Кудрявцев Леонид Викторович. Смерть по заказу

   – Единственное, что мы можем сделать, – ответил Андрей, – это дождаться подходящего момента и спустить курок. Потом останется только быстро-быстро уехать. Благо машина уже ждет нас на стоянке.
   – Так-то оно так, – промолвил Дегин. – Но только этой ночью произошли некоторые события. Давай подумаем, каким образом они могут помешать нашим планам.
   – А ты как думаешь?
   – Все зависит от того, знает Дипломат о нас или нет. Другими словами, успел сказать ему о нас Бобренок или все же между ними были какие-то свои, не касающиеся нас дела.
   – Не исключено, что какие-то дела между ними были.
   Андрей поудобнее устроился на стуле, потом открыл бутылку сока и сделал несколько глотков.
   – Другими словами, ты хочешь сказать, что Дипломат о нас пока еще не знает? – спросил Виктор.
   – Что я, оракул, что ли? Не знаю. Думаю, надо придумать, что мы будем делать в самом худшем случае. Если Дипломат о нас не знает, мы продолжаем действовать по разработанному плану. Если же нас засекли, то надо уходить, и, чем скорее, тем лучше.
   – Не согласен, – возразил Дегин. – Думаю, все же надо обязательно попытаться сделать дело. Если парни Дипломата нас засекут, то совершенно не важно, будем мы стрелять или нет. Они попытаются нас уничтожить. Поэтому я предлагаю стрелять в любом случае. По крайней мере, вернувшись в Москву, мы сможем доложить, что дело сделано.
   – Если вернемся, – поправил его Андрей.
   – Да, – согласился Виктор. – Если вернемся.
   – Тогда давай-ка прикинем самый худший вариант. Что будет, если Дипломат о нас знает? Как он станет действовать?
   – Самым обычным образом, – ответил Виктор, тоже берясь за бутылку. – Узнав о том, что мы появились в городе, он вполне логично подумает, что мы, может быть, уже где-то от него неподалеку. Верно?
   – Верно.
   – Он повысит меры безопасности. Значит, сопровождать его будут уже не два телохранителя, а человека четыре. Может быть, больше. Число зависит от того, насколько он серьезно напугается. Надо сказать, что нам это повредит не сильно. Может быть, даже поможет. Шесть телохранителей, да к тому же еще и не профессионалов, поневоле станут друг другу мешать. И мы это можем использовать.
   – Но он не ограничится увеличением телохранителей, – предположил Дегин.
   – Конечно, нет. Он пошлет нескольких своих ребят узнать, не заселились ли в последние два дня в ближайшие дома какие-нибудь иногородние. Два парня, такой-то и такой-то наружности. Эти ребята рано или поздно нас обнаружат и попытаются ухлопать. Если Бобренок доложил о нас Дипломату, мы должны подстрелить его до тоге, как нас обнаружат. А поэтому…
   – Мы должны поспешить.
   – Правильно, – согласился Наумов. – И вообще, думаю, было бы разумно выходить из дома как можно реже. Лучше бы совсем не появляться на улице. Но один раз нам выйти все же придется.
   – Винтовка?
   – Да, ее нужно забрать, и как можно скорее. Может быть, ты сходишь на вокзал прямо сейчас?
   Потратив несколько секунд на обдумывание предложения, Андрей решительно тряхнул головой.
   – Дельное предложение. Давай позавтракаем, и я отправлюсь. В самом деле, чем быстрее мы это сделаем, тем будет лучше. Кроме того, если винтовка будет лежать здесь, у меня на душе будет спокойнее. У меня пред глазами так и стоит какая-нибудь слишком любопытная кладовщица, которая залезла к нам в сумку, надеясь найти там нечто ценное и обнаружила эту смертоносную игрушку.
   – Вот и решили, – промолвил Виктор.
   – Тогда займи-ка мое место. Тем более что время моего дежурства кончилось, – предложил Андрей, с готовностью освобождая стул.
