Ничего сложного: ущемленная грыжа...
Китаврасов. Зачем вы мне все это рассказываете?!
Старик. Твоя мама... как бы тебе объяснить...
Китаврасов. И объяснять ничего не надо!
Старик. Была идеалисткою в чистом виде.
Китаврасов. Это плохо?
Старик. Она приехала ко мне девственницею...
Китаврасов. Замолчите же!
Старик. И за годы, что мы были вместе, я так и не сумел ее... пробудить.
Китаврасов. Как вы смеете мне это рассказывать?!
Старик. А Лотта! К ней стоило только прикоснуться! С Лоттою я забывал себя! Ты
не подумай: я ценил твою маму...
Китаврасов. Я и не думаю.
Старик. Я слишком понимал, что такое десять лет ожидания без особой надежды на
встречу. Ожидания не после банального кораблекрушения, не с невинного
необитаемого острова...
Китаврасов. Ну, хорошо: дальше!
Старик. Я понимал, что такое мамин приезд сюда навечно. Я все по-ни-мал.
И я боролся с собою как мог: старался не оставаться с Лоттою наедине, пытался
выгнать ее из дому, я даже уговаривал ее отца, чтобы тот отправил ее к тетке, в
другую деревню. Если б не ссылка, я сам бы от нее уехал. Вот клянусь тебе:
уехал бы.
Китаврасов. Правду Злата сказала про блядство. Уехали б, не уехали...
Старик. Уехал бы!
Китаврасов. Главное, что вам захотелось!
Старик. Я не виноват! Я боролся как мог!
Китаврасов. Вы титан!
Старик. Однако, и титаническая борьба успехом, увы, не увенчалась. А
однажды твоя мама застала нас.
Китаврасов. Не хочу никаких ваших подробностей!
Старик. Ты же историк! Ты приехал сюда за прошлым! Застала вот здесь, на этом
самом диване!
Китаврасов пытается подняться.
Куда!? Сказал -- не двигайся! Барышня кисейная! (Пауза.)
Вот... А я... я, смешно сказать... я не сумел остановиться. Я орал на Лотте. Я
бесновался. Я сходил с ума. В тот раз я сломал ей ключицу.
Китаврасов. Ключицу?
Старик. А твоя мама стояла и смотрела. Стояла и слушала, как от страсти воплю
я...
Китаврасов. Какие...
Старик. Как от боли визжит Лотта.
Китаврасов. Пакости!
Старик. Как ты сказал?
Китаврасов. Пакости!
Старик. Жизнь, любовь, плоть!
Китаврасов (упрямо). Пакости.
Старик. Историческая правда. Объективная истина. Которую ты так ищешь.
Китаврасов. Не прикасайтесь ко мне.
Старик. Ночь я провел в больнице, не смел показаться ей на глаза.
Китаврасов. Мне противно.
Старик. Наутро попытался объяснить твоей маме...
Китаврасов. Диалектик вы незаурядный.
Старик. Как и ты. Клялся, что больше не дотронусь ни до Лотты -- и насчет
Лотты клятву сдержал, даже не женился на ней...
Китаврасов. Сейчас расплачусь от сочувствия.
Старик. Ни до какой другой женщины.
Китаврасов. Вот вам спасибо-то!
Старик. Твоя мама слушала, кивала. Но все уже кончилось.
Китаврасов. А чего б вы хотели?
Старик. Кончилась иллюзия, что жизнь можно склеить. Что за кавалерию Котовского
можно сполна расплатиться какими-то десятью годами Колымы.
Китаврасов. Еще и Котовского приплели!
Старик. Мы просуществовали с твоей матерью после того около года. Вежливо, в
каком-то смысле даже... любовно.
Китаврасов. Как-как?
Старик. Она не хотела, чтобы ты остался без отца. А когда отец подвернулся и
возникла возможность...
Китаврасов. Эмигрировать из ссылки?
Старик. Однажды я просто не застал вас дома.
Китаврасов. Куда запропастилась Злата?
