Кудрявцев Леонид Викторович. Смерть по заказу

   Андрей хорошо понимал, что стал свидетелем чего-то такого, чего постороннему человеку видеть не положено. А если и увидел, то… ну, понятно. Свидетели вообще не относятся к разряду долгожителей. Особенно у нас.
   А захватившие колонну между тем хозяйничали ловко и уверенно. Двое из них охраняли ее с тыла, двое следили за дорогой с другой стороны. Еще двое охраняли шоферов, наставив на них автоматы. Остальные орудовали у колонны. Начиная с головной, они один за другим вскрывали кузова машин, не больно то церемонясь со всякими там проволочками и цепочками, просто вспарывая брезент ножами. Убедившись, что в машине находится то что им нужно, они переходили к следующей.
   Надо было что-то немедленно предпринимать. С девятью противниками он не справится. Значит, уходить надо было именно сейчас.
   Резко оттолкнувшись ногами от ящика, на котором стоял, Андрей буквально вывалился на тент и одним прыжком оказался на земле.
   Один из тех, кто охранял тыл колонны, обернулся и, заметив его, крикнул:
   – Стой! Ты кто?
   – Не твое дело, – буркнул Андрей и выстрелил в него из пистолета. Схватившись за голову, охранник ничком упал в дорожную пыль. Второй, как подрубленный, повалился на землю и судорожно задергал затвор автомата, видимо, забыв снять его с предохранителя, поскольку тот никак не хотел поддаваться.
   Каждая секунда была на счету.
   Мгновенно развернувшись, Андрей бросился в лес. Сделал он это вовремя. Едва успев миновать крайние деревья, он услышал, как по ним смачно защелкали автоматные пули.
   «Стреляйте, стреляйте, – на бегу подумал он. – Поздно. Меня уже – тю-тю».
   В том, что погони не будет, он не сомневался. У тех, кто захватил колонну, времени бегать за ним по лесу нет. Им бы с машинами управиться. Да тут еще им на голову свалился свеженький труп. Они его, конечно, куда-нибудь припрячут, но это тоже отнимет время.
   Нет, гоняться за ним по лесу они не будут. Скорее всего, они сейчас напустились на шоферов и требуют, чтобы те объяснили, что за человек ехал в кузове последней машины. Откуда он там взялея?
   Шофера, конечно, ничего толком объяснить не смогут. На этом все и закончится.
   Нет, не закончится.
   Андрей остановился и, приготовившись в любой момент стрелять, стал ждать. Через пару минут он убедился, что погони и в самом деле нет. Из автомата тоже никто не палил.
   А насчет шоферов… Тот же старший запросто может вспомнить слова лейтенанта-гаишника о киллере, который пытается сбежать из города. Если он немного пораскинет мозгами, то сообразит, что парень, ехавший в кузове последней машины, как раз этим киллером и мог быть.
   Вот это было уже не очень хорошо. Можно сказать, плохо.
   Если «парни с гор» всерьез обеспокоятся им как свидетелем, то вполне могут выследить его в Москве. Он пока не знал, как они сумеют это сделать, но ничуть не сомневался, что если захотят, то смогут. Эти ребята проделывали еще и не такие штучки.
   С другой стороны, они могут сообразить, что у киллера, пусть и ставшего свидетелем чего-то такого, не предназначенного для посторонних глаз, своих забот вполне хватает. Вряд ли он будет каждому встречному рассказывать про колонну, про какой-то непонятный груз и про ребят, которые остановили эту колонну на лесной дороге.
   Но все-таки… шут их, этих азиатов, знает! Совершенно невозможно угадать, что им взбредет в голову. Возьмут и устроят на него охоту.
   Андрей пошел в глубь леса. Заблудиться он не боялся. Все-таки центральная часть России, не тайга какая-нибудь.
   Здесь через каждые десять, а то и пять километров не деревушка, так село, а то и небольшой городок.
   «Вот не везет, – думал он. – Прямо какая-то полоса. Теперь еще и эта головная боль – горцы».
   Андрей сунул пистолет в карман куртки, сорвал длинную ветку и пошел дальше, что-то едва слышно насвистывая и время от времени сшибая веткой особо длинные стебли то и дело попадавшейся на пути крапивы.
   Там, сзади, где остались машины, вдруг застрочили автоматы. Андрей ничком рухнул на траву, перекатился за куст, выбирая из кармана пистолет…
   И только через несколько секунд сообразил, что стреляют не по нему.
   «А по кому? – подумал он, поднимаясь и отряхивая колени. – По шоферам? Похоже. Все-таки возить секретные грузы, оказывается, не сахар».
   Автоматы смолкли. Андрей пошел дальше.
   А что он мог сделать? Броситься назад и вступить в бой аж с четырнадцатью человеками? Тем более что с шоферами, судя по всему, было уже покончено. Кого ему было спасать? Да и не до этого ему было. Ему собственную шкуру спасти…
   Он вышел на просеку и немного постоял, прикидывая, куда идти. Направо или налево?
   А какое, собственно, это имеет значение?
   Решив так, он свернул налево. Попадавшиеся ему через равные промежутки телеграфные столбы были старые, потрескавшиеся от времени. Многие из них у основания подгнили и держались буквально на честном слове.
   «А заменить некому, – подумал Андрей. – В этой стране вот так всегда. Потом кто-то будет объяснять их падение объективными трудностями. Или не будет. Тут самолеты чуть ли не каждый день падают – и ничего. Так что уж говорить о каких-то столбах?»
   Он прошел еще немного и подумал, что те, кто перехватил колонну, вряд ли будут его искать в Москве. Уж слишком быстро они начали убивать шоферов. За промежуток времени, прошедший с момента его бегства и стрельбы, хорошенько допросить их они не успели бы.
   И наверняка не допрашивали. Очевидно, они решили их убить еще до этого. По плану. А планы тем и хороши, что их, как правило, выполняют.
   «Ладно, там будет видно», – решил Андрей.
   Через час просека вывела его на шоссе. Движение на нем нельзя было назвать оживленным. Так, одна машина в несколько минут.
   Андрей встал на обочину и поднял руку. Долго ждать ему не пришлось. Через минут десять рядом с ним остановился старенький «жигуленок».
   – Куда едем? – спросил его владелец, полный мужчина в очках с золотой оправой.
   – Это вы едете, – усмехнулся Андрей, – а я иду. Правда, если подбросите до первого же населенного пункта, буду признателен.
   – Это до Борисовки, что ли?
   – Можно и до Борисовки. А ехать в нее, случаем, не в сторону Азинска?
   – Нет, Азинск совсем в другой стороне.
   – Вот и хорошо. Значит, до Борисовки.
   – Сколько?
   Андрей вздохнул. Нет, добрые самаритяне на Руси перевелись.
   – А сколько надо?
   – Червонец.
   – Хорошо, будет вам червонец.
   Забравшись в машину, он протянул водителю десятитысячную бумажку. Тот взял ее и, удовлетворенно кивнув, словно оправдываясь, сказал:
   – Бензин нынче, знаете, сколько стоит?
   – А овес еще дороже, – сказал Андрей.
   – Точно, овес нынче дорог, – захохотал водитель. – Только на овсе машина недалеко уедет. Опять же запчасти…
   – Да знаю я, знаю, – махнул рукой Андрей.
   «Счастливец, – подумал он. – Единственная забота – дорогой бензин. И все. Никакой милиции, никаких горцев, никакой Мамы. Может, и мне так? Завязать, забрать из этого Азинска Ниночку, увезти ее на свою родину и начать все сначала? А что? Вот только закончить бы все в Москве. Есть вещи, которые надо сделать обязательно сейчас, а не когда-нибудь потом…»
   – Что-то вы невеселый, – сказал владелец «Запорожца».
   – Да вот думаю, не махнуть ли мне в Урюпинск, – сказал Андрей.
   – Как? – переспросил водитель.
   – Разве вы не знаете анекдот про Урюпинск?
   – Нет.
   Андрей вздохнул и стал рассказывать анекдот про студента, сдававшего экзамен по политике, про профессора и Урюпинск…

Глава двадцать вторая

   В Москву он приехал на следующий день, ближе к обеду.
   Выйдя из поезда, Андрей поправил висевшую на плече спортивную сумку, купленную им в каком-то коммерческом киоске на станции в Борисовке. Собственно, сумка ему была не нужна, но Андрей ее все же купил. Теперь в ней лежали: книга Макса Пембертона «Железный пират» в мягкой обложке, две баночки пива, пистолет, завернутый в абсолютно новый спортивный костюм, полпалки колбасы в полиэтиленовом пакете и несколько пачек сигарет. Все это, за исключением колбасы, он купил в коммерческих киосках Борисовки и на станциях, на которых поезд делал остановки. Колбаса была куплена с рук и оказалась довольно вкусной.
   Итак, он вернулся. Один. Без Виктора.
   Интересно, смогут ли милиционеры установить, кем его напарник на самом деле являлся? Вполне вероятно, смогут. По отпечаткам пальцев. Конечно, он не сидел, но там, где он работал до того, как занялся… гм… частным бизнесом, его пальчики должны были остаться.
   Стало быть, первое, что Наумов должен сделать, это наведаться к Виктору на квартиру. Пока там не пошарил кто-то из органов. Только это надо сделать как можно осторожнее.
   Мама наверняка уже знает, что Дипломат убит. А также – Виктор. Сейчас ее интересуют две вещи: судьба Бобренка и вернется ли Андрей обратно в Москву.
   Она вполне может допускать, что он так и сделает. Вернется. Для чего? Чтобы получить деньги? Чтобы отомстить за смерть напарника? В данный момент она не знает, понял ли Андрей, какую роль в том, что произошло в Азинске, сыграл ее человек. Она вполне может допускать, что Бобренок тоже мертв, и убил его не кто иной, как Андрей.
   Самой простой мыслью, которая придет в голову Мамы, будет, конечно же, устроить за квартирой Виктора наблюдение. Это было единственное место в Москве, в котором она могла четко засечь появление Наумова.
   Она и попытается это сделать.
   Стало быть, для того чтобы проникнуть в квартиру Виктора, придется что-то придумать.
   И он придумает.
   Андрей прошел через здание вокзала, ловко протискиваясь сквозь толпу, минуя продавцов мороженого, чебуреков и полупорнографических газетенок. У самого выхода из вокзала было особенно людно. Андрея стиснуло, понесло и после нескольких тычков, после того, как какая-то мадам чуть не попала ему в глаз ручкой от своего зонтика, выкинуло на улицу.
   Поспешно отойдя в сторону, он несколько раз глотнул воздух, потом поправил висевшую на плече сумку. Теперь можно было подумать о том, как добраться до дома Дегина.
   А может, не стоит, по крайней мере именно сейчас? Дождаться темноты? Наверняка в квартиру Виктора удобнее будет пробраться вечером. Но тогда он потеряет часов семь-восемь, не меньше. Может быть, к этому времени милиция уже установит личность Виктора и побывает на его квартире?
   Он покачал головой.
   Нет, так быстро они сработать не смогут. Скорее всего, на то, чтобы идентифицировать труп Виктора, понадобится еще несколько дней. А ночью и в самом деле проникнуть в квартиру друга будет легче. Так сказать, под покровом темноты…
   И несмотря ни на что, он, наверное, поехал бы на квартиру Виктора именно сейчас, но его остановило странное ощущение, похожее на предчувствие. Откуда-то он знал, что именно сейчас туда ехать не стоит. Вечером, только вечером.
   Такие предчувствия бывали у него частенько, и он уже научился им доверять. Как правило, это оправдывалось.
   «Что ж, вечером, так вечером, – подумал Андрей. – Однако что же я до этого вечера буду делать?»
   Он прошелся по площади. Остановившись перед толстой торговкой в заляпанном красными пятнами фартуке, купил у нее стаканчик мороженого и без всякого удовольствия съел.
   Мороженое было полурастаявшим, липким и каким-то не очень аппетитным, что ли…
   Потом было такси. Андрей взял его, не торгуясь. Денег осталось не так уж и много, но ему было на это наплевать. В ближайшее время либо он огребет хороший куш, либо они ему не понадобятся вовсе. Либо…
   Нет, третьего было не дано. Если он приехал в Москву, то обязан был ввязаться в игру с Мамой. Кто мешал ему там, в Борисовке, сесть на поезд, идущий в другую сторону? Забыть обо всем, жить тихо, как мышка, и ждать лучших времен. Денег, которые лежат у него дома, хватит надолго. Несколько лет можно жить, не думая ни о чем. А там, глядишь, что-нибудь изменится, что-нибудь произойдет…
   И все же он приехал.
   «Так что, – поглядывая в окно машины на проносившиеся мимо дома, думал Андрей, – назвался груздем – полезай в кузов».
   И все же было еще не поздно попросить таксиста вернуться на вокзал, сесть в поезд… и забыть, забыть все…
   Он едва не поддался этому искушению, но потом поборол его, изгнал из своего сознания. За Виктора надо было отомстить. И еще… разобраться, разобраться с Мамой… Конечно, это было безумие. Не таким, как он, разбираться с этими Мамашами. Скорее уж, наоборот. Но все же… это надо было сделать, и он решил, что это сделает. По крайней мере попытается.
   Такси привезло его к гостинице.
   Устроившись в нее по фальшивому паспорту, Андрей взял себе на три дня одноместный номер. Ему хотелось люкс, но человек, заказывающий люкс, неизбежно привлек бы к себе внимание. А это было ему не на руку. Пришлось удовлетвориться обычной одноместкой.
   Дежурная читала книгу. Получая ключ, Андрей взглянул на обложку. «Санта-Барбара».
   Почему-то его здорово обрадовало, что это не Чейз. Хотя какое ему было до этого дело? Ну пусть бы и Чейз. Его-то это как касается?
   Отпирая дверь своего номера, он вдруг понял, что, если бы дежурная читала Чейза, это слишком бы уже напоминало Азинск.
   «Бред какой-то! – покачал Андрей головой. – Приятель, уж не становишься ли ты суеверным?»
   Номер оказался вполне милым. Небольшое зеркало было расположено напротив кровати, так что лежавший на ней мог себя в нем видеть чуть ли не полностью.
   Андрей понял это почти сразу, поскольку первое, что сделал, войдя в номер, достал из сумки книжку Пембертона и, сняв ботинки, лег на кровать.
   «Интересно, – подумал он. – Кто же это такое придумал? Случайно получилось или кто-то побеспокоился о тех любовниках, которые будут этот номер снимать? Подражание тлетворному Западу? Ну-ну…»
   После этого он занялся Пембертоном и посвятил ему около часа, с увлечением следя за приключениями железного пирата.
   В поезде ему толком отдохнуть не удалось. Соседи попались шумные и глупые, какие-то мелкие бизнесмены, которые массированно пили водку и неумело пытались соблазнить проводницу, кстати и некстати демонстрируя ей толстые пачки денег. Проводница им мило улыбалась, но соблазняться не соглашалась.
   Угомонились они уже под утро. Таким образом, Андрею удалось поспать всего часа два, не больше. Да и то этот сон был не крепким, поскольку он все время ждал, что вот-вот откроются двери купе и в него полезут либо мальчики Дипломата, либо, что более вероятно, милиционеры.
   К счастью, обошлось.
   Почувствовав, что глаза его слипаются, Андрей аккуратно загнул уголок страницы, положил книжку под подушку и почти моментально заснул…
   Он проснулся в полной, как ему показалось, абсолютно мертвой тишине и лежал несколько секунд, пытаясь понять, где находится и почему так тихо.
   За окном медленно, но неотвратимо умирал день. В комнате было почти темно. С Андреем что-то происходило, вернее говоря, уже произошло.
   Что именно?
   Он провел ладонью по лицу и вдруг понял, что оно мокрое. Слезы? Да, во сне он плакал. Почему? Что приснилось ему там, в этом нереальном мире, в который любой человек уходит каждую ночь?
   Он не знал этого, потому что дверь уже захлопнулась, потому что он вернулся в реальный мир и связь с тем, что жило у него глубоко в подсознании, разрушилась. А память…память, как обычно, сыграла с ним одну из тех штук, которые проделывает почти каждое утро, заставляя людей забывать, что с ними было там, за пеленой сна, ограждая их от чего-то, убирая воспоминание об очередном путешествии в мир темноты, из которого они явились и в который обязательно уйдут.
   Может быть, это было нужно? Может быть, не будь этого милосердного свойства памяти, человечеству грозило бы всеобщее безумие?
   Он услышал, как за окном загудела машина, и это словно прорвало висевшую вокруг завесу тишины. Гудок машины потонул в разноголосице уличного шума, за стеной заплакал ребенок, кто-то прошел по коридору, тяжело ступая и радостно хихикая.
   Все, пора.
   Он прошел в ванную комнату и сполоснул холодной водой лицо. Потом он долго тер его полотенцем, словно стараясь избавиться от каких-то невидимых следов, оставленных на нем этой ночью.
   Вернувшись в номер, он понял, что чувствует себя гораздо лучше, закурил сигарету и вдруг страшно обозлился.
   «Разнюнился, как баба, – сказал он себе. – А тебе нужно действовать. И именно сегодня, через пару часов. Нет, ты сначала сделай все, что решил сделать, и лишь потом, вернувшись к себе на Урал, сиди и тоскуй хоть до потери пульса. Сейчас тосковать и сомневаться некогда. Сейчас нужно действовать, да так, чтобы кое у кого глаза на лоб вылезли».
   Прежде всего надо было что-то съесть. И подготовиться.
   Он сходил в ресторан при гостинице и плотно пообедал. Кормили, в общем-то, неплохо, но все же…
   «Нет, с домашней пищей всю эту ресторанную кормежку не сравнишь, – решил он, покончив с громадной, словно чебурек, котлетой и запив ее апельсиновым соком. – Здорово, вкусно, много. Но все же что-то не то… Словно бы – синтетика. Словно бы все это сделано не из мяса, а из синтетики, из поролона, что ли?»
   Вернувшись в номер, он вытащил пистолет и, разобрав его, тщательно почистил, протирая детали салфетками из стоявшего на журнальном столике пластмассового стаканчика. Патронов в обойме осталось всего два.
   Это было скверно. Два выстрела, и он без оружия.
   «Ничего, – успокоил он себя. – У Виктора на квартире наверняка что-то есть. Там я и пополню свой арсенал. Если, конечно, меня к этой квартире подпустят. Может быть, ребята Мамы попытаются перехватить меня еще в подъезде… Тогда придется стрелять».
   Он собрал пистолет, вогнал в рукоятку обойму и быстро дослал патрон в патронник.
   «Вот так. Чтобы без всяких проволочек, – успокоил он себя. – Стрелять, скорее всего, придется через карман куртки».
   Это он умел, это ему приходилось делать.
   Наумов выглянул в окно. Там, на улице, было уже совершенно темно. Стало быть, пора выходить.
   Он надел куртку, сунул пистолет в карман и, выйдя из номера, запер дверь. Ключ от номера сдавать он не собирался. Пусть дежурная думает, что он где-то здесь, может быть, в ресторане, может быть, в комнате компьютерных игр.
   Дежурная на него даже не взглянула, целиком погрузившись в мир «Санта-Барбары».
   «Вот и хорошо, вот и правильно», – подумал Андрей, спускаясь в лифте.
   Рядом с ним стояли три низкорослых японца и о чем-то чирикали по-своему. Судя по их строгим черным костюмам, они приехали в Москву представителями от какой-то фирмы. Очевидно, завязывать экономические отношения.
   На улице Андрей отошел от гостиницы метров на двести и почти сразу же поймал частника. Они немного поторговались и все же договорились о цене. Адреса Виктора Андрей частнику не сказал, назвал лишь улицу, решив высадиться из машины за квартал от нужного дома.
   Прием был, сто раз описанный в детективных и шпионских романах, но все равно действенный. Пройдясь к дому пешком, он попытается засечь, ведется ли за ним слежка. Если слежка есть, то при удаче он мог определить, кто именно ею занимается. Это могли быть как органы, так и мальчики Мамы.
   «Вот забавно будет, – подумал Андрей, – если окажется, что за квартирой Виктора следят и те, и другие».
   Он сделал так, как наметил. За квартал от дома Виктор попросил частника остановиться и, расплатившись с ним, вышел из машины.
   Андрей миновал группку парней с длинными прическами и волчьими взглядами. Они пока еще вели себя вполне пристойно, ограничиваясь лишь высказыванием мнения о проходивших мимо девушках да демонстративным смачным сплевыванием на асфальт под ноги некоторым, выглядевшим особенно безобидно прохожим. Их время придет позже, часа через два.
   Андрей шел не торопясь, так, словно вышел прогуляться без всякой цели. Проходя мимо стоявших у тротуара машин, он обязательно бросал на них быстрый взгляд, пытаясь определить, не сидит ли кто-нибудь там, в полутьме салона.
   Нет, все машины, мимо которых он проходил, были пустыми.
   Андрей сомневался в том, что ребята Мамы устроят на него засаду в подъезде. Неизвестные люди, непонятно для чего ошивающиеся в подъезде, обязательно привлекут к себе внимание жильцов. Нет, если они и следят за домом, то устроились либо в доме напротив, либо прямо в квартире.
   Андрей вспомнил могучую дверь в квартиру Виктора и покачал головой. Просто так ее не взломаешь. А шифра, ее открывающего, они наверняка не знали. В отличие от него.
   Стало быть, если слежка и есть, то наверняка ее ведут из расположенного напротив дома. В таком случае ему надо было всего лишь попасть в квартиру Виктора. Там по крайней мере он разживется оружием.
   И все же он был готов ко всему, вплоть до нападения в подъезде.
   Этого не случилось. Андрей вполне беспрепятственно вошел в подъезд, поднялся на этаж, на котором была нужная ему квартира. Торопливо оглядевшись, он убедился, что в коридоре пусто, и занялся дверью. Через несколько секунд замок тихо щелкнул.
   Вытащив пистолет, Андрей шагнул в квартиру, закрыл за собой дверь и сразу же метнулся в сторону.
   Никого. Тишина. Пустота… Вот и мило.
   Он все же прошелся по квартире и, убедившись, что засады и в самом деле нет, вернулся к двери, тщательно ее запер и сел в кресло.
   Пока все обошлось как нельзя лучше. Теперь надо было приступать к делу. И поторопиться. Теперь, когда Виктора убили, Андрей воспринимал его квартиру как просто квартиру, в которой лежат кое-какие ему необходимые вещи. Оставив их незнакомому, неведомому наследнику Дегина, он ничего не изменит. Виктора уже не вернуть.
   Стало быть, он не совершал ничего плохого, забравшись в квартиру погибшего друга. Некоторые вещи в ней обрадовали бы милицию. Может быть, даже найдется что-то, способное навести на его, Андрея, след. Этого допустить было нельзя.
   В квартире могли быть, например, негативы, с которых делали фотографии на фальшивые паспорта для Андрея. Да и сам фальшивый паспорт, в котором ему присваивалась веселая фамилия Тетерин, тоже был. И еще оружие. Ему необходимо было оружие.
   Андрей встал и прошел на кухню. Там, безошибочно ориентируясь в темноте, он нашел набор ножей. Их было восемь штук, от самых больших до самых маленьких. Неплохой заграничный наборчик. Вернувшись в гостиную, он положил ножи на столик, сходил в спальню и взял там плотное шерстяное покрывало. С помощью ножей, которыми он безжалостно пришпиливал края покрывала к раме, Андрей занавесил окно и наконец-то включил свет.
   Через пятнадцать минут, внимательно осмотрев все, что возможно, он с огорчением констатировал, что результат плачевный. Ничего. Совсем ничего. Ни негативов, ни паспортов, ни оружия.
   Вот так.
   Этого просто не могло быть.
   «Нет, все это должно быть здесь, – подумал Андрей. – Именно здесь, в гостиной».
   Он вспомнил, как Андрей вышел из кухни, чтобы положить куда-то фальшивый паспорт, и решил, что дальше, чем в гостиную, тот пройти не мог. И скрип… Да, был какой-то скрип. Словно бы что-то открывали, а потом закрывали. Тайник?
   Он внимательно осмотрел комнату. Два кресла, журнальный столик, телевизор, шкаф с книгами… Где?
   Андрей подошел к шкафу и стал его внимательно рассматривать. Десять минут спустя он вытащил из него все книги, благо их было не так уж и много, и быстро их пролистнул. Тут все было чисто.
   И все же где-то в этой комнате был устроен тайник. Его надо было найти.
   Шкаф. Старинный, украшенный резными завитушками, казалось, от времени ставший еще крепче и внушительнее. Может быть, за ним?
   Иронически усмехаясь и в душе считая, что занимается совершенно глупым делом, Андрей присел перед шкафом и стал методически нажимать на все его завитушки. Он делал это снизу вверх, планомерно, стараясь не пропустить ни одной.
   К его жуткому удивлению, когда он надавил примерно на двадцатую завитушку, послышался уже знакомый ему скрип. Через мгновение шкаф двинулся на него. Отпрыгнув в сторону, Андрей шлепнулся на ковер да так и застыл, удивленно наблюдая за происходящим.
   Собственно, все уже и произошло. Шкаф, словно толстая дверь, распахнулся на невидимых ему в данный момент петлях. За ним был вход в небольшую темную комнатку.
   «Бред, – подумал Андрей. – Вот так-так. Нет, подобное бывает только в кино».
   Однако это была самая настоящая реальность. Шкаф и комнатка-тайник.
   – Итак, мадридские тайны начинаются, – с иронией пробормотал Андрей. Он все еще не верил своим глазам.
   В этот момент зазвонил телефон.
   Андрей посмотрел на него не без интереса. Кто это может звонить? Те, кто следит за домом? А смысл? Если они и в самом деле следят, то прекрасно знают, что он здесь. Нет, звонить мог кто-то, кто не знает, что Виктор убит, звонить по какому-то делу. Его приятельница? Вполне возможно. Может быть, она звонит уже не первый раз и сейчас, допустим, разволновалась. Если он не ответит на этот звонок, она, в конце концов, позвонит в милицию и сообщит, что с ее приятелем что-то случилось… Нет, это было бы слишком большим совпадением.
   И все же он трубку снял, решив использовать шанс узнать для себя что-нибудь новенькое. И узнал.
   – Привет! – Голос в трубке принадлежал мужчине, явно молодому.
   Андрей молчал.
   – Эй, ты что не отвечаешь? Не узнал, что ли? Это я, Криницкий.
   Криницкий?.. А, это же спасенный паренек-милиционер. Андрей облегченно вздохнул и сказал: