Кудрявцев Леонид Викторович. Смерть по заказу

   – И как это? – спросил Андрей. Виктор плотоядно ухмыльнулся.
   – Все очень просто. Подумай сам – она женщина, причем, учти, не совсем старая. И вот если бы нашелся молодой мальчик, который своей пламенной юной любовью смог бы воспламенить…
   – Ох, сейчас ты у меня по шее получишь, – сообщил Андрей.
   – И тогда она, срывая с себя бриллианты и одежду, рыдая о загубленной молодости, упала бы к его ногам, чтобы жаркими поцелуями… – продолжал Виктор, открывая дверцу машины и наклоняясь, чтобы забраться внутрь.
   Но Андрей так саданул его коленом пониже спины, что Дегин влетел в машину, словно выпущенное из старинной пушки ядро.
   – Ах ты, старый развратник, – забираясь на заднее сиденье, дружелюбно проговорил Андрей. – Что же это ты мне предлагаешь, хмырь ты болотный?
   – Но я же предположительно, – оправдывался Виктор. – Хотя, если честно, иногда этот вариант кажется мне не самым худшим на свете.
   – Ну, нет, – проговорил Андрей. – Я, конечно, человек современный, но не некрофил же…
   – Как знаете, граф, как знаете! – взмахнул руками Дегин. – Было бы предложено. Потом, при чем тут некрофилия? Уверяю тебя, эта женщина вполне живая и отдавать концы не собирается.
   – Угу, если ей кто-то не поможет.
   – Ну, если помочь, то лапы надуть можем и мы с тобой. Запросто.
   – Ладно, хватит заговаривать зубы, – проговорил Андрей. – Давай лучше приступим к одному довольно милому и нужному делу.
   – Какому? – спросил Виктор, заводя мотор.
   – Дележу добычи, – невозмутимо ответил Андрей. – Денежки, денежки.
   – А тебе разве что-то полагается? – спросил Виктор, выруливая на проезжую часть улицы. – Аванс, он, понимаешь ли…
   – В ухо хочешь? – ласково спросил его Наумов.
   – Дяденька, не надо, – в притворном ужасе запищал Виктор. – Уй, дяденька, только не по голове. Это мое самое больное место.
   – Да, на языке врачей это называется клинический случай, – констатировал Андрей. – Редкий параноидальный эффект, местами переходящий в манию лягушки.
   – Какой это лягушки? – спросил Виктор, сворачивая к тротуару.
   – Ну той самой, из анекдота.
   – Из какого? – спросил Дегин, останавливая машину и поворачиваясь к Андрею.
   – Ну, которая приходит к врачу и говорит: «Доктор, дайте мне таблеток от жадности, только побольше… побольше…»
   Виктор засмеялся.
   – Клево, – наконец сказал он. – А в награду, друг мой, я и в самом деле поделюсь с тобой частицей тех сокровищ, которые умыкнул из дома дорогой и уважаемой Таисии Васильевны.
   Он полез в карман, достал пачку долларов и, задумчиво взвесив ее на ладони, сообщил:
   – Значит, так! Клиента будем брать на расстоянии?
   – Похоже, – мгновенно посерьезнев, сказал Андрей.
   – Не похоже, а точно. Смотри, как человек заботится о своей безопасности. Вон, даже стекла в доме поставил пуленепробиваемые. И телохранителей у него аж целых три штуки. Кроме того, нам нужно действовать аккуратно. Таким образом, очевидно, дичь придется брать с некоторого, расстояния, может быть, метров с пятидесяти. Это значит, что нам понадобится хорошая винтовка с оптическим прицелом. Правильно?
   – Правильно, – согласился Андрей.
   – Заграничную мы брать не будем. Стоит она гораздо дороже, чем отечественная. Конечно, бьет она получше, но это проявляется на большом расстоянии. Мы же будет стрелять метров с пятидесяти-ста, не больше. Для этого сгодится и наша. Согласен?
   – Да.
