Кренц Джейн Энн. Наваждение

   Шарлотта внутренне вскипела. Бакстер в ее глазах заслуживал самого жестокого оскорбления, но ей не хотелось опускаться до такого уровня.
   — Примите мои извинения, — сказала она довольно резко. — Но джентльмены не нанимаются в ищейки.
   — Нет, конечно. — Он даже не попытался защищаться.
   — Однако человек чести, — осторожно добавила она, — может предложить свои услуги официальным представителям правопорядка.
   — Уверяю вас, я поступил так не по своей воле, — сухо возразил Бакстер. — Мое увлечение химией — вот что привлекло внимание властей. Один высокопоставленный джентльмен спросил моего отца, не соглашусь ли я помочь в расследовании одного дела. Отец пришел ко мне с этим необычным предложением, и я согласился.
   — И кто же ваш отец?
   — Четвертый граф Эшертон. — Бакстер стиснул спинку стула. — Он умер два года назад.
   — Эшертон, — повторила Шарлотта не в силах прийти в себя от изумления. — Уж не собираетесь ли вы сообщить мне, что вы пятый граф Эшертон? Право, это было бы слишком.
   — Нет. Я внебрачный сын, Шарлотта. У меня нет титула.
   — И слава Богу. Хоть на том спасибо.
   На лице Бакстера отразилось удивление.
   — Мой сводный брат Гамильтон в настоящее время носит титул графа Эшертона.
   — Не могу выразить, как вы меня этим успокоили.
   Его брови взлетели над дужками очков.
   — В самом деле?
   — Ну конечно. Видите ли, это только усложнило бы ситуацию. Не хватало еще, чтобы граф путался у меня под ногами. — И тут ее осенило. — Как, вы говорите, зовут вашу тетушку?
   — Розалинда, леди Тренглосс.
   — Господи, еще один титул. — Шарлотта нахмурилась. — Тренглосс. Кажется, Друсилла Гескетт упоминала это имя.
   — Как я уже говорил, Друсилла Гескетт была близкой подругой моей тетушки.
   Шарлотта устало кивнула:
   — Вполне естественно, что вы согласились расследовать убийство, — ведь это она попросила вас об этом. Я бы поступила точно так же.
   Бакстер мрачно усмехнулся:
   — Не часто встретишь такое понимание.
   — Вы рассказали мне все это потому, что больше не подозреваете меня в шантаже и убийстве. Смею ли надеяться на это?
   — Я и раньше не считал вас отпетой злодейкой.
   — Спасибо и на том.
   — Но некоторые сомнения у меня все же были. Мой подход в подобных случаях — следовать логической цепочке рассуждений, пока я не получу исчерпывающих доказательств за или против.
   — Должно быть, в вас говорит исследователь. — Шарлотта с преувеличенным взиманием разглядывала кончик пера. — И что же убедило вас в моей невиновности, мистер Сент-Ивс?
   — Во-первых, вы плохо ориентировались в доме Друсиллы Гескетт.
   Шарлотта резко вскинула голову.
   — И что из этого?
   — Миссис Гескетт была убита в собственном доме. В спальне, если быть точным.
   — Да, это мне известно.
   — Когда вчера вечером мы поднялись в верхние комнаты, вы явно медлили в нерешительности. Вы даже представления не имели, где находится ее спальня, пока не попали в комнату, где были ее личные вещи.
   — Ясно. — Шарлотта проглотила застрявший в горле комок. — Весьма логично.
   — К тому же не были уверены, что именно ищете в доме. Вы случайно наткнулись на альбом с акварелями и не знали, содержит ли он какие-нибудь улики. Мне стало очевидно: вы явились в дом убитой вовсе не затем, чтобы незаметно замести следы преступления и убрать изобличающие улики.
   Без сомнения, Шарлотта должна быть довольна его заключением, что она невиновна в убийстве. И все же ее охватило уныние. И что, спрашивается, она ожидала услышать? Что Бакстер поверит ей на слово, едва взглянув на нее? Смешно и думать об этом.
   — Итак, — промолвила она с нарочитым апломбом, — убедившись в моей невиновности, вы, естественно, собираетесь уволиться и заняться своими делами.
   Не совсем.
   — Вполне разумно, учитывая данные обстоятельства. Ведь вам теперь незачем работать на меня. Вы можете с таким же успехом… — Она умолкла на полуслове, когда до нее наконец дошло. — Что значит не совсем?
   Бакстер выпустил спинку стула, прошелся по комнате и остановился у книжного шкафа спиной к Шарлотте.
