Страница:
Счастливая звезда, хранившая его в многолетних кровавых схватках, теперь привела его в новую жизнь, где он станет садовником… Этот брак дал ему гораздо больше, чем он смел надеяться.
Клара снова застонала. Пальцы ее впились в его плечи. Гарет вскрикнул. Целый день он терпел адские муки возбужденного тела. Теперь он был полностью готов к тому, что неминуемо должно произойти. Пришло время сделать эту женщину своей женой.
Он чувствовал, как Клара дрожит и льнет к его груди. Ему вдруг страшно захотелось расхохотаться. Гарет с трудом подавил в себе это желание. Сейчас не время для веселья. Сладкий пир ожидает его. А вся эта пустая Кларина болтовня о том, чтобы отложить постель до более близкого знакомства, оказалась именно тем, чем он и думал, — глупостью.
Клара так же жаждет вкусить сладость на ложе супружеской страсти.
Ликующая радость охватила его. Ему предстоит новый поединок… Но разве Дьявол не привык в бою брать все, чего захочет? А сейчас он хочет Клару.
Гарет видел, что леди Желания относится с отвращением к Николасу из Сиаберна. Но как же тогда она потеряла невинность? Сладкие, послушные Кларины губы яснее всяких слов говорили, что Николас не сумел внушить ей отвращения к любовным утехам…
А может быть, это не он, а Раймонд де Колевилль научил ее тому, какое блаженство способны дарить друг другу мужчина и женщина.
Черт возьми, кто бы это ни был, Гарет не собирался благодарить его за это!
— Милорд! — выдохнула Клара. Руки ее медленно обвились вокруг шеи Гарета. — Клянусь, мы должны прекратить поцелуи, ибо я не уверена в том, что смогу остановиться!
Кровь забурлила в его жилах от этого откровенного признания. Сердце отозвалось эхом далекого грохота конских копыт. Тело его напряглось в ожидании сладкой победы.
Перед ним была готовая и жаждущая женщина, а не невинная девица, с которой следует быть терпеливым.
— Уверяю вас, я не собираюсь прекращать эти поцелуи. — Гарет нежно провел кончиком пальца по краешку Клариного рта. Губы ее задрожали и приоткрылись. Он чувствовал жар ее пылающих щек. Бездонная изумрудная глубина ее глаз таила секреты женской страсти, готовой вырваться на волю.
«Нет, это не Николас посвятил мою жену в таинства плотской любви, — подумал Гарет. — Скорее всего, это был Раймонд де Колевилль, возвышенный образец Рыцарства и Благородства».
Разрази его гром!
И все же кто из них?
Или у нее было двое любовников?..
Гарет с радостью показал бы обоим Окно в Преисподнюю.
Но, вспомнив Николаса из Сиаберна, он сразу понял: его гораздо больше тревожит таинственный Раймонд де Колевилль.
Викмерский Дьявол, тебе брошен новый вызов. Но ведь ты никогда не отказывался от битвы.
Он целовал Клару со все возрастающей страстью. Он не имеет никакого права на обиду. Пусть жена его уже трепетала в мужских объятиях — но ведь и он не девственник. К тому же бастард — не велика честь для благородной леди Клары!
Она здоровая, молодая женщина двадцати трех лет с детства управляющая своей землей. Она образованна, умна, привыкла во всем полагаться только на себя и никогда не собиралась выходить замуж. Такая женщина не побоится отведать запретного плода, особенно если искушение является в лице галантного красавца-рыцаря.
Гарет почувствовал, что сойдет с ума, если сейчас же не перестанет думать об этом. Он вдруг понял, что до сегодняшней ночи никогда не испытывал терзаний ревности.
Ревности?
Эта мысль заставила его очнуться.
Он отодвинулся от Клары и взял ее лицо в ладони. Она подняла на него бездонные зеленые глаза.
— Что было, то прошло, — прошептал Гарет.
— Я не понимаю вас, милорд…
— Это неважно. С сегодняшней ночи ты моя. Ты моя жена, мать моих будущих детей. Клянусь, я заставлю тебя забыть и Николаса, и Раймонда де Колевилля, и всех остальных, кто были до меня.
Ее брови сошлись в тоненькую изумленную полоску.
— Почему я должна забыть Николаса или Раймонда? Один из них наш сосед, второй был другом…
— Довольно. Этой ночью я не желаю слышать ни слова о них. — И жарким поцелуем Гарет заставил ее молчать.
Клара произнесла что-то неразборчивое, то ли протестуя, то ли намереваясь привести развернутые возражения и открыть обсуждение. Но Гарет не желал ее слушать. Он осторожно раздвинул ее губы и проник языком внутрь.
Она снова издала какой-то странный, приглушенный звук. А потом еще крепче обвила руками шею Гарета и коснулась языком его языка.
Задохнувшись от вожделения, Гарет бросил Клару на постель. Желание немедленно овладеть ею стало почти непреодолимым. Он опустился на белоснежные простыни и привлек к себе молодую жену.
— Милорд…
— Ни слова больше. — Он лег на ее бедра; опираясь на локти, чтобы тяжесть его большого тела не расплющила Клару, он смотрел в ее лицо. — Мы обсудим это позже. А сейчас я хочу только целовать тебя.
— О! — Тень тревоги исчезла из ее глаз, и Клара осторожно коснулась пальчиком его щеки. — Что ж, надеюсь, поцелуи не причинят вреда…
— Никакого, — заверил ее Гарет. — Но если бы даже и могли, то все равно это не остановило бы меня.
Он зачарованно смотрел на ее темные волосы, рассыпавшиеся по белоснежному кружеву подушек. Протянув руку, Гарет намотал на палец нежный шелковистый локон и поднес к лицу, вдохнув его аромат:
— Ты пахнешь цветами, как и все на этом острове.
— Надеюсь, вы сумеете привыкнуть к этому, милорд.
— Постараюсь… — Он склонился над Кларой, осыпая поцелуями ее изящную шею. — Я буду очень стараться.
Он откинул полу ее накидки и с удовольствием прислушался к участившемуся дыханию Клары. Наклонившись еще ниже, Гарет прижался губами к ее высокой груди, обрисованной тонким льном ночной рубашки.
— Милорд!..
— Меня зовут Гарет.
…До чего же она нежна! Кожа ее тоньше и мягче дорогих шелков, которые он сегодня преподнес ей в подарок…
— Гарет… — прошептала Клара. — Вы обещали только целовать.
— Да. Всю.
Он никогда не видел ничего прекраснее чистых линий ее небольших округлых грудей. Но разве справедливо, что соски ее до сих пор скрыты от его глаз расшитым воротом белой ночной рубашки! Под тонкой тканью ясно просвечивали маленькие спелые бутоны. Гарет легонько коснулся одного.
