Страница:
– Цилиндр A – это шлюз, где мы сейчас находимся, – он провел их в смежную раздевалку. Со стен свисали пустые скафандры, в нишах лежали уже знакомые Норману водолазные шлемы сделанные из прочного пластика. На одном из них он прочитал трафаретную надпись: «ДЖОНСОН».
– Мы будем их носить? – спросил Норман.
– Конечно, – подтвердил Барнс.
– И, значит, выйдем наружу?
– Со временем…
Он предложил надеть голубые полиэстеровые комбинезоны. Тед нахмурился.
– Вы не находите, что они выглядят несколько диковато?
– Может, они и не последний писк моды, – сказал Барнс. – Но по крайней мере, препятствуют испарению пота.
– Цвет самый нелестный, – придирался Тед.
– Это форма команды, – сказал Барнс и протянул легкие курточки.
Норман почувствовал в одном из карманов странную тяжесть и вытащил батарейку.
– Курточки, как и спальные мешки, снабжены электроподогревом, пояснил Барнс. – Идите за мной.
Они вошли в цилиндр B, где находилась система жизнеобеспечения и электрогенераторы – на первый взгляд, это напоминало бойлерную с разноцветными трубами и утилизаторами.
– Здесь мы производим тепло, электричество и воздух, – сказал Барнс.
– Это генератор замкнутого цикла ГЗЦ-240/110, водородно-кислородные камеры и контрольные мониторы… жидкий процессор на серебряно-цинковых элементах… а вот и крошка Флетчер… – Норман увидел здоровенную фигуру, орудовавшую посреди труб увесистым гаечным ключом. Элис Флетчер повернулась, одарила их улыбкой и взмахнула грязной рукой.
– Похоже, она знает свое дело, – сказал Тед.
– Конечно, – сказал Барнс. – Но Флетчер нам вряд ли понадобится…
Собственно говоря, станция саморегулируемая.
Он прикрепил к их комбинезонам нагрудные датчики.
– Это просто на всякий пожарный – если условия жизни окажутся ниже оптимальных, автоматически включится сирена… В каждом отсеке станции имеются свои датчики. Когда вы войдете в комнату, автоматически загорится свет и включится реле обогрева. Все системы дублируются, так что не волнуйтесь… если даже мы полностью утеряем напряжение, запасы воздуха и воды, мы продержимся сто тридцать часов.
Сто тридцать часов, или пять дней? Не очень радужная перспектива, подумал Норман.
Едва они вошли в цилиндр С, тут же вспыхнул свет.
Здесь имелись койки, туалеты и душ («к вашим услугам горячая вода»).
Барнс с гордостью показывал обстановку, словно это был шикарный отель. На полу ковры, стены и потолок обиты мягким пенопластом, что делало интерьер похожим на переполненную берлогу.
Несмотря на яркие цвета и хорошо продуманный дизайн, Норман чувствовал себя стесненно и неуютно. Крошечные иллюминаторы показывали темноту океана. И там где кончалась обивка, он видел тяжелые болты и стальные пластины напоминающие где они находятся на самом деле. Он чувствовал себя так, словно попал внутрь больших стальных легких. И он подумал, что это было не так уж далеко от истины.
Они прошли через узкую переборку в цилиндр D – лабораторию со стеллажами и микроскопами на верхнем уровне и компактной электроникой на нижнем.
– Это Тина Чан, будьте с ней обходительны, – Барнс представил очень спокойную женщину. – Она наша единственная связь с внешним миром. Тина работает с компьютерами, системой датчиков… практически со всей электроникой. – Тину Чан окружали громадные мониторы, похожие на телевизоры пятидесятых. Барнс пояснил, что в гелиевой атмосфере некоторое оборудование работает из рук вон плохо – в первое время существования глубинных станций электронно-лучевые трубки приходилось менять почти ежедневно. Сейчас конструкторы усовершенствовали покрытие и экранизацию отсюда и такие размеры.
Рядом с Чан сидела строгая женщина в очках, напоминающая библиотекаршу – Джейн Эдмундс, которую Барнс представил как архивиста.
– А что это значит? – спросил Тед.
– Младший офицер первой категории, обработка отснятых материалов, сэр, – ответила она.
– Превосходно, – расцвел Тед. – Кино или видео?
– Магнитные ленты, сэр.
– Я умею обращаться с видеокамерами, – сказал Тед. – Запись ведется на 1/2 или 3/4 дюймовки?
– Сэр, мы используем сканер. Две тысячи элементов, двенадцать градаций серой шкалы.
– Оу! – только и сказал Тед.
– Это намного превосходит коммерческие системы, с которыми вы наверняка работали, сэр.
– Действительно. – Тед стал уточнять технические детали.
– Похоже, Тед хочет освоить съемку.
– Да, кажется, так оно и есть… – Норман не понимал, почему вдруг так напрягся Барнс. Или он подумал, что Тед собирается стырить отснятые материалы?
– …кварцевые лампы на сто пятьдесят ватт, – говорила Эдмундс. Запись ведется на 1/2 млн по Американскому стандарту, так что все довольно просто. Реальная проблема – это рассеивание…
– Я заметил, в команде много женщин, – сказал Норман.
– Исследования показали, что для глубоководных работ предпочтительней женщины: они меньше весят, мало едят и потребляют меньше воздуха, легче переносят замкнутые пространства и более выносливы. Пентагон признал, что на всех наших субмаринах должны служить женщины… но попробуй их только найди. – Барнс взглянул на часы. – Тед, не отвлекайся!
Последний цилиндр Е оказался самым вместительным – здесь располагалась кают-компания и – на нижнем уровне – кухня.
Загорелая, с южным акцентом, Роуз Леви, исполняющая обязанности кока, стояла под вытяжной трубой. Она спросила Нормана, что он предпочитает на десерт.
– Я хочу предложить каждому его любимое блюдо, если смогу, разумеется. А вы что любите, доктор Филдинг?
– Лимонный кекс.
– Хорошо, сэр. Я еще не слышала заказ доктора Джонсона.
– Земляничный торт.
– У нас есть чудесная новозеландская земляника… Быть может, вам понравится мое блюдо?
– Почему бы и нет? – сказал Барнс.
Норман посмотрел в иллюминатор и разглядел в темноте прямоугольник решетки. Словно светлячки, по дну передвигались водолазы. Мы на глубине тысяча футов под уровнем океана, подумал он. И говорим о десерте… Чем больше он думал, тем больше понимал, что лучший способ подавить неуютность обстановки – это любимая еда.
