Кренц Джейн Энн. Всепоглощающая страсть

   — Готов, да не очень, — ответил Бен, но его глаза сияли энтузиазмом. — Можете себе представить, семья посылает нас с Тришей на Гавайи!
   О'Рилли бросил взгляд на Макса.
   — Конечно, что же тут такого. — Он протянул Бену подарок. — Это тебе и Трише.
   — Спасибо. — Бен отдал пакет Джорджу. — Положи его вместе с остальными. Триша говорит, мы откроем подарки, когда вернемся.
   Джордж спрятал подарок за конторкой. Затем с одобрением оглядел Бена из-под мохнатых бровей.
   — Желаю тебе удачи, Бен.
   — Спасибо, Джордж. — Бен взглянул на Макса. — Что ж, нам пора?
   — Пора. — Макс вновь оглядел своих подопечных. Он слегка нахмурился, заметив грязь на кончике носа у Сэмми. — Откуда это у тебя?
   Он вытащил бумажную салфетку из коробки в одном из ящиков конторки.
   — Не знаю. — Сэмми послушно ждал, пока Макс сотрет грязное пятно. — Наверное, от Уточки.
   — Я бы мог догадаться. — Макс бросил салфетку в мусорную корзинку. — А теперь все в машину.
   Сэмми бегом выскочил на улицу. Бен медленнее, но с той же готовностью последовал за ним.
   Макс подождал, пока они отошли достаточно далеко.
   — Что-нибудь серьезное? — спросил он О'Рилли.
   — Если бы я мог точно знать, — ответил тот. — Я потом все тебе подробно расскажу. А пока Клео ни на секунду нельзя оставлять одну.
   Макс почувствовал, что у него внутри все замерло.
   — Сжалься, О'Рилли, ты делаешь такие намеки и обещаешь рассказать обо всем попозже.
   — Это длинная история. Мне не хотелось бы излагать ее перед Беном и Сэмми.
   — Это связано со смертью ее родителей, верно?
   — Возможно. Прости, Макс, но я пока ничего точно не знаю.
   — Черт побери все на свете!
   Макс схватил трость и направился к «ягуару».
 
   — Ты можешь поверить, это первая свадьба, на которой я присутствую после своей собственной? — сказал О'Рилли, когда спустя полчаса они с Максом стояли у буфетного стола.
   — Это ровно на две свадьбы больше, чем на моем счету.
   Макс впился зубами в сандвич с лососиной, который только что взял со стола.
   — Ты почти ввел меня в заблуждение, — заметил О'Рилли. — Ты действовал так, будто знаешь до тонкостей обязанности шафера.
   — Это все от одежды. — Макс покончил с сандвичем. — Человек, одетый соответственно событию, всегда знает, как поступать, а это уже половина дела.
   — Это похоже на одну из заповедей Керзона.
   — Это и есть его заповедь.
   Макс взглядом нашел в толпе Клео. Она стояла с группой местных жителей, вместе с Андромедой и Утренней Звездой. Волосы Клео были уложены в высокую прическу, мало похожую на обычный небрежно заколотый пучок. Несколько желтых роз украшали прическу, подчеркивая рыжеватый отлив ее густых волос.
   Она выглядела удивительно женственной в открытом, узком в талии, желтом платье. Как всегда, один ее вид разбудил в нем тягу к ней. Он спросил себя, придет ли тот день, когда это чувство исчезнет. Наверное, никогда. Напротив, с годами оно будет только расти.
   Женщины из Приюта космической гармонии украсили в желтых и белых тонах изящную гостиную старого отеля. Они не пожалели ничего для праздника. Сияющая Триша, в длинном белом подвенечном платье и маленькой шляпке с вуалью до пола, стояла посередине зала рядом с Беном. Он выглядел только что коронованным королем. Он встретился глазами с Максом и улыбнулся.
   Сэмми крутился в толпе под ногами и не забывал угощаться всем, что, по его мнению, могло содержать сахар.
   — Как бы Сэмми не переутомился сегодня, — заметил О'Рилли. — И откуда у них такая неуемная энергия в этом возрасте?