   – И это мой друг, – пробормотал Виктор, занимая его место. – Нет, чтобы предложить подежурить за меня еще часок…
   – И одновременно с этим сходить на вокзал, – отправляясь на кухню, продолжил Андрей.
   Он принес палку копченой колбасы, хлеб и еще две бутылки сока. Расстелив на подоконнике газету, Виктор очистил колбасу от шкурки и порезал на кусочки. Тем временем Андрей порезал хлеб и, придвинув к подоконнику второй стул, устроился рядом с другом.
   – Не так уж и плохо, – промолвил Виктор, прожевав первый кусок.
   – Да, колбасу здесь делают просто чудесную, – согласился Андрей. – А вот сок что-то мне не нравится.
   – Мне тоже… – сказал Виктор и вдруг замер, не донеся до рта будерброд.
   Из подъезда, в котором жил Дипломат, вышел один из его телохранителей. Это был крепенький парень с широким тупым лицом. Одет он был в спортивный костюм и шел не спеша, словно бы прогуливаясь. Вот он остановился и неторопливо огляделся.
   Андрей и Виктор одновременно инстинктивно подались в глубь комнаты, стараясь спрятаться так, чтобы не попасться тому на глаза и одновременно не потерять его из виду.
   – Ох, не нравится мне его взгляд… – пробормотал Андрей.
   – Похоже, Бобренок перед смертью все же решил слегка поболтать, – сказал Виктор. – Наверное, рассчитывал таким образом спасти себе жизнь. Кретин.
   – Сомневаюсь, что он что-либо рассчитывал. В такие минуты, понимая, что сейчас убьют, люди начинают говорить и говорить, стараясь задержаться на этом свете хотя бы на одну лишнюю минуту. Утопающий хватается за соломинку.
   – Ни разу не слышал, чтобы соломинка помогла хоть кому-нибудь выплыть.
   – Я тоже… Но ведь хватаются.
   Между тем телохранитель Дипломата продолжал стоять, неторопливо обшаривая взглядом окно за окном, словно стараясь угадать, за каким из них прячутся киллеры.
   – А может, он просто так вышел, стоит себе, о нас совершенно не думает?.. – неуверенно предположил Виктор.
   – Нет, у меня чутье тоже есть, – покачал головой Андрей. – Все, засекли нас. Будем уходить?
   – Ну уж нет, – решительно сказал Виктор. – Этого они от меня не дождутся.
   Между тем выражение лица парня слегка изменилось. Сквозь непроходимую тупость проступило нечто, напоминающее доброжелательную улыбку. Неожиданно резво он перешел на другую сторону улицы и исчез из поля зрения двух друзей.
   Андрей и Виктор переглянулись.
   – Такое ощущение, что он сейчас позвонит в нашу дверь, – пробормотал Виктор.
   – Нет, – возразил Андрей. – Просто, похоже, он ждал, когда кто-то выйдет из нашего подъезда, и дождался. Если ожидаемый им человек пройдет мимо нашего окна, мы сможет узнать, кто это. Хотя, мне кажется, я и так знаю, кто это может быть.
   – Наша хозяйка?
   – Угу.
   Действительно, не прошло и минуты, как мимо окна прошла Анна Васильевна. Рядом с ней вышагивал мальчик Дипломата. Она что-то рассказывала, а он внимательно слушал.
   – Все, – сказал Андрей. – Что-то мне захотелось оказаться как можно дальше от этого города. Похоже, нас засекли. Уходим?
   – Пока еще нет, – мрачно сказал Виктор. – Это еще не все.
   – Как не все? – удивился Андрей. – Сейчас этот мальчик узнает, что у нашей уважаемой хозяйки два приезжих сняли квартиру. Он подумает, что это не может быть никто, кроме нас, и немедленно доложит своему шефу.
   – Спокойно, не пори горячку, – жестко проговорил Виктор. – Пока они ничего не знают. Но очень скоро у них возникнут подозрения, причем довольно основательные. Для того чтобы удостовериться окончательно, им нужно нас хотя бы один раз увидеть. Как только это произойдет, они моментально поймут, что мы не студенты. Смекаешь?
   – Пока не очень.