– Меня тошнит от земляники, – сказал Тед.
– Я сделаю из черники, – парировала Леви.
– Со взбитыми сливками?
– В тридцати атмосферах экзот-газа невозможно приготовить взбитые сливки, – пояснил Барнс. – Ничего не поделаешь…
– Как вам нравится наша мягко обитая тюряга? – Гарри показал на изоляцию. – Это все равно, что жить во влагалище.
– Ты бы не хотел вернуться в матку, Гарри? – ехидно поинтересовалась Бет.
– Спасибо, с меня и одного раза достаточно, – с достоинством ответил тот.
– Весьма прескверные комбинезоны, – пожаловался Тед, общипывая липкий полиэстер.
– Покажи свое великолепное пузо, – сказал Гарри.
– Садитесь, – пригласил Барнс.
– Еще немного блесток, и ты мог бы стать Элвисом Пресли.
– Элвис давно умер.
– Тем более, теперь твой шанс.
– А где же Левин? – Норман огляделся вокруг.
– Он подхватил клаустрофобию, пришлось отвезти назад, – ответил Барнс. – Такие вот дела.
– Значит, теперь у нас нет морского биолога?
– И без него обойдемся.
– Мне противен этот чертов комбинезон! – жаловался Тед.
– А Бет в своем просто великолепна.
– Да, ей он идет.
– Здесь всегда так сыро? – не переставал скулить Тед.
Норман уже заметил, что все, к чему они прикасались, было холодным и мокрым. Барнс предупредил их об опасности инфекции и легкой простуды и протянул бутылочки с ушными каплями и лосьоном для кожи.
– Я ждал, когда вы скажете о надежности технологии, – заметил Гарри.
– Поверьте, по сравнению со станциями десятилетней давности, это просто роскошный отель.
– В тех станциях умирали люди.
– Да, был несчастный случай, – нахмурился Барнс.
– Два… – поправил его Гарри. – Погибло четыре человека.
– Простое стечение обстоятельств.
– Замечательно… – сказал Гарри. – Так сколько, вы говорили, мы здесь пробудем?
– Семьдесят два часа максимум, – ответил Барнс.
– Вы уверены?
– Так говорят инструкции.
– А почему? – в замешательстве спросил Норман.
– Инструкции не обсуждаются, – сказал Барнс.
Щелкнул селектор и послышался голос Тины Чан:
– Капитан Барнс, шлюз смонтирован.
Настроение в кают-компании сразу же изменилось: эксперимент стал приносить осязаемые результаты.
– Сейчас мы сделали неоценимое достижение, – Тед радостно потирал руки.
– Какое же?
– Мы отправили гипотезу уникальности ко всем чертям. – Тед торжествующе взглянул на Бет.
– Что за гипотеза? – удивился Барнс.
– Многие биологи считают, что человеческий разум представляет собой уникальное явление, – пояснила Бет.
– Неужели разум не может возникнуть в другом месте?
– Земле четыре с половиной миллиарда лет, а около четырех миллиардов лет назад, то есть по геологическим меркам почти сразу же, возникла одноклеточная жизнь… В кембрийский период, где-то около шестисот миллионов лет назад, появились многоклеточные формы жизни. В течение ста миллионов лет был заселен только океан, затем настала очередь суши. Никто не знает, что послужило причиной такого резкого скачка, но, поскольку его не было около трех миллиардов лет, на других планетах его могло и не произойти вовсе. Даже впоследствии цепь, которая привела к появлению человека, была чистой случайностью. Особенно учитывая то, что если бы шестьдесят пять миллионов лет назад динозавры не вымерли по какой то неизвестной причине, рептилии навсегда остались бы доминирующей на Земле формой жизни и у млекопитающих не появился бы шанс одержать победу. Нет млекопитающих, нет и приматов, а следовательно, и человека… В нашей эволюции слишком много случайных факторов, поэтому биологи считают разум уникальным явлением.
– Но этот звездолет доказал, что мы не одиноки.
– Лично для меня не может быть большей радости… – Бет тут же прикусила губу.
– По твоему внешнему виду этого никак не скажешь, – сказал Норман.
– Должна признаться, я нервничаю… – сказала Бет. – Десять лет назад я принимала участие в стэнфордском семинаре Билла Джексона – это было аккурат после присуждения ему Нобелевской премии по химии. Джексон был настоящим исследователем и никому не давал сидеть без дела – он предложил спроектировать инопланетянина. Когда мы принесли эскиз предполагаемого существа он сказал «Все о'кэй, но где же задний проход?», хотя многие земные создания обладают особым выделительным аппаратом. А теперь, – она пожала плечами, – лишь Господь Бог знает, кого мы встретим.
– Скоро узнаем и мы, – сказал Тед. Снова щелкнул селектор.
– Капитан Барнс, робот готов войти в звездолет.
– Какой еще робот? – удивился Тед.
– Мы будем их носить? – спросил Норман.
– Конечно, – подтвердил Барнс.
– И, значит, выйдем наружу?
– Со временем…
Он предложил надеть голубые полиэстеровые комбинезоны. Тед нахмурился.
– Вы не находите, что они выглядят несколько диковато?
– Может, они и не последний писк моды, – сказал Барнс. – Но по крайней мере, препятствуют испарению пота.
– Цвет самый нелестный, – придирался Тед.
– Это форма команды, – сказал Барнс и протянул легкие курточки.
Норман почувствовал в одном из карманов странную тяжесть и вытащил батарейку.
– Курточки, как и спальные мешки, снабжены электроподогревом, пояснил Барнс. – Идите за мной.
Они вошли в цилиндр B, где находилась система жизнеобеспечения и электрогенераторы – на первый взгляд, это напоминало бойлерную с разноцветными трубами и утилизаторами.
– Здесь мы производим тепло, электричество и воздух, – сказал Барнс.
– Это генератор замкнутого цикла ГЗЦ-240/110, водородно-кислородные камеры и контрольные мониторы… жидкий процессор на серебряно-цинковых элементах… а вот и крошка Флетчер… – Норман увидел здоровенную фигуру, орудовавшую посреди труб увесистым гаечным ключом. Элис Флетчер повернулась, одарила их улыбкой и взмахнула грязной рукой.
– Похоже, она знает свое дело, – сказал Тед.
– Конечно, – сказал Барнс. – Но Флетчер нам вряд ли понадобится…
Собственно говоря, станция саморегулируемая.
Он прикрепил к их комбинезонам нагрудные датчики.