Старик. И сразу понял, что произошло.
Китаврасов. Я ведь могу и не выдержать.
Старик. Мне следовало смириться хоть тогда. Принять потерю, как должное. Но я
продолжал... барахтаться. Я захотел догнать вас, остановить, вернуть.
Объясниться еще раз! Этого, конечно, делать не следовало, и ссылка тут
приходилась кстати: я не имел права отлучаться из села.
Китаврасов. Где Злата?
Старик. При въезде в Красноярск меня просто арестовали б. Время, конечно,
настало сравнительно уже мягкое: в воздухе ощущалось, -- но ни законов, ни
приговоров пока, слава Богу, не отменили.
Китаврасов. Слава Богу?
Старик. Может, мне и хватило б смелости броситься за вами наперекор всему. Но
тут влез... кто б ты думал?
Китаврасов (иронично). Вероятно, рок?
Старик. Этот вот самый Хромых. Неожиданно проявил гуманность: раздобыл
грузовик, посадил меня рядом и погнал.
Китаврасов. Весь мир против вас!
Старик. Мы застали вас на вокзале минут за пять до отхода поезда. Китаврасов
спрятался в вагон, он всегда меня побаивался, а тут...
Китаврасов. Нехорошо вы рассказываете. Он от смерти вас спас.
Старик. Он -- меня?! Это мама так говорила?
Китаврасов. Китаврасов.
Старик. При маме?
Китаврасов. Не помню. Наедине.
Старик. То-то, что наедине. Посмотрел бы ты, каким его тогда ко мне принесли.
Китаврасов. Довольно.
Старик. Сплошь в фурункулах.
Китаврасов. Не о нем речь.
Старик. Стал бы он без моей помощи фельдшером!
Китаврасов. К тому же и проверить уже невозможно.
Старик. А как потом добивался, чтобы его именно сюда, ко мне, в ссылку
направили!
Китаврасов. Что там у вас дальше было, на вокзале?
Старик. На вокзале? Леночка плакала, плакала. Вот и все. Из Москвы прислала
письмо, единственное, без обратного адреса. Сообщила, что воспользовалась
правом на развод.
Китаврасов. Каким таким правом?
Старик. Я же был политический.
Китаврасов. Не передергивайте: она пятнадцать лет этим правом не пользовалась!
Пока вы сами...
Старик. Что вышла замуж. Просила не разыскивать, не мучить... сына.
Китаврасов. Мамочка.
Старик. Но я и тогда не смирился вполне: принялся ждать тебя.
Китаврасов. Меня?
Старик. Все эти тридцать лет ждал. Никуда не поехал. Даже отпуск ни разу не
взял.
Китаврасов. Вы точно титан. Прометей.
Старик. Надеялся, что в один прекрасный момент откроется дверь и войдешь ты.
Китаврасов. Прикованы к скале, а орел клюет печень.
Старик. Войдешь, обнимешь и скажешь: добрый вечер, папа...
Китаврасов. Папа?!
Старик. Мечтал, чтобы ты вырос сильным, чтобы не успел наделать ошибок...
Китаврасов. И вы еще упрекаете!
Старик. Потому что только сильный человек способен понять слабость другого. И
простить.
Китаврасов. Вы ж утверждаете, что ни в чем не виновны! Страсть, рок --
только не вы.
Старик. Еще она просила не держать зла на Китаврасова.
Китаврасов. За что же прощать-то?
Старик. Писала, что решила все она, она одна.
Китаврасов. И чего вы от меня ждете? Каких слов? Чтобы я, как златин доцент,
сказал: да-а... вообще-то трагедия?
Старик. Злата права: я на ее матери точно что себе назло женился.
Китаврасов. Я, кажется, начинаю привыкать к боли.
Старик. Чтоб только тягу к Лотте перебороть... тягу к жизни.
Китаврасов. Чтоб доказать всем вокруг, что у вас все в порядке.
Старик. Насильно пытался себя смирить.
Китаврасов. А ребенка зачем завели?
Старик. Ребенка?
