глупой.
   — Когда же вы, интересно, познакомились? — манерно спросила Сидни. — И почему ты ничего не сказала мне об этом раньше? Ведь мы же виделись с тобой не далее как вчера!
   — А почему бы вам не присесть? — развязно предложил Тэйлор, показывая на свободный стул. — Поскольку вы сестра Линдсей, то, я полагаю, не будет зазорным сообщить вам, что мы повстречались у нее на работе пару месяцев назад. Меня наняли тогда для ее охраны, а сейчас я выполняю свои профессиональные обязанности бесплатно.
   — Значит, вы что-то вроде телохранителя? Ну конечно, как я не догадалась об этом раньше. Одного взгляда на вас достаточно, чтобы безошибочно определить ваш род занятий. Тэйлор, скажите откровенно: вы решили жениться на ней только после того, как узнали, что она стала сказочно богатой невестой? Все это произошло прошлой ночью?
   — Нет, Сидни, это произошло намного раньше.
   Тэйлор молча ухмылялся, а Сидни только сейчас сообразила, что допустила большую ошибку.
   — Я много слышал о вас, Сидни, — сказал он таким нарочито спокойным голосом, как будто она не стоила даже того, чтобы наорать на нее. — А сейчас я имею возможность лично убедиться в том, что вы прекрасно справляетесь со своими гнусными обязанностями, расточая яд вокруг себя. Весьма любопытный подход к жизни и окружающим. Разумеется, сам я ни за что на свете не стал бы пользоваться подобной тактикой, но не могу не признать, что она может принести вам известные результаты. Тем более что вы занимаетесь этим уже много лет. Все ваши меткие и ядовитые удары действительно могут наносить противнику ощутимый урон.
   — Ваше наблюдение умным никак не назовешь, — с надменным видом парировала Сидни.
   Линдсей все же успела заметить, что она слегка обескуражена подобным отпором. Откуда Тэйлор знает о ней? Она никогда ни одним словом не обмолвилась о своей сестре. И все же он знает о ней достаточно много и узнал с первого взгляда.
   — Линдсей почему-то не надела свое кольцо, когда навещала нас в Сан-Франциско, — продолжала Сидни как ни в чем не бывало. — Если вы действительно были помолвлены с ней гораздо раньше, то почему же тогда она была без кольца?
   — Я сняла его, так как не хотела подвергаться унизительным расспросам и язвительным колкостям с вашей стороны, — сдержанно пояснила Линдсей. — Кроме того, мы съехались туда на похороны, а не ради каких-то идиотских поздравлений и тем более празднеств.
   Тэйлор пожалел о том, что Линдсей так и не решилась надеть кольцо, когда навещала своих родных. Конечно, она до сих пор боится их, боится их издевательских замечаний, дурацких расспросов и насмешек. Интересно, когда же это кончится, когда она избавится от этого гнусного страха? — Но во всем этом есть нечто большее, не правда ли, Линдсей? — продолжала ехидно допытываться Сидни. — Ты ведь уже успела сообщить Тэйлору, что неожиданно для себя стала очень богатой невестой?
   — Послушай, Сидни, я очень устала, пропахла потом, хочу принять душ и думаю, что у тебя тоже есть какие-нибудь важные дела. Когда ты возвращаешься в Милан? Когда отец должен получить от тебя окончательный ответ?
   Сидни проигнорировала ее вопрос, все еще продолжая таращить глаза на Тэйлора.
   — Вы сказали, что охраняли Линдсей? — неожиданно спросила она, брезгливо насупившись.
   — Совершенно верно.
   — Вы частный детектив?
   — Да, но не только.
   — Матерь Божья, значит, вы тот самый Тэйлор, который встречался с Валери!
   Тэйлор почувствовал себя так, словно ему нанесли мощный удар под дых. Когда же она заткнется, в конце концов, и уберется отсюда ко всем чертям? Ну и проныра, черт бы ее побрал! Нет, она не уйдет, пока не доведет их до полного отчаяния. Как ей удалось снюхаться с Валери?
   — Вы знаете Валери Бэлок? Впрочем, ничего удивительного в этом нет. Вы очень похожи друг на друга. Да, я действительно встречался с ней какое-то время, но не более того.