– Это просто на всякий пожарный – если условия жизни окажутся ниже оптимальных, автоматически включится сирена… В каждом отсеке станции имеются свои датчики. Когда вы войдете в комнату, автоматически загорится свет и включится реле обогрева. Все системы дублируются, так что не волнуйтесь… если даже мы полностью утеряем напряжение, запасы воздуха и воды, мы продержимся сто тридцать часов.
Сто тридцать часов, или пять дней? Не очень радужная перспектива, подумал Норман.
Едва они вошли в цилиндр С, тут же вспыхнул свет.
Здесь имелись койки, туалеты и душ («к вашим услугам горячая вода»).
Барнс с гордостью показывал обстановку, словно это был шикарный отель. На полу ковры, стены и потолок обиты мягким пенопластом, что делало интерьер похожим на переполненную берлогу.
Несмотря на яркие цвета и хорошо продуманный дизайн, Норман чувствовал себя стесненно и неуютно. Крошечные иллюминаторы показывали темноту океана. И там где кончалась обивка, он видел тяжелые болты и стальные пластины напоминающие где они находятся на самом деле. Он чувствовал себя так, словно попал внутрь больших стальных легких. И он подумал, что это было не так уж далеко от истины.
Они прошли через узкую переборку в цилиндр D – лабораторию со стеллажами и микроскопами на верхнем уровне и компактной электроникой на нижнем.
– Это Тина Чан, будьте с ней обходительны, – Барнс представил очень спокойную женщину. – Она наша единственная связь с внешним миром. Тина работает с компьютерами, системой датчиков… практически со всей электроникой. – Тину Чан окружали громадные мониторы, похожие на телевизоры пятидесятых. Барнс пояснил, что в гелиевой атмосфере некоторое оборудование работает из рук вон плохо – в первое время существования глубинных станций электронно-лучевые трубки приходилось менять почти ежедневно. Сейчас конструкторы усовершенствовали покрытие и экранизацию отсюда и такие размеры.
Рядом с Чан сидела строгая женщина в очках, напоминающая библиотекаршу – Джейн Эдмундс, которую Барнс представил как архивиста.
– А что это значит? – спросил Тед.
– Младший офицер первой категории, обработка отснятых материалов, сэр, – ответила она.
– Превосходно, – расцвел Тед. – Кино или видео?
– Магнитные ленты, сэр.
– Я умею обращаться с видеокамерами, – сказал Тед. – Запись ведется на 1/2 или 3/4 дюймовки?
– Сэр, мы используем сканер. Две тысячи элементов, двенадцать градаций серой шкалы.
– Оу! – только и сказал Тед.
– Это намного превосходит коммерческие системы, с которыми вы наверняка работали, сэр.
– Действительно. – Тед стал уточнять технические детали.
– Похоже, Тед хочет освоить съемку.
– Да, кажется, так оно и есть… – Норман не понимал, почему вдруг так напрягся Барнс. Или он подумал, что Тед собирается стырить отснятые материалы?
– …кварцевые лампы на сто пятьдесят ватт, – говорила Эдмундс. Запись ведется на 1/2 млн по Американскому стандарту, так что все довольно просто. Реальная проблема – это рассеивание…
– Я заметил, в команде много женщин, – сказал Норман.
– Исследования показали, что для глубоководных работ предпочтительней женщины: они меньше весят, мало едят и потребляют меньше воздуха, легче переносят замкнутые пространства и более выносливы. Пентагон признал, что на всех наших субмаринах должны служить женщины… но попробуй их только найди. – Барнс взглянул на часы. – Тед, не отвлекайся!
Последний цилиндр Е оказался самым вместительным – здесь располагалась кают-компания и – на нижнем уровне – кухня.
Загорелая, с южным акцентом, Роуз Леви, исполняющая обязанности кока, стояла под вытяжной трубой. Она спросила Нормана, что он предпочитает на десерт.
– Я хочу предложить каждому его любимое блюдо, если смогу, разумеется. А вы что любите, доктор Филдинг?
– Лимонный кекс.
– Хорошо, сэр. Я еще не слышала заказ доктора Джонсона.
– Земляничный торт.
– У нас есть чудесная новозеландская земляника… Быть может, вам понравится мое блюдо?
– Почему бы и нет? – сказал Барнс.
Норман посмотрел в иллюминатор и разглядел в темноте прямоугольник решетки. Словно светлячки, по дну передвигались водолазы. Мы на глубине тысяча футов под уровнем океана, подумал он. И говорим о десерте… Чем больше он думал, тем больше понимал, что лучший способ подавить неуютность обстановки – это любимая еда.
– Меня тошнит от земляники, – сказал Тед.
– Я сделаю из черники, – парировала Леви.
– Со взбитыми сливками?
– В тридцати атмосферах экзот-газа невозможно приготовить взбитые сливки, – пояснил Барнс. – Ничего не поделаешь…
* * *
В кают-компании их поджидали Бет и Гарри, одетые в такие же комбинезоны и курточки с электроподогревом.– Как вам нравится наша мягко обитая тюряга? – Гарри показал на изоляцию. – Это все равно, что жить во влагалище.
– Ты бы не хотел вернуться в матку, Гарри? – ехидно поинтересовалась Бет.
– Спасибо, с меня и одного раза достаточно, – с достоинством ответил тот.
– Весьма прескверные комбинезоны, – пожаловался Тед, общипывая липкий полиэстер.
– Покажи свое великолепное пузо, – сказал Гарри.
– Садитесь, – пригласил Барнс.
– Еще немного блесток, и ты мог бы стать Элвисом Пресли.
– Элвис давно умер.
– Тем более, теперь твой шанс.
– А где же Левин? – Норман огляделся вокруг.
– Он подхватил клаустрофобию, пришлось отвезти назад, – ответил Барнс. – Такие вот дела.
– Значит, теперь у нас нет морского биолога?
– И без него обойдемся.
– Мне противен этот чертов комбинезон! – жаловался Тед.
– А Бет в своем просто великолепна.
– Да, ей он идет.
– Здесь всегда так сыро? – не переставал скулить Тед.
Норман уже заметил, что все, к чему они прикасались, было холодным и мокрым. Барнс предупредил их об опасности инфекции и легкой простуды и протянул бутылочки с ушными каплями и лосьоном для кожи.
– Я ждал, когда вы скажете о надежности технологии, – заметил Гарри.
– Поверьте, по сравнению со станциями десятилетней давности, это просто роскошный отель.
– В тех станциях умирали люди.
– Да, был несчастный случай, – нахмурился Барнс.