   Макс невольно повернул голову, услыхав грустные нотки в голосе О'Рилли.
   — Кто знает откуда. А теперь выкладывай все, О'Рилли, с самого начала.
   О'Рилли держал в руке сандвич.
   — Я ознакомился со всеми документами о смерти родителей Клео. С самого начала она была права в одном: ее отец не похож на человека, который ни с того, ни с сего в один злосчастный день убивает жену, а потом и самого себя.
   — Именно это всегда говорят после подобных случаев. Он казался таким хорошим человеком.
   — Я знаю, но у Клео есть аргументы. Ни мистер Роббинс, ни миссис Роббинс никогда не были подвержены приступам ярости. Они не страдали депрессией или склонностью к самоубийству. На тот момент их финансовые дела были в полном порядке. У них не было неизлечимых болезней.
   — Другими словами, отсутствовали объективные причины для убийства и самоубийства. — Макс следил за Клео. — Неудивительно, что Клео не поверила версии, которую ей представили власти. Она слишком хорошо знала своих родителей.
   О'Рилли сосредоточенно нахмурился.
   — Видимо, существовали какие-то другие факты, и, когда Эберсон продолжил расследование, он вызвал ответную реакцию.
   — Со стороны тех, для кого было нежелательно расследование?
   — Наверное. Пока я не знаю, Макс.
   — Может быть, мистер Роббинс незадолго до своей смерти уволил кого-то из служащих, который был достаточно безумен, чтобы отомстить ему подобным образом?
   О'Рилли пожал плечами.
   — Он был бизнесменом, владельцем достаточно крупной фирмы электронного оборудования. За годы работы ему приходилось увольнять людей. Это в порядке вещей. Но я не нашел никаких сведений о том, что кто-то из них был психически неуравновешенным или кому-то угрожал. Полиция, наверное, тоже провела подобное расследование.
   — Что еще?
   — Еще один интересный факт. За два года до смерти Роббинс был свидетелем обвинения на процессе об убийстве. Не знаю, есть ли тут какая-нибудь связь, но обвиняемый был осужден и получил срок.
   — Смелое предположение.
   — Согласен, но у меня пока нет других версий. — О'Рилли посмотрел на буфетный стол. Его глаза расширились от удивления. — Черт возьми, что это за штука плавает в чаше с пуншем?
   Макс проследил за его взглядом.
   — Да это Уточка-шуточка. Она плавает где угодно. Ты не представляешь, в каких неожиданных местах она иногда всплывает.
   — Неужели?
   — Можешь мне поверить. Пожалуй, нам лучше выудить ее из пунша, пока никто не заметил.
   Макс направился к большой хрустальной чаше.
   — Макс, — позвала Клео. Он остановился на полпути.
   — Я здесь, Клео.
   — Вот ты где. — Клео появилась из толпы с усталым, но довольным видом. — Я всюду ищу тебя и О'Рилли. Фотограф начинает новую серию снимков. Давайте поторопимся, а то Сэмми опять куда-нибудь запропастится.
   — Фотографировать нас? — Макс озадаченно смотрел на Клео. — Меня и О'Рилли?
   — Ну конечно же. И всех остальных. — Клео широко улыбнулась и взяла его под руку. — Фотограф уже снял новобрачных. А теперь наступает очередь семейных фотографий.
   — Семейных?
   Макс посмотрел на О'Рилли.
   — Не обращайте на него внимания, — посоветовал О'Рилли Клео. — Он не привык, чтобы его включали в семейные фотографии. — Вы правда хотите, чтобы я снялся со всеми? — спросил О'Рилли.
   — Сэмми и Сильвия особенно настаивают, — сказала Клео.
   — Вот как?
   О'Рилли не мог скрыть своего удовлетворения.
   — Да, — подтвердила Клео и усмехнулась.
   Спустя десять минут Макс вместе с Клео, Андромедой, Утренней Звездой, Сильвией, О'Рилли и Сэмми образовали тесную дружескую группу вокруг Бена и Триши.
