Кренц Джейн Энн. Желание

   — Я очень сожалею, милорд, но к этому суровому шагу вынуждает меня ваша неспособность испытать воодушевление к собственным супружеским обязанностям.
   — Добрейшая настоятельница забыла рассказать вам об одной любопытной особенности мужского воодушевления, мадам.
   — Что же это за особенность, милорд?
   — Иногда его пробуждают самые странные вещи, — он медленно улыбнулся. — Например, хорошая ссора.
   Слишком поздно увидела Клара угрозу в его глазах. Она быстро отпрянула — к сожалению, не так быстро, как хотелось бы.
   Гарет легко сгреб се в объятия, в три широких шага пересек комнату и бросил свою ношу прямо в огромный чан, доверху наполненный свежими цветами и травами.
   Клара с писком погрузилась в душистую массу. В воздух взлетели розовые лепестки и лиетики лаванды. Дурманящий запах закружил голову…
   И прежде чем она успела перевести дыхание, Гарет прыгнул в чан. Губы его поймали ее рот, а тяжелое мужское тело вдавило ее в гору легчайших, ароматных лепестков.

Глава 12

   Она потеряла дар речи, почувствовав тяжесть сильного мужского тела. Руки Гарета грубо запутались в ее волосах. Губы его были злыми, горячими и ненасытными. А запах дурманил голову гораздо сильнее, чем аромат нежных лепестков, в которых утопала Клара.
   Она моментально забыла все свои доводы, всю мудрость, все обиды и даже ярость, душившую ее всего минуту назад. Воспоминания вчерашних прикосновений Гарета всплыли в ее мозгу — всплыли, и тут же растаяли, сметенные волной новых ощущений. Ликующая радость охватила ее, и все на свете отступило перед этой радостью. Она сгорала от желания вновь испытать удивительные мгновения.
   Гарет на секунду оторвался от нее:
   — Поздравляю вас, мадам. Я не знаю никого, кто был бы способен так легко спровоцировать меня. Теперь вам придется сполна пожать то, что посеяли!
   Клара робко заглянула ему в лицо:
   — Вы очень сердитесь на меня, милорд?
   — Трудно сказать. — Голос его был грубым, хриплым и зловещим. — Я знаю только то, что, когда мы закончим, у вас язык не повернется заикнуться о расторжении брака.
   Она вздрогнула.
   — Я никогда этого не хотела! Я наговорила глупостей, ибо вы сказали, что не сможете исполнить свои обязанности на супружеском ложе.
   — Я не заставлю вас долго ждать доказательств моей готовности исполнить долг.
   Он наклонился и снова впился в ее губы. Язык его дерзко проник внутрь.
   Клара крепче вцепилась в его волосы, страстно возвращая ему этот поцелуй. Она чувствовала, что Гарет пытается смутить ее или даже слегка испугать. Но это было невозможно. Она жаждала его ласки и сгорала в пламени ответной страсти.
   Гарет скользнул ногой меж бедер Клары. С силой надавил коленом, раскрывая ее. Потом схватил юбки ее платья и рывком задрал их наверх. Крупная дрожь сотрясла тело Клары, пальцы ее глубже зарылись в его волосы. Она вся горела, изгибаясь дугой под осторожной лаской его пальцев.
   — Ты намокла как роза под дождем, — с благоговением выдохнул Гарет. Он ласкал и гладил ее, как прошлой ночью, пока Клара не начала вздрагивать и стонать в его объятиях.
   Она отчаянно льнула к Гарету, голос ее превратился в тихий, тоненький крик желания. Ноги ее судорожно обвились вокруг его ноги в мучительной жажде большего.
   — Во имя всего святого, как могли мы потерять первую ночь?! — хрипло прошептал Гарет. — Я был глупцом.
   Клара громко застонала. Тело ее натянулось, как тетива. Раскрытый рот мучительно ловил воздух.
   — Это я была виновата… Я запуталась… Я думала, что хочу подождать…
   — Вы запутались, а я был идиотом. Что за славная пара! — Поцелуи его осыпали дорожку от ее шеи к плечу. Гарет осторожно попробовал ее вход пальцем.
