Кренц Джейн Энн. Всепоглощающая страсть

   — Почему бы и нет? — отозвался Макс.
   Он понял, что наступил поворотный момент в его жизни, к тому же других вариантов у него не было.
   Джейсон оглядел дешевый коричневый костюм Макса, рубашку из искусственной ткани и потрепанный галстук.
   — Сначала мы займемся вашим внешним видом.
   Джейсон сдержал свое слово. Он обучил Макса всему тому, что было необходимо, чтобы вращаться в высших кругах международного гостиничного бизнеса. Макс оказался способным учеником. Он подражал изящным отполированным манерам Джейсона и непринужденно носил новую дорогую одежду.
   Пройдя через трудную школу опекунской системы и армии, он не пасовал перед всесильными типами, с которыми сталкивался в корпорации. Как-то Джейсон не без ехидства заметил, что ситуация была как раз обратной. Большинство людей пасовали перед Максом.
   — У тебя настоящий талант, — заметил Джейсон через год после приема Макса на работу. — Думаю, нам следует им воспользоваться в полной мере.
   Макс умел угодить, когда это было ему выгодно. Служба Джейсону Керзону отвечала его интересам.
   Через полгода он уже не только занимал должность куратора художественного собрания международной корпорации гостиниц «Керзон», он стал правой рукой самого Джейсона Керзона.
   Круг его обязанностей быстро менялся. В конце концов кого-то другого назначили куратором художественного собрания. А Максу был поручен сбор информации о рынке и достоинствах выставляемых на продажу участков под гостиницы. С самого начала он поставил своей целью заранее получать все необходимые сведения, чтобы Джейсон мог принимать верное решение о возможных приобретениях. Макс собирал информацию о местных властях, узнавал имена лиц, готовых за взятку выдать лицензию на строительство гостиницы; добывал сведения о надежности или, напротив, ненадежности некоторых членов правления корпорации «Керзон»; а также о расширении доходных гостиниц или продаже убыточных. Макс стал незаменимым экспертом по всем подобным вопросам.
   Одним словом, он занимал второе место после Джейсона Керзона.
   В процессе подъема по служебной лестнице он научился пить чай в Японии, кофе на Ближнем Востоке и шампанское во Франции. Он покупал рубашки в Лондоне, костюмы и ботинки в Риме, галстуки в Париже. Еще он покупал ценные произведения искусства и книги повсюду, где их находил.
   Гостиницы «Керзон» были семейным делом, перешедшим к братьям Джейсону и Деннисону по наследству от отца. Бразды правления компании всегда держал в руках Джейсон, и не только потому, что был старшим по возрасту, но и потому, что имел качества, Необходимые для ведения дела. Деннисону не нравилось занимать подчиненное положение, но он смирился, признавая, что Джейсон был прирожденным лидером семьи.
   Теперь, когда Джейсон умер, Деннисон был полон решимости доказать, что у него, как и у брата, хватает Деловой сметки.
   При жизни Джейсон сумел создать у Макса впечатление, что тот является почти членом семьи Керзон. Три года назад Макс допустил ошибку, думая, что станет ее настоящим членом, но эта надежда погибла, когда пришел конец его отношениям с Кимберли Керзон, дочерью Деннисона.
   Через полтора месяца после помолвки Кимберли поняла, что нельзя выходить замуж за человека без корней или родственных связей. Вместо этого она вышла замуж за Рурка Уинстона, наследника крупной промышленной империи.
   Макс понял, что ему никогда не быть членом их семьи.
   Он подал в отставку на следующий день после смерти Джейсона от обширного инфаркта. Через неделю он отправился на поиски того, что ему завещал Джейсон на смертном одре.
   — Пять картин Эймоса Латтрелла, — прошептал Джейсон, выслав на несколько минут из больничной палаты членов семьи брата. — Они твои, Макс. Они не предназначены для музея, как все остальные. Я хочу их подарить тебе. Тебе от меня по наследству. Ты запомнил? Все записано в завещании.