Появляются Злата и Шарлотта Карловна.
Злата. Как тут у вас?
Китаврасов. Вот этого.
Старик. Все, слава Богу, спокойно.
Китаврасов. Где, кстати, мамина фотография?
Старик (уходя от ответа, Шарлотте Карловне). Инфаркт.
Шарлотта Карловна. Я доктору ассистировала, не могла оторваться.
Старик. Не страшно, Лотта.
Злата. Зарезал Шухман Хромыха.
Старик. Зарезал?
Китаврасов. У меня, значит, инфаркт?
Старик. А чего ты испугался? Обыкновенное дело. Вылечим. Представляешь, Лотта:
в какие-то тридцать три года...
Шарлотта Карловна. Злата Николаевна пробились, передали...
Старик. Раздевайся, раздевайся.
Китаврасов. Опять раздевайся?
Шарлотта Карловна. А у Хромыха, у уполномоченного, как раз сердце
останавливается. Коллапс.
Старик. Начнем с промедола.
Шарлотта Карловна. А доктор маску сорвали, весь такой белый стали, белее
халата.
Злата. Халаты надо лучше стирать.
Старик. Сожми, Андрюша, кулак: Лотте вену плохо видно.
Шарлотта Карловна. Ничего, попаду.
Старик. Сейчас тебе станет легче.
Шарлотта Карловна. К окну отошли. Стоят неподвижно. А у самих слезы. Они
думали: незаметно, а в стекле отражается.
Старик. И приготовь на всякий случай адреналин.
Злата. Это они, Лотта, специально так стали, чтоб отражалось.
Китаврасов (Старику). Наклонитесь ко мне.
Старик. Что, Андрюша?
Китаврасов (шепотом). А я разгадал вас, понял! Вы на Колыме стукачем
были.
Старик. Я?
Китаврасов. Иначе б вам там выжить не удалось.
Старик. По-твоему, все, кто выжили, были стукачами? Принеси, Лотта, м-м...
Китаврасов. Все! А тем более -- стать главврачом больнички.
Шарлотта Карловна. Чего, Николай Антонович?
Старик. И Китаврасов?
Китаврасов. Он-то уж точно!
Старик. Ничего не надо.
Китаврасов. Я потому, может, и в лагерь не пошел: испугался, что не готов к
смерти.
Старик. Китаврасов -- да.
Китаврасов. А Хромых про вас знал. И рассказал маме. Вот почему она уехала.
Злата. О чем вы шепчетесь? Что-нибудь нужно еще, папочка?
Старик. Разве что каплю покоя.
Злата. Я хоть и на третьем курсе, а все-таки медичка.
Старик. И любви -- quantum satis.
Злата. Ах, папочка! Поздно ты понял, чего нам с тобою недоставало.
Старик. Давай-ка еще пять кубиков, Лотта. Не больно?
Китаврасов. Молчите?
Старик. О, Господи! Как же ты плохо знаешь жизнь!
Злата. Слышишь, Андрюша! Мы уже говорим о любви. Значит, серьезной опасности
нету. Мы еще увидим небо в алмазах, Андрюшенька.
Входит Златин муж.
Мы отдохнем.
Златин муж. Дрянь! Зачем ты меня спровоцировала?
Злата. Он бы все равно умер.
Златин муж. Жестокая дрянь!
Злата. А ты ударь, ударь меня, милый! Возьми реванш.
Шарлотта Карловна. Обрежетесь, Николай Антонович. Дайте я.
Злата (мужу). Ты куда?
Златин муж. За вещами.
Злата. Бросаешь меня?
Златин муж. Андрею Емельяновичу плохо? Сердце?
Шарлотта Карловна. Андрею Николаевичу.
Златин муж. Да-да, Николаевичу. Вечно отчества путаю. Постойте! А почему,
собственно, Николаевичу?
Злата. Потому! Он мой брат! Мама у папы вторая жена, а он...
Златин муж (принимается хохотать). Брат! Господи!
Злата. Успокойся... успокойся... Чего ты...