– Два… – поправил его Гарри. – Погибло четыре человека.
– Простое стечение обстоятельств.
– Замечательно… – сказал Гарри. – Так сколько, вы говорили, мы здесь пробудем?
– Семьдесят два часа максимум, – ответил Барнс.
– Вы уверены?
– Так говорят инструкции.
– А почему? – в замешательстве спросил Норман.
– Инструкции не обсуждаются, – сказал Барнс.
Щелкнул селектор и послышался голос Тины Чан:
– Капитан Барнс, шлюз смонтирован.
Настроение в кают-компании сразу же изменилось: эксперимент стал приносить осязаемые результаты.
– Сейчас мы сделали неоценимое достижение, – Тед радостно потирал руки.
– Какое же?
– Мы отправили гипотезу уникальности ко всем чертям. – Тед торжествующе взглянул на Бет.
– Что за гипотеза? – удивился Барнс.
– Многие биологи считают, что человеческий разум представляет собой уникальное явление, – пояснила Бет.
– Неужели разум не может возникнуть в другом месте?
– Земле четыре с половиной миллиарда лет, а около четырех миллиардов лет назад, то есть по геологическим меркам почти сразу же, возникла одноклеточная жизнь… В кембрийский период, где-то около шестисот миллионов лет назад, появились многоклеточные формы жизни. В течение ста миллионов лет был заселен только океан, затем настала очередь суши. Никто не знает, что послужило причиной такого резкого скачка, но, поскольку его не было около трех миллиардов лет, на других планетах его могло и не произойти вовсе. Даже впоследствии цепь, которая привела к появлению человека, была чистой случайностью. Особенно учитывая то, что если бы шестьдесят пять миллионов лет назад динозавры не вымерли по какой то неизвестной причине, рептилии навсегда остались бы доминирующей на Земле формой жизни и у млекопитающих не появился бы шанс одержать победу. Нет млекопитающих, нет и приматов, а следовательно, и человека… В нашей эволюции слишком много случайных факторов, поэтому биологи считают разум уникальным явлением.
– Но этот звездолет доказал, что мы не одиноки.
– Лично для меня не может быть большей радости… – Бет тут же прикусила губу.
– По твоему внешнему виду этого никак не скажешь, – сказал Норман.
– Должна признаться, я нервничаю… – сказала Бет. – Десять лет назад я принимала участие в стэнфордском семинаре Билла Джексона – это было аккурат после присуждения ему Нобелевской премии по химии. Джексон был настоящим исследователем и никому не давал сидеть без дела – он предложил спроектировать инопланетянина. Когда мы принесли эскиз предполагаемого существа он сказал «Все о'кэй, но где же задний проход?», хотя многие земные создания обладают особым выделительным аппаратом. А теперь, – она пожала плечами, – лишь Господь Бог знает, кого мы встретим.
– Скоро узнаем и мы, – сказал Тед. Снова щелкнул селектор.
– Капитан Барнс, робот готов войти в звездолет.
– Какой еще робот? – удивился Тед.
Глава 9
ДВЕРЬ
– Я считаю, это неуместно, – гневно заявил Тед. – Мы спустились сюда, чтобы первыми войти в чужой звездолет.
– Совсем не обязательно рисковать своей шкурой, – возразил Барнс.
– С точки зрения археологии, это затмит по значимости Чичен-Итцу, Трою и гробницу Тутанхамона. Вне всякого сомнения, это самое важное археологическое открытие в истории человеческого рода, – сказал Тед. – Вы действительно намерены впустить этого чертова робота?.. Где же ваше чувство ответственности перед человечеством?
– А где же ваше чувство самосохранения? – парировал Барнс.
– Я здоров, как бык, капитан, если вы сомневаетесь.
– Именно как бык, – Барнс отвернулся. – Тина, передай видеоматериалы.
Тед разразился проклятиями, но замолчал, когда вспыхнули два больших монитора. На левом экране они увидели трубчатую металлическую конструкцию робота, который стоял перед изогнутой серой стеной звездолета. Второй экран изображал крупный план двери.
– Это скорее смахивает на вход в самолет, – сказал Тед.
Норман посмотрел на загадочно улыбающегося Гарри, затем на Барнса.
Капитан не выражал удивления.
Он уже видел эту дверь, понял Норман.
– Не знаю, как это объяснить… – сказал Тед. – Вероятность такого сходства астрономически ничтожна. Эта дверь такой же формы и размеров, как и у нас. Просто потрясающе!
Гарри хранил молчание и загадочно улыбался.
– Проверь поверхность, – скомандовал Барнс.
Видеокамера робота скользнула по корпусу корабля и остановилась на подобии прямоугольной панели, слева от двери.
– Можно открыть панель?
Манипулятор потянулся к панели и заскреб по металлу, оставляя серии свежих царапин. Панель не поддавалась.
– Совсем как ребенок, – сказал Тед.
– Присоски, – сказал Барнс.
Протянулся другой манипулятор, с резиновой присоской.
– А-а, лучший друг сантехника, – презрительно произнес Тед.
Присоска приклеилась к крышке панели. Послышался щелчок.
– Наконец-то.
– Мне ничего не видно.
Изображение внутри панели расплывалось. Они заметили разноцветные кружки и черно-белые символы.
– Красный, желтый и голубой, – сказал Тед. – Основные цвета спектра.
Многообещающее начало.
– Почему? – спросил Норман.
– Это говорит о том, что чужие видят вселенную, используя ту же часть электромагнитного спектра, что и мы. Это поможет нам лучше понять друг друга. А эти символы… наверное, их письменность. Подумать только! – Тед улыбнулся. – Это великий момент, я счастлив!
– Фокус, – крикнул Барнс.
– Слушаюсь, сэр, – образ стал еще более туманным.
– Обратно.
– Слушаюсь, сэр, – образ менялся, медленно переходя в резкое изображение. Тед потянулся к экрану.
Теперь они видели, что кружки на самом деле были кнопками – каждая в дюйм диаметром. Символы превратились в четкие надписи: «Готовность», «Открыть вход», «Закрыть вход».
Наступила мертвая тишина. Потом, как придурковатый, захохотал Гарри Адамс.
– Совсем не обязательно рисковать своей шкурой, – возразил Барнс.
– С точки зрения археологии, это затмит по значимости Чичен-Итцу, Трою и гробницу Тутанхамона. Вне всякого сомнения, это самое важное археологическое открытие в истории человеческого рода, – сказал Тед. – Вы действительно намерены впустить этого чертова робота?.. Где же ваше чувство ответственности перед человечеством?
