Кренц Джейн Энн. Все к лучшему

   — Понятно.
   — Мэтти, пожалуйста. Я сейчас работаю над очень сильной вещью. Мне нужно немного времени и капельку денег, чтобы прокормиться эти несколько недель, пока я ее не закончу.
   — Что-нибудь вроде «Мертвой дыры»? — спросила Мэтти, кивая в сторону стоящей на полу скульптуры. Шок Вэлью энергично затрясла зеленым нимбом.
   — Нет, нет, это уже все позади. С тем периодом покончено. Я что хочу сказать, он принес определенную пользу, помог мне сосредоточиться, понимаешь? А сейчас я работаю над более серьезной вещью. Но мне надо иметь возможность работать.
   — Тебе следовало потратить последние десять долларов на еду, а не на материалы, Шок. Ты слишком похудела.
   — Мне плевать на еду. Мне обязательно надо покупать материалы. Ты знаешь, сколько сейчас стоит металл?
   — Я устраивала тебя на работу в ресторан с единственной целью, чтобы ты не голодала. Там ведь раз в день бесплатно кормят.
   — Я знаю. Но я обычно пропускала обед. Мэтти снова вздохнула.
   — Ты не пробовала достать талоны на еду. Обратиться в социальное обеспечение?
   — Мэтти, правительство хочет, чтобы я доказала, что ищу работу. Я не могу этого сделать. Я и так уже работаю. Моя работа — мое искусство. Клянусь, снова пойду в официантки, как только закончу эту вещь. Мне надо еще несколько свободных недель. Нужны наличные. И побыстрее. Если у тебя не получится продать «Мертвую дыру», может, ты мне немного одолжишь?
   Мэтти посмотрела на скульптуру, принесенную Шок. Одна из типичных ее работ — нагромождение проволоки, ржавого железа и пластмассовых стаканчиков.
   Вне сомнения, работа Шок Вэлью дышала вызовом и энергией. Мэтти сразу, с самого начала, почувствовала, что у девушки есть талант. Но ее искусство еще не родилось. Мэтти понимала, что, несмотря на всю содержащуюся в ней энергию, «Мертвая дыра» никогда не сможет быть продана в ее галерее. В ней была сила, но сила, рожденная уродством.
   И все же когда-нибудь Шок Вэлью Фредериксон станет знаменитой. А пока ей просто надо есть.
   — Сотня тебя устроит? — наконец спросила Мэтти.
   Шок быстро кивнула.
   — Сколько дашь. Можешь оставить «Мертвую дыру» под залог.
   Мэтти потянулась к сумке в нижнем ящике письменного стола и вынула оттуда пять бумажек по двадцать долларов, которые только что взяла в банке.
   — Вот, возьми. Можешь забрать свою «Мертвую дыру», но я хочу, чтобы ты поклялась, что мне первой принесешь то, над чем сейчас работаешь.
   — Договорились. — Шок с облегчением улыбнулась, схватила свою металлическую скульптуру и забрала у Мэтти деньги. — Ты не пожалеешь, Мэтти, обещаю. Спасибо.
   Шок резко повернулась и помчалась к двери маленького офиса. Она едва не столкнулась с Эриел, которая как раз собиралась войти.
   — Извиняюсь, — пробормотала Шок, проносясь мимо с «Мертвой дырой»в объятиях. Эриел взглянула на Мэтти.
   — Сколько ты ей дала?
   — Сто.
   — Ты их никогда больше не увидишь. — С этими словами Эриел прошла и села на стул, который только что освободила Шок.
   Мэтти положила сумку назад в ящик стола.
   — Не уверена. Шок когда-нибудь станет очень популярной. Может быть, ее вещи даже будут продаваться, если она научится управлять своим талантом. В ее работах есть что-то вибрирующее, трогающее, что-то такое, что я смогу продать в своей галерее.
   — Ты хочешь сказать, если ее работы станут привлекательными и смогут понравиться бизнесменам, торговцам и компьютерщикам?
   Мэтти поморщилась.
