Куклин Евгений. Воды спят

с криминальными элементами. Несмотря на протесты Одноглазого и вопреки
случайным промахам До Трана. Что такое эти криминальные элементы? Люди
весьма сомнительной нравственности, не имеющие ни малейшего представления о
дисциплине. Им ничего не стоит пойти на убийство ради лишнего кувшина вина.
Я от всей души надеялась, что у них с Серыми найдется чем позабавить друг
друга. И что эти "игры" обернутся кровью и для тех, и для других. Нам от
этого будет только польза.
Любая прогулка по городу обнажает жестокую суть Таглиоса. Нигде в мире
нет столько нищих. Если бы кто-то сумел собрать всех нищих Таглиоса и дать
им в руки оружие, он имел бы в своем распоряжении армию гораздо больше той,
которую собрал Капитан во времена войны с Хозяевами Теней. Если вы хоть
чуточку похожи на иностранца или просто состоятельного человека, они
нахлынут на вас со всех сторон, как волны. И все бьют на жалость. Не так
далеко от склада До Трана живет мальчик, у которого нет ни рук, ни ног. На
месте последних у него прикреплены деревянные колоды. Он ползает вокруг,
зажав в губах чашу. Каждый калека старше пятнадцати утверждает, что он -
герой войны. Но самое страшное - дети. Часто их калечат умышленно, жестоко
деформируя конечности. Продают людям, которые рассматривают несчастных калек
как свою собственность, потому что "кормят" их - раз в несколько дней дают
горстку поджаренных зерен.
Последняя премудрость этого города состоит в том, что люди, которые
эксплуатируют нищих, рискуют сами оказаться на их месте. Если не будут
очень, очень внимательно следить, что происходит у них за спиной.
Я как раз проходила мимо одного из несчастных. Из конечностей он
худо-бедно мог пользоваться одной рукой, подтаскивая себя с ее помощью.
Остальные были ужасно искривлены и ни на что не годились. Кости изломаны,
лицо и обнаженное тело покрыты шрамами от ожогов. Я остановилась и бросила
ему мелкую монету.
Он прошептал что-то и попытался отползти. Он все еще мог видеть одним
глазом.
Всюду, куда ни бросишь взгляд, кипела жизнь в неповторимой, сугубо
таглианской манере. Все средства передвижения были увешаны людьми, кроме
разве что рикши какого-нибудь богатого человека, к примеру банкира, который
мог позволить себе иметь вооруженных скороходов-охранников, разгонявших
прохожих бамбуковыми палками. Лавочники часто сидели прямо на своих
крошечных прилавках - просто потому, что другого места не было. Рабочие,
прокладывая себе путь локтями, спешили во всех направлениях с тяжеленными
грузами, яростно поливая бранью тех, кто оказывался на пути. Люди спорили,
дико размахивая руками, не обращая внимания на то, что рядом кто-то
испражнялся, если ему приспичило. Купались в сточных канавах, с равнодушием
взирая на то, что по соседству другие мочились в ту же самую воду.
Таглиос - тотальное, безжалостное изнасилование всех чувств человека,
больше всего страдает обоняние. Я терпеть не могу сезон дождей, но без него
Таглиос как среда обитания стал бы непригоден даже для крыс. Без дождей
эндемические холера и оспа косили бы людей гораздо сильнее, чем сейчас, -
хотя дожди приносят с собой вспышки малярии и желтой лихорадки, Болезни -
самые разные - явление обычное и воспринимаются стоически.
И потом здесь имеются прокаженные, чье положение придает новую глубину
таким понятиям, как ужас и отчаяние. Никогда моя вера в Бога не подвергается
такому испытанию, как при виде прокаженных. Кроме всего прочего, я знакома с
некоторыми из них лично и знаю, что очень немногие действительно заслуживают
такого страшного наказания. Разве что Гунни правы, и эти люди платят за то
зло, которое совершили в прошлых жизнях.
Над городом кружат коршуны и вороны, канюки и грифы. С точки зрения
этих пожирателей падали, жизнь прекрасна. Пока не приедут могильщики, чтобы
собрать трупы.
В поисках удачи люди стекаются сюда отовсюду, даже за пять сотен миль.
Но Удача - безобразная двуликая богиня.
То, что она творит с людьми, - ужасно, но если ты прожил в окружении
этого большую часть своей жизни, то перестаешь замечать всю уродливость
происходящего. Забываешь, что жизнь может и должна быть совсем иной.
Перестаешь удивляться тому, как много зла способен породить человек просто
самим фактом своего существования.