   Сидни продолжала удивленно таращить на него глаза, и тут он понял, что она знает Валери не понаслышке, а очень даже близко и наверняка знакома даже с самыми интимными подробностями их сожительства. Вот это сюрприз! Неужели она действительно знает о его былой близости с Валери?
   Удовлетворившись впечатлением, которое она произвела на Тэйлора своими словами, Сидни метнула быстрый взгляд на сестру. Та в этот момент стояла рядом с Тэйлором, пребывая в каком-то жутком оцепенении. На лице Сидни проступила ехидная ухмылка, в которой чувствовалась изрядная доля жалости. Это было так мерзко, что у Тэйлора невольно возникло желание стереть ее звонкой оплеухой.
   — Вероятно, мне следует познакомить Линдсей с Валери. Им будет о чем поговорить. Женщины очень любят обмениваться впечатлениями о своих любовниках. Знаете, Валери весьма лестно отзывалась о ваших мужских достоинствах и о способности довести ее… Впрочем, это уже не важно. Ну так как, Линдсей? Что ты думаешь по этому поводу?
   Линдсей сделала шаг вперед, а Тэйлор в этот момент подумал, что сейчас может произойти самое неожиданное. К счастью, он ошибся. Линдсей продолжала оставаться спокойной и невозмутимой, хотя с каждой минутой это требовало от нее все больших усилий.
   — Я очень устала, Сидни, — холодно сказала она. — Устала и хотела бы принять душ. Неужели ты пришла сюда только для того, чтобы испортить мне настроение и заставить изменить свою точку зрения? Если хочешь, оставь свои бумаги здесь, а я внимательно ознакомлюсь с ними и хорошенько подумаю, прежде чем дать тебе окончательный ответ. А сейчас очень прошу тебя: оставь меня в покое.
   — От тебя действительно разит потом, Линдсей, да и вид у тебя не ахти какой с этими прилипшими к голове волосами, но, моя дорогая сестричка, присутствие в этой квартире твоего жениха и этот скандальный случай с Валери…
   — Все, что было у Тэйлора до нашей встречи, — это его личное дело, не имеющее абсолютно никакого отношения ни ко мне, ни тем более к тебе. Давай покончим с этим разговором, Сидни. У тебя есть еще что-нибудь ко мне? Ты хочешь оставить здесь свои бумаги?
   Сидни бросила быстрый взгляд на Тэйлора, а потом решительно покачала головой:
   — Нет, я не оставлю их у тебя. Во всяком случае, сегодня. Я позвоню тебе через некоторое время, и мы договоримся о встрече в каком-нибудь укромном месте и без свидетелей.
   — Превосходно. Желаю удачи.
   — Боже мой, а ты, похоже, действительно обрела некоторую уверенность в себе. Неужели все это благодаря этому симпатичному парню? Впрочем, ты еще в Сан-Франциско продемонстрировала свой характер. Могу сейчас с чистой совестью признать, что была крайне удивлена этим, чего не скажешь об отце. Ему было очень больно. Неужели и там ты находилась под впечатлением этого громилы? Полагаю, именно из-за этого ты решила выйти за него замуж? Ты считаешь, что он сможет защитить тебя во всех тех случаях, когда ты оказываешься бессильной?
   Тэйлор грозно привстал, сохраняя, однако, на лице некое подобие добродушной ухмылки.
   — Ну вот, опять старая песенка. Ваша склонность к язвительным выпадам, вероятно, уже стала патологической. Зря стараетесь, мадам. Прошу извинить нас, княгиня, но вам уже пора. Я провожу вас до двери, если не возражаете.
   Сидни окинула хозяев квартиры триумфальным взглядом, давая понять, что одержала над ними серьезную победу.
