Кренц Джейн Энн. Огненный дар

   — Да, Джонас, да!
   Он медленно, с силой вошел в нее. Ему хотелось еще раз ощутить ее упругую шелковистую плоть. И снова, в который раз, поразился тому, с какой готовностью она отвечает на его ласки. Под его настойчивым, ощутимым нажимом влажные ножны стали горячими, затем раскрылись, и он проник глубоко внутрь, окруженный со всех сторон ее теплом.
   Оба они потеряли счет времени, и, лишь ощутив судорожное биение девушки, Джонас бросился в бушующее море страсти.
   Пик наслаждения последовал сразу же. Из груди его вырвался хриплый крик триумфа и удовлетворения, и он в изнеможении рухнул на постель. Испарина выступила у него на лбу, и он наслаждался последними мгновениями их близости.
   Он знал по опыту, что если помедлит еще минуту, то желание его вспыхнет с новой силой. Придется остановиться, если он сегодня еще хочет поспать.
   — Я люблю тебя, Верити.
   — Я тоже тебя люблю, — прошептала она в ответ. Он на мгновение замер, прислушался к себе, затем нехотя повернулся на бок. Обняв Верити и придвинувшись к ней поближе, он совсем было успокоился и уже засыпал, уставший и умиротворенный, когда Верити вдруг сказала:
   — Думаю, — в темноте ее голос прозвучал слишком громко, — мне пора съездить куда-нибудь отдохнуть. Я, видимо, так и сделаю, пока вы с отцом будете в Мехико.
   Усталость Джонаса как рукой сняло. Его охватила безудержная ярость, в основе которой лежал страх — жуткий страх, что мучил его последние две недели.
   Джонас не хотел себе в этом сознаваться, но его пугала сама мысль о том, что он, вероятно, больше не устраивает Верити как любовник и компаньон.

Глава 2

   — «Отдохнуть»?! — Джонас подскочил на постели. — Что, черт побери, ты имеешь в виду?
   Верити откинулась на подушки, задумчиво глядя в темноту. Реакция Джонаса испугала девушку.
   — Похоже, мне нужен отдых. Ты сам говорил, что я слишком много работаю, — спокойно добавила она. — Ну вот, сейчас для этого самое время: середина зимы, бизнес идет плохо. По вечерам в кафе заходят только посетители из минеральной здравницы да случайные туристы. Закрой я свое заведение на неделю, никто даже и не заметит, а на Гавайях в это время года, должно быть, чудно.
   — Значит, думаешь, всем все равно, если ты на неделю уедешь за солнцем и развлечениями на острова? — гневно спросил Джонас. Он грозно склонился над Верити, обхватил ее голову руками. — Ну так я тебе скажу: мне вовсе не все равно, далеко не все равно. Не думай, что я спокойно позволю тебе прохаживаться в бикини перед стадом пляжных бездельников.
   Верити его заявление совсем не понравилось.
   — Значит, тебе можно «за солнцем и развлечениями»в Мексику, а мне нельзя?
   — Боже всемогущий! — воскликнул Джонас. — Ты прекрасно знаешь, что я еду в Мексику не в игрушки играть! И нечего представлять мою поездку увеселительной прогулкой.
   — Я могла бы полететь с вами и подождать в Акапулько, пока вы с отцом закончите все дела, — неожиданно предложила она.
   — Нет, это исключено. Не хочу, чтобы ты ехала в Мексику. Как, по-твоему, я смогу сосредоточиться на деле, если поминутно буду думать, как ты там, в Акапулько? Выкинь эту идею из головы, Верити. Ты останешься здесь — мне так куда спокойнее. Но если ты серьезно подумываешь об отдыхе, можно поехать куда-нибудь вместе, когда я вернусь. Так что решай пока куда. Предоставляю тебе полную свободу выбора.
   — Разве я могу что-либо планировать заранее? Ведь неизвестно в точности, когда вы вернетесь.