   – Стало быть, на покупку винтовки с прицелом и еще кое-каких необходимых приспособлений Короче, на полную экипировку для этого дела мы оставим пять тысяч. Думаю, в эту сумму я уложусь. Я говорю так, поскольку рассчитываю, что все снаряжение буду доставать я. Мне это легче. Не возражаешь?
   – Нет.
   – Таким образом, оставшиеся пять тысяч мы делим пополам. И в результате…
   Виктор отсчитал двадцать пять сотенных бумажек.
   – …получите ваши деньги.
   Он протянул их Андрею.
   Тот сунул деньги во внутренний карман куртки.
   – А пересчитать? – подражая интонациям Мамы, сказал Виктор.
   – Нет, я тебе точно сейчас уши поотрываю, – улыбнулся Андрей.
   – Ага, заводишься! – радостно вскричал Виктор. – Заводишься! Все-таки мне удалось…
   – Ладно, – уже серьезно сказал Андрей. – Все, треп кончился. Давай поговорим о деле.
   – Давай. Прежде всего надо решить, когда мы выедем.
   – Все будет зависеть от того, как скоро ты закупишь снаряжение.
   – Сегодня вечером, – что-то прикинув, ответил Виктор.
   – Стало быть, выезжаем завтра утром. До Азинска двенадцать часов поездом. Там мы будем поздно вечером. Значит, на все про все у нас останется шесть дней. Не густо, совсем не густо.
   – Но не так уж и мало, – возразил Виктор.
   – Верно, не так уж и мало. И все же нам придется работать на пределе. Самое сложное будет придумать, как к нему подобраться.
   – Будет день, будет пища, – уверенно заявил Виктор. – Что-нибудь придумаем. Что-нибудь подвернется. Как обычно.
   «Как обычно… А если не подвернется? – думал Андрей, и сам же себе отвечал: – Тогда нам придется что-то придумывать. В самом деле, в первый раз, что ли?»
   – Ну так какой план действий на этот вечер? – спросил Наумов.
   – Все очень просто, – пожал Виктор плечами. – Я еду за снаряжением. Ты – берешь билеты в аэропорту.
   – Может быть, поездом? – спросил Андрей.
   – Не стоит, – потратив несколько секунд на размышления, ответил Виктор. – Полетев самолетом, мы выиграем часов семь-восемь, не меньше. Это немало.
   – Но, с другой стороны, – возразил Андрей, – если нас будут в этом Азинске встречать, то аэропорт – самое удобное место, в котором нас могут засечь.
   Еще несколько секунд раздумий, и Виктор ответил:
   – Думаю, даже если нас будут встречать, это не так уж и плохо. Они засекут нас, но и мы, я уверен в этом, засечем их. Таким образом, мы узнаем сразу же, что о нашем приезде предупредили, и сможем, не теряя времени, вернуться назад, в Москву, чтобы поговорить кое с кем.
   – С Мамой?
   – А кто еще может предупредить о нашем приезде?
   На этот раз задумался Андрей.
   – Резонно, – наконец сказал он. – Решено. Летим самолетом.
   – В таком случае, – улыбнулся Виктор, – можешь выметаться из моей машины и отправляться за билетами. Мы как раз в нескольких шагах от касс «Аэрофлота». Усек?
   – Усек. Тогда давай свой паспорт. Виктор отдал ему документы и спросил:
   – Наверняка ты обернешься раньше меня. Помнишь номер замка на моей квартире?
   – Как можно забыть такие важные цифры? – усмехнулся Андрей.
   – Вот-вот. Заваливай прямо ко мне и жди. Я, скорее всего, вернусь поздно. Можешь что-нибудь приготовить. Там, в холодильнике, всякого добра вполне достаточно.
   – Есть, мой генерал! – Андрей приложил ладонь к голове.
   – К пустой голове руку не прикладывают, – сказал Виктор. – Давай выметайся. Мне надо кое-куда успеть. Иначе мы рискуем застрять в этом городе еще на сутки.
   – Понял.