— Гарет! — Клара застыла под его лаской. Ее глаза широко распахнулись, а руки судорожно взлетели на плечи Гарета, будто она хотела оттолкнуть его прочь от себя. — Сэр, боюсь, вы оступились с верного пути. Вы убеждали меня, что поцелуи не принесут вреда, и я согласилась с этим. Но вы перешли границы дозволенного!
— Ах, вы хотите поцелуев, жена моя? — Пальцы его умело расшнуровывали ворот ее рубашки. — Вы получите поцелуи. Сотни. Тысячи поцелуев.
— Гарет! — Она слабо барахталась в его больших руках. — Я не думаю…
— Вы правы, мадам. И не пытайтесь думать. Не сегодня… Разрази меня гром, если я стану думать этой ночью!
Ее твердые розовые соски оказались еще соблазнительнее, чем он мог себе представить, — а ведь Викмерский Дьявол, кажется, мог представить все. У него было чрезвычайно богатое воображение. Сколько же сладостных обещаний таили в себе эти тугие короны, венчающие груди его жены! Гарет прижался губами к одному из сосков и легонько сжал его зубами.
Клара тихо вскрикнула и впилась ногтями в его плечи:
— Клянусь локтем святой Эрмины!.. Милорд… И это вы называете поцелуем?!
— Да. Хотя, признаюсь, это больше напоминает мне нектар из меда и миндаля.
— Вы… — Казалось, она уже с трудом выговаривала слова. — Вы говорите правду, сэр?
— Чистую правду, леди.
…Неужели Раймонд де Коле билль мог забыть о ее грудях, наслаждаясь более ценными сокровищами? Очевидно, оба его соперника вынуждены были трудиться в спешке. Николасу некогда было обольщать женщину — он просто хотел принудить ее к браку.
А Раймонд, без сомнения, пустился на гораздо более опасную авантюру. Он тогда уже прекрасно знал, что никогда не женится на Кларе. Вероятно, необходимость прятаться и держать все дело в секрете заставила его действовать грубо и поспешно.
Осыпая поцелуями ложбинку между ее грудями, Гарет понял, какие преимущества дает мужчине брак. По крайней мере, он может сколько угодно забавляться с женою на супружеском ложе!
Он спускался все ниже, обнажая тело Клары и медленно продвигаясь к своей цели. Запах женского желания, гораздо более дурманящий, чем цветочные Кларины духи, кружил ему голову. Она готова, она ждет его — и этого было достаточно, чтобы новая судорога желания сотрясла его тело.
— Сэр. Милорд. Гарет… — Она закрыла глаза, извиваясь под его лаской. — Вам не следует больше целовать меня! Чувства мои пляшут, как пчелы на ветру.
— И мои тоже. — Гарет поднял голову и заглянул в ее пылающее лицо. Он не отрываясь смотрел на жену, а рука его уже скользнула под подол ее ночной рубашки.
Глаза ее вдруг распахнулись. Клара бешено замотала головой:
— Я прошу…
— Да. Я сделаю все, что ты просишь. И еще до рассвета ты забудешь их обоих. — Он снова наклонился, прижался к губам Клары и скользнул рукой между ее бедер.
— Забуду кого?.. Я… О, Гарет, я не думаю, что это разумно. Я боюсь за вас, милорд!
Он не понял, что она хочет сказать, да и не собирался расспрашивать. Сейчас его интересовало совсем другое. Рука его нащупала теплое, влажное местечко между ее бедрами.
Клара напряглась всем телом. Она снова закрыла глаза и затаила дыхание. Ее короткие ноготки глубоко впились в его плечи… Завтра там останутся отметины, подумал Гарет, и эта мысль согрела его сердце.
Он медленно двинулся в глубину, бережно раздвигая нежные створки, как если бы они были лепестками сочного, душистого бутона. Клара громко застонала, когда пальцы его, увлажненные росой ее желания, коснулись сокровенной плоти.
Гарет продолжал нежно ласкать ее. Пальцы его то кружились, то скользили, то гладили, а то растягивали и сжимали…
Клара была больше не в силах сопротивляться. Гарет видел, что она полностью забылась в блаженстве, которое дарили его прикосновения. Она дрожала, извивалась и изгибалась под его руками. Никогда в жизни Гарет не испытывал ничего подобного тому, что чувствовал сейчас, глядя, с какой страстью отвечает на его ласки эта женщина.
Она стала пленницей собственного вожделения и даже не заметила, как Гарет согнулся и поцеловал ее пухлый и уже полностью раскрывшийся маленький бутон.
Но вот наконец это случилось… Клара содрогалась, как пораженная молнией. Гарет мог бы поклясться, что видит вспышки. Губы ее раскрылись, и громкий изумленный крик сорвался с них. Этот крик женского блаженства и безграничного удивления оборвался, едва родившись, но Гарет все же успел убедиться в том, что подозревал с самого начала, — какие бы чувства ни испытывала Клара в объятиях его предшественников, она так и не познала сладости собственного удовлетворения.
Она содрогалась с такой страстью, какую Гарет и не надеялся пробудить в женщине. Она извивалась в сладких конвульсиях. И все это сделал он, Гарет. Она поднималась, она раскрывалась, она доверяла ему свое тело. Она была волшебным, сказочным созданием, покорившим его чувства. Гарет был буквально околдован ее стремительной капитуляцией. Она дрожала как цветок на ветру. Гарет едва не выплеснул свое семя от жгучего наслаждения. Завтра утром и Николас, и даже Раймонд де Колевилль станут для нее лишь скучными далекими воспоминаниями.
— Гарет! Гарет! Гарет… — Она судорожно ловила ртом воздух. — Что ты сделал со мной, Гарет? Что ты сделал?
— Ничего такого, что нельзя было бы повторить до рассвета еще много, много раз.
Он подождал, пока Клара успокоится. Когда наконец она перестала дрожать, Гарет вытянулся поверх ее мягкого безвольного тела.
И заглянул в ее ошеломленное лицо.
Он улыбнулся.
Клара смотрела на него, онемев от безмерности свершившегося. Тени пробегали по ее лицу. Смущение и радость, любопытство и задумчивость сменяли друг друга.
Впервые Гарет видел ее такой растерянной.
Его улыбка превратилась в понимающую усмешку.
Он расхохотался бы, если бы не сгорал от желания. Викмерский Дьявол был тверд и несгибаем, как Окно в Преисподнюю, но далеко не так холоден. Совсем наоборот. Он весь горел и знал, что существует единственный способ погасить огонь, пляшущий в его чреслах.
Усевшись на кровати спиной к Кларе, он принялся сбрасывать одежду.
Трясущимися от вожделения руками расстегнул пряжку широкого ремня, отбросил его прочь.
— Вы… вы испытали то же, что и я? — тихо спросила Клара. Голос ее был слаб и безжизнен.