Златин муж. Не трогай меня! (Уходит вглубь дома.)
Злата. Бедненький! Попал-таки в нашу мясорубку. Как там, папочка?
Старик. Ты один шприц принесла, Лотта?
Злата. Вытащим! Куда он денется!
Шарлотта Карловна. Нужно еще? Я сбегаю.
Старик. У меня есть. Только прокипятить бы.
Злата. После покойного Хромыха?
Старик. Я смотрю на тебя, Злата, и мне становится страшно.
Злата. Только сегодня, папочка?
Старик. Сядь! Не нужна ты мне!
Злата. Совсем?
Старик. Сам справлюсь. (Уходит на кухню.)
Шарлотта Карловна. Полегчало, Андрей Николаевич?
Китаврасов. Я так мало изменился, что вы меня сразу узнали? Вы вот, говорят,
были когда-то красавица!
Злата. Лотта, Андрюшенька, и сейчас хоть куда! Ты просто не теми глазами
смотришь. А тебя, я полагаю, она узнала по фамильному сходству.
Китаврасов. Неужто я и в самом деле так похож на... него?
Шарлотта Карловна. Вы, не в обиду будь сказано, Андрей Николаевич, и помельче,
и похлипче выйдете, чем Николай Антонович. Они приехали сюда, когда им под
пятьдесят было...
Злата. Они значит он. Это, Андрюша, у нас такая форма высшей
вежливости.
Шарлотта Карловна. А выглядели, пожалуй, помоложе, чем вы сейчас.
Злата. Множественное число.
Шарлотта Карловна. Знаете, как они ходили?! Шляпа. Светлый макинтош. Зимою в
ботиночках.
Злата. Человек с Луны.
Шарлотта Карловна. И только если уж особенный мороз, фетровые боты надевали
поверху. Белые.
Злата. Миклухо-Маклай у папуасов.
Шарлотта Карловна. И голова всегда такая... гордая. Под ноги никогда не
смотрели.
Злата. Не спотыкались? Тротуаров-то у нас...
Шарлотта Карловна. Когда Елена Валерьевна приехали, они, бывало, в выходной,
под ручку, через все село в клуб направляются, в кино. Идут, а на них на самих,
как на кино, люди смотрят.
На пороге появляется Старик.
А скольких они от смерти спасли! Почитай -- все село, все их
крестники. И роды принимали, и кесаревы...
Старик. Полно, Лотта, не преувеличивай. Были, конечно, случаи, но не каждую же
грыжу за спасение от смерти считать.
Шарлотта Карловна. Может, и не каждую, верно, только у людей до сих пор такое
чувство осталось. А какой у Николая Антоновича в больнице порядок стоял! Они,
помню, заходят в амбулаторию -- мы уже под собою и ног не чуем.
Старик. Амбулаторию снесли.
Шарлотта Карловна. Достанут белоснежный платок из кармана, весь хрустящий,
крахмаленный, проведут им так по стене -- и не дай Бог, чтоб хоть пылинка
на платке осталась.
Старик. Выстроили блочный корпус. Прогресс.
Шарлотта Карловна. Разве б при Николае Антоновиче могло такое случиться, чтоб
некому оперировать? Да если б они и сегодня взялись сами...
Злата. Им сегодня не до того было.
Старик. Вряд ли, Лотта. Вряд ли что изменилось бы.
Злата. Они сегодня караулили.
Старик. Хромых и впрямь совсем старый был. Дряхлый. Он все равно такой операции
не выдержал бы.
Шарлотта Карловна. Вы б хоть сказали это доктору.
Старик. Разве что очень уж если быстро вырезать.
Шарлотта Карловна. Супругу Златы Николаевны.
Старик. Один шанс из ста.
Злата. Мы, Лотта, без твоих советов обойдемся, кому что говорить.
Старик. Перестань хамить, Злата.
Шарлотта Карловна. Я не советую, Злата Николаевна. А только очень уж они
переживают.
Злата. Думаю, переживут.