   — Скорее всего приедем через неделю. Вряд ли мы дольше провозимся с выкупом. Десять дней — максимум. Планируй наш отпуск недели через две — так надежнее. А еще лучше — через месяц. Черт возьми, есть же у тебя хоть капля здравого смысла, — процедил Джонас сквозь зубы. Было заметно, что он едва сдерживается.
   Верити обвила руками его шею и почувствовала, как он напрягся.
   — Ты ведь будешь беречь себя там, в Мексике? Обещаешь, Джонас?
   — Я всегда осторожен, Верити, но мне вовсе не хочется, чтобы ты устраивала себе каникулы во время моей отлучки. Слышишь?
   — Слышу. — Она слегка привлекла его к себе, несмотря на некоторое сопротивление, и изобразила обольстительную улыбку. — Я буду скучать по тебе, Джонас.
   Он поколебался мгновение, потом, видимо, успокоился и, подавшись к ней, заключил в объятия.
   — Мне тоже будет не хватать тебя, маленький деспот. Веди себя хорошо в мое отсутствие.
   — А ты все-таки будь осторожен, Джонас. И позаботься об отце — он ведь уже не молод.
   — Твой старик еще даст сто очков вперед многим молодым. Годы у него, конечно, уже не те, но тем не менее он свое возьмет — ум у него стал еще изворотливее. — Джонас наклонился и коснулся губами губ Верити. — Не волнуйся, любовь моя. Я за ним присмотрю.
   — И за собой тоже. Сейчас не так-то просто найти хорошего посудомойщика.
   — Как приятно, когда тебя ценят. Не торопись искать мне замену — я скоро вернусь.
   — Договорились. — Ее руки скользнули вниз, к его мускулистым ягодицам, девушка слегка сжала их.
   — Ты прямо ненасытная какая-то! — Он влажным и теплым ртом поцеловал ее в грудь.
   — Мне повезло, что ты всегда готов.
   — Везение тут ни при чем. — Он осторожно раздвинул ей ноги. — Ладно, к черту сон, — пробормотал он, целуя ее в шею. — Отосплюсь в самолете.
   Эмерсон выглянул в окно джипа и на прощание махнул дочери рукой. Верити, стоя в дверях своего кафе, замахала ему в ответ и послала воздушный поцелуй.
   — Похоже, прошлой ночью ты здорово потрудился, уговаривая ее, — заметил Эмерсон. — Сегодня с самого утра она весела, как птичка. А я-то напоследок ждал бесконечных нотаций и жалоб на мужской шовинизм.
   Джонас повернул на дорогу из Секуенс-Спрингс. Было еще темно, и сонный городок мирно дремал на берегу озера.
   — Вчера она совсем не веселилась. Слышал бы ты ее, Эмерсон. Она, видите ли, решила поехать отдохнуть. Одна, без меня! Как тебе это нравится? Она улетит на Гавайи, в то время как мы будем в Мексике. Знаешь, я бы ее хорошенько отшлепал, если бы в тот самый момент, когда я попытался это сделать, она не вцепилась мне в ногу своими коготками. Стоит мне куда-нибудь собраться, как Верити уже мечтает удрать на острова.
   Эмерсон усмехнулся краешком рта, задумчиво глядя на дорогу прямо перед собой.
   — Ты отговорил ее?
   — Черт возьми, конечно! Сказал, что, если она и впрямь решила отдохнуть, мы отправимся в путешествие вместе, когда я вернусь. За эту неделю пусть решит, куда мы поедем, — это поможет ей отвлечься.
   — Я думаю, она права — ей действительно нужен отдых, — с расстановкой промолвил Эмерсон. — В последнее время она сама не своя, ты заметил?
   Джонас ответил не сразу.
   — Да, заметил, — выдохнул он наконец, а сам подумал, что дорого бы дал за то, чтобы узнать, что она замышляет. Последнее время он частенько заставал ее погруженной в раздумья, как будто она прислушивалась к себе, решая, по-видимому, произвести в своей жизни кое-какие перемены.