— Не совсем. Клянусь, я был близок к этому, но сдержался, чтобы не выплеснуться прямо в ваши прекрасные белые простыни. Можете быть уверены, я приберег все для вас, мадам.
Он скинул камзол и швырнул его на пол вслед за поясом.
— Вы хотите сказать, что еще не испытали эти… эти странные ощущения?
Упершись локтем в колено, он стащил с ноги кожаный башмак.
— Не волнуйтесь, мадам, вы узнаете о моих странных ощущениях, когда я войду в ваши шелковые ножны. — Уголок его рта снова дернулся вверх. — Если, конечно, собственные чувства оставят вам возможность обращать внимание на мои.
Клара резко села на постели:
— Клянусь ночными туфельками святой Эрмины, но брак гораздо более странная вещь, чем я о нем думала.
— Позже мы обсудим вместе все его странности.
— Но это невозможно!
— Гром и молния! — Он замер со вторым башмаком в руке. Потом медленно повернулся к Кларе:
— О чем это вы говорите?
— Я не знала, что вы сможете пробудить во мне столь сильные ощущения. — Откинув волосы с глаз, Клара с беспокойством взирала на Гарета. — И что вы столкнетесь с таким сильным искушением, милорд.
— Клара, я понятия не имею о том, какими были в постели Николас и Раймонд, но обещаю, что…
— Раймонд де Колевилль никогда не был моим любовником! — Схватившись за ворот своей развязанной рубашки, Клара вскочила на колени среди сбившихся простынь. Глаза ее сверкали. — Не был им и Николас Сиабернский, хотя мне почему-то никто не верит! Клянусь, я устала убеждать всех в своей невинности!
Гарет коснулся рукой ее руки:
— Успокойся, Клара. Тебе не надо убеждать меня в своей невинности. Для меня это не имеет значения.
— Вы правы, — нахмурилась Клара. — Больше вы никогда не услышите от меня ни слова об этом.
— Даю вам такое же обещание, мадам.
— Говоря откровенно, моя невинность касается только меня.
— Согласен. Что сделано, то сделано.
— А раз так, — сладенько протянула она, — то я, вне всякого сомнения, взошла на это ложе по меньшей мере столь же чистой и непорочной, что и вы, муж мой.
— Несомненно, — поморщился Гарет.
— Ни один мужчина не вправе требовать большего от своей жены.
Гарет почувствовал, как вспыхнуло его лицо. Неужели она насмехается над ним? Глаза его сверкнули.
— Может быть, мы поговорим о чем-нибудь другом, мадам?
— Вы правы, милорд. — Лицо ее разгладилось. Она легонько коснулась его руки. — Сейчас не время обсуждать наше с вами целомудрие или его досадное отсутствие.
— Да. — Он не нашелся что еще ответить. Он вообще не желал больше ничего обсуждать. Он просто хотел любить свою жену. Неужели это так много, раздраженно подумал Гарет.
— Сейчас важно другое, — сухо продолжала Клара. — Только теперь я поняла, какие сильные чувства способен вызвать мужчина вашего склада, милорд.
— Моего склада? — прищурился Гарет.
— Я убедилась в том, что вы мужчина сильных страстей, сэр Гарет.
— А я убедился, что вы женщина, внушающая сильные страсти, леди Клара.
— Я осведомлена об этой своей способности, — заверила она.
— Не сомневаюсь, мадам. Вы закончили? По-моему, мы исчерпали тему. — Он отшвырнул второй башмак и поднялся, чтобы снять через голову рубаху.
Клара задумчиво наморщила лоб и продолжала.
— Мне представляется, что нам следует держать в узде сии разрушительные силы, в противном случае они могут взять верх над вашей волей, милорд.
Гарет так и замер с поднятыми руками. Он стиснул зубы, сосчитал до трех и осторожно разжал пальцы. Серая рубаха скользнула обратно ему на плечи.
— Что вы сказали? — тихо переспросил он. Тревога на ее лице стала еще заметнее.
— Я сказала, что теперь нам предстоит проявлять предельную осторожность, дабы защитить вас, милорд.
— От чего?! — вскричал он, потеряв терпение. Глаза ее широко распахнулись, однако скорее от удивления, чем от страха.
— Вы кричите, милорд.
— Нет, мадам, — процедил он сквозь зубы. — Пока еще нет. Но скоро закричу. Очень скоро, мадам.
— Вот вам еще одно доказательство, — грустно вздохнула Клара.
— Доказательство чего?
— Силы ваших страстей, конечно. — Она понимающе улыбнулась, — Я вижу, что горячая кровь способна заставить вас забыть о нашем соглашении.
— Ах, вот оно что…
— Да, милорд. Как ваша жена, я должна помочь вам справиться с искушением. Ради вас и ради нашей будущей дружбы, я обязана встать на защиту вашей чести.
…Неужели он потерял голову и выпил лишнего за судебным столом? По он никогда не позволит себе напиваться! Нет-нет, он не пьян, но почему так путаются мысли?..
— Исполняя супружеские обязанности, я подвергаю опасности свою честь?! Это вы хотите сказать, мадам?
— Я знаю, как стыдно вам будет утром, когда вы поймете, что пошли на поводу у страсти и забыли о нашем соглашении.
— Клянусь вратами ада, мадам, я не верю своим ушам! Забудьте ваше чертово соглашение! Мы его не заключали.
Она в ужасе уставилась на него:
— Мы заключили его, милорд. Мы решили, что сначала станем друзьями и только потом настоящими супругами.
— Нет, мы ничего не решали, — ответил он, тщательно подбирая каждое слово. — Вы заявили мне о своем глупейшем намерении. Но даже не подумали спросить моего согласия. И, черт меня возьми я вам его не давал!
— Но неужели вы не понимаете, что, поддавшись сегодня голосу страсти, мы потеряем надежду построить брак на основе крепкой дружбы и взаимного доверия?
Гарет железной рукой поймал поводья своей выдержки и до отказа натянул их.
— Никогда в жизни я не слышал более вздорного утверждения.
— Вчера вы были иного мнения, милорд.
— Уверяю вас, я и вчера так думал.
Она была потрясена.
— Неужели вы не хотите, чтобы между нами возникла дружба и доверие? Я не могу поверить в это, милорд.
— Такие вещи приходят в свой срок, мадам. — Он попытался направить ход ее рассуждений в другом направлении. — Вы доверяете мне, Клара?
— Разумеется. А вот вы мне нет, — вздохнула она.
— Это не правда.
— Вы убеждены, что я делила ложе с мужчиной, хотя я несколько раз уверяла вас в своей невинности.
— Но, повторяю, меня не касаются ни ваша девственность, ни отсутствие оной. Мне нет дела до прошлого. Важно лишь будущее.