   Андрей проворно выскочил из машины. Виктор помахал ему рукой и покатил по своим делам.
   Наумов развернулся и направился к кассам, до которых, и в самом деле, было рукой подать.
   Было жарко. Перед станцией метро стояла плотная шеренга торгашей, продававших фрукты, в основном бананы и апельсины, мороженое, пиво и газированную воду. Остановившись возле одного лотка, Андрей купил парочку бананов и перешел к лоткам, на которых шеренгами, как солдаты в строю, стояли книги. Новинки и издания, пользующиеся повышенным спросом, лежали плашмя, чтобы покупатели могли видеть цветные, красивые обложки.
   Порывшись на одном лотке, Андрей перешел к другому.
   Торопиться ему и в самом деле пока было некуда. Он уже представлял шумную, потную толпу перед аэрофлотовскими кассами и заранее содрогался.
   «Хорошо, если придется отстоять всего минут сорок, – подумал он. – А ну, как часика полтора? Бр-р-р…».
   Его внимание привлекла книга, на обложке которой был изображен бравый герой в блестящих доспехах, крепко сжимавший в руках что-то несусветное, долженствующее изображать бластер. На заднем плане виднелась роскошная красавица, отбивавшаяся от жуткого космического монстра. Лицо у героя было спокойное. Видимо, разворачивавшиеся у него за спиной события входили в его планы и до поры до времени вмешиваться в них он не собирался.
   – Во! Классный боевик! – показал ему большой палец книгопродавец. – Берите – не пожалеете. Суперкомандос сражается с чудовищами и спасает-таки Галактику, но, конечно, после многих увлекательных приключений. Друг его оказывается предателем, любимая девушка – инопланетным монстром…
   Он еще что-то говорил, но Андрей его не слушал. Разглядывая книгу, он думал:
   «И все же решится ли Мама нас сдать? Конечно, не сразу, а после того, как мы сделаем дело. Но все же решится или нет?»
   Он хорошо понимал: для того чтобы точно вычислить, когда это можно будет сделать, Мама должна будет послать в Азинск своего человека. Кого? Может быть, Никсона? Кстати, почему бы и нет?
   Никсон?
   Не так он уж и плох. Достаточно серьезный противник, с которым придется хорошенько повозиться. Причем все преимущества будут на его стороне. Он сможет сам выбирать средства, с помощью которых действовать. У них же такого выбора не будет. Например: если они его убьют, то отношения с Мамой восстановить уже не удастся. А Мама из тех женщин, для которых мир делится только на врагов и друзей. Друзей считанные единицы, все остальные – враги. И дело даже не в том, что они уберут ее человека. Просто если с Никсоном что-то случится, то она не сможет им больше доверять, даже в той малой степени, в которой доверяет сейчас. А это уже смертельно.
   Смертельно?
   Андрей усмехнулся.
   Как там сказал Виктор? Настоящий путь – это путь к смерти. Стало быть, с сегодняшнего дня они на этот путь вступили. Обратно уже не повернуть.
   А раньше?
   Да, конечно, раньше они с Виктором тоже рисковали, и рисковали по-крупному, но сейчас… сейчас, то, во что они ввязались, было смертельным риском, и шансов уцелеть было совсем мало, гораздо меньше, чем раньше.
   Он положил книгу обратно на столик и, поймав огорченный взгляд продавца, помотал головой.
   «Ну, извини. Ну, не нравится мне она. Что тут поделаешь?»
   За соседним столиком разговаривали два старичка книгопродавца.
   – Эх, вот я бы того, кто нами командует, этого пьяницу, я бы его… если бы он попался мне в руки. Я бы пригнул к земле две березы, привязал бы его за руки к одной, за ноги к другой – и отпустил.
   – Нет, а я бы, если бы его поймал, я бы его из автомата расстрелял. Я бы в него так стрелял, пока у меня руки не устали бы…
   Андрей взял в руки еще одну книгу. Это было совсем неказистое издание романа Сальгари «На дальнем западе». В соответствии с табелем о рангах книжка эта лежала у самого краешка стола. И цена на нее была, скорее всего, совсем бросовая.
