Страница:
Насытившись, он критически взглянул на оставшееся мясо. Его могло хватить на целое семейство, а при разумной экономии и не на одно. Бросать было жалко.
– Ну что ж… – вздохнул он. – Надо идти к людям. Пусть хоть кто-то тебя, многострадальная хрюшка, доест. Мне одному не осилить…
Шкуру он, спустившись к озерку, старательно прополоскал в воде и потому не побрезговал взвалить на спину, завернув в нее остатки туши, – теперь, если шкуре и предстояло испачкать ему одежду, то не слишком сильно. Своим чудесным зрением, вызванным с большим трудом, он обнаружил, что до ближайшего поселения ему еще идти и идти, – может, и к утру не успеет. Впрочем, идти все равно нужно было.
Он шел неутомимо и стремительно, будто за ним не было и не могло быть погони. Где-то на середине пути ему пришла в голову мысль попытаться разузнать при помощи все того же волшебного зрения – есть ли погоня, и далеко ли она – но, поколебавшись, он решил не тратить ни времени, ни сил. В желудке с довольным урчанием переваривалось мясо, этой щедрой трапезы ему должно было с избытком хватить до самой темноты, и викинг шагал спокойно, ни о чем не думая.
До темноты было совсем недолго, когда лес вдруг немного расступился, явив взгляду плетень, пасущуюся на скудной траве корову, маленький огород, обнесенный оградкой с вплетенными колючими ветками – от скота, и небольшой домик под дерновой крышей. У ограды, обтесывая колышек, стоял дюжий мужик с длинной русой бородой. Увидев Агнара, он неспешно отложил топор и посмотрел на непрошенного гостя сурово и вопросительно.
– Здравствуй, хозяин, – проговорил викинг, не очень ловко управляясь со словами белгского языка. – Не приютишь на ночь?
– А ты кто такой? – прогудел тот.
– Путник…
– Это я и сам вижу. Откуда родом, чем занимаешься?
– Я с севера, – совершенно искренне ответил скандинав. – Я кузнец.
– Кузне-ец, – протянул белг, смягчаясь. – Ну… А это что у тебя? За спиной?
– Добыча, – молодой мастер спустил с плеча шкуру. – Вот… А не приготовит ли нам с тобой твоя хозяюшка это мясо? Добрый был кабанчик…
– Само собой, приготовит. Само собой. Заходи, будь гостем. Места не жалко, – и продолжил обтесывать кол.
У дверей дома добычу из рук Агнара принял парнишка, должно быть, один из младших сыновей хозяина дома, и поволок на кухню. Выглянула женщина, видимо, хозяйская супруга – удивительно молодая по сравнению с мужем, наверно, вторая. Она спрятала ладони под полотенцем, которым подпоясалась, будто кушаком – для удобства, – и смерила викинга оценивающим взглядом. Держалась она холодно, но и с любопытством, должно быть, прикидывала – удастся ли выудить из гостя хоть какие-нибудь интересные истории.
Вздохнув с облегчением, скандинав расправил затекшие плечи и огляделся. Дворик перед домом казался до смешного маленьким, но здесь имелась и солидная охапка сена, на котором можно было отдохнуть, и большая бадья с водой. Когда молодой мастер стащил испятнанную рубашку, из дома выглянула молоденькая девчонка, лет эдак двенадцати-тринадцати, забрала у мужчины грязную одежду и утащила куда-то, должно быть, в стирку. Судя по всему, хозяйку смягчил вид груды мяса, которое принес незнакомец, поэтому она сочла необходимым о нем позаботиться – выглянула, чтоб вручить ему одну из чистых рубашек своего супруга, а может, сына: на смену.
Викинг с облегчением растянулся на сене. Теперь действительно можно было и отдохнуть. Как бы там ни было, хороший ужин и ночлег под крышей ему обеспечен, а дальше видно будет. Если понадобится, он доберется до северной части английского острова и там найдет корабль, направляющийся в Норвегию, а если такого корабля не окажется, построит свой. И там, на севере, в родных землях наверняка сможет укрыться от друидов, по крайней мере, на то время, которое потребуется, чтобы освоить новое искусство.
А может, удастся получиться у какого-нибудь северного колдуна? Это куда приятнее, чем иметь дело с чужаками.
Он задремал, лежа на сене, потом его разбудили, чтоб накормить, и хозяйка с неудовольствием поняла, что пытаться вытрясти из чужака хотя бы несколько тощих сплетен бесполезно – он слишком устал и слишком нелюбопытен.
Утром, к глубочайшему разочарованию женщины, судя по всему, не терявшей надежды его разговорить, Агнар собрался в путь. На лице хозяйки ненадолго появилось яростное выражение, отчетливо гласящее: «Больше никого, ни одного бродягу в дом не пушу!», хотя и ясно было, что решать вопрос «пускать – не пускать» станет ее супруг, а не она. Женщина забыла и про мясо, принесенное незнакомцем, – остатки его она еще накануне отнесла в коптильню, – и законы гостеприимства: помнила она только о своей обманутой надежде хоть на какое-нибудь развлечение. Только-только был отпразднован Бельтайн, а любой праздник лишь разжигает аппетит к веселью.
– То есть Бельтайн уже отпраздновали? – заинтересовался Агнар, доедая завтрак. – Я тут в лесу совсем одичал.
– Обряды провели, но во многих поместьях развлекаться будут до самого сенокоса. Еще дня три. Так им что – людей много, рабов тоже, есть кому заниматься делом. Мы себе такого позволить не можем.
Жена окатила мужа уничижающим взглядом, но на него это не подействовало.
– А где ближайшее поместье? Далеко ли?
– Хочешь наверстать? – белг улыбнулся в бороду. – Ну да, дело святое. Не так и далеко. В дне пути отсюда живет Ордех, богатый человек – у него много земли, большая семья, много работников. Там веселья на всех хватит. Дом гостеприимный, правда, только восемь раз в году, – снова усмешка – На праздники. В остальное время непременно приставят к работе, а если делать ничего не умеешь, вряд ли получишь за ужином больше, чем одну миску каши, да лепешку. Но ты – кузнец. Кузнецу в любом поместье работы найдется много. Если решишь пожить там.
«Почему бы и нет», – подумал викинг. Ему, конечно, ужасно не хотелось существовать кое-как, в лесу, питаясь недожаренным мясом – и то если повезет, а при неудаче глодать кору. Он вполне отдавал себе отчет в том, что сейчас стремится к простому удобству, но уговаривал себя, мол, не только в удобстве дело. Там, где живет много людей – хоть в селении, хоть в поместье – всегда можно узнать самые свежие новости. Скандинаву надо было понять – охотятся ли за ним, известно ли про его побег, и на что способны друиды в этих поисках.
