Куклин Евгений. Воды спят

предназначенных для того, чтобы можно было по ним попадать в другие миры.
Причем для этого требовалось пройти вполне определенный путь. К примеру,
прежде, чем покинуть равнину нужно было обязательно добраться до большого
круга в центре. Тогда не было ни Теней, ни Врат Теней, ни каменных столпов,
ни огромной крепости в середине большого круга, ни пещер под каменной
поверхностью равнины, ни спящих богов, ни Книги Мертвых. Не было ничего,
кроме равнины. Перекрестка миров. Или, возможно, времени. Есть учение,
весьма сомнительное, правда, что Врата ведут в один и тот же мир, только с
разрывом в десять тысяч лет во времени.
- На каком-то этапе все еще в очень давние времена, когда человечество
занималось самоутверждением, возникла мысль, что потенциально через равнину
в миры могут проникать захватчики. Вот тогда-то мудрецы из нескольких миров
договорились между собой внести первые изменения в равнину. Они построили в
большом круге крепость, в задачу которой входило не пропускать из мира в мир
большие группы вооруженных людей.
- Теперь мы добрались до края протоистории, эпохи, которую сейчас, с
легкой руки мифотворцев Гунни, в значительной степени исказивших ее,
вспоминают как "больную".
- Несмотря на все препятствия, завоеватели пытались проникнуть из мира
в мир. Кина, по-видимому, вначале была кем-то вроде вашего дьявола, Темного
Лорда, из тех, которые непременно всплывают раз в несколько столетий -
первый муж Госпожи был таким. Сама же Госпожа была из другого теста и
связана со многими такими же. Теперь их называют богами из-за того влияния,
которое они оказали на свое время. Правители тех времен решили пожаловаться
Кине и попросить ее одолеть "демонов" на равнине. Выполняя их просьбу, она
стала тем, что, для большей наглядности, мы будем называть богом. И она
потрудилась на славу, как и ожидали те, кто обратился к ней, и с теми
результатами, о которых более или менее точно рассказывают мифы. Потом,
когда Кина уснула, те, кто прежде призвал ее, создали под равниной лабиринт
пещер и похоронили ее там. Затем они же создали Шиветая, Непоколебимого
Стража, который должен был охранять ее. А может, они использовали для этой
цели одного из уцелевших демонов с таким именем, лишь добавив ему мощи и
обязав выполнять эту работу, если ты предпочитаешь менее общеизвестную
версию этой истории. Потом, слишком, по-видимому, утомившись, чтобы вновь
обрести свое величие, они удалились. Вот каким образом Кина сначала
возвысилась, а потом оказалась в плену.
- Почему они просто не убили ее? Вот чего я никогда не понимала, когда
речь заходила об этих сварах между богами. Существует единственная версия
мифа о Кине, согласно которой ее враги не просто спрятали ее. Они разрубили
ее на куски и разбросали их в разные стороны, но допустили, чтобы эти куски
остались живы и получили возможность пытаться воссоединиться.
- Мне кажется, что она владела заклинанием, которое позволяло связать
судьбы других богов с ее собственной судьбой. Эти создания ни одной секунды
не доверяли друг другу. Все они обладали разного рода защитными механизмами,
вроде того, который использовал Длиннотень, когда связал свою судьбу с
благополучием Врат Теней,
- Но Врата Теней больше не зависят от его здоровья. Во всяком случае,
пока он остается по эту сторону от них.