   От этой мысли у Джонаса мурашки пробежали по спине. Было такое чувство, словно кто-то хочет отнять его собственность. Он со злостью вцепился в руль. Верити собирается найти ему замену? Пусть лучше и не мечтает! Двадцать восемь лет ждала его — свой первый сексуальный опыт она приобрела в двадцать восемь, ее влекло к нему, как дельфина к воде. Неужели теперь она считает, что он ей не подходит и напрасно она так долго ждала своего первого мужчину?!
   — Ты уверен, что отговорил ее ехать на Гавайи? — спросил Эмерсон.
   Джонас стиснул зубы, вспомнив, что прошлой ночью Верити так и не дала ему твердого обещания.
   — Она не осмелится. В противном случае ей придется дорого за это заплатить.
   — Ах, до чего же удобен «мужской шовинизм»! Неудивительно, что мы, мужчины, так держимся за него, обретая обманчивое, но приятное чувство уверенности, когда особенно в нем нуждаемся. — Эмерсон сухо рассмеялся.
   Джонас нащупал в кармане рубашки золотую сережку Верити. Он не расставался с этой вещицей с тех самых пор, как нашел ее ночью на пыльной мексиканской улочке.
   — Я черпаю уверенность совсем не в этом, — заметил он. Легкое дрожание сережки отчасти успокоило его.
   — Ну что же, поскольку о планах моей дочери говорить бесполезно, давай поговорим о наших перспективах. Надо же как-то выручать Лехая.
   — Ты хочешь сказать, что у тебя есть план его спасения? — уточнил Джонас, бросив на своего спутника удивленный взгляд.
   — Ого, да ты, верно, забыл, что я сочиняю приключенческие романы? Конечно, есть, и не один! Да ты и сам наверняка понимаешь, что нельзя так вот просто передать деньги и ждать, пока они выпустят Лехая. Надо освободить его.
   — Что ж, давай обсудим, Эмерсон. Итак, что нам понадобится?
   — Прежде всего ты и твой верный нож. К счастью, мой мальчик, у тебя много самых неожиданных талантов.
   На четвертый день после отъезда Джонаса и Эмерсона Верити направилась с утра в бюро путешествий Секуенс-Спрингс. Вечером того же дня она закрыла кафе раньше обычного, поскольку посетителей было слишком мало, и направилась в минеральную здравницу, захватив с собой несколько туристических проспектов.
   Огромный зал минерального курорта, отделанный в европейском стиле, был почти пуст. Сверкал белый и голубой кафель, в ваннах булькало. Верити быстро разделась и скользнула в горячую воду с добавкой ароматической лекарственной соли. Пристроив проспекты па кафельный бортик, она с удовольствием принимала ванну, одновременно рассматривая фотографии солнечных островов и тропических морей.
   Сегодня вечером она твердо решила не сидеть всю ночь на телефоне, дожидаясь, когда Джонас соизволит ей позвонить. Вряд ли он объявится сегодня, раз уж не удосужился сделать это за прошедшие четыре дня. Эти дни показались Верити самыми долгими и томительными в ее жизни.
   Кроме того, ей до смерти надоело вновь и вновь перечитывать коротенький стишок, который она нашла приколотым к своей подушке в то самое утро, когда Джонас уехал.
   Жди меня, любовь моя,
   Пусть на дворе бушует вьюга,
   И пусть зима приходит к власти.
   В горячих снах моих, богиня,
   Вновь повстречаем мы друг друга,
   Противиться не в силах нашей страсти.
   Но если отдыхать уедешь без меня, подруга,
   Тебе клянусь, что с горя я напьюсь.
   «С горя я напьюсь». Верити поморщилась. Если Джонас думает, будто она приняла эту песенку за один из любовных сонетов эпохи Возрождения, которые, по его словам, ему доводилось переводить, то он глубоко ошибается. В любом случае это не оправдывает его четырехдневного молчания.
   — Верити! Наконец-то, я тебя обыскалась. Звонила тебе домой и в кафе, но мне никто не ответил. И я поняла, что найду тебя только здесь.
   Верити подняла взгляд от фотографии с видом белоснежного курортного домика на берегу залива:
   — Привет, Лаура. Что новенького? Лаура Гризвальд радостно ухмыльнулась:
   — Не могу утверждать наверняка, но, по-моему, у Джонаса есть шанс получить работу по специальности.
   Верити отложила журнал:
   — Работу?
   — Я знала, что тебя это заинтересует. — Лаура тряхнула головой, откинув со лба золотисто-каштановые кудри. Все в ней излучало бодрость и здоровье. Она и ее муж Рик являлись владельцами минерального курорта и были ходячей рекламой своего заведения. Лаура присела на краешек ванны и продолжила:
   — Двое молодых людей — я решила, что они брат с сестрой, — заглянули сюда незадолго до твоего прихода. Сказали, что ищут Джонаса Куаррела. За этим они и приехали в Секуенс-Спрингс.
   Верити быстро выпрямилась, натянувшись как струна. Последний раз те, кто интересовался Джонасом, чуть не убили его.
   — Они называли его по имени?
   — Да. Сказали, что им нужен профессионал. Я, конечно, сразу догадалась, что они проделали весь этот путь не для того, чтобы найти себе блестящего посудомойщика, и поэтому решила, что их интересуют его научные изыскания. Думаю, что это интересно если не Джонасу, так тебе. Насколько я помню, ты всегда хотела подыскать для него более интеллектуальную работу.
   — Если хочешь знать, он написал статью в исторический журнал, и она появилась в печати две недели назад, — гордо объявила Верити. — Можешь взять у меня журнальчик. Я заказала себе двадцать экземпляров.
   — Да что ты говоришь! — с наигранным изумлением воскликнула Лаура. — Помню, помню, ты как-то рассказывала. Значит, это статья об эпохе Возрождения?
   — Вот именно. Он там рассматривает современную технику фехтования в сравнении с теми приемами, что были распространены в эпоху позднего Возрождения. — Не было нужды упоминать, что Джонас знаком с предметом своих исследований не понаслышке: доказательством тому служил ужасный шрам на его плече.
   Верити вспомнила, как долго она уговаривала его заняться статьей. В конце концов он сдался, но чего ей это стоило! Дело в том, что ей было больно наблюдать, как деградирует недюжинный разум, пока его обладатель моет тарелки в ресторане. Впрочем, Джонаса это, похоже, нисколько не волновало.
   Когда по почте пришло уведомление, что редакция журнала приняла статью, Верити показалось, что она радовалась куда сильнее, чем он сам. Конечно, Джонас был когда-то преподавателем в Винсент-колледже и, вероятно, публиковался и в более престижных журналах. И все же один из номеров журнала «История Возрождения» она решила поместить в рамочку, а на остальных попросила Джонаса проставить автографы.
   — Кто эти люди и зачем им Джонас? — спросила Верити.
   — Я же сказала — брат с сестрой Уорвик, а зовут их Даг и Элисса. Даг — биржевой маклер, на вид ему лет двадцать девять — тридцать. Очень симпатичный. Такие обычно разъезжают на «БМВ»и носят шикарное нижнее белье. Элисса года на два моложе. Она просто лучится какой-то слащавой доброжелательностью, все время улыбается, так что от ее приторной любезности тошно становится. У меня есть подозрение, что она занимается метафизикой.
   — Хочешь сказать, что она верит в духовных проводников, магические кристаллы и прочую ерунду?
   — По крайней мере так мне показалось. Даг в отличие от нее выглядит вполне нормальным. По-моему, оплачивать услуги Джонаса будет именно он.
   — Интересно, что им нужно от Джонаса? Лаура пожала плечами.
   — Ты мне как-то говорила, что, прежде чем пуститься на поиски приключений, несколько лет тому назад твой Джонас был признанным знатоком предметов старины и музейных экспонатов. Может, Уорвики хотят знать его мнение насчет каких-нибудь приобретений? Как думаешь, Джонаса это заинтересует?