   – Мы будем отсиживаться в квартире. Ломать ее дверь среди бела дня они не станут. Думаю, они просто установят за ней наблюдение. В конце концов, они вполне могут допускать мысль, что мы уехали. Прежде чем действовать, им надо быть уверенными, что мы не те, за кого себя выдаем. Стало быть, какое-то время у нас есть. Может быть, до ночи. Но не забудь – ночью ускользнуть гораздо легче.
   – Но интересно, как они нас вычислили? – удивился Наумов.
   – Очень просто. Этот городок, по сути, является большой деревней. Кто-то видел, как ты разговаривал с Анной Васильевной, какая-нибудь досужая кумушка. Она сказала об этом еще кому-нибудь. В итоге слух о том, что у твоей Анны Васильевны новые квартиранты, достиг кого-нибудь из подручных Дипломата. Меня больше волнует другое… За окнами этой квартиры наблюдение будет установлено. Но нам на это совершенно плевать. Мы успеем выстрелить и скрыться. Все может испортить снайпер. Если Дипломат посадит его в доме напротив и прикажет следить за нашими окнами – дело плохо. Тогда и в самом деле стоит рвать когти.
   – Может быть, это стоит сделать сейчас?
   – Успеем. Разве ты забыл, что мы выбрали путь, ведущий к смерти, – невесело улыбнулся Виктор. – А настоящий самурай с выбранного пути не сворачивает.
   – Может, ты и прав, – вздохнул Андрей.
   – Я наверняка прав, – сказал Виктор. – А теперь, будь добр, смотайся-ка за винтовкой. Самое время ее принести. Вот только сделать это нужно… как можно более скрытно. Насколько я помню, окно кухни выходит на другую сторону дома. Давай через него и дворами, дворами… Не теряй время зря.
   – Есть, мой генерал, – почти весело отрапортовал Андрей и отправился на кухню.
   В самом деле окно кухни выходило на противоположную улице сторону. Перед Андреем открылся небольшой дворик со столом, на котором забивают вечного как мир «козла», с несколькими наполовину сломанными лавками и ржавыми качелями в дальнем углу.
   Если вылезти из окна, то можно, пройдя через двор, попасть на улицу, параллельную улице Свердлова.
   Подумав, что квартира расположена, как нельзя кстати для того, что они с Виктором рассчитывают совершить, Андрей рванул оконный шпингалет. Тот подался. Теперь оставалось только открыть окно.
   От души надеясь, что его никто не заметит, Наумов быстро, как кошка, выскользнул на улицу и осторожно прикрыл за собой выкрашенную неистребимой белой краской створку.
   Тишина и покой. Похоже, того, как он вылезал из окна, никто не заметил.
   Поправив засунутый под куртку пистолет, он неторопливо двинулся через дворик. Спавшая под столиком дворняга открыла глаза и тявкнула ему вслед. Может быть, ей что-то приснилось нехорошее, может, она чутким собачьим нутром угадала в нем опасного человека. Андрей даже не взглянул в ее сторону, и собака, снова закрыв глаза, погрузилась в блаженное состояние дремы.
   Через пару минут Наумов уже стоял на улице и ловил такси. Еще через пять минут рядом с ним затормозил вишневый «Москвич».
   – Командир, подбрось на вокзал, – сказал Андрей водителю, голубоглазому парню лет двадцати пяти.
   – Какой? – меланхолично поинтересовался тот.
   – Железнодорожный, конечно.
   – Пятнадцать тысяч.
   – Поехали.
   Андрей попросил высадить его, немного не доезжая до вокзала. Расплатившись, он вылез из машины и, все также не спеша, направился к площади, заполненной торговками, жуликами, цыганками, милиционерами, детьми и отъезжающими.
   Он двигался через толпу легко, не забывая время от времени оглядываться. Пока все было спокойно. Милиционеров на площади было не больше обычного. И вид у них был слегка сонный. Тоже как обычно.