— Вы очень любезны, но это будущее может быть построено лишь на основе доверия. — Она с сожалением посмотрела на Гарета. — А вы мне не доверяете. Признайтесь, вы думаете, что я лгу.
— Черт вас возьми, мадам! Мне нет дела до вашей невинности!
— Я оценила вашу снисходительность. Но она не решает вопроса о доверии, вы согласны?
Он нервно пробежал пальцами по волосам:
— У меня такое чувство, будто я тону в болоте.
— Сэр, я убеждена, что, только научившись доверять друг другу, мы сможем стать настоящими супругами.
Он увидел гордость и боль в ее глазах.
И вдруг он со всей ясностью понял: она говорит правду.
Ни один мужчина не касался его жены. Он явно ошибся, когда убедил себя в обратном. Клара никогда не солгала бы ему в таких вещах.
Она слишком горда, слишком горяча, слишком отважна, чтобы лгать даже в мелочах.
И тогда у него голова закружилась от радости. Викмерский Дьявол, ты не заслужил такого счастья.
Но будь ты проклят, если откажешься от него! Счастливая судьба дала тебе в жены девственницу! Гарет медленно улыбнулся:
— Я верю — ты не знала мужчин.
Она с сомнением посмотрела на него:
— Это говорит ваша страсть, милорд. Желание заставило вас произнести слова, которые мне хотелось бы услышать.
Все еще улыбаясь, Гарет отрицательно покачал головой. Он вдруг вспомнил, как неловко отвечала Клара на его поцелуи.
— Нет. Я очень хочу тебя, жена, но никакая страсть не в силах подчинить меня себе. Она не заставит меня солгать. Я верю, что ты непорочна, Клара.
Она обхватила руками колени:
— Я очень хотела бы надеяться на это.
— Это именно так. Ты тоже должна научиться доверять мне.
— Да, — выдохнула она.
— Ты доверяешь мне, не так ли?
— Думаю, да.
— Так ты думаешь или доверяешь? — Он вдруг почувствовал гнев. — Клара, ты только что утверждала, что веришь мне.
— Все так перепуталось этой ночью, милорд… — виновато улыбнулась она. — Полагаю, будет лучше пока придерживаться моего плана.
— Твоего плана?
— Да. Мы не будем делить ложе до тех пор, пока не почувствуем полного и нерушимого доверия друг к другу.
Он закрыл глаза:
— Даруй мне силы, Господи.
— Господь, несомненно, услышит ваши молитвы, — победно улыбнулась Клара. — А пока для вас под постелью приготовлен прекрасный тюфяк.
Он ошарашенно наблюдал, как она перекатилась на край ложа, слезла на пол и нагнулась, чтобы вытащить тюфяк.
— Что, черт вас возьми, вы делаете?
Она посмотрела на него сквозь упавшие на глаза волосы:
— Достаю ваш тюфяк!
Он стиснул зубы, желваки заиграли на его скулах.
— Я буду спать с тобой на этой чертовой постели, жена!
Она растерянно заморгала и выпрямилась:
— Вы сердитесь?
— Сержусь? С чего это мне сердиться, леди? — очень спокойно спросил Гарет. Потом резко повернулся и шагнул к подоконнику.
— Милорд!.. — Она беспомощно смотрела на меч, блеснувший в темноте, и схватилась рукой за горло.
Гарет выхватил меч из ножен и резко бросил на постель обнаженное лезвие. Прямо на середину.
Клара вздрогнула. Потом осторожно повернула голову и взглянула на меч. Поблескивая в свете очага, он четко делил постель на две части.
— Если вы желаете положить нашему браку такое начало, — бросил Гарет, — то пусть же будет по-вашему. Окно в Преисподнюю разделит на ночь наше ложе. Он защитит вас от супружеских объятий.
— Но я не думаю… вряд ли стоит для этого класть меч на постель, — прошептала Клара.
— Можете спать спокойно на своей половине.
— Но тюфяк…
— Я не буду спать на вашем чертовом тюфяке Я ваш муж, леди, и имею полное право на половину супружеского ложа.
— Я могла бы лечь на тюфяке.
— Нет. Вы будете спать со мной, леди. Вам захотелось доказательств моей выдержки? Вы их получите. Завтра утром скажете, доверяете вы мне или нет.
Клара прикусила губу, но промолчала.
Не обращая на нее внимания, Гарет разделся и отбросил в сторону одежду. Он слышал, как она тихонько ахнула, увидев его обнаженное, все еще возбужденное тело. Он притворился, будто не заметил ее реакции… Черт возьми, даже если бы он не был уверен в ее невинности, то понял бы все по одному ее изумленному испуганному взгляду!
Ему придется дорого заплатить за свою ошибку. И некого винить в этом, кроме себя…
В три огромных шага он пересек комнату и погасил пылающий в очаге огонь. Потом вернулся обратно, задернул полог на постели и лег рядом с Кларой.
Окно в Преисподнюю лежало между ними — стальная преграда страсти.
Их окутала кромешная тьма. Занавеси алькова не пропускали слабого света угасающих углей. Забросив руки за голову, Гарет лежал с открытыми глазами. Мучительное желание стискивало чресла. Он готов был убить сам себя.
Похоже, эта ночь будет бесконечной.
— Гарет? — Голос Клары был нежен и полон тревоги.
— Да.
— Предсказание отшельницы Беатрисы все-таки сбылось.
— Что еще за предсказание?
— Она говорила, что ты обнажишь свой меч в спальне. Так все и произошло.
— Учитывая злой рок, преследующий меня сегодня, удивительно, что я не зацепился за этот меч и не перерезал себе глотку.
Глава 9
Клара снова застонала. Пальцы ее впились в его плечи. Гарет вскрикнул. Целый день он терпел адские муки возбужденного тела. Теперь он был полностью готов к тому, что неминуемо должно произойти. Пришло время сделать эту женщину своей женой.
Он чувствовал, как Клара дрожит и льнет к его груди. Ему вдруг страшно захотелось расхохотаться. Гарет с трудом подавил в себе это желание. Сейчас не время для веселья. Сладкий пир ожидает его. А вся эта пустая Кларина болтовня о том, чтобы отложить постель до более близкого знакомства, оказалась именно тем, чем он и думал, — глупостью.
Клара так же жаждет вкусить сладость на ложе супружеской страсти.
Ликующая радость охватила его. Ему предстоит новый поединок… Но разве Дьявол не привык в бою брать все, чего захочет? А сейчас он хочет Клару.
Гарет видел, что леди Желания относится с отвращением к Николасу из Сиаберна. Но как же тогда она потеряла невинность? Сладкие, послушные Кларины губы яснее всяких слов говорили, что Николас не сумел внушить ей отвращения к любовным утехам…
А может быть, это не он, а Раймонд де Колевилль научил ее тому, какое блаженство способны дарить друг другу мужчина и женщина.