   Лучше бы он сидел и помалкивал, подумала Линдсей. Неужели ему кажется, что она сама не справится со своей сестрой? Нет, она уже достаточно опытная в подобных делах и могла бы дать ей отпор без его помощи. Во всяком случае, попыталась бы это сделать. Впрочем, Сидни уже и так получила по заслугам. На этот раз ей не удалось подмять под себя противника, а ее едкие уколы свидетельствуют только о ее бессилии. Линдсей поймала себя на мысли, что снова принимает поединок с сестрой очень близко к сердцу и отчаянно борется с давно поселившимся в ее душе чувством обреченности. Ну когда же она окончательно избавится от него! Наступит ли то благословенное время, когда она будет преспокойненько общаться с ней, не обращая внимания на свои слова и поступки? Она молча смотрела, как Тэйлор проводил Сидни до двери, слушала, как звонко цокают по паркету ее каблуки, и даже представила, как она ехидно улыбнулась Тэйлору на прощание. Наверняка она подарила ему свой знаменитый кокетливый взгляд, от которого большинство мужчин превращалось в бессловесных и абсолютно покорных рабов. Да, большинство, но, к счастью, Тэйлор не принадлежал к их числу.
   До нее донесся нарочито веселый смех сестры.
   — У вас прекрасная квартира, Тэйлор, — с истеричной неотступностью продолжала язвить Сидни. — Теперь вы, очевидно, позволите Линдсей оплатить всю ее стоимость, не так ли? А этот изумительный бриллиант! Боже мой, вы, должно быть, изрядно потратились на него и сейчас остались на мели. Правда, я только сейчас вспомнила слова Валери. Она часто повторяла мне, что вы отнюдь не бедный человек. Разумеется, до наших стандартов вам еще далеко, но все же, как она сказала, у вас водятся деньги, которых хватает для нормальной жизни. А теперь вы еще получите мою богатенькую сестричку. Кстати, она уже позволила вам затащить себя в постель?
   Линдсей закрыла глаза, с ужасом ожидая его ответа. Вскоре послышался по-прежнему невозмутимый голос Тэйлора:
   — Всего доброго, Сидни. Было очень интересно познакомиться с вами. Члены семьи будущей жены — очень любопытное явление. Однако вам следует быть более осторожной в своих оценках и высказываниях. Выбранная вами стратегия поведения весьма уязвима, так как быстро устаревает.
   Вслед за этим дверь громко захлопнулась, и Линдсей облегченно вздохнула. Наконец-то Сидни ушла. Она устало опустилась на стул и наклонилась вперед, зажав руки между коленями. Ее глаза бездумно вперились в причудливый узор на золотистого цвета дубовом паркете, а лицо стало очень хмурым.
   — То, что твоя сестра знакома с Валери Бэлок, — прозвучал где-то радом голос Тэйлора, — я нахожу весьма забавным, но ничего невероятного в этом не вижу. Это нельзя назвать даже простым совпадением. Они очень похожи друг на друга, принадлежат примерно к одному и тому же слою общества, вращаются в одних и тех же кругах, и поэтому нет ничего удивительного в том, что они рано или поздно наткнулись друг на друга. Кроме того, они обе прекрасно выглядят, достаточно самонадеянны, очень богаты, умны и остры на язык. К тому же они обе не страдают от избытка милосердия или каких-либо моральных принципов и считают, что все вещи и все люди существуют исключительно для удовлетворения их примитивных потребностей.
   Наступила непродолжительная пауза.
   — Мне очень неприятно говорить тебе об этом, Линдсей, — продолжил он, не дождавшись ее реакции на свои слова, — но у твоей сестры нет абсолютно никаких шансов примкнуть к тем людям, которые вызывают у меня чувство уважения. Неужели твой отец еще хуже? Ну ладно, не переживай, все будет нормально. Подойди ко мне. Я хочу, чтобы ты обняла меня. Общение с твоей сестрой подорвало мои силы. Меня даже дрожь пробрала за эти несколько минут, и сейчас мне требуется небольшое утешение. Я должен убедиться в том, что ты все еще здесь, все еще любишь меня и все еще готова окружить своей заботой и лаской.
   Линдсей подняла голову, посмотрела на него и еще больше насупилась.
   — Утешение, — рассеянно повторила она, затем быстро вскочила на ноги и бросилась в его объятия.
   — Господи Иисусе, милая Линдсей, если бы ты только знала, как нужна мне!