   А между тем Андрей ее не читал. Больше всего он любил читать вот такие книжки, еще дореволюционных писателей, повествующие о путешествиях, приключениях, отважных исследователях джунглей. В то время, в конце прошлого – начале этого века подобных авторов было множество. Майн Рид, Купер, Сальгари, Буссенар, Хаггарт, Пембертон, Ферри, и еще, и еще… Что-то в них было, в этих книжках, что-то чистое, не замутненное безумным двадцатым веком, что-то такое, что Андрею нравилось.
   – Сколько?
   – Эта-то? – Книгопродавец бросил пренебрежительный взгляд. – Пятерка.
   – Держи.
   Расплатившись, Андрей сунул книгу под мышку и пошел в сторону класс «Аэрофлота».
   «Ну вот, по крайней мере теперь стоять в очереди будет не так уж и скучно», – подумал он.
   Несколько десятков шагов, и суматошный мир базарчика перед станцией метро остался позади.
   «А все же, – подумал Андрей, – интересно: сдаст нас Мама или нет?»

Глава седьмая

   Книга оказалась и в самом деле интересной. Прежде чем подошла очередь Андрея, он успел прочитать страниц семьдесят и, оказавшись возле окошечка кассира, не без труда вынырнул из мира прерий, по которым с риском для жизни пробирался отряд ковбоев.
   Через десять минут он уже вышел на улицу. В кармане у него лежали два билета на Азинск. Вылет завтра утром, в десять часов сорок минут. Полтора часа до регистрации… Получалось, что в аэропорту они с Виктором должны быть часов в девять, не позже.
   Они и будут. А там… Там начнется интересная игра… очень интересная.
   Андрей прошел до станции метро, опять миновал базарчик, на секунду встретившись глазами с какой-то пожилой женщиной, которая стояла с краю шеренги торговцев, сжимая в руках три пачки сигарет и протягивая их проходившим мимо людям, как икону, словно благословляя на какое-то непонятное, но наверняка уж не доброе дело. Взгляд у нее был такой…
   Андрей поежился и заторопился к входу в метро.
   «Боже, да что же это происходит с этой страной? – подумал он. – Ну ладно я, я сам выбрал тот путь, по которому иду, я сам за него и буду расплачиваться. По крайней мере невиновным в том, куда я в конце концов приду, назвать себя я не могу. А эти-то?.. Стариков-то зачем довели до такого?»
   Вот только никакого смысла в этом вопросе не было. Жизнь такова, какая она есть, и изменить ее… Ладно, проехали. Хватит об этом…
   Он купил в кассе метро жетончик и, проскользнув мимо турникета, вступил на эскалатор. Тот послушно понес его вниз, в подземную Москву, в ее нутро, в царство равнодушных лиц, спешащих на работу, по делам, просто куда-то в суету.
   И Андрей тоже пошел быстрее, тоже куда-то заторопился, может быть, инстинктивно стараясь подладиться под ритм толпы, не выделиться из нее, слиться во избежании… А, собственно, чего?
   Уже садясь в вагон метро, он вдруг понял, что толпа и его мнимая похожесть ни при чем, он понял истинную причину своей спешки. Он убегал, он старался отгородиться как можно большим расстоянием, пусть даже это будет всего несколько остановок подземной дороги, от этой старушки, от ее взгляда… Взгляда.
   Он снова поежился.
   Этот взгляд. Почему-то ему было важно уехать от него как можно дальше, хотя Андрей совершенно точно знал, что этот взгляд останется с ним, этот взгляд он запомнит навсегда и еще долго потом, вспоминая о нем, будет ежиться, словно бы в ту секунду, когда его глаза встретились с глазами этой старушки, произошло нечто… словно бы она не только угадала его прошлое и настоящее, но и будущее, то, что его ожидает в скором времени, может быть, через месяц, через год, а может, и завтра в Азинске – небольшом уральском городке.
