Кренц Джейн Энн. Всепоглощающая страсть

   Клео упала на стул.
   — Вы считаете, он из мести убил моих родителей?
   — Такая возможность существует. Клео, во время процесса были замечены кое-какие особенности характера Уинна. И прежде всего то, что он очень заботился о своей репутации, она была для него всем на свете. Когда речь шла о его репутации, он превращался в фанатика.
   Клео потерла висок, пытаясь припомнить.
   — Какая репутация?
   — Уинн ни разу не потерпел неудачу и никогда не оставлял улик. Он считал себя профессионалом и был одержим этим.
   — Как Макс, — прошептала Клео.
   — Макс? Что, черт возьми, вы имеете в виду?
   — Он не знает провалов.
   — Уинн, тем не менее, допустил промашку, и ваш отец его увидел. Но ваш отец мертв. Возможно, Уинн застрелил его, а потом и вашу мать, только чтобы убрать свидетеля убийства.
   Клео с силой зажмурилась. Она ощутила тошноту.
   — Никаких свидетелей.
   — Совершенно верно. Уинн никогда не оставлял свидетелей. Послушайте, Клео, это пока только предположение, но, возможно, вы напугали Уинна, когда прошлым летом наняли Эберсона.
   — Нет, — еле слышно сказала Клео. — Не может быть.
   — Я думаю, Эберсон провел дополнительное расследование и сделал те же выводы, что и я. Возможно, он вел себя неосмотрительно, и Уинн почуял неладное. Он мог подумать, что кто-то узнает его новое имя.
   — Вы считаете, Уинн убил также мистера Эберсона?
   — Мы должны учитывать и такой вариант. Клео, вы понимаете, что я имею в виду? — смущенно спросил О'Рилли. — Если я прав, тогда для Уинна вы следующая жертва. Не покидайте гостиницу.
   — Но как это связано с угрозами по поводу моей книги?
   — Уинн отличался необыкновенной скрупулезностью. При подготовке убийства он учитывал малейшие обстоятельства. Он предпочитал маскировать убийство под несчастный случай или, как это было с вашими родителями, под самоубийство. У него была репутация аккуратного исполнителя, который не жалел времени на детальную отработку преступления.
   — Вы думаете, он собрал сведения обо мне, обнаружил, что я автор «Зеркала», придумал сценарий, по которому я буду жертвой психически больного читателя? — спросила Клео.
   — Он также, наверное, знает, как много для вас значит Приют космической гармонии. Что-то мне не нравится этот пожар. Слишком много совпадений.
   — Макс того же мнения.
   — Он сейчас на пути в Приют?
   — Да.
   — Хорошо. Оставайтесь в гостинице, Клео. Ни в коем случае не выходите наружу до его возвращения.
   Клео отказалась от борьбы.
   — Ладно. Я пойду разбужу Сильвию, и мы вместе с ней и Сэмми будем охранять лагерь, пока мужчины на войне.
   — Я буду у вас через час. — О'Рилли помолчал. — Скажите об этом Сильвии, хорошо?
   — Она будет вас ждать. Мы все тоже.
   — Приятно слышать, — сказал О'Рилли. — Меня уже давно никто не ждал. Я кладу трубку. Мне надо позвонить начальнику полиции. Хочу поставить его в известность о происходящем.
   — У нас в городе всего один полицейский. Гарри наверняка сейчас в Приюте.
   — Это удел всех маленьких городков. Что ж, Клео, ни шагу из гостиницы. Мы с Максом обо всем позаботимся.
   Клео положила трубку.
   Ее родители были убиты. Зверски убиты. Застрелены хладнокровным преступником.
   И все же она испытывала облегчение. Правда была предпочтительнее тех объяснений, на которых настаивали власти все прошлые годы. Отец не сошел с ума и не убил мать и себя в припадке безумия. Любовь родителей друг к другу осталась незапятнанной ужасным подозрением. Связывающие их узы были чистыми и возвышенными, крепкими и здоровыми. Как ее любовь к Максу.