– А где же ваше чувство самосохранения? – парировал Барнс.
– Я здоров, как бык, капитан, если вы сомневаетесь.
– Именно как бык, – Барнс отвернулся. – Тина, передай видеоматериалы.
Тед разразился проклятиями, но замолчал, когда вспыхнули два больших монитора. На левом экране они увидели трубчатую металлическую конструкцию робота, который стоял перед изогнутой серой стеной звездолета. Второй экран изображал крупный план двери.
– Это скорее смахивает на вход в самолет, – сказал Тед.
Норман посмотрел на загадочно улыбающегося Гарри, затем на Барнса.
Капитан не выражал удивления.
Он уже видел эту дверь, понял Норман.
– Не знаю, как это объяснить… – сказал Тед. – Вероятность такого сходства астрономически ничтожна. Эта дверь такой же формы и размеров, как и у нас. Просто потрясающе!
Гарри хранил молчание и загадочно улыбался.
– Проверь поверхность, – скомандовал Барнс.
Видеокамера робота скользнула по корпусу корабля и остановилась на подобии прямоугольной панели, слева от двери.
– Можно открыть панель?
Манипулятор потянулся к панели и заскреб по металлу, оставляя серии свежих царапин. Панель не поддавалась.
– Совсем как ребенок, – сказал Тед.
– Присоски, – сказал Барнс.
Протянулся другой манипулятор, с резиновой присоской.
– А-а, лучший друг сантехника, – презрительно произнес Тед.
Присоска приклеилась к крышке панели. Послышался щелчок.
– Наконец-то.
– Мне ничего не видно.
Изображение внутри панели расплывалось. Они заметили разноцветные кружки и черно-белые символы.
– Красный, желтый и голубой, – сказал Тед. – Основные цвета спектра.
Многообещающее начало.
– Почему? – спросил Норман.
– Это говорит о том, что чужие видят вселенную, используя ту же часть электромагнитного спектра, что и мы. Это поможет нам лучше понять друг друга. А эти символы… наверное, их письменность. Подумать только! – Тед улыбнулся. – Это великий момент, я счастлив!
– Фокус, – крикнул Барнс.
– Слушаюсь, сэр, – образ стал еще более туманным.
– Обратно.
– Слушаюсь, сэр, – образ менялся, медленно переходя в резкое изображение. Тед потянулся к экрану.
Теперь они видели, что кружки на самом деле были кнопками – каждая в дюйм диаметром. Символы превратились в четкие надписи: «Готовность», «Открыть вход», «Закрыть вход».
Наступила мертвая тишина. Потом, как придурковатый, захохотал Гарри Адамс.
Глава 10
ЗВЕЗДОЛЕТ
– Это безусловно английский, – сказал Тед, глядя на экран.
– Да, – подтвердил Гарри.
– В чем дело? – удивился Тед. – Это что, розыгрыш?
– Нет, – сказал Гарри. Он был спокоен, странно бесстрастен.
– Как на звездолете трехсотлетней давности могла появиться надпись на современном английском?
– А ты подумай, – посоветовал Гарри. Тед нахмурился.
– Может быть, – предположил он, – этот звездолет лишь представляется в удобном для нас виде?
– Пошевели мозгами.
– Но если это инопланетный звездолет…
– А это не инопланетный звездолет, – сказал Гарри.
– Раз ты такой умный, скажи нам, что это такое, – сказал Тед после последовавшей затем неловкой паузы.
– Хорошо, я скажу… Это американский звездолет.
– Американский звездолет? Длиной в полмили и сделанный с помощью неизвестной нам технологии? Пролежавший на дне, как минимум, три столетия?
– Это было очевидно с самого начала, – сказал Гарри. – Верно, капитан Барнс?
– Мы не исключали такой возможности, – согласился тот.
– И поэтому не информировали русских?
– Да.
Тед был совершенно расстроен. Он сжал кулаки, словно хотел кого-то ударить, затем перевел взгляд с одного на другого.
– Но, черт побери, как ты догадался?
– Первый ключ к разгадке я нашел в состоянии самого корабля, пояснил Гарри. – Практически, звездолет не получил никаких повреждений. Но даже на небольшой скорости падения, скажем, двести миль в час, поверхность воды по плотности сравнилась бы для него с бетоном. Не имеет значения, какой у него запас прочности – следы падения должны были остаться. Но корабль не поврежден и, значит, никогда не падал в воду.
– Не понимаю. Он должен был прилететь.
– Он не прилетел, он прибыл из будущего. Этот корабль наверняка построили наши потомки, затем он перенесся назад во времени и несколько столетий назад появился на дне океана.
– Зачем они это сделали? – застонал Тед, огорченный, что у него отобрали инопланетный звездолет и его звездный час. Он тяжело опустился в кресло и тупо уставился на мониторы.
– Этого я не знаю, – сказал Гарри. – Может быть, это был несчастный случай, роковое стечение обстоятельств.
– Открой вход, – приказал Барнс.
Манипулятор потянулся к кнопке «Готовность». Послышался лязг, но ничего не случилось.
– Что-то не так? – спросил Барнс.
– Сэр, он не пролезает в панель.
– Может, попытаться применить щуп?
На смену механическому захвату пришел щуп – он потянулся вперед, прикоснулся к кнопке и тут же соскользнул с гладкой поверхности.
– Попробую еще раз, сэр.
Вторая попытка также закончилась неудачей.
– Сэр, поверхность слишком скользкая.
– Продолжай еще.
– Знаете, а звездолет из будущего тоже неплохо, – задумчиво сказал Тед. – Я верил, что мы не одиноки во вселенной – но это даже интересней.
Если откровенно, то, как астрофизик, я сомневался в возможности путешествий во времени. Это противоречило всем известным нам законам физики. Но сейчас доказательство налицо.
Тед снова был счастлив. Он одержимый, подумал Норман.
– Мы стоим на пороге первого контакта, – говорил Тед. – Подумать только, мы встретимся со своими потомками!
Щуп снова и снова пытался нажать на кнопку, но безуспешно.
– Сэр, мы не можем нажать на кнопку.
– Я вижу, – Барнс поднялся. – Тед, похоже, ты добился своего. Мы сами нажмем на эту чертову кнопку!
– Да, – подтвердил Гарри.
– В чем дело? – удивился Тед. – Это что, розыгрыш?
– Нет, – сказал Гарри. Он был спокоен, странно бесстрастен.