   Макс крепко схватил его за руку, словно удерживая умирающего на краю пропасти.
   — Забудьте о картинах, Джейсон. Вы выкарабкаетесь. Все будет в порядке.
   — Чепуха. Мне восемьдесят три, и тут ничего не поделаешь. Лучше уж такой конец, чем тот, что выпал на долю многих моих друзей. Я неплохо прожил жизнь. Сорок лет я был счастлив с женой, и у меня есть сын, которым я могу гордиться.
   — Сын?
   Макса поразило признание. Он знал, что Джейсон с женой никогда не имели детей.
   — Это ты, Макс. Ты мой сын, которого у меня никогда не было. И хороший сын. — Искривленные пальцы Джейсона впились в руку Макса. — Картины и все остальное, что ты найдешь на побережье, это все твое. Обещай, что ты поедешь за ними.
   — Не беспокойтесь, Джейсон. — Макс почувствовал, что у него увлажнились глаза; в последний раз он плакал после смерти матери. — Вам не надо волноваться.
   — Я их оставил у Клео.
   — Что? Картины? Кто это Клео?
   Ответ Джейсона утонул в тяжелом, разрывающем грудь кашле.
   — Познакомился с ней полтора года назад. Удивительная женщина. — Слабые пальцы сжимали руку Макса с необычайной силой. — Хотел вас познакомить. Не удалось. Ты всегда был в отъезде. В Европе, на Гавайях. Всегда занят. Теперь поздно. Время летит так быстро.
   — Джейсон, вам вредно волноваться.
   — Найди ее, Макс. Найди ее и ты отыщешь картины и все остальное.
   — Ради Бога, Джейсон…
   — Обещай мне, что ты поедешь за ними.
   — Обещаю. Не беспокойтесь об этом, вы еще поправитесь.
   Но Макс больше не мог удержать Джейсона на краю пропасти. Рука стала вялой, и ужасный хриплый кашель наконец стих.
   Макс отогнал прочь воспоминания. Он нашел загадочную Клео и скоро найдет картины Латтрелла. Он взял вантуз и решительно направился к унитазу.
   — Я помогу, — вызвался Сэмми.
   — Мне кажется, тебе лучше руководить.
   — Хорошо. Я это умею. Клео часто позволяет мне руководить.
   Макс принялся за работу. Через пять минут, после Шума и бульканья, на поверхности появилась желтая Резиновая утка.
   — Уточка-шуточка, — восторженно воскликнул Сэмми.
   Макс неодобрительно поглядел на игрушку.
   — Действительно шуточка. Давай решим, что теперь она будет плавать в другом месте.
   — Ладно.
   В комнату вбежала запыхавшаяся и еще более растрепанная Клео. Обе руки ей оттягивал тяжелый багаж. Пряди волос выбились из пучка на лоб и мешали ей видеть. Она попыталась сдуть их в сторону.
   — Ну, как дела?
   — Макс спас Уточку-шуточку, — объявил Сэмми.
   — Он у нас настоящий герой, — похвалила Клео.
   — Теперь, кажется, туалет работает, — холодно сообщил Макс.
   Клео усмехнулась, и свет блеснул в стеклах ее очков.
   — Я вам очень благодарна. Мистер Валенс всегда останавливается в этом номере, и я боялась, что нам придется пересеять его в другой. Мистер Валенс любит постоянство. Он капризный и сердится, когда нарушается привычный порядок.
   Макс держал над унитазом вантуз, с которого капала вода.
   — Послушайте, мисс Роббинс, если вы не против, я бы очень хотел сейчас с вами поговорить.
   — Как только я размещу всех и накормлю обедом. А пока я лишилась портье. Может, вы нам поможете?
   — Он больной. — Сэмми показал на прислоненную к стене трость.
   Взгляд Клео остановился на палке. Густой румянец смущения залил ее щеки.
   — Простите, я забыла. Ничего, я попрошу кого-нибудь на кухне.
   По непонятной причине Макс почувствовал обиду.
   — Я могу поднести пару чемоданов, мисс Роббинс.
   Она сомневалась.
   — Вы уверены?
   Ее улыбка была ярче искусственного света над зеркалом в ванной и значительно теплее.
   — Чудесно. Между прочим, пожалуйста, называйте меня Клео. Я хочу быть на дружеской ноге с человеком, способным за секунду прочистить засорившийся туалет.
   — Спасибо, — сдержанно отозвался Макс. Клео посмотрела на Сэмми.
   — Пойди-ка на кухню и узнай, не нужна ли помощь.
   Сэмми принял важный вид.
   — Хорошо, Клео. — Он взглянул вверх на Макса. — В критические моменты все члены семьи всегда приходят друг другу на помощь.
   — Что ж, мне пора, — объявила Клео. — Надо доставить чемоданы их владельцу. Встретимся позже, Макс. Перекусите на кухне, если у вас выпадет свободная минутка.
   Она стремительно повернулась и исчезла за дверью.
   — Пока, Макс, спасибо, что спас Уточку.
   С этими словами Сэмми выбежал из комнаты вслед за Клео.
   С вантузом в руке, теперь в одиночестве, Макс посмотрел на резинового утенка, плавающего в унитазе.
   — И куда вы только меня заманили, Джейсон?
 
   В следующие три часа у Макса не выдалось ни одной свободной минуты. Он таскал бесчисленные чемоданы, разрешал проблемы с парковкой на тесной стоянке, разливал послеобеденный кофе, подавал херес гостям и заменил перегоревшую лампочку в одном из номеров.
   Только после семи вечера он смог заняться поисками Клео. В конце концов он ее обнаружил в маленьком офисе позади конторки в вестибюле.
   Она сидела спиной к нему за столом, на котором стоял компьютер и лежали пачки различных счетов и других бумаг. Его наметанный оценивающий глаз прошелся по ее фигуре. Уже не первый раз за день он любовался изящной линией ее спины и мягким трогательным изгибом шеи. Ее ноги, по-прежнему в серебристых спортивных кроссовках, опирались на металлическую основу крутящегося стула.
   На мгновение Макс задержался в дверях, молча наблюдая, как Клео внимательно изучает распечатку, лежащую перед ней на столе. Она рассеянно подняла руку и расстегнула заколку в волосах. Это простое женственное движение вызвало ощущение тяжести в нижней половине тела Макса.
   Словно зачарованный, он следил, как волосы Клео рассыпались по плечам. Свет настольной лампы зажигал красные огоньки в густой темной массе. Макса охватило внезапное желание согреть руки у этого огня. Он невольно сделал шаг вперед. Трость стукнула об пол.
   — Кто здесь? — Клео в испуге повернулась на стуле. Она успокоилась, увидев Макса. — А, это вы. Входите, присаживайтесь. Я думала, это Джордж.
   — Кто это Джордж?
   Он уже дышал ровнее.
   — Ночной портье. Он позвонил и предупредил, что немного запоздает.
   — Понятно.
   Макс пересек тесное пространство комнаты и сел на стул у окна. Он осторожно поставил перед собой трость и положил руки на голову орла.
   — Давайте поговорим, мисс Роббинс.
   — Клео, — поправила она.
   — Клео, — повторил Макс.
   — Наверное, вы хотите узнать, нельзя ли вам работать на тех же условиях, что и Джейсону.
   Макс непонимающе посмотрел на Клео.
   — Простите?
   — Хорошо, я не против. В конце концов, он был вашим другом. Я обязана это сделать для него. Уверена, что Джейсон хотел бы, чтобы вы пользовались теми же привилегиями.
   Максу показалось, что он грезит наяву. Он не мог поверить, что она предлагает ему занять место Джейсона в ее постели.