   — Пожалуйста, улыбочку, — скомандовал фотограф, хотя в этом не было необходимости.
   — Подождите, — закричал Сэмми. — Я забыл Уточку.
   — Она плавает в чаше с пуншем, — сказал Макс. — Оставайся здесь, я ее сам достану.
   Фотограф наконец запечатлел их на пленке. Портрет всех членов семьи, включая Уточку-шуточку.

18

   — Надеюсь, вы оставили за мной мою обычную комнату, мисс Роббинс? — строго спросил Герберт Т. Валенс, заполняя разборчивым почерком регистрационную карточку. — Я не люблю менять свои привычки.
   — Я знаю, мистер Валенс. Номер двести десять ждет вас. — Клео подала ему ключ, улыбаясь своей самой любезной профессиональной улыбкой. — Вы также можете, как и в прошлый раз, пользоваться гостиной для проведения семинара.
   Валенс пять раз щелкнул ручкой, прежде чем аккуратно убрать ее в карман.
   — Надеюсь также, что у вас не возникнут новые проблемы с электричеством.
   — Давайте постучим по дереву, чтобы на этот раз не было бури, — ответила Клео с особой доброжелательностью.
   — Я не верю в приметы, — объявил Валенс. — Я уже узнал прогноз. Погода будет ясной весь уик-энд.
   — Чудесно. Похоже, ваш семинар будет еще более многочисленным. Мы уже разместили пятнадцать участников.
   — Пятнадцать — идеальное число. Я не могу гарантировать положительные результаты, если работаю с большим количеством людей. А ведь я известен своей результативностью. Как я вам уже говорил, я должен заботиться о своей репутации.
   — Как же, я помню, мистер Валенс. — Клео убеждала себя, что не следует обращать внимание на некоторые странности Валенса, так как он обеспечивал гостинице дополнительных клиентов. Но иногда ее утомляли его холодные чопорные манеры и навязчивые мелкие идеи. — Надеюсь, вы останетесь довольны своим пребыванием у нас.
   — Я здесь не для того, чтобы наслаждаться жизнью, мисс Роббинс, — насупившись, сказал он. — Я здесь по делам службы.
   Он быстро зашагал к лестнице, а Клео состроила ему вслед гримасу.
   — Ты знаешь, Сильвия, мне кажется, у мистера Валенса окончательно испортился характер. Сегодня он комок нервов.
   Сильвия выглянула из офиса.
   — Думай о доходах, Клео, — посоветовала она.
   — Все это так. Может быть, мистер Валенс сегодня поставил себе слишком много задач. Ты заметила, что у Макса и Герберта Т. Валенса есть нечто общее?
   — Что же?
   — Репутация.
   Сильвия рассмеялась.
   — Ты права. И все же между ними большая разница.
   — Какая?
   — Ты любишь одного, а к другому не питаешь особой симпатии.
   Клео застыла на месте. Затем повернулась к Сильвии.
   — Что ты сказала?
   — Ты слышала, что я сказала. Ты любишь Макса.
   Клео с тревогой посмотрела на нее.
   — Это так заметно?
   — Ты отдала ему все, что он хотел, включая себя. Ты щедрая женщина, Клео, но ты никогда не была столь щедрой с другими мужчинами. На каком-то этапе ты всегда говорила «нет». Но только не Максу.
   — Я знала, что он другой, как только его увидела. Он мужчина в зеркале, — прошептала Клео. — Тот самый, что у меня в книге.
   — У меня тоже было предчувствие, что это именно он, — подхватила Сильвия.
   Клео водила пальцем по полированной поверхности конторки.
   — Я стала частью его коллекции, — призналась она.
   — Будем говорить начистоту, Клео. А Макс стал частью твоей семьи.
   Клео задумалась.
   — Я хочу открыть тебе одну тайну, о которой не говорила никому. Иногда мне немножко страшно, Сильвия.
   — Ты боишься Макса? Удивительно. Максу можно доверить жизнь, и ты это знаешь.
