Крапп Раиса. Прикосновение звёзд

   Она прерывисто вздохнула. Пока она твердо знала только одно - от Ларта не следует ждать ничего хорошего и при малейшей возможности надо пытаться бежать. Возможно, он отлучится куда-то - ей надо об этом знать. А узнает она, если только заставит его быть при ней неотлучно, ведь тогда он вынужден будет объяснить свое отсутствие. Сможет ли она добиться этого? Если он не изменит свой стиль поведения с нею, то этот план вполне реален... Что ж, во всяком случае, необходимо попытаться реализовать его. Теперь ее очередь сделать ложь своим оружием. Пусть он наслаждается мыслью, что она поверила ему, пусть утратит бдительность - это обернется ей на пользу. Она станет хитрой, изворотливой, она сможет, ведь могут же другие. Куда пойдет, где найдет приют, если побег удастся - об этом Гретхен старалась не думать, она подумает об этом потом, когда выберется из этой западни. Надо уснуть. Надо отдохнуть и набраться сил для той войны, которую решила начать.
   Вечером она удивила Ларта тем, что без возражений принялась за ужин и съела все, что он принес.
   - Вы порадовали меня, - похвалил он свою узницу. - Так гораздо лучше, скоро вам понадобятся силы.
   - Да, это очевидно, - согласилась Гретхен.
   Он внимательно посмотрел на нее, но сказал только:
   - Мы все более и более начинаем понимать друг друга.
   Неприятным открытием для Гретхен стало то, что лгать оказалось совсем не просто. Она так и не смогла выдавить из себя улыбку - боялась, что это будет не улыбка, а гримаса. Вот он как раз вел себе очень непринужденно, чем становился для нее еще неприятнее. И даже снова пришло невольное сомнение справедлива ли она к нему? А если он искренен? "Лицедей! - одернула себя Гретхен. - Только хороший лицедей!"
   Эта раздвоенность мешала Гретхен, она злилась на себя не меньше, чем на него. На себя - за то, что слаба ее защита против его обаяния, на него - за искусную, жестокую ложь.
   Когда после ужина он снова оставил ее одну, она, вопреки своим намерениям, не смогла, не захотела удержать его рядом...
   Было уже позднее утро, когда Ларт постучался и вошел к ней.
   - Ау, леди лежебока! Извольте просыпаться и вставать.
   И первой осознанной мыслью Гретхен было: сегодня у нее все должно получиться! Не открывая глаз, она повернулась на спину и с сонной томностью сказала:
   - Не хочу.
   - А чего же вы хотите?
   - Нежиться в постели и чтобы вы за мной ухаживали.
   - Вот как? - Гретхен услышала удивление в его голосе. - А я собирался предложить вам прогулку.
   - Прогулку? - Гретхен быстро открыла глаза.
   - Почему это вас пугает? Прогулку по саду. Вокруг дома чудесный сад, и в нем не воздух, а панацея от всех болезней.
   Гретхен с облегчением снова закрыла глаза - ей-то пришло в голову, что прогулка эта закончится прямо у замка барона.
   - Видимо, я могу расценить это, как ослабление моего тюремного режима?
   - Не можете, - сердито сказал Ларт. - Потому что этот режим вы сами себе вообразили. Ваше романтическое воображение рисует вам образ прекрасной и несчастной узницы. Должен разочаровать - вы, разумеется, и прекрасны, и несчастны, вот только не узница. Тюрьмы нет, есть только некоторые условия, которые вы должны пока соблюдать.
   - Моя прогулка по саду тоже предполагает какие-то условия?
   - Мое общество.
   - О, это куда лучше, чем ошейник и цепь! Я бы даже сказала, - куда приятнее.
   - О, баронесса, - укоризненно проговорил Ларт. - Итак, вы приняли мое предложение, или в самом деле хотите оставаться в постели?
   - Ни в коем случае! Я с большой радостью принимаю ваше предложение!