- Я просто упомянул его как пример, Дрема. Давай вернемся к истории
равнины. То, что последовало за падением Кины, не подтверждается никакими
документами. Но известно, что завоеватели на этом не успокоились, и были
предприняты дальнейшие попытки помешать им, сохранив равнину открытой для
торговли. Были созданы Ключи и Врата. Один из миров собрал своих колдунов,
велел им украсть души миллионов пленников войны и создать таким образом
Тени, обладающие свойством ненавидеть псе живое. В их намерения входило
полностью закрыть равнину. Тогда, что вполне естественно, какая-то другая
раса создала особые поля для защиты кругов и дорог. Никто не знает точно,
как и когда начали появляться каменные столпы, но они - одно из самых
последних "добавлений" к равнине. Вероятнее всего, они были установлены
предшественниками некоего религиозного движения, того самого, которое
создало Свободные Отряды. Эти камни - не живые существа, а всего лишь
предметы, созданные с определенной целью. Им равно безразличны и Тени, и
защитные поля, но они настроены на различные Ключи, которые проносили мимо
них в эпоху Свободных Отрядов.
- У меня просто голова идет кругом. Понадобится немало времени, чтобы
переварить все это. Что же, выходит, Кина вполне реальна?
- Абсолютно. Похоронена прямо где-то под тем местом, где и мы. У меня
никогда не возникало искушения отправиться разыскивать ее - вдруг да
ненароком выпустишь на свободу? Не знаю, возможно ли это, но лучше не
рисковать.
- А при чем тут Райдрейнак и Книга Мертвых? Какова их роль во всем
этом?
Война Райдрейнака против культа Кины предположительно происходила за
несколько столетий до появления Свободных Отрядов, но между тем и другим
было много общего, что наводило на мысль о связи между ними.
- О возникновении Свободных Отрядов известно, как ни странно, очень
мало, несмотря на относительную близость во времени. На протяжении
нескольких столетий существовало множество таких Отрядов. Они приходили из
разных миров и уходили в другие, представляя собой различные секты
приверженцев Кины. В основном, они не были захватчиками; их посылали с
исследовательской целью, или в качестве торговцев, или даже чтобы провести
Годину Черепов. Однако складывается впечатление, что их подлинной задачей
было решить, кому из миров следует предоставить честь быть принесенным в
жертву для того, чтобы эта самая Година Черепов наступила.
- И вся шайка миров решила, что мы лучше всего годимся для этой роли?
- Кина связывает между собой множество миров. Ее злоба универсальна,
по-видимому.
- И мы оказались "крайними" и были вынуждены захоронить ее у нас?
- Ты больше не в нашем мире, Дрема. Ты - между мирами. Где ты окажешься
в итоге, будет зависеть от того, через какие Врата ты выйдешь. И в наши дни
у тебя практически нет выбора. Это Врата, которые расположены прямо впереди,
на дальней стороне равнины. Как будто сама равнина закрывает перед тобой все
другие выходы.
- Не понимаю. Зачем это делается? И как?
- Иногда кажется, что равнина - живое существо, Дрема. Или, по крайней
мере, способна мыслить.
- Мы попадем в тот мир, откуда пришли? И куда так стремился Капитан,
потратив на это большую часть своей жизни?
- Нет. Отряд не может вернуться в Хатовар. Ворчун никогда не доберется
до своей земли обетованной. Те Врата Теней закрылись. Мир, куда вас ведут,
очень похож на наш собственный. В других мирах его называют, в переводе на
таглианский, не совсем точном, конечно, Страной Неизвестных Теней.
Не успев ни о чем подумать, я выпалила:
- Все Зло Умирает Там Бесконечной Смертью.
- Что? - Он явно выглядел испуганным.- Как ты узнала? Эти люди убивали
тех, кто создал Тени.
- Услышала мимоходом. От нюень бао.
- Да. Нюень бао де дуань. На современном нюень бао это означает что-то
вроде "Избранные Дети", в разговорном варианте, далеком от буквального
значения. В те дни, когда их предки были посланы из Страны Неизвестных
Теней, это означало, тоже приблизительно, "Дети Смерти".
- Ты изрядно потрудился, - заметила я.
- Вряд ли можно так сказать, учитывая, как давно я здесь. Что ни
говори, десять лет, Дрема. Ничто меня не отвлекало, на что ты так любишь
ссылаться когда не успеваешь сделать то, что хотела.