   — Я знаю, ты невысокого мнения о клиентах, покупающих работы в моей галерее, Эриел, но я вполне обойдусь без лекции на эту тему. Смирись с мыслью, что я одна из тех безнадежных людей, кто действительно верит, будто есть в природе такая вещь, как хорошее искусство для масс. Как говорит миссис Эберли, зачем вешать у себя в гостиной картину, при взгляде на которую тебя тошнит? Эриел горько улыбнулась.
   — Да. Мы со вкусами друг друга знакомы, верно? Но я не об этом хотела с тобой поговорить.
   — И о чем же ты хотела со мной поговорить?
   — Скажи мне, дорогая сестрица, ты что, решила играть роль Матери-Земли по контрасту со мной, стервой? Я лично от этого несколько устала. Я была бы тебе очень признательна, если бы ты оставила моих мужчин в покое.
   — О черт, — вздохнула Мэтти. — Значит, сейчас старшая сестра начнет читать младшей нравоучения? Ты знаешь, я этого терпеть не могу. Ты всегда берешь верх. — Мэтти откинулась на стуле и проверила, есть ли вода в маленьком чайничке, стоящем за ее спиной. Убедившись, что он полон, включила его.
   — Мэтти, на этот раз ты зашла слишком далеко.
   — Хочешь чаю на травах с овсяными лепешками? У меня осталась парочка после завтрака.
   — Бога ради, Мэтти, не хочу я овсяную лепешку. Как ты можешь говорить о здоровой пище в такой момент? Но ты вся в этом. Я этого терпеть не могу. Никогда не могла. Никто в семье не мог. Остальные дают волю чувствам, как все нормальные люди, а ты вечно стараешься сменить тему.
   — Ты же знаешь, я не специалист по скандалам, — робко напомнила ей Мэтти. Она оглядела овсяную лепешку и решила, что не хочет есть. — Перебранки вызывают у меня стресс.
   Это было правдой. Каждый раз, когда ей приходилось спорить с кем-нибудь из ее темпераментной, вспыльчивой и раздражительной семьи, Мэтти оказывалась в невыгодном положении попросту потому, что была единственной в этой семье, кто ненавидел скандалы. Ей от них становилось физически тошно. Другие же только расцветали. Более того, они любили ссориться. В тех редких случаях, когда Мэтти пыталась устроить сцену, она всегда оказывалась в проигрыше и явно много теряла от отсутствия тренировки.
   Кроме разве того случая, когда устроила сцену Хью, подумала она внезапно. Она и в самом деле тогда вышла из себя и, кстати сказать, ей в тот раз вовсе не было тошно.
   — Вероятно, ты плохо переносишь сцены, потому что ты такой нытик, Мэтти. Попытайся хоть разочек отбиться, меньше будешь нервничать.
   Мэтти вздохнула.
   — У меня характер не годится для всех этих драматических эффектов, которые так любите вы все — ты, мама с папой и остальная семья. Все это кончается для меня стрессом, а я, как ты знаешь, последнее время стараюсь этого избегать.
   — Ты и понятия не имеешь, что такое стресс, —
   Огрызнулась Эриел. — Я тебе расскажу про настоящий стресс. Как, например, было со мной прошлым вечером.
   — Прошлым вечером? — Мэтти удивленно подняла голову. — А что такого особенного случилось прошлым вечером? Ретроспектива твоих работ прошла с успехом.
   — Ну конечно. Ты думаешь, после того как ты удалилась, все говорили только о моих работах? Темой разговора стала та милая сцена, устроенная вами на тротуаре, когда ты, Флинн, Эмери и Хью все вместе собрались, чтобы потолковать, как старые друзья. А потом ты, дражайшая сестрица, имела нахальство влезть в такси с моим бывшим мужем и бывшим женихом и отбыть в неизвестном направлении. Как, по-твоему, я должна была на это реагировать?
   — Я не думала, что кто-то заметил, — сделала Мэтти слабую попытку оправдаться.
   — Черта с два! Тебе нравится так себя вести, верно? Тебе нравится, чтобы я выглядела злой ведьмой, а ты — Белоснежкой. — Эриел вскочила на ноги и прошлась по комнате.