   «Неужели Хлынов поверил в то, что мы уехали? – подумал Андрей. – Да нет, не такой уж он наивный. Просто он не мог знать о том, что мы оставили винтовку в камере хранения. Стало быть, засады на вокзале быть не должно. Но все же…»
   Он еще подумал, что в случае засады не сдастся. Если будет нужно, он станет отстреливаться, потом смешается с толпой и уйдет от погони. Только все надо будет сделать очень быстро. В таких делах каждая потерянная секунда может привести к неудаче.
   Вокзал встретил его разноголосым шумом и суетой. Пройдя мимо многочисленных, торгующих всякой всячиной киосков, мимо «челноков» с их огромными баулами и сумками, он спустился вниз, к камере хранения.
   Здесь, казалось, все было тоже в норме. Андрею повезло. Видимо, наступил перерыв между основными поездами. Поэтому перед камерой хранения не было ни одного человека. Предъявив номерок, Андрей уплатил за то, что забирает багаж на сутки позже, и прошел за стеллажи вместе с девушкой, которая и должна была его выдать.
   – Вот она, ваша кладь, – раздраженно сказала девица.
   – Да неужели? И вы можете мне поклясться, что это она именно и есть? – лукаво спросил Андрей.
   Девушка взглянула на него заинтересованно, но все же фыркнула.
   – Каким образом вы предпочитаете клясться? – состроив шутливую гримасу, спросил Андрей. – На крови?
   – Вот еще… – прыснула девушка. – Скажете тоже…
   – Ага, значит, вы не можете поклясться, что это именно моя сумка, – обвиняющим тоном проговорил Андрей. – В таком случае, с вас надо взять контрибуцию. Что вы делаете сегодня вечером?
   – Иду домой.
   – И никак по дороге не можете завернуть в какой-нибудь милый ресторанчик? – спросил Андрей.
   – Какой ресторанчик? – почти сожалея, сказала она. – Вы же уезжаете.
   – Я только забираю багаж, – многозначительно поднял вверх палец Андрей. – Это вовсе не означает, что я уезжаю. Смекаешь?
   – Смекаю, – на этот раз с искренним сожалением вздохнула она. – Вот только дома меня ждет мой любимый хороший человек, которого я огорчить никак не могу.
   – В таком случае, – промолвил Андрей, – все вопросы отпадают. Высокое чувство заслуживает только одного отношения – глубочайшего уважения.
   – Увы, – развела руками девушка.
   – Увы, – в тон ей повторил Андрей.
   Он взял сумку, повесил ее на левое плечо и пошел к выходу.
   За то время, пока он был с девушкой за стеллажами, в камеру хранения кто-то вошел. Стеллажи мешали Андрею увидеть, кто это. Ему хватило голоса вошедшего. Услышав его, Наумов насторожился.
   К счастью, выйдя из-за стеллажей, Андрей оказался за спиной Хлынова. Тот разговаривал с кассиршей.
   – Ну хорошо, я прошу вас припомнить, не сдавал ли вам вещи вот такой человек.
   Милиционер протянул кассирше какой-то листок.
   Все решали секунды.
   Подмигнув кассирше, Андрей схватил валявшийся на стеллаже перочинный ножик и, оказавшись за спиной Хлынова, быстро приставил его рукоятку к спине милиционера.
   – Не поворачиваться, это ограбление, – вкрадчиво сказал он и еще раз, для верности, подмигнул кассирше.
   Та поджала губы. Такие шутки ей явно не очень нравились, но то, что объектом розыгрыша становился милиционер, заставило ее соблюдать нейтралитет.
   А Хлынов и в самом деле не сделал попытки повернуться. Он мгновенно узнал голос Андрей и ничуть не сомневался, что тот не шутит. Еще он понимал, что если не подыграет Наумову, то тому ничего не останется, как стрелять.
   Выдававшая багаж девушка хихикнула. Ее эта сцена искренне забавляла.
   – Петр, это ты? – спросил старший лейтенант.
   – Нет, – театрально угрожающим голосом сказал Андрей. – Это неведомый преступник. Если вы, товарищ Хлынов, мне не подчинитесь, я открою стрельбу и уложу всех, кто окажется в поле моего зрения. Начну с тебя.