- Издеваешься? Я, по-моему, тружусь, "даже когда сплю.
- Ладно, сейчас отдохнешь. Кое-кто, способный управлять этим туманным
прожектором, призывает меня к себе. Тебе стоило бы пробраться туда и избить
этого паразита, чтобы он то и дело не выдергивал меня по всяким пустякам.
- Не стоит, бывший командир.
- Ты будешь...- Мурген исчез, точно его и впрямь выдернули.
Могу поклясться, что я слышала, как расхохоталась белая ворона, которая
слушала весь наш разговор.

77

- Ты что, с цепи сорвалась? - спросил Лебедь, когда я безо всякого
повода окрысилась на него. - Может, у тебя опять месячные?
Я покраснела. И это после двадцати лет, проведенных среди грубых
мужланов на двух копытах!
- Нет, зануда. Просто я неважно спала этой ночью.
- Что? - взвизгнул он - точно крыса, на которую наступили.
- Я неважно спала этой ночью.
- Ах, ну да. Наша прелестная маленькая Дрема не выспалась. Эй, парни,
кто-нибудь! Ро, Речник, кто угодно! Не хотите ли подойти поближе и
поделиться незабываемыми воспоминаниями о Храпе Во Время Дождя, который вы
слышали этой ночью?
- Командир, ты храпела похлеще, чем тигр в жару, - сказал Речник.- Люди
вставали и уходили на южную часть дороги, чтобы не слышать. Некоторым
хотелось задушить тебя или, по крайней мере, засунуть твою голову в мешок.
Готов поспорить, что если бы еще кто-то знал, что нам делать и куда идти, ты
уже была бы на одной повозке с Генералом Зиндабом.
- Я, такой нежный, душистый цветочек! Не может быть, чтобы я храпела.-
Меня и прежде обвиняли в этом преступлении, но всегда шутливо и никогда с
таким пылом.
Речник фыркнул.
- Лебедь раздумал жениться на тебе.
- Я убита. Придется попросить Одноглазого полечить меня.
- Полечить тебя? Да он о себе самом позаботиться не может.
Я попросила, чтобы мне дали поесть. Ах! Не стоило и трудиться. Еще
долго, долго мы будем на очень жестком рационе. Не успела я привести себя в
порядок - насколько это было возможно, - как движение возобновилось. Общее
настроение правильнее всего было бы назвать расслабленным. Мы пережили эту
ночь. И вчера, что ни говори, подобру-поздорову убрались от Протектора.
С расслабленностью было покончено, как только мы наткнулись на останки
Бадьи.
Огромный Бадья - настоящее имя его было Като Далья - в прошлом вор, а
потом офицер Черного Отряда, был почти отцом для меня. Он никогда не говорил
этого, а я никогда не спрашивала, но, по-моему, он все время догадывался,
что я - существо женского пола. Он очень не нравился некоторым моим
родственникам-мужчинам и, по-моему, имел с ними стычку.
Не дай Бог разгневать Бадью!
Каким-то образом я ухитрилась сдержать себя при виде него. У меня было
достаточно времени, чтобы привыкнуть к мысли о его гибели, хотя всегда
оставалась крошечная, бессмысленная надежда, что Мурген ошибается, что
смерть позабыла о нем, и он похоронен вместе с Плененными.
Я не успела сказать ни слова, а Бадью уже положили на повозку рядом с
Зиндабом.
Я потащилась дальше, и меня захлестнула волна совершенно неуместных
мыслей, которые неуместным образом часто приходят в голову в такие моменты.
На том месте, где мы провели ночь, осталось множество мусора, в
особенности связанного с животны-ми. Когда Плененные шли этим путем, было то
же самое. Однако, если не считать еще одного Странно выглядевшего трупа, не
было никаких признаков того, что они проходили здесь. Ни навозных куч, .ни
выброшенных за негодностью, полуизъеденнык точильных камней, ни обрезков
овощей, ни пепла от угольных жаровен - ничего. Остались лишь совершенно
высохшие человеческие тела.