   — О! — задохнулась Клара. — О!
   — Такая узкая… Сладкий, нераскрывшийся бутон.
   — Но ведь это не ослабит вашего воодушевления, не правда ли, милорд? — с беспокойством спросила Клара.
   Он застонал и прижался губами к ее груди:
   — Нет, мадам, ни за что не ослабит.
   Она с облегчением улыбнулась:
   — Я очень рада.
   — Я весьма сомневаюсь, чтобы даже совместные усилия Небес и Преисподней могли бы сейчас ослабить мое воодушевление.
   Она чувствовала, как он растягивает ее, делая еще податливее. Горячечная жажда сотрясала ее. То удивительное напряжение, которое она впервые испытала вчерашней ночью, вновь скрутило в узел ее тело. Сила желания сделала ее нетерпеливой и требовательной.
   — Скорее! — Она куснула Гарета за ухо. — Пожалуйста, поторопитесь.
   Он поднял голову и посмотрел на нее. В глазах его клубился тот серый туман, что окутал остров Желание в день их свадьбы.
   — Я взял в жены настоящую тиранку.
   — Вы должны простить мне этот грех, милорд. Я просто очень привыкла распоряжаться.
   — Если дело касается постели, то ваши желания — приказ для меня. — Он распустил завязки на одежде, освобождая свою восставшую мужественность.
   Клара мельком взглянула на его напрягшееся тело, когда Гарет устраивался между ее бедер. Несмотря на собственное возбуждение, она вдруг почувствовала легкую тревогу.
   — Наверное, было бы лучше, если бы нам удалось несколько приуменьшить ваше… ваше воодушевление, милорд.
   — Уже слишком поздно, мадам.
   — Но я вовсе не хотела вас обидеть! Вы же не виноваты в том, что не подходите мне по размеру! — Устроившись поудобнее, она поцеловала его в шею. — Надеюсь, мы что-нибудь сообразим.
   — Да. Несомненно.
   — Сама-то я так и горю воодушевлением.
   — Я уже заметил. — Закрыв ей рот поцелуем, он начал медленно протискиваться внутрь.
   Клара, ожидавшая повторения вчерашних радостей, была очень удивлена внезапной резкой болью. Гарет продвинулся глубже. Теперь она была уже не просто удивлена. Она была ошарашена.
   — Гарет!
   — Доверьтесь мне, мадам.
   — Но постойте, нам следует всесторонне обсудить этот вопрос!
   — Вы уже дообсуждались, мадам. Именно ваши беседы довели меня до этого.
   — И все-таки…
   — Доверься мне, Клара! — прошептал он ей в самое ухо.
   Усилием воли Клара заставила себя лежать неподвижно и крепче прижалась к Гарету, как если бы готовилась низвергнуться в адские бездны.
   — Я готова, — храбро произнесла она.
   — Все будет не так уж плохо, поверь. — Гарет вошел еще глубже. Пот выступил у него на лбу. — Честно говоря, я и сам не предполагал, что это окажется так непросто.
   Клара почувствовала, как он затаил дыхание и весь напрягся, точно перед схваткой. А потом одним резким страшным ударом по самую рукоять вонзил в нее свой меч.
   Она потеряла дар речи и едва могла вздохнуть. А придя в себя, с силой впилась ногтями в широкие плечи Гарета. Какая ужасная несправедливость! Клара чувствовала себя обманутой, обкраденной в самом ценном — в восхитительных чувствах, которых так сильно жаждала!
   — Джоанна была все-таки совершенно права. Теперь я убедилась, что эта часть брака действительно ужасная неприятность!
   — Полежи спокойно хотя бы секунду! — раздраженно приказал Гарет. — Лежи спокойно, я сказал! Прекрати вертеться!
   Клара открыла глаза и недовольно посмотрела на него:
   — Но я-то думала, это будет так же хорошо, как прошлой ночью!
   — Будет! — Судя по всему, он едва справлялся с собой. — Очень скоро.