«Почему бы и нет? Можно и подработать, подкормиться, собрать побольше вещей. Куда как удобно путешествовать, имея при себе хороший лук со стрелами, хоть какой-нибудь котелок, ложку, один или два запасных мешка… Много чего можно запасти, если есть возможность».
Доев и раскланявшись с хозяевами, он выбрался на указанную ему тропинку и зашагал на север. Может, конечно, до поместья и действительно был день пути, но явно не для его длинных ног. К полудню он миновал небольшое селение – всего три дома, и мужчин там почти не было, – а потом зашагал уже по землям, явно принадлежащим Ордеху. Хозяин был рачительный, потому позаботился поставить межевые камни, разметить края своих владений.
Не было смысла обходить поля сейчас, пока зерно, посеянное в землю, еще не дало побегов, и значит, топтать ничего не придется. Викинг пошел напрямик, по хорошо обработанной, ароматной рыхлой земле. Он мало что понимал в крестьянских делах, пахал и боронил в своей жизни намного меньше, чем сражался, но даже ему было видно, как хорошо здесь ведутся дела. Следом за засеянным полем потянулось отличное пастбище, на котором паслось большое стадо коров с наливными боками – скот здесь явно не голодал. Пастбище было отгорожено высоким крепким плетнем, и его Агнар обошел – не потому, что лень было перелезать через ограду или он опасался быков, которые ревниво охраняли свой «гарем», многозначительно поигрывая рогами, а потому, что установленные хозяином правила на его земле надо соблюдать.
Когда молодой мастер добрался до самого поместья, еще не настало время ужина. Жилой дом, возведенный на высоком речном берегу, действительно был велик – огромное круглое строение с крышей, вознесенной на солидную высоту, с гриананом, просторной светлицей, немного выдававшейся вперед над входом. Дом окружали хозяйственные постройки и мастерские, возведенные не кое-как, а из крепких крупных бревен, имелся и удобный внутренний двор, а дальше была возведена крепкая ограда, пригодная для того, чтоб за нею можно было переждать нападение врагов.
У ворот Агнара остановили, и он, прислонившись к одному из столбов, несколько минут болтал с парнишкой, чистившим и натиравшим топленым салом железные петли. Тот с восторгом рассказал путнику о праздновании Бельтайна, которое, впрочем, еще не закончилось, потому что не закончились еще наготовленные яства. И пиво тоже.
– А самое главное – желание? – подсказал, улыбаясь, викинг.
– Ну, конечно. Тем более, что ярмарок в ближайшее время не будет, а до следующего праздника еще почти два месяца.
– Праздник надо заслужить, – сказал, подходя, высокий жилистый мужчина с аккуратно подстриженными волосами и бородкой.
Уже одно это говорило о его склонности скорее искать свой путь, а не следовать привычному – белги традиционно избегали стричься и бриться, хотя имели для этого весь необходимый инструмент: ведь с волосами у них было связано множество поверий. Видимо, этот человек был из тех, про кого старики говорят: «Молодежь нынче ничего не уважает… А вот в наше время…» Взгляд у мужчины был холодный, твердый, и Агнар понял, что его вряд ли волнует мнение окружающих. Этот человек привык следовать только своему мнению, и в таком вопросе, как «стричь или не стричь волосы», старики для него – не указ.
Он внимательно оглядел викинга с ног до головы и коротко спросил:
– Путник?
– Да.
– Куда идешь?
– Хочу домой добраться. На север, – неопределенно ответил молодой мастер.
– Здесь, у меня, думаешь передохнуть? Или только на ночлег?
– Еще не знаю, – скандинав усмехнулся. – Не бойся, хозяин, зазря хлеб есть не стану. Я хороший кузнец, поработаю с удовольствием.
– Хлеба у меня достаточно, считать куски не буду, – холодно ответил мужчина. – Я рад гостю, а если ты пожелаешь поработать, то сможешь сделать это в нашей кузне. Там есть все необходимое для кузнечного дела. Посмотри, может, понравится.
– Может, и понравится.
– А пока проходи, не стой в воротах. Эй, устройте гостя! – махнул он кому-то, показавшемуся в дверях.
Во властных замашках белга Агнар давно уже прочел повадки хозяина. Он поблагодарил жестом, пересек двор и шагнул в дом.
Это строение было возведено из камня – все, кроме стропил и крыши. Даже рамы редких здесь окон вставлялись в высеченные из камня пазы. Как и в других белгских домах, самое большое пространство отводилось центральному залу, ниши-имдэ были одинаковые по размеру, и потому дом при взгляде сверху, должно быть, в точности напоминал колесо со спицами, только не доходящими до ступицы. Их стены тоже были каменными.
Однако обитатели поместья явно постарались сделать дом как можно более уютным. Кое-где стены обшили деревянными панелями, завесили умело расшитыми гобеленами, пол устлали свежим тростником, столбы, поддерживающие крышу, покрыли резьбой. Здесь все было продумано так, чтоб быть как можно более удобным. Козлы и столешницы, из которых по вечерам собирали столы, ждали своего времени в одном из имдэ, скамьи были составлены вдоль одной из стенок, постели скатаны в тугие валики.
Служанка, совсем молоденькая рабыня с густыми черными косами, принесла гостю тюфяк и даже подушку, набитую ароматными травами, а также теплое шерстяное одеяло. Она же забрала его кое-как постиранную накануне рубаху. «Как похожи разные женщины, – подумал развеселившийся викинг. – Главное – проявить заботу, а нужна она или нет, и во что выльется – дело десятое…» Впрочем, говорить он ничего не стал, безропотно стащил с себя рубаху и протянул служанке. Она мельком взглянула на его полуобнаженное тело, вспыхнула, бросила красноречивый взгляд на грудь, потом на плечи. Он сделал вид, будто не замечает, и, вспыхнув снова, девушка поспешила уйти.
Скандинав хотел пойти нарубить дровишек на вечер, однако, выглянув, обнаружил, что дров наколота целая поленница, и служанки уже чистят котел к вечерней трапезе, а еще одна на большом деревянном подносе бережно несет крупу и обрезки копченого сала для каши, и кто-то на заднем дворе – слышно по звукам – рубит мясо. «Щедро тут кормят, – подумал Агнар, довольно жмурясь. – Или это только по случаю праздника?»