   Клео почувствовала, что с ее души упал тяжелый камень.
   Она медленно поднялась и пошла к двери. Ей хотелось поговорить с Сильвией.
   Оранжевое пламя вдали вновь привлекло ее внимание. Нельзя было определить, горит ли это главный дом или другие строения.
   Скрипнула половица.
   Клео застыла на месте.
   «Я должен заботиться о своей репутации».
   Она вспомнила свои собственные слова, которые сказала Сильвии несколько часов назад. Ты заметила, что у Макса и Герберта Т. Валенса есть нечто общее?
   Репутация.
   Репутация?
   Клео бросилась к дверям. Дверь открылась прежде, чем она успела ее запереть. Герберт Т. Валенс вошел в комнату. В руке он держал пистолет. Дуло имело странную форму. Наверное, это и есть пистолет с глушителем, подумала Клео.
   — Что ж, мисс Роббинс. — Валенс улыбнулся своей невеселой искусственной улыбкой. — Вот мы и встретились в настоящем обличье. Позвольте мне представиться. Мое настоящее имя Эмиль Уинн. Возможно, вы обо мне слыхали. Ваш отец погубил мою профессиональную карьеру.
   Клео хотела заговорить, но обнаружила, что потеряла голос. Она сделала глубокий вдох, как поступала при медитации. Надо было что-то сказать, что угодно, только бы разрушить сковывающую ее неподвижность.
   — Негодяй. — Ее голос был не громче писка. Но бешенство внезапно охватило ее, изгоняя страх. — Вы убили моих родителей.
   Валенс насупился. Он закрыл за собой дверь.
   — У меня не было выбора. Показания вашего отца испортили мою репутацию. Я должен был отомстить. Репутация для мужчины — это самое главное, мисс Роббинс.
   — Моя мать… — начала Клео срывающимся голосом.
   — Как это ни прискорбно, она должна была последовать за вашим отцом, — докончил Валенс. — Я планирую свои маленькие спектакли с особой тщательностью, и я решил, что убийство, а затем самоубийство более всего соответствовали данной ситуации.
   — Вы начали меня преследовать, потому что знали, рано или поздно я вас все равно найду, — сказала Клео.
   Валенс наблюдал за ней с непонятным беспокойством.
   — Вы наняли прошлым летом второсортного детектива. Его никак нельзя было причислить к профессионалам, мисс Роббинс. Я очень быстро обнаружил, что он что-то вынюхивает, и предпринял необходимые шаги. Но я также понял, что мне придется заняться и вами.
   — Другими словами, вы поняли, что я могу нанять кого-нибудь еще и в следующий раз не напрасно потрачу деньги.
   Клео сделала шаг назад.
   Видимо, Валенс не подозревал, что О'Рилли все известно. Что бы ни случилось, она не должна выдать Макса или О'Рилли. Иначе они будут следующими в списке Валенса.
   — К сожалению, обнаружилось, что вы стали помехой, мисс Роббинс. — Не опуская пистолета, Валенс следил за каждым движением Клео. — Но могу признаться, одна вещь ставит меня в тупик. Если у вас возникли подозрения относительно смерти ваших родителей, то почему вы ждали почти четыре года, чтобы нанять детектива?
   — Мне потребовалось все это время, чтобы, прийти в себя и начать действовать.
   Клео никогда не испытывала такого безудержного гнева. Она задыхалась от ярости. Она больше не страшилась Валенса.
   — Вы погубили мою семью, глупый маленький безумец.
   — Не смейте называть меня безумцем. — В глазах Валенса вспыхнул опасный огонек. — Эти идиоты-психиатры в тюремной больнице называли меня безумцем. Но они ошибались. Вы все ошибаетесь. Я профессионал, и у меня отличный послужной список. Я никогда не делал ошибок. Я никогда не допускал оплошностей. Ваш отец погубил мою репутацию.
   — Это не он ее погубил. Вы сами оскандалились.
   — Не смейте так говорить. — Валенс сделал шаг вперед. — Вы лжете. Я ни разу в жизни не оскандалился, как вы это грубо называете, мисс Роббинс.
   Клео понемногу отступала к зеркалу. Она могла защищаться только одним способом: заставлять Валенса говорить. Он был сумасшедшим. Клео пришло в голову, что настоящий профессиональный убийца уже давно бы ее прикончил.
   — Вы хотели все подстроить так, будто меня убил какой-то ненормальный, который возненавидел мою книгу?
   Валенс нахмурился.
   — Даже если бы у меня не было собственных причин для вашего уничтожения, вы все равно заслуживаете наказания за то, что написали «Зеркало».
   Он был даже более безумен, чем она предполагала сначала.
   — Почему вы так считаете?
   — Вы автор порнографического романа, мисс Роббинс, — принялся отчитывать ее Валенс с непримиримостью проповедника. — Вы не лучше шлюхи. Ваше перо брызжет грязью, и каждый добропорядочный человек это понимает.
   — Добропорядочный человек? — изумилась Клео. — Вы называете себя добропорядочным человеком?
   — Я благопристойный человек, мисс Роббинс. — Пальцы Валенса сжали рукоятку пистолета. — Моя мать внушила мне, что я не должен пачкаться в сточной канаве похоти. Я горжусь, что не имел плотских отношений с женщинами, потому что моя мать доказала мне всю их мерзость.
   — Давайте я попытаюсь разгадать загадку. Вы, наверное, жертва безотцовщины?
   Клео не знала, к чему приведет ее поддразнивание: продолжит ли Валенс разговор или выйдет из себя. Но у нее не было другого выхода.
   — Моя мать была безгрешной женщиной, — резко сказал Валенс, — и меня она тоже спасла от греха.
   — Тем, что оставила вас для себя? Представляю, как над вами поиздевались сокамерники.
   — Замолчите, — прорычал Валенс. — Ваша книга — олицетворение непристойности. Никого не удивит, что добропорядочный человек взял на себя миссию подвергнуть вас наказанию.
   Клео с ужасом поняла, что Валенс совершенно искренен.
   — Как вы смеете клеймить меня за эротику, когда вы сами мерзкий убийца? Скажите, как вас называть?
   — Называйте меня профессионалом. — Валенс вытащил из кармана пиджака кусок алой ленты. — Профессионал с одним-единственным пятном на безупречной репутации. Но скоро я его смою.
   Он двинулся к ней. Клео заметила блеск проволоки, переплетенной с лентой. Он накинет ей ленту на шею. Как тот человек повязал ленту женщине в «Зеркале».
   Валенс задушит ее алой лентой.
   Она открыла рот, чтобы закричать, понимая, что Валенс успеет выстрелить до того, как кто-то ее услышит. Может быть, если ей удастся привлечь внимание других шумом, он не уйдет незамеченным. В тот же момент свет замигал и погас.
   — Черт побери, — громко закричал Валенс. — Ни с места. Я вас предупреждаю.
   Не обращая внимания на его слова, Клео упала на пол. Валенс был таким же близоруким, как и она, но Клео лучше него знала комнату. Она поползла к двери, зная, что глаза Валенса будут еще несколько секунд приспосабливаться к внезапной темноте.
   По мягкому свистящему звуку над головой стало ясно, что Валенс пустил в ход пистолет с глушителем. Пуля расщепила дерево.
   В тот же миг раздался скрип половицы у дверей. Дуновение воздуха проникло в комнату, и Клео поняла, что кто-то открыл дверь и вошел внутрь. Она взглянула вверх, и ей показалось, что она различает движущуюся тень во мраке комнаты.
   Макс.
   Рука Клео коснулась основания трюмо.
   Вновь мягкий свистящий звук разрезал воздух.
   Клео вскочила на ноги, схватила зеркало вместе с рамой и толкнула в ту сторону, где, по ее расчетам, находился Валенс. Зеркало ударилось обо что-то твердое и упало на пол. Стекло разлетелось на куски. Валенс вскрикнул, обнаружив себя.
   Вспыхнул яркий луч мощного фонаря, который Клео обычно держала в конторке в вестибюле. Свет ослепил Валенса.
   — Не трогайте меня, — завизжал Валенс.
   Словно умоляя, он протянул вперед руку и, одновременно направив пистолет на источник света, нажал на курок.
   Выстрел револьвера без глушителя прозвучал в тот же миг. Валенс повалился на пол и больше не двигался.
   Фонарь упал на пол, его луч по-прежнему освещал Валенса.
   — Макс, — закричала Клео и бросилась к двери. — Макс, где ты? Отвечай мне.
   — Проклятье, — отозвался Макс. — Опять в ту же ногу.

19

   Валенс был мертв, но на следующее утро Макс все так же злился на него. Он понимал, что еще очень долго будет вспоминать этого профессионала. Всякий раз пронзительная боль от свежих швов на бедре напоминала Максу, как близок он был к тому, чтобы лишиться Клео. Он задыхался от ярости и ужаса, когда прошлой ночью с трудом одолевал ступени лестницы, ведущей в мансарду. Никогда надоевшая трость не казалась ему такой неуклюжей. Справиться одновременно с револьвером и ручным фонарем было еще труднее. Никогда прежде он так не сожалел, что у него повреждена нога.
   Но Клео теперь была в безопасности, и он собирался и впредь ее опекать, даже если ему придется держать ее на привязи. Со своей кровати в местной окружной больнице Макс смотрел на обеспокоенных друзей вокруг. Он еще не успел привыкнуть, что люди проявляют о нем заботу. Он задумался над тем, наступит ли такое время, когда он будет принимать подобное внимание как должное. Макс очень сомневался в этом. Бели ты почти всю жизнь провел в поисках чего-то и вдруг твое желание осуществилось, ты всегда будешь недоверчиво относиться к внезапной удаче.
   Вся семья, за исключением Бена и Триши, в неведении наслаждавшихся медовым месяцем, суетилась около Макса. Клео провела остаток ночи на стуле в его палате. Другие, которых услали прочь, вернулись обратно сразу после завтрака.
   Сестры уже дважды жаловались, что им мешают ухаживать за больным. Врач, симпатичная женщина лет пятидесяти пяти, сказала Максу, что он и без ее помощи находится в хороших руках.
   — У тебя очень-очень болит нога? — встревоженно спрашивал Сэмми, прижимая к себе Уточку и разглядывая Макса широко открытыми глазами.
   Макс со всех сторон обдумал ситуацию. Полученную рану он отнес к числу своих неудач. Когда благодаря действиям Клео он узнал, где в комнате находится Валенс, он зажег фонарь, чтобы его ослепить.
   Он рассчитал, что Валенс будет стрелять туда, откуда исходит луч света, и поэтому держал фонарь подальше от себя, в то же время направляя на Валенса собственный револьвер. К сожалению, хотя в некоторых отношениях Валенса можно было считать безумцем, он все-таки оставался умелым профессионалом и выстрелил левее луча фонаря. В конце концов, большинство людей не являются левшами. Валенс понимал, что, кто бы ни вошел в комнату, он почти наверняка будет держать оружие в правой, а фонарь в левой руке. А если это к тому же еще и мыслящий человек, он отведет фонарь в сторону, как можно дальше от себя.
   Валенс не ошибся в своих расчетах. Пуля попала Максу в левое бедро. Теперь у него будет два шрама совсем рядом. Это несколько утешало, хотя новая рана сильно напоминала о себе.
   — Мне не так больно, как неприятно, — сказал Макс.
   — Не жалуйся, — напомнил О'Рилли. — Пуля могла попасть в другую ногу, и тогда тебе потребовались бы целых две трости.
