Крапп Раиса. Прикосновение звёзд

   Это была песня, и хотя Гретхен не понимала в ней ни одного слова слова звучали на неизвестном ей языке, - но в мелодии и звучании голосов было столько чувства, что в переводе она не нуждалась. Течение этого потока эмоций то становилось неудержимо бурным и страстным, струи разнородных чувств сплетались и спорили друг с другом, свивались и противоречили; но вдруг разливалось в них такое умиротворение и покой, что от пронзительного ощущения счастья хотелось почему-то плакать.
   У Гретхен защемило сердце, и волна колючих мурашек заставила вздрогнуть под щедрыми лучами жаркого солнца. В резонанс с тем, что она слышала, в душе ее поднималось свое, и для Гретхен песня наполнилась иным содержанием. Она была уверена, что вот тут слышит яростный голос взбешенного барона Ланнигана, а сейчас звучит топот копыт на каменистой дороге, и треск рвущихся парусов... Потрясенная, Гретхен зажмурилась и привалилась к стене позади себя, и показалось, что чьи-то сильные, бережные руки обнимают ее, и чей-то голос рядом шепчет: "Я люблю вас..." Слезы потекли по щекам Гретхен. Исчезло все - праздник, море людей, исчезла она сама и даже голоса, ведущие странную партию... Явью стало прошлое, пережитое, радостное и горькое, и было так сладко окунуться в то, что безвозвратно минуло. Страшное перестало быть таковым - Гретхен знала, что она защищена и благополучна, а минуты радости вернулись в пронзительной полноте и яркости. Сердце переполнялось благодарностью ко всем тем, кто когда-то доставил их Гретхен, и щемящей печалью о потерях.
   А голоса привольно и широко разливались под высоким небом, захлестывали слушателей, как волны вышедшей из берегов, могучей реки. Гретхен утратила ощущение времени. Но растаяла последняя нота под голубым сводом... Гретхен глубоко вздохнула, как ныряльщик, поднявшийся из глубины. Она открыла глаза и увидела лица, в которых так же еще жило потрясение, и люди начинали просветленно улыбаться друг другу, не скрывая повлажневших глаз.
   - Еще! Пожалуйста, еще! - вырвалось у нее.
   К ней обернулся тот здоровяк, за спиной которого она стояла.
   - Нет, они не поют дважды.
   - Почему? - Гретхен, опустила ладони от горящих щек, и во взгляде незнакомца возникло изумление. - Но где еще их можно услышать? - нетерпеливо спросила Гретхен.
   - Это звучит лишь один раз в году, великолепная Гретхен. И, согласитесь, уже только ради этой песни стоит ждать праздника.
   - Вы... знаете меня?!
   - Разумеется! И не верю глазам, что вижу вас так близко. Я буду счастлив, если вы позвольте мне предложить свое плечо в качестве постамента для вас, прекрасная дева.
   Она не поняла, о чем он просил, а великан расценил ее молчание как согласие. Гретхен не успела опомниться, как он склонился к ней, подхватил под колени, и Гретхен взлетела над толпой, сидя на его широком плече.
   - Люди! - раздался в следующий миг зычный голос. - Взгляните, кто стоял рядом с вами все это время!
   К ним повернулись все лица, и Гретхен онемела, так внезапно оказавшись в центре внимания. Горожане начали рукоплескать, приветствуя ее, и этот круг восторга ширился, как разбегающаяся кругом волна.
   - Слава прекрасной Гретхен! - раздались возгласы. - Жемчужина Целомудрия среди нас!
   Глава тридцать вторая
   Ларт приходит на помощь, а Гретхен узнает о том,
   что некто руководит его поступками
   Она видела вокруг сотни лиц, сотни улыбок, Гретхен летели цветы и приветствия, а незнакомец нес ее сквозь толпу, поднимая к ней улыбающееся лицо, и люди расступались перед ними.
