Кренц Джейн Энн. Все к лучшему

   Мэтти, которая только что вышла в коридор и теперь безуспешно старалась вставить ключ в ржавый замок, удивленно подняла голову. В открытых дверях соседнего номера стояла женщина. Мэтти,
   Всегда готовая признать, что она вела до сих пор довольно спокойную жизнь, никогда не видела ничего подобного. Во всяком случае, вблизи.
   На вид Евангелина Дэнжерфилд была несколькими годами старше нее, хотя точно сказать затруднительно из-за толстого слоя макияжа. Светло-карие глаза окружены черным, серебристые тени на веках доходили почти до висков и ослепительно сверкали. Полные, слегка надутые губы намазаны ярко-красной помадой, на высоких скулах темно-розовые пятна румян. Густая грива не правдоподобно белокурых волос была приподнята над шеей и спускалась на плечи каскадом многочисленных кудряшек. Заколки с искусственными камнями сверкали в полумраке холла.
   Все остальное в Евангелине Дэнжерфилд было тоже из ряда вон выходящее. Природа явно щедро одарила ее, и она демонстрировала две свои главные драгоценности с помощью потрясающего платья типа саронга с очень глубоким вырезом. Само платье — цветастое, в красных, фиолетовых и желтых тонах, было на размер маловато фигуристой Евангелине, так что подол находился много выше колен. Ансамбль завершали красные туфли на трехдюймовых каблуках-шпильках и целая коллекция бижутерии. Ногти на руках — длиннющие и ярко-красные, явно требующие массы забот и времени.
   — Как поживаете? — спросила Мэтти. Она как раз собиралась пойти поискать себе что-нибудь новое вместо своих многострадальных шелковой блузки и
   Темно-зеленых брюк и теперь почувствовала себя Золушкой. Чувство это было ей хорошо знакомо из общения с сестрой Эриел. — Меня зовут Мэтти. Мэтти Шарп.
   — Мэтти Шарп, а? Приятно познакомиться, Мэтти. Давненько не приходилось разговаривать с другой работающей женщиной. Когда ты приехала на остров?
   — Час назад. С Чистилища.
   — Ах да. Слышала, там крутая заварушка. Вроде революция или еще что, верно? Правильно сделала, что уехала. Для дела такая ситуация — гибель. Ты сюда надолго?
   — Ну, я еще точно не знаю. Надеюсь, максимум на сутки. — Мэтти посмотрела на свою грязную одежду. — Мне пришлось бросить все вещи. Как раз собралась пойти и купить себе что-нибудь.
   Евангелина, немедленно проникшись к ней сочувствием, оглядела ее с ног до головы.
   — Бедняжка. Выглядишь ужасно. Не обижайся. Там, видно, совсем скверно, на Чистилище. Наверное, тебе надо .побыстрее заработать здесь, на Бримстоуне, чтобы можно было двигаться дальше, правильно?
   — Ну…
   — Никаких проблем, милочка. Сегодня клиентов навалом. В гавани стоит военный корабль. Нам обеим хватит под завязку, и я не возражаю против того, чтобы поделиться.
   Мэтти наконец сообразила, что ее собеседница — проститутка и что она решила, будто Мэтти занимается тем же бизнесом.
   — Вы очень добры.
   — Эй, нам, сестрам, следует держаться вместе, верно? — Евангелина ослепительно улыбнулась. — Слушай, ты в местных лавках хорошей рабочей одежды не найдешь. Поверь мне, я-то знаю. Бримстоун — всем дырам дыра. Мне приходится самой себе шить или заказывать по каталогам. Почему бы тебе не взять у меня взаймы что-нибудь на сегодня?
   Мэтти невольно заинтересовалась.
   — А подойдет?
   Евангелина критически оглядела худенькую Мэтти.
   — За пазухой маловато, но мы тут справимся. Я умею обращаться с иголкой. Слушай, заходи. Несколько часов еще не будет работы. Мальчики всегда хотят сначала заложить за воротник, так ведь? Нам хватит времени что-нибудь придумать.