   – Ладно, хватит придуривать… – начал было Хлынов.
   – Не хватит, – упрямо заявил Андрей. – И вообще пойдем-ка, у меня есть к тебе разговор.
   – Пойдем, – обреченно согласился милиционер.
   – Только не оборачиваться, – предупредил Андрей.
   И, положив ножик обратно на стеллаж, он крепко схватил Хлынова за плечо и толкнул его к выходу из камеры хранения.
   Милиционер покорно вышел наружу. Оказавшись в коридорчике перед камерой хранения, он хотел было обернуться, но Андрей предусмотрительно сказал:
   – Стоп, без фокусов. Одно, неверное движение, и я стреляю. Вперед. Не оборачиваясь. Понял?
   – Понял, – вздохнул Хлынов. – Приятель, все равно ведь не уйдешь. Сдался бы, что ли?
   – А вот и уйду, – ухмыльнулся Андрей. – Пошли, только не на площадь, а на перрон. Смекаешь?
   – Еще бы, – отозвался Хлынов. – Как не понять…
   И он покорно потопал впереди Андрея. Тот шел на шаг позади, время от времени подсказывая старшему лейтенанту, куда идти.
   – Ну, а теперь что? – поинтересовался Хлынов, когда они оказались на перроне.
   – А теперь давай через пути. Видишь, вон туда, где стоят грузовые вагоны. Смекаешь?
   Милиционер не сделал и попытки к сопротивлению.
   «Молодец, соображает, – подумал о нем Андрей. – Только сейчас главное – не расслабиться».
   Хлынов нравился ему все больше и больше. Хладнокровием и способностью действовать логично в опасных ситуациях. Однако эти качества делали его более серьезным противником, чем кого-либо еще.
   Как только вагоны скрыли их от стоявшего на перроне народа, Андрей вытащил из-под куртки пистолет и скомандовал:
   – Стой!
   Хлынов послушно остановился.
   – Вытащи из кобуры пистолет. Очень осторожно, без резких движений.
   Старший лейтенант послушно выполнил и это приказание.
   – Вот, теперь брось пистолет себе под ноги… Вот так, правильно… Сделай три шага вперед… Умница, все понимаешь. Я начинаю думать, что иногда милиционерам присущ некоторый здравый смысл.
   Наклонившись, Андрей поднял пистолет.
   – Ты за это заплатишь, – мрачно пообещал Хлынов.
   – Ничуть не сомневаюсь, – проговорил Андрей. – А теперь можешь повернуться, и давай-ка поговорим.
   – Какой мне смысл разговаривать с бандитом? Вот когда я тебя поймаю, тогда мы и поговорим.
   – Знаю я ваши разговоры, – проворчал Андрей. – Небось головой об сейф лупить станете и те дела, что давно завалялись, вешать на меня станете.
   – Может, и буду, – сказал Хлынов. – Думаю, за тобой многое, да только доказать это не удастся. Такие, как ты, лишних улик оставлять не любят. А свое ты получить должен.
   – Опять же, и в отчетности порядок. А то что-то новая звездочка задерживается. Так, что ли? – мрачно ухмыльнулся Андрей.
   – На звездочки мне плевать, – проговорил Хлынов.
   – Конечно, плевать. Ты ведь у нас наличные больше любишь. Не так ли, старший лейтенант? Дачку небось себе уже присмотрел каменную, и участочек при ней не маленький. Прав я, лейтенант? На денежки, что получаешь от Бобренка. Не так ли?
   Хлынов устало хмыкнул.
   – Глупый ты, как я погляжу. Глупый и злой… Стало быть, проживешь очень недолго. А насчет денег – нет, не брал я денег с бандитов и не возьму.
   – И никто не берет, все вы честные, с холодным сердцем и чистыми руками. Всегда на страже порядка.
   – Другие берут. Только это их дело. А я – нет. Потому и в старших лейтенантах.
   – И горд этим до невозможности… Так как же с Бобренком?
   – А что с Бобренком?