   — Все не так, Эриел. — Мэтти настороженно наблюдала за сестрой. Эриел заводила себя для полнометражного скандала, которые обожала. Она была способна метать громы и молнии, если уж пошла вразнос.
   — Не рассказывай мне как. Я прекрасно знаю. Всегда так было. Все считают меня кем-то вроде амазонки в литом лифчике, получающей удовольствие от издевательств над мужчинами. Но это не правда! — Она резко обернулась и уставилась на Мэтти. — Мы развелись с Эмери не по моей вине, ты ведь знаешь.
   — Знаю, Эриел.
   — Нет, ты не знаешь, черт бы тебя побрал! Откуда тебе знать! Ты ведь никогда не была замужем. Ты слишком занята утешением тех мужчин, которые наполучали синяков и ссадин в результате общения со мной, так?
   — Слушай, подожди, Эриел…
   — Не можешь отказать себе в удовольствии показать всем, что ты единственная такая чувствительная, не можешь отказаться от того, чтобы компенсировать отсутствие художественного таланта демонстрацией глубины своего сочувствия и понимания. Ты уже подцепила на крючок Эмери и Хью, но тебе все мало. Теперь ты запускаешь свои когти во Флинна.
   — Это не правда! — Мэтти была поражена до глубины души. Ей никогда и в голову не приходило, что сестра может ревновать Флинна. Когда дело касалось мужчин, Эриел всегда казалась такой самоуверенной, ничуть не менее, чем относительно своего таланта.
   — Нет, правда. Хочешь добавить скальп Флинна к своей коллекции? Хочешь доказать, что можешь заставить его обратиться к тебе, когда ему будет нужна грудь, на которой можно поплакать, как это делали остальные? Знаешь, что один раз сказал про тебя Эмери? Он сказал, ты такая милая, старомодная женщина. Очень внимательна к мужскому «я». Одна из тех, кто верно ждал в замке, пока воин не вернется из сражения.
   Мэтти схватилась руками за голову.
   — Господи, как ужасно звучит, да? Особенно если учесть, что всем известно, какими скучными считают мужчины таких женщин в реальной жизни.
   — Я тебе не позволю, Мэтти.
   — Чего не позволишь?
   — Забирай Эмери, забирай Хью, если действительно хочешь, хотя, видит Бог, я не понимаю, зачем тебе это нужно. Но ты не получишь Флинна.
   — Да не нужен мне твой Флинн, черт побери, — не выдержала наконец Мэтти и вскочила на ноги. — И Эмери мне без надобности. Мы всегда были только друзьями, и это святая правда. Единственный, кого я хотела, был Хью, но он не слишком заинтересовался, когда я предложила ему себя в прошлом году. Так что не делай из меня несчастную, специализирующуюся на брошенных тобой мужчинах. Мне не нужны твои отбросы, Эриел. И никогда не были нужны.
   Эриел смотрела на нее во все глаза.
   — Как это понимать — ты предложила Хью
   Себя в прошлом году?
   — О черт, зачем я позволила втянуть себя в этот идиотский спор? Забудь обо всем. — Внезапный гнев угас так же быстро, как и возник. Мэтти устало опустилась в кресло, с удивлением обнаружив, что хоть и чувствует себя опустошенной, ее ничуть не подташнивает. Она постепенно училась злиться. Возможно, потому что у нее теперь обширная практика с Хью.
   — Уточни, что ты имела в виду, когда говорила, что предложила себя, — настаивала Эриел, опершись ладонями о стол Мэтти.
   — Нечего рассказывать. После того как ты в прошлом году бросила Хью, я сваляла дурака. Вот и все. Поверь мне. Я сделала нужные выводы. — Вода закипела, Мэтти повернулась, чтобы щелкнуть выключателем, и заметила, что пальцы у нее дрожат. Стресс, решила она. Эта дрожь от стресса. Обязательно после ленча надо будет сходить на аэробику. Занятия должны ей помочь.
   — Что ты имеешь в виду, говоря, что сваляла дурака? Что между вами произошло? Ты что, встречалась с Хью, когда я была с ним помолвлена?! — в ярости закричала Эриел.
