«Вот тебе и плата, – подумал Андрей. – Нет, трогать эту конструкцию не стоит. Неизвестно, что она из себя представляет и что именно выкинет. Да и не деньги в этом пакете. Очередная „кукла“».
   Он быстро прошел в следующую комнату. Здесь, очевидно, была Мамина спальня. Много тряпья, причудливые занавески, коврики, какие-то пуфики.
   «Вот и хорошо, – подумал Андрей. – Только начнем мы с другого».
   Он вернулся назад, в комнату секретарши. Стоявший на ее столе компьютер был включен. Очевидно, в записанных на его жестком диске файлах было много интересно. Только у Андрея читать все это не было времени.
   Он быстро набрал команду, с помощью которой происходило форматирование винчестера, и нажал ENTER.
   Все, через пару минут вся записанная на жестком диске информация будет стерта.
   Убедившись, что процесс форматирования жесткого диска пошел, он вернулся в спальню и, выкинув из шкафа кучу платьев, поджег их. В следующей комнате он оборвал занавески, обрушил полку с книгами и тоже предал все это огню. То же самое он сделал и в третьей комнате, в которой лежал труп Мамы.
   Вот так, вот таким образом.
   Он дошел до стола секретарши и, отодвинув труп Наташки в сторону, обыскал ее сумочку. В ней лежала толстая связка ключей. Наверняка один из них был от офиса.
   В соседних комнатах, разгораясь все яростнее, гудел огонь. Дышать из-за дыма становилось все труднее. Прихватив ключи, Андрей выскочил из офиса и захлопнул дверь.
   Третий ключ подошел к замку, и Андрей запер дверь на два оборота.
   «Ну, вот теперь пусть пожарные попытаются эту дверь вскрыть», – ухмыльнулся он, спускаясь по лестнице.
   Выйдя из дома, он обошел его вокруг и увидел толпу зевак, которые наблюдали за разгоравшимся пламенем. Пожарных машин, как обычно, еще не было видно. Среди зевак стояли продавщицы из магазина «Феникс». Андрей определил это по фирменным значкам, прикрепленным у каждой из них к платью, и совершенно успокоился.
   По крайней мере в этот раз невинных жертв не будет.
   И вообще ему пора было уходить.
   Толпа становилась все гуще. Андрей толкнул своего соседа в бок локтем и спросил:
   – Это что, горит, что ли?
   – Не видишь, что ли, кретин? Горит, – зло буркнул тот.
   – А-а-а, а я-то думал… – пробормотал Андрей и стал выбираться из толпы, направляясь в ту сторону, где у него стояла машина.

Глава двадцать восьмая

   Андрей уехал.
   Все закончилось, и теперь ему нужно было время хорошенько все обдумать. И еще надо было возвратить машину Митяю…
   Ничего, это он сделает потом, может быть, завтра. А пока он хотел все хорошенько просчитать, обдумать, осознать. Это нужно было сделать, и причем немедленно, поскольку обстоятельства его жизни изменились и к ним надо было приспособиться.
   А может, и не надо? Что, собственно, так уж изменилось?
   Да, он наконец-то получил свободу. А разве раньше он был так сильно несвободен?
   Машина Митяя слушалась руля просто идеально.
   Андрей закурил сигарету и свернул из узкой улочки на широкое шоссе. Он еще не знал, куда едет, просто ехал куда глаза глядят. Похоже, они глядели куда-то за город, на природу. Впрочем, в любом городе, в какую сторону ни поедешь, если не отклоняться от курса, обязательно рано или поздно окажешься за городом.
   Докуда заяц бежит в лес? Правильно, до середины. От середины он уже бежит из лесу.
   Вот тоже и со свободой. Есть свобода и есть свобода. Самая настоящая свобода наподобие середины города. В определенный момент бег к ней превращается в бегство от нее, причем так быстро, что ты можешь этого и не заметить.
   Может быть, он уже пересек эту невидимую границу, за которой настоящая свобода превращается в одиночество, другой вид несвободы, несвободы от себя самого?