   Мэтти забавляла ситуация. Интересно, что бы сказала Эриел, узнай она, что ее строгую и консервативную сестру приняли за проститутку? А еще интересно, что бы сказал Хью.
   Неожиданно ей безумно захотелось это узнать.
   — Вы очень добры, Евангелина, — сказала Мэтти, входя в комнату. — Я могу заплатить вам за одежду.
   — Не бери в голову, достаточно того, что можно поговорить с другой женщиной. — Евангелина посторонилась, пропуская Мэтти. — Мне здесь этого здорово недостает. Интеллигентного разговора с другой женщиной. Приходится говорить лишь с мужиками, а с ними, сама знаешь, разговор короткий. Выпить хочешь? Я делаю приличный ромовый пунш.
   — Спасибо. — Мэтти благодарно улыбнулась, оглядывая кричащее убранство комнаты. Все выполнено в красных тонах. Красные с золотом обои, красные бархатные занавески, красное плюшевое покрывало на кровати, красные коврики. Зеркала на потолке и по стенам.
   — Ваша комната куда наряднее, чем моя.
   — Но вовсе не благодаря усилиям администрации. — Евангелика гортанно засмеялась, подошла к маленькому лакированному шкафчику и взяла оттуда бутылку рома. — Все пришлось делать самой. Месяцы ушли, чтобы подобрать ткань на занавески и покрывало. А этот шкафчик мне почти даром достался. Купила его у одного парня, который ехал в Гонолулу с целой яхтой всякого барахла из Сингапура.
   — Очень красивый. Вы, верно, много денег потратили на все это.
   Евангелина пожала плечами.
   — Считаю это капиталовложением, понимаешь? Приходится часть заработка снова вкладывать в дело, если хочешь получать побольше прибыли. Так я считаю.
   Мэтти кивнула, неожиданно почувствовав себя почти в своей тарелке.
   — Да, это действительно так. Я тоже в первые два года вложила почти все свои доходы в дело. Мне и сейчас приходится немало вкладывать.
   — Вот видишь! — Евангелина открыла дверцу крошечного холодильника. Звякнули кубики льда, брошенные ею в стаканы с уже налитым коктейлем. — Ну, все готово. Садись, а я пока пороюсь в шкафу.
   Мэтти взяла стакан и села в красное бархатное кресло. Ей казалось, что она попала в середину какой-то пьесы. Она осторожно попробовала напиток из рома и фруктового сока.
   — Вы давно работаете здесь, на Бримстоуне?
   — Уже года четыре. Я раньше была на Гавайях, и сначала все было нормально, но я решила найти себе местечко, где нет такой конкуренции. Здесь я единственная работающая женщина на острове. — Евангелина открыла шкаф и принялась разглядывать содержимое. — Гак, посмотрим, что тут у нас. Ага, вот оно. Думаю, подойдет прекрасно.
   Мэтти с недоумением смотрела на кусочек красных кружев и атласа, который показывала ей Евангелина.
   — Это комбинация? — робко спросила она.
   — Черт, да нет же! Один из моих лучших туалетов. Я комбинации никогда не ношу, разве что попадется Джон с пунктиком насчет белья. И так слишком долго одеваться-раздеваться. Давай примерим.
   Мэтти отпила солидный глоток, прежде чем осторожно встать с кресла и начать расстегивать блузку.
   Евангелина сочувствующе пощелкала языком, увидев скромные трусики и бюстгальтер Мэтти.
   — Бедняжка. Ты «явно выбралась из этой заварухи на Чистилище с пустыми руками.
   Мэтти устыдилась своего скромного белья. Вспомнила чемодан, полный прекрасной одежды, который остался в багажнике машины.
   — Мне пришлось оставить все лучшее на острове, — извиняющимся тоном объяснила она.
   — Да уж вижу. Позор да и только. Надеюсь, все устаканится и ты сможешь вернуться и забрать свои вещи. В нашем деле хороший гардероб имеет большое значение, скажи, нет? — Евангелина протянула ей крошечное атласное платье. — Я сшила его месяц назад и почти не носила. Берегла для особого случая. Давай примерь, посмотрим, что можно сделать. Ты лучше сними лифчик. Это платье надо носить без лифчика.