Черт возьми, кто бы это ни был, Гарет не собирался благодарить его за это!
— Милорд! — выдохнула Клара. Руки ее медленно обвились вокруг шеи Гарета. — Клянусь, мы должны прекратить поцелуи, ибо я не уверена в том, что смогу остановиться!
Кровь забурлила в его жилах от этого откровенного признания. Сердце отозвалось эхом далекого грохота конских копыт. Тело его напряглось в ожидании сладкой победы.
Перед ним была готовая и жаждущая женщина, а не невинная девица, с которой следует быть терпеливым.
— Уверяю вас, я не собираюсь прекращать эти поцелуи. — Гарет нежно провел кончиком пальца по краешку Клариного рта. Губы ее задрожали и приоткрылись. Он чувствовал жар ее пылающих щек. Бездонная изумрудная глубина ее глаз таила секреты женской страсти, готовой вырваться на волю.
«Нет, это не Николас посвятил мою жену в таинства плотской любви, — подумал Гарет. — Скорее всего, это был Раймонд де Колевилль, возвышенный образец Рыцарства и Благородства».
Разрази его гром!
И все же кто из них?
Или у нее было двое любовников?..
Гарет с радостью показал бы обоим Окно в Преисподнюю.
Но, вспомнив Николаса из Сиаберна, он сразу понял: его гораздо больше тревожит таинственный Раймонд де Колевилль.
Викмерский Дьявол, тебе брошен новый вызов. Но ведь ты никогда не отказывался от битвы.
Он целовал Клару со все возрастающей страстью. Он не имеет никакого права на обиду. Пусть жена его уже трепетала в мужских объятиях — но ведь и он не девственник. К тому же бастард — не велика честь для благородной леди Клары!
Она здоровая, молодая женщина двадцати трех лет с детства управляющая своей землей. Она образованна, умна, привыкла во всем полагаться только на себя и никогда не собиралась выходить замуж. Такая женщина не побоится отведать запретного плода, особенно если искушение является в лице галантного красавца-рыцаря.
Гарет почувствовал, что сойдет с ума, если сейчас же не перестанет думать об этом. Он вдруг понял, что до сегодняшней ночи никогда не испытывал терзаний ревности.
Ревности?
Эта мысль заставила его очнуться.
Он отодвинулся от Клары и взял ее лицо в ладони. Она подняла на него бездонные зеленые глаза.
— Что было, то прошло, — прошептал Гарет.
— Я не понимаю вас, милорд…
— Это неважно. С сегодняшней ночи ты моя. Ты моя жена, мать моих будущих детей. Клянусь, я заставлю тебя забыть и Николаса, и Раймонда де Колевилля, и всех остальных, кто были до меня.
Ее брови сошлись в тоненькую изумленную полоску.
— Почему я должна забыть Николаса или Раймонда? Один из них наш сосед, второй был другом…
— Довольно. Этой ночью я не желаю слышать ни слова о них. — И жарким поцелуем Гарет заставил ее молчать.
Клара произнесла что-то неразборчивое, то ли протестуя, то ли намереваясь привести развернутые возражения и открыть обсуждение. Но Гарет не желал ее слушать. Он осторожно раздвинул ее губы и проник языком внутрь.
Она снова издала какой-то странный, приглушенный звук. А потом еще крепче обвила руками шею Гарета и коснулась языком его языка.
Задохнувшись от вожделения, Гарет бросил Клару на постель. Желание немедленно овладеть ею стало почти непреодолимым. Он опустился на белоснежные простыни и привлек к себе молодую жену.
— Милорд…
— Ни слова больше. — Он лег на ее бедра; опираясь на локти, чтобы тяжесть его большого тела не расплющила Клару, он смотрел в ее лицо. — Мы обсудим это позже. А сейчас я хочу только целовать тебя.
— О! — Тень тревоги исчезла из ее глаз, и Клара осторожно коснулась пальчиком его щеки. — Что ж, надеюсь, поцелуи не причинят вреда…
— Никакого, — заверил ее Гарет. — Но если бы даже и могли, то все равно это не остановило бы меня.
Он зачарованно смотрел на ее темные волосы, рассыпавшиеся по белоснежному кружеву подушек. Протянув руку, Гарет намотал на палец нежный шелковистый локон и поднес к лицу, вдохнув его аромат:
— Ты пахнешь цветами, как и все на этом острове.
— Надеюсь, вы сумеете привыкнуть к этому, милорд.
— Постараюсь… — Он склонился над Кларой, осыпая поцелуями ее изящную шею. — Я буду очень стараться.
Он откинул полу ее накидки и с удовольствием прислушался к участившемуся дыханию Клары. Наклонившись еще ниже, Гарет прижался губами к ее высокой груди, обрисованной тонким льном ночной рубашки.
— Милорд!..
— Меня зовут Гарет.
…До чего же она нежна! Кожа ее тоньше и мягче дорогих шелков, которые он сегодня преподнес ей в подарок…
— Гарет… — прошептала Клара. — Вы обещали только целовать.
— Да. Всю.
Он никогда не видел ничего прекраснее чистых линий ее небольших округлых грудей. Но разве справедливо, что соски ее до сих пор скрыты от его глаз расшитым воротом белой ночной рубашки! Под тонкой тканью ясно просвечивали маленькие спелые бутоны. Гарет легонько коснулся одного.
— Гарет! — Клара застыла под его лаской. Ее глаза широко распахнулись, а руки судорожно взлетели на плечи Гарета, будто она хотела оттолкнуть его прочь от себя. — Сэр, боюсь, вы оступились с верного пути. Вы убеждали меня, что поцелуи не принесут вреда, и я согласилась с этим. Но вы перешли границы дозволенного!
— Ах, вы хотите поцелуев, жена моя? — Пальцы его умело расшнуровывали ворот ее рубашки. — Вы получите поцелуи. Сотни. Тысячи поцелуев.
— Гарет! — Она слабо барахталась в его больших руках. — Я не думаю…
— Вы правы, мадам. И не пытайтесь думать. Не сегодня… Разрази меня гром, если я стану думать этой ночью!
Ее твердые розовые соски оказались еще соблазнительнее, чем он мог себе представить, — а ведь Викмерский Дьявол, кажется, мог представить все. У него было чрезвычайно богатое воображение. Сколько же сладостных обещаний таили в себе эти тугие короны, венчающие груди его жены! Гарет прижался губами к одному из сосков и легонько сжал его зубами.
Клара тихо вскрикнула и впилась ногтями в его плечи:
— Клянусь локтем святой Эрмины!.. Милорд… И это вы называете поцелуем?!
— Да. Хотя, признаюсь, это больше напоминает мне нектар из меда и миндаля.