   Плевать. С какой-то отрешенной ясностью он вдруг понял, что ему совершенно на это наплевать. Потому что изменить ничего уже нельзя. Выбор сделан, карты брошены. Обратно их уже не переложишь. Он выбрал дорогу, которая ведет к смерти, и теперь был обречен идти по ней, только по ней. До конца.
   Вот так. Вот такая она штука, жизнь.
   Словно очнувшись от долгого сна, Андрей помотал головой, огляделся.
   Метро. Пустые, равнодушные лица, развернутые газеты, раскрытые книги, портфели, рюкзаки, сумки. Реклама на стене: «Самые лучшие… Самые эффективные… Самые.»
   Он выскочил из вагона на первой остановке, даже не поглядев, что именно это за остановка, поскольку это не имело никакого значения, и пошел, почти побежал к эскалатору. Вверх, к свету, к солнцу, прочь из этого неживого подземного царства.
   Ему казалось, что эскалатор едет вверх медленно, невыносимо медленно, что он так никогда и не кончится. Но он все же кончился, и Андрей оказался на свежем воздухе.
   Мир все еще несколько плыл у него перед глазами, хотелось улечься прямо на тротуар и лежать, не двигаясь, не пытаясь встать, закрыв глаза, погрузившись в покой… покой…
   Он свернул в сторону, как зомби, не соображая, что делает, прошел около ста метров так, словно его направляла какая-то потусторонняя рука. Наумов свернул еще раз и оказался перед входом в какой-то садик, усеянный чахлыми деревцами. Здесь стояла скамейка. Он увидел ее ясно, словно бы выхваченную невидимым прожектором из окружающего тумана. Может быть, в этом садике были еще скамейки, может быть, они даже находились гораздо ближе, чем эта, но Андрей увидел ее и пошел, едва переставляя ставшие ватными ноги.
   И дошел. И опустился. И закрыл глаза. И тогда на него снизошли покой и умиротворение. И можно было сидеть, стараясь ни о чем не думать, погрузившись в пустоту и безвременье, забывшись, забывшись… отрешившись, чувствуя, как проясняется сознание, как отступает то, что навалилось на него в метро… чувствуя, как постепенно он становится самим собой, Андреем Наумовым, человеком, который за последние три года сменил несколько имен и фамилий, киллером, профессиональным убийцей, самим собой.
   А потом его так же внезапно отпустило. И он даже подумал, не стоит ли открыть глаза, но решил все же повременить, подождать, пока не будет в себе уверен окончательно.
   И повременил.
   А тем временем вокруг него что-то происходило, какие-то события. И постепенно, приходя в себя, он стал понимать, что события не совсем обычные. Хотя так ли это? Обычные голоса. Кто-то на кого-то наезжал, причем довольно круто. В смысл слов Андрей не вслушивался, было достаточно интонаций.
   Ага, вот, кажется, кого-то начинают бить. Бьют, похоже, сильно.
   На него, понятное дело, никто внимания не обращает. Видимо, приняли за наркомана, ушедшего в опиумную нирвану. К ним уже в этом городе, наверное, привыкли.
   Все-таки интересно, кого это так усиленно бьют? Видимо, избиваемый, судя по выкрикам, умудряется еще и дать сдачи.
   Андрею стало и в самом деле интересно. Он открыл глаза.
   Так и есть, били. Трое на одного. Нечестно, очень даже нечестно.
   Может, помочь?
   Он вдруг понял, что это именно то, что ему сейчас нужно, именно та встряска, которая поможет избавиться от последствий только что случившегося.
   Тот, кого избивали, уже не сопротивлялся. Он лежал на земле, и его с яростными воплями пинали ногами, норовя попасть по почкам, по голове, в живот и ниже. Однако, даже оказавшись на земле, избиваемый не желал сдаваться, вполне профессионально сыграв в «мертвого жука», закрыв лицо руками, скорчившись, словно младенец в утробе, стараясь защитить наиболее уязвимые места, чтобы, улучив момент, вскочить и продолжить драку.