   Мэтти отпила еще глоток ромового пунша и послушалась.» Ничуть не хуже, чем раздеваться в женской раздевалке в клубе здоровья «, — сказала она себе. И просунула голову в вырез платья.
   До талии оно наделось легко, но чтобы натянуть его на бедра, ей пришлось потрудиться. Наконец она повернулась к зеркалу и с удивлением уставилась на свое отражение.
   Платье больше напоминало купальник. Смелый вырез спереди, а юбка такая короткая, что все ноги на виду. И спины у него, считай, не было вовсе.
   — Недурно, — заметила Евангелина, удовлетворенно кивнув. — Свободновато спереди, но мы и так знали, что потребуется переделка. И еще я бы убрала слегка в бедрах, а в остальном — идеально. Тебе идет красный цвет, Мэтти. Уверена, ты его часто носишь.
   — По правде говоря, нет, — честно призналась Мэтти. Она вспомнила свой шкаф, набитый дорогими, но такими унылыми вещами. Все в основном серого, бежевого и темно-синего цвета. — Но думаю, начну носить чаще. Кажется, этот цвет мне нравится.
   Никогда прежде платье не оказывало на нее такого действия. Она вроде как сорвалась с цепи. Возможно, это только реакция на стресс, который ей пришлось пережить.
   — Красный цвет определенно тебе идет. Он освежает тебя. — Евангелина принялась закалывать платье, в результате чего вырез спереди стал еще ниже. — У тебя это единственные туфли?
   — К сожалению. Другие пропали вместе с остальными вещами.
   — Стыд и срам. Туфли так чертовски дороги. У тебя какой размер?
   — Семь с половиной.
   — Тогда без проблем, — обрадовалась Евангелина. — Как у меня. Я тебе одолжу те, что сейчас на мне. Они идеально подойдут к этому платью. Ладно, я уже все заколола. Снимай, я прострочу.
   — Какая вы милая, — сказала Мэтти, снимая платье и протягивая его Евангелине.
   — Я делаю это с удовольствием. Как я уже сказала, я давно не болтала с интеллигентным человеком. — Она пошла к кладовке и выкатила оттуда швейную машину. — Как шли дела на Чистилище, пока не началась эта кутерьма?
   — Неплохо. — Мэтти надела блузку и брюки и снова села. Взяла стакан. — Но возвращаться я не собираюсь.
   — Да? А куда же ты направишься теперь? — Швейная машина энергично жужжала. Евангелина принялась за работу.
   — В Сиэтл.
   — Была там раньше?
   — Да. По правде говоря, я жила там, прежде чем отправиться на Чистилище.
   — Без шуток? Я всегда хотела съездить в Сиэтл. Может, в следующий свой отпуск поеду туда.
   — Если так, обязательно заходите ко мне, — пригласила Мэтти, испытывая приступ глубокой благодарности к женщине, делающей все, чтобы помочь ей. — Я оставлю вам имя и адрес.
   — Договорились. Я взяла за правило по меньшей мере два раза в году брать отпуск. Женщине ведь нужен отдых, верно? Только работа и никаких развлечений — так не годится.
   — Я знаю. Стресс берет свое.
   — Согласна. — Евангелина умело орудовала за машинкой. — Л в нашей работе уж чего-чего, а стресса хватает. Теперь нам стало сложнее, все эти
   Болезни и так далее. Да, кстати, хорошо, что вспомнила. Тебе резинки на сегодня нужны?
   Мэтти едва не подавилась ромовым пуншем.
   — Я с собой не привезла, — осторожно созналась она.
   — Я так и решила, что тебе пришлось их бросить вместе со всем остальным. Посмотри там в шкафчике около кровати. У меня их всегда навалом. Бери сколько нужно.
   Мэтти воззрилась на красный шкафчик, затем медленно поднялась, подошла и открыла. Внутри стояла вместительная корзинка, наполненная маленькими пакетиками из фольги. Она взяла горсть и сунула в сумку.