Нужно будет обсудить это с Мургеном. Пока же это небольшое умственное
упражнение позволяло мне не сосредоточиваться на мыслях о Бадье.
Мы медленно двигались на юг. Дождь начинал идти и прекращался - все тот
же мелкий, моросящий, хотя временами, подув сильнее, ветер заставлял его
обжигать кожу. Я дрожала от холода, опасаясь, как бы не пошел дождь с мелкой
ледяной крупой или даже снег. Ничего худшего с нами пока не происходило. В
конце концов впереди неясно проступил силуэт таинственной крепости в центре
равнины - нашей первой цели.
Ветер начал дуть все сильнее и устойчивее.
Некоторые жаловались на холод. Другие жаловались на сырость.
Значительно меньшее число людей жаловались на скудное меню и уж совсем
горстка на все сразу. Я тоже была не в восторге от происходящего.
Весь день я чувствовала себя одинокой, почти покинутой, несмотря на
совершенно искренние усилия Лебедя, Сари и некоторых других. Только дядюшка
Дой делал вид, что ничего не замечает; не мог простить мне того, что я
отказалась стать его ученицей. Обычные для него эмоциональные махинации, с
целью оказать на меня давление, надо думать. Несколько раз я как бы выпадала
из реального времени и вынуждена была напоминать себе, что сейчас не следует
этого делать. Те люди, которые ушли, больше не смогут сделать мне больно.
Если я не позволю им этого. Реальность их существования зависит от меня. Они
живы лишь в моей памяти...
Даже это - своего рода бессмертие.
Мы, Бедна, верим в духов. И верим в то, что существует зло. Меня всегда
удивляло, что Гунни не признают ничего этого. Для них боль, вызванная уходом
близкого человека, носит менее личностный и гораздо более фаталистический
характер. Они воспринимают смерть как обязательную стадию жизни, которая
отнюдь не заканчивается данной трансформацией.
Если вера Гунни - в порядке своеобразной и не поддающейся нашему
осмыслению шутки божества - более точно отражает реальную теологию, я,
наверно, в прошлой жизни была очень, очень скверной девчонкой. Надеюсь, что
хотя бы тогда я от души повеселилась... Прости меня, о Лорд Времени,
Милосердный и Сострадательный. Я согрешила в сердце своем. Ты - Бог, и,
значит, Не Можешь Не Простить.

78

Теперь ветер приносил снежинки и швырял крошечные льдинки, которые
обжигали лицо и руки. Все это, конечно, пугало людей, но открытого
недовольства не проявлял никто. Лозан Лебедь рысью бегал туда и обратно
вдоль колонны, напоминая людям, чтобы они не отклонялись с пути, продолжая
идти только вперед. Похоже, погода ему ничуть не мешала. Видимо, он находил
ее бодрящей. И рассказывал всем, как это будет замечательно, когда самый
настоящей снег покроет землю на высоту эдак четырех-пяти футов. Мир тогда
выглядит чище, да, уж можете мне поверить! Снег... Он такой... Но, самое
главное, он скрывает от вас реальный мир.
Время от времени его суетня людям надоедала. Они кричали, чтобы он
заткнулся, и обещали, что отблагодарят Одноглазого, Гоблина или даже Тобо -
в общем, любого, кто сумеет забить Лебедю рот быстро схватывающимся
строительным раствором.
- Тебе, похоже, весело? - спросила я его.
- О, да! Никто ни за что не ругает - отлично. Судя по его мальчишеской
улыбке, все это не было проявлением ненужного геройства. Скорее, игрой, в
большой степени, возможно, предназначенной специально для меня.
Все северяне, казалось, обладали склонностью к игре. Даже Капитан и
Госпожа временами заигрывали друг с другом. А Одноглазый и Гоблин? Может
быть, удар, хвативший маленького черного колдуна, на самом деле был послан
Богом. Я даже представить себе не могла, что они могли тут учинить,
разыгрывая друг друга, находись оба в добром здравии.