   Андрей покачал головой.
   Ну уж нет. Когда бьет трое, встать, как правило, не удается никому. Если уж упал, то, значит, будешь бит.
   – Эй вы, – сказал он вошедшей в раж троице. – Ну-ка, прекратили. Повеселились, и хватит.
   Один из троих повернул в его сторону голову и крикнул:
   – Ребята, гляньте, наркот-то ожил!
   Двое других остановились и, окинув Андрея оценивающими взглядами, видимо, прикинули, что справятся с ним легко. Один из них, с тупым квадратным лицом, предложил:
   – Ну ты, вали отсюда подобру-поздорову. И учти – ничего не видел и не слышал. А то из-под земли достанем и глазки выдавим. Очень нежно и неторопливо. Дошло?
   – Дошло, – сказал Андрей. – Только, ребята, валили бы вы отсюда подобру-поздорову сами. Ножками. Пока целы. Я не шучу. Неохота мне с вами связываться. Молодые вы еще калеками становиться.
   – Так, – констатировал тот, который обратил внимание на Андрея первым, – у гражданина зашкалило борзометр.
   Счас мы ему будем клешни отрывать. Видимо, он в них не нуждается.
   «Лет шестнадцать, семнадцать, – на глаз определил Наумов. – Сопляки. Самый поганый возраст. Силы уже полным-полно, а в голове – ветер. Дети. Только очень жестокие. Добром они не уйдут. Придется драться».
   Собственно, именно это ему сейчас и было нужно – забыть о той слабости, которая настигла его в метро, так чтобы ее вытеснили новые, более яркие впечатления.
   – Понятно, – мрачно сказал Андрей, становясь в боксерскую стойку. – Давайте, подходите.
   А они, собственно, уже и подходили, вроде бы неторопливо, вполне согласованно, окружая его, беря в коробочку, так чтобы напасть сразу с трех сторон.
   – Слышь, Свин, – сказал один своему приятелю. – Боксер! Боксеров мы еще не били. Чаще Брюсы Ли попадаются недоделанные.
   «Все, сейчас они нападут, – понял Андрей. – А ребятишки-то накачанные. Наверняка в какую-нибудь доморощенную секцию ходят. А может, и не в доморощенную».
   Шестым чутьем угадав момент, когда троица бросится на него, Наумов начал на секунду раньше. Этой секунды ему хватило. Сделав выпад вперед, он нанес тому, кто стоял перед ним, коренастому парню с квадратным лицом, точный и короткий прямой удар в челюсть. Тот рухнул как подкошенный.
   Почувствовав за спиной колыхание воздуха, Андрей крутанулся на пятке и нанес второму парню, длинному, как пикан, акселерату такой же короткий удар в солнечное сплетение. Тот задохнулся и согнулся дугой. Кулак третьего просвистел прямо над головой Наумова, поскольку тот вовремя нагнулся. Ловко поймав его за руку, Андрей применил классический прием вольной борьбы – «мельницу», перекинув его через себя. Парень рухнул на каменную дорожку, как жаба, хотел было вскочить, но сейчас же получил коленом в подбородок.
   Конечно, последний прием не имел отношения к борьбе или боксу, но и за спиной Андрея, кроме всего прочего, был еще и могучий опыт дворовых драк, когда не соблюдаются никакие правила, когда прав тот, кто уничтожит; буквально втопчет в грязь противника. Какие-то правила соблюдались лишь в дворовых драках, существовали в шестидесятых-семидесятых. Во времена юности Наумова уже не считалось чем-то нечестным – ткнуть противника двумя пальцами в глаза или неожиданно ударить его коленом между ног.
   Нападавшие корчились на земле.
   Андрей сделал пару шагов назад, чтобы иметь возможность видеть всех трех. У него было ощущение, что на этом еще не закончится. Так оно и оказалось.
   Ребята и в самом деле оказались не слабаками. Наумов ничуть не сомневался: будь у него поменьше опыта, они бы сейчас уже пинали его, как того парня, который все еще мешком лежал в нескольких шагах от побоища.
   – Ладно, хватит притворяться, – сказал Андрей. – Либо уматывайте, либо вставайте – продолжим.
   Тот парень, который получил от него первым, поднял голову, мгновенно оценил диспозицию и пружинисто вскочил. Его слегка качнуло, но на ногах он держался вполне уверенно.
   – Гляди-ка, – ухмыльнулся он. – Сэнсэй. Ну ничего, мы и сэнсэев били.
   – Спорим, чаще бывало наоборот? – безмятежно поинтересовался Андрей, глядя, как встает тот, который получил от него в солнечное сплетение. Дыхание он выровнял на удивление быстро.
   Третий все еще лежал. Андрей подумал, что тот тоже вполне уже мог прийти в себя. Просто ждет момента, когда дерущиеся окажутся близко, чтобы схватить его за ноги. Это надо было учесть.
   – Может, все-таки отвалите? – вполне миролюбиво предложил Андрей.
   Крепыш отрицательно покачал головой.
   – Не-е, мужик, все. Мы тебя сейчас убивать будем. Понимаешь, нас безнаказанно бить нельзя.
   Ловким движением он выхватил из кармана пружинный нож. Щелкнул вылетающий из рукоятки клинок.
   – Ох, зря ты это, – вздохнул Андрей. – Совсем зря. Ножичек – это такая штука, которой владеть надо умело. Для этого надо тренироваться. Да не пол годика под руководством какого-нибудь доморощенного сэнсэя, а годами. Спрячь, советую.
   – А сейчас мы посмотрим! – ухмыльнулся крепыш, прыгая к Андрею и пытаясь резануть его самым кончиком лезвия по животу.
   «Начало почти правильное», – отметил про себя Наумов. Ловко уходя от лезвия, он одновременно локтем нанес удар в челюсть второму парню, который, видимо, по укоренившиейся привычке опять заходил со спины.
   Все, шутки кончились. Теперь все было всерьез. Настала пора применить кое-что, чему он научился в свое время в ОМОНе.
   Сделав обманное движение, Андрей ловко перехватил руку противника с ножом и с размаху ударил ее на излом об собственное колено. Послышался треск.
   Крепыш взвыл.
   «Сломанная рука – это просто мелочь по сравнению с тем, что я мог бы тебе сделать, – подумал Андрей, выворачивая у него из руки нож. – Радуйся, что так легко отделался».
   И тут же на его затылок обрушился удар. Это все же подобрался тот, второй. Правда, удар был недостаточно сильным, чтобы Андрей потерял сознание, но вполне ощутимым.
   Это было последней каплей. Окружающий мир приобрел красноватый оттенок. Зарычав от ярости, Андрей легко ушел от второго удара и, сделав быстрый выпад, полоснул отобранным ножом нападавшего на него парня по щеке, разрезав ее надвое. Парень взвыл дурным голосом и, зажав лицо руками, бросился наутек.
   Мгновенно развернувшись к катающемуся по земле крепышу, Андрей схватил его за волосы и рванул вверх, ставя на колени. Пристав к его горлу кончик лезвия, он почти ласково спросил:
   – Ну ты, плевок цивилизации, я ведь тебя, сейчас на мелкие полосы начну резать. Понимаешь ты это, задница с ручкой?
   Тот неловко трепыхался, стараясь вырваться, прижимая к груди сломанную руку. По запрокинутому лицу бежали слезы.
   – Дяденька, не надо… не надо, дяденька… – как в лихорадке, бормотал крепыш.
   – Ты на кого, ублюдок, с ножом кинулся? – спросил Андрей, легонько нажимая на рукоятку и проводя по груди парня длинную полосу, вспарывая рубаху. Кровь появилась почти сразу же.
   – Не надо, я прошу… не надо… – скулил крепыш.
   – Ты что думал, скотина, можешь бить любого человека и никогда не напорешься на того, кто тебе твои гнилые ручонки оборвет?