Старик. Всем нам, Лотта, умирать приходится.
Шарлотта Карловна. Верно.
Старик. Чуть раньше. Чуть позже. На операционном столе, под наркозом --
это еще не так плохо.
Злата. От руки Шухмана.
Старик. Бывает на лесоповале где-нибудь или на войне. Или просто на улице, с
рукописью под мышкой. На переходе в полосочку.
Шарлотта Карловна. На улице неприятно.
Старик. И ничего во всем этом страшного, кажется, и нету. Жить ведь тоже
устаешь, Лотта.
Злата. Тише, тише, папочка!
Старик. Жить тоже устаешь.
Злата. Андрюша заснул. И... какие прогнозы?
Старик. Какие тут, Злата, могут быть прогнозы? Инфаркт.
Злата. Разрыв сердечной мышцы?
Старик. А еще медичка. С разрывом он уже остывал бы.
Злата. Чувствуешь себя виноватым, папочка?
Старик. Частичный некроз. Омертвение.
Злата. Что это случилось с Андреем?
Старик. С чего ты взяла?
Злата. Не надо винить себя ни в чем.
Старик. Как он говорил? -- переход по зебре. Помнишь, когда ты маленькая
была, у нас собаку убило, Франтика? Выбежал на улицу меня встречать -- и
под грузовик. У меня аж захолонуло.
Злата. Помню.
Старик. Я, конечно, врач, но каждая смерть, хоть и собачья... Однако, грузовик
проехал, Франтик вскочил. Даже залаял.
Злата. Я все помню, папочка.
Старик. У меня отлегло от сердца. Пронесло, думаю.
Злата. Все: про нашу с тобою жизнь.
Старик. А не успел подойти -- он уже мертвый.
Злата. Только что-то ты заговорил чересчур мрачно.
Старик. Я его вон там похоронил, под большим кедром.
Злата. Неужто мы с тобою Андрюшу не выходим?
Старик. Если сумеет успокоиться.
Злата. Успокоиться?
Шарлотта Карловна. Выходим, Злата Николаевна. Ради Николая Антоновича выходим!
Недельки две-три полежат...
Голос Златина мужа. Какой мне взять чемодан, Злата?
Злата. Видишь, Лотта: пережил. Будет выяснять отношения.
Старик. Ты и впрямь жестока с ним слишком.
Злата. В самую меру, папочка.
Голос Златина мужа. Злата, ты слышала?
Злата. Иду. А то разбудит Андрея.
Шарлотта Карловна. Сказали б им, а, Злата Николаевна!
Злата. Хотя виноват он разве что в том, что женился на мне. (Уходит.)
Шарлотта Карловна. Сказали б!
Старик. С кем ты живешь, Лотта?
Шарлотта Карловна. С кем мне еще жить? Одна.
Старик. А сестры? Еще какая-то, кажется, была родня. Родители умерли?
Шарлотта Карловна. Родители? Кого хватились! А прочие все давно поразъехались.
Чего им тут делать, в Сибири в этой?!
Старик. На родину?
Шарлотта Карловна. На родину нас не пускают. Родину заняли. Мы в семьдесят
третьем ездили с Милей, с сестренкою, в нашу деревню. На Волгу. Сейчас там одни
русские живут да хохлы. Развал, запустение. Понятно: ведь на чужое пришли.
Старик. На чужое.
Шарлотта Карловна. А старший племянник, Рихард, -- ему в позапрошлом году
удалось в Германию выехать.
Старик. В западную?
Шарлотта Карловна. Ну, в феерге. Только какая это сейчас нам родина? Он и
языка-то почти не знает. Молодые, они язык учить не хотят, все по-русски.
Письмо недавно прислал.
Старик. Тоскует?
Шарлотта Карловна. Продукты, пишет, дорогие. А с жильем хорошо. Вот. А
остальные -- кто где. Миля в Симферополе, Сусанна в Алма-Ате, в техникуме
учится.
Старик. Миля, значит, тоже на чужое пришла?