Маясь от безделья, он пошел помочь парнишке, приводившему в порядок ворота, потом ставил вокруг очага столы по указаниям хозяйки – статной красивой женщины с толстыми пшеничными косами, лежащими на груди, на великолепной вышивке роскошного платья. Супруга хозяина показалась ему одетой слишком богато для деревни, но держалась она в своем праздничном одеянии так уверенно, что он догадался – она всегда так ходит. Должно быть, Ордех мог позволить себе, чтобы жена не работала, а лишь распоряжалась слугами и рабами. Похоже, он богаче, чем викинг подумал о нем сначала. Богат и влиятелен.
А значит, он многое может знать из того, что было бы полезно скандинаву.
Пожалуй, есть смысл задержаться здесь.
Поставили столы, потом скамьи, и женщины принесли из кухни угощение. Пришел хозяин дома, окинул домочадцев пронзительным взглядом, и все сразу пришло в установленный порядок, все расселись по привычным местам, а Агнара посадили совсем рядом с Ордехом, почтив его то ли как гостя, то ли как кузнеца. Викинг уже понял, что к кузнецам белги относились с большим уважением, даже почтением.
Молодой мастер от души наслаждался и видом, и ароматом, и вкусом яств – самых простых, деревенских: кашей, мясом, салом, печеными и вареными яйцами, хлебом и маслом, сыром и овощами, – но приготовленных с умением и любовью. Здесь знали толк и в удобстве, и в еде. Уже по одному только столу было видно, как хорошо ведется здесь хозяйство.
Впрочем, и постель была хороша. Скандинава уложили в одном имдэ с двумя младшими хозяйскими сыновьями, еще не успевшими обзавестись семьями. Едва коснувшись головой подушки, он рухнул в бездну сна, серую и безжизненную…
– Я очень рада, что ты смог сбежать, – сказала Маха, поправляя прядь надо лбом. – Правда, рада.
Она сидела на траве, и на ней было странное серое одеяние, которое она прежде никогда не надевала, да и Агнару не приходилось его видеть. Поднапрягшись, он вспомнил остатки мозаик в Нейстрии, в заброшенном поместье, построенном на развалинах старой римской виллы и как бы включавшем ее в себя. Женщины, танцевавшие на этих мозаиках, были одеты как раз так – очень вольно и откровенно.
Маха, одетая в римский балахон, показалась викингу удивительно красивой и таинственной. Открытые плечи и грудь притягивали его внимание, и он не сразу сообразил, в чем странность всего происходящего. Только и вертелась в голове мысль, что римскую одежду, должно быть, очень просто стягивать с женщины – развязал пояс и потянул платье вниз. Оно и соскользнет.
А потом, разумеется, сообразил.
– Ты мне снишься?
– Рада, что ты и это сообразил сам, да еще так скоро.
– Что я – дурак какой-нибудь?
– Не дурак. Словом, я рада, что тебе все удалось. Удивляюсь, как ты сумел найти путь через подземелья.
– Ну… Помогли мне немного.
– Кто-то из наших? – заинтересованно спросила Маха. Она слегка потянулась – очень томно, сладко, – сорвала травинку и покрутила в пальцах. – Ты пристроился за кем-то, а тот и не заметил?
– Нет. Я тебе потом расскажу, если захочешь.
– Надеюсь, что сможешь рассказать. Только одно объясни мне прямо сейчас – ты зачем взял реликвию?
– Какую реликвию? – удивился скандинав.
– А ты ничего не брал?
Агнар старательно сосредоточился и попытался вспомнить, брал ли он что-нибудь у друидов. Но, поскольку мысли его были заняты совершенно другим, так ничего и не вспомнил.
– Кажется, нет.
– Но куда-то же она пропала, – с недоверием отозвалась девушка. Поколебалась и сунула сорванный стебелек в зубы.
– Может, потерялась?
– О чем ты говоришь…
– Не брал я, не брал ничего… А почему ты так одета?
– Нравится? – улыбнулась Маха. Через мгновение улыбка стала прозрачной, отстраненной. – Так прежде одевались все служители пути и памяти… Правда, это было очень давно. Еще в те времена, когда Великие Острова не погрузились в морскую пучину… Но это неважно. Образ сна можно нарядить как угодно, поэтому я одеваю его по традиции.
– Значит, ваши эти… жрецы леса раньше так одевались? Как красные воины из Румаборга?
– Кто такие красные воины из Румаборга?
– Ну… Долго объяснять…
– Понятно. Для тебя это прошлое, а для нас – будущее. Рада убедиться, что традиция так живуча…
– Вроде того…
– Только я хочу тебе сказать, чтоб ты по возможности держался подальше от моих собратьев. Та реликвия, которая пропала, очень ценна для каждого из нас. И рано или поздно тебя тоже заподозрят в ее пропаже.
– То, что от твоих жрецов леса мне надо держаться подальше, это я уже понял. Но куда мне деваться, а? Маха?
– Не зови меня так, – нетерпеливо ответила девушка. – Махой я была тогда только для тебя.
– В каком смысле?
– Тогда я для тебя была богиней, Матерью-Землей, пашней… В общем, долго объяснять…
– Да я понял. Традиции разных племен очень схожи. У нас раньше, до Благого Бога, было что-то похожее… Как же тебя зовут на самом деле?
– Пора бы и познакомиться? После полугода отношений, – подмигнула она. – Да ладно. Родители в свое время назвали меня Темрой.
– Темра? Что это значит?
– «Холм». Но это неважно.
– Все равно я буду звать тебя Махой. Я так привык.
– Зови, как хочешь, – рассмеялась она. Помолчала, покусывая травинку. – Теперь-то ты что думаешь делать?
– Думаю нанести визит своим старым знакомым, альвам. Кое-что потребовать от них.
– Потребовать, чтоб вернули тебя обратно? Надеюсь, ты не сделаешь такой глупости и не отправишься к сидам вот так, сразу, без плана, без особых умений и сил? Неужели ты еще не понял, что тогда вырвался из их рук чудом? Теперь они не замедлят использовать тебя, как только могут.
– А как они могут?
– По-всякому могут. Не задавай глупых вопросов.
– Ладно, когда же, по-твоему, я буду готов навестить альвов?
Она легонько пожала плечами.
– Когда хотя бы немного обучишься чародейству. Конечно, у нас здесь, на Островах, ты не сможешь добиться этого. Здесь тебе опасно.
– Намекаешь, что нужно убраться?
– На время. У тебя же есть время. Много времени. Куда ты торопишься?
