Кожевников Алексей. Смерть прокурора

Алексей постоял несколько, давая глазам привыкнуть.
Хозяйка ушла вперед и куда-то исчезла, а перед ним оказалась
стена и угол, заваленный бумажным хламом. Он понял, что нужную
дверь прошел мимо, и повернул вспять. Пальцы снова уткнулись во
что-то пушистое. Он пригляделся внимательнее и тотчас отдернул
руку. В дверном проеме на бельевом шнуре была повешена кошка.
Откуда-то сбоку, словно из стены, к нему подплывало
бледное лицо. Тихий голос скорбно и бессвязно начал пояснять.
-- Кошечка недавно совсем, вчера... Но я раньше заметила.
Рассада стала пропадать. Помидорная. Я ее высадила в ящики с
землей, две недели назад. А вчера заметила... Эта кошечка
сходила в ящик по нужде. Как уксусом полила. К вечеру рассада у
меня пожелтела... Пропала. Вот, пришлось кошечку примерно
наказать.
="Точно, крыша поехала"=, -- подумал про себя Алексей,
теперь уже различая хозяйку, но тем не менее стараясь не
отстать.
Она остановилась посреди комнаты, которую наверное можно
было назвать гостиной. Повернулась к нему, и Алексей смог
наконец разглядеть ее лицо. Пожалуй, они были очень похожи с
дочерью. Если бы не возраст и манера носить одежду --
совершенно двойняшки.
Она слегка коснулась лба, словно припоминая.
-- Вы хотели видеть Иру?
-- Да.
-- Она умерла.
-- Как... когда?!
-- В прошлом году, -- тихим голосом отвечала она. Ему
показалось даже, что он ослышался.
-- Простите за назойливость, но вчера я проводил Иру сам.
До калитки. Или я что-то путаю?
Она молчала, потом, поколебавшись, кивнула.
-- Идемте.
Алексей прошел вперед, в следующую дверь.
-- Вот ее комната. С тех пор... когда... ее не стало, -- с
усилием выговорила она.
Алексей огляделся. Большая и неожиданно светлая для этого
дома комната. Удобная тахта. Трельяж с косметикой. И пуф.
Платяной шкаф в углу. Стеллаж с книгами; живописной россыпью
журналы. И портрет Иры. На стене, в траурной раме. Он даже
отшатнулся, но взял себя в руки.
-- В прошлом году, вы говорите?
Женщина молчала, потупясь.
-- Вчера я сидел рядом с ней. В ресторане. Мы
разговаривали.
-- Да.
-- Что... да? -- не понял он.
Но ответа не деждался.
-- Вы были дома вчера? Когда она вернулась?
-- Я теперь редко выхожу.
-- Значит, вы не могли ее не видеть?
Не слыша ответа, он хотел повторить вопрос, но женщина
подняла голову и рассеянно невпопад улыбнулась.
-- Иногда она приходит, -- тихо прошелестело в воздухе, и
Алексей остро ощутил атмосферу безумия, царящую в этом доме.
-- Ваша фамилия... и дочери, Калетина?.
-- Калетина.
Алексей невнятно извинился за причиненное беспокойство и,
ничего не объясняя, благо что его ни о чем не спрашивали, вышел
из дому. С крыльца оглянулся еще раз: в дверном проеме маячило
бледное лицо с исплаканными глазами, -- и сел в машину.
="...В границы здравого смысл происходящее никак не
укладывается, но мыслить иначе я, кажется, не умею"=, -- с
некоторым даже ожесточением думал он, чувствуя, что выбит из
колеи напрочь.
Минут пять небыстрой езды несколько его успокоили, и он
начал прикидывать варианты.
...Сходство матери с умершей Ирой было просто
поразительно. Бросалось в глаза, но почему, собственно, он
решил, что провожал вчера Иру, а не ее мать? Только потому, что
она назвалась Ирой? Не отсюда ли проистекает их поразительное
сходство, что Калетину-младшую он сравнивает с
Калетинойстаршей? Тем более, что дочь Иру впервые он увидел на
стене в траурной раме.