   Неожиданно Гретхен почувствовала, что еще чьи-то руки подхватили ее, она судорожно обернулась и увидела Ларта, а в следующее мгновение оказалась сидящей впереди него - конь Ларта осторожно, но уверенно шел сквозь толпу. Люди разразились новыми приветствиями:
   - Слава Вершителю Ларту! Да здравствует Ларт!
   Впрочем, они беспрекословно освобождали дорогу всаднику с его прекрасной ношей, и вскоре Ларт смог повернуть в маленький переулок, удаляясь от шумной толпы.
   Гретхен безуспешно пыталась унять дрожь, которую он, безусловно, чувствовал так же отчетливо, как она сама чувствовала тепло Ларта сквозь призрачную ткань своего одеяния. Ларт натянул поводья и остановил коня.
   - Простите меня, Гретхен, - проговорил он.
   Она ждала любых слов, и улыбки, и насмешки, и упрека, но не просьбы о прощении. И не нашла, что сказать в ответ. Ларт заговорил снова.
   - Я только сейчас понял то, что должен был увидеть, знать давно.
   Гретхен недоуменно-вопросительно подняла брови.
   - Сегодня утром я смеялся, что мне стыдно, через какие испытания я принуждаю вас проходить... - Гретхен вскинулась, готовая протестовать, но Ларт приложил пальцы к ее губам. - Это была жестокая шутка, я не предполагал... насколько вам... плохо. Барон Ланниган так долго и так успешно убивал вас... Вы и теперь еще боитесь жить... Он слишком глубоко вас ранил, ваша душа и теперь еще больна, Гретхен.
   Ее лицо потемнело:
   - Нет... это не правда...
   - Я знаю, что нужен вам, Грет, и не отставлю вас больше... Я больше никого не стану слушать, пусть будет, как будет.
   Гретхен отстранилась:
   - Слушать?.. О чем вы, Ларт?
   - Теперь это не имеет значения.
   - Вам кто-то диктует ваши поступки? Кто?
   - Гретти, скоро вы все узнаете...
   - Круг?.. - не слушая его, проговорила Гретхен. - Кто еще может диктовать условия Вершителю?.. Посвященные?..
   - Гретхен, из моей оговорки вы придумываете себе страхи! Но это мыльный пузырь, не более! Я буду с вами, и сегодня, и завтра - сколько понадобится, - Ларт улыбнулся,стараясь отвлечь Гретхен от тревожных мыслей. Лучше вернемся, пока весь праздник не прошел мимо нас!
   Он начал разворачивать коня туда, где шумела праздничная улица.
   - Остановитесь, Ларт, - Гретхен торопливо положила ладонь на руку, натягивающую повод. - Дайте мне еще одну возможность...
   - Какую возможность, Грет?
   - Избавиться от Ланнигана, - голос ее вздрогнул. - Вы в самом деле так думаете?.. Что это он мешает мне радоваться жизни?..
   - Он и еще... другие... Именно "благодаря" им вы ждете для себя прежде плохого, чем хорошего. Ведь все эти люди на улице, Гретхен, - разве вы не видели, что они только хотели выразить свое восхищение вами, но вы дрожите, как побитый щенок. Скажите, из чего добряк Юльк мог понять, что вам его поступок неприятен, когда вы ни звуком не выразили своего отношения к происходящему!
   - Откуда они меня знают, Ларт? И этот мужчина... и все... они называли моё имя.
   - Мы живем в маленькой стране, Гретхен, здесь каждый человек на виду это одна причина. Вторая причина... как вы думаете, люди не задавались вопросом, что это за необыкновенная женщина, за которой отправился один из людей Круга? И, наконец, главная причина в том, что они увидели, - вы и в самом деле необыкновенная. Слава о вас разошлась всюду, и вовсе не на Круге впервые прозвучало мнение, что избранницей должны стать вы - люди были уверены, что в этом году они будут славить именно вас и никого другого, и из уст в уста передавались слова о вашей красоте, скромности, добродетели...
   - Жемчужина... как странно они говорили сейчас, Ларт...