– Может, ты и права. Может, стоит получиться сначала. Но где?
– Тебе нужно найти того, кто согласится обучить тебя. В Англии магией владеют ведь не только друиды. Есть колдуны, чародеи, маги, и их много – выбирай на любой вкус. Впрочем, здесь нужно везенье. Если же нет, то, наверное, стоило бы тебе отправиться в Магриб.
– Магриб? – Агнар напрягся. Он когда-то слышал это название, и теперь где-то в глубине брезжило смутное ощущение – вот сейчас вспомнит и поймет, о чем идет речь и как туда добраться.
– Да. Это на юге. Там, кажется, по-прежнему существует школа чародейства, созданная еще во времена Великих Островов. Но если и не существует, то там все равно можно найти намного больше кудесников, согласных делиться своими знаниями. Магриб и Сааб тем и знамениты.
– Ах, да… Магриб… Я вспомнил. Большая область на севере Материка черных людей.
– На севере материка люди с черной кожей не живут. Их народ обитает в глубине материка, а также на юге его.
– Ну, положим, в ваше время, может, и не обитают, а в наше – обитают. Но главное в другом – я ведь вспомнил, где это.
– И сумеешь туда добраться. Не так ли?
Он придвинулся к девушке и вдруг обнаружил, что и сам обладает телом, что у него есть руки, которыми он может коснуться ее, губы, которые могут ее поцеловать, и глупо сидеть на расстоянии протянутой руки от женщины, которая так его влечет, и при этом даже не коснуться ее. Скандинав поспешно забрал ее тонкую кисть в свои ладони. Пальцы девушки показались Агнару слишком холодными.
– Ты хочешь, чтоб я убрался подальше от тебя? На другой конец Обитаемого мира?
– Зачем ты так говоришь? – укорила она. – При чем тут я?
– А притом. Я хотел бы тебя похитить. Как это можно сделать?
– Оставь… Похитить… Если ты похитишь меня, за тобой погонится весь Друидический Круг. Насилие над женщиной – серьезное преступление. А насилие над посвященной – втройне преступление. Как глумление над образом Богини.
– Разве ты будешь сопротивляться?
– Но ты же хочешь, чтоб все думали, будто ты увез меня силой. Или я тебя неверно поняла? А я не хочу, чтоб о тебе думали, будто ты способен на подобное преступление. За него карают смертью.
– Сжигают?
– Топят в болоте, Агнар. Ни больше, ни меньше…
– Да, невеселая перспектива. Выбор хорош… Скажи, а что за реликвия пропала? – спросил он рассеянно. Викинг уже обдумывал, как и где лучше сесть на корабль, чтоб быстрее добраться до Магриба, если уж ему не повезет с каким-нибудь английским учителем, поэтому вопрос был задан праздно – не слишком-то его и интересовал ответ.
– Ее привезли с Великих Островов. Спасли от потопа… А почему ты спрашиваешь? Действительно взял?
– Да не брал я никаких реликвий, – с раздражением отозвался молодой мастер, понимая, что старается он зря, ибо все его тщательно выстраиваемые сейчас планы наверняка пойдут псу под хвост, ведь здесь все иначе, чем в мире, к которому он привык. Лучше было бы никуда не уезжать, конечно. Но если на него действительно примутся охотиться друиды, убраться из Британии придется. – Я и в сокровищницы-то никакие не совался.
– А-а…
Сон прервался внезапно. Викинг, сонно щуря глаза, поднял голову – вокруг уже вовсю шевелились мужчины, торопясь встать и одеться, женщины варили в котле над огнем какое-то ароматное варево, служанки готовили миски – одну на троих, как обычно по утрам. Для утренней трапезы даже не ставили столов, усаживались на неубранных постелях, скрестив ноги, проглатывали завтрак побыстрее и спешили на полевые работы.
Сонно зевая, молодой мастер скатал тюфяк, подложил еще подушку и позавтракал с комфортом. Пережевывая кашу и заедая ее хлебом с ломтиками сала, он заново перебирал все, что ночью услышал от Махи, пытаясь осмыслить возможные намеки. Может, она не все могла сказать ему открыто, а может, что-то из ее слов он понял не так. Сон оставил отчетливое ощущение недосказанности – может, пробуждаясь, он забыл часть беседы?
«Судя по всему, ценная реликвия, – подумал Агнар, зевая. – Так что друиды за нее землю носом рыть будут. И неважно, брал я ее или нет – найдут и расспросят. Так что позволять себя найти нельзя». Это было понятно и раньше.
Позавтракав, он наведался и в кузницу, но там, как оказалось, делать пока было нечего – местный мастер с подмастерьем как раз снаряжали угольную яму, чтоб жечь в ней железную руду. Единственное, для чего здесь могли понадобиться лишние руки – встать к мехам, но этого скандинав не стал бы делать из чувства собственного достоинства. Мастерам-кузнецам зазорно считалось работать мехами, для этого существовали помощники и подмастерья, пока больше ни на что не годные.
Он вернулся к жилому дому, укрылся от поднимающегося ветра, привалился плечом к стене и с усилием вызвал в себе то самое чудесное зрение, которое освоил всего-то пару дней назад. У него было немного времени и, уверенный, что из обитателей дома никто ничего не заметит, он решил попытаться выяснить, не грозит ли ему какая-нибудь опасность.
Зрение пришло, как по заказу, но в первые несколько минут он видел лишь призрачные очертания зданий и красноватые тени людей, просвечивающие даже сквозь строения. Агнар сосредоточился. Он и сам толком не знал, как можно взяться за дело, поэтому доверился своей интуиции. Тени людей перестали быть красноватыми и засияли множеством оттенков. Более того, сочетание оттенков было таково, что викинг без труда смог разобрать, какие именно чувства испытывает тот или иной человек, разгуливающий по окрестностям. Равно непонятным для себя образом он смог узнать в неразборчивой тени хозяина, хозяйку, их детей, служанок, к которым присмотрелся накануне – словом, распознал тех, с кем уже успел немного познакомиться.
Но это было не то, не то. Раздраженный неудачей, скандинав заставил себя расслабиться и, запрокинув голову, вынудил сознание воспарить над землей. Поместье Ордеха, мелькнувшее внизу, выглядело как детская постройка из щепочек. Удивительно было смотреть на землю, проплывающую снизу, удивительно было наблюдать, как ее оплетает целая сложная сеть тонких и толстых полос разных оттенков серого. Так многообразны были эти оттенки, что молодому мастеру показалось, будто он смотрит на радугу, слишком изысканную для того, чтоб довольствоваться обычными цветами.