Шарлотта Карловна. Как на чужое?
Старик. Там раньше татаре жили.
Шарлотта Карловна. Выходит, на чужое.
Старик. Вот и все мы так, кажется.
Шарлотта Карловна. Вы простите меня, Николай Антонович, что я на вас давеча
накричала.
Старик. Ерунда, Лотта. Пустяки. Не стоит и вспоминать. А ты, значит,
осталась.
Шарлотта Карловна. Ну! Я -- как вы.
Старик. В таком случае, вот что, Лотта: Злата не сегодня-завтра уедет в
Красноярск, у нее сессия. Так что перебирайся ко мне. Ты одна. Я один. Будешь
хозяйкой.
Шарлотта Карловна. Ой, Николай Антонович!
Старик. Что ой?
Шарлотта Карловна. Ничего... только...
Старик. Я понимаю: ты предпочла бы, чтобы я сказал тебе это лет... тридцать
назад.
Шарлотта Карловна. Мне и мысли такие не приходили. Кто вы и кто я!
Старик. Но тут уж ничего не поделаешь.
Шарлотта Карловна. Ой, Николай Антонович! Да зачем я нужна-то вам, старая!?
Старик. Раньше не получилось.
Шарлотта Карловна. У меня после вас и не было никого. Я... я за вами ходить
буду... я... я...
Старик. Не надо за мной ходить, Лотта. Ходить я бы тебя не позвал.
В темноте, незамеченная, появляется Злата
Я еще держусь!
Шарлотта Карловна. Држитесь, Николай Антонович.
Старик. Держусь, а?
Шарлотта Карловна. Еще как держитесь!
Старик. Ведь было же между нами что-то, а? Не от нас с тобою -- от Бога.
Ты помнишь, Лота? Ты помнишь?!
Шарлотта Карловна (кокетливо). Как вам такое вспоминать не совестно,
Николай Антонович!
Старик. Сколько ж ее осталось, нашей жизни?
Злата (тихо). Ромео.
Старик. Восемьдесят лет -- разве возраст? Правда, Лотта?
Еле слышный звон будильника из глубины дома.
Злата. Ч-черт! Будильник! (Убегает.)
Китаврасов (просыпаясь). Что, пора?
Старик. Лежи, лежи, Андрюшенька.
Китаврасов. Который час?
Старик. Тебе нельзя двигаться.
Китаврасов. Я не проспал?
Злата (появляясь). Я про него и забыла совсем.
Китаврасов. Который час?
Злата. Зазвонил!
Китаврасов. Который час, я спрашиваю!
Злата. Как ты его услышать-то умудрился?!
Китаврасов. Может мне кто-нибудь ответить?!
Шарлотта Карловна. Без четверти шесть, Андрей Николаевич. Утро уже.
Китаврасов. Мне нельзя опоздать на автобус.
Старик. Ты с ума сошел.
Шарлотта Карловна. Только светает зимой поздно.
Китаврасов. Я должен завтра утром вылететь в Вену.
Старик. Это невозможно, Андрюшенька.
Китаврасов. У меня нет вариантов.
Злата. Варианты есть всегда.
Китаврасов. Иначе они не выпустят меня вовсе.
Злата. Тебе в туалет нельзя вставать!
Китаврасов. Они мне сказали.
Шарлотта Карловна. У вас инфаркт, Андрей Николаевич.
Китаврасов. Иначе я попаду в лагерь, в ссылку, к черту на рога!
Злата. В туалет -- не то что на автобус!
Китаврасов. За границу уверенного земледелия.
Старик. Ты помнишь, что с тобой было?
Китаврасов. Подохну на этих... просторах.
Злата. Предпочитаешь подохнуть на дороге к автобусу?
Шарлотта Карловна. Полежать надо.
Китаврасов. Предпочитаю. Представь себе! И не хорони меня прежде времени! Я еще
ничего. Я крепкий. Я держусь!
Злата. Господи! И этот -- держится!
Китаврасов. Во мне силы больше, чем может показаться на первый взгляд!