   — Спасибо.
   — В наше время осторожность не помешает. Рисковать не стоит. Кстати, кто твой маклер?
   — Маклер?
   — Да, биржевой маклер. — Евангелина взглянула на нее с любопытством и отпила из стакана. — Может, ты покупаешь депозитные сертификаты или кладешь деньги в банк?
   — А, поняла. — Мэтти задумчиво нахмурилась и снова села. — Да, я предпочитаю держать деньги в банке и покупать депозитные сертификаты. На мой вкус, биржевой рынок слишком переменчив. Там теперь мелкому инвестору делать нечего.
   — Я тебя понимаю. Сама себе говорю, пора уносить ноги, но мне нравится рисковать, понимаешь?
   Конечно, я туда не все вкладываю. Только то, что могу позволить себе потерять. Остальное кладу на счет. Я ведь не дура. Я столько повидала женщин в нашем деле, которые остались ни с чем после многих лет тяжелой работы. Я не хочу быть в их числе.
   — И вы абсолютно правы. Пенсии нам никто не назначит. Люди, занимающиеся индивидуальным трудом, должны сами заботиться о себе.
   — Истинная правда, — кивнула Евангелина, принимаясь за корсаж красного платья. — Как насчет еще выпить?
   — С удовольствием. Слушайте, Евангелина, а что вы собираетесь делать, когда бросите работать?
   — Смешно, что ты об этом спрашиваешь. — Евангелина задумчиво посмотрела на красный лоскуток у себя в руках. — Я тоже в последнее время часто об этом размышляю. Пора бросать это занятие. Как я уже сказала, времена меняются. Не смейся, но мне бы хотелось открыть маленький магазинчик одежды здесь, на островах. Делать свои собственные модели для туристов. Мне кажется, у меня получится. Как ты думаешь?
   Мэтти видела, как умело справилась Евангелина с красным платьем. Она умела различать талант, если с ним сталкивалась.
   — Думаю, у тебя получится блестяще.
   Когда Хью часом позже взбегал по лестнице, он улыбался в предвкушении приятного вечера. Под мышкой у него находился пакет с бутылкой рома, и он купил себе свежую рубашку в магазине на набережной. Он был готов к торжественному свиданию с Мэтти.
   — Мы сегодня повеселимся, детка, — объявил он, открывая дверь в маленький номер. — Все заметано. Настоящее свидание. Сначала пойдем в тот маленький ресторан, где подают гамбургеры, немного выпьем и поедим, затем вернемся сюда и…
   Хью остановился как вкопанный и уставился на экзотическое существо, сидящее на краю постели.
   — Приветик, Хью. Кстати сказать, я проголодалась. — Мэтти улыбнулась ему.
   — Мэтти? — Не отрывая от нее взгляда, Хью медленно закрыл за собой дверь. Он не верил собственным глазам.
   На Мэтти было крошечное платье обнажавшее грудь практически до сосков. Оно прильнуло к ней, как любовник, и кончалось где-то в начале бедер. Она сидела, скрестив ноги в красных туфлях на непомерно высоких каблуках-шпильках. Ее темно-русые волосы рассыпались по плечам, мягкие, свободные, соблазнительные. Золотисто-зеленые глаза ярко обведены и подчеркнуты бирюзовыми тенями. Рот — как темно-красный цветок. На пальцах, запястьях и шее сверкали поддельные драгоценности.
   — Как ты думаешь, Хью? Это я? — Она улыбнулась ему с несвойственным ей задором.
   — Что с тобой такое, черт побери? — Ошарашенный, Хью медленно подошел к столику и сгрузил на него свою поклажу.
   — Я встретила тут очень милую даму. Работающую женщину. Когда она узнала, что мне нечего сегодня надеть, она одолжила мне свои вещи. — Мэтти встала и покрутилась перед ним.
   Во рту у Хью пересохло. Его взгляд пробежал по ее спине до того места, где начиналось красное платье.
   — У этого платья нет спинки.
   — Знаю. Хорошо, что на Бримстоуне тепло, а?