Я высказала свое мнение по этому поводу Лебедю, но он меня не понял.
Когда же я объяснила, что имела в виду, ответил:
- Тут ты ошибаешься, Дрема. Если только эти двое не пьяны вдрызг, они
не представляют опасности ни для кого, кроме самих себя. Я уяснил это еще
двадцать лет назад. Как ты могла так промахнуться?
- Ты прав. И я знаю это. Просто все время пытаюсь нащупать, откуда
может придти опасность, чтобы успеть подготовиться к ней. И от этого у меня
портится настроение. Как тебе удается сохранять свою жизнерадостность?
- Погляди-ка вперед. Еще один день, максимум, два. И я смогу обнять
своих старых приятелей, Корди и Ножа.
Я искоса взглянула на него. Неужели возможность освобождения Плененных
вызывала у него, единственного среди нас, исключительно чувство радостного
волнения, но никак не страха? Что ни говори, все они провели последние
пятнадцать лет в ловушке, наедине со своим собственным разумом. Я вовсе не
была уверена, что даже Мурген не тронулся умом и что ему не приходилось
трудиться денно и нощно, чтобы успешно скрывать это. Другие же... Не
сомневаюсь, что некоторые зашли гораздо дальше и находятся на грани буйного
помешательства. Как тут было не бояться?
Очевиднее всего этот страх ощущался в Радише.
Она казалась почти невидимкой с тех пор, как присоединилась к нам на
этой стороне Данда Прэш. Речник и Ранмаст все время старались держаться
поблизости, но в этом, в общем-то, не было необходимости; и у нее было очень
мало потребностей. Она все больше погружалась в себя, о чем-то размышляя.
Чем дальше мы были от Таглио-са и ближе к ее брату, тем более замкнутой она
становилась. По дороге, после Рокового Перелеска, между нами возникли почти
сестринские отношения. Но после Джай-кура маятник качнулся в другую сторону,
и за время, проведенное по эту сторону гор, мы едва ли обменялись сотней
слов. Нельзя сказать, чтобы меня это радовало. Общество Радиши, наши беседы
и проявляющийся в них ее сильный ум - все это доставляло мне удовольствие.
В последнее время даже господину Сантараксите не удавалось разговорить
ее, хотя ей явно нравились его заумные шутки. Эта пара, взявшись за дело
вместе, была способна разнести в пух и прах доводы любого глупца быстрее,
чем мясник - распотрошить цыпленка.
Я сказала Лозану Лебедю, что думаю по поводу этой проблемы.
- Готов поспорить, что дело тут не в ее брате. С ним у нее никаких
серьзных проблем не будет. Подозреваю, что она пала духом из-за
невозможности вернуться назад. Черная меланхолия овладела ею, как только
стало ясно, что мы, скорее всего, движемся по дороге с односторонним
движением.
- М-м-м?
- Раджахарма. Для нее это не просто первый подвернувшийся под руку
лозунг, Дрема. Она серьезно относится к своим обязанностям как правительницы
Таглиоса. Ты уводила ее сюда, месяц за месяцем, и при этом она знала, что
делает Протектор от ее имени. Ты должна понять - она огорчена тем, что
позволяла использовать себя. И к тому же ей совершенно ясно, что, скорее
всего, возможности что-то исправить она лишилась навсегда. Ума ей не
занимать,
Ну, конечно, ему ли не знать, он ведь провел рядом с ней почти тридцать
лет.
- Мы вернемся.
- Ну, конечно! Один шанс на... даже не берусь сказать, на сколько, что
это произойдет. Но даже если и так, никто там нас дожидаться не станет. Во
всяком случае, не Душелов, верно?
- Согласна, Более того, я уверена, что через полгода она вообще выкинет
нас из головы. Найдет себе более интересную игрушку.