   — Клянусь мизинцем на ноге святой Эрмины — ты обманул меня, Дьявол.
   — Нет. Просто у меня нет опыта в обращении с девственницами.
   — Я-то сразу поняла, что ты слишком большой, — проворчала она. — Кстати, я знала это уже тогда, когда в первый раз тебя увидела.
   Гарет осыпал нежными поцелуями ее нос и щеки.
   — Прости меня, Клара. Я не хотел причинить тебе боль.
   Его извинения несколько смягчили ее.
   — Честно говоря, не такая уж страшная боль. По крайней мере, все уже прошло. Но все-таки я очень рада, что дело сделано и все позади.
   — Клара…
   — Теперь вылезай. Наш брак уже состоялся. Можешь больше не бояться, что я потребую расторжения.
   — Последний раз тебя прошу, не шевелись, — отчетливо выговаривая каждое слово, потребовал Гарет.
   — Я лишь пытаюсь устроиться поудобнее!
   — Я сам позабочусь о твоем удобстве.
   — Ты вылезешь из меня?
   — Не сейчас.
   Она была явно разочарована.
   — Ты хочешь сказать, что еще не до конца выполнил свой долг?
   — Да. — Он начал осторожно выходить из нее.
   — Теперь-то я, конечно, понимаю, почему мужчинам бывает так непросто чувствовать каждую ночь воодушевление к этому занятию, — продолжала рассуждать Клара.
   — Обычно очень помогает, если жена при этом держит рот закрытым.
   — О! — опомнилась Клара. — Примите мои извинения. Я вовсе не хотела помешать вам сосредоточиться. Я только пыталась…
   — Довольно, черт меня возьми! — Он грубо накрыл губами ее рот. И в ту же секунду вновь ворвался в нее.
   Клара громко застонала, но на сей раз совсем не от боли.
   Гарет почти полностью вышел из нее и снова вошел.
   Снова и снова…
   Каждое движение было тщательно рассчитано. Лицо Гарета напряглось, горы мускулов вздымались-опускались. Сейчас он был похож на боевого коня, грызущего удила, — весь воплощенная сила и неукротимый порыв.
   Затаив дыхание, Клара закрыла глаза. Но очень скоро почувствовала, что эти размеренные удары вовсе не так уж неприятны.
   Рубаха на спине Гарета взмокла от пота. Но несмотря на эти тяжкие усилия и очевидные трудности, было что-то незаметно, чтобы его воодушевление хоть сколько-нибудь ослабело.
   Клара испуганно вытаращила глаза, когда Гарет вдруг резко закинул ее ноги себе на плечи. Но прежде чем она успела запротестовать, он просунул руку между их спаянными воедино телами и коснулся ее… И тут она снова почувствовала уже знакомое напряжение.
   — Гарет!
   — Я же сказал, доверься мне.
   Он сжал двумя пальцами маленький бутон на ее сокровенной плоти и легонько потянул.
   Клара закричала, но крик ее утонул в его поцелуе. И тогда, судорожно вцепившись в плечи Гарета, Клара забылась в волнах наслаждения, захлестнувшего ее.
   Как сквозь пелену тумана донесся до нее хриплый возглас восторга, исторгшийся из груди Гарета. А потом крики их слились воедино, а тела утонули в море душистых лепестков.
 
   Прошло очень много времени, прежде чем Гарет открыл глаза. Он с наслаждением потянулся, не в силах припомнить, было ли ему когда-нибудь так же хорошо, как сейчас.
   Скосив глаза, он увидел на своем носу розовый лепесток. Он дунул — и лепесток легко взлетел в воздух.
   Гарет улыбнулся. Он лежал, утопая в цветах.
   К дурманящему цветочному аромату примешивался еще один запах, наполнявший его сердце радостью. Он сделал Клару своей настоящей женой. Теперь не может быть и речи ни о каком расторжении брака.