   – Разве вы не в паре работаете?
   – Да ты совсем спятил, – покачал головой Хлынов. – Чтобы я с преступниками работал на пару… Не будет этого… да, не отрицаю, был у меня разговор с этим Бобренком. Рассказал он мне про вас и посоветовал сразу же вас брать. Пугал, что ты с напарником жуткие профессионалы и после того, как сделаете дело, взять вас будет невозможно.
   – Понятно. А ты, стало быть, по доброте душевной решил нас не трогать… Ладно, хватит лясы точить, рассказывай, сколько тебе заплатили за то, что ты не будешь мешать нам убрать Дипломата? Небось тоже какой-нибудь местный авторитет? Или ниточка этого дела тянется аж в саму столицу?
   – Слушай, кто из нас милиционер? – улыбнувшись, развел руками Хлынов. – Да ты, похоже, решил меня допросить по всем правилам. Небось сейчас колоть будешь?
   – Милиционер – ты, а сила – за мной. – Андрей помахал пистолетом. – Поэтому вопросы задаю я, а ты отвечаешь.
   – А если я отвечать не стану, ты меня пристрелишь? – с иронией спросил Хлынов.
   – Кто знает, может, и пристрелю. Чтобы под ногами не путался. Больно уж ты прыткий. И знаешь много. Пословицу про тех, кто много знает, повторять не буду.
   В этот момент невдалеке показался рабочий-железнодорожник. Он шел, помахивая молотком на длинной ручке, и смолил сигаретку. Мгновенно сунув пистолеты в карман куртки, Андрей предупредил старшего лейтенанта:
   – Чуть что не так, сразу стреляю. Понял?
   – Понял, – ответил тот. – Ох, понасмотрелись вы, молодежь, всяких западных боевиков. Ведете себя, как ковбои.
   Андрей ничего не ответил, то и дело поглядывая на приближавшегося рабочего, прикидывая, что стрелять, если что, придется через куртку. Конечно, не совсем удобно, но зато не надо будет тратить время на то, чтобы вытащить пистолет.
   Железнодорожник приближался. Вот он углядел Андрея и Хлынова. Конечно, милиционер и какой-то парень, стоявшие лицом друг к другу на расстоянии пары шагов и молчавшие, его несколько удивили. Ну, да чего только не увидишь на вокзале?
   Видимо решив, что взаимоотношения этой парочки не его дело, рабочий прибавил шагу и, пройдя мимо, вскоре скрылся за вагонами.
   – Итак? – не без иронии проговорил Хлынов. – Так будешь ты в меня стрелять или нет?
   – Наверное, все-таки буду, – сказал Андрей. – Как я говорил, ты, похоже, знаешь слишком много, а в наше время это очень опасно.
   – Тогда стреляй, – проговорил старший лейтенант. – Только учти, через полчаса после этого вас обоих возьмут. Тебя и твоего напарника. Думаешь, я один работаю? И слежу за вами один тоже?
   – Думаю, тут ты блефуешь… – Андрей снова вытащил из кармана пистолет милиционера и снял его с предохранителя.
   Хлынов побледнел.
   – Э, парень, не шути. Говорю тебе, если бы не я, вас взяли бы сегодня ночью. Думаешь, я случайно в камере хранения оказался? Мне доложили, что ты вылез из окна и задними дворами направился куда-то. Куда ты мог пойти? В общем, через некоторое время я допер, что ты вполне мог что-нибудь оставить в камере хранения вокзала. Да слегка опоздал. Каюсь, немного тугодум. За это иногда и получаю. Если ты меня хлопнешь, то своего дела вы никогда не сделаете. А так сроку у тебя до темноты. Если подумать, целая куча времени.
   Андрей задумался.
   – Ага, значит, вы нашу квартиру держите под наблюдением?
   – Ну конечно. Думаешь, я после того, что мне рассказал Бобренок, поверил, что вы уедете из города? Кстати, а ты не заметил, что ваша квартирная хозяйка даже не пришла полюбопытствовать, как вы устроились?
   – Действительно, не пришла. Вы отсоветовали?