   Андрей понял, что находится в том странном состоянии, которое сродни состоянию человека, побывавшего под бомбежкой. Его не колотило, ему не хотелось плакать, не было никакой истерики. Просто временами мир становился для него как бы нереальным.
   «Почему я так спокоен? – подумал он. – Почему я так неестественно спокоен?»
   Гаишник махнул жезлом, и Андрею пришлось остановиться.
   Их было трое. Один в форме и двое в гражданском. У того, кто в форме, на груди висел автомат, короткоствольный, со складывающимся прикладом.
   – Выйдите из машины.
   Он вышел.
   – Документы.
   Андрей предъявил.
   – Имеете ли вы оружие, наркотики?
   – Нет.
   – Откройте багажник.
   «Какое счастье, – подумал он, – что я в этой кожаной куртке. Под ней пистолет почти не заметен. Если только специально не присматриваться…»
   – Хорошо, можете закрывать.
   Закрыл.
   – Можете ехать.
   «Бред свинячий! – подумал Андрей. – Да в любой нормальной, демократической стране на подобный осмотр понадобились бы чрезвычайные обстоятельства. И то я имел бы право возмутиться и подать в суд. Этот суд, скорее всего, кончился бы в мою пользу».
   Только не здесь, только не сейчас.
   Он усмехнулся.
   О каком законе может толковать наемный убийца?
   «Да, я наемный убийца! – говорил он себе. – Но, сейчас я имею шанс завязать, покончить со своим ремеслом. Просто так, без каких-либо последствий. Многие за подобный шанс отдали бы все».
   Город, собственно, кончился как-то сразу, сменившись густым березняком.
   Пора было остановиться. А то он, задумавшись, еще влетит в аварию. Вот этого Андрею было совсем не нужно.
   Он нашел место, в котором от шоссе ответвлялась какая-то дорога, и, свернув на нее, углубился в березняк. Но и по ней он проехал не далеко, свернул, уже без всякой дороги, на небольшую полянку и, проехав метров двадцать, остановился.
   Теперь можно было и снять куртку.
   Он так и сделал.
   Вокруг не было никого, и, стало быть, пугать своей наплечной кобурой ему было некого.
   Андрей вылез из машины и, прислонившись к капоту, закурил.
   Ему было совершенно плевать на то, что капот не такой уж и чистый. Сейчас это было не важно.
   Закуковала кукушка. Андрей вспомнил ту, которую услышал в лесу недалеко от Азинска, когда он уходил от захваченной бандитами колонны. Как и тогда, он не спросил у нее, сколько ему осталось лет жить.
   Никакого значения для него сейчас это не имело. Дорога к смерти, по которой шли они с Виктором, вывела его одного к жизни. В чем-то самураи были правы.
   Сейчас, вспоминая все свои действия, Андрей понимал, что каждый раз, идя на риск, в конечном счете выигрывал. И выиграл окончательно. Остался жить. И разве бывает выигрыш выше?
   «Бывает, – вдруг понял он. – Понять, разобраться в том, в чем я так и не смог разобраться почти за три года».
   Сначала это было некое шестое чувство, которое постепенно почти забылось, и вот неожиданно совсем недавно оно получило подтверждение. Только было уже поздно. Тот, кто мог помочь ему разобраться в смерти Марины, был уже мертв. А оттуда, из загробного царства, вестей получать еще не научились.
   «Да и есть ли оно? – подумал Андрей. – Что происходит с человеком после смерти, когда он превращается в кусок мертвого мяса? Куда уходят его знания, его чувства, его душа? Растворяются без следа в бесконечной Вселенной? Или все же правы попы и существуют рай и ад?»
   Он выбросил окурок и, закрыв машину, пошел в глубь леса. Ему хотелось пройтись, надышаться свежим лесным воздухом, забыть, забыться, хотя он и понимал, что забыть что-либо из последних двух-трех дней уже не сможет никогда.