   — Ты умеешь утешить, О'Рилли.
   Как бы там ни было, некоторое время ему придется ходить на костылях. Макс посмотрел на Клео, стоявшую у изголовья кровати. Она так сильно сжимала его руку, что кольцо впилось ей в палец.
   — Как ты себя чувствуешь, Клео? — снова спросил Макс.
   — В сотый раз повторяю, прекрасно. — Она наклонилась и поцеловала его в щеку. — Благодаря твоим заботам.
   — Ты настоящий герой, Макс, — похвалила Андромеда. Она принесла термос со своим особым чаем. — Местная газета хочет напечатать статью о том, как ты спас Клео от кошмарного мистера Валенса.
   Макс взял термос у Андромеды.
   — Я не хочу иметь дело с репортерами.
   — Это всего-навсего Берти Дженнингс из «Хармони-Коув геральд», — успокоила Макса Андромеда. — Так что не волнуйся. Я уже ему сказала, что вы встретитесь, когда ты встанешь на ноги.
   — Спасибо. — Макс был недоволен. — Будем надеяться, что к тому времени у него пропадет желание писать статью. — Внезапно его осенило:
   — Скажите, а каков ущерб от пожара?
   — Центр медитации сгорел, на главное здание и большой зал уцелели, — сообщила Утренняя Звезда. — Мы легко отделались, могло быть и хуже. О'Рилли говорит, что Валенс не ставил себе целью уничтожить Приют, для него главным было вызвать суматоху.
   — Валенс использовал для поджога часовой механизм, чтобы успеть вернуться в гостиницу до начала пожара, — объяснил О'Рилли.
   — Бедняжка Нолан, — заметила Клео. — А мы его подозревали во всех преступлениях.
   Максу не понравился тон, которым Клео произнесла слово «бедняжка», но он благородно промолчал. Он мог быть снисходительным, ведь ему, а не Нолану, досталась Клео. Что касалось Гильдебранда, то у него впереди была многообещающая политическая карьера, и Макс великодушно желал ему всяческого успеха.
   — Валенс знал, что пожар в Приюте вызовет неразбериху не только там, но и в гостинице, — сказала Сильвия.
   — Он достаточно часто у нас останавливался и понимал, как важен для меня Приют, — согласилась Клео.
   — Он предусмотрел два варианта развития событий, когда вспыхнет пожар, — продолжил Макс. — Первый вариант предполагал, что Клео отправится на место пожара. И тогда он последует за ней и в темноте и суматохе попробует с ней расправиться.
   — Или второй вариант: ты оставишь Клео в гостинице, а сам отправишься в Приют, — закончил за него О'Рилли.
   Макс не мог удержаться от проклятия.
   — Это был отлично продуманный план. И в том, и в другом случае Клео являлась хорошей мишенью, впервые с того дня, когда Валенс преследовал ее в тумане.
   — Должно быть, он догадался, что Макс стал ее опекать из-за странных происшествий, — сказала Сильвия. — Это напрашивалось само собой, особенно когда О'Рилли начал задавать вопросы местным жителям.
   — Валенсу надо было разъединить Макса и Клео, — вступила в разговор Утренняя Звезда. — Он не мог напасть на Клео, пока она находилась под охраной Макса, это усложнило бы дело.
   — Валенс очень гордился своим умением изучать и планировать, — прошептала Клео. — К тому же он был одержим своей репутацией.
   Макс почувствовал, как Клео вздрогнула. Он крепче сжал ее руку. Она застенчиво ему улыбнулась. Он читал любовь в ее глазах и знал, что этой любви хватит на всю его жизнь.
   Никто никогда не смотрел на него прежде так, как теперь Клео. Прошлой ночью, когда она сказала ему о своей любви, он был потрясен этим подарком судьбы и не мог сразу разобраться в своих чувствах. Он знал только одно: он хотел ее все сильнее и он должен был ее защищать. Для него в мире не существовало ничего более дорогого, чем Клео.
   Сегодня утром он проснулся и сразу увидел у кровати Клео. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что с ним произошло.
   — Когда ты догадался, что пожар — это уловка? — спросила Макса Андромеда.
   Макс прервал свои размышления.
   — Когда я проехал с четверть мили. Я развернулся и отправился обратно в гостиницу. У меня было предчувствие, что случилось что-то плохое. Я хотел позвонить из машины Клео, но О'Рилли дозвонился до меня раньше.
   — Он как раз въезжал на стоянку у гостиницы, — продолжил О'Рилли. — Я пересказал ему наш разговор с Клео о психопате-убийце, у которого есть пунктик насчет репутации и который планирует свои нападения с тщательностью военной операции. Макс тут же бросил трубку, но успел сказать, что знает, кто этот тип.
   — Я сделал те же выводы, что и Клео, — подхватил Макс. — Валенс, безусловно, был подозреваемым. Он всю зиму приезжал в Хармони-Коув, чтобы проводить свои дурацкие семинары. У него было много возможностей познакомиться с жизнью гостиницы и достаточно времени все спланировать.
   — Мы не подумали о Валенсе, составляя список постояльцев в тот уик-энд, когда кто-то положил ленту мне на кровать, — с сожалением заметила Клео.
   Макс и О'Рилли обменялись взглядами.
   — Я включил его в список, — признался Макс.
   — Вот как? — удивилась Клео. О'Рилли хитро улыбнулся.
   — Валенс был в списке, я его проверил, но за ним ничего не числилось. У него была прекрасная незапятнанная биография. Никаких зацепок. — О'Рилли развел руками. — Что тут скажешь? Валенс был профессионалом.
   Макс посмотрел на Клео.
   — Я думал только о том, что оставил тебя одну. Я знал, что участники семинара много выпили и наверняка крепко спят. Когда я вошел в вестибюль, Джордж спал, как всегда. Я проверил комнату Валенса, она была пуста.
   — Тогда Макс зашел ко мне, — продолжила Сильвия. — Он разбудил меня, попросил спуститься в подвал и выключить главный рубильник, когда он будет подниматься в мансарду.
   — Я надеялся, что внезапное отключение света заставит Валенса замешкаться хотя бы на несколько секунд, — объяснил Макс. — Я вспомнил его реакцию на прошлом семинаре, когда вдруг погас свет.
   — Я тоже помню, — подтвердила Сильвия. — Он тогда здорово огорчился. Это нарушило ход его тщательно спланированного семинара.
   — На этот раз он особо подчеркнул, что по прогнозу плохой погоды не ожидается, — задумчиво произнесла Клео. — Похоже, он все предусмотрел, ведь дождь мог затушить пожар или вызвать замыкание.
   — Он был очень аккуратным, — размышлял О'Рилли, одной рукой обняв Сильвию. — Но не слишком гибким.
   — Мне кажется, что Валенс настолько обезумел, что малейшее нарушение его планов приводило его в смятение, — сказала Клео.
   Шум в коридоре заставил Макса и всех остальных посмотреть на дверь.
   — Вам нельзя сюда, сэр, — говорила кому-то медсестра громким строгим голосом. — У мистера Форчуна сейчас и так слишком много посетителей.
   — Я приехал сюда издалека только за тем, чтобы повидаться с Форчуном, и я этого добьюсь, чего бы мне это ни стоило, — ответил еще более громкий и повелительный голос.
   — Но он серьезно ранен, — протестовала медсестра.
   — Ему это не впервой.
   — Только этого не хватало, — пробормотал Макс, увидев в дверях знакомую фигуру. — Еще один доброжелатель. Что вам, черт возьми, нужно, Деннисон? Ко мне не допускают посетителей. Только членов семьи.
   У Деннисона Керзона была та же властная манера держаться, что и у его брата Джейсона. У него были такие же седые волосы и резкие черты лица, характерные для всех Керзонов. Но он не обладал все схватывающим аналитическим умом, как это было свойственно Джейсону.