Как-нибудь вытерплю! А на Западе, слава Богу, медицина пока не бесплатная.
Старик. Не доберешься ты до Запада, Андрюша.
Китаврасов. Заштопают. Вылечат. Как новенький буду!
Старик. Тебе хоть неделю надо перележать!
Китаврасов. Доберусь, папа.
Старик. Папа?
Китаврасов. Я доберусь. Все болезни, в конечном счете, от недостатки воли.
Злата. Оптимист.
Китаврасов. От духовной вялости.
Старик. Папа?
Китаврасов. Знаешь, у Солженицына тридцать лет назад обнаружили неизлечимый
рак, больше года жизни никак не давали.
Старик. Ты полагаешь, мне достанет сил позволить тебе умереть на своих
глазах?
Китаврасов. Я не умру!
Старик. С собственного попустительства?
Злата. Хромыху же позволил.
Старик. Там я просто не мог помочь! И это не одно и то же, Злата!
Злата. Все одно и то же, папочка.
Старик. Значит, и ты с ним заодно?
Злата. Все на свете одно и то же!
Старик. Значит, и ты считаешь, что ему можно ехать?
Злата. Наверное, нельзя, а, кажется, папочка, надо.
Старик. Кому надо?
Злата. Да и кто мы ему? Вчерашние знакомые.
Китаврасов. Зачем ты так, Злата!
Злата. У нас просто не получится запретить. Если мы попытаемся удержать его
насильно, скрутить, как в психушке, он, сопротивляясь, скорее умрет.
Старик. Что ты несешь, Злата!
Злата. Ну скажи, Андрюшенька, признайся честно!
Старик. Что ты несешь!
Злата. Ты сопротивлялся бы, зная, что это для тебя смертельно?
Китаврасов. Который час, Шарлотта Карловна?
Шарлотта Карловна. А может, Андрей Николаевич, все же не надо, а?
Китаврасов. Который час?!!
Шарлотта Карловна. Без семи шесть.
Злата. Кто ж мы с тобою такие, а, папочка? Мы в ноги должны валиться ему,
грудью от смерти закрывать! А мы: поедет, не поедет. Будет сопротивляться, не
будет сопротивляться...
Китаврасов. Где мои джинсы?
Злата. Что это у нас с тобою: тоже некроз? Частичное омертвение сердец?
Китаврасов. Где мои джинсы?
Злата. Или уже полное?
Китаврасов. Куда вы дели мои джинсы?!
Старик. Я не разрешаю тебе!
Китаврасов. Я без разрешения, папа.
Старик. Слышишь: не позволяю!
Китаврасов. Я уже вырос.
Злата. Опять у нас с тобою, папочка, какая-то мелодраматическая сцена
получается.
Китаврасов. Я ж тебе объяснил: у меня нет выбора.
Злата. Не ощущаешь, как это... безвкусно? Давай, давай, Андрюшенька...
потихоньку. Вот, вот они, твои джинсы. Мы с Лоттой поможем тебе одеться.
Китаврасов. Я отлично себя чувствую.
Злата. Папа, собери ему в дорогу лекарств посильнее.
Китаврасов. Я поспал и отлично себя чувствую.
Злата. Если у него есть шанс, то не здесь, папочка. Не в этом полуразрушенном
доме.
Старик. А если нету?!
Злата. Только там.
Старик (кричит). Если, говорю, нету?!
Злата. На нет и суда нет.
Китаврасов. До автобуса далеко?
Злата. Мы с доцентом отвезем тебя к самолету. У тебя деньги есть на такси, там,
в Москве? Папа, у нас есть деньги? (Кричит в глубину квартиры.)
Ми-лый!
Златин муж появляется так быстро, словно тут, рядом и стоял.
Давай ключи. Нужно отвезти Андрея в Емельяново.
Златин муж. Тогда я пойду, прогрею?
Злата. Я поведу сама. Ты дергаешь.
Златин муж. Но я прогреть-то могу?
Злата. Ключи!