   Гора цветов возле него вдруг вздыбилась и зашевелилась. Гарет повернул голову и посмотрел на Клару. Она поправляла одежду и стряхивала застрявшие в волосах лепестки. Поймав его взгляд, Клара только смущенно улыбнулась.
   — Теперь можешь говорить. Я не собирался навсегда закрывать тебе рот. — Он протянул руку и снял желтый лепесток с ее рукава.
   Клара усмехнулась:
   — Я не знаю, что сказать.
   — Я тоже. — Он привлек ее к себе и нежно поцеловал в губы.
   Клара придвинулась ближе. Ее пахнущие травами волосы щекотали его лицо. Нежные пальчики скользнули по его широкой груди и двинулись ниже. Гарет почувствовал, как сердце его заколотилось быстрее.
   — Мне кажется, к вам снова вернулось воодушевление, милорд.
   — Кажется, вы не ошиблись, миледи. — Он запустил пальцы в ее пушистые волосы и притянул поближе к себе.
   И тут раздался громкий стук в дверь сушильни. Клара испуганно отпрянула и притихла.
   — Вы здесь, милорд? — прогремел голос Ульриха. — К вам тут кузнец.
   — Чтоб он провалился! — недовольно бросил Гарет жене. — Мне лучше выйти, иначе весь замок будет знать, чем мы тут занимались.
   — Неужели они могут догадаться?! — недоверчиво прошептала Клара.
   — Несомненно.
   Она очаровательно зарделась.
   — Клянусь большим пальцем святой Эрмины… И все будут говорить об этом?
   — Ты должна смириться с тем, что подробности нашего брака теперь всегда будут в центре внимания.
   — Но неужели нашим подданным больше не о чем поговорить?
   — Спрашивается, о чем им еще говорить, если мы сами даем такую волнующую тему для пересудов? — Гарет выбрался из цветочного чана.
   Только сейчас до него дошло, что Клара впервые сказала наши подданные про жителей своего острова. Это обнадежило его.
   — Милорд? — снова гаркнул из-за дверей Ульрих. — Вы здесь?
   — Да! — отозвался Гарет. — Сейчас выйду. — Он повернулся и помог Кларе выбраться из кучи цветов.
   Она являла собой поистине редкое зрелище! Он так и застыл, очарованный. Вся усыпанная нежными, разноцветными лепестками, Клара была похожа на лесную нимфу, только что поднявшуюся со своего ложа.
   А потом Гарет увидел маленькое красное пятнышко на ее нижней рубашке. Он протянул руку и коснулся его. Желваки заиграли на его скулах.
   — Я причинил тебе боль?
   — Нет! — Клара отряхнула прилипшие к юбке лепестки. — Забудь об этом. Ты ведь должен был так сделать… Боже мой, на кого же я похожа!
   Он не мог отвести глаз от ее пылающего лица. Это его женщина. Теперь она принадлежит ему так, как не принадлежала ни одному мужчине на земле — даже Раймонду де Колевиллю, этому идеалу рыцарства!
   Может быть, Клара любила своего Раймонда. А может быть, продолжает любить его до сих пор. Но она никогда не отдавалась ему. Она сберегла себя для своего мужа и господина — для тебя, Викмерский Дьявол.
   «Я очень хорошо знаю, как беречь то, что попало ко мне в руки, — с неожиданной яростью подумал Гарет. — И я никому не отдам тебя, леди Желания!»
   — Со временем ты забудешь его, Клара, — вырвалось у него.
   — Кого? — непонимающе переспросила она. Ульрих снова с удовольствием забарабанил в дверь:
   — Так я передам кузнецу, чтобы заглянул попозже, а, милорд?
   — Нет! Я уже иду. — Усилием воли он все-таки заставил себя оторвать взгляд от утопающей в цветах Клары. Шагнул к двери, распахнул ее и ступил на солнечный двор.
   — Ну? Где твой кузнец? — спросил он, крепко закрывая за собой дверь, чтобы Ульрих случайно не увидел Клару.
   — В конюшне, — ухмыльнулся тот. — Чем это ты так долго занимался в сушильне? Вот уж не думал, что тебя так интересуют секреты изготовления духов!