   — Я подавлен вашим великодушием, мисс Роббинс. Но я не уверен, что Джейсон хотел именно этого.
   — Отчего же нет?
   — Джейсон был моим близким другом, — пояснил Макс. — Но и дружба имеет свои пределы.
   Лицо Клео выразило изумление.
   — Вы ведь художник, как и Джейсон?
   Макс медленно опустил веки, обдумывая новость. Джейсон любил повторять, что не может провести даже одну прямую линию, не говоря уже о занятиях живописью. Он собирал, а не создавал произведения искусства.
   — Не совсем так, — осторожно ответил Макс. Клео сочувственно и понимающе посмотрела на него.
   — Оставим эту тему. Мне все ясно. Вы еще не продали ни одной своей картины, поэтому не хотите называть себя художником. Я понимаю ваши чувства. — Она приостановилась. — Знаете, я писательница.
   — Писательница? Клео покраснела.
   — Весной у меня выйдет книга. Она называется «Тонкая месть». Женский приключенческий роман. Опасность и романтика.
   Макс задумчиво рассматривал Клео.
   — Очень интересно, мисс Роббинс.
   — Я это держу в тайне от всех, кроме членов семьи, — быстро добавила она. — Жду, пока книга не появится в продаже, поэтому мне бы хотелось, чтобы вы тоже хранили мой секрет.
   — У меня рот на замке, — пообещал Макс.
   — Джейсон, конечно, был в курсе дела. Поэтому я не против, чтобы и вы тоже знали. Я просто хотела сказать, что, продаются ваши произведения или нет, вы все равно остаетесь художником или писателем. Главное в том, чтобы совершенствоваться в мастерстве.
   — Пожалуй, тут я с вами согласен.
   — Случается, человек очень талантлив, а его работы не продаются. К примеру, Джейсон. Он никогда не продал ни единой картины, а ведь был замечательным художником.
   — Вот как?
   — Конечно. — Клео склонила голову на бок и вопросительно поглядела на Макса. — Вы наверняка видели его работы. Его картины висят в вестибюле. Разве вы не узнали его манеру?
   Макс повернул голову и через открытую дверь посмотрел на бездарные пейзажи.
   — Нет, не узнал.
   — Неужели? — Лицо Клео на секунду омрачилось, затем она снова улыбнулась. — Я обожаю его картины. Они постоянно напоминают мне о Джейсоне. Это своего рода его завещание всем нам в «Гнездышке малиновки». Кто знает? Может, когда-нибудь они будут стоить целое состояние.
   «Никогда, даже через миллион лет», — подумал Макс.
   — А если они окажутся очень ценными, — спросил он с интересом, — как вы поступите? Продадите их?
   — Ни за что на свете. Я не способна продать картины Джейсона. Их место здесь, в гостинице.
   Макс осторожно откашлялся.
   — Послушайте, мисс Роббинс…
   — Клео.
   Он проигнорировал поправку.
   — Джейсону принадлежали пять картин Эймоса Латтрелла. Перед смертью он мне сказал, что оставил их здесь, в гостинице.
   — Кто такой Эймос Латтрелл? Еще один из друзей Джейсона?
   Или она была выдающейся лгуньей или наивной идиоткой. Макс остановился на первом. Он не мог себе представить, чтобы Джейсон выбрал себе в любовницы идиотку. Значит, ему предстоит сразиться с очень умным врагом.
   — Латтрелл был мастером неоэкспрессионизма, — в двух словах пояснил Макс.
   — Экспрессионизма? Это современное искусство, верно? — Клео сморщила нос. — В общем-то, мне никогда не нравилось современное искусство. Я предпочитаю картины со смыслом. Собаки, лошади, морские пейзажи. У нас в гостинице нет ни одного произведения современного искусства. Они тут совсем не к месту.
   Холодная ярость охватила Макса. Вывод напрашивался сам собой. Клео явно знала настоящую цену Латтрелла, но решила изображать глупышку, которой ничего не известно о нем. У него нет никаких доказательств, что картины находятся здесь, и она наверняка догадалась об этом.
   Макс признал, что Клео придерживается очень умной тактики. К тому же он не ожидал от нее такого поведения. С другой стороны, все события в «Гнездышке малиновки» развивались вопреки его надеждам.
   — Так вот, как я вам говорила, — беспечно продолжала Клео, — если вы, как и Джейсон, тоже художник, вам, наверное, подойдет наше с ним соглашение.
   Макс вопросительно приподнял бровь.
   — Что же вы предлагаете?
   — Те же деньги, что я платила Джейсону, голос комната и питание, когда вы у нас живете, в обмен на всякую работу, такую, как сегодня. Обещаю, что у вас хватит времени и на живопись. Вы можете занять комнату Джексона в мансарде, там тихо и удобно. Джейсону она нравилась.
   Значит, все-таки комната и стол, а не ее постель. По крайней мере, на первых порах.
   — Я не совсем бедствующий художник, мисс Роббинс.
   — Я знаю. — Клео ласково улыбнулась. — Но, согласитесь, голод имеет разные формы. Вы друг Джейсона, и это самое главное.
   — Сомневаюсь, что из меня получится хороший Антоний, — сухо заметил Макс.
   — А, вы об этом? — Лицо Клео приятно порозовело. — Понятно. Хочу вас предупредить, у нас действует одно железное правило: никаких анекдотов насчет Клеопатры и никаких шуток об аспидах.
   — Постараюсь запомнить.
   — Так как же? Вы согласны?
   Чувство нереальности происходящего вновь охватило Макса. Он некоторое время раздумывая смотрел на Клео, потом принял решение.
   Какого черта, мелькнуло у него в голове. Он должен узнать, куда же делись принадлежащие ему картины Латтрелла; к тому же никто и ничто не ждет его в Сиэтле. Джейсон для чего-то послал его сюда. Макс приготовился идти до конца.
   «Еще один поворотный момент в моей жизни», — подумал он. Как всегда, у него не было причин задерживаться в прошлом.
   — Так уж случилось, — объяснил Макс, — я только что лишился работы. Я согласен на те же условия, что и Джейсон.

2

   — Ты волшебница, Андромеда, какие вкусные булочки.
   Клео с удовольствием отправила в рот последний кусочек.
   Андромеда, главный повар «Гнездышка малиновки», безмятежно улыбнулась. Все улыбки Андромеды были полны безмятежности. Она давно постигла основы метафизики.
   — Рада, что ты их одобрила, дорогая. Я воспользовалась известным тебе рецептом кукурузного хлеба, который придумала Утренняя Звезда. Ты знаешь, она любит экспериментировать.
   — Старый рецепт был замечательный, а этот еще лучше. Гостям наверняка понравятся новые булочки.
   Клео взяла еще одну кукурузную булочку и намазала ее медом.
   Она быстро покончила с ней, одновременно наблюдая за кипящей на кухне работой. Команда Андромеды, все женщины среднего возраста и все обитательницы женского Приюта космической гармонии, умели трудиться.
   Договор между гостиницей и Приютом космической гармонии был простым и выгодным для обеих сторон. Андромеда и ее команда обеспечивали гостей «Гнездышка малиновки» первоклассной морской и вегетарианской пищей, не имевшей себе равных на всем побережье. В свою очередь Клео отдавала Приюту часть доходов гостиницы и не обязывала женщин носить стандартную белую форму.
   Андромеда и ее подруга Утренняя Звезда являлись основой кухонной команды. Другие обитательницы Приюта приходили в разное время, в зависимости от того, кто был свободен и в чьих талантах была нужда. В это утро на кухне трудились Созвездие и Небесная Туманность. Одна готовила кашу с фруктами и орехами, другая нарезала хлеб с отрубями. Женщины при поступлении в Приют обычно брали новые имена. Одни проводили в Приюте несколько дней, недель или месяцев. Другие, как Андромеда и Утренняя Звезда, жили там постоянно.