— Вы… — Казалось, она уже с трудом выговаривала слова. — Вы говорите правду, сэр?
— Чистую правду, леди.
…Неужели Раймонд де Коле билль мог забыть о ее грудях, наслаждаясь более ценными сокровищами? Очевидно, оба его соперника вынуждены были трудиться в спешке. Николасу некогда было обольщать женщину — он просто хотел принудить ее к браку.
А Раймонд, без сомнения, пустился на гораздо более опасную авантюру. Он тогда уже прекрасно знал, что никогда не женится на Кларе. Вероятно, необходимость прятаться и держать все дело в секрете заставила его действовать грубо и поспешно.
Осыпая поцелуями ложбинку между ее грудями, Гарет понял, какие преимущества дает мужчине брак. По крайней мере, он может сколько угодно забавляться с женою на супружеском ложе!
Он спускался все ниже, обнажая тело Клары и медленно продвигаясь к своей цели. Запах женского желания, гораздо более дурманящий, чем цветочные Кларины духи, кружил ему голову. Она готова, она ждет его — и этого было достаточно, чтобы новая судорога желания сотрясла его тело.
— Сэр. Милорд. Гарет… — Она закрыла глаза, извиваясь под его лаской. — Вам не следует больше целовать меня! Чувства мои пляшут, как пчелы на ветру.
— И мои тоже. — Гарет поднял голову и заглянул в ее пылающее лицо. Он не отрываясь смотрел на жену, а рука его уже скользнула под подол ее ночной рубашки.
Глаза ее вдруг распахнулись. Клара бешено замотала головой:
— Я прошу…
— Да. Я сделаю все, что ты просишь. И еще до рассвета ты забудешь их обоих. — Он снова наклонился, прижался к губам Клары и скользнул рукой между ее бедер.
— Забуду кого?.. Я… О, Гарет, я не думаю, что это разумно. Я боюсь за вас, милорд!
Он не понял, что она хочет сказать, да и не собирался расспрашивать. Сейчас его интересовало совсем другое. Рука его нащупала теплое, влажное местечко между ее бедрами.
Клара напряглась всем телом. Она снова закрыла глаза и затаила дыхание. Ее короткие ноготки глубоко впились в его плечи… Завтра там останутся отметины, подумал Гарет, и эта мысль согрела его сердце.
Он медленно двинулся в глубину, бережно раздвигая нежные створки, как если бы они были лепестками сочного, душистого бутона. Клара громко застонала, когда пальцы его, увлажненные росой ее желания, коснулись сокровенной плоти.
Гарет продолжал нежно ласкать ее. Пальцы его то кружились, то скользили, то гладили, а то растягивали и сжимали…
Клара была больше не в силах сопротивляться. Гарет видел, что она полностью забылась в блаженстве, которое дарили его прикосновения. Она дрожала, извивалась и изгибалась под его руками. Никогда в жизни Гарет не испытывал ничего подобного тому, что чувствовал сейчас, глядя, с какой страстью отвечает на его ласки эта женщина.
Она стала пленницей собственного вожделения и даже не заметила, как Гарет согнулся и поцеловал ее пухлый и уже полностью раскрывшийся маленький бутон.
Но вот наконец это случилось… Клара содрогалась, как пораженная молнией. Гарет мог бы поклясться, что видит вспышки. Губы ее раскрылись, и громкий изумленный крик сорвался с них. Этот крик женского блаженства и безграничного удивления оборвался, едва родившись, но Гарет все же успел убедиться в том, что подозревал с самого начала, — какие бы чувства ни испытывала Клара в объятиях его предшественников, она так и не познала сладости собственного удовлетворения.
Она содрогалась с такой страстью, какую Гарет и не надеялся пробудить в женщине. Она извивалась в сладких конвульсиях. И все это сделал он, Гарет. Она поднималась, она раскрывалась, она доверяла ему свое тело. Она была волшебным, сказочным созданием, покорившим его чувства. Гарет был буквально околдован ее стремительной капитуляцией. Она дрожала как цветок на ветру. Гарет едва не выплеснул свое семя от жгучего наслаждения. Завтра утром и Николас, и даже Раймонд де Колевилль станут для нее лишь скучными далекими воспоминаниями.
— Гарет! Гарет! Гарет… — Она судорожно ловила ртом воздух. — Что ты сделал со мной, Гарет? Что ты сделал?
— Ничего такого, что нельзя было бы повторить до рассвета еще много, много раз.
Он подождал, пока Клара успокоится. Когда наконец она перестала дрожать, Гарет вытянулся поверх ее мягкого безвольного тела.
И заглянул в ее ошеломленное лицо.
Он улыбнулся.
Клара смотрела на него, онемев от безмерности свершившегося. Тени пробегали по ее лицу. Смущение и радость, любопытство и задумчивость сменяли друг друга.
Впервые Гарет видел ее такой растерянной.
Его улыбка превратилась в понимающую усмешку.
Он расхохотался бы, если бы не сгорал от желания. Викмерский Дьявол был тверд и несгибаем, как Окно в Преисподнюю, но далеко не так холоден. Совсем наоборот. Он весь горел и знал, что существует единственный способ погасить огонь, пляшущий в его чреслах.
Усевшись на кровати спиной к Кларе, он принялся сбрасывать одежду.
Трясущимися от вожделения руками расстегнул пряжку широкого ремня, отбросил его прочь.
— Вы… вы испытали то же, что и я? — тихо спросила Клара. Голос ее был слаб и безжизнен.
— Не совсем. Клянусь, я был близок к этому, но сдержался, чтобы не выплеснуться прямо в ваши прекрасные белые простыни. Можете быть уверены, я приберег все для вас, мадам.
Он скинул камзол и швырнул его на пол вслед за поясом.
— Вы хотите сказать, что еще не испытали эти… эти странные ощущения?
Упершись локтем в колено, он стащил с ноги кожаный башмак.
— Не волнуйтесь, мадам, вы узнаете о моих странных ощущениях, когда я войду в ваши шелковые ножны. — Уголок его рта снова дернулся вверх. — Если, конечно, собственные чувства оставят вам возможность обращать внимание на мои.
Клара резко села на постели:
— Клянусь ночными туфельками святой Эрмины, но брак гораздо более странная вещь, чем я о нем думала.
— Позже мы обсудим вместе все его странности.
— Но это невозможно!
— Гром и молния! — Он замер со вторым башмаком в руке. Потом медленно повернулся к Кларе:
— О чем это вы говорите?
— Я не знала, что вы сможете пробудить во мне столь сильные ощущения. — Откинув волосы с глаз, Клара с беспокойством взирала на Гарета. — И что вы столкнетесь с таким сильным искушением, милорд.