12

Библиотека, созданная и переданная в дар городу одним из прошлых
князей, значительно преуспевшим в коммерции и проникшимся ощущением важности
образования, поражает меня как символ знания, вопреки всему стремящегося
пролить свет в окружающий его мрак невежества. Едва ли не самые жуткие
городские трущобы расположены прямо напротив стены, которая окружает
территорию библиотеки. Рядом со входом постоянно толкутся нищие. Что, между
прочим, странно. Никогда не видела, чтобы кто-нибудь швырнул им монету.
В библиотеке имеется сторож, но функций охранника он не исполняет. У
него нет даже бамбуковой палки. Но она и не нужна. Святость этого места
знания соблюдается абсолютно всеми. Точнее говоря, всеми, кроме меня.
- Доброе утро, Адо, - сказала я, когда сторож распахнул передо мной
железные ворота.
Хотя я тут воспринималась всеми лишь как уборщик и мальчик на
побегушках, у меня был определенный статус. Все знали, что кое-кто из
бхадралока оказывает мне свое покровительство.
Статус и каста играют все более важную роль по мере того, как число
жителей Таглиоса возрастает, и ресурсы, имеющиеся в распоряжении города, не
успевают за этим ростом. Только за последние десять лет требования,
предъявляемые к тем, кто хочет принадлежать к той или иной касте, заметно
ужесточились. Люди отчаянно цепляются руками и ногами за то немногое, что
имеют. Заметно более могущественными стали ремесленные гильдии. Некоторые из
них обзавелись небольшими частными отрядами вооруженных охранников, которые
следят за тем, чтобы пришлые никоим образом не покушались на права их
гильдии, и которых иногда сдают внаем храмам или кому-то еще, нуждающемуся в
защите своих прав, Некоторые наши братья тоже выполняют работу в этом роде.
Она позволяет пополнить казну, создать контакты и незаметно просочиться
внутрь других закрытых сообществ.
Снаружи библиотека похожа на богато изукрашенный гуннитский храм. Ее
опорные столбы и стены покрыты барельефами на исторические и мистические
темы. Это не такое уж большое здание, всего тридцать ярдов в длину и
шестьдесят футов в ширину. Оно стоит на небольшом холме, заросшем деревьями,
в тени которых прячутся памятники. Основное помещение возвышается над
уровнем земли на десять футов. На втором этаже по всему периметру здания
тянется подвесная галерея, над ней распложена мансарда, а ниже уровня
основного помещения - очень хорошо обустроенный сухой подвал. С моей точки
зрения, такой интерьер делает человека слишком доступным взгляду. Если я
нахожусь в основном зале, а не в подвале или мансарде, любой может видеть,
чем именно я занимаюсь.
Пол в основном зале из мрамора, привезенного откуда-то издалека. На нем
ровными рядами стоят письменные столы, за которыми работают ученые, читая и
переводя рукописи или копируя пришедшие в негодность. Здешний климат не
благоприятствует долгой жизни книг. Библиотека страдает главным образом от
того, что вокруг нее все больше сгущается атмосфера пренебрежения. С каждым
годом число ученых уменьшается. Протектор не заботится о библиотеке,
поскольку та не может похвастаться древними книгами, содержащими
смертоносные заклинания. Таких поганых вещей тут и впрямь не найдешь. Хотя
можно обнаружить много интересного - если бы Душелов дала себе труд
поискать. Но любопытство такого рода не свойственно ее характеру.
Нигде я не видела столько застекленных окон, как в библиотеке.
Копиистам нужно много света. В наше время они, в основном, уже старики, и
зрение у них слабовато. Сантараксита часто твердит, что у библиотеки нет
будущего. Никто не хочет посещать ее. Он убежден, что нужно что-то делать с
истерическим страхом перед прошлым, который начал возникать еще во времена
его молодости, вскоре после того, как повылезали Хозяева Теней. С Черным
Отрядом дело обстояло несколько по-другому - страх перед ним начал
циркулировать еще до его появления.
Я вошла в библиотеку и огляделась. Мне нравилось это место. При других
обстоятельствах я была бы рада стать одной из помощниц Сантараксита. Если бы
смогла выдержать более детальную проверку, которой непременно подвергаются
будущие студенты.
Я была не Гунни. Не принадлежала к высокой касте. Думаю, мне не стоило
бы труда сфальсифицировать прошлое достаточно правдоподобно. Я прожила среди
Гунни всю свою жизнь. Но кастовые обычаи изнутри были мне не известны.
Получить образование могли только люди из касты жрецов и некоторых избранных
коммерческих каст. Зная и вульгату, и высокий стиль, я все же никогда не
смогла бы выдать себя, скажем, за человека, выросшего в семье жреца, для
которой наступили трудные времена. Практически, я не смогла бы выдать себя
за человека, выросшего в какой угодно семье.
Оказалось, что библиотека находится в полном моем распоряжении. И
никакой уборки, по крайней мере на первый взгляд, не требовала.
Меня всегда поражало, что в библиотеке никто не живет. Что она была
более пустой и, в этом смысле, более пугающей, чем любой храм. Кангали, эти
беспризорные и бесстрашные уличные мальчишки, которые