   У всех женщин, которые в это утро работали на кухне, были выше локтя закатаны рукава ярких длинных платьев. Их многоцветные головные платки и удивительные бронзовые и серебряные ожерелья превращали кухню в уголок экзотической страны.
   В новейших изданиях путеводителей ресторан гостиницы «Гнездышко малиновки» особо отмечался как одна из причин для посещения побережья штата Вашингтон в зимний и любой другой сезон.
   Женщины из Приюта космической гармонии давали Клео нечто большее, чем ресторанный доход; они давали ей дружбу и место, где она могла укрыться в поисках мира и спокойствия. Она посещала центр медитации Приюта космической гармонии, когда ее мучили повторяющиеся ночные кошмары.
   Приют, расположенный на живописной возвышенности над океаном, когда-то был дорогим отелем для любителей игры в гольф. Но отель разорился и постепенно пришел в запустение.
   Пять лет назад Андромеда и Утренняя Звезда задумали превратить заброшенный отель в женскую коммуну. Сначала они взяли в аренду земли и постройки, а три года назад, с помощью Клео, они сложили вместе свои небогатые сбережения и купили землю и дома на аукционе по самой низкой цене.
   Андромеда и Утренняя Звезда, старожилы Космической гармонии, не всегда занимались метафизикой и философией самореализации. Свою деятельность они начали в бридж-клубе Сиэтла, члены которого много лет подряд собирались каждую неделю по вторникам. Время шло, и по мере его хода каждый из членов клуба оказался в разводе. Бридж-клуб оставался единственной стабильной вещью в их жизни.
   В прежней жизни Андромеда носила имя миссис Гамильтон Р. Голсуорси. Она помогла организовать Приют космической гармонии через полгода после того, как ее муж, врач-гинеколог, сбежал от нее со своей инструкторшей по аэробике. У доктора Голсуорси был очень талантливый адвокат, который добился, чтобы Андромеда получила при разводе сущий пустяк от их общей собственности.
   Андромеда объяснила Клео, что не питает злых чувств к своему бывшему мужу, которого инструкторша по аэробике бросила ровно через год.
   — Все это очень печально, дорогая, — как-то рассказала Андромеда. — Бедняге исполнилось шестьдесят, а она его заставляла тренироваться по два часа каждый день. Да еще с гантелями. Мне говорили, что с тех пор он никак не может прийти в себя. Видно, каждому не избежать своей кармы.
   Но Андромеда не пожелала возвращаться к прежней жизни, даже когда врач-гинеколог Гамильтон Р. Голсуорси в раскаянии появился у ее дверей, умоляя его простить. Андромеда уже вступила на новый путь космического просвещения. Кроме того, она и ее тоже недавно разведенная партнерша по бриджу открыли, что их дружба куда крепче и надежней прежних отношений с бывшими мужьями.
   Андромеда медленно и почти торжественно отпивала из чашки травяной чай.
   — Я хочу поговорить с тобой об одном из наших новых гостей, — сказала она Клео.
   Этой хрупкой неунывающей женщине с ореолом седых кудряшек и ясными любопытными глазами было почти шестьдесят. Когда она двигалась, маленькие колокольчики, пришитые к подолу ее платья, весело позванивали.
   В последнее время любой жест Андромеды был исполнен особой продуманной грации и ритуальности. Она как раз занималась изучением традиционной японской чайной церемонии и ее значения в повседневной жизни. Подобным философским исследованиям Андромеды не было конца.
   — Вчера вечером приехали двадцать пять человек, — отозвалась Клео. — Еще одна компания в Сиэтле посылает сюда группу служащих для участия в одном из этих учебных семинаров Герберта Т. Валенса.
   — О Господи! Еще один семинар? — Андромеда покачала головой. — Неужели кто-то верит в пять простых правил, чтобы добиться богатства, власти и всеобщего успеха?