– Ну что ж… – вздохнул он. – Надо идти к людям. Пусть хоть кто-то тебя, многострадальная хрюшка, доест. Мне одному не осилить…
Шкуру он, спустившись к озерку, старательно прополоскал в воде и потому не побрезговал взвалить на спину, завернув в нее остатки туши, – теперь, если шкуре и предстояло испачкать ему одежду, то не слишком сильно. Своим чудесным зрением, вызванным с большим трудом, он обнаружил, что до ближайшего поселения ему еще идти и идти, – может, и к утру не успеет. Впрочем, идти все равно нужно было.
Он шел неутомимо и стремительно, будто за ним не было и не могло быть погони. Где-то на середине пути ему пришла в голову мысль попытаться разузнать при помощи все того же волшебного зрения – есть ли погоня, и далеко ли она – но, поколебавшись, он решил не тратить ни времени, ни сил. В желудке с довольным урчанием переваривалось мясо, этой щедрой трапезы ему должно было с избытком хватить до самой темноты, и викинг шагал спокойно, ни о чем не думая.
До темноты было совсем недолго, когда лес вдруг немного расступился, явив взгляду плетень, пасущуюся на скудной траве корову, маленький огород, обнесенный оградкой с вплетенными колючими ветками – от скота, и небольшой домик под дерновой крышей. У ограды, обтесывая колышек, стоял дюжий мужик с длинной русой бородой. Увидев Агнара, он неспешно отложил топор и посмотрел на непрошенного гостя сурово и вопросительно.
– Здравствуй, хозяин, – проговорил викинг, не очень ловко управляясь со словами белгского языка. – Не приютишь на ночь?
– А ты кто такой? – прогудел тот.
– Путник…
– Это я и сам вижу. Откуда родом, чем занимаешься?
– Я с севера, – совершенно искренне ответил скандинав. – Я кузнец.
– Кузне-ец, – протянул белг, смягчаясь. – Ну… А это что у тебя? За спиной?
– Добыча, – молодой мастер спустил с плеча шкуру. – Вот… А не приготовит ли нам с тобой твоя хозяюшка это мясо? Добрый был кабанчик…
– Само собой, приготовит. Само собой. Заходи, будь гостем. Места не жалко, – и продолжил обтесывать кол.
У дверей дома добычу из рук Агнара принял парнишка, должно быть, один из младших сыновей хозяина дома, и поволок на кухню. Выглянула женщина, видимо, хозяйская супруга – удивительно молодая по сравнению с мужем, наверно, вторая. Она спрятала ладони под полотенцем, которым подпоясалась, будто кушаком – для удобства, – и смерила викинга оценивающим взглядом. Держалась она холодно, но и с любопытством, должно быть, прикидывала – удастся ли выудить из гостя хоть какие-нибудь интересные истории.
Вздохнув с облегчением, скандинав расправил затекшие плечи и огляделся. Дворик перед домом казался до смешного маленьким, но здесь имелась и солидная охапка сена, на котором можно было отдохнуть, и большая бадья с водой. Когда молодой мастер стащил испятнанную рубашку, из дома выглянула молоденькая девчонка, лет эдак двенадцати-тринадцати, забрала у мужчины грязную одежду и утащила куда-то, должно быть, в стирку. Судя по всему, хозяйку смягчил вид груды мяса, которое принес незнакомец, поэтому она сочла необходимым о нем позаботиться – выглянула, чтоб вручить ему одну из чистых рубашек своего супруга, а может, сына: на смену.
Викинг с облегчением растянулся на сене. Теперь действительно можно было и отдохнуть. Как бы там ни было, хороший ужин и ночлег под крышей ему обеспечен, а дальше видно будет. Если понадобится, он доберется до северной части английского острова и там найдет корабль, направляющийся в Норвегию, а если такого корабля не окажется, построит свой. И там, на севере, в родных землях наверняка сможет укрыться от друидов, по крайней мере, на то время, которое потребуется, чтобы освоить новое искусство.
А может, удастся получиться у какого-нибудь северного колдуна? Это куда приятнее, чем иметь дело с чужаками.
Он задремал, лежа на сене, потом его разбудили, чтоб накормить, и хозяйка с неудовольствием поняла, что пытаться вытрясти из чужака хотя бы несколько тощих сплетен бесполезно – он слишком устал и слишком нелюбопытен.
Утром, к глубочайшему разочарованию женщины, судя по всему, не терявшей надежды его разговорить, Агнар собрался в путь. На лице хозяйки ненадолго появилось яростное выражение, отчетливо гласящее: «Больше никого, ни одного бродягу в дом не пушу!», хотя и ясно было, что решать вопрос «пускать – не пускать» станет ее супруг, а не она. Женщина забыла и про мясо, принесенное незнакомцем, – остатки его она еще накануне отнесла в коптильню, – и законы гостеприимства: помнила она только о своей обманутой надежде хоть на какое-нибудь развлечение. Только-только был отпразднован Бельтайн, а любой праздник лишь разжигает аппетит к веселью.
– То есть Бельтайн уже отпраздновали? – заинтересовался Агнар, доедая завтрак. – Я тут в лесу совсем одичал.
– Обряды провели, но во многих поместьях развлекаться будут до самого сенокоса. Еще дня три. Так им что – людей много, рабов тоже, есть кому заниматься делом. Мы себе такого позволить не можем.
Жена окатила мужа уничижающим взглядом, но на него это не подействовало.
– А где ближайшее поместье? Далеко ли?
– Хочешь наверстать? – белг улыбнулся в бороду. – Ну да, дело святое. Не так и далеко. В дне пути отсюда живет Ордех, богатый человек – у него много земли, большая семья, много работников. Там веселья на всех хватит. Дом гостеприимный, правда, только восемь раз в году, – снова усмешка – На праздники. В остальное время непременно приставят к работе, а если делать ничего не умеешь, вряд ли получишь за ужином больше, чем одну миску каши, да лепешку. Но ты – кузнец. Кузнецу в любом поместье работы найдется много. Если решишь пожить там.
«Почему бы и нет», – подумал викинг. Ему, конечно, ужасно не хотелось существовать кое-как, в лесу, питаясь недожаренным мясом – и то если повезет, а при неудаче глодать кору. Он вполне отдавал себе отчет в том, что сейчас стремится к простому удобству, но уговаривал себя, мол, не только в удобстве дело. Там, где живет много людей – хоть в селении, хоть в поместье – всегда можно узнать самые свежие новости. Скандинаву надо было понять – охотятся ли за ним, известно ли про его побег, и на что способны друиды в этих поисках.