   В этот момент ей показалось, что она впервые поверила ему, поверила его словам.
   — Все нормально, Тэйлор, — тихо прошептала Линдсей, похлопывая его по спине и прижимаясь к нему всем телом. — Все нормально. Ты вел себя с ней очень достойно. Молодец. У тебя это получается гораздо лучше, чем у меня. Раньше она всегда оставляла меня совершенно беззащитной, глупой, полностью уничтоженной.
   — А мне казалось, что она сейчас должна быть в Сан-Франциско. Ты же сама говорила мне об этом.
   — Вероятно, она вернулась в Нью-Йорк сразу же после меня. Думаю, что она провела с отцом небольшую беседу, и они решили, что только она сможет уговорить меня отказаться от бабушкиного наследства.
   — Да, это представляется мне вполне логичным, но не очень умным, учитывая ее характер и тактику поведения. Интересно, какую долю этого наследства она рассчитывает получить в случае успеха? Судя по всему, очень значительную.
   — Неужели ты думаешь… Впрочем, вероятно, ты прав. Теперь, когда она узнала, что я не одна, а вместе с тобой, ей придется перегруппировать силы для нового наступления. Интересно, какой именно подход ко мне она изберет сейчас? А в том, что она непременно выработает новую тактику поведения, я нисколько не сомневаюсь.
   — Я могу ждать сколько потребуется, чтобы выяснить это. Пусть даже это будет длиться лет двадцать. Думаешь, что нам удастся выдержать такую длительную осаду?
   — Я попытаюсь, конечно, но рассчитывать на это не приходится.
   — Линдсей, ты должна запомнить одно — теперь нас двое. Навсегда.
   — Да, я буду помнить об этом.
   В тот вечер они ужинали в небольшом итальянском ресторане. Линдсей позволила себе один бокал прекрасного белого вина, а также совсем крохотную порцию спагетти, которые она периодически выдергивала из тарелки Тэйлора. Основным ее блюдом, как обычно, был салат.
   — Мне предстоит серьезная работа во вторник, — пояснила она. — Речь идет о том, чтобы на мне были только кости и кожа. Ведь сейчас февраль, а мне нужно будет предстать перед камерой в облике снежного кролика в очень обтягивающем лыжном костюме. А спагетти такие вкусные, что невозможно удержаться.
   Тэйлор заметно сбавил темп поглощения спагетти, чтобы не возбуждать у нее дополнительный аппетит.
   — Да, ты права. Знаешь, Линдсей, я очень сожалею о том, что случилось с твоей бабушкой.
   — Мне будет очень не хватать ее.
   — И с твоей матерью тоже.
   Линдсей нахмурилась, дожевывая ломтик огурца.
   — Бедная мама! Ее последние годы трудно назвать счастливыми. Она была алкоголичкой и очень располнела незадолго перед смертью. Помню, все это началось еще тогда, когда мне было лет шестнадцать и она решила отправить меня в школу-интернат. Именно тогда она начала много пить и постоянно набирать вес. Собственно говоря, отправила меня не она, а отец, а она просто не смогла противостоять ему. Уже тогда он изменял ей, с первого дня их несчастной супружеской жизни. Мне было тогда всего шестнадцать, но я все прекрасно понимала.
   — Расскажи мне об этом.
   — Я помню, как однажды Сидни стала насмехаться над моей матерью, повторяя, что она превратилась в толстую алкоголичку. Впоследствии она точно так же насмехалась над Холли, которая тоже стала много пить и очень растолстела. Так вот, Сидни долго насмехалась над ней, пока я наконец не намекнула ей, что ее отец изменял не только моей матери, но и ее тоже! Ты бы видел, что с ней было. Я думала, что она набросится на меня с кулаками. Она что-то визжала, орала, покраснела от ярости и дрожала как осиновый лист. Она почему-то думала, что ее мать была единственной женщиной, которую отец любил по-настоящему; после ее смерти, дескать, отец находил лишь ее жалкие копии. Другими словами, отец постоянно искал ту единственную женщину, которая, по его мнению, могла бы стать достойной заменой ее матери. Я даже не помню, как ее зовут.