   - Жемчужина Целомудрия. Это давно стало вашим вторым именем.
   - Кто придумал так назвать меня? - изумленно спросила Гретхен.
   - Если не ошибаюсь, вы первая и назвали, - улыбнулся Ларт.
   - Я?!
   - Разве не вы сказали однажды, что хотели бы уподобиться жемчужине и спрятаться ото всех в раковине.
   - И вы... Вы рассказали об этом?..
   Улыбаясь, Ларт медленно провел рукой по ее волосам.
   - Вы не верите тому, в чем обвинили меня сейчас.
   - Ларт... я хочу избавиться от него...
   - От имени? - удивленно поднял брови Ларт.
   - От Ланнигана.
   - Каким образом? - осторожно спросил Ларт.
   - Дайте мне последнюю попытку... Отпустите меня туда, - Гретхен кивнула головой в ту сторону, откуда доносился шум толпы, она была немного бледна.
   - Вы действительно этого хотите? - внимательно глядя на нее, медленно спросил Ларт.
   - Теперь - да.
   - Тогда примите мой совет. Сбросьте с себя все оковы. Почувствуйте себя свободной. Не оглядывайтесь ни на что и ни на кого, ни на прошлое, ни на его горький опыт, ни на меня... Не думайте о том, как нужно выглядеть, идите за своими желаниями, - естественный человек прекрасен. Перестаньте чувствовать себя подкидышем в чужом гнезде, и ждать, что в любой момент вам укажут ваше жалкое место, и стараться быть как можно незаметнее. Признайтесь откровенно - сегодня, когда я ушел от вас, вас посетило желание снять это платье и надеть что-то другое, превратиться в серенькое и незаметное? Вы захотели этого?
   - Вы угадали...
   - Я не угадываю. Я знаю.
   Гретхен прикусила губку.
   - Гретти, вам никогда не удастся превратиться в серое существо. Прекрасный цветок, даже если он в пыли, все равно не перестанет быть собой. Лучше испытайте свою власть, Гретхен, сделайте так, чтобы перед вами встали на колени - вы увидите, что любой из мужчин почтет за счастье оказаться у ваших ног.
   - Вот как? - нервно проговорила Гретхен. - И вы, Ларт?
   Губы Ларта раздвинулись в медленной улыбке, глаза неотрывно держали ее взгляд. Чувствуя, что неудержимо краснеет, Гретхен рыбкой выскользнула из его рук, соскользнула с коня.
   - Прощайте Ларт, вас ждут ваши обязанности, - пытаясь сохранить лицо, проговорила Гретхен и пошла назад, где в конце переулка шумели нарядные, веселые толпы.
   - Гретхен, - окликнул он, она обернулась и увидела, как Ларт что-то протягивает ей.
   Тронув коня, Ларт подъехал к ней, в руке его была изящная полумаска.
   - Может быть, вам это пригодится? - улыбаясь, проговорил он.
   Гретхен неуверенно взяла ее - она не видела на улице людей в масках. Ларт понял ее колебания:
   - Не сомневайтесь, масок сегодня будет достаточно - где игра, там и лукавство, и мистификация, розыгрыш. Вы будете не одиноки в желании спрятать лицо.
   Маска была изготовленная из той же ткани, что и платье Гретхен, значит, Ларт позаботился об этом загодя, на всякий случай, хотя и надеялся, что она не понадобится.
   - Благодарю вас, Ларт, - проговорила Гретхен, в который раз всей душой испытывая благодарность к нему за такое понимание и чуткость.