   «Так все-таки существуют ли рай и ад? – думал он. – Если нет, то все, что я делал, совершенно бесполезно, никакая месть вообще не имеет смысла, потому что там, за порогом смерти, лишь пустота, перед лицом которой теряют смысл любые поступки. Если же рай или ад существуют, то я и тогда потерял всякую возможность встретиться с Мариной, поскольку, совершенно точно, попаду в ад. И к бабушке можно не ходить. Особенно если вспомнить, сколько человек я убил».
   Андрей тряхнул головой.
   «Ну ты, еше ударься в религию, – сказал он себе. – Покайся в грехах, уйди в монастырь… в женский, конечно. Хватит заниматься глупостями. Подумай-ка лучше о том, что будешь делать завтра, послезавтра, потом… Жизнь не кончена. Волей судеб ты оказался свободен. Все, кто что-либо знал о тебе, все доказательства того, что ты делал последние три года, погибли. Ты волен снова выбрать свою судьбу, волен стать кем угодно. Так реши, подумай, кем ты будешь».
   Это было резонно. В самом деле, надо было что-то решать.
   Он мог вернуться к себе домой и потом через некоторое время съездить за Ниночкой. Он мог забрать ее и увезти к себе домой, а потом устроиться куда-то на работу, зажить самой обычной жизнью и забыть годы, когда он сеял смерть. Навсегда.
   А можно было…
   «Нет, – подумал он, – только не киллером. Больше убивать я не буду. Хватит с меня крови. Хватит».
   Неподалеку от него на поляну вышел какой-то человек. Вот он остановился и стал оглядываться. Что-то в нем было знакомое. Андрей не поверил своим глазам.
   Внутри что-то поднялось и точно так же резко оборвалось.
   – Виктор?!
   Тот обернулся и, широко улыбаясь, пошел к нему.
   – Андрей! Черт, я тебя чуть не потерял.
   Они обнялись, да так, что едва не хрустнули кости. И сразу же отстранились.
   Андрей провел рукой по лицу.
   – Как тебе удалось уцелеть?
   – Лучший способ остаться в живых – это не умирать, – изрек Дегин.
   – Не понял, ничего не понял… – Андрей покачал головой. – Но ведь я сам видел…
   – Все это чепуха, – махнул рукой Виктор. – Небольшая штучка, которую используют при съемках фильмов. Хлопок ладони, и у тебя на глазу нашлепка. При этом раздавливается мешочек с краской. Короче, с расстояния не ближе метра полная иллюзия, что у тебя с мясом вырван глаз. Кино, понимаешь, это штука серьезная…
   – Значит, ты меня, подлый враг, провел? – нахмурился Андрей.
   – Ну, еще бы. Только в основном не тебя, а мальчиков Дипломата.
   Андрей толкнул его в бок кулаком.
   – И все-таки ты, куриный огузок, потом надо мной хохотал?
   – Ну, еще бы, безумно и бесконечно долго. Все-таки я тебя надул – ухмылялся Дегин.
   – Зачем?
   – Сложный вопрос.
   Виктор сел прямо на траву. Андрей последовал его примеру. Несколько раз махнув рукой и отогнав вившуюся около лица муху, Дегин стал рассказывать:
   – Эту киношную штучку я таскал с собой давно. Думал, рано или поздно, но она мне пригодится. Вот и пригодилась. За несколько минут до выстрела я понял одну очевидную истину: мы влипли так, как еще не влипали. Нас блокировали и бандиты, и милиция. Единственным способом увеличить свои шансы на спасение было разделиться. Надо сказать, что я тебя хорошо изучил за все время, что мы работаем на пару, и прекрасно понимал, как ты будешь действовать. Ты бы взял весь огонь на себя. Ты увел бы за собой погоню и дал мне совершенно прекрасно увильнуть. Но сам бы сложил голову. Слишком уж много было загонщиков.