   Она снова почувствовала внимательный, испытующий взгляд, но он только сказал с усмешкой:
   - Вы непредсказуемы, как весенний ветерок. Через полчаса я приду звать вас к завтраку.
   - Постойте! Вы полагаете, я должна сама справиться с утренним туалетом? Мне нужна горничная. Каким образом я должна затянуть сзади шнурки?
   В глазах Ларта заиграла усмешка.
   - Спрячьте подальше эти корсеты со шнурками, а лучше - вовсе выбросите из своего гардероба. Зачем вы мучаете себя этими инквизиторскими приспособлениями? Заковывать в латы вашу тоненькую талию! Да позапрошлой ночью я опасался, что переломлю вас, если прижму чуть крепче. - Щеки Гретхен опять начали алеть. - Впрочем, если корсет и в самом деле выполняет для вас роль доспехов, и вы ощущаете себя в нем как в крепости... Если вы настаиваете, я осмелюсь предложить свои услуги.
   - Вон! - красная от гнева, оскорбленная Гретхен запустила в него подушкой.
   Прежде, чем подушка мягко шмякнулась о двери, Ларт склонил голову в поклоне и исчез. Негодяй! Мужлан! Гретхен вскочила и энергично прошлась по комнате, как будто искала объект, на который изольет свой гнев. Гадкий! Гадкий! И это только начало! Так-то он собирается заботиться о ней! Но почему он раскрылся так вдруг?.. Остановись, Гретхен, гнев тебе никакой не помощник, лучше попытайся понять его, вот это то, что нужно: чтобы победить, надо понять врага, его поступки. Что-то было не так в его дерзкой вульгарности. Но она сама?.. Разве она сама не удивила его своим поведением? Этот его удивленный, изучающий взгляд... Она сама, первая повела себя неестественно, и он понял, что она пытается играть с ним в какую-то игру, тут же ответил своей... Его поведение - маленькая месть? Если это так, то он оказался честным с ней, не захотел играть в простака, которого можно обвести вокруг пальца... Если он хотел наказать ее, то цели своей достиг - он заставил ее забыться и в поведении своем уподобиться вздорной лавочнице.
   Итак, он еще и умен. Умный противник - опасный противник. Надо быть осторожней с ним, нельзя совершать опрометчивых поступков. Но цель прежняя хорошенько к нему присмотреться. А это, в свою очередь, означает, что она обязана проглотить оскорбление, потому что явить ему ледяное презрение, значит отдалить его, что вовсе не в ее интересах.
   Когда Ларт постучал в двери, Гретхен была уже умыта, одета и причесана.
   - Вы очаровательны, - склонил Ларт перед ней голову. Гретхен улыбнулась, и улыбка получилась вполне естественной - она начала свое тайное единоборство.
   Он привел Гретхен в маленькую уютную столовую, в которой стоял прекрасно сервированный стол. Завтрак дал ей повод для нового беспокойства. Она ошибалась, когда в какие-то минуты думала о своем похитителе как о невоспитанном хаме. Основы этого мнения начали рушиться, когда Гретхен увидела, что он умеет одеваться с большим вкусом. Причем в платье светского льва чувствует себя очень свободно и естественно. Теперь его поведение за столом ясно показало, что Ларт вырос не в крестьянской хижине. По части манер барону Ланнигану было далеко до этого разбойника. Во время совместных трапез с супругом к горлу Гретхен ни однажды подступала тошнота от вида сальных щек и подбородка. И никак не улучшали аппетит чавканье, хруст и сопение. Гретхен не поднимала глаз от тарелки, и нередко вставала такой же голодной, какой села за стол. Ларт же непринужденно и с привычной ловкостью пользовался многочисленными столовыми приборами. Тревога снова охватила Гретхен - противник был абсолютно непонятен ей, и она уже в который раз ошиблась в его оценке.
   Глава пятая
   об удивительных вещах, которые поведал Ларт,
   а Гретхен обнаружила в себе талант притворщицы
   Они остановились на берегу чистого, ухоженного пруда. Крупные чаши снежнобелых лилий лежали на поверхности. По зеркалу воды торжественно и легко скользили грациозные большие птицы.
   - Они великолепны! - не удержалась Гретхен от восхищения.
   - Хотите покормить их?
   - Да, хочу! Вы что-то прихватили с собой?
   Ларт негромко свистнул и, к удивлению Гретхен, из зарослей сейчас же появилась собака.
   - Урс, принеси хлеб, - сказал Ларт, и пес исчез за кустами.
   - Он принесет? - недоверчиво проговорила Гретхен. - Вы с ним, как с человеком... Он и вправду такой умный?
   - Урсу я обязан жизнью.
   Гретхен посмотрела молча. Ларт улыбнулся.
   - Знаете, почему он в стороне держится? Чувствует ваше отношение к нему. Он деликатен и сожалеет о своем проступке.
   Гретхен недоверчиво покачала головой.
   Скоро собака выбежала из-за кустов, держа в зубах краюху хлеба.
   - Надеюсь, тебя не отхлестали полотенцем, воришка, - рассмеялся Ларт и протянул руку.
   - Можно - я?.. - остановила его Гретхен. - Урс, дай мне.
   Пес разжал зубы и вильнул хвостом. Гретхен присела перед ним, погладила большую голову.
   - Может быть нам попробовать подружиться? - Урс ткнулся влажным носом ей в руку. - Ты замечательный пес, - сообщила ему Гретхен.
   В легкой, увитой розами беседке, их ждали два плетеных из тростника кресла, на таком же плетеном столике, покрытом ажурной салфеткой, стояли фрукты. Плотная тень создавала приятную прохладу. Ларт подвинул Гретхен кресло, Урс лег у входа.
   - Как же вы решились вывести меня в сад? - спросила Гретхен. - А прислуга? Не боитесь, что меня увидят?
   - Но прислуга прекрасно осведомлена, что в доме живет молодая госпожа. Вы уже давно живете здесь.
   - Давно? Что это значит?
   - Баронесса, позвольте обратить ваше внимание, - вы сами нарушаете условие, заговорив на запретную для меня тему. Может лишь для того, чтобы через несколько минут вновь объявить меня лжецом?
   - Кажется, вы не желаете отвечать?
   - Ничего подобного. У меня нет на то никаких причин.
   - Так говорите, - коротко обронила Гретхен, не поднимая головы.
   - Ваше... похищение из замка барона было хорошо продумано и готовилось очень тщательно, мы не могли подвергать вас ни малейшему риску. Нужно было место, где вы могли бы укрыться сразу, едва покинете замок Ланнигана. Эта усадьба была удобна во всех отношениях, поэтому ее выкупили.
   - Купили? Только лишь с целью укрыть в ней меня?!
   - Вам многое будет казаться странным, пока вы не убедитесь во всем сами, пока не вынуждены будете поверить собственным глазам.
   - Хорошо, продолжайте.
   - Новые хозяева въехали в дом, наняли слуг. А еще через некоторое время к ним приехала гостья, близкая подруга владелицы усадьбы. Прислуге запретили любые сношения с нею. Этого было достаточно, чтобы возбудить их любопытство. Благодаря именно этой, не особенно тонкой интриге очень скоро абсолютно все слуги знали, что девушка больна - перенесла нервное потрясение, теперь ее лечит покой и уединение. Дальнейшее любопытство к загадочной персоне стоило трем слугам расцарапанных физиономий и немедленного увольнения. Остальные же уяснили, что чрезмерное любопытство - большой порок.
   - Девица задала тем троим трепку? - рассмеялась Гретхен.
   - О, еще какую! Первое время вы были очень буйной. Впрочем, и сейчас еще нет желающих проверять состояние ваших нервов.
   - Погодите! Моих нервов?..
   - Та девушка была очень похожа на вас. То есть, я не имею ввиду портретное сходство - гостью видели издали, поэтому достаточно было сходства фигуры, роста, цвета волос. Вчера произошла подмена, но прислуга даже не подозревает, что та, которая задавала любопытным трепку, сегодня уже далеко.