   — Чего не знаю, того не знаю, но лично мне эта идея нравится. В конце концов должен же Джонас когда-то начать применять свои знания и… хм… опыт? — Верити никогда не говорила ни Лауре, ни кому-либо другому, что талант Джонаса был из области сверхъестественного. — Я очень беспокоюсь, что он растратит жизнь впустую. Как мой отец, — добавила Верити, сокрушенно покачав головой.
   — Все ясно: желание перевоспитать Джонаса стало твоей навязчивой идеей. Хорошо еще, что он на тебя за это не сердится, — усмехнулась Лаура. Она прекрасно знала свою подругу. — Когда Эмерсон с Джонасом вернутся из своей поездки?
   — Со дня на день, — ответила Верити и забарабанила пальчиками по бортику, упорно не замечая немого вопроса в глазах Лауры. Не могла же она выложить ей, что Эмерсон с Джонасом поехали в Мексику выручать из беды своего старого друга, приобретшего за годы жизни весьма сомнительную репутацию, которого теперь угораздило попасть в заложники. Такие друзья бросают тень на семью, поэтому Верити пришлось сказать, что Джонас просто помогает Эмерсону в одном частном деле.
   — Я спрашиваю только потому, что Уорвики, вероятно, пробудут здесь недолго, — заметила Лаура с ноткой сомнения в голосе.
   — Если у них есть какие-то конкретные предложения, я, конечно же, ни за что не скажу, что не знаю, когда он вернется. Напротив, если дело стоящее, я всеми силами постараюсь их тут задержать. Кстати, Лаура, почему бы тебе не пригласить их ко мне в кафе завтра утром? Скажи, что я распоряжаюсь его делами, или что-нибудь в этом роде. Лаура вскинула голову:
   — А ты и впрямь занимаешься его делами? Верити улыбнулась:
   — Если честно, я сама себя назначила на должность менеджера. И не смотри на меня так, Лаура. Джонас-то ведь палец о палец не ударит, чтобы найти работу по способностям. Значит, этим придется заняться мне. — Она нахмурилась, обдумывая что-то еще. — Знаешь, если сделать ему небольшую рекламу, то дела у Джонаса пойдут. Конечно, мне никогда не удастся заставить его вернуться к научно-исторической деятельности, но он может стать консультантом для таких, например, как Уорвики. А, придумала!
   — Что придумала?
   — Мы представим Джонаса консультантом в области истории. Неплохо звучит?
   — Да, шарики у тебя в голове так и крутятся. — Лаура встала. — Ладно, я приглашу их на завтра к тебе в кафе. Надеюсь, Джонас ничего не будет иметь против, когда узнает, что за время своего отсутствия превратился в «консультанта в области истории».
   — С Джонасом я поговорю, — не слишком уверенно произнесла Верити. — В конце концов должен же он понимать, что это делается для его же блага. У него слишком светлая голова, чтобы всю жизнь мыть тарелки. Настанет день, и он еще мне спасибо скажет.
   — Я бы на твоем месте еще хорошенько подумала, прежде чем отпускать такого прекрасного посудомойщика и официанта. В наши дни так трудно найти надежного помощника. Ну да ладно, я не собираюсь навязывать свое мнение. Развлекайся на здоровье.
   — Разве я развлекаюсь? Лаура ухмыльнулась:
   — Не прикидывайся! Вы с Джонасом прекрасно понимаете друг друга. Ты постоянно твердишь, что он должен совершенствоваться, наконец это ему надоедает и он уносит тебя в постель — на прошлой неделе так оно и было. Клемент, бармен, да и вообще все посетители долго потом смеялись, когда вы ушли. А отец твой прямо-таки заходился от хохота.
   Верити вмиг зарделась: она прекрасно помнила тот инцидент.
   — О, мне было так неловко. Я готова была убить Джонаса.
   Да, в тот день она действительно в очередной раз приставала к Джонасу с просьбой написать еще одну статью для журнала. Она только что получила свои двадцать экземпляров «Истории Возрождения»и нисколько не сомневалась, что теперь сломала сопротивление любимого. Решив, что отныне для Джонаса все двери открыты, Верити попыталась убедить его сделать еще шаг навстречу собственному счастью.