   Хью подошел на шаг, глаза его сузились, когда она повернулась к нему лицом. Он никогда не видел у нее такого выражения.
   — Мэтти, ты пила?
   — Пару бокалов ромового пунша. — Она беспечно помахала рукой, и перстни на ее пальцах сверкнули, как настоящие бриллианты. — Не волнуйся. Я держу себя в руках. Моя подруга Евангелина сказала, что в пьяном виде нельзя работать. Мужчины могут обмануть тебя, если решат, что ты под газом. Мужчины, они такие, сам знаешь. Всегда пытаются надуть женщину.
   — Эта Евангелина. Чем она зарабатывает на жизнь, или мне не стоит спрашивать?
   — Я же сказала. Она работающая женщина. — Мэтти рассмеялась. — Она считает, что и я тоже. Она меня пожалела, потому что мне пришлось бежать с острова, бросив орудия моего труда. — Мэтти подбросила горсть пакетиков из фольги в воздух. — Евангелина — очень милая женщина, Хью.
   — Глазам не верю!..
   — Понимаю. — Мэтти хихикнула. — И никто там дома, в Сиэтле, тоже не поверил бы. Жаль, что у нас нет фотоаппарата и ты не можешь меня сфотографировать. Евангелина считает, что мне красный цвет к лицу.
   — Это верно, — признал Хью. — Но не мешало бы, чтобы его было побольше.
   — Хью, не надо, не будь таким щепетильным. Так мы можем пойти ужинать?
   — Да, но в таком виде я тебя никуда не поведу.
   — Тогда я пойду одна.
   Она уже была в дверях, когда Хью понял, что она говорит серьезно. Он повернулся и пошел за ней.
   — Послушай, подожди минутку, Мэтти.
   — Если собираешься читать нотацию, лучше не ходи, — объявила Мэтти, останавливаясь на верхней ступеньке лестницы. — Мне обрыдли твои лекции. Сегодня я хочу веселиться.
   — Мэтти, да подожди секунду. Черт возьми, вернись сюда! — Хью решительно направился к ней.
   Но она уже спустилась вниз и махала рукой портье, открывая входную дверь.
   — Тут в порту военный корабль, — сообщил портье проходящему мимо Хью. — Вы лучше держитесь к ней поближе, если не хотите потерять ее до утра.
   Хью выругался в ответ, помянув всех чертей до седьмого колена.
   Он догнал Мэтти на улице. Прелестная красная бабочка в тропической ночи, она уже привлекала слишком много внимания. Молодой парень в белой морской форме уставился на нее и протяжно присвистнул. Хью бросил на него злобный взгляд и взял Мэтти за руку.
   — Какого черта ты делаешь, Мэтти? — спросил он, прижав ее руку к себе.
   — Иду поужинать. — Она улыбнулась мужчине, привязывающему к причалу лодку. У того отвисла челюсть, и он прекратил работу, чтобы ничего не упустить. — Поразительно, Хью. Евангелина права, красный точно мой цвет.
   — Детка, при таком покрое цвет не играет роли. — Он понял, что она получает удовольствие. — Слушай, я не хочу мешать тебе развлекаться, но в таком наряде бегать тут небезопасно.
   Она взглянула на него с невинным видом, широко раскрыв глаза.
   — Почему бы это, Хью? Ведь ты же всегда меня защитишь.
   Он глубоко и страдальчески вздохнул. Потом решил, что может присоединиться к игре.
   — А кто защитит меня от тебя, детка?
   — Тут никаких проблем. Ты уже видел меня, когда на мне было куда меньше надето, и это не произвело на тебя особого впечатления, ведь верно?
   — Если ты настолько же неверно судишь о других мужчинах, как обо мне, тебя ждут большие неприятности, детка.
   — Ерунда. — Она покровительственно похлопала его по руке. — Мы оба знаем, ты будешь вести себя прилично. Что скажет тетя Шарлотта, если ты собьешься с пути?
   Он слегка ослабил хватку.
   — Тебе бы не мешало знать, детка, что мне не стоит угрожать, — мягко предупредил он. — Я отчитываюсь перед Шарлоттой только по деловым вопросам. Она не имеет никакого отношения к моей остальной жизни.