   - Неужели в это можно поверить?!
   Ларт молчал. Гретхен рассмеялась:
   - Выходит, я - сумасшедшая?
   - Лучше сказать - душевнобольная.
   - Весьма неожиданная роль... но в нее вписывается любой мой поступок... Это предусмотрительно. А какую роль придумали вы себе?
   - Для здешних обитателей я - безумно любящий вас брат.
   - Вы тоже живете здесь "давно"?
   - Нет. Я совсем недавно приехал навестить свою сестричку. Только три дня назад закончился мой долгий путь сюда, к вам.
   - Не хотите ли вы сказать, что вас и во Франции не было?
   - Именно это я и сказал.
   - И все приготовили другие?
   - Да.
   - Так у вас куча сообщников?
   - Соратников, баронесса.
   - Если их действительно много, может быть, я кого-то знаю?
   - Знаете. Но не время раскрывать их имена. Вы все узнаете, но еще не теперь.
   - А имя вашего хозяина? Как долго вы будете скрывать его?
   Ларт внимательно посмотрел на нее.
   - Надо мной хозяин - один Бог.
   - Я имела в виду вашего нанимателя.
   - Такого человека нет.
   В Гретхен внезапно вспыхнуло раздражение и, будучи не в силах скрыть его, она отвернулась к цветущей стене из роз, протянула руку к пурпурному бутону. "Негодяй, потерявший чувство меры! Как хочется ему увить ловчую сеть вот такими цветами, но в них скрыты шипы!" Гретхен в гневе сжала кулак и... вздрогнула от боли. Сейчас же будто тисками стиснуло ее запястье, побелевшие пальцы сами собой разжались - стебель розы цеплялся за ладонь, вонзив в нее длинный шип. Ларт быстро выдернул его и поднес ранку к губам. Гретхен отобрала руку и спрятала за спину.
   - Дайте сюда! - голос Ларта был столь резким и властным, что Гретхен опешила.
   Она кривилась от боли, не смея более перечить ему, но, в конце концов, не вытерпела:
   - Достаточно. Мне больно.
   - Вот и прекрасно! Я бы с удовольствием еще и отшлепал вас! Вы знаете, что бывает, если в рану попадает грязь? - так же резко проговорил он и, не выпуская ее запястья, почти поволок Гретхен назад в дом. Вырывая руку, она остановилась, насмешливо проговорила:
   - Вы, господин Ларт, может быть думаете, что безумно напугали меня? Вы ошибаетесь.
   - Нет, это вы напугали меня. Я не хочу так нелепо потерять вас.
   - Меня? Или свой заработок?
   Помедлив, Ларт мягко тронул ее за руку, попросил:
   - Идемте, ладонь надо перевязать. Ранка кажется безобидной, но эти шипы так коварны. Не возражайте, прошу вас.
   - Надеюсь, теперь все будет в порядке, - сказал Ларт, завязывая концы бинта. - Этот компресс вытянет всю грязь.
   Помолчав, он проговорил:
   - Я вам не враг, баронесса, и хотел бы доверяться вам во всем. Но сейчас вы сами себе враг. И я должен быть осторожным, чтобы не позволить вам навредить себе. Я вынужден так поступать.
   Гретхен задумчиво посмотрела на него, потом вздохнула, проговорила с сожалением:
   - Что взять с душевнобольной.
   - Ваша душа больна страданием и обидами, которые вам наносили.
   Гретхен судорожно вздохнула, взгляд ее стал враждебным.
   - А знаете, в ту ночь, в замке, я какое-то время думала, что вы наемный убийца. Я подумала, что барон, наконец, решил от меня избавиться.
   - Надеюсь, вы не слишком долго думали, что рядом с вами убийца.
   - Совсем недолго. Я отбросила эту мысль, поняв, что барон не стал бы прибегать к услугам постороннего. Во-первых - ненужный свидетель, во-вторых - лишние расходы, в третьих... Ланниган не отказал бы себе в удовольствии...