   Гарет направился через двор к конюшне.
   — Ты же знаешь, меня всегда интересовало, как устроено все вокруг.
   — Да уж, ты всегда любил глубоко вникать в самые пикантные детали, — поддакнул идущий за ним Ульрих.
   — Как лорд Желания, я обязан быть посвящен во все тонкости.
   — Несомненно!
   — Только круглый дурак не станет интересоваться источником своего будущего дохода, — продолжал Гарет.
   — Никто никогда не называл тебя дураком, — заверил Ульрих. — Бастардом, Дьяволом, Исчадьем ада, Держателем Окна в Преисподнюю — кем угодно, но только не дураком.
   Несколько человек обернулись на идущих по двору мужчин. Гарет недовольно нахмурился, когда увидел, что любопытные зрители почему-то поспешно отворачиваются, встретив его взгляд. У него даже возникло серьезное подозрение, что они нагло прячут ухмылки.
   Это впечатление только усилилось, когда Гарет обнаружил, что и Джон-Кузнец смотрит на него разинув рот.
   — Что-то не так, кузнец? — с угрожающей вежливостью спросил лорд Желания. Ему показалось, что этот Джон еле сдерживает смех.
   — Нет; милорд. — Кузнец поспешно закрыл рот и вытер его грязным рукавом. — Просто солнце нынче что-то особенно яркое. Так и слепит глаза, ваша милость.
   — Думаю, оно не ярче огней твоей кузницы.
   — И ведь верно, милорд! Еще как верно!.. То есть вы говорите, ваша милость, что, значит, мы, кузнецы, привычны к яркому свету? — Он совсем запутался и беспомощно посмотрел на Ульриха.
   Тот ухмыльнулся, но промолчал. Один из стоявших поблизости рыцарей поспешно отвернулся и подозрительно быстро бросился к дверям конюшни.
   Гарет пожал плечами и решил не обращать на это внимания. Из личного опыта он знал, что нет никакого смысла вникать в причины чужого веселья.
   — Приступим к делу, кузнец, — сказал он. — А дел о в том, что я не привез с собой ни одного оружейника. Можно, конечно, нанять человека в Сиаберне, но мне говорили, что ты превосходно орудуешь молотом по наковальне.
   Джон так и зарделся от таких слов хозяина.
   — Да, милорд…
   — Как думаешь, справишься с починкой нашего вооружения и с подковкой лошадей?
   Джон огляделся по сторонам и гордо расправил плечи:
   — А как же, ваша милость. Думаю, отлично справлюсь. Я ведь давно уже выполняю самые сложные заказы нашей госпожи, да пошлет ей Бог доброго здоровья! Я даже ковал ключи с замками, милорд.
   — Вот и отлично. — Гарет похлопал его по плечу и повел к конюшням. — Я покажу, что надо сделать. А когда закончим, мне хотелось бы показать тебе одну хитрую штуковину.
   — Что за штуковина, ваша милость?
   — Арабский пресс для отжима масла из свежих растений. Он сломан, но я хочу исправить поломку. С твоей помощью, конечно.
   …Прошло двадцать минут, а приглушенные смешки и поспешно проглоченные улыбки не исчезали. В конце концов, Гарет оставил кузнеца за работой и подошел к Ульриху, скучающему возле одного из стойл.
   — Как ты думаешь, существует ли какое-нибудь разумное объяснение странному смеху, охватившему сегодня весь замок?
   Веселые искорки заплясали в глазах старого друга.
   — Существовать-то оно существует… Я только не знаю, придется ли оно тебе по душе.
   — Ясное дело, — буркнул Гарет. — И все же мне очень любопытно. Говори, какого черта все вокруг меня так и давятся от хохота?
   Ульрих деликатно откашлялся:
   — По-видимому, всему виной розовые лепестки в твоих волосах и на спине камзола.
   — Черт побери! — прогремел Гарет и нервно пробежал пальцами по волосам. Алые лепестки посыпались на пол конюшни.