— Клара, я понятия не имею о том, какими были в постели Николас и Раймонд, но обещаю, что…
— Раймонд де Колевилль никогда не был моим любовником! — Схватившись за ворот своей развязанной рубашки, Клара вскочила на колени среди сбившихся простынь. Глаза ее сверкали. — Не был им и Николас Сиабернский, хотя мне почему-то никто не верит! Клянусь, я устала убеждать всех в своей невинности!
Гарет коснулся рукой ее руки:
— Успокойся, Клара. Тебе не надо убеждать меня в своей невинности. Для меня это не имеет значения.
— Вы правы, — нахмурилась Клара. — Больше вы никогда не услышите от меня ни слова об этом.
— Даю вам такое же обещание, мадам.
— Говоря откровенно, моя невинность касается только меня.
— Согласен. Что сделано, то сделано.
— А раз так, — сладенько протянула она, — то я, вне всякого сомнения, взошла на это ложе по меньшей мере столь же чистой и непорочной, что и вы, муж мой.
— Несомненно, — поморщился Гарет.
— Ни один мужчина не вправе требовать большего от своей жены.
Гарет почувствовал, как вспыхнуло его лицо. Неужели она насмехается над ним? Глаза его сверкнули.
— Может быть, мы поговорим о чем-нибудь другом, мадам?
— Вы правы, милорд. — Лицо ее разгладилось. Она легонько коснулась его руки. — Сейчас не время обсуждать наше с вами целомудрие или его досадное отсутствие.
— Да. — Он не нашелся что еще ответить. Он вообще не желал больше ничего обсуждать. Он просто хотел любить свою жену. Неужели это так много, раздраженно подумал Гарет.
— Сейчас важно другое, — сухо продолжала Клара. — Только теперь я поняла, какие сильные чувства способен вызвать мужчина вашего склада, милорд.
— Моего склада? — прищурился Гарет.
— Я убедилась в том, что вы мужчина сильных страстей, сэр Гарет.
— А я убедился, что вы женщина, внушающая сильные страсти, леди Клара.
— Я осведомлена об этой своей способности, — заверила она.
— Не сомневаюсь, мадам. Вы закончили? По-моему, мы исчерпали тему. — Он отшвырнул второй башмак и поднялся, чтобы снять через голову рубаху.
Клара задумчиво наморщила лоб и продолжала.
— Мне представляется, что нам следует держать в узде сии разрушительные силы, в противном случае они могут взять верх над вашей волей, милорд.
Гарет так и замер с поднятыми руками. Он стиснул зубы, сосчитал до трех и осторожно разжал пальцы. Серая рубаха скользнула обратно ему на плечи.
— Что вы сказали? — тихо переспросил он. Тревога на ее лице стала еще заметнее.
— Я сказала, что теперь нам предстоит проявлять предельную осторожность, дабы защитить вас, милорд.
— От чего?! — вскричал он, потеряв терпение. Глаза ее широко распахнулись, однако скорее от удивления, чем от страха.
— Вы кричите, милорд.
— Нет, мадам, — процедил он сквозь зубы. — Пока еще нет. Но скоро закричу. Очень скоро, мадам.
— Вот вам еще одно доказательство, — грустно вздохнула Клара.
— Доказательство чего?
— Силы ваших страстей, конечно. — Она понимающе улыбнулась, — Я вижу, что горячая кровь способна заставить вас забыть о нашем соглашении.
— Ах, вот оно что…
— Да, милорд. Как ваша жена, я должна помочь вам справиться с искушением. Ради вас и ради нашей будущей дружбы, я обязана встать на защиту вашей чести.
…Неужели он потерял голову и выпил лишнего за судебным столом? По он никогда не позволит себе напиваться! Нет-нет, он не пьян, но почему так путаются мысли?..
— Исполняя супружеские обязанности, я подвергаю опасности свою честь?! Это вы хотите сказать, мадам?
— Я знаю, как стыдно вам будет утром, когда вы поймете, что пошли на поводу у страсти и забыли о нашем соглашении.
— Клянусь вратами ада, мадам, я не верю своим ушам! Забудьте ваше чертово соглашение! Мы его не заключали.
Она в ужасе уставилась на него:
— Мы заключили его, милорд. Мы решили, что сначала станем друзьями и только потом настоящими супругами.
— Нет, мы ничего не решали, — ответил он, тщательно подбирая каждое слово. — Вы заявили мне о своем глупейшем намерении. Но даже не подумали спросить моего согласия. И, черт меня возьми я вам его не давал!
— Но неужели вы не понимаете, что, поддавшись сегодня голосу страсти, мы потеряем надежду построить брак на основе крепкой дружбы и взаимного доверия?
Гарет железной рукой поймал поводья своей выдержки и до отказа натянул их.
— Никогда в жизни я не слышал более вздорного утверждения.
— Вчера вы были иного мнения, милорд.
— Уверяю вас, я и вчера так думал.
Она была потрясена.
— Неужели вы не хотите, чтобы между нами возникла дружба и доверие? Я не могу поверить в это, милорд.
— Такие вещи приходят в свой срок, мадам. — Он попытался направить ход ее рассуждений в другом направлении. — Вы доверяете мне, Клара?
— Разумеется. А вот вы мне нет, — вздохнула она.
— Это не правда.
— Вы убеждены, что я делила ложе с мужчиной, хотя я несколько раз уверяла вас в своей невинности.
— Но, повторяю, меня не касаются ни ваша девственность, ни отсутствие оной. Мне нет дела до прошлого. Важно лишь будущее.
— Вы очень любезны, но это будущее может быть построено лишь на основе доверия. — Она с сожалением посмотрела на Гарета. — А вы мне не доверяете. Признайтесь, вы думаете, что я лгу.
— Черт вас возьми, мадам! Мне нет дела до вашей невинности!
— Я оценила вашу снисходительность. Но она не решает вопроса о доверии, вы согласны?
Он нервно пробежал пальцами по волосам:
— У меня такое чувство, будто я тону в болоте.
— Сэр, я убеждена, что, только научившись доверять друг другу, мы сможем стать настоящими супругами.
Он увидел гордость и боль в ее глазах.
И вдруг он со всей ясностью понял: она говорит правду.
Ни один мужчина не касался его жены. Он явно ошибся, когда убедил себя в обратном. Клара никогда не солгала бы ему в таких вещах.
Она слишком горда, слишком горяча, слишком отважна, чтобы лгать даже в мелочах.
И тогда у него голова закружилась от радости. Викмерский Дьявол, ты не заслужил такого счастья.
Но будь ты проклят, если откажешься от него! Счастливая судьба дала тебе в жены девственницу! Гарет медленно улыбнулся:
— Я верю — ты не знала мужчин.
Она с сомнением посмотрела на него:
— Это говорит ваша страсть, милорд. Желание заставило вас произнести слова, которые мне хотелось бы услышать.