   - Довольно, - Ларт накрыл ее руку ладонью. - Не надо об этом.
   - Вы ведь могли не успеть, господин Ларт, - усмехнулась Гретхен. Барон уже вполне созрел для последнего шага.
   - Дорога к вам была слишком долгой. Я прибыл лишь утром того дня, когда мы встретились с вами. Товарищи уговаривали меня повременить, осмотреться... Но я знал, что для вас каждый день... а более того - ночь, - страшная пытка. Возможность избавить вас от нее раньше хоть на сутки, оправдывала мой риск.
   Не поднимая головы, Гретхен проговорила:
   - Думаете, я боялась умереть? Ничуть. Я даже предлагала ему, что напишу записку, чтобы он мог устроить так, будто я сама...
   - Достаточно. Не мучайте себя.
   - Ваш слух оскорблен? - скривив губы в усмешке, проговорила она.
   - Нет. Но я и без того знаю обстоятельства вашего несчастья быть супругой негодяя Ланнигана.
   - Знаете? Да как вы можете знать?!
   - Рядом с вами постоянно был человек. Он не имел возможности стать вашим явным покровителем и защитить от издевательств... Но немалую их часть он от вас отвел. Очень часто в питье барона оказывалось снотворное. И он бы не позволил Ланнигану совершить непоправимое...
   В памяти Гретхен мелькнуло смутное видение, которое она приняла тогда за бред меркнущего сознания: неясная фигура за спиной барона... Ланниган так неожиданно разжал пальцы и ткнулся головой в пол... Мимолетность неверного видения, ее собственное состояние в ту минуту заставили о нем сейчас же забыть. Так неужели не показалось? И кто этот человек, что смотрит на нее с таким сочувствием - друг? враг? Гретхен уже ничего не понимала. Верить ему? Но сколько раз жизнь заставляла ее в очередной раз понять - верить нельзя!.. Довериться, чтобы получить очередной жестокий урок? Нет. Это твердое "нет" Гретхен старательно положила на соответствующую чашу весов.
   Немного позже Ларт показал ей "ее территорию", в пределах которой она могла чувствовать себя совершенно свободно, и которую ограничивали надежно запертые двери и окна. Впрочем, территория эта была отнюдь не маленькой кроме столовой здесь была прекрасная библиотека, и Гретхен почувствовала, что в ней она хотела бы провести гораздо больше времени, чем это позволит ее пребывание в доме. Уютная гостиная привлекала огромными мягкими креслами у камина, устроившись в которых так приятно мечтать, глядя в огонь, или читать, или заниматься любимым рукодельем. Еще в ее распоряжении был музыкальный салон с прекрасно настроенным роялем и просторная застекленная галерея, откуда открывался широкий вид на окрестности. Здесь же начиналась лестница, по которой можно было спуститься в сад.
   - Вы вольны свободно пользоваться всем этим, я вынужден попросить вас только об одном - не пытайтесь вступать в какие-либо отношения с другими обитателями дома.
   - Я постараюсь не дать вам повода быть мной недовольным.
   - Я тоже искренне надеюсь на это. Может быть, тогда вы перестанете считать себя узницей, а дом - тюрьмой.
   Гретхен обезоруживающе улыбнулась:
   - Тюрьмы исчезли бы вовсе, если бы все тюремщики были подобны вам.
   Ларт огорченно вздохнул.
   - Да-да, разумеется, как же я забыл упомянуть о том амплуа, что вы отводите мне? Скажите мне, бедная узница, как вы себя чувствуете? Как ваша рука?
   - Нисколько не болит. Я чувствую себя хорошо, как никогда. Только немного устала.
   - Вам следует прилечь и отдохнуть.
   - О, я не хочу возвращаться в свою комнату! - Гретхен надула губки.
   - В гостиной есть удобный диван. Я принесу сейчас подушку и плед.
   Устроившись на мягком диване, Гретхен потребовала:
   - Развлекайте меня.
   - Почему вы решили, что я собираюсь вас развлекать? - поднял бровь Ларт.