Златин муж, пожав плечами, отдает ключи.
Как там, Андрюша? Пошли потихоньку?
Шарлотта Карловна. Обопритесь, Андрей Николаевич.
Злата. А я приеду к тебе.
Китаврасов. Я пришлю вызов.
Злата. Обязательно приеду.
Китаврасов. Через знакомых, гостевой.
Злата. Захочешь -- сестрою. Захочешь -- женой.
Златин муж. Как, то есть, женой? Брат вы, в конце концов, Злате или не брат?!
Злата. Помолчи, ради Бога!
Старик. Вот, Андрюша, возьми. Нитроглицерин и прочее. Если станет плохо...
Шарлотта Карловна. Вы плачете?
Старик. И деньги.
Китаврасов. Спасибо, папа. Я напишу. Мы еще, может, увидимся. А мамину
фотографию ты... вы мне все же верните. Такая у меня одна.
Старик достает из кармана фотографию. Китаврасов, поддерживаемый Златою и
Шарлоттою Карловной, идет к выходу. Вдруг останавливается, стонет,
оседает.
Не м-могу-у... Б-боль-на-а...
Злата, Шарлотта Карловна, Старик и Златин муж несут Китаврасова к
дивану.
Полежу... отдохну... минут десять.
Старик. Отдохни, конечно.
Китаврасов. Который час? Мы успеваем?
Злата. Успеваем, успеваем, Андрюшенька. Мы вс успеваем. У нас в запасе бездна
времени.
Китаврасов. Ты говорила про декабристов. Как они, после каторги на вечном
поселении... собрались, чай пьют, беседуют...
Старик. Молчи.
Китаврасов. И это все -- миф. Легенда. Я изучал. Они после каторги уже не
декабристами были.
Старик. Тебе нельзя разговаривать.
Китаврасов. Декабристами они были только несколько часов. Там... на плацу. А
после каторги они овощи выращивали, торговали на рынке.
Старик. Тебе помолчать надо.
Китаврасов. Переженились на местных, нарожали детей. Курная изба с земляным
полом... штоф водки.
Старик. Помолчать.
Китаврасов. Вот и все декабристы. Кто предприимчивее, устроились мелкими
чиновниками. Брали взятки.
Златин муж. Не все же, наверное. Были и настоящие люди.
Старик. Ему нельзя разговаривать.
Златин муж. Несгибаемые.
Китаврасов. Несгибаемые каторги не перенесли. На то они и несгибаемые.
Старик. Ты не прав, Андрюша. Клянусь тебе -- ты не прав.
Китаврасов. Я сейчас не о вас.
Злата. Андрюша...
Китаврасов. Когда бы с вами снова... Поиграй, Злата.
Злата. Я ж не умею.
Китаврасов. Поиграй.
Злата. Хорошо, Андрюшенька, хорошо. Я сейчас.
Злата садится к пианино, неуверенно, сбиваясь, повторяя, играет вальс Шопена
до-диез минор. Все молчат. Спустя некоторое время Старик подходит к
Злате.
Старик (тихо). Довольно, Злата. Можешь остановиться. Андрюша
умер.
Пауза.
Злата. И чего ж мы сидим? Наверное, надо что-то делать? Может,
реанимация?
Старик. Можно, конечно, но бессмысленно, Златочка. У него там, в груди, одни
обрывки.
Златин муж. Сердце не вынесло прощания с родиной.
Старик. Лоскутки.
Златин муж. Разорвалось. Помните -- я предсказывал?
Злата. Все же ты удивительный... пошляк. (Поднимает черное покрывало,
занавешивает зеркало.)
Златин муж. Я, между прочим, совершенно серьезно.
Злата. Возьми ключи. Ты уезжать собирался.
Златин муж. В самом хорошем смысле.
Злата. Ладно. Я тебе заведу.
Златин муж. В самом сочувственном.
Злата. Выноси чемодан.
Златин муж. Проклятый дом!
Старик. Может, не так скоропалительно, Злата? Была такая... сумасшедшая ночь.