– Как на звездолете трехсотлетней давности могла появиться надпись на современном английском?
– А ты подумай, – посоветовал Гарри. Тед нахмурился.
– Может быть, – предположил он, – этот звездолет лишь представляется в удобном для нас виде?
– Пошевели мозгами.
– Но если это инопланетный звездолет…
– А это не инопланетный звездолет, – сказал Гарри.
– Раз ты такой умный, скажи нам, что это такое, – сказал Тед после последовавшей затем неловкой паузы.
– Хорошо, я скажу… Это американский звездолет.
– Американский звездолет? Длиной в полмили и сделанный с помощью неизвестной нам технологии? Пролежавший на дне, как минимум, три столетия?
– Это было очевидно с самого начала, – сказал Гарри. – Верно, капитан Барнс?
– Мы не исключали такой возможности, – согласился тот.
– И поэтому не информировали русских?
– Да.
Тед был совершенно расстроен. Он сжал кулаки, словно хотел кого-то ударить, затем перевел взгляд с одного на другого.
– Но, черт побери, как ты догадался?
– Первый ключ к разгадке я нашел в состоянии самого корабля, пояснил Гарри. – Практически, звездолет не получил никаких повреждений. Но даже на небольшой скорости падения, скажем, двести миль в час, поверхность воды по плотности сравнилась бы для него с бетоном. Не имеет значения, какой у него запас прочности – следы падения должны были остаться. Но корабль не поврежден и, значит, никогда не падал в воду.
– Не понимаю. Он должен был прилететь.
– Он не прилетел, он прибыл из будущего. Этот корабль наверняка построили наши потомки, затем он перенесся назад во времени и несколько столетий назад появился на дне океана.
– Зачем они это сделали? – застонал Тед, огорченный, что у него отобрали инопланетный звездолет и его звездный час. Он тяжело опустился в кресло и тупо уставился на мониторы.
– Этого я не знаю, – сказал Гарри. – Может быть, это был несчастный случай, роковое стечение обстоятельств.
– Открой вход, – приказал Барнс.
Манипулятор потянулся к кнопке «Готовность». Послышался лязг, но ничего не случилось.
– Что-то не так? – спросил Барнс.
– Сэр, он не пролезает в панель.
– Может, попытаться применить щуп?
На смену механическому захвату пришел щуп – он потянулся вперед, прикоснулся к кнопке и тут же соскользнул с гладкой поверхности.
– Попробую еще раз, сэр.
Вторая попытка также закончилась неудачей.
– Сэр, поверхность слишком скользкая.
– Продолжай еще.
– Знаете, а звездолет из будущего тоже неплохо, – задумчиво сказал Тед. – Я верил, что мы не одиноки во вселенной – но это даже интересней.
Если откровенно, то, как астрофизик, я сомневался в возможности путешествий во времени. Это противоречило всем известным нам законам физики. Но сейчас доказательство налицо.
Тед снова был счастлив. Он одержимый, подумал Норман.
– Мы стоим на пороге первого контакта, – говорил Тед. – Подумать только, мы встретимся со своими потомками!
Щуп снова и снова пытался нажать на кнопку, но безуспешно.
– Сэр, мы не можем нажать на кнопку.
– Я вижу, – Барнс поднялся. – Тед, похоже, ты добился своего. Мы сами нажмем на эту чертову кнопку!
Глава 11
В КОРАБЛЬ
Норман влез в скафандр. Тина и Эдмундс помогли ему одеть шлем и защелкнуть на шее блокирующее кольцо. В плечи врезались ремни и спину сдавила тяжесть дыхательных баллонов. Он вздохнул воздух с легким металлическим привкусом. Послышался треск радиосвязи и голос Теда:
– А как насчет «на пороге великих свершений»? – Норман засмеялся, признательный за снятие напряженности.
– Ты находишь это смешным? – обиделся Тед.
Норман повернулся к скафандру с надписью «Филдинг».
– Нет, – сказал он. – Просто я очень волнуюсь.
– Я тоже, – призналась Бет.
– Доверьтесь мне, и все будет о'кэй, – сказал Барнс.
Они столпились в шлюзе, сталкиваясь шлемами. Люк закрылся, завертелось колесо.
– О'кэй, ребята, все нормально. – Барнс открыл люк на полу и пояснил:
– Давление внутри станции положительное, поэтому уровень воды не поднимается… Теперь смотрите на меня и делайте то же самое. Не порвите костюмы.
Сгибаясь под тяжестью баллонов он нагнулся, схватился за поручни и с мягким всплеском исчез в темной воде.
Один за другим они спрыгнули на дно океана.
У Нормана перехватило дыхание, когда его скафандр обступила почти ледяная вода. Тут же зажужжал крохотный вентилятор и включились электрообогреватели. Ноги коснулись мягкого грунта. Норман огляделся. Он стоял под станцией, впереди в ста ярдах светилась решетка. Точно космонавт на Луне, медленно пробирался вперед Барнс.
– Это ли не фантастика!
– Умолкни, Тед, – сказал Гарри.
– Странно, здесь так мало жизни, – сказала Бет. – Вы заметили? Нет морских вееров, нет моллюсков, нет губок и рыб. Нет ничего, кроме пустынного дна. Должно быть, это одно из мертвых мест Тихого океана.
Сзади них вспыхнул яркий луч света, по дну побежали тени. Норман обернулся и увидел Эдмундс, держащую в руках большой водонепроницаемый контейнер с осветителем и камерой.
– Это будет сниматься на пленку?
– Да, сэр.
– Не ударь в грязь лицом, Норман, – засмеялась Бет.
– Постараюсь, – в этот момент они подошли к решетке.
Увидев работающих там водолазов, Норман почувствовал в себе прилив уверенности. Справа торчал гигантский полированный стабилизатор, рядом с которым они чувствовали себя крошечными лилипутами.
Барнс повел их по пробитой в кораллах борозде длиной примерно в шестьдесят футов. Это напоминает спуск в шахту, подумал Норман. Он увидел конструкцию из гофрированной стали, окруженную резервуарами со сжатым газом.
– Мы почти у цели, – сказал Барнс. – С вами все в порядке?
– Пока да, – ответил за всех Гарри.
Они зашли в шлюз и загерметизировали за собой дверь. Засвистел воздух. Норман следил, как убывает вода: сначала она достигла уровня лба, затем пояса, коленей, пола. Свист прекратился и они вошли в другой отсек.
Норман повернулся к корпусу звездолета и увидел отключенного робота.