   — Как бы не так, одни слова! — Мэтти рассмеялась гортанным смехом. — Я тебе не верю. Что бы ты делал, если бы не получал все эти милые, хорошо оплачиваемые поручения разобраться со всякими мелкими неурядицами в семействе Вейлкортов?
   — Больше бы занимался своим собственным делом. — Хью внезапно решил не тащить ее назад в номер. Перед сексуальной и насмешливой Мэтти устоять было невозможно. Он никогда не видел ее в таком настроении и вдруг понял, что не хочет его испортить. Она развлекалась, и он, если поведет себя правильно, тоже сможет получить удовольствие.
   Они направились к ресторанчику на открытом воздухе в конце улицы. Сегодня это место никак нельзя было назвать безопасным. На Бримстоуне полно моряков, да и местные таверны и бары даже в самом лучшем случае довольно крутоваты. Ему придется дать всем понять, что Мэтти является частной собственностью.
   — И что это за таинственное у тебя дело, Хью? Имеет какое-то отношение к самолетам, правильно? — Мэтти вцепилась в его руку, практически повисла на ней, и смотрела на него широко распахнутыми вопрошающими глазами.
   — Я же говорил, я пытаюсь организовать чартерные перевозки на острове Святого Габриэля. — Он ввел ее в ресторанчик и немедленно ощутил, что Мэтти произвела фурор. Со всех сторон раздались мяуканье и свист. Хью стал сомневаться, что удастся провести вечер без драки. — Глупо все это, — проворчал он, направляясь с Мэтти к кабинке около перил.
   — Зато интересно. — Мэтти уселась на сиденье, продемонстрировав дополнительный дюйм голой ноги. — У меня сегодня отличное настроение. Вроде я совсем другая. Мне ромовый пунш, пожалуйста.
   — Сначала поедим, — возразил ей Хью.
   — Как скучно!.. Ну хорошо, поедим. А потом ромовый пунш.
   — Нет уж, выпьем, когда вернемся в номер, — снова возразил Хью, бросив ледяной взгляд на мужчину в глубине бара, который пялился на Мэтти. Тот с сожалением вздохнул и повернулся к своей рюмке.
   — Мне пиво, — сказал Хью пожилой официантке. — Даме — кока-колу. И пару гамбургеров. Больших. Нет, лучше мне два.
   Мэтти через его плечо взглянула на официантку.
   — Мне бы хотелось внести кое-какие изменения в заказ. Принесите мне фруктовый сок вместо
   Кока-колы. И налейте туда рому, пожалуйста. И вместо гамбургера принесите мне салат. И еще, гм, есть ли у вас что-нибудь без мяса?
   — Без мяса? Может, рыбу? — спросила женщина.
   — Никаких мертвых животных, — объяснила Мэтти. — Я не ем дохлятину. И ему тоже не стоит, — добавила она, похлопывая Хью по руке. — Когда-нибудь я излечу его от этой дурной привычки.
   Официантка явно находила ситуацию забавной. Взглянула на Хью, ожидая подсказки. Когда он просто обреченно пожал плечами, снова взглянула на Мэтти.
   — У нас есть жареная картошка. Желаете?
   — Хорошо, — согласилась Мэтти. Официантка ушла, и она повернулась к Хью. — Теперь расскажи мне еще об этом чартерном бизнесе, — попросила она нарочито кокетливым тоном. — Хочу знать все подробности. Готова поспорить, ты тут на островах самый большой спец по этим вопросам.
   — Га дама, одолжившая тебе платье, она что, еще и научила тебя, как разговаривать с клиентом?
   — С чего это ты взял? — Мэтти сделала вид, что обиделась. — Я вполне серьезно, Хью. Хочу знать все. Я как-то вдруг поняла, что почти ничего про тебя не знаю.
   Подали пиво. Хью вовсе не хотел пива, но понимал, что, случись драка до окончания ужина, бутылка может оказаться кстати. Он заинтересованно разглядывал Мэтти.