   — Я не это имела в виду. — Клео ухватилась за край конторки. — Я боюсь, Макс не позволит себе меня любить. Он знает, как добиться того, чего он хочет, и он знает, как удержать при себе эту вещь. Но ему пришлось слишком долго предохраняться, прости меня за такое слово. Для него это стало второй натурой.
   — Ты говорила ему, что его любишь?
   — Нет. — Клео потрясла головой. — Я не хочу его принуждать. Я надеюсь, что как-то утром он проснется и поймет, что любит меня. Но иногда я сомневаюсь, что он признает любовь, даже если она с ним рядом. Мужчины бывают такими недогадливыми.
   — Возможно, тебе придется сделать первый шаг, Клео. Тебе в этом деле нельзя рассчитывать на Макса.
   Сильвия опять спряталась в офисе.
   Клео бездумно разглядывала три морских пейзажа, которые оставались в вестибюле. Два других теперь украшали комнату в мансарде.
   Но она не видела бурного моря, созданного кистью Джейсона. Вместо волн перед ней было то самое призрачное зеркало, скрывавшее ее самые глубокие тайны. Фигура в серебристом стекле уже не являлась загадочной тенью. Это был Макс, человек, которого она ждала всю свою жизнь. Он вошел в эту жизнь и освободил Клео от оков.
   Но сама Клео знала, что не отблагодарила его тем же. Макс по-прежнему оставался пленником стекла. Она не сумела дать ему свободу.
 
   Лишь около полуночи Клео и Макс вернулись в комнату в мансарде.
   За день Клео страшно утомилась. Было похоже, что участники семинара Валенса сосредоточились на одной-единственной цели: хорошенько отдохнуть и развлечься, а не изучать пять простых правил достижения успеха и процветания. Они все еще шумно веселились в гостиной, но Джордж уверил Клео, что сам справится с ними.
   — Еще одна такая группа, и я посоветую мистеру Валенсу искать другое пристанище.
   Клео устало опустилась на край постели, сняла серебряные кроссовки и расстегнула заколку в волосах.
   — Похоже, эта банда уже определила свои задачи. — Макс наблюдал, как Клео потрясла головой, освобождая волосы. Он улыбнулся чуть заметной загадочной чувственной улыбкой мужчины в зеркале. — И я тоже.
   — У тебя был тяжелый день.
   — И еще придется потрудиться. — Макс остановился перед ней и взял ее лицо в свои руки. — Но, думаю, я буду на высоте.
   — С каких это пор ты специализируешься на иносказаниях?
   — С тех пор как прочитал пятнадцатую главу. — Он осторожно опустил ее на кровать и лег сверху. — Это самая занятная глава в «Зеркале».
   — Рада, что она тебе понравилась.
   Макс был теплым, тяжелым и по-настоящему мужественным. Клео почувствовала, как исчезает ее усталость. Вместо этого ее охватило предвкушение.
   Макс смотрел на нее. Его глаза потемнели.
   — Мне все в тебе нравится, Клео.
   Его губы прижались к ее губам.
   Клео улыбнулась под его поцелуем. Затем, немного приподнявшись, она высвободилась из-под него и встала с кровати. Она сняла очки и положила их на ночной столик. Чувствуя себя очень порочной, она принялась расстегивать свою полотняную рубашку.
   — Между прочим, ты случайно не прочел шестнадцатую главу? — спросила она.
   — Одна из моих любимых. — Макс повернулся на спину и заложил руки за голову. Его чуть заметная улыбка была полна ленивой вызывающей чувственности. — Собираешься разыграть ее для меня?
   — Если ты хочешь.
   — Хочу. — Его голос был хриплым от желания. — Только помедленнее. Чтобы не упустить ни одной детали.
   Вдохновленная поощрением, которое читала в его глазах, Клео неторопливо расстегнула пуговицы и слегка распахнула рубашку, чтобы она наполовину прикрывала груди.
   — Не забудь про зеркало, — тихо напомнил Макс.
   Клео подошла к трюмо и посмотрела на свое слегка размытое, каким оно ей казалось без очков, отражение. Ее волосы свободными прядями рассыпались по плечам, глаза казались темными и загадочными. Она была таинственной и влекущей.