Он чувствовал себя так, словно стоит около реактивного лайнера – такая же изогнутая поверхность и такой же люк. Зловеще поблескивал тускло-серый металл, Норман волновался. Прислушиваясь к дыханию остальных, он понял, что и они тоже.
– О'кэй? – поинтересовался Барнс. – Никто не потерялся?
– Постойте, я настрою аппаратуру, – попросила Эдмундс.
– О'кэй, мы подождем.
Они стояли около двери, не снимая шлемов. Не очень живописная картина, подумал Норман.
Эдмундс: Готово.
Тед: Я хотел бы сказать несколько слов.
Гарри: О Боже, когда все это кончится?
Тед: Это очень важно.
Гарри: Ну ладно, толкай свой спич.
Тед: Всем привет, это Тед Филдинг! Сейчас я стою у входа в неизвестный звездолет, который был обнаружен…
Барнс: Постой, Тед. Твоя фраза смахивает на «у могилы неизвестного солдата» и здесь может напроситься нежелательная ассоциация.
Тед: Мне так не кажется, капитан.
Бет: Может, продолжим?
Тед: А ты не лезь не в свое дело!
Гарри: Что, надул губки?
Тед: Тебе то что!
Гарри: Кончай, давай лучше откроем вход.
Тед: Полагаю, все понимают, что в такой исторический момент нам следует оставить материал для потомков.
Гарри: Ну ладно, делай свой чертов материал!
Тед: Сукин ты сын… я уже по горло сыт твоим всезнайством и…
Барнс: Отставить запись.
Эдмундс: Слушаюсь, сэр.
Барнс: Угомонитесь вы наконец!
Гарри: Я считаю эту церемонию крайне неуместной.
Тед: Она очень даже уместная.
Барнс: Согласен. Это я беру на себя. Включите запись.
Эдмундс: Готово, сэр.
Барнс: Говорит капитан Барнс. Мы готовимся открыть люк. В этот исторический момент рядом со мной находятся: Тед Филдинг, Норман Джонсон, Бет Холперн и Гарри Адамс.
Гарри: Почему это я последний?
Барнс: Я представлял слева направо.
Гарри: Не странно ли, что последним именно черный?
Барнс: Слева направо, я сказал… мы так стояли.
Гарри: И даже после женщины… В конце концов я профессор, а Бет всего лишь ассистент.
Бет: Ах так…
Тед: Знаешь, Хэл, возможно, нас следует представлять по полному званию и представленным институтам.
Гарри: Нет, по алфавиту.
Барнс: Заткнитесь.
Эдмундс: Запись окончена, сэр.
Барнс: О Боже!
Он повернулся, приподнял металлическую пластинку и нажал одну из кнопок. Вспыхнула желтая надпись: «Готовность».
Они не снимали скафандров, на случай, если воздух внутри звездолета окажется непригодным для дыхания.
– Вы готовы?
– Да, кэп.
Капитан Барнс нажал другую кнопку и дверь с грохотом отъехала в сторону. Норман не видел впереди ничего, кроме темноты. Они осторожно посветили внутрь звездолета, выхватывая фонарями балки и металлические трубы.
– Проверь состав воздуха, Бет.
Она взглянула на портативный индикатор газов в своих руках. Экран вспыхнул.
– Азот и кислород в правильных пропорциях. Следы углекислоты и водяных паров. Это земная атмосфера. Вредные примеси отсутствуют.
– О'кэй, входим по очереди.
Барнс первым скинул шлем и вздохнул воздух.
– Кажется, все в порядке, хотя чувствуется легкий металлический привкус, – он сделал несколько глубоких вздохов и кивнул. – Воздух хороший.
Остальные также сняли шлемы и положили их на палубу.
– Так лучше.
– Пошли пожалуй.
– Почему бы и нет?
После небольшой потасовки, со словами «Леди в первую очередь» внутрь вошла Бет, следом за ней остальные. Норман оглянулся назад.
– Чего же вы ждете, доктор? – спросила Эдмундс, прильнув к окуляру камеры.
Он повернулся и вошел в звездолет.
– А как насчет «на пороге великих свершений»? – Норман засмеялся, признательный за снятие напряженности.
– Ты находишь это смешным? – обиделся Тед.
Норман повернулся к скафандру с надписью «Филдинг».
– Нет, – сказал он. – Просто я очень волнуюсь.
– Я тоже, – призналась Бет.
– Доверьтесь мне, и все будет о'кэй, – сказал Барнс.
Они столпились в шлюзе, сталкиваясь шлемами. Люк закрылся, завертелось колесо.
– О'кэй, ребята, все нормально. – Барнс открыл люк на полу и пояснил:
– Давление внутри станции положительное, поэтому уровень воды не поднимается… Теперь смотрите на меня и делайте то же самое. Не порвите костюмы.
Сгибаясь под тяжестью баллонов он нагнулся, схватился за поручни и с мягким всплеском исчез в темной воде.
Один за другим они спрыгнули на дно океана.
У Нормана перехватило дыхание, когда его скафандр обступила почти ледяная вода. Тут же зажужжал крохотный вентилятор и включились электрообогреватели. Ноги коснулись мягкого грунта. Норман огляделся. Он стоял под станцией, впереди в ста ярдах светилась решетка. Точно космонавт на Луне, медленно пробирался вперед Барнс.
– Это ли не фантастика!
– Умолкни, Тед, – сказал Гарри.
– Странно, здесь так мало жизни, – сказала Бет. – Вы заметили? Нет морских вееров, нет моллюсков, нет губок и рыб. Нет ничего, кроме пустынного дна. Должно быть, это одно из мертвых мест Тихого океана.
Сзади них вспыхнул яркий луч света, по дну побежали тени. Норман обернулся и увидел Эдмундс, держащую в руках большой водонепроницаемый контейнер с осветителем и камерой.
– Это будет сниматься на пленку?
– Да, сэр.
– Не ударь в грязь лицом, Норман, – засмеялась Бет.
– Постараюсь, – в этот момент они подошли к решетке.
Увидев работающих там водолазов, Норман почувствовал в себе прилив уверенности. Справа торчал гигантский полированный стабилизатор, рядом с которым они чувствовали себя крошечными лилипутами.
Барнс повел их по пробитой в кораллах борозде длиной примерно в шестьдесят футов. Это напоминает спуск в шахту, подумал Норман. Он увидел конструкцию из гофрированной стали, окруженную резервуарами со сжатым газом.
– Мы почти у цели, – сказал Барнс. – С вами все в порядке?
– Пока да, – ответил за всех Гарри.