   — Похоже, ты вывалялся в цветочном чане нашей добрейшей хозяйки, — заметил Ульрих. — Если отбросить вероятность случайного падения, то нетрудно догадаться, чем ты занимался в сушильне.
   Гарет упер кулаки в бедра и задумчиво оглядел хихикающих зевак. Улыбки исчезли как по волшебству.
   Довольный произведенным эффектом, Гарет запрокинул голову и оглушительно расхохотался.
 
   Через три дня после описываемых событий Клара отправилась на ежедневную утреннюю прогулку. К ее искреннему удивлению и тайной радости, сегодня ее сопровождала не Джоанна, а Гарет.
   Он остановил ее во дворе.
   — Пожалуй, я присоединюсь к вам, мадам, — предложил он. Оставив только что прибывших для замены старой крепостной стены каменщиков на попечение Ульриха, он подошел к жене. — Я хотел бы хорошенько рассмотреть две бухточки среди скал.
   И тут же обычный день показался Кларе светлее и ярче.
   — Да, милорд, — пролепетала она. — Я с радостью пойду с вами. Знаете, мне надо занести крем нашей отшельнице.
   Когда они шли по тропинке к утесам, Клара подумала, что морской воздух никогда еще не был столь бодрящим, а запахи раннего утра столь упоительно-свежими.
   …Приходилось признать, что странный водоворот чувств поглотил ее с того самого мгновения, как Гарет ступил на землю острова Желание… Но только три дня назад, после того как они с Гаретом осуществили свой брак в цветочном чане, Клара поняла, что означают эти странные чувства.
   Только тогда, глядя, как ее муж выходит из дверей сушильни, оставляя ее одну, пропитанную ароматами роз и своего собственного, крепкого мужского запаха, она узнала всю правду.
   Она по уши влюблена в Викмерского Дьявола.
   Следующие две ночи стали для Клары сказочным путешествием по неизведанной земле страсти, где она никогда и не чаяла побывать. Казалось, Гарету доставляло огромное наслаждение доводить ее до вершины блаженства. Он никогда не успокаивался, прежде чем она не начинала биться и кричать в его руках. И никогда не оставлял ее раньше, чем она изнемогала от усталости.
   — Ты уже все подготовила для отправки товаров в Сиаберн? — спросил Гарет, когда они подошли к самой вершине утеса.
   — Да. Мои духи лодкой доставят к первому дню ярмарки. — Прикрыв рукой глаза от солнца, она наблюдала, как Гарет смотрит вниз, на пенные волны прибоя у подножия скал.
   — Мы поможем. — Он прошел еще несколько шагов, бросил взгляд вниз и нахмурился. — У нас есть пара шатров, вы можете взять их с собой.
   — Они будут очень кстати! — Клара замялась. — А что ты там высматриваешь?
   — Ульрих сказал, что здесь есть отмели, где может причалить лодка. Теперь я вижу, что он был прав.
   — Тебя это беспокоит? — Она приблизилась к краю скалы и тоже посмотрела вниз. Прилив уже схлынул, и были ясно видны две маленькие бухточки между высоких утесов.
   — Не то чтобы очень. Пожалуй, большой отряд здесь вряд ли высадится.
   — Но ни один вражеский отряд еще ни разу не высаживался у нас! — воскликнула Клара.
   — Необходимо заранее предусмотреть все неожиданности.
   — Ты очень предусмотрителен.
   — Теперь мне есть что беречь.
   Она украдкой посмотрела на мужа. Интересно, что он имеет в виду — ее или недавно приобретенные земли? Конечно же, земли, покорно решила она. Ведь именно жажда обладать ими привела его сюда, на остров Желание.
   Казалось, Гарет не заметил ее взгляда, он смотрел на расстилающиеся перед ним просторы, и лицо его было одновременно довольным и задумчивым.
   Он еще не привык к мысли, что обрел собственный угол, поняла Клара. Он до сих пор тревожится, как бы кто не попытался отнять у него это счастье. Глупый… Только сумасшедший осмелится сунуться туда, где стоит на страже Викмерский Дьявол.