Допустим, вчера Калетина выглядела моложе. Ну и что?
Шестидесятилетние травести иногда недурно играют
двенадцати-четырнадцатилетних Золушек и Джульетт. При свете
софитов, а не в ресторане при цветомузыке. И не в майских
сумерках по дороге домой.
Наконец, если все так, значит ли это, что маскарад
понадобился ради мести? Быть может, безумие, замкнутое на одной
навязчивой идее, подсказало этот нестандартный, даже изощренный
ход? Он сам имел возможность убедиться вчера в ужасной силе
избранного средства. Чераневу вывели, почти вынесли из зала на
руках в припадке истерики. Даже сегодня, стоило упомянуть имя
жертвы, как припадок повторился. На старые что называется
дрожжи. Еще несколько подобных сеансов, и устойчивый
истерический синдром закрепится навсегда.
В итоге... Золотарев мертв, и, кажется, не без участия
какой-то женщины. Второй преступник, Суходеев, пропал без
вести, и надежда, что он еще жив, ничтожна. Осталась Черанева
из всей компании, и если она в скором времени не погибнет, то
обязательно отправится в сумасшедший дом.

13

Во второй половине дня оперативно-следственная группа
прибыла в Волковку. Старенький локомотивчик, сопя и вздыхая,
затащил пассажирские вагоны на запасной путь и там затих.
Алексей и эксперт-криминалист Дьяконов, оглядевшись по
сторонам, двинулись в гору мимо осевших, полуразрушенных
бараков. Впереди с хмурым, отчужденным видом шагал Андрей
Ходарев, приглашенный в качестве свидетеля и хозяина
домостроения.
Эксперт Дьяконов закатал намокшие штанины до колен,
недовольно буркнул:
-- Дождь был, черт бы его...
Алексей промолчал, хотя эксперт был прав. После такого
дождя часть следов на открытой местности окажется смытой. Он
обернулся. Их догонял участковый инспектор Суслов.
-- Договорился?
Участковый подмигнул.
-- Час-полтора нам гарантировано.
-- В самый раз. Минут пять пусть погалдят, успокоятся.
Потом можно просить.
В молчании, озираясь по сторонам, добрались до подворья.
Затем Алексей, один, обошел поселок по периметру, прикинул
рельеф местности и направился к поезду. Пестрая, голосистая
толпа человек сорок разбрелась по насыпи, обмахиваясь
сломленными ветками от овода и комаров.
-- Что случилось, люди? -- нарочито громко спросил он,
обращаясь ко всем разом.
-- Грибы собирам, не видишь? -- отозвался из толпы бойкий
женский голос. -- Сморчки, харчки... прям на шпалах высыпали. И
сама же засмеялась. Алексей широко улыбнулся.
-- А я думал, случилось чего?
-- Слушай ее, сороку. Одни сморчки на уме. Вон керосинка
наша гробанулась, не едет.
-- И надолго?
-- А кто знает?
Алексей подошел к машинисту локомотива, который с
недовольным видом копался в железных, промасленных
внутренностях. Переговорил, потам вернулся назад.
-- Граждане пассажиры! Работы, примерно, на час, от силы
полтора. Сменить шкив. Досадно, конечно, но разрешите
воспользоваться вашим бедственным положением. Дело в том, что
здесь, на территории поселка, по нашим данным, находится
пропавший во время майских праздников подросток...
Алексей в двух словах обрисовал ситуацию и объяснил, в чем
должна состоять помощь: необходимо построиться цепью и
прочесать поселок с прилегающей к нему местностью. Особое
внимание при этом следует обращать на естественные впадины,
углубления, лесные завалы, кучи хвороста, на свежевскопанную
землю или поврежденный дерн. Труднодоступные места, вроде
чердаков, подвалов, колодцев, трогать не надо. Лучше
предупредить. Следственная группа займется ими особо.
Переждав шум, вызванный сообщением, Алексей предложил всем
разойтись вдоль железнодорожной насыпи с интервалом в десять
метров один от другого. Цепочка получилась внушительная, не
менее полукилометра, и флангами захватывала опушки леса по обе
стороны поселка. Он дал знак начать продвижение, а сам с двумя
понятыми отправился в усадьбу Ходарева, где занялся осмотром и
составлением описи предметов, изымаемых из тайника. Хозяин, как
он и предполагал, про тайник ничего не знал. Ни разу, по его
словам, в курятник не заглядывал, не доходили руки. На вопрос,
кому мог принадлежать этот тайник, пожал плечами.
-- Не знаю.
-- А предположения есть?
-- Он же, чего тут... Его захоронка.
-- Кто он?
Андрей Ходарев усмехнулся.
-- Имя, что ли? Тогда я и без вас разобрался бы. Без
заявлений, -- он повернулся и ушел в избу. Но в избе
обстоятельно и по-хозяйски расположился эксперт-криминалист
Дьяконов, производил осмотр, и Ходарев отправился на улицу.
В неприязненном отношении хозяина резон был, Алексей это
понимал. Правоохранительные органы в данном случае сработали
задним числом, когда человек исчез. Наверняка, Ходарев знает,
что исчез не безымянный человек, а сосед Суходеев, догадаться
теперь нетрудно. И он знает также, что из свидетеля в случае
смерти Суходеева вполне может превратиться в подозреваемого,
хотя оба его заявления в свое время были оставлены без
внимания.
Прошло около получаса, когда неподалеку от усадьбы
раздались оживленные выкрики, и цепочка с обоих флангов вся
собралась вокруг одного из бараков. Алексей вышел за ворота,
мимоходом спросил Ходарева:
-- Что там у них?
-- Нашли чего-то, -- равнодушно отозвался тот и остался
сидеть на обочине у поваленного плетня.
Алексей пошел взглянуть, протиснулся через толпу ко входу
в барак. Навстречу с кривой усмешкой появился участковый.
Мотнул головой. -- Нашли, да не того.
Под одной из сгнивших половиц возле стены, едва
присыпанные землей, белели голой костью человеческие останки.
На лицевой части черепа даже сейчас был виден длинный,
рубленный след, скорее всего, от удара топором.
Вслед за Алексеем в барак хлынули любопытные, и скуластый,
худой мужчина, явно коми по национальности, уже в который раз
рассказывал, как он вошел, как наступил на половицу, она
хрястнула у него под ногой и перевернулась, и что он потом
увидел. Кто-то из пожилых вслух по памяти прикидывал, кого и за
какие грехи могли здесь угробить. Набиралось человека
три-четыре возможных кандидатов, но, кажется, это был еще не
предел. Список дополняли другие. Участковый решительно
прекратил начавшуюся дискуссию и взялся восстанавливать
цепочку.
Однако дальнейшие поиски результатов не дали. Цепочка
прочесала поселок до конца, углубилась в лес и лесом же,
разделившись надвое, возвратилась на железнодорожную насыпь.
Алексей поблагодарил людей за оказанную помощь и просил
двоих доброхотов, если такие найдутся, остаться с группой до
конца поисков. Вызвался коми по фамилии Веремеев. Сказал, что
он в отпуске и дома ему все равно делать нечего. Вторым к
следователю подошел пенсионер из местных старожилов Кропачев и
ткнул пальцем в барак, в котором вырос и откуда его призвали в
армию.
...Эксперт-криминалист Дьяконов с недовольным видом
продолжал возиться теперь уже во дворе. Результаты были
малоутешительные. Найдено несколько отпечатков пальцев, которые
после сравнения с образцами предположительно были
идентифицированы как принадлежащие Суходееву. Его ="пальцы"=
нашлись также на никелированных частях разобранных мотоциклов.
Но это лишний раз подтверждало уже известные выводы, и только.
По расчетам Алексея усадьба Ходарева была наиболее
вероятным местом совершения преступления. Эту задачу он,
собственно, и поставил перед криминалистом: отыскать следы,
предметы, орудия с тем, чтобы доказать их отношение к
преступлению.
Дорожно-транспортное происшествие после разговора с
участковым, а потом с местным старожилам кропачевым пришлось
исключить. Железнодорожная ветка била единственной дорогой сюда
из города. Вдоль нее прямо по насыпи была набита мотоциклетная
колея, по которой добирались в город жители лесоучастков, а
когда наступал сезон -- многочисленные грибники, ягодники,
позднее охотники. Правда, стороною, низиной шла еще дорога, но
это был зимник, а летом даже в сухую, жаркую пору он
превращался в непролазное болото и зарастал местами осокой и
камышом. То есть, произойди ДТП, то красного цвета ="Восход"= и
сам потерпевший были обнаружены на железнодорожной ветке в
течение нескольких часов.
Скорее всего, имело место преступление. Не исключено, что
преступник мог свести счеты с Суходеевым не здесь, а где-то на
стороне. Во временной раскладке дыр покамест достаточно, но вся
собранная информация так или иначе замыкалась на Волковке, даже
по приблизительным временным прикидкам. Из остальных версий ни
одна не сработала. Поэтому он считает -- интересы Суходеева и
интересы предполагаемого преступника сошлись здесь.
Возможно, ="олигофрены"= (не сумели миром поделить
тайник), это вопервых. Во-вторых, Ходарев, хозяин усадьбы,
вполне мог по своим каналам вычислить Суходеева и рассчитаться
с ним, что в общем и целом было бы даже справедливо. Если по
совести, конечно, а не по закону. В-третьих, Устинов, хозяин
другой усадьбы, который, примерно, в это же самое время
перебрался с пасекой на новое место.
Но главное -- найти труп. На худой конец, красного цвета
="Восход"=, без номеров. Потом можно разматывать дальше.
Участковый Суслов передал Алексею набросанную от руки
схему местности, включая поселок, с результатами осмотра.
Крестиками были помечены места, которые следовало проверить
дополнительно: три колодца, два барака с пометкой (чердак), и
еще крест -- на опушке леса справа, если встать лицом к
железной дороге.
-- Что тут?
-- Пятно масла. Возможно, протек картер.
-- Понятно. Анатолий Степанович, возьми себе этих
помощников и начни с чердаков. А я пока приценюсь к колодцам,
лады?
-- Годится.
-- Постой, -- Алексей придержал его за руку, заметив в
глазах участкового азарт. Даже схема, составленная с большим
толком и дотошностью, несколько выходила за обычные служебные
рамки. -- Скажи, что ты об этом думаешь?
-- Что думаю?.. Честно?
-- Желательно.
Алексей улыбнулся, но старший лейтенант шутливого тона не
принял. Он скосил глаза на сидящего с безучастным видом
Ходарева и коротко, со злостью отрубил:
-- Он. Его рук дело.
-- Есть основания?
-- Без оснований.
-- Тогда каким образом?
-- Двоюродный братец. Знаю, как облупленного.
Алексей разочарованно присвистнул.
-- Ну, братья-славяне, вы даете! А меня, стало быть, за
золотоордынца держите? Так, что ли?
-- Его почерк, -- упрямо повторил Суслов, вновь не
принимая шутку. -- И поза, когда нашкодит, та самая. Мол, знать
ничего не знаю. Мое дело сторона.
-- А если, действительно, не знает? Поза, увы, не
доказательство.
-- Для меня доказательство, -- отрубил участковый и с
добровольными помощниками отправился исследовать чердаки.
История с двумя проигнорированными заявлениями Ходарева
теперь сделалась яснее. Хотя подобная практика в милиции
повсеместна независимо от родственных отношений.
Алексей отыскал все три колодца. Трава вокруг них была
отоптана. Гнилые доски от развалившихся колодезных будок частью
раскиданы по сторонам, частью сгружены. Разрушена у всех трех
верхняя часть сруба, стволы завалены бревнами. Время, кажется,
сделало свое дело, но, возможно, постарались неумелые
помощники, проявив излишнее рвение. Наконец рвение мог проявить
и преступник, скрывая следы.
Алексей тщательно обследовал каждый колодец с прилегающим
участком земли, но ничего подозрительного не обнаружил. Пятен
крови такой дождь после себя, разумеется, не оставит -- трава
была слишком мокрая. Следов волочения тоже. Не нашлось хотя бы
клочка ткани, пуговицы или зацепившейся нитки, обломанного
куста, чтобы отдать приоритет одному из колодцев, а не
расчищать все три. Будучи городским жителем, он плохо
представлял, как это лучше сделать.
Подошли участковый с Веремеевым и Кропачевым, тоже ни с
чем. Переговорив, пришли к выводу, что колодцы -- последнее,
что им осталось проверить на территории поселка. И желательно
сделать это засветло.
Веремеев, когда составляли опись, заприметил у Ходарева во
дворе пару крючков, какими орудуют грузчики на лесоповалах, и
вместе с Кропачевым они вызвались изготовить багры. Участковый
Суслов взялся расчищать от досок и прочего хлама площадку
вокруг колодца. Алексей отправился прогуляться по поселку --
осмотреться, и, когда вернулся, багры были уже готовы --
длинные, из сухих легких лесин, с намертво примотанными на
концах крючками.
Орудуя на пару и с большой сноровкой, Кропачев с
Веремеевым цепляли в колодце обвалившееся, рыхлое звено сруба
и, с гаканьем, перехватываясь, вытягивали наружу. Получалось
споро, и вскоре колодцы были от завалов очищены. Но трупа,
сколько они ни шарили по дну, ни в одном из них не оказалось.
Последняя из отрабатываемых версий, похоже, оборачивалась
пустышкой. Другие в собранном материале попросту не
просматривались.
Подошел эксперт Дьяконов. Трехчасовой осмотр в усадьбе
Ходарева никаких дополнительных сведений не дал. Ни малейшей
зацепки. Дьяконов хмыкнул, оглядев их работу, с наслаждением
закурил.
-- Что-то ты, братец, недодумал в этом деле. Не
вытанцовывается.
В снисходительном тоне, в голосе с ленивой бархатной
развальцей Алексей почувствовал соответствующую оценку, пусть
ненамеренную, своим профессиональным качествам. Он промолчал,
но спустя некоторое время с вежливой категоричностью отправил
Дьяконова с аналогичным осмотром в покинутую избу Устинова.
-- Может, плывуном затянуло? -- высказал предположение
Веремеев, провожая эксперта глазами.
-- Это как?
-- Ну, как сказать-то тебе?.. Сруб, он когда дырявый,
прогнил то есть, в щели глина, песок, жижа всякая лезет. Плывун
называется. Мелеет тогда колодец. Ну, люди это дело чистят,
иной раз и сруб переберут наново.
-- Да нет, -- решительно возразил Кропачев. -- Плывун, это
когда вода есть. А колодцы, все три, вишь, обсохли. Ушла вода,
-- он зло сплюнул и подытожил какую-то давнюю свою мысль: -- На
дурное дело трава не растет, не то что...
Не договорил.
-- А ты, Анатолий Степанович, чего молчишь?
Участковый с хмурым видом решительно отрубил:
-- Плохо искали.
-- Ты думаешь?
-- Знаю. Голыми руками, на шару Ходаренка не возьмешь.
Что-что, а концы хоронить умеет.
Алексей, хотя был расстроен неудачей, рассмеялся. Братская
неприязнь становилась забавной.
-- Что значит хоронить концы? Например?
-- Охотник он. Пушник. Да и по рыбе тоже мастак, не
отнимешь, -- нехотя проговорил Суслов, и было понятно, что
сказано не в похвалу. -- Вреде леса кругом повывели, а
Ходаренок даже в поскотине умудряется, по десятку лис берет за
сезон капканами. Больше, чем все райохотобщество. Браконьерит,
конечно. Кое-что похуже сдает для отвода глаз, остальное --
налево по черной цене. И ни разу, кстати, не попался. Ни с
мясом, ни с рыбой, ни с пушниной.
-- А может, слухи? Мало ли, прихвастнул раз-другой. И
покатилось?
-- Не слухи. Сам с ним бывал, знаю. Вон, второй ="жигуль"=
добивает. В пожарке таких денег не платят.
Теперь Алексею была понятна причина неприязни участкового
к двоюродному брату. Отнюдь не по долгу службы. Удачников и
вообще талантливых людей худо терпят, сразу ставят вне закона и
травят непримиримо до скончания дней. Он поднялся, постучал по
циферблату.
-- Через сорок минут собираемся. На этом самом месте.
Желательно, каждый с вариантом.
Пенсионер Кропачев и Веремеев, оба с важностью кивнули и
углубились в размышление. Алексей один отправился к Устиновской
избе, которая располагалась рядом с железной дорогой. Под
="хазу"=, да еще с тайником, она разумеется не годилась.
Слишком торное место в отличие от ходыревской усадьбы,
расположенной в полукилометре от железки, к тому же на отшибе,
почти в лесу. Другое дело, что Суходеев, воруя, наверняка, не
ограничивался одним ходыревским имуществом. Мог заглянуть сюда
тоже и нарваться... А если нарвался, то зачем отсюда тот же
Устинов или Ходарев, или кто-то из ="олигофренов"= потащит труп
на себе в гору за двести метров, чтобы свалить в колодец?
Гораздо проще перенести за линию. А там -- дикая вырубка
десятилетней давности, черт ногу сломит. Лучше места не
придумаешь. Через месяц зверье обгложет труп до костей, и тех
не оставит. Но пусть поработает криминалист, с выводами
забегать не стоит.
В избу он заходить не стал. Поднялся по насыпи. Его
внимание привлекла неглубокая выемка в десятке шагов от тропы.
Насыпь была -- шлак с песком, но местами она успела
обдерниться, местами сохранились проплешины с редкой щеточкой
травы. Пожалуй, яма выглядела здесь не вполне логично. Зеленые
травинки, подрезанные, надо думать, лопатой, не успели даже
подвялиться. Правда, под действием дождя контуры ямы оплыли, и
она походила теперь на воронку.
Алексей постоял, соображая, потом сунул в карман пригоршню
песку из ямы и повернул назад. По пути он сделал небольшой крюк
мимо барака, где были обнаружены человеческие останки, подобрал
возле крыльца проржавелый, но крепкий еще ковш.
Веремеев с Кропачевым сидели вдвоем, как он их оставил, в
глубоком размышлении. Посасывали папироски. Алексей попросил
перевязать на конец шеста вместо крюка ковш, мол, у них это
неплохо получается. Когда черпак был готов, он опустил шест в
колодец и повозил черпаком по дну. Потом, перехватываясь,
вытащил его наружу, заполненный вонючей, липкой грязью. Оба
помощника наблюдали за его действиями с озадаченным видом.
Алексей опрокинул содержимое на землю и, волоча шест за
собой, двинулся к другому колодцу. Веремеев с Кропачевым молча
последовали за ним.
Второй колодец оказался гораздо глубже, и пробу грунта
удалось подцепить только с третьей попытки. Зато в черпаке
вместо липкой, вонючей грязи оказался сырой песок с частицами
шлака.
-- Ну? И че будто бы? -- подсунулся Веремеев. Даже сунул в
песок палец, потрогать.
Алексей вывернул из кармана на ладонь принесенный с собой
песок, подмигнул.
-- Плывун.
-- Дак это... где взял-то?
-- С насыпи.
-- Вот так да-а... -- Веремеев поскреб в затылке, потом
подхватил с земли черпак и, спотыкаясь, едва не вприпрыжку
устремился к третьему колодцу, через пять минут он показался
назад.
-- Ну? -- грозно издали спросил Кропачев.
-- Грязь, гольная.
-- А я тебе че говорил? -- удовлетворенно кивнул Кропачев,
хотя ничего такого он не говорил. -- Откапывать теперь надо.
Помощники засуетились. Шустрый Веремеев куда-то убежал,
кажется, за веревками. А Кропачев принял руководство на себя.
-- Ты вот чего, парень, сходи за участковым пока. А то нам
вдвоем не справиться тут. В ту сторону, кажись, пошел, -- он
махнул рукой.
Когда Алексей, участковый и Дьяконов подошли к колодцу, у
помощников все необходимое было уже готово. Верхние венцы,
которые находились вровень с землей, теперь оказались вынуты и
валялись в стороне, а поперек зияющего отверстия в вырытой по
краям канавке лежало тонкое бревно с переброшенной через него
вниз веревкой. На конце веревки поперек они привязали короткую
палку, чтобы можно было стоять, опираясь на палку двумя ногами.
Сухой, легкий Веремеев держал в руках лопату с перерубленным
пополам черенком, и, судя по азартной решимости на лице, лезть
в колодец собирался именно он.
-- Ты токо за стены не цепляй, -- строго напутствовал
Кропачев. -- А то завалит, не дай бог.
-- Ну дак...
-- Кричи, если чего.
Веремеев сел на бревно поперек и пристроил ноги на палку.
Начали спускать втроем. Дьяконов тем временем возился с
фотоаппаратом. Наконец веревка ослабла. Кропачев сложил руки
рупором.
-- Вода есть?
-- по колен... -- глухо прозвучало из колодца.
-- Песок?
-- Песок...
Минут через десять Веремеев велел опустить к нему багор.
Потом дернул за веревку, чтобы поднимали. Вскоре голова
Веремеева с жидкими, спутанными волосами показалась из ямы. Его
подхватили с разных сторон и выдернули на поверхность.
-- Ну?
-- Как будто зацепил, то ли дерюга какая, то ли за одежу?
Он выкатил бревно из канавки, чтобы не мешало, и теперь
все начали подымать багор с грузом.
Одного взгляда на вытащенный мешок было достаточно, чтобы
определить -
- в нем труп. Эксперт Дьяконов защелкал затворам фотоаппарата,
фиксируя на пленку различные ракурсы. Потом с осторожностью,
словно с тяжелобольного, стащили один мешок, затем другой.
Шустрый Веремеев заглянул в лицо, позеленел и тут же засеменил
в сторону травить. Больше к трупу близко не подходил. Зато
пенсионер Кропачев глядел вокруг победителем. Он и заметил
первым приближающегося к ним Ходарева. Усмехнулся.
-- Еще помощник топает.
Перед Ходаревым молча все расступилисв, и каждому было
понятно, почему они так сделали. Ходареву, должно быть, тоже.
Он постоял, не без любопытства озирая труп с подогнутыми к
подбородку коленями. Обошел его. Заглянул в лицо и, не сказав
ни слова, ни на кого не взглянув, отправился назад.
-- Знакомый, или как? -- не утерпев, бросил ему в спину
участковый.
Ходарев не ответил, даже не повернул головы. Такая реакция
ни на один вопрос однозначного ответа не давала.
С осмотром трупа и с протоколом провозились до темноты и,
когда уходили, набросили сверху дырявый брезент, придавили по
краям кирпичами. Эксперт-криминалист Дьяконов от каких-либо
категорических заключений отказался, сославшись, что трупы --
это не по его части. Но в качестве предположения... если судить
по распространению трупных пятен и гнилостных изменений, смерть
наступила с неделю назад, может чуть больше. Очень похоже на
большую потерю крови, поскольку ни один из жизненно важных
органов не поврежден. Почему нога оказалась отдельно, он,
Дьяконов, хоть убей, не понимает, чем могло оторвать, когда,
при каких обстоятельствах? Нужна медэкспертиза. Могла ли смерть
произойти от утопления? Скажем, оглушили, потом столкнули в
колодец? Да, могла. Но необходимо вскрытие на наличие воды в