   — Я решил продолжить сотрудничать с вами, Шарлотта.
   Ее упавшее было настроение резко поднялось.
   — Правда? Вы не шутите?
   — Проблема, которая свела пас вместе, все еще не решена, — заметил он. — Убийство миссис Гескетт должно быть раскрыто. И вы, и моя тетушка желаете знать, кто убийца.
   — Да. — Она заметно повеселела. — Верно, сэр! И правду говорят, что две головы лучше, чем одна.
   — Но в наш союз требуется внести некоторые изменения.
   Неприятный холодок пробежал у нее по спине.
   — Изменения?
   Он обернулся к ней, заложив руки за спину.
   — Боюсь, теперь я не смогу играть роль вашего доверенного лица.
   — Признаюсь, у меня тоже возникли сомнения на этот счет, когда я впервые увидела вас, хотя моя сестра и экономка в один голос утверждали, что мне не о чем беспокоиться. Но, став свидетельницей вашей встречи с мисс Паттерсон, я пришла к заключению: вы действительно способны притворяться, и довольно искусно.
   — Дело в том, — осторожно возразил Бакстер, — что наше расследование приведет нас в круг знакомых Друсиллы Гескетт.
   — Ну и что?
   — Но это же и знакомые моей тетушки. И они хорошо знают меня. — Он холодно усмехнулся. — А если не знают, то по крайней мере слышали: как-никак внебрачный сын Эшертона! В высшем свете мне не удастся остаться незамеченным.
   — Понимаю. — Шарлотта лихорадочно соображала. — Мы должны придумать какую-нибудь историю, для того чтобы появляться в обществе друг друга, не вызывая излишних толков.
   — Я размышлял над этим почти всю ночь. — Бакстер помолчал и добавил:
   — Думаю, перебрал все возможные варианты.
   Она выжидающе улыбнулась ему:
   — И что же?
   — И пришел к неминуемому выводу. Существует лишь один повод для наших совместных выходов в свет.
   — Хотела бы я знать, какой.
   — Помолвка.
   Услышав это, Шарлотта чуть не задохнулась.
   — Как вы сказали? — осторожно переспросила она, когда к ней вернулась способность говорить.
   — Мы с вами объявим, что помолвлены и собираемся пожениться. — Он криво усмехнулся. — И я все-таки настаиваю на том, чтобы вы называли меня Бакстером.

Глава 6

 
   Бакстер заранее подготовился к взрыву. Но даже все его знания о природе взрывчатых веществ не помогли ему предсказать реакцию Шарлотты.
   Сначала она замерла. Глаза ее расширились и тут же сузились, став похожими на два узких лезвия. Рот открывался и закрывался дважды.
   И только после этого разразилась гроза.
   — Помолвка? — Шарлотта вскочила с кресла, напомнив Бакстеру легендарный Везувий. Она вперила в него недоверчивый взгляд. — Да вы спятили, сэр!
   — Очень может быть, — согласился Бакстер, удивляясь, почему его так огорчил ее возмущенный протест. И действительно, с чего бы ей радоваться, узнав, что придется изображать его невесту?
   Но после того как он полночи промучился бессонницей, находясь в состоянии повышенного возбуждения, ему меньше всего хотелось прочесть в ее глазах удивление и испуг. Как-никак не он один поддался вчера страстному порыву…
   — Это же сумасшествие. — Шарлотта с заметным усилием попыталась взять себя в руки. — И как только вам это взбрело в голову?
   — По-моему, я довольно ясно все изложил. — Он уделил логике особенное внимание. Шарлотта — женщина умная и так же отчетливо понимает проблему, как и он сам. — Если мы собираемся продолжать наше расследование в кругу знакомых моей тетушки, вы больше не сможете представлять меня как своего поверенного. Здесь этот номер не пройдет. Нам потребуется более правдоподобное объяснение.
   — Правдоподобное объяснение, — оцепенело повторила она.
   — Да. — Внезапно Бакстер почувствовал что вот-вот начнет расхаживать взад-вперед по комнате. Он усилием воли заставил себя остаться на месте, никак не выдав своего волнения.
   — И вы полагаете, это объяснение правдоподобно?
   — Если сможете предложить что-нибудь получше, я с удовольствием вас выслушаю.
   — Но ведь можно найти другой выход из создавшейся ситуации. — Шарлотта забарабанила пальчиками по поверхности стола. — Дайте мне время поразмыслить.