   Клео усмехнулась.
   — Мне кажется, сам старина Герберт верит. Похоже, он лопатой гребет деньги на своих семинарах.
   — Верно. Он определенно процветает. Это уже третий его семинар у нас за нынешнюю зиму, — заметила Андромеда.
   Клео рассмеялась.
   — Радуйтесь, он избрал нашу гостиницу, чтобы доносить до людей высокие вдохновенные истины.
   — А я и радуюсь. Я хорошо понимаю, что именно благодаря мистеру Валенсу наша гостиница зимой не пустует. Но я не имела в виду кого-то из участников семинара, когда говорила о новом госте.
   Клео лукаво улыбнулась.
   — Давай я попробую отгадать. Ты говорила о друге Джейсона, правда?
   — А ты уверена, что он был его другом?
   Клео удивленно посмотрела на Андромеду.
   — Он утверждает, что это так. Он точно знает, что Джейсон у нас останавливался время от времени в последние полтора года. Ему известно о нашем с Джейсоном соглашении. — Клео жадно проглотила остатки булочки. — По крайней мере, мне так показалось. Я ему предложила те же условия, и он согласился.
   — Значит, теперь он у тебя работает?
   — Угу.
   Андромеда слегка нахмурилась.
   — Когда Джейсон начал тут появляться по уик-эндам, я тебе сказала, что он не совсем тот, кем прикидывается.
   — Я помню, но мне он понравился. Ты говорила, что тебе он тоже нравится. И мы решили, что можем ему доверять.
   — Конечно, я знала, что он приличный человек. И он по-своему был к нам привязан. А вот насчет этого человека у меня есть сомнения.
   — Ты с ним познакомилась только вчера вечером.
   Утренняя Звезда обрушилась на Клео, прежде чем Андромеда успела ответить.
   — Я видела его машину на стоянке. — Она предостерегающе подняла вверх ложку. — Мой бывший супруг купил такой же «ягуар» как раз накануне свадьбы со своей секретаршей. Твой мистер Форчун никак не нищенствующий художник.
   Утренняя Звезда была крепкой, уверенной в себе женщиной, чей строгий проницательный взгляд свидетельствовал о твердости и решительности в отношении всех и вся. Она являлась полной противоположностью воздушной, неземной Андромеды. Клео считала, что они отлично дополняют друг друга.
   — Джейсон тоже не голодал, — подчеркнула Клео. — Во всяком случае, не в прямом смысле слова. Но он нуждался в таком месте, как «Гнездышко малиновки», чтобы рисовать. И еще он хотел нам помогать.
   Андромеда ласково улыбнулась Клео.
   — Ты хочешь сказать, что он хотел быть частью нашей обширной семьи.
   Клео пожала плечами.
   — Возможно, Макс Форчун хочет того же.
   — А возможно, он хочет чего-то другого, — загадочно намекнула Утренняя Звезда.
   — Не думаю, — тихо сказала Клео. — Не забывайте, я видела его с вантузом в руке. О мужчине можно многое узнать, если его увидеть за таким делом. — Она доела еще одну булочку. — К тому же, что он тут найдет нового, кроме той же семьи, которую нашел Джейсон?
   — Не знаю, — отозвалась Утренняя Звезда. — Просто я хочу, чтобы ты соблюдала осторожность. Если мистер Форчун знал Джейсона, это еще не значит, что он автоматически становится членом нашей семьи.
   Андромеда согласно кивнула.
   — Утренняя Звезда совершенно права, дорогая.
   — Не беспокойтесь, я буду осторожной, — пообещала Клео.
   Она хотела взять чайник, но внезапно остановилась, словно озаренная прозрением. В кухне по-прежнему стоял шум голосов и звон посуды, но, даже не оборачиваясь, Клео знала, кто появился на пороге. Трепет прошел по ее телу, и она вся покрылась мурашками.