   Джонас весь день терпеливо сносил ее нотации, но к вечеру не выдержал. Они как раз сидели тогда с Лаурой и Риком в комнате отдыха минерального курорта и пили коктейль.
   Джонас спокойно выслушал ее очередную тираду о том, как важно сейчас не упустить свой шанс и послать еще одну статью, затем взял из рук Верити бокал с соком, забросил ее на плечо и донес так до самого дома. И занимался с ней любовью до тех пор, пока Верити напрочь не позабыла о журнальных статьях и самосовершенствовании.
   — Может, тебе и было неудобно, — улыбаясь, заметила Лаура, — зато все остальные получили массу удовольствия…
   — Интересно знать, чью сторону ты поддерживаешь? — Верити сердито сверкнула глазами.
   Насмешливое выражение мигом слетело с лица Лауры.
   — Конечно, я на твоей стороне, — серьезно ответила она. — Да ты и сама это знаешь. Мы ведь подруги, не так ли?
   Верити уныло усмехнулась:
   — Да, конечно.
   — И, как твоя подруга, я должна заметить… Верити подняла голову:
   — Ну, что еще?
   — Не знаю, как и начать-то. Ладно, спрошу прямо: Верити, у тебя что-нибудь не так?
   Верити остолбенела от неожиданности:
   — То есть как это «не так»?
   — Не притворяйся, что не понимаешь, о чем я. С тобой последнее время творится что-то неладное. Такое впечатление, что у тебя тяжело на душе. Знаешь, все свои проблемы ты можешь выложить сестренке Лауре, и мы вместе что-нибудь придумаем.
   Верити развела под водой руками, и по воде побежали маленькие волны.
   — Спасибо, Лаура, все в порядке. Просто я стала чаще задумываться.
   — О Джонасе и вашем с ним будущем?
   — Да, что-то вроде того.
   — Ну что же, давно пора. Когда ваша свадьба, Верити?
   Верити вскинула голову.
   — Мне еще и предложения-то не делали, — резко бросила она.
   — С каких это пор Верити Эймс ждет от кого-то, а тем более от мужчины, решения своей судьбы? — усмехнулась Лаура. — Пожалуйста, не дурачь меня. Если бы ты хотела выйти за Джонаса замуж, то нашла бы способ принудить его.
   — Как ты сама только что сказала, под венец Джонаса можно затащить только силком, — сухо заметила Верити.
   — Возможно. Но вряд ли он стал бы слишком упираться, если бы ты связала его и приволокла к алтарю.
   — Очень романтично.
   — Ни одна умная женщина не поддастся романтическим иллюзиям, когда дело касается цели жизни. А ты ведь умная женщина, Верити, отсюда я делаю вывод, что Джонас Куаррел тебя не интересует. Итак, повторяю свой первоначальный вопрос: что случилось, сестренка?
   Верити подумала было о приборе для тестов на беременность, который она украдкой разглядывала сегодня в местной аптеке, потом вспомнила, что Джонас захватил с собой в Мексику всего лишь несколько смен белья и этот зловещий нож, которым владел просто мастерски.
   — Ничего не случилось, Лаура, не волнуйся. Просто очень устала — надо бы мне съездить куда-нибудь отдохнуть. — Верити вынула руку из воды и протянула подруге глянцевый проспект. Капельки воды упали на фотографию с видом отеля на пляже. — Что скажешь о Гавайях?
   — Так ты решила отдохнуть?! Знаешь, по-моему, это неплохая идея.
   На следующий день Даг с Элиссой появились в кафе «У нас без мяса» около двух. Верити сразу же убедилась в наблюдательности Лауры. Даг Уорвик с виду был преуспевающим молодым бизнесменом: тщательно уложенные светло-каштановые волосы, ровный загар, рубашка от Ральфа Лорена, брюки цвета хаки со стрелочками. Ox уж эти стрелочки! Последний раз, когда Верити с Джонасом были в Сан-Франциско, она все пыталась уговорить его купить такие брюки, но Джонас уперся как бык. В результате они вернулись домой с парой совершенно новых джинсов «Левис», даже без модного эффекта потертости. Джонас определенно абсолютно равнодушен к одежде.