   Он выглядит устрашающе даже теперь, когда сопровождает жену в селение. Свежий морской ветерок разметал длинные пряди его черных, как ночь, волос. А четкий профиль таит в себе силу и неумолимость прибрежных скал.
   Клара тихонько вздохнула. Конечно же, Гарета интересует только защита острова. И ее, Клару, он тоже намерен беречь — но только как часть своих владений.
   Она любит его всем сердцем, однако никогда не посмеет рассчитывать на взаимность… По крайней мере, сейчас.
   Гарет был опытным любовником, и Клара успела понять, что он уже испытывал страсть в своей жизни. За последние три ночи она убедилась, что ее возлюбленный прекрасно владеет могучими силами плотского желания. А еще она узнала, что он не прочь использовать свое отточенное мастерство в стремлении добиться от нее страстного ответа.
   Он слишком привык повелевать, чтобы позволить женщине взять верх в постели. А Клара была еще слишком неопытна, чтобы бунтовать… «Но ничего, — успокоила она себя. — Я хорошая ученица!»
   Она поискала подходящую тему для беседы.
   — Насколько я могу судить, Вильям и Даллан делают успехи в рыцарской подготовке.
   — Да, так оно всегда бывает, если мальчиков хорошенько подбадривать. Ульрих говорит, что Даллан все еще ворчит, но в целом делает несомненные успехи. По крайней мере, твоему менестрелю хватает ума не петь за столом свои дурацкие баллады о лордах-рогоносцах.
   — Да, его последние песни стали гораздо скучнее, не находишь? По-моему, они просто глупые.
   — Ты так считаешь? — задумчиво спросил Гарет. Она едва спрятала улыбку.
   — Мне ужасно наскучили эти дурацкие песенки о нежных розочках, открывающих лепестки, дабы испить свежей утренней росы! Нет, определенно, нынешние баллады уже не возбуждают меня, как раньше!
   — Не возбуждают?
   — Да… В них нет ни опасности, ни волнующей интриги, ни страшных приключений — ничего. В них нет остроты, милорд.
   — Вы смеетесь надо мной, мадам?
   — Возможно.
   — Предупреждаю, я плохо понимаю шутки. Мне не раз говорили об этом.
   — Вздор, милорд! Я слышала, как вы смеетесь. Думаю, при некотором усилии вы смогли бы научиться находить забавные моменты в песнях о запретной любви и об одураченных лордах.
   Гарет резко остановился. Приподнял ее лицо за подбородок и пристально заглянул в сияющие зеленые глаза.
   — Запомни раз и навсегда, Клара. Я никогда не найду ничего забавного в том, что моя жена лежит в объятиях другого мужчины. Я продам душу дьяволу, чтобы отомстить за измену.
   — Как будто я собираюсь изменять вам! — огрызнулась Клара. — Я порядочная женщина, милорд.
   — Я знаю, — мягко отозвался он. — И я благодарен судьбе за это.
   У нее потеплело на душе. Он верит ей! Это хорошее начало.
   — Пользуясь случаем, — резко начала она, — я хочу предупредить вас, что тоже не намерена прощать супружеской измены!
   Редкая улыбка появилась на его губах.
   — Вам не нравится мысль, что я могу лежать в постели другой женщины?
   — Нет, милорд, совсем не нравится, — взволнованно сказала Клара. — У меня тоже есть гордость, сэр.
   — Гордость… Так вот что вас беспокоит! Вы боитесь, что мои любовные похождения затронут вашу честь?
   Клара сердито нахмурилась. Она ни за что не признается ему в своей любви! Она ведь понимает, что Дьявол тут же использует против нее это признание… Зачем еще больше увеличивать собственную уязвимость?
   — Что же еще они могут затронуть, милорд? — невинно переспросила она. — В этом отношении я немногим отличаюсь от вас. Вы ведь тоже не хотите поступиться своей гордостью, когда говорите, что не потерпите измены.
   — Да. — Он слегка прищурился. — Мужская гордость дорого стоит, мадам.