   Глава тридцать третья
   город в праздничном калейдоскопе,
   а любовная пьеса с театральных подмостков
   сходит в жизнь
   Гретхен вошла в круговерть праздника с твердым намерением исполнить пожелание Ларта. Некоторое время она осматривалась, следуя "по течению" в людском потоке. Люди вели себя так, будто все они были добрыми знакомыми, если не сказать друзьями. Она бы подумала, что это так и есть, но и к ней обращались точно так же, как к другим, то обмениваясь впечатлением от представления, которое давали уличные акробаты, то просто приветствовали и говорили комплименты, не сдерживая своих эмоций при виде очаровательной дамы в маске. Кто-то предлагал на платье букетик цветов, кто-то угощал освежающим напитком. Более того, Гретхен и самой стало легко обратиться к любому из тех, что оказывались с ней рядом и заговорить о чем-нибудь - между нею и людьми вокруг таяли рамки отчужденности, возникала единая общность, Гретхен начала ощущать свою сопричастность ко всему, что здесь происходит.
   К тому же, карусель праздника увлекала ее все больше, кружила, не оставляя места мыслям, отличным от настроения всеобщей радости и веселья. Вокруг Гретхен было столько интересного, повсюду хотелось успеть. В сквере азартно состязались в силе и ловкости, и Гретхен тоже приняла участие в одном из состязаний - в выдувании мыльных пузырей. Такое простенькое действо благодаря репликам распорядителя приобрело характер веселой потехи. Потом Гретхен случайно зашла на небольшую площадь со скрытыми фонтанами, а когда разобралась что к чему, было уже поздно: стоило сделать неверный шаг, и из мостовой вырывались то водяная змейка, встречи с которой можно было все же избежать при известной ловкости, то широкие веера водяной пыли, щедро орошая и самого оплошавшего и всех его соседей. Это было не только весело, но даже приятно освежиться в жаркий день - в результате Гретхен как ни осторожничала, тщательно осматриваясь и рассчитывая каждый шаг, все равно выбралась с площади вся мокрая. Правда, уже через пять минут солнце высушило ее платье.
   Фокусники, жонглеры, разносчики воды и сладостей, смешные маски калейдоскоп праздника то и дело менялся, являя себя Гретхен во всем разнообразии и блеске.
   Утомившись, она вошла в тень большого шатра. Оказалось, что здесь шел бесконечный неписаный спектакль, где актерами становились люди с улицы. Каждый мог включиться в действие и повести сюжет по собственному хотению, и завести персонажей в непроходимые дебри, из которых выпутываться предстояло другим - спектакль то приобретал накал драмы, то превращался в комедию, то в действо вмешалась группа музыкантов, и актерам пришлось петь. Гретхен некоторое время с интересом наблюдала представление, но вдруг главная героиня спрыгнула с подмостков, протиснулась в кольцо зрителей и прикоснулась к плечу Гретхен, приглашая заменить ее на сцене. Первым порывом Гретхен было попятиться и исчезнуть в толпе, но следующей была мысль: "Это замечательно весело! Ларт хотел бы увидеть меня в таком амплуа, и значит, я смогу!"
   Партнером ее оказался мужчина, который всего несколько минут назад поднялся на подмостки. Вероятно, среди зрителей было много его знакомых, потому что его появление встретили необычайно дружными и одобрительными возгласами. Гретхен же, глядя на него, еще и восхитилась им. Она до сих пор не смогла привыкнуть, что то и дело встречает людей не просто привлекательной внешности, но по-настоящему красивых. У этого человека было открытое, ясное лицо, здесь не было яркой, бросающейся в глаза красоты, но чем дольше задерживался на нем взгляд, тем дольше хотелось смотреть и смотреть в него. Черты лица не были мягкими, здесь была иная пластика: резко вылепленные скулы, четкий контур губ, прямой нос, высокий лоб с непокорно падающими волнами темных прядей, острый прищур серых глаз...
   Гретхен опомниться не успела, как оказалась на подмостках - этот мужчина спрыгнул вниз, уверенно вывел ее из толпы зрителей и, подхватив, поставил на дощатую сцену. Зрители тут же разразились приветственными и ободряющими криками. Гретхен рассмеялась и попыталась включиться в игру. Партнер вел партию безнадежно влюбленного в нее чудака. Гретхен и не ожидала от себя, что на таком подъеме проведет мизансцену. Они вдвоем составили замечательный дуэт, на лету подхватывали реплики друг друга и даже мысли, откуда только что бралось. Зрители то и дело поощряли их возгласами "Браво!" и аплодисментами.