   - Но скучать я могла бы и у себя, в одиночестве.
   - Что ж, это логично. Итак, что вас развлечет, госпожа баронесса?
   - Выбор за вами.
   - В таком случае, я для начала кое-что сообщу вам.
   - Полагаете, это будет весело?
   - Я просто хочу предупредить, что вскоре мне придется на некоторое время оставить вас.
   Выражение игривой легкомысленности ушло с лица Гретхен.
   - Что будет со мной? Вы кому-то перепоручите меня?
   - Нет, мои дела не займут много времени. Я должен получить сообщение и после этого уеду. Возможно сегодня вечером или ночью. С вами останется Урс. Если завтра утром вы обнаружите его около своей кровати, значит, я уехал. Постараюсь вернуться до захода солнца.
   Гретхен опустила ресницы, боясь, что глаза выдадут ее.
   - Все это время я не должна выходить из своей комнаты?
   Помедлив, Ларт проговорил:
   - Мое отсутствие нисколько не свяжет вашей свободы.
   - Даже в сад можно? - удивленно переспросила Гретхен.
   - Да. Но Урс не отойдет от вас ни на шаг, и я должен предупредить - он очень хороший сторож. Урс не позволит вам открыть те двери, за которые вам ходить не следует, поэтому постарайтесь не делать никаких глупостей.
   Гретхен посмотрела на лежащую у ног Ларта собаку и улыбнулась:
   - А если сделаю? Он пустит в ход свои клыки?
   - О, нет, вам не надо бояться Урса, ни при каких обстоятельствах он не причинит вам вреда.
   - Урс, бедняжка, хозяин ставит перед тобой невыполнимую задачу. - Она подняла глаза на Ларта: - Вам так не кажется? Что же ему остается?
   - Я не советую вам пытаться удовлетворить свое любопытство. Как вам понравится вот такое средство воздействия: если Урс сочтет, что вы ведете себя неразумно, он заставит вас лечь на пол и не позволит тронуться с места. Едва ли кто-то придет вам на выручку. Вам придется лежать на полу до моего возвращения. Вам это не понравится, но если вы рассердите Урса, он вас напугает. Впрочем, до этого дело не дойдет, я прав, баронесса?
   - Надеюсь, что правы, - искренне ответила она.
   - Хотите теперь, я вам почитаю?
   - Д-да, наверно, хочу... Испугает ли меня Урс, еще неизвестно, но вы уже напугали.
   - Я этого не хотел. Урс будет вам не сторожем, а хранителем и не позволит только лишь того, что будет вам во вред.
   Гретхен вздохнула:
   - Вы собирались почитать мне.
   - Что вам нравится?
   - Я предпочла бы узнать ваш вкус.
   Из библиотеки Ларт вернулся с толстым томиком и, раскрыв наугад, прочел:
   - "...о, если б мы могли пересылать письмом, все ласки нежные, все страстные лобзанья, объятия и пылкие желанья, что душу мне томят и сердце жгут тайком..."
   - Эдмон Р.! Вы выбрали его! Как хотела я иметь эту книгу у себя в библиотеке! Пожалуйста, начните с самого начала.
   Ларт перевернул назад несколько листов. Гретхен с удовольствием слушала давно читаные ею строки, но через несколько минут ее вниманием завладели иные мысли, голос Ларта отдалился, Гретхен уже не слышала его... Значит, завтра? Так неожиданно быстро исполнилось ее желание... И прочь все сомнения! Нелепо надеяться, что с неба к ней вдруг спустился ангел. Миром правит корысть, всё покупают и продают. Забота? Доброта? Это не высоко ценится. Разве барон не казался заботливым и бесконечно любящим, но за этим было только желание получить за ней богатое приданное. Об этом надо твердо помнить. А Ларт... Видимо, он просто добрый человек, не любит жестокости, а может быть, даже жалеет ее... Но большего, увы, он для нее не сделает...
   - Вы не слушаете, баронесса?
   Она вздрогнула.
   - Ах, простите, господин Ларт. Мне неловко, я, в самом деле, задумалась.