   Элисса Уорвик обладала весьма необычной внешностью. Благодаря описанию Лауры Верити не удивилась, увидев огромные лучистые глаза и открытую улыбку, но уж никак не ожидала встретить такое привлекательное лицо, пышные формы и очень светлые, почти серебристые прямые волосы длиной до плеч.
   Одета Элисса была во все белое: белая шелковая блузка, расстегнутая чуть ниже, чем того требовала мода, белая вязаная юбка и белые туфли-лодочки.
   Белый цвет прекрасно оттенял мерцающие драгоценности у нее на руках, шее и запястьях. В ушах позвякивали огромные серьги; ожерелье в несколько разноцветных нитей мерцало на пышной груди, а широкие браслеты, что закрывали руку почти до локтя, гармонировали с золотыми подвесками-колокольчиками на лодыжках.
   — Вы, должно быть, Верити? — дружелюбно осведомилась Элисса, протягивая ей свою изящную руку — на каждом пальце красовалось кольцо, а длинные ногти были покрыты перламутровым лаком. — Наслышаны о вас от Лауры Гризвальд. Она сказала, что раз уж мы заглянули в Секуенс-Спрингс, то никак нельзя уехать, не отведав вашей кухни.
   Верити проводила гостей к столику:
   — Прошу вас, садитесь. Я скоро освобожусь и с удовольствием побеседую с вами. Только-только управилась! Может, пока закажете что-нибудь?
   Даг Уорвик уже давно заметил поблескивающую в углу кофеварку и с улыбкой промолвил:
   — Хорошо бы по чашечке эспрессо или кофе с молоком — мы только что пообедали в здравнице.
   Верити кивнула. Эту огромную кофеварку установили два месяца назад, вернее, установил ее не кто иной, как Джонас. Ему удалось запустить эту сложную машину всего за два часа. Поистине более расторопного помощника еще поискать.
   Верити приготовила два эспрессо, подала Уорвикам. Даг с Элиссой благодарно улыбнулись. Через несколько минут ресторанчик покинул последний посетитель, и Верити тоже заварила себе кофе.
   — Говорят, вы ищете Джонаса, — сказала она, подсаживаясь к Уорвикам. — К сожалению, он сейчас в отъезде. Дела, знаете ли, в Мексике — консультирует одного своего клиента.
   Элисса, не сдержав возгласа удивления, чуть не пролила свой кофе.
   — Полагаю, по роду деятельности ему частенько приходится отлучаться.
   Верити, кашлянув, заметила:
   — Вот именно. Он очень много путешествует, в его отсутствие дела веду я. Впрочем, он появится со дня на день. Позвольте полюбопытствовать, как вы его разыскали? Последние несколько лет он много работал за границей и только недавно переехал в Секуенс-Спрингс. — Верити замолчала, чтобы перевести дух. Похоже, она хватила через край. Слышал бы ее сейчас Джонас! Он наверняка бы в смущении принялся надраивать свои ботинки.
   Но если Даг с Элиссой и были удивлены тем, что «консультант»с мировым именем разместил свой офис в скромном вегетарианском кафе на окраине захолустного городишки, то из вежливости предпочли не выказывать этого.
   — Джонаса нам рекомендовал один наш знакомый, — объяснила Элисса, — мой близкий друг. У него потрясающая интуиция в таких делах. Я посвятила его в свои проблемы, и он навел кое-какие справки. У Престона обширная сеть знакомств.
   — Престон Ярвуд, — сухо пояснил Даг Уорвик, — проводит самодеятельные семинары в Бей-Эриа и затуманивает мозги легковерным. Элисса, прослушав курс его лекций в течение семестра, стала одной из самых ярых его поклонниц. Престон занимается какой-то метафизической чепухой, а также водит «порше»и носит костюмы от известных кутюрье. Порой мне кажется, что он мог бы заняться и более полезным делом.