   — Нет, конечно, нет. Твои мужчины никогда не замечали меня до того, как ты их бросала. Ты должна это знать. Слишком они бывали тобой ослеплены.
   — Что же случилось? Как ты сваляла дурака?
   — Отстань, Эриел, ладно?
   — Нет, не отстану. Я хочу знать. Расскажи мне, что произошло.
   Мэтти глубоко вздохнула.
   — Мне неловко это рассказывать. В тот вечер, перед его отлетом на остров, я позвонила Хью. Сказала, что он может переночевать в моей квартире. Бормотала что-то идиотское насчет того, что это ему обойдется дешевле, чем ночевка в гостинице аэропорта, где он собирался остановиться.
   — О Мэтти!..
   — Знаю. Это звучит нелепо. И тогда звучало так же. Но к ужину он появился на моем пороге. Он был зол и не находил себе места, как волк в клетке. И уже, видно, где-то выпил. Я сделала ошибку, предложив ему за ужином выпить еще.
   — Бог мой! Ты играла с огнем.
   — Гм, да. Для меня все было внове, — сухо признала Мэтти. — Думаю, ты сама сообразишь, чем это закончилось. Хью основательно подзаправился очень дорогим коньяком после ужина и оказался в моей постели. Должна признаться, я его слегка туда подтолкнула.
   — И чего ты рассчитывала добиться? — сердито спросила Эриел. — Хотела доказать, что можешь его соблазнить?
   — Нет, вернее, не совсем. — Мэтти вертела в руках ручку. — Я хотела, чтобы он взял меня с собой на остров на следующее утро.
   Эриел не сводила с нее изумленных глаз.
   — Ты хотела сбежать на остров вместе с ним? Ты? Поверить невозможно!
   — Ну что я могу сказать? Я слегка помешалась. Уверяю тебя, это не повторится.
   — Но он утверждает, что помолвлен с тобой. Он живет в твоей квартире.
   — О браке говорит только он. Я рассматриваю наши отношения как роман. — Мэтти слабо улыбнулась. — Не беспокойся, Эриел, это долго не протянется. Рано или поздно Хью сядет в самолет, летящий на остров Святого Габриэля.
   — Бедный Хью. Мэтти нахмурилась.
   — Бедный Хью?
   Но в настроении Эриел уже произошла столь характерная для нее быстрая перемена.
   — И бедный Эмери. Знаешь, последнее время я стала задумываться, почему ко мне всегда тянутся неудачники. Это неудобно, ведь люди думают, что это моя вина, но правда в том, что они несут в себе зачатки собственного разрушения. Я лишь выступаю в роли катализатора или, как там это называется, ускоряющего процесс.
   — Ради Христа, Эриел!..
   — Я не в ответе за то, что жизнь Эмери и Хью пошла наперекосяк.
   — Ну разумеется, нет. Да и ничего страшного с ними не происходит. У обоих большие планы на будущее, уверяю тебя.
   Но Эриел потянуло на драму.
   — Прошлой ночью, когда я увидела тебя с этой троицей на тротуаре, я почувствовала себя такой виноватой.
   — Нет совершенно никакой необходимости чувствовать себя виноватой. — Мэтти и такая роль в исполнении Эриел была знакома. Она потратила годы на утешение сестры и других членов семейства.
   — И все же, может, здесь есть и моя вина. Что-то я сделала, чтобы испортить им жизнь.
   — Эриел, прекрати. Это не так, и ты вес прекрасно понимаешь. — Мэтти уже начала беспокоиться. Эриел отличалась непредсказуемыми эмоциями. — Ради Бога, перестань упиваться несуществующей виной. Не в твоем это духе, и потребуются дни, чтобы ты пришла в себя и начала писать.
   — Не имеет значения. Я уже много недель не брала в руки кисть. Я слишком напугана тем, что происходит между мной и Шлинном.
   — Чего же ты боишься?
   — Что я сделаю с ним то же, что с Эмери и Хью! — И Эриел с рыданиями выбежала из комнаты.