   - Вам не нравится эта пьеса?
   - Напротив, очень нравится. Меня радует, что у нас схожий вкус. Финальную сцену я ни разу не прочитала без слез: "Не уходите... Нет... Когда вернетесь вы, меня уж здесь не будет..." - Боже, как двусмысленно звучат эти слова сейчас! Зачем она это сказала?! Гретхен едва нашла силы закончить фразу: - "Пусть я останусь так... Там Бог меня рассудит".
   Она умолкла. Молчал и Ларт. Это молчание... оно усугубляло смысл прозвучавших слов.
   - Баронесса, - наконец проговорил он, - вам говорили когда-нибудь, что у вас совершенно необыкновенный, чудный голос. Его хочется слушать, как музыку... - Гретхен постаралась выдавить из себя улыбку, - может быть, он не придал значения двусмысленности сказанного? Но ее надежды умерли, когда он закончил фразу: - Даже не вникая в смысл слов.
   Он наклонился близко, пристально посмотрел в ее глаза, так, что она не смогла отвести их.
   - Я оставляю вас с огромной неохотой. Но дела этого избежать нельзя и вместо меня его никто не может сделать.
   "Соберись же! - призвав на помощь все самообладание, приказала себе Гретхен. - Ты обязана немедленно развеять все его подозрения! Иначе он не даст тебе этого шанса ни завтра, ни когда-либо позже. Тебе столько лгали, неужели эти уроки не научили тебя тому же? Немного правды, немного игры... Ну же!"
   - Простите меня... Вероятно, это нервы... Мне вдруг стало страшно. Попытайтесь понять меня, Ларт... - она заставила себя назвать его так, придавая своим словам особую теплоту и доверительность, - только не знаю, сумею ли объяснить... Вам удалось заставить меня забыть мои тревоги и страхи, мне кажется, я начала вам верить... Разумом... Но это не так важно, потому что душою я уже обрела нечто очень важное, главное... Покой... Вечно бояться каждого следующего часа, ждать, что он принесет что-то еще худшее, чем настоящее... Этот гнет так ужасающе тяжел и страшен. И теперь появилось неосознанное эгоистичное желание, чтобы все так и оставалось, чтобы не менять ничего... Я боюсь всякой перемены теперь...
   - Только это?
   - Что же еще? - ясно посмотрела на него Гретхен.
   - Моя недолгая отлучка не принесет никаких перемен. - "Надеюсь, что принесет", - подумала Гретхен. - И я очень скоро буду снова с вами.
   - Не беспокойтесь обо мне. Право, не надо придавать столько значения пустому.
   Глава шестая
   о собачьей самоотверженности и о том
   к каким неожиданным последствиям это может привести
   Когда утром Гретхен проснулась, рядом с ее кроватью, на желтых солнечных квадратах лежал Урс.
   "Вот и все, - с облегчением подумала Гретхен, - конец всем сомнениям". Если она и начала испытывать какую-то симпатию к Ларту, то не до такой степени, чтобы покорно ждать, как распорядятся ею. А сейчас для сомнений и вовсе не осталось времени - необходимо придумать, как избавиться от четвероного стража. Гретхен была уверена, что ей это удастся - как бы усмешливо ни отзывался Ланниган о ее "куриных мозгах", но все же их должно быть больше, чем у собаки. Голова Урса покоилась на вытянутых лапах, казалось, он спал. Но едва Гретхен шевельнулась, пес открыл глаза.
   - Урс, мальчик, здравствуй, - Гретхен опустила руку и потрепала собаку за уши. Пес зевнул, показав длинные белые клыки и сел.
   - Эй, - опасливо проговорила Гретхен, - твой хозяин уверял меня, что этими штуками ты не воспользуешься.
   Она спустила ноги с кровати.
   - Я буду одеваться, а ты подожди меня за дверью. - Пес последовал за ней к двери. Гретхен открыла их. - Иди.
   Пес не шелохнулся.
   - Урс, иди туда! - строго приказала Гретхен.