«Почему бы и нет? Можно и подработать, подкормиться, собрать побольше вещей. Куда как удобно путешествовать, имея при себе хороший лук со стрелами, хоть какой-нибудь котелок, ложку, один или два запасных мешка… Много чего можно запасти, если есть возможность».
Доев и раскланявшись с хозяевами, он выбрался на указанную ему тропинку и зашагал на север. Может, конечно, до поместья и действительно был день пути, но явно не для его длинных ног. К полудню он миновал небольшое селение – всего три дома, и мужчин там почти не было, – а потом зашагал уже по землям, явно принадлежащим Ордеху. Хозяин был рачительный, потому позаботился поставить межевые камни, разметить края своих владений.
Не было смысла обходить поля сейчас, пока зерно, посеянное в землю, еще не дало побегов, и значит, топтать ничего не придется. Викинг пошел напрямик, по хорошо обработанной, ароматной рыхлой земле. Он мало что понимал в крестьянских делах, пахал и боронил в своей жизни намного меньше, чем сражался, но даже ему было видно, как хорошо здесь ведутся дела. Следом за засеянным полем потянулось отличное пастбище, на котором паслось большое стадо коров с наливными боками – скот здесь явно не голодал. Пастбище было отгорожено высоким крепким плетнем, и его Агнар обошел – не потому, что лень было перелезать через ограду или он опасался быков, которые ревниво охраняли свой «гарем», многозначительно поигрывая рогами, а потому, что установленные хозяином правила на его земле надо соблюдать.
Когда молодой мастер добрался до самого поместья, еще не настало время ужина. Жилой дом, возведенный на высоком речном берегу, действительно был велик – огромное круглое строение с крышей, вознесенной на солидную высоту, с гриананом, просторной светлицей, немного выдававшейся вперед над входом. Дом окружали хозяйственные постройки и мастерские, возведенные не кое-как, а из крепких крупных бревен, имелся и удобный внутренний двор, а дальше была возведена крепкая ограда, пригодная для того, чтоб за нею можно было переждать нападение врагов.
У ворот Агнара остановили, и он, прислонившись к одному из столбов, несколько минут болтал с парнишкой, чистившим и натиравшим топленым салом железные петли. Тот с восторгом рассказал путнику о праздновании Бельтайна, которое, впрочем, еще не закончилось, потому что не закончились еще наготовленные яства. И пиво тоже.
– А самое главное – желание? – подсказал, улыбаясь, викинг.
– Ну, конечно. Тем более, что ярмарок в ближайшее время не будет, а до следующего праздника еще почти два месяца.
– Праздник надо заслужить, – сказал, подходя, высокий жилистый мужчина с аккуратно подстриженными волосами и бородкой.
Уже одно это говорило о его склонности скорее искать свой путь, а не следовать привычному – белги традиционно избегали стричься и бриться, хотя имели для этого весь необходимый инструмент: ведь с волосами у них было связано множество поверий. Видимо, этот человек был из тех, про кого старики говорят: «Молодежь нынче ничего не уважает… А вот в наше время…» Взгляд у мужчины был холодный, твердый, и Агнар понял, что его вряд ли волнует мнение окружающих. Этот человек привык следовать только своему мнению, и в таком вопросе, как «стричь или не стричь волосы», старики для него – не указ.
Он внимательно оглядел викинга с ног до головы и коротко спросил:
– Путник?
– Да.
– Куда идешь?
– Хочу домой добраться. На север, – неопределенно ответил молодой мастер.
– Здесь, у меня, думаешь передохнуть? Или только на ночлег?
– Еще не знаю, – скандинав усмехнулся. – Не бойся, хозяин, зазря хлеб есть не стану. Я хороший кузнец, поработаю с удовольствием.
– Хлеба у меня достаточно, считать куски не буду, – холодно ответил мужчина. – Я рад гостю, а если ты пожелаешь поработать, то сможешь сделать это в нашей кузне. Там есть все необходимое для кузнечного дела. Посмотри, может, понравится.
– Может, и понравится.
– А пока проходи, не стой в воротах. Эй, устройте гостя! – махнул он кому-то, показавшемуся в дверях.
Во властных замашках белга Агнар давно уже прочел повадки хозяина. Он поблагодарил жестом, пересек двор и шагнул в дом.
Это строение было возведено из камня – все, кроме стропил и крыши. Даже рамы редких здесь окон вставлялись в высеченные из камня пазы. Как и в других белгских домах, самое большое пространство отводилось центральному залу, ниши-имдэ были одинаковые по размеру, и потому дом при взгляде сверху, должно быть, в точности напоминал колесо со спицами, только не доходящими до ступицы. Их стены тоже были каменными.
Однако обитатели поместья явно постарались сделать дом как можно более уютным. Кое-где стены обшили деревянными панелями, завесили умело расшитыми гобеленами, пол устлали свежим тростником, столбы, поддерживающие крышу, покрыли резьбой. Здесь все было продумано так, чтоб быть как можно более удобным. Козлы и столешницы, из которых по вечерам собирали столы, ждали своего времени в одном из имдэ, скамьи были составлены вдоль одной из стенок, постели скатаны в тугие валики.
Служанка, совсем молоденькая рабыня с густыми черными косами, принесла гостю тюфяк и даже подушку, набитую ароматными травами, а также теплое шерстяное одеяло. Она же забрала его кое-как постиранную накануне рубаху. «Как похожи разные женщины, – подумал развеселившийся викинг. – Главное – проявить заботу, а нужна она или нет, и во что выльется – дело десятое…» Впрочем, говорить он ничего не стал, безропотно стащил с себя рубаху и протянул служанке. Она мельком взглянула на его полуобнаженное тело, вспыхнула, бросила красноречивый взгляд на грудь, потом на плечи. Он сделал вид, будто не замечает, и, вспыхнув снова, девушка поспешила уйти.
Скандинав хотел пойти нарубить дровишек на вечер, однако, выглянув, обнаружил, что дров наколота целая поленница, и служанки уже чистят котел к вечерней трапезе, а еще одна на большом деревянном подносе бережно несет крупу и обрезки копченого сала для каши, и кто-то на заднем дворе – слышно по звукам – рубит мясо. «Щедро тут кормят, – подумал Агнар, довольно жмурясь. – Или это только по случаю праздника?»
Маясь от безделья, он пошел помочь парнишке, приводившему в порядок ворота, потом ставил вокруг очага столы по указаниям хозяйки – статной красивой женщины с толстыми пшеничными косами, лежащими на груди, на великолепной вышивке роскошного платья. Супруга хозяина показалась ему одетой слишком богато для деревни, но держалась она в своем праздничном одеянии так уверенно, что он догадался – она всегда так ходит. Должно быть, Ордех мог позволить себе, чтобы жена не работала, а лишь распоряжалась слугами и рабами. Похоже, он богаче, чем викинг подумал о нем сначала. Богат и влиятелен.
А значит, он многое может знать из того, что было бы полезно скандинаву.
Пожалуй, есть смысл задержаться здесь.
Поставили столы, потом скамьи, и женщины принесли из кухни угощение. Пришел хозяин дома, окинул домочадцев пронзительным взглядом, и все сразу пришло в установленный порядок, все расселись по привычным местам, а Агнара посадили совсем рядом с Ордехом, почтив его то ли как гостя, то ли как кузнеца. Викинг уже понял, что к кузнецам белги относились с большим уважением, даже почтением.
Молодой мастер от души наслаждался и видом, и ароматом, и вкусом яств – самых простых, деревенских: кашей, мясом, салом, печеными и вареными яйцами, хлебом и маслом, сыром и овощами, – но приготовленных с умением и любовью. Здесь знали толк и в удобстве, и в еде. Уже по одному только столу было видно, как хорошо ведется здесь хозяйство.
Впрочем, и постель была хороша. Скандинава уложили в одном имдэ с двумя младшими хозяйскими сыновьями, еще не успевшими обзавестись семьями. Едва коснувшись головой подушки, он рухнул в бездну сна, серую и безжизненную…
– Я очень рада, что ты смог сбежать, – сказала Маха, поправляя прядь надо лбом. – Правда, рада.
Она сидела на траве, и на ней было странное серое одеяние, которое она прежде никогда не надевала, да и Агнару не приходилось его видеть. Поднапрягшись, он вспомнил остатки мозаик в Нейстрии, в заброшенном поместье, построенном на развалинах старой римской виллы и как бы включавшем ее в себя. Женщины, танцевавшие на этих мозаиках, были одеты как раз так – очень вольно и откровенно.
Маха, одетая в римский балахон, показалась викингу удивительно красивой и таинственной. Открытые плечи и грудь притягивали его внимание, и он не сразу сообразил, в чем странность всего происходящего. Только и вертелась в голове мысль, что римскую одежду, должно быть, очень просто стягивать с женщины – развязал пояс и потянул платье вниз. Оно и соскользнет.
А потом, разумеется, сообразил.
– Ты мне снишься?
– Рада, что ты и это сообразил сам, да еще так скоро.
– Что я – дурак какой-нибудь?
– Не дурак. Словом, я рада, что тебе все удалось. Удивляюсь, как ты сумел найти путь через подземелья.
– Ну… Помогли мне немного.
– Кто-то из наших? – заинтересованно спросила Маха. Она слегка потянулась – очень томно, сладко, – сорвала травинку и покрутила в пальцах. – Ты пристроился за кем-то, а тот и не заметил?
– Нет. Я тебе потом расскажу, если захочешь.
– Надеюсь, что сможешь рассказать. Только одно объясни мне прямо сейчас – ты зачем взял реликвию?
– Какую реликвию? – удивился скандинав.
– А ты ничего не брал?
Агнар старательно сосредоточился и попытался вспомнить, брал ли он что-нибудь у друидов. Но, поскольку мысли его были заняты совершенно другим, так ничего и не вспомнил.
– Кажется, нет.
– Но куда-то же она пропала, – с недоверием отозвалась девушка. Поколебалась и сунула сорванный стебелек в зубы.
– Может, потерялась?
– О чем ты говоришь…
– Не брал я, не брал ничего… А почему ты так одета?
– Нравится? – улыбнулась Маха. Через мгновение улыбка стала прозрачной, отстраненной. – Так прежде одевались все служители пути и памяти… Правда, это было очень давно. Еще в те времена, когда Великие Острова не погрузились в морскую пучину… Но это неважно. Образ сна можно нарядить как угодно, поэтому я одеваю его по традиции.
– Значит, ваши эти… жрецы леса раньше так одевались? Как красные воины из Румаборга?
– Кто такие красные воины из Румаборга?
– Ну… Долго объяснять…
– Понятно. Для тебя это прошлое, а для нас – будущее. Рада убедиться, что традиция так живуча…
– Вроде того…
– Только я хочу тебе сказать, чтоб ты по возможности держался подальше от моих собратьев. Та реликвия, которая пропала, очень ценна для каждого из нас. И рано или поздно тебя тоже заподозрят в ее пропаже.
– То, что от твоих жрецов леса мне надо держаться подальше, это я уже понял. Но куда мне деваться, а? Маха?
– Не зови меня так, – нетерпеливо ответила девушка. – Махой я была тогда только для тебя.
– В каком смысле?
– Тогда я для тебя была богиней, Матерью-Землей, пашней… В общем, долго объяснять…
– Да я понял. Традиции разных племен очень схожи. У нас раньше, до Благого Бога, было что-то похожее… Как же тебя зовут на самом деле?
– Пора бы и познакомиться? После полугода отношений, – подмигнула она. – Да ладно. Родители в свое время назвали меня Темрой.
– Темра? Что это значит?
– «Холм». Но это неважно.
– Все равно я буду звать тебя Махой. Я так привык.
– Зови, как хочешь, – рассмеялась она. Помолчала, покусывая травинку. – Теперь-то ты что думаешь делать?
– Думаю нанести визит своим старым знакомым, альвам. Кое-что потребовать от них.
– Потребовать, чтоб вернули тебя обратно? Надеюсь, ты не сделаешь такой глупости и не отправишься к сидам вот так, сразу, без плана, без особых умений и сил? Неужели ты еще не понял, что тогда вырвался из их рук чудом? Теперь они не замедлят использовать тебя, как только могут.
– А как они могут?
– По-всякому могут. Не задавай глупых вопросов.
– Ладно, когда же, по-твоему, я буду готов навестить альвов?
Она легонько пожала плечами.
– Когда хотя бы немного обучишься чародейству. Конечно, у нас здесь, на Островах, ты не сможешь добиться этого. Здесь тебе опасно.
– Намекаешь, что нужно убраться?
– На время. У тебя же есть время. Много времени. Куда ты торопишься?
– Может, ты и права. Может, стоит получиться сначала. Но где?