Они зашли в шлюз и загерметизировали за собой дверь. Засвистел воздух. Норман следил, как убывает вода: сначала она достигла уровня лба, затем пояса, коленей, пола. Свист прекратился и они вошли в другой отсек.
Норман повернулся к корпусу звездолета и увидел отключенного робота.
Он чувствовал себя так, словно стоит около реактивного лайнера – такая же изогнутая поверхность и такой же люк. Зловеще поблескивал тускло-серый металл, Норман волновался. Прислушиваясь к дыханию остальных, он понял, что и они тоже.
– О'кэй? – поинтересовался Барнс. – Никто не потерялся?
– Постойте, я настрою аппаратуру, – попросила Эдмундс.
– О'кэй, мы подождем.
Они стояли около двери, не снимая шлемов. Не очень живописная картина, подумал Норман.
Эдмундс: Готово.
Тед: Я хотел бы сказать несколько слов.
Гарри: О Боже, когда все это кончится?
Тед: Это очень важно.
Гарри: Ну ладно, толкай свой спич.
Тед: Всем привет, это Тед Филдинг! Сейчас я стою у входа в неизвестный звездолет, который был обнаружен…
Барнс: Постой, Тед. Твоя фраза смахивает на «у могилы неизвестного солдата» и здесь может напроситься нежелательная ассоциация.
Тед: Мне так не кажется, капитан.
Бет: Может, продолжим?
Тед: А ты не лезь не в свое дело!
Гарри: Что, надул губки?
Тед: Тебе то что!
Гарри: Кончай, давай лучше откроем вход.
Тед: Полагаю, все понимают, что в такой исторический момент нам следует оставить материал для потомков.
Гарри: Ну ладно, делай свой чертов материал!
Тед: Сукин ты сын… я уже по горло сыт твоим всезнайством и…
Барнс: Отставить запись.
Эдмундс: Слушаюсь, сэр.
Барнс: Угомонитесь вы наконец!
Гарри: Я считаю эту церемонию крайне неуместной.
Тед: Она очень даже уместная.
Барнс: Согласен. Это я беру на себя. Включите запись.
Эдмундс: Готово, сэр.
Барнс: Говорит капитан Барнс. Мы готовимся открыть люк. В этот исторический момент рядом со мной находятся: Тед Филдинг, Норман Джонсон, Бет Холперн и Гарри Адамс.
Гарри: Почему это я последний?
Барнс: Я представлял слева направо.
Гарри: Не странно ли, что последним именно черный?
Барнс: Слева направо, я сказал… мы так стояли.
Гарри: И даже после женщины… В конце концов я профессор, а Бет всего лишь ассистент.
Бет: Ах так…
Тед: Знаешь, Хэл, возможно, нас следует представлять по полному званию и представленным институтам.
Гарри: Нет, по алфавиту.
Барнс: Заткнитесь.
Эдмундс: Запись окончена, сэр.
Барнс: О Боже!
Он повернулся, приподнял металлическую пластинку и нажал одну из кнопок. Вспыхнула желтая надпись: «Готовность».
Они не снимали скафандров, на случай, если воздух внутри звездолета окажется непригодным для дыхания.
– Вы готовы?
– Да, кэп.
Капитан Барнс нажал другую кнопку и дверь с грохотом отъехала в сторону. Норман не видел впереди ничего, кроме темноты. Они осторожно посветили внутрь звездолета, выхватывая фонарями балки и металлические трубы.
– Проверь состав воздуха, Бет.
Она взглянула на портативный индикатор газов в своих руках. Экран вспыхнул.
– Азот и кислород в правильных пропорциях. Следы углекислоты и водяных паров. Это земная атмосфера. Вредные примеси отсутствуют.
– О'кэй, входим по очереди.
Барнс первым скинул шлем и вздохнул воздух.
– Кажется, все в порядке, хотя чувствуется легкий металлический привкус, – он сделал несколько глубоких вздохов и кивнул. – Воздух хороший.
Остальные также сняли шлемы и положили их на палубу.
– Так лучше.
– Пошли пожалуй.
– Почему бы и нет?
После небольшой потасовки, со словами «Леди в первую очередь» внутрь вошла Бет, следом за ней остальные. Норман оглянулся назад.
– Чего же вы ждете, доктор? – спросила Эдмундс, прильнув к окуляру камеры.
Он повернулся и вошел в звездолет.
Глава 12
ВНУТРИ
Они стояли на подвесном мостике шириной около пяти футов. Норман посветил вниз. Луч пролетел сорок футов, прежде чем достиг корпуса. Их обступали, смутно прорисовываясь в полумраке, многочисленные балки и распорки.
– Похоже на нефтеочистительный комбинат, – сказала Бет.
Луч ее фонаря пробежал по стальной перекладине, выхватив из темноты надпись: «АВР-09».
– Основная часть этих сооружений поддерживает внешний корпус, сказал Барнс. – Как мы и предполагали, конструкция рассчитана на сильные перегрузки… Возможно, скоро мы встретим второй корпус.
Норман вспомнил, что Барнс получил образование авиаинженера.
– Обратите внимание на свинцовые блоки, – сказал Гарри.
– Противорадиационный щит?
– Скорее всего. Толщина слоя шесть дюймов.
– Значит, они противостояли мощному потоку радиации.
В корабле висел легкий туман, в воздухе различался запах нефти.
Похоже, балки были смазаны машинным маслом. Но когда Норман провел по одной из них рукой, на пальцах не осталось никаких следов смазки. Они были сделаны из необычного металла – гладкого и гибкого, почти как резина.
– Похоже на нефтеочистительный комбинат, – сказала Бет.
Луч ее фонаря пробежал по стальной перекладине, выхватив из темноты надпись: «АВР-09».
– Основная часть этих сооружений поддерживает внешний корпус, сказал Барнс. – Как мы и предполагали, конструкция рассчитана на сильные перегрузки… Возможно, скоро мы встретим второй корпус.
Норман вспомнил, что Барнс получил образование авиаинженера.
– Обратите внимание на свинцовые блоки, – сказал Гарри.
– Противорадиационный щит?
– Скорее всего. Толщина слоя шесть дюймов.
– Значит, они противостояли мощному потоку радиации.
В корабле висел легкий туман, в воздухе различался запах нефти.
Похоже, балки были смазаны машинным маслом. Но когда Норман провел по одной из них рукой, на пальцах не осталось никаких следов смазки. Они были сделаны из необычного металла – гладкого и гибкого, почти как резина.