   Минут через пятнадцать Гретхен шепнула партеру:
   - Я вас покидаю, укажите, кого выбрать вам в "возлюбленные"?
   - Взамен вас? Это невозможно, убежим вместе!
   Через минуту он стоял на мостовой, протягивая руки к Гретхен. Она передала эстафету девушке, оказавшейся неподалеку и под восторженные аплодисменты зрителей они, рука об руку, со смехом выбрались из плотного кольца "театралов".
   Остановившись, незнакомец обернулся к Гретхен:
   - Благодарю вас, вы были великолепны!
   - О, вы тоже! - рассмеялась она - волна подъема, который она только что испытала, все еще держала ее и не собиралась идти на убыль. - Но у меня отчего-то разыгрался аппетит! Не знаете ли вы, где здесь можно перекусить?
   - Знаю. Кроме того, ваша мысль мне по вкусу, - рассмеялся он. - Вы не возражаете, если мы пойдем туда вместе?
   Скоро они сидели за столом в прохладном полуподвальчике, и расторопный мальчуган уже спешил к ним с подносом в руках.
   - Вам придется снять маску, - улыбнулся мужчина.
   Гретхен заколебалась, до этой секунды она об этом не думала.
   - Снимите ее, Гретхен. Зачем вы прячете лицо?
   - Как вы узнали меня?! - неприятно изумилась Гретхен.
   - Если бы я слышал ваш голос всего один только раз, даже тогда я не спутал бы его ни с чьим другим.
   - О-о, - с досадой протянула Гретхен. - Мне нужно было стать еще и немой?
   - Не кощунствуете. Лучше позвольте любоваться вами.
   Он протянул руку через стол, взял пальцами краешек маски и вопросительно остановился - Гретхен молчала, и он осторожно потянул вверх. Он с неподдельным волнением смотрел в открывшееся лицо Гретхен, наконец выдохнул:
   - Вы божественно хороши...
   Гретхен прикусила губку, помедлила и сказала:
   - Если вы повторите это еще раз, я вас прогоню.
   В глазах мужчины появилось удивление, потом улыбка.
   - Я вспомнил второе ваше имя. Простите. Я понял, зачем вам маска. Но поскольку я уговорил вас с нею расстаться, то чувствую теперь некоторую ответственность. Не прогоняйте, позвольте быть если не рядом с вами, то неподалеку. Может быть я понадоблюсь вам.
   - Вы действительно думаете, что мне может понадобиться ваша защита?
   - Защита? Разве я обмолвился о ней хоть словом? Разумеется, она не понадобится, - честно сказал мужчина. - Но мне кажется, так вам будет спокойнее.
   Гретхен молча кивнула - толи в знак благосклонного согласия, толи одобряя искренность нечаянного знакомого, улыбнулась и принялась за куриный паштет.
   Они почти доели свой обед, когда над улицей поплыл странный, трубный звук.
   - Что это? - прислушиваясь, спросила Гретхен.
   - Рог морского единорога. Его голос напоминает, что если мы не хотим пропустить выезд главных героев дня, нам лучше прервать обед.
   - Идемте же! А я-то думала, что наверняка уже все пропустила!
   - Рог трижды возвещает о скором их явлении. С третьим сигналом растворятся ворота храма.
   Глава тридцать четвертая
   Гретхен теряет нового знакомого
   Когда они вышли из харчевни, улица оказалась запружена людьми. Все они двигались в одном направлении. Поток весело возбужденных людей, едва Гретхен и ее спутник вступили в него, подчинил их своему размеренному движению. Некоторое время они шли спокойно, вместе со всеми смеялись шуткам, перелетающим над головами от одного острослова к другому, подхватили вспыхнувшую песню. Гретхен снова надела маску, и все же чувствовала себя объектом особого внимания - взгляды тех, кто оказался поблизости, задерживались на ней. Кто-то дарил ей восхищенную улыбку, кто-то раскланивался с глубоким почтением, кто-то вскидывал руку в приветствии: "Вива!"