   – Но я…
   – Помолчи, – прервал его Виктор. – Итак, мне надо было сделать так, чтобы ты заботился только о себе и не думал обо мне. Вот тут эта нашлепка и помогла. В результате, когда ты выскочил в дверь и бросился наутек, а основная погоня устремилась за тобой… Вообще это было даже забавно. Ты не видел, как из подъезда выскочили еще два мальчика Дипломата и вместе с милиционерами побежали вслед за тобой. Они бежали рядом. Блеск!.. Да, так вот, когда эта кодла устремилась за тобой, я выскочил из окна и открыл огонь. Мальчиков Дипломата я срезал. Милиционеров, конечно, убивать было не нужно и я это делать не стал. Зачем дразнить гусей? В общем, основную часть погони я увел за собой. Ты не заметил, что тебя преследовало совсем немного народу?
   – Заметил. А дальше…
   – Ну, дальше пошла уже рутина. Только мне пришлось довольно солоно. Один раз меня буквально чудом не прищучили. Короче, выбраться из этого города мне удалось лишь через два дня. Я приехал в Москву, сунулся в свою квартиру и быстро обнаружил, что ты там уже побывал.
   – И пришил перед ее дверями тоже двух мальчиков Мамы.
   – Мог бы сделать это и в другом месте.
   – Не мог.
   – Ладно… – Виктор перекрестил Андрея. – Отпускаю тебе твои грехи.
   – Принимаю, – склонил голову Андрей.
   – Вот-вот. Ну, обнаружив, что ты побывал в квартире, я моментально сообразил, что единственное место в городе, в котором тебя сейчас можно засечь, это офис Мамы. Ты наверняка занялся ею и ее командой вплотную. Как оказалось, я не ошибся. Только приехал я к офису, когда тот уже пылал.
   – А как ты нашел меня здесь?
   – Чисто случайно углядел, как ты садишься в машину. На глазах у толпы мне не хотелось затевать разговор. Я представлял, как ты отреагируешь на мое появление. И потом, тебе же надо было как можно быстрее уехать. Короче, я поехал за тобой.
   – Потом был пост ГАИ, – предположил Андрей.
   – Точно. Увидев, что тебя остановили постовые, я проехал дальше. Мне почему-то думалось, что с шоссе ты не свернешь. А ты свернул. Короче, пришлось поездить по всем боковым дорогам. К счастью, я нашел тебя быстро. А то мы могли бы разминуться.
   – Да, это здорово, что все так обернулось, – сказал Андрей.
   – Еще бы не здорово! – подмигнул Виктор. – Получается, путь к смерти и есть самый верный, а?
   – Получается.
   – Ну, давай рассказывай о своих подвигах. Ты что, уложил всю Мамину кодлу?
   – Всю не всю, но половину точно. Думаю, остальные нам не опасны.
   – Да не мямли. Рассказывай, как ты это все проделал? Мне же интересно…
   И Андрей рассказал…
   Когда он закончил свой рассказ, Виктор закурил сигарету и прицокнул языком.
   – Да, я думал, такое возможно только в кино. Блин, даже не верится. Ну, герой. Ну, силен.
   – Стараемся помаленьку, – пожал плечами Андрей.
   – Значит, все отлично, – радостно сказал Виктор. – Мы выпутались. Теперь никто ничего не сможет нам предъявить. Вот и здорово. А без работы мы не останемся. У меня уже есть одно очень серьезное предложение.
   – Ладно, рассмотрим, – прервал его Андрей и рассмеялся.
   Виктор тоже засмеялся.
   – Пошли к машинам, – наконец сказал он. – Надо все это отметить. Возле моей квартиры тебе пока показываться не стоит. Все-таки это именно ты завалил мальчиков Мамы прямо перед ее дверями. Ничего, у меня есть одна знакомая…
   Поживешь у нее. Между прочим, она в постели запросто такие штуки выделывает!..
   Он ткнул пальцем Андрея в бок.
   – Знакомая – это хорошо, – сказал тот, – только устал я чего-то. Надо бы пару дней просто отдохнуть.
   – Ничего, ничего, как только ты ее увидишь, враз передумаешь. Говорю тебе, женщина-огонь.
   Они повернулись и пошли к дороге.
   – Кстати, мерзавец этакий, – сказал Виктор, – за то, что ты прихватил из моей квартиры оружие и деньги, я не в обиде. Оружие тебе понадобилось для дела. А деньги? Вернул бы, что ли… Все-таки они мои, кровные.
   – В машине, – коротко ответил Андрей. – Да не беспокойся, ни одного бакса не пропало. Так и лежат в сумке.
   – Это здорово, – совсем уж весело вздохнул Дегин. – Когда между друзьями нет никаких непоняток.
   – Насчет непоняток – это ты сказал хорошо, – изменившимся голосом проговорил Андрей. – Ладно, крокодил, признавайся: Марину ты ухлопал?
   – Какую Марину? – Голос Виктора едва заметно дрогнул.
   – Ну, Марину, супругу мою. Тогда, почти три года назад. Давай, не отнекивайся. Только такой идиот, как ты, мог спереть для этого милицейскую машину.
   – Ладно, – махнул рукой Виктор. – Чего скрывать, я. Как узнал?
   – Я же тебе рассказывал, что напоследок поболтал с Мамой. Она, оказывается, давно уже на тебя материалы собирала, копила компромат.
   Виктор, заглянув Андрею в глаза, спросил:
   – Что, жалеешь?
   – Да нет, по первости, конечно, чуть с ума не сошел. – Его глаза сузились. – А сейчас… как-то все равно. Знаешь, с каждым убитым человеком начинаешь смотреть на проблему жизни и смерти по-другому. Мне просто интересно было, врет Мама или нет.
   Виктор развел руками и расплылся в улыбке.
   – Ну – я, казни меня, разрывай на части. Только учти, я тебя фактически спас. Кем бы ты сейчас был? Отцом семейства, озабоченным тем, как прокормить своих детей, как заработать для них деньги? А я сразу увидел, что из тебя получится великолепный напарник. Учти, напарник – это главнее всего. От него зависит твоя жизнь. Вот я, едва тебя увидел, понял, что ты тот единственный человек, который годится мне в напарники. А Марина мешала… – Дегин поморщился. – Она тянула тебя к другому. Ведь так?
   – Наверное, – неопределенно сказал Андрей. – Да ладно, чего ты всполошился? Ну, спросил я, чтобы непоняток не было. Между напарниками не должно же быть непоняток?
   – Не должно.
   – Ну и вот…
   Они направились к дороге и через пару минут на нее вышли. Машина Виктора стояла рядом с машиной Андрея.
   – Значит, так, – сказал Дегин – Сейчас каждый садится в свою машину, и едем к той знакомой. Там я тебя оставляю и возвращаюсь на свою квартиру. Надо пустить в ход кое-какие старые связи и узнать, засек кто-нибудь из тех, кому это знать не положено, что все-таки произошло с «конторой» Мамы. И вообще, думаю, нужно понюхать воздух и определить, не сгущаются ли над нами тучи.
   Андрей кивнул.
   – Потом, если все будет спокойно (а мне почему-то кажется, что все и в самом деле будет спокойно), я приезжаю к тебе, и мы будем думать, чем станем зарабатывать на жизнь дальше. Идет?
   Еще один кивок.
   – Ну вот и отлично. Тогда, поехали.
   – Хорошо, ты первый, я за тобой.
   – Само собой, – улыбнулся Виктор.
   Он пошел к своей машине.
   Андрей убил его, когда Дегин уже открыл дверцу.
   Спрятав пистолет в кобуру, он подошел в Виктору, который лежал, неловко подогнув левую руку, правой все еще цепляясь за дверцу, и удостоверился, что тот мертв.
   Все было правильно, он не промахнулся.
   Тогда Андрей сел в свою машину, надел кожанку и уехал. Он ехал обратно в Москву. Ему надо было вернуть машину.
   «Самое главное в напарнике, – думал он, – это быть в нем уверенным до конца. А если такой уверенности нет, то дело плохо».
   Еще он жалел о том, что поторопился и не расспросил Виктора о Бобренке. Как-то они были связаны. Там, в Азинске, они действовали вместе. И подмигивал Бобренок Андрею потому, что думал, будто тот в курсе их совместных с Виктором дел. А той ночью, когда Андрей ушел к Ниночке, Бобренок приезжал в гостиницу именно к Дегину. О чем-то они разговаривали, долго разговаривали, так долго, что Андрей увидел, как Бобренок уходил. Как он узнал, что Андрей ушел? А телефон на что? Виктор, зная привычки напарника, ему звякнул.
   «Что же они там замышляли, в этом Азинске? – думал Андрей. – И не подставил ли Виктор Бобренка Дипломату, да так, что того сразу же хлопнули? Вполне вероятно».
   Андрей знал, что ответов на эти вопросы он, скорее всего, уже не узнает. И Бобренок, и Дегин, и Дипломат были мертвы. Значит, спрашивать было не у кого. И все же можно было, вспомнив все до мелочей, сделать какие-то выводы. Но это будет потом, не сейчас, а когда у него появится свободное время.
   Сейчас же ему надо было вернуть машину.
   И еще Андрей был уверен, что Виктор приехал в Москву лишь чуть-чуть позже его. Он наверняка следил за каждым шагом, спокойно наблюдая, сломит он голову или все же переиграет Маму. В случае, если бы Андрей проиграл, он всегда мог сказать Маме, что его напарник наделал глупостей. И он за него не ответчик.
   Та, хорошо понимая, что этим Виктор отдается под ее крыло, сделала бы вид, будто ему поверила, поскольку нуждались в профессионалах. Или, может, в самом деле поверила бы. Кто ее знает.
   Андрей подумал, что Мама так и осталась для него загадкой. Так устроена жизнь, что не все тайны становятся явными. Откуда-то он был уверен, что теперь, когда «контора» Мамы перестала существовать, кто-то там, наверху, отдаст приказ и в самое ближайшее время все упоминания о ее деятельности исчезнут, растворятся без следа. Как будто не было на свете ни Мамы, ни ее «конторы».
   Однако свято место пусто не бывает. Андрей также был уверен, что очень скоро где-нибудь возникнет такое же учреждение. И во главе его будет стоять кто-то наподобие Мамы.
   Эта страна нуждается в киллерах. Очень. И до тех пор пока эта нужда не исчезнет, они будут. Исчезнут ли они когда-нибудь? Вряд ли.
   Еще он думал о том, что, вполне вероятно, всему происшедшему было и другое объяснение. Где-то там, наверху, существуют те, кто соперничает с учреждением, создавшим «контору» Мамы. На определенном этапе люди из этого учреждения решили, что надо сыграть с конкурентами плохую шутку. Но только чужими руками, чтобы никто никогда не смог подумать, будто они имеют к этому отношение. Для этой цели был найден профессиональный киллер. Кто именно, догадаться нетрудно. Что ж, работу свою он выполнил. Вполне возможно, что те две сотни баксов, которые лежали у Андрея в сумке, были как раз платой за эту работу.
   В таком случае они просто по справедливости принадлежат ему, Андрею, поскольку основную работу сделал все-таки он.
   Он ехал по шоссе и думал, думал. Он думал о Викторе и о Маме, и еще о многом, многом. Он делал это, забивая себе голову фактами и мелочами, которые потом надо будет объяснить. Он делал это, чтобы не зарыдать в голос, потому что никак не мог понять, как же так получилось, что он, простой человек, который хотел лишь жить в мире и спокойствии, растить детей и радоваться жизни, потерял единственную женщину на земле, которую по-настоящему любил, и стал монстром, чудовищем, убивающим людей легко, не задумываясь, в перерыве между двумя сигаретами.
   Он не мог понять, как это получилось, как это могло получиться.
   Но все же это было.
   Теперь судьба давала ему еще один шанс, еще одну возможность начать все заново. Эту возможность надо было либо использовать, либо отказаться от нее навсегда.
   Прямо сейчас…
   Андрей еще не знал, что выберет, еще не был уверен в том, что: путь к миру и спокойствию, или же путь к смерти…