   — Пожалуйста, сколько угодно. — Его все сильнее охватывало беспокойство. Чтобы как-то отвлечься, Бакстер взял с ближайшего столика книгу в кожаном переплете. Рассеянно взглянув на обложку, он увидел имя Байрона, негромко выругался и поспешно положил томик на место.
   — Мы можем сделать вид, что сошлись на почве обоюдного интереса к химии, — задумчиво произнесла Шарлотта. — Скажем, что встретились на собрании какого-нибудь ученого общества.
   — Это сойдет как повод для знакомства и для нескольких встреч в обществе, но не более того.
   — Наверняка есть и другой выход.
   «Как она старательно изыскивает варианты», — мрачно подумал он. Очевидно, помолвка, даже ненастоящая, для нее сущее проклятие, решил Бакстер.
   — Ну и какой же?
   Она бросила на него быстрый, испытующий взгляд, потом принялась с нарочитым вниманием разглядывать глобус, стоявший у окна.
   — Можно пустить слух, что мы с вами питаем друг к другу нежную… э-э-э… привязанность.
   — Кажется, в этом и состоит суть моего предложения.
   — Я имею в виду неофициальные романтические отношения. — Она слегка порозовела, не отрывая взгляда от глобуса. — А именно — любовную интригу.
   — Черт побери! Вы хотите, чтобы все думали, будто мы с вами вступили в интимную связь? Да это же полный идиотизм!
   Она упрямо вскинула подбородок.
   — Для меня это единственно возможный вариант.
   — Но не для меня.
   — Это еще почему? — Она решительно обернулась к нему и густо покраснела. — Боже правый! Уж не хотите ли вы сказать, что вас не интересуют женщины? Я всегда знала, что мистер Маркл не имеет склонности к противоположному полу, но после вчерашнего я… пришла к выводу, что вы имеете… Имеете склонность.
   — Без сомнения, — спокойно согласился Бакстер. — Но я не выношу свои увлечения на суд высшего общества.
   — Прошу прощения?
   Бакстер вздохнул. Беседа проходит гораздо хуже, чем он предполагал.
   — Не в моих правилах заводить интрижку на глазах у всего света. Одним словом, я не хочу походить на своего отца.
   — Понятно, — смущенно пробормотала она.
   — Шарлотта, тем, кто знает меня, известно и то, что я никогда не буду щеголять в обществе со своей возлюбленной, особенно если она молода и еще не была замужем. К вашему сведению, это совершенно не в моем характере.
   — Кажется, я начинаю понимать, в чем дело. Вы, сэр, в глубине души джентльмен. С вашей стороны очень благородно заботиться о моей репутации, но уверяю вас, слухи и сплетни меня абсолютно не волнуют.
   — А вам бы следовало, черт возьми, опасаться сплетен, если вы заботитесь о своей карьере и намерены в дальнейшем продолжать вашу благородную деятельность. — Это был удар наугад, но он пришелся как нельзя кстати.
   Глаза ее испуганно распахнулись.
   — О Господи, я об этом и не подумала. А вы правда считаете, что слухи о нашей с вами интимной связи могут повредить моей работе?
   Бакстер почувствовал, что наступил благоприятный момент, и надавил еще сильнее:
   — Общество всегда проявляет изрядную долю лицемерия в подобных случаях. Вам, должно быть, известно, что дамы из высшего света, которых вы надеетесь сделать своими клиентками, предъявляют к своим служащим более высокие требования, чем к себе.
   — Я поняла ваш намек. — Шарлотта, потупившись, рассматривала свои руки. — Моя экономка миссис Витти не раз рассказывала мне о благородных дамах, имевших кучу любовников, которые без колебаний вышвырнули бы за дверь служанку, забеременевшую от лакея.
   — Вот именно. И эти же благородные леди наверняка не согласятся иметь дело с женщиной, не скрывающей своей связи с джентльменом моего статуса.
   — Вашего статуса?
   — Смею вам напомнить, что я внебрачный сын графа Эшертона.
   — Внебрачный сын, который боится стать пищей для сплетен.
   — Не надо иронизировать. Я вырос среди насмешек и досужих разговоров и знаю, что это такое.
   — О да, конечно. — Она медленно опустилась в кресло. — Прошу простить меня, сэр. Я не приняла во внимание ваши чувства. Наверное, вам было очень тяжело.
   — Скажем так, скандальное варево никогда не было моим любимым кушаньем. — Бакстер заметил сочувствие в ее глазах, чего не ожидал и не хотел.
   Как молодой человек ни боролся с собой, ему не удалось справиться с волнением. Не спеша он приблизился к окну. — За тридцать два года я в полной мере вкусил все его прелести.
   — Не сомневаюсь.
   Он оперся о подоконник.
   — То, что я сказал вам о себе во время нашей первой встречи, чистая правда. Я действительно произвожу впечатление человека скучного и пресного, как картофельный пудинг. Более того, предпочитаю, чтобы именно таким меня и считали. Я немало потрудился, обеспечивая себе спокойное, заурядное существование и избавив тем самым от необходимости появляться в обществе, и стараюсь избегать ситуаций, которые вызывают ненужные толки и привлекают повышенный интерес сплетников. Больше всего на свете я ценю свое уединение.
   — Вполне вас понимаю.
   Он смотрел в окно на омытый дождем сад, и перед глазами его проплывали картины прошлого.
   — Я никогда не заводил интрижек с хорошенькими вдовушками и не позволял страсти превратить мою жизнь в хаос. Никогда не вступал в связи, которые требовали от меня защищать честь возлюбленной с пистолетом в руках. Никогда не затевал безобразных ссор с любовницей посреди многолюдного бального зала на глазах ее пятилетнего сына, который имел несчастье наблюдать за всем происходящим с балкона.
   — Охотно верю.
   Пальцы его сжались в кулак.
   — Я никогда не плодил незаконных отпрысков, которым впоследствии приходилось бы отвечать кулаками на насмешки сверстников. У меня нет внебрачных детей, которым было бы навсегда отказано в титуле и наследстве из-за их незаконного происхождения.
   — Иными словами, мистер Сент-Ивс, ваши любовные похождения не похожи на отношения ваших родителей. Это вы намеревались довести до моего сведения?
   — Да. — И что, черт возьми, с ним творится? Бакстер мысленно встряхнулся, отгоняя от себя видения прошлого. У него и в мыслях не было выкладывать все Шарлотте. Он никогда и ни с кем не это и делился своими воспоминаниями.
   — Что ж, поздравляю вас, сэр, — тихо промолвила Шарлотта. — И восхищаюсь вами.
   Он обернулся так резко, что задел локтем глобус. Земная ось покачнулась, глобус накренился, готовый вот-вот упасть с подоконника на пол. В ярости на собственную неловкость и на то, что явилось ее причиной, Бакстер поспешно подхватил земной шар, поймав его как раз в тот момент, когда он почти коснулся ковра.
   — Проклятие! — Чувствуя себя полнейшим идиотом, Бакстер старательно поправил глобус, снова установив его на подоконнике. Затем взглянул на Шарлотту, не спускавшую с него внимательного взгляда. — Господи Боже, почему вы сказали, что восхищаетесь мною?
   — Вы, без сомнения, человек сильный, с несгибаемой волей. Вы твердо следуете собственным жизненным принципам. Хотя у вас нет титула, который должен был стать вашим по праву рождения, но у вас есть честь и благородство.
   Искренность ее слов потрясла его до глубины души. Чтобы как-то скрыть волнение, он скрестил руки на груди и прислонился плечом к стене. Он решил спрятаться за маской холодного удивления.
   — Очень мило с вашей стороны сделать мне подобный комплимент.
   — У нас с вами есть нечто общее. — Шарлотта задумчиво коснулась серебряной чернильницы. — Законные наследники тоже могут стать свидетелями того, как наследство, принадлежащее им по закону, разворовывается и пускается по ветру. Мы с сестрой утратили почти все состояние, которое нам завещал отец, после того как наша матушка вторично вышла замуж.
   — За Винтербурна?
   — Да. — Шарлотта упрямо сжала губы. — Когда я думаю о том, чего лишилась Ариэл и чего я, наверное, уже не в состоянии ей дать, я… ну, вы меня понимаете.
   Он посмотрел на нее пристально.
   — Раз уж мы решили быть откровенными друг с другом, я признаюсь, что тоже испытываю к вам изрядную долю восхищения.
   Она быстро вскинула на него глаза,
   — Правда?
   — Я знаю, что для леди, оставшейся с младшей сестрой без средств к существованию, не так уж много возможностей заработать на жизнь. И поражен, что вам удалось создать собственное дело.
   Она улыбнулась ему — робко, удивленно.
   — Благодарю, мистер Сент-Ивс. Услышать от вас подобный комплимент вдвойне приятно.
   — Отдаю дань восхищения вашим деловым способностям, — осторожно продолжал он, — и надеюсь, что вы поймете, почему я не могу вам позволить рисковать своей репутацией.