   По мере приближения к цели людской поток становился все более полноводным. Он вовсе не был подобен безумному горному стремлению воды, но безмятежность широкой и полноводной равнинной реки тоже обманчива - в ней скрытая огромная сила и энергия, которым трудно противостоять...
   Когда на пути человеческой реки встало препятствие - широкий постамент памятника, - она разделилась на два рукава, обтекла постамент чуть мешаясь и сбиваясь со своего спокойного тока, и слилась вновь. Но Гретхен оказалась без своего попутчика. Вышло так, что они разъединились и оказались в разных потоках. Гретхен поднималась на цыпочки, вертела головой, чтобы снова увидеть его, ведь он должен был быть где-то поблизости, одновременно ее влекло все дальше и дальше. Она пыталась сопротивляться течению, люди уступали ей, старались обойти, кто-то прикрыл от толчков, одновременно оттесняя в сторону, и Гретхен вскоре оказалась вытесненной на самый край, где стоял конный патруль, призванный следить за порядком, а так же оказывать самую разнообразную помощь горожанам. Патрульный увидел, что юная женщина выглядит немного растерянной, и взгляд ее разыскивает кого-то в толпе. Тронув коня, он приблизился к ней.
   - Могу я вам помочь, прекрасная дама? - склонился к ней всадник.
   - Благодарю вас, но едва ли вы мне поможете, - Гретхен слегка пожала плечами. - Я потеряла своего спутника.
   - Поднимайтесь ко мне и взгляните сверху, - предложил патрульный.
   - О! Это отличная мысль! Но... как мне к вам?..
   - Не говорите мне, что вы не умеете летать - такая тоненькая и воздушная, - рассмеялся патрульный. - Давайте проверим.
   Он наклонился, обхватил ладонями талию Гретхен:
   - Прыгайте ко мне!
   И в тот же миг, будто подхваченная ветром, Гретхен оказалась на спине лошади впереди патрульного.
   - Давайте искать вашего друга, - сказал он и, тронув лошадь, заставил ее не спеша идти сбоку человеческого потока. - Скажите мне его имя, наверняка я знаю его и тоже буду высматривать в толпе.
   - Имя? - на секунду Гретхен стало неловко, - она даже имени своего "друга" не знала, но затем рассмеялась: - Да, вероятно, оно у него есть. Но увы, я не успела узнать.
   - В таком случае, вдвойне досадно, что вы его потеряли.
   Нет, Гретхен никакой особой досады не испытывала - это был просто человек из толпы, ненадолго приблизившийся к ней и снова исчезнувший. Она не видела его, да и не так уж прилежно старалась отыскать. В это время во второй раз над городом зазвучал тот же протяжный трубный зов.
   - Вы ведь шли к храму? - спросил патрульный.
   - Да, разумеется.
   - В таком случае, позвольте, я отвезу вас туда. В конце концов, ваш друг тоже туда придет и сам вас разыщет - уж он-то наверняка знает, кого будет искать и о ком расспрашивать, - улыбнулся патрульный.
   Гретхен отстранилась и посмотрела на него озадаченно:
   - Почему наверняка?
   - Вы же не думаете, что ваша маска надежно ввела его в заблуждение?
   - Не хотите ли вы сказать, что тоже узнали меня?!
   - А как же иначе? - в свою очередь удивился патрульный. - Даже среди горожан едва ли найдется хоть один, от кого ваша маска вас укроет! А Службе Порядка положено узнавать обо всем еще прежде горожан, - весело улыбнулся патрульный.
   - О, Боже!
   - Прекрасная Гретхен, чтобы ввести кого-то в заблуждение, вам надо спрятать и ваши великолепные волосы, и восхитительную фигуру, и вашу неповторимую грацию... Но зачем?
   "Неужели и Ларт так думает? А маска играет роль только для нее самой?! Но тогда... она была подобна страусу, который сует голову в песок и рад как хорошо он спрятался!"
   Странно, что это нисколько не тронуло Гретхен, не стало поводом для огорчения - она весело, легко рассмеялась в ответ на слова патрульного и своим мыслям. Одновременно сняла маску и прикрепила ее к поясу.
   Глава тридцать пятая
   почетный эскорт поражает воображение
   Своего "воздыхателя", обретенного на сценических подмостках, Гретхен так и не увидела. Зато, имея такое преимущество над пешими, она увидела много знакомых лиц, в их числе и свою подругу. Красавица Аманда тоже возвышалась над головами людей, потому что сидела у кого-то на плече. Она заметила Гретхен и издали весело приветствовала ее.
   Толпа становилась плотнее, однако по-прежнему, не было ни давки, ни толкотни. Женщин пропускали вперед, и многие мужчины теперь поднимали своих подруг на плечи. Патрульный, пользуясь правом особого доступа, перекинулся несколькими словами с таким же как он всадником и свернул в узенькие безлюдные переулки. Потом он направил коня в столь узкую щель между высокими каменными стенами, что казалось - конь и без всадников не протиснется. В конце концов они выехали хоть и не у самого храма, откуда должна была выйти величественная процессия, но оказались почти у края дороги, по которой она пройдет. К тому же в отдалении хорошо был виден храм, а главное - его высокие ворота. Людей было очень много. Вероятно, сейчас все столичные жители стояли вдоль этой улицы, протянувшейся до главной площади города. И теперь не слышно было ни песен, ни шуток, ни даже громких голосов - люди стояли в благоговейном ожидании и почти не переговаривались между собой.
   И вот раздался третий зов рога и слился с приветственным кличем исторгнутым из тысяч уст. Тяжелые створки храмовых ворот пришли в движение.
   Почетный эскорт, сопровождающий героев дня, поражал воображение своим великолепием. Здесь были храмовые служители, представляющие как женские, так и мужские храмы, танцовщицы и музыканты. Юные служительницы одного из храмов шли со своими ручными пантерами, и от созерцания этой картины перехватывало дыхание. Потрясающее впечатление производило сочетание девичьей грации и хищной, вкрадчивой грации дикой кошки; белых легких одежд и черной, как уголь, лоснящейся шерсти; тонкая рука с петлей поводка, и беспрекословная покорность сильного зверя...
   Лошади, светящиеся как белый атлас, были впряжены в легкие коляски, и в каждой из них стояли девушка и юноша, прекрасные и чистые, как ангелы. За ними следовали восхитительные наездницы, от которых невозможно было отвести глаз, как и от их холеных породистых скакунов. Все здесь было - молодость, чистота, красота и сила. Всюду были цветы, начиная с того, что вся улица была устлана цветочным ковром. Цветами были убраны не только люди, но они были вплетены в гривы лошадей, гирлянды живых цветов оплетали упряжь и коляски.
   И сосредоточием всего этого великолепия, разумеется, были Двое.
   Гретхен ожидала, что они будут торжественно восседать на чем-нибудь умопомрачительно величественном, как на престоле, но при первом же взгляде на приближающихся всадника и всадницу она поняла, что это Они, Избранные.
   В то время как они приближались, Гретхен могла рассмотреть детали. Оба белых коня были высоки и породисты, с тонкими сухими ногами и крутой шеей. При каждом движении под атласной кожей перекатывались мышцы. Каждого вели под уздцы по двое молодых мужчин. Головы коней украшали высокие пышные султаны из белых, как снег, страусовых перьев. Упряжь сияла и переливалась на солнце. Гретхен не поверила глазам, обнаружив, что и от самих коней будто исходит сияние. Потом она узнала, что их укрывали тонкие, невидимые сетки, в которые было вплетено несметное количество крохотных жемчужин.