- Ну, теперь скажи - кому уместнее говорить "Воды спят", тебе или
Душелову? Ты ее не знаешь, Дрема. Никто ее не знает, кроме, может быть,
Госпожи, то немного. Но я довольно долго находился рядом ней. Пусть и не
желая этого, но - факт. Ее нельзя назвать целиком и полностью бесчеловечной.
И она не настолько тщеславна и невнимательна, какой хочет казаться. Самое
главное, думая о Душелове, нужно никогда не забывать об одном решающе важном
факте. А именно - она все еще жива в мире, где ее смертельным врагом была
Госпожа Башни. Вспомни, что в свое время рядом с Госпожой даже Хозяева Теней
выглядели неопытными забияками.
- Тебя на самом деле все это задевает, не правда ли?
- Просто констатирую факты.
- Тогда позволь напомнить тебе то, о чем ты только что сказал. Воды
спят. Женщина, которая прежде была Госпожой Башни, спустя всего несколько
дней вернется к жизни.
- Ты лучше поинтересуйся у Мургена, хочет ли она этого. Готов
поспорить, что там, где она сейчас, не так холодно.- Теперь холодный ветер
безжалостно пронизывал нас до самых костей.
Я не стала возражать, хотя ему было известно, что это не так. Он не мог
забыть, что помогал Душелову упрятывать Плененных в ледяные пещеры, пусть и
против воли.
Вороны, которые следили за нами, прилетели с севера, сражаясь с ветром.
Сделали несколько кругов, набрали высоту и унеслись к своей Мамочке. Не
много же они смогут ей доложить.
Нам снова стали попадаться тела, иногда по двое и по трое. Никто вообще
не знал точного числа Плененных. Мурген рассказывал, что почти половине
Отряда удалось уйти после того, как Душелов оказалась на свободе. Они
остались здесь. Я не помнила большинства из них. Среди них больше было
таглианцев и джайкури, чем членов Старой Команды, а это означает, что они
были завербованы в то время, когда я по просьбе Мургена отправилась на
север.
Мы наткнулись на Суен Дин Дака, телохранителя Бадьи из нюень бао. Тело
Дака было искусно подготовлено к ритуальному огненному погребению. То, что
Бадья посреди всего этого ужаса остановился, чтобы отдать эту честь одному
из самых своих спокойных и ненавязчивых товарищей нюень бао, говорило о
характере моего названного отца лучше, чем целые тома, - и о характере Дака
тоже. Бадья утверждал, что ему не нужна никакая защита и, следовательно,
телохранитель. Но Суен Дин Дак отказался покинуть его. Он чувствовал зов
силы, несравненно более могущественной, чем воля Бадьи. Не сомневаюсь, что
они стали друзьями, хотя и не демонстрировали этого на людях.
Потекли слезы, которых не было, даже когда мы нашли самого Бадью.
Лозан Лебедь и Суврин попытались успокоить меня. Оба маялись, не зная,
как я среагирую, если они обнимут меня. Я ничего против не имела, но не
знала, как без слов довести это до их сведения. Мне было слишком не по себе.
Сари удалось успокоить меня, когда нюень бао собрались, чтобы отдать
честь одному из своих.
Лебедь нес всякую чушь. Белая ворона опустилась ему на плечо и клюнула
в ухо. Одним глазом она разглядывала труп, другим - всех нас
- Твой друг был совершенно уверен, что кто-то пройдет этим путем снова,
Летописец, - заметил дядюшка Дой. - Он оставил Дака в позе, которую мы
называем "В ожидании упокоения". Так мы поступаем в тех случаях, когда
похороны приходится отложить. Ни боги, ни дьяволы не посмеют побеспокоить
мертвого, уложенного таким образом.
Я фыркнула.
- Воды спят, дядюшка. Бадья верил. Он знал, что мы придем.
Вера Бадьи была сильнее моей, которую едва не убила Кьяулунская война.