   — Ты никак со мной кокетничаешь?
   — Ну и что? — Она наклонилась, и вырез платья на мгновение опустился так низко, что Хью мог видеть темный кружок вокруг соска.
   Тут он понял, что откровенно пялится на нее. Он уже начал возбуждаться и чувствовал, что продвигается в этом направлении семимильными шагами. Быстро сделал глоток пива.
   — Да нет, я не жалуюсь. Просто хотел уточнить, что не ошибся.
   — Я только пытаюсь узнать тебя получше, Хью Эбботт. Разве ты не понимаешь, что я в самом деле практически ничего не знаю о тебе?
   Он с трудом сумел переместить взгляд на ее лицо.
   — Ты мало потеряла. Сядь прямее, слышишь?
   Она явно кокетничала с ним. Черт! Жаль, что вокруг так много народа. Каждый мужик в зале видит, как она на него смотрит. Он разрывался между своим нестерпимым желанием и необходимостью защищать свое вновь обретенное сокровище от похотливых взглядов других мужчин.
   — Чем ты занимался, прежде чем нанялся на работу к тете?
   — То, се. Разное. Мэтти, сядь как следует. Слышишь? А то платье с тебя совсем спадет.
   — Евангелина специально так его скроила. Она исключительно талантливый модельер. Мне кажется, она не тем делом занимается.
   — Ага, возможно. — Хью слегка подвинулся, чтобы не так резали джинсы. — Как ты сказала ее зовут?
   — Евангелина Дэнжерфилд.
   — Вот это имечко. Интересно, где она его раскопала?
   — Она сказала, это не настоящее ее имя. Что-то вроде псевдонима. Я попросила ее придумать что-нибудь позавлекательнее Мэтти Шарп. Что ты по этому поводу думаешь?
   Его губы изогнулись в легкой улыбке.
   — По мне, Мэтти Шарп вполне годится. Она немного нахмурилась.
   — По-твоему, это имя звучит достаточно сексуально? Есть в нем романтический призыв? Оно обещает страсть и удовлетворение?
   — Да, — подтвердил Хью. — Обещает.
   — Реклама и имидж очень важны, сам знаешь.
   — Я это учту, когда возьмусь за» Эбботт чартерз «.
   Мэтти наклонилась поближе и окинула его затуманенным взглядом.
   — Расскажи мне побольше про» Эбботт чартерз «.
   И тут, к собственному удивлению, Хью принялся рассказывать. Он не мог устоять. Она ловила каждое слово, как будто не было для нее ничего в мире важнее, чем его надежды, планы и мечты о будущем.
   В какой-то момент он осознал, что никто и никогда не слушал его с таким вниманием. Он продолжал рассказывать о своих планах заключить контракты с правительством США и отдельными
   Коммерческими структурами. Он говорил о трудностях, связанных с обслуживанием самолетов здесь, на островах. Он объяснял, что остров Святого Габриэля становится все более популярным среди туристов и что он собирается убедить их пользоваться его рейсами. Он сообщил ей о планах организовать туры, включающие ныряние с аквалангами на островах. Он говорил и говорил и все не мог остановиться.
   Мэтти слушала как завороженная. Она иногда вставляла вопросы, но по большей части говорил Хью.
   Принесли еду, и Хью продолжал рассказывать все время, пока ел. Он поведал ей, что мечтает стать самым надежным хозяином чартерной службы в этой части Тихого океана. Подробно рассказал, что хочет постараться обеспечить первоклассным обслуживанием всех — от туристов до бизнесменов.
   Хью обнаружил, что все еще говорит о своих планах и задумках, когда они уже ушли из ресторанчика и пошли назад по улице. Он немного удивился, что им удалось спокойно поужинать и обошлось без пары-тройки разбитых физиономий, но жаловаться не приходилось. Должно быть, все сразу смекнули, что Мэтти занята, подумал он с гордостью. Вероятно, потому, что она сосредоточилась полностью на нем одном.
   — Теперь я могу налить тебе выпить, — сделал он широкий жест, когда они вернулись в номер Мэтти. — Садись.