   – Конечно. Кто знает, что вам в голову взбредет? А женщина она старая, заслуженная, такой рисковать не стоит.
   – И мальчикам Дипломата она тоже поэтому про Нас рассказывает?
   – А что ей, отмалчиваться, что ли? Так это их насторожит еще больше. Нет, она им рассказала все, что требуется, и теперь мальчики Дипломата почти уверены, что вы не киллеры, а просто студенты. Кстати, ты заметил, что она провела мальчика Дипломата специально под окнами своей квартиры? Чтобы вы видели, с кем она разговаривает. Поэтому сроку вам до темноты. Если они ей не поверили, то ночью придут проверить, кто вы есть на самом деле. Нам, чтобы вы не устроили в центре города перестрелку, придется вас брать. Понимаешь, не нужно нам этого. Перестрелка может испортить нашу отчетность.
   Он тонко улыбнулся.
   – Понятно, – кивнул Наумов. – Все у тебя схвачено. Все рассчитано. И сам ты круче, чем сваренные вкрутую яйца.
   – Точно, – подтвердил Хлынов.
   – Вот только, держу пари, начальство твое об этой операции не знает ни сном, ни духом. Верно?
   – А вот это уже не твое дело, – огрызнулся старший лейтенант.
   – Верно, – покивал Андрей. – Дело не мое. Но меня касается. Давай-ка подведем итоги. Мне кажется, самое время это сделать.
   – Ну что ж, идея не такая уж и плохая. Давай подводить. Итак, дорогие мои киллеры, вы довольно прилично влипли. Свое дело без моей помощи вы сделать не можете. Более того, если я надумаю вам помешать, то оно и вовсе провалится. Может быть, имеет смысл поделиться со мной кое-какими сведениями?
   – Например, кто именно заказал убийство Дипломата? – подсказал Андрей.
   – Хотя бы, – безразличным тоном произнес Хлынов.
   «Понятно, значит, ни про Маму, ни про ее „контору“ Бобренок ему не сказал, – подумал Наумов. – И это совершенно логично. Милиционер должен был помешать нам выполнить заказ, не более. Все верно рассчитал Бобренок. Да только ошибся в одном. Зря он сунулся к Дипломату. Тот его, конечно же, моментально раскусил. А с милиционером он и в самом деле придумал неплохо. Конечно, взять нас ребяткам этого Хлынова было бы довольно трудно. Наверняка, нам удалось бы скрыться. Но о выполнении заказа после этого нечего было бы и думать». Наумов слегка улыбнулся.
   – Много будешь знать, плохо будешь спать. Усекаешь?
   – Усекаю. Вот когда мы вас будем брать, то обязательно учтем ваше потенциальное желание к сотрудничеству.
   – Ну, ты и завернул, – покачал головой Андрей. – Другими словами, если я тебе сейчас всего не расскажу, то твоим ребятам будет отдан приказ живыми нас не брать? Верно?
   – Где-то около этого.
   – Врешь ты все, – мрачно выдал Андрей. – Думаешь, я совсем дурак и не понимаю, что после этого разговора нас живыми брать не будут ни при каких обстоятельствах? Только мертвыми. С контрольным выстрелом в голову. И не потому, что мы можем что-то сболтнуть твоему начальству. Тут ты отбрешешься, я не сомневаюсь. А потому, что, оказавшись на зоне, мы запросто можем рассказать кому-нибудь о твоем участии в этом деле. Не ровен час, слушок дойдет до дружков Дипломата – и все, ты уже не жилец.
   Глаза Хлынова сузились.
   – В самом деле, ты не совсем дурак.
   – Стараемся помаленьку, – промолвил Андрей. – В общем, так, в чем ты прав, это в том, что тебя мне сейчас убирать смысла нет. Думаю, и тебе нас до ночи трогать тоже не очень хочется. Слишком уж ты заинтересован в том, чтобы Дипломата хлопнули. Кстати, почему? Что-то не верится, будто тут не замешаны деньги.
   – Верь – не верь, но этот так, – промолвил милиционер.