   Взаимопонимание, что на мгновение установилось между ними, растаяло словно по мановению волшебной палочки.
   Шарлотта в негодовании сверкнула в его сторону глазами.
   — Вы пытаетесь манипулировать мною, сэр?
   — Пытаюсь всего лишь убедить вас при помощи логики и разумных доводов. Если ваша версия, что убийца Друсиллы Гескетт — один из ее бывших поклонников, недалека от истины, то этот человек должен принадлежать к высшему свету. Я прав?
   — Да, все поклонники миссис Гескетт, кроме одного, люди светские, — согласилась она с ноткой нетерпения в голосе. — Мистер Чарлз Дилл единственный, кто не вращался в высшем обществе, но я уже говорила вам, что он умер от сердечного приступа за неделю до гибели миссис Гескетт.
   — Вот как. Тогда в числе тех, у кого мое необычное поведение возбудит подозрения, вполне может оказаться и ее убийца, и мы его вспугнем.
   Шарлотта открыла рот и снова его закрыла.
   — Возможно, вы правы, — недовольно поморщилась она.
   — Следовательно, принимая во внимание мое личное желание избежать скандала и ваше похвальное стремление не испортить собственную карьеру, нам остается только один выход. Мы объявим о помолвке. Это даст нам возможность появляться в обществе друг друга, пока мы будем заняты расследованием.
   После этих слов в комнате повисла напряженная тишина.
   — Мы? — повторила Шарлотта с подозрительной любезностью.
   — Вы по-прежнему намерены выслеживать убийцу Друсиллы Гескетт, правильно я понял?
   — Она была моей клиенткой и вполне могла погибнуть из-за того, что мне не удалось вовремя получить важные сведения. — Шарлотта глубоко вздохнула. — Я обязана найти убийцу.
   — Вот здесь я с вами не согласен. Вы ничего и никому не обязаны. Но я вижу, вас не переубедить.
   — Нет, вам не удастся остановить меня.
   — Как вам уже известно, я тоже дал обещание своей тетушке. — Бакстер встретился с ней взглядом. — Похоже, нам придется сотрудничать во имя общей цели.
   Шарлотта устало покачала головой со смиренным и недоверчивым видом.
   — Мои подозрения относительно вас, мистер Сент-Ивс, оправдались.
   Он нахмурился.
   — Что вы имеете в виду?
   — Вы и впрямь человек опасный.
 
   — Помолвлен? С Шарлоттой Аркендейл? — Розалинда со звоном опустила изящную чашку на блюдечко. — Просто не верится. Ты не можешь жениться на этой мерзавке. Ты, верно, не в своем уме.
   — Не исключено, — признался Бакстер.
   — Смеешься надо мной? — Розалинда смерила его укоризненным взглядом. — Ты прекрасно знаешь, что я никогда не понимала твое довольно странное чувство юмора. Объясни мне, что происходит.
   — По-моему, я уже объяснил. Это достаточно разумный выход, если, конечно, вы желаете, чтобы я продолжил расследование.
   Он пересек гостиную и остановился у камина, рассматривая очередное приобретение Розалинды — новую каминную полку. Искусная резьба, покрывавшая ее, была выполнена в новомодном замарском стиле, как и почти вся обстановка комнаты. Розалинда не так давно заново отделала парадную гостиную, и комната в египетском стиле — обои, расписанные иероглифами, пальмы, экзотические статуи и искусственные колонны — превратилась в нечто подобное внутреннему дворику типичного замарского особняка.
   Это превращение явилось последним в цепи бесконечных изменений, происходящих в стенах огромного лондонского дома. Пока Бакстер жил здесь с матерью и теткой, ему довелось играть в этрусском коттедже, учить уроки в китайском саду, упражняться в фехтовании в греческом храме. К счастью, жить в мрачном римском склепе ему уже не пришлось.
   Когда Бакстер перебрался в собственные апартаменты, то установил одно нерушимое правило — никаких изменений в отделке дома не будет произведено в угоду веяниям моды.
   Разглядывая позолоченную резьбу на каминной полке, он вдруг подумал, что всегда старался избегать перемен и сопутствующих им суматохи и беспорядка.
   С самого детства все более-менее значительные перемены в его жизни, как правило, следовали за очередной размолвкой его родителей. Оба они были мастерами яростных ссор и страстных примирений и изрядно поднаторели в искусстве представлять все это на публике. Их нисколько не заботило, что зрителем этих сцен зачастую оказывался их маленький сын.