   Она была творением фантазии и одновременно ее автором. Она была соблазнителем и соблазненным. Она ощущала свою женскую силу, переполнявшую ее тело.
   Макс неподвижно лежал на кровати. Клео знала, что он наблюдает, как она любуется собой, приказывая ей вместе с ним погрузиться в серебристое Зазеркалье.
   Дрожащими пальцами Клео расстегнула застежку джинсов. Она медленно опустила их на пол, оставшись в тонких трусиках.
   Она продолжала смотреть в зеркало, переступив через джинсы на полу. Короткие полы рубашки чуть прикрывали ее бедра и ягодицы. Она видела через шелк трусиков островок темных вьющихся волос и знала, что Макс их тоже видит. Она ощутила всепоглощающий жар его страсти и одновременно свою вспыхнувшую радость, что она, Клео, может вызвать в нем такое чувство. Голова закружилась от сознания своего женского могущества и готовности доказать ему свою щедрость.
   — Я в твоей власти, — тихо напомнил ей Макс.
   Клео встретила взгляд Макса в зеркале и поняла, что без слияния с ним она ничто. Только их с Максом союз, сочетание противоположных сил даст им возможность достичь полной гармонии.
   Макс излучал свою энергию, и Клео подчинялась ей так же, как он подчинялся ее собственной.
   — Я тоже в твоей власти, — прошептала она. От его улыбки у Клео ослабли колени.
   — Что ж, это сделает игру еще интересней.
   Их связывали узы, подобных которым Клео никогда не знала. Она спросила себя, насколько Макс понимает их прочность.
   Клео вытащила руки из рукавов и мягким движением сбросила рубашку. Плотная ткань горкой легла у ее ног. Она увидела в зеркале розовые вершины грудей и обжигающий взгляд Макса.
   — Представь, что я тебя трогаю, — сказал он. Их взгляды встретились в зеркале.
   — Но ты меня не трогаешь.
   — Смотри в зеркало и представляй, что я стою позади тебя. Мои руки лежат на твоей груди. Я чувствую под ладонями твои соски. Они маленькие и спелые, как малина.
   — Малина?
   — Малина со сливками. Очень сладко, — сказал Макс. — Очень освежает. Я хочу попробовать ягоды. Ты чувствуешь, как я пробую их языком?
   Пламя охватило Клео. Соски стали твердыми и напряглись. Она закрыла глаза, но не могла прогнать ощущение.
   — Да, я чувствую своим телом твои губы.
   — На что это похоже?
   Клео на мгновение замолчала.
   — Они горячие, блажные. Они обжигают.
   — Это ты заставляешь меня гореть, Клеопатра. Где ты хочешь, чтобы я тебя еще тронул?
   — Ниже. — Клео открыла глаза и посмотрела на свое отражение. — Опусти руки ниже.
   — Вот здесь, между ног?
   — Да.
   Клео вздрогнула, когда по всему телу снизу вверх побежали волны возбуждения.
   — Ты удивительная, Клео. Нежная и теплая. — Макс смолк, будто на самом деле исследовал пальцами все уголки ее тела. — Я вижу, ты уже готова меня принять?
   — Да. — Клео почувствовала влагу между ногами. Она снова ищущим взглядом посмотрела в зеркало. — А ты, ты ведь тоже готов?
   — Я схожу с ума, — объявил Макс. — Положи свои руки поверх моих.
   — Где теперь твои пальцы?
   — Там, где ты хочешь…
   — Вот здесь, — прошептала Клео. Она коснулась своих шелковых трусиков. Затем провела руками по животу, поднимаясь все выше. Медленно и со значением она взяла в ладони свои груди и предложила их мужчине в зеркале.
   — Пожалуй, на сегодня с меня довольно фантазий, — пробормотал Макс. — Не знаю, как ты, но мне пора перейти к делу.
   — Мне тоже. — Дрожа от возбуждения и желания, Клео отвернулась от зеркала и подошла к постели. — Я уже давно хотела тебе что-то сказать, Макс.