   Мэтти вышла из лифта на двадцать шестом этаже высотного здания в деловой части города и прошла через широкий, покрытый ковром холл. Несколько раз глубоко вздохнула, чтобы избавиться от знакомого напряжения, и тут же поняла, что мертвой хваткой вцепилась в ремень сумки и бумажный пакет, который несла в руке. Подниматься в переполненном лифте пришлось довольно долго.
   На уровне двенадцатого этажа, когда еще пятеро человек сели в лифт, снова стали возникать воспоминания о пещерах на Чистилище. Волнение достигло предела на двадцатом этаже, когда двери не сразу открылись. Мэтти буквально пулей вылетела из лифта, когда тот остановился на двадцать шестом этаже.
   Она всегда чувствовала себя неуютно в лифтах, а эта поездка оказалась особенно трудной. Все дело в том, что в последние дни она хуже реагировала на стрессы, чем раньше. Возможно, потому что на нее навалилось больше, чем обычно, мрачно подумала она. Жизнь под одной крышей с Хью Эбботтом не слишком способствовала спокойному состоянию души. Как будто ей приходилось каждый день сталкиваться с огромным диким зверем, норовившим в любой момент убежать в лес. И утащить ее за собой, разумеется. Мэтти знала, что он думает об этом постоянно, несмотря на неустанные уверения, что готов оставаться в Сиэтле неопределенно долгое время.
   Неопределенно долгое, ха! Она-то знала, что такое Хью Эбботт. Уж чем-чем, а терпением он не отличается.
   Может быть, ей стоит удвоить дозу витамина В и пить по таблетке ниасина каждое утро, подумала Мэтти. Они хорошо помогают от стресса.
   На стенах холла двадцать шестого этажа административного здания Вейлкортов висело несколько прекрасных картин. Здесь располагались кабинеты руководящего персонала. По просьбе тети Шарлотты Мэтти подобрала картины и скульптуры для офисов, и ей было приятно видеть, что сегодня они выглядят так же хорошо, как и тогда, когда впервые здесь появились. Некоторые предметы искусства плохо переносят время, хотя поначалу могут выглядеть потрясающе. В этом и состоял секрет ее бизнеса. Только настоящее искусство остается прекрасным через пять, десять и сто лет.
   Мэтти задержалась около открытой двери одного из офисов и заглянула внутрь. Там за большими письменными столами сидели двое, молодой парень и женщина лет пятидесяти. На каждом столе стояло по компьютеру. В комнате также находилась масса всякой оргтехники — факсы, навороченные телефоны, лазерные принтеры и разные компьютерные штучки. На всех поверхностях лежали кипы бумаги. Создавалось впечатление, что современная техника способна производить больше бумаг, чем старая.
   Симпатичный, ухоженный молодой человек за ближайшим столом поднял голову и увидел стоящую в дверях Мэтти.
   — Могу я вам чем-нибудь помочь? — спросил он довольно высокомерно.
   — Я забежала, чтобы повидать Хью, то есть мистера Эбботта, если он у себя, — сказала Мэтти, медленно входя в офис. Ей было на удивление неловко, вероятнее всего потому, что трудно представить себе Хью, работающего в такой изысканной обстановке. Ему это не подходило.
   — Мистер Эбботт очень занят, — надменно заявил молодой человек, — Вам назначено?
   — Нет, нет, все в порядке, — быстро проговорила Мэтти. — Если он занят, не беспокойте его. Я просто оказалась в здании и решила зайти поздороваться, раз уж я здесь.
   — Я с удовольствием сообщу ему ваше имя и узнаю, не сможет ли он вас принять, — предложил молодой человек.
   — Мэтти Шарп. Но, право, не стоит. Не беспокойтесь. Я побежала. Вот, передайте ему это. — Она протянула пакет, который держала в руке. — Он забыл его сегодня утром. Как я подозреваю, намеренно.
   — Мэтти Шарп… — Имя произвело мгновенное впечатление. Молодой человек, потянувшийся было за пакетом, опустил руку и улыбнулся. — Одну минуту, пожалуйста. — Он нажал одну из кнопок на столе и уже собрался говорить, как дверь во внутренний офис распахнулась и оттуда высунулась голова Хью.