   Мальчик в ужасе наблюдал за битвой темпераментов, в тревоге ожидал примирения, а в промежутках терпел издевательства сверстников.
   С малых лет он старался подавить в себе проявления буйного темперамента, который унаследовал от родителей. В своем воображении он рисовал жизнь, прочно изолированную от сильных эмоций и ощущений, словно стеклянная колба, которую оберегают от воздействия загрязняющих паров.
   Он пытался внушить себе, что все его интересы сосредоточены в стенах лаборатории. Но теперь, после того как Шарлотта ворвалась в его замкнутый упорядоченный мирок, он уже не был уверен, что устоит перед соблазном провести несколько рискованных экспериментов.
   Но если он не будет соблюдать осторожность, колба может взорваться, и содержимое выплеснется ему в лицо.
   — И ты твердо убежден, что мисс Аркендейл невиновна? — спросила Розалинда.
   — Да. — Бакстер отвернулся от узорчатого бордюра и взглянул ей в лицо. — У меня нет на этот счет никаких сомнений. Когда вы познакомитесь, то согласитесь со мной.
   — Ну, если ты так уверен… — нерешительно пробормотала Розалинда.
   — Другого выхода нет. Она так же, как и вы, задалась целью разыскать убийцу Друсиллы Гессетт. Я не смог отговорить ее от этой затеи, и поэтому мне придется вести расследование вместе с ней.
   — И ты хочешь использовать фиктивную помолвку как повод для ваших совместных выходов в свет.
   — Единственная возможность.
   Розалинду такой ответ, похоже, не убедил. Она положила руку на изящный резной подлокотник зеленого диванчика и устремила на Бакстера проницательный взгляд.
   — Не знаю, что и сказать тебе.
   — Если честно, мне и не нужно, чтобы вы что-нибудь говорили — даже своим близким друзьям. Никто не должен знать, что помолвка ненастоящая, понимаете? Ни одна живая душа.
   — Так это конспирация? Бакстер, уж не думаешь ли ты, что я соглашусь участвовать в этом спектакле?
   — Напротив, я очень хорошо вас знаю, Розалинда. Держу пари, вы получите истинное удовольствие. Пьеса, которую мы разыграем, вполне в вашем вкусе — этакая мелодрама.
   Розалинда попыталась принять оскорбленный вид.
   — И у тебя хватает совести говорить подобные вещи своей тетке?
   — Подумайте лучше вот о чем: джентльмен из числа ваших знакомых может оказаться убийцей.
   Розалинда вздрогнула.
   — А почему ты решил, что это мужчина? Убийцей может быть и женщина.
   Бакстер пожал плечами:
   — Миссис Гескетт перед смертью успела отправить Шарлотте письмо, в котором сообщала, что кто-то пытается ее убить. Она предполагала, что это один из отвергнутых поклонников, которого поверг в ярость ее отказ.
   — Вполне вероятно. Что ж, это будет захватывающее приключение, Бакстер.
   — Я с самого начала знал, что вы так скажете. Мы с Шарлоттой хотим начать расследование с бывших поклонников миссис Гескетт. Последний, которому она отказала, — лорд Леннокс.
   — Леннокс. — Розалинда нахмурилась. — Друсилла была от него в восторге. Она призналась мне, что он обладает завидной выносливостью.
   — Выносливостью?
   Розалинда усмехнулась:
   — Друсилле нравилось это качество в джентльменах. А также в лакеях, кучерах и конюших. Словом, Друсилла была без ума от любого мужчины, который мог с ней тягаться в любви.
   — Понятно. — Бакстер снял очки и достал из кармана платок. — Если мы примем версию, что ее убил бывший любовник, нам придется просмотреть нескончаемый список былых увлечений этой леди.
   — Вряд ли. Всего несколько из них имели основания избавиться от нее. Возможно, я помогу тебе, Бакстер.
   — Как раз хотел просить вас об одном одолжении.
   — В чем оно состоит?
   Бакстер водворил очки на нос.
   — Я буду чрезвычайно вам признателен, если вы поможете моей невесте сделать кое-какие покупки.
   — Покупки?
   — И возьмите с собой ее сестру. А счета пришлете потом мне.
   Розалинда лукаво сверкнула глазами.
   — Господи Боже, Бакстер, ты меня удивил. Ты начинаешь все больше походить на своего отца.
   — Спасибо за предупреждение. Впредь буду начеку.
 
   Спустя три дня Шарлотта стояла у кромки бального зала и радостно улыбалась,