Все еще улыбаясь, Гарет отрицательно покачал головой. Он вдруг вспомнил, как неловко отвечала Клара на его поцелуи.
— Нет. Я очень хочу тебя, жена, но никакая страсть не в силах подчинить меня себе. Она не заставит меня солгать. Я верю, что ты непорочна, Клара.
Она обхватила руками колени:
— Я очень хотела бы надеяться на это.
— Это именно так. Ты тоже должна научиться доверять мне.
— Да, — выдохнула она.
— Ты доверяешь мне, не так ли?
— Думаю, да.
— Так ты думаешь или доверяешь? — Он вдруг почувствовал гнев. — Клара, ты только что утверждала, что веришь мне.
— Все так перепуталось этой ночью, милорд… — виновато улыбнулась она. — Полагаю, будет лучше пока придерживаться моего плана.
— Твоего плана?
— Да. Мы не будем делить ложе до тех пор, пока не почувствуем полного и нерушимого доверия друг к другу.
Он закрыл глаза:
— Даруй мне силы, Господи.
— Господь, несомненно, услышит ваши молитвы, — победно улыбнулась Клара. — А пока для вас под постелью приготовлен прекрасный тюфяк.
Он ошарашенно наблюдал, как она перекатилась на край ложа, слезла на пол и нагнулась, чтобы вытащить тюфяк.
— Что, черт вас возьми, вы делаете?
Она посмотрела на него сквозь упавшие на глаза волосы:
— Достаю ваш тюфяк!
Он стиснул зубы, желваки заиграли на его скулах.
— Я буду спать с тобой на этой чертовой постели, жена!
Она растерянно заморгала и выпрямилась:
— Вы сердитесь?
— Сержусь? С чего это мне сердиться, леди? — очень спокойно спросил Гарет. Потом резко повернулся и шагнул к подоконнику.
— Милорд!.. — Она беспомощно смотрела на меч, блеснувший в темноте, и схватилась рукой за горло.
Гарет выхватил меч из ножен и резко бросил на постель обнаженное лезвие. Прямо на середину.
Клара вздрогнула. Потом осторожно повернула голову и взглянула на меч. Поблескивая в свете очага, он четко делил постель на две части.
— Если вы желаете положить нашему браку такое начало, — бросил Гарет, — то пусть же будет по-вашему. Окно в Преисподнюю разделит на ночь наше ложе. Он защитит вас от супружеских объятий.
— Но я не думаю… вряд ли стоит для этого класть меч на постель, — прошептала Клара.
— Можете спать спокойно на своей половине.
— Но тюфяк…
— Я не буду спать на вашем чертовом тюфяке Я ваш муж, леди, и имею полное право на половину супружеского ложа.
— Я могла бы лечь на тюфяке.
— Нет. Вы будете спать со мной, леди. Вам захотелось доказательств моей выдержки? Вы их получите. Завтра утром скажете, доверяете вы мне или нет.
Клара прикусила губу, но промолчала.
Не обращая на нее внимания, Гарет разделся и отбросил в сторону одежду. Он слышал, как она тихонько ахнула, увидев его обнаженное, все еще возбужденное тело. Он притворился, будто не заметил ее реакции… Черт возьми, даже если бы он не был уверен в ее невинности, то понял бы все по одному ее изумленному испуганному взгляду!
Ему придется дорого заплатить за свою ошибку. И некого винить в этом, кроме себя…
В три огромных шага он пересек комнату и погасил пылающий в очаге огонь. Потом вернулся обратно, задернул полог на постели и лег рядом с Кларой.
Окно в Преисподнюю лежало между ними — стальная преграда страсти.
Их окутала кромешная тьма. Занавеси алькова не пропускали слабого света угасающих углей. Забросив руки за голову, Гарет лежал с открытыми глазами. Мучительное желание стискивало чресла. Он готов был убить сам себя.
Похоже, эта ночь будет бесконечной.
— Гарет? — Голос Клары был нежен и полон тревоги.
— Да.
— Предсказание отшельницы Беатрисы все-таки сбылось.
— Что еще за предсказание?
— Она говорила, что ты обнажишь свой меч в спальне. Так все и произошло.
— Учитывая злой рок, преследующий меня сегодня, удивительно, что я не зацепился за этот меч и не перерезал себе глотку.
Глава 9
Клара проснулась перед самым рассветом, разбуженная запоздалым раскаянием.
Она лежала в огромной постели и думала о том, какую ужасную глупость совершила вчера ночью.
Неужели она сама, своими руками погубила единственную возможность построить брак, основанный на любви и дружбе?
Любви…
«Так вот, значит, чего я хотела, — размышляла Клара, — любить и быть любимой. Я вбила себе в голову что только крепкая дружба может привести к настоящей любви, — а на самом деле лишь все испортила. Теперь Гарет меньше всего будет склонен видеть во мне друга».
Только сейчас Клара поняла, как жестоко ошиблась. Но назад пути нет. Вчера она по-настоящему рассердила Гарета и очень далеко отошла от того самого идеала, который намеревалась воплотить в своем браке.
Вот к чему приводит вздорная гордость и спесивая уверенность в собственном умственном превосходстве. Вот что случается, когда высокомерно отмахиваешься от советов тех, кто старше и, безусловно, умнее. Все — от Беатрисы и до старой няньки — советовали ей исполнить супружеский долг…
Теперь придется начинать все с начала. Она должна исправить свою ошибку, и снова возвести те хрупкие мосты, которые по собственной воле подожгла ночью.
Тихий шелест, раздавшийся из-за полога постели, заставил Клару вздрогнуть.
Она лежала в огромной постели и думала о том, какую ужасную глупость совершила вчера ночью.
Неужели она сама, своими руками погубила единственную возможность построить брак, основанный на любви и дружбе?
Любви…
«Так вот, значит, чего я хотела, — размышляла Клара, — любить и быть любимой. Я вбила себе в голову что только крепкая дружба может привести к настоящей любви, — а на самом деле лишь все испортила. Теперь Гарет меньше всего будет склонен видеть во мне друга».
Только сейчас Клара поняла, как жестоко ошиблась. Но назад пути нет. Вчера она по-настоящему рассердила Гарета и очень далеко отошла от того самого идеала, который намеревалась воплотить в своем браке.
Вот к чему приводит вздорная гордость и спесивая уверенность в собственном умственном превосходстве. Вот что случается, когда высокомерно отмахиваешься от советов тех, кто старше и, безусловно, умнее. Все — от Беатрисы и до старой няньки — советовали ей исполнить супружеский долг…
Теперь придется начинать все с начала. Она должна исправить свою ошибку, и снова возвести те хрупкие мосты, которые по собственной воле подожгла ночью.
Тихий шелест, раздавшийся из-за полога постели, заставил Клару вздрогнуть.