   — Гэри или Дженни, кто-нибудь принесите мне тот доклад из римской конторы, ладно? И побыстрее, у меня мало времени.
   — Он у меня здесь, мистер Эбботт, — спокойно сказала женщина и, поднявшись, подала ему толстую папку.
   — Прекрасно. Спасибо.
   — Простите, мистер Эбботт, — вмешался Гэри. — Тут к вам пришли.
   — Не сейчас, Гэри, я занят. — Хью начал листать папку. — Я же говорил тебе, что сегодня в первой половине дня никого не принимаю. — Он поднял голову и заметил стоящую у двери Мэтти. — Эй, да это ты, детка. Не сразу тебя увидел.
   — Наверное, потому, что у меня костюм такого же цвета, как ковер, слабо улыбнулась она, глядя на свое светло-коричневое одеяние.
   — Ну, должен признать, ты в красном больше выделяешься, — ухмыльнулся Хью. — Заходи. — Его спокойная улыбка внезапно исчезла, и он нахмурился, пристально разглядывая ее. — Что с тобой
   Случилось. Ты ужасно выглядишь.
   — Благодарю. Неужели такой плохой костюм?
   — Забудь про этот проклятый костюм. Ты белая как полотно. — Хью закрыл за ней дверь и жестом предложил ей сесть на стул около огромного, до пола, окна. — Ты так же выглядела, когда мы вышли из тех пещер на Чистилище.
   — Слишком много народу в лифте, — объяснила Мэтти, садясь. Она оглядела роскошный интерьер, обратила внимание на полированный стол, толстый ковер и сделанные на заказ кресла. — Недурно. И ни одного календаря с девочками.
   — Не волнуйся. Я уже заказал несколько штук, чтобы чувствовать себя как дома. Что ты тут делаешь?
   — Ее королевское высочество призвали. Тетя позвонила утром и объявила, что хочет меня видеть. Сказала, что может уделить мне время часиков в десять.
   — Сегодня четверг. У нее в это время всегда массаж в клубе здоровья. — Хью удобно устроился в элегантном кресле и водрузил ноги в ботинках на сверкающий полированный стол.
   — Правильно. Она мне предложила присоединиться к ней. Сказала, можем поговорить во время массажа.
   — О чем это вы собираетесь разговаривать? — прищурился Хью.
   — Скорее всего о тебе. Последнее время все жаждут поговорить со мной о тебе. Я зашла, чтобы передать тебе вот это. — Мэтти открыла бумажный пакет и достала сосуд с густым соком яркого цвета. — Ты сбежал и оставил это в холодильнике.
   Хью изобразил изумление.
   — Мой клоповый сок? И это после того, как ты трудилась все утро, чтобы смешать его для меня в миксере? И я случайно забыл его в холодильнике? Ни за что не поверю, что мог так поступить. Что-то я в последнее время забывчив стал, а?
   — Стресс, вне сомнения. Он хмыкнул.
   — И что же мы сегодня имеем?
   — Смесь лимона, папайи, бананов и пшеницы, а для густоты — овес. Я уже утром, когда его готовила, говорила, что он очень способствует поддержанию тонуса днем. Много витаминов.
   — Гэри варит неплохой кофе, — проговорил Хью с надеждой. — Кофе тоже поднимает тонус.
   — Но там нет ничего питательного, — назидательно произнесла Мэтти.
   — Верно. Им не наешься. Ладно, сунь этот клоповый сок вон в тот маленький холодильник, я его потом выпью. Когда ты встречаешься с Шарлоттой?
   — Прямо сейчас еду наверх, — сообщила Мэтти, открывая ящик среди полок, где прятался тихо жужжащий холодильник. — Производит впечатление, Хью. Свой собственный холодильник. Все удобства.
   — Не совсем, — протянул он. — Мне бы пригодился диван.
   — Зачем тебе диван? — поинтересовалась Мэтти, выпрямляясь, но тут же увидела его ухмыляющееся лицо и весьма плотоядный взгляд. Она покраснела. — А! Ни о чем другом ты и думать не можешь, Хью Эбботт.