– Тебе нужно найти того, кто согласится обучить тебя. В Англии магией владеют ведь не только друиды. Есть колдуны, чародеи, маги, и их много – выбирай на любой вкус. Впрочем, здесь нужно везенье. Если же нет, то, наверное, стоило бы тебе отправиться в Магриб.
– Магриб? – Агнар напрягся. Он когда-то слышал это название, и теперь где-то в глубине брезжило смутное ощущение – вот сейчас вспомнит и поймет, о чем идет речь и как туда добраться.
– Да. Это на юге. Там, кажется, по-прежнему существует школа чародейства, созданная еще во времена Великих Островов. Но если и не существует, то там все равно можно найти намного больше кудесников, согласных делиться своими знаниями. Магриб и Сааб тем и знамениты.
– Ах, да… Магриб… Я вспомнил. Большая область на севере Материка черных людей.
– На севере материка люди с черной кожей не живут. Их народ обитает в глубине материка, а также на юге его.
– Ну, положим, в ваше время, может, и не обитают, а в наше – обитают. Но главное в другом – я ведь вспомнил, где это.
– И сумеешь туда добраться. Не так ли?
Он придвинулся к девушке и вдруг обнаружил, что и сам обладает телом, что у него есть руки, которыми он может коснуться ее, губы, которые могут ее поцеловать, и глупо сидеть на расстоянии протянутой руки от женщины, которая так его влечет, и при этом даже не коснуться ее. Скандинав поспешно забрал ее тонкую кисть в свои ладони. Пальцы девушки показались Агнару слишком холодными.
– Ты хочешь, чтоб я убрался подальше от тебя? На другой конец Обитаемого мира?
– Зачем ты так говоришь? – укорила она. – При чем тут я?
– А притом. Я хотел бы тебя похитить. Как это можно сделать?
– Оставь… Похитить… Если ты похитишь меня, за тобой погонится весь Друидический Круг. Насилие над женщиной – серьезное преступление. А насилие над посвященной – втройне преступление. Как глумление над образом Богини.
– Разве ты будешь сопротивляться?
– Но ты же хочешь, чтоб все думали, будто ты увез меня силой. Или я тебя неверно поняла? А я не хочу, чтоб о тебе думали, будто ты способен на подобное преступление. За него карают смертью.
– Сжигают?
– Топят в болоте, Агнар. Ни больше, ни меньше…
– Да, невеселая перспектива. Выбор хорош… Скажи, а что за реликвия пропала? – спросил он рассеянно. Викинг уже обдумывал, как и где лучше сесть на корабль, чтоб быстрее добраться до Магриба, если уж ему не повезет с каким-нибудь английским учителем, поэтому вопрос был задан праздно – не слишком-то его и интересовал ответ.
– Ее привезли с Великих Островов. Спасли от потопа… А почему ты спрашиваешь? Действительно взял?
– Да не брал я никаких реликвий, – с раздражением отозвался молодой мастер, понимая, что старается он зря, ибо все его тщательно выстраиваемые сейчас планы наверняка пойдут псу под хвост, ведь здесь все иначе, чем в мире, к которому он привык. Лучше было бы никуда не уезжать, конечно. Но если на него действительно примутся охотиться друиды, убраться из Британии придется. – Я и в сокровищницы-то никакие не совался.
– А-а…
Сон прервался внезапно. Викинг, сонно щуря глаза, поднял голову – вокруг уже вовсю шевелились мужчины, торопясь встать и одеться, женщины варили в котле над огнем какое-то ароматное варево, служанки готовили миски – одну на троих, как обычно по утрам. Для утренней трапезы даже не ставили столов, усаживались на неубранных постелях, скрестив ноги, проглатывали завтрак побыстрее и спешили на полевые работы.
Сонно зевая, молодой мастер скатал тюфяк, подложил еще подушку и позавтракал с комфортом. Пережевывая кашу и заедая ее хлебом с ломтиками сала, он заново перебирал все, что ночью услышал от Махи, пытаясь осмыслить возможные намеки. Может, она не все могла сказать ему открыто, а может, что-то из ее слов он понял не так. Сон оставил отчетливое ощущение недосказанности – может, пробуждаясь, он забыл часть беседы?
«Судя по всему, ценная реликвия, – подумал Агнар, зевая. – Так что друиды за нее землю носом рыть будут. И неважно, брал я ее или нет – найдут и расспросят. Так что позволять себя найти нельзя». Это было понятно и раньше.
Позавтракав, он наведался и в кузницу, но там, как оказалось, делать пока было нечего – местный мастер с подмастерьем как раз снаряжали угольную яму, чтоб жечь в ней железную руду. Единственное, для чего здесь могли понадобиться лишние руки – встать к мехам, но этого скандинав не стал бы делать из чувства собственного достоинства. Мастерам-кузнецам зазорно считалось работать мехами, для этого существовали помощники и подмастерья, пока больше ни на что не годные.
Он вернулся к жилому дому, укрылся от поднимающегося ветра, привалился плечом к стене и с усилием вызвал в себе то самое чудесное зрение, которое освоил всего-то пару дней назад. У него было немного времени и, уверенный, что из обитателей дома никто ничего не заметит, он решил попытаться выяснить, не грозит ли ему какая-нибудь опасность.
Зрение пришло, как по заказу, но в первые несколько минут он видел лишь призрачные очертания зданий и красноватые тени людей, просвечивающие даже сквозь строения. Агнар сосредоточился. Он и сам толком не знал, как можно взяться за дело, поэтому доверился своей интуиции. Тени людей перестали быть красноватыми и засияли множеством оттенков. Более того, сочетание оттенков было таково, что викинг без труда смог разобрать, какие именно чувства испытывает тот или иной человек, разгуливающий по окрестностям. Равно непонятным для себя образом он смог узнать в неразборчивой тени хозяина, хозяйку, их детей, служанок, к которым присмотрелся накануне – словом, распознал тех, с кем уже успел немного познакомиться.
Но это было не то, не то. Раздраженный неудачей, скандинав заставил себя расслабиться и, запрокинув голову, вынудил сознание воспарить над землей. Поместье Ордеха, мелькнувшее внизу, выглядело как детская постройка из щепочек. Удивительно было смотреть на землю, проплывающую снизу, удивительно было наблюдать, как ее оплетает целая сложная сеть тонких и толстых полос разных оттенков серого. Так многообразны были эти оттенки, что молодому мастеру показалось, будто он смотрит на радугу, слишком изысканную для того, чтоб довольствоваться обычными цветами.