   Он посмотрел на нее глазами, потемневшими от вожделения.
   — Что?
   — Я тебя люблю.
   Не говоря ни слова, Макс притянул ее к себе на грудь. Он сжал ладонями ее лицо и до боли впился ей в губы.
   Когда Клео пробудилась через несколько часов, она была одна в кровати. Она повернула голову и увидела у окна силуэт Макса. Призрачная тень в темноте ночи. Она угадала, что он держит обе руки на резной голове орла.
   — Макс?
   — Не беспокойся, Клео. Я кое-что обдумываю. Спи.
   — Я не могу спать, когда ты бродишь по комнате. Что-нибудь случилось?
   Макс некоторое время молчал.
   — Я не знаю.
   Она никогда не слышала такого тона в его голосе. Клео быстро села на кровати.
   — В чем дело, Макс?
   — Ты помнишь, что ты чувствовала, когда тебя кто-то преследовал в тумане?
   — Помню, — подтвердила Клео. — Кажется, это называется предчувствием близкой опасности.
   — Оно также называется чувством обреченности.
   — Боже мой, — разволновалась Клео. — Это то, что ты сейчас испытываешь?
   — Да.
   Она испуганно подумала, уж не было ли ее признание в любви причиной его растерянности и беспокойства. Он не откликнулся на ее откровение, но выразил свою любовь с такой сумасшедшей страстью, что Клео была потрясена.
   Открываясь ему, она шла на риск. Она это понимала. Макс не привык к любви, напомнила она себе. Она не могла предугадать, какова будет его реакция.
   «А что, если», — с ужасом подумала она…
   А что, если Макс почувствует себя пленником ее любви. А что, если он сочтет это принуждением. А что, если он не захочет подставлять щеку для поцелуя. А что, если он хочет только одного: быть членом семьи в «Гнездышке малиновки». А что, если ему нужна Клео только потому, что ему нужен домашний очаг. А что, если он не любит ее так, как она хочет быть любимой. А что, если она допустила ошибку, сказав ему о своей любви.
   — Как ты собираешься поступить? — спросила Клео.
   — Не знаю. Я испытывал такое чувство всего раз или два в жизни. И всегда за этим следовало несчастье. — Макс отвернулся от окна. — Пожалуй, я позвоню О'Рилли.
   — Сейчас?
   Клео прищурилась, разглядывая циферблат часов. С большим облегчением она поняла, что он позабыл о ее неуместном признании в любви, и теперь с трудом следовала за его мыслью.
   — В два часа ночи?
   — Я знаю.
   Макс потянулся к телефону и взял трубку. Внезапно он застыл на месте.
   — В чем дело, Макс? — Клео поднялась с кровати и подошла к нему. Она увидела вдали странное оранжевое сияние. — Что это такое?
   — Приют. Он горит.
   — Боже мой! — Ужас охватил Клео. — Андромеда, Утренняя Звезда и все остальные сейчас спят. Мы не можем оставить их в беде.
   Она принялась торопливо искать очки.
   — Успокойся, Клео. — Макс уже был у стенного шкафа. — Прежде всего надо проверить, оповещены ли пожарные.
   — Да, конечно.
   Клео схватила телефонную трубку, но в темноте и без очков не могла набрать номер. Она шарила рукой в поисках выключателя и наконец зажгла свет. Трясущимися пальцами она надела очки и нажала кнопки.
   — Не старайся, — сказал Макс, натягивая рубашку. — Они уже знают. Слышишь сирены?
   Пронзительный вой подтвердил догадку Макса.
   — Слава Богу. Макс, мы тоже должны туда спешить.
   — Я поеду. А ты оставайся здесь.
   Макс уже был одет. Он застегнул молнию на брюках.
   — Нет, я поеду с тобой.
   Клео схватила джинсы. Макс был непреклонен.
   — Ты останешься здесь.
   — Почему?
   — Тут что-то не так, я боюсь за тебя.
   — Конечно, не так. Приют в огне.
   Клео надела джинсы и теперь пыталась застегнуть рубашку. Она так сильно дрожала, что не могла попасть в петли.
   Макс открыл свой кожаный саквояж и вытащил оттуда какой-то предмет. Клео замерла, увидев, что это револьвер.
   — Откуда он у тебя? — шепотом спросила она, пока он заряжал оружие.
   — Я держу его наготове с того дня, как за тобой гнались в тумане. — Макс поднял голову. — Не волнуйся, когда все кончится, я от него избавлюсь. Я не собираюсь держать револьвер в доме.
   — Боже мой, Макс, — сказала Клео, все еще не веря своим глазам.
   Макс остановился перед ней и взял ее за плечо.
   — Слушай меня, Клео. Я хочу, чтобы ты оставалась в гостинице. Ты поняла? Здесь ты в безопасности. Тут есть люди. Джордж на дежурстве. Сильвия у себя в комнате. Все кругом освещено. Ты должна оставаться здесь.
   Она внезапно осознала особый смысл его слов.
   — Ты беспокоишься обо мне? Но сейчас главное не я, а Приют.
   — Мне это не нравится, Клео. Мне кажется странным пожар в Приюте в это время ночи. Оставайся здесь, тут ты в безопасности, а я выясню, что там случилось.
   — Но, Макс…
   Клео бросилась за ним.
   — Оставайся здесь, Клео.
   Макс открыл дверь.
   Она невольно подчинилась повелительному тону его голоса. На мгновение она остановилась, а когда пришла в себя, Макс уже был в коридоре. Он закрыл за собой дверь.
   Она услыхала знакомый скрип половицы, затем все стихло.
   Клео приняла решение. Она спустится вниз и разбудит Сильвию. Вместе они обсудят, надо ли ехать в Приют.
   Телефон на письменном столе зазвонил.
   Клео вздрогнула от неожиданности. Она все еще держалась за ручку двери и смотрела на аппарат, словно это было живое существо. Снова раздался настойчивый звонок, и холодок страха пробежал у нее по спине. Неохотно она подошла к телефону и взяла трубку.
   — Слушаю.
   — Это вы, Клео? Говорит О'Рилли. Я звоню вам из машины. Я еду к вам.
   О'Рилли. Страх отступил, оставив после себя слабость в ногах.
   — Макс как раз собирался вам позвонить.
   — Это меня не удивляет. У Макса дар провидца, особенно когда речь идет о беде. Он с вами?
   — Нет, он только что ушел. Он поехал в Приют космической гармонии. Там пожар.
   — Этого еще не хватало, — пробормотал О'Рилли. — Вы точно знаете?
   — Отсюда видно пламя.
   — Послушайте меня, Клео. — Голос О'Рилли стал серьезным и озабоченным. — Оставайтесь на месте. Клео сделала недовольную гримасу.
   — Макс сказал то же самое. Приведите мне хотя бы одну причину.
   — Потому что я наконец кое-что разузнал, и мне это совсем не нравится.
   — В чем дело, О'Рилли? Я и так уже достаточно напугана.
   — Клео, вам известно, что за два года до смерти ваш отец выступал свидетелем на процессе об убийстве?
   — Конечно, я знала об этом. — Пальцы Клео сильнее сжали трубку. — Он видел человека, выходившего из дома, где было совершено преступление. Он его опознал. Какое это имеет значение?
   — Человека звали Эмиль Уинн. Он был профессиональным убийцей. Против него дали показания два мелких хулигана, но свидетельство вашего отца, который видел его вблизи места преступления, было решающим. Уинна осудили.
   — Я знаю. К чему вы ведете, О'Рилли? Пожалуйста, поторопитесь, я хочу поехать в Приют.
   — За три месяца до смерти ваших отца и матери Уинна освободили, использовав юридическую уловку.
   — Неужели? — Клео смотрела на языки пламени на другой стороне залива. — Нам об этом никогда не говорили.
   — Это обычная вещь. Происходит почти каждодневно. Во всяком случае, Уинн мгновенно исчез из поля зрения. Власти считали, что он уехал из страны. Весьма логичное предположение, но я начинаю думать, что Уинн просто начал жить под другим именем.