   — Мне лишь хочется получше подготовиться к твоим визитам, — заметил Хью, снимая ноги со стола. Бросил задумчивый взгляд на сверкающую деревянную поверхность. — Вообще-то есть стол…
   — Прекрати, — твердо заявила она, а воспоминания о прошедшей ночи наполнили все ее тело жаром. — Мне пора наверх. Нужно бежать.
   — Тогда в другой раз. Давай я провожу тебя во дворец Шарлотты.
   — Нет нужды. Я знаю, ты занят.
   — Не до такой степени.
   Он взял ее за руку и вывел через офис в холл. Пройдя мимо небольшой толпы людей, ждущих лифта, он вошел в пустую кабину вместе с Мэтти.
   — Проверка охранной сигнализации. Через минуту прибудет следующий лифт.
   Двери закрылись прямо перед носом изумленных людей, и Мэтти с Хью остались в лифте в одиночестве. Хью нажал кнопку президентского этажа.
   — Зачем ты это сделал? — рассердилась Мэтти.
   — Решил, что хватит с тебя на сегодня переполненных лифтов. — Хью сложил руки на груди, прислонился плечом к стене и улыбнулся.
   — Значит, ты не пустил никого только затем, чтобы я не ехала в переполненном лифте? — Мэтти непроизвольно хихикнула. — Ну ты даешь, Хью!
   — Что ты нашла тут смешного?
   — Смешно смотреть, как ты себя по-начальнически ведешь. Знаешь, у тебя неплохо получается.
   — В этом мире ничего не получишь, если сам не возьмешь. — Он притянул ее к себе и крепко поцеловал как раз в тот момент, когда двери лифта открылись. — Я этому давно научился, детка.
   — Совершенно потрясающее ощущение, тетя Шарлотта. Совершенно потрясающее. — Мэтти лежала лицом вниз на массажном столе, а женщина в белом халате с удивительно сильными руками разминала ей спину. Она мяла ее, щипала и колотила ребром ладони, и ощущение было в самом деле необыкновенное. — Ты приходишь сюда раз в неделю?
   — По меньшей мере, — ответила лежащая на соседнем столе Шарлотта Вейлкорт. — Иногда чаще, если слишком много стрессов.
   Другая женщина в это время трудилась над Шарлоттой. Мэтти открыла глаза и посмотрела на тетю. Шарлотта Вейлкорт всегда отличалась красотой. Ей скоро должно было исполниться шестьдесят, но она все равно привлекала взгляды, когда входила в комнату. Причина здесь крылась не только в чисто физической красоте, хотя и этого у нее осталось в избытке благодаря хорошей фигуре и огромным деньгам; но главными в Шарлотте Вейлкорт были грация и стиль.
   Именно они помогли ей стать в свое время выдающейся актрисой, и они же помогали ей чувствовать себя свободно в опасных водах международного бизнеса, с тех пор как она приняла на себя командование после смерти мужа. Шарлотта расширила фирму и подняла ее на международный уровень. Под ее руководством дело процветало.
   — Надо и мне попытаться заняться этим на регулярной основе, — размечталась Мэтти, чувствуя, как напряжение покидает тело. — Так расслабляет…
   — Я знала, что тебе понравится. Тебе в последнее время тоже досталось в смысле стресса. Хью мне рассказал, через что тебе пришлось пройти на Чистилище. Я была просто потрясена. Бедный мистер Кормье.
   — Знаешь, его судьба действительно заставила меня задуматься, нет ли истины в той легенде, что окружает этот меч.
   — Ты имеешь в виду пророчество «Смерть каждому, кто посмеет присвоить этот меч, потому что должен он быть взят мстителем и очищен в крови предателя»? Типичная средневековая чепуха. Все первоклассные мечи, вроде Vаlоr, окружают легенды, и на большинстве лежат проклятия. Это одна из их привлекательных черт. Нет, я думаю, в случае с мистером Кормье всему виной обычное сочетание невезения и неудачного момента.