   Деннисон окинул быстрым взглядом небольшую группу людей у кровати Макса и тут же забыл о них. Он устремил грозный взор на Макса.
   — Что тут происходит, Форчун? Слышал, вы опять дали себя подстрелить.
   — Выздоровление идет полным ходом, спасибо, — отозвался Макс. — Представляю вам Деннисона Керзона. А это моя семья.
   — Семья? — Деннисон растерянно наморщил лоб. — Какая семья? У вас нет семьи.
   — Теперь есть, — спокойно поправила Клео. Она по-прежнему держала Макса за руку и разглядывала Деннисона любопытным оценивающим взглядом. — Джейсон был вашим братом?
   — Да. — Деннисон удостоил Клео секундой внимания. — А вы кто?
   — Моя невеста, — ответил Макс, прежде чем Клео успела что-нибудь сказать. — Поздравьте меня, Деннисон. Мы с Клео скоро поженимся.
   Деннисон пропустил новость мимо ушей и с присущей Керзонам целеустремленностью перешел сразу к главному.
   — Слушайте, Макс, нам надо переговорить. — Он с раздражением посмотрел на Клео и остальных. — Можем мы побеседовать наедине?
   — Нет, — отрезала Клео.
   Никто не сделал ни одного движения к двери.
   Макс усмехнулся.
   — Как видите, не можем.
   — Какого черта? — Деннисон присмотрелся к Клео. — Кто вы такая?
   — Я уже вам сказал, она моя невеста, — объяснил Макс.
   — К тому же Макс работает у меня, — строго добавила Клео.
   — Еще что? — Деннисон уперся взглядом в Клео. — Форчун работает в Международной корпорации «Керзон».
   — Нет, не работает, — твердо произнесла Клео. — Я хочу сказать, больше не работает.
   — Он работает у Клео, — вступил в разговор Сэмми.
   Деннисон нахмурился.
   — Послушайте, я Деннисон Керзон из Международной корпорации «Керзон». Макс Форчун работает у нас двенадцать лет.
   — Я считала, что он подал в отставку после смерти вашего брата, — настаивала Клео. — Теперь он работает у меня.
   — Это правда, — подтвердила Утренняя Звезда тоном, отвергающим возражения. — Макс уже некоторое время служит в гостинице «Гнездышко малиновки». Он прекрасный работник.
   — Да, прекрасный. И к тому же член семьи, — добавила Андромеда.
   — Какая-то ерунда. — Деннисон посмотрел на Макса. — Не знаю, в какие игры вы тут играете, Форчун, но вы мне нужны в корпорации. Моя доченька и ее чертов муж вчера встали во главе правления.
   — Ким принесет корпорации только пользу, — сказал Макс. — У нее для этого все данные. Советую вам не вступать с ней в борьбу.
   — Я буду бороться с любым, кто попытается отнять у меня мою компанию. Я слишком долго ждал, когда наконец приду к власти, и я ее никому не уступлю. Я хочу, чтобы вы, Форчун, меня поддержали. Довольно пустых разговоров. Назовите свою цену.
   — За что? — спросил Макс.
   — За возвращение в корпорацию в качестве моего личного советника. — Деннисон прищурился. — Даю вам на десять процентов больше, чем платил брат, плюс премиальные. За это я требую, чтобы вы выполняли только мои указания.
   — У меня уже есть работа, — сказал Макс.
   — Ладно. — Деннисон поджал губы. — Если вы вернетесь, я, может быть, дам вам место в правлении, которое требовал для вас Джейсон.
   — Нет, спасибо. Знаете, у меня появилась склонность к водопроводным работам и всякому ремонту.
   — Вы его слышали, — поставила точку Клео. — Он не хочет работать у вас, мистер Керзон. Мне кажется, вам лучше уйти. У Макса была очень тяжелая ночь, ему надо отдохнуть. — Она повернулась к Максу. — Разве ты не хочешь отдохнуть?