Если бы не непреклонное желание Сари воскресить Мургена, я бы не сумела
пройти через те времена, полные отчаяния. Если бы и Сари начала сомневаться,
у меня просто не хватило бы сил вынести все, что пришлось пережить.
Теперь мы здесь, и другого пути у нас нет, только вперед. Я вытерла
слезы.
- У нас нет времени на разговоры. Наши припасы крайне ограниченны.
Давайте погрузим его на...
- Мы предпочитаем оставить его в том же положении, - прервал меня
дядюшка Дой, - и на том же месте - до тех пор, пока у нас не появится
возможность проводить его как положено.
- Когда это еще...
- Что?
- Я видела не слишком много мертвых нюень бао после осады Джайкура. У
вас, конечно, прекрасные похоронные ритуалы, но я не раз была свидетельницей
того, что вы нарушаете их. Некоторых хоронили в горах, как Гунни. Одного в
земле, точно он был Ведна. Мне даже приходилось видеть труп, который натерли
сильно пахнущими мазями, завернули, точно мумию, и повесили вниз головой на
ветку высокого дерева.
- Похороны должны соответствовать и человеку, и ситуации, - объяснил
Дой.- Решающим является не то, что сделают с телом. Все церемониалы
предназначены облегчить душе переход в ее новое состояние. Они - вот что
по-настоящему существенно. Если они не соблюдены, дух умершего может быть
обречен скитаться по земле.
- Как призрак? Или как сноходец? Доя, казалось, испугал мой вопрос.
- Что? Как призрак? Нет, просто как не знающий покоя дух, который хочет
завершить все, что не успел в своей земной жизни. Но сделать этого он не
может, поэтому просто скитается, как неприкаянный.
Хотя по понятиям Бедны призраки - это злые духи, проклятые Самим Богом
и обреченные на вечные скитания, я не собиралась ни в чем разубеждать Доя.
- Ну, так оставим его здесь. Вы будете стоять рядом, пока все пройдут
мимо? Хотите удостовериться, что никто ненароком не заденет его?
Бадья положил Дака на краю дороги, чтобы те, кто придут после, не
потревожили его.
- Отчего он умер? - спросил Лебедь. И тут же вскрикнул - белая ворона
снова клюнула его в ухо.
Все повернулись и уставились на Лебедя.
- Что ты имеешь в виду? - спросила я.
- Послушай, если бы до Дака добралась Тень и кто-то попытался вытащить
его, он тоже лежал бы здесь, рядом с ним, Правильно? Значит, Дак умер как-то
иначе, еще раньше...- Чувствовалось, что мысли лихорадочно крутятся у него в
голове.
- Это сделала Душелов! - сказала ворона. Точнее, прокаркала, но слова
можно было разобрать.- Карр! Карр! Это сделала Душелов!
Нюень бао угрожающе придвинулись к Лебедю.
- Это сделала Душелов, - напомнила я им.- Вероятно, с помощью
какой-нибудь колдовской ловушки. К тому времени, когда Дак добрался до этого
места, она на десять миль опережала всех. Она была верхом, вспомните. Скорее
всего, как я представляю себе Дака, он заметил эту ловушку в тот момент,
когда Бадья споткнулся о нее, и прыгнул, чтобы спасти его.
- Если бы Протектор не освободилась, она не смогла бы установить эту
проклятую ловушку, которая убила Дака, - зловещим тоном заявила Гота.
Ее таглианский был сейчас лучше, чем когда-либо. И гнев, пылающий в ее
глазах, убедил меня в том, что это не было случайностью.
- Суен Дин Дак был вторым двоюродным братом моего отца, - прошептала
Сари.
- Люди, люди, мы уже проходили через это, - сказала я.- Забыть то, что
сделал Лозан Лебедь, невозможно. Другое дело - простить его, вспомнив, в
каких обстоятельствах он находился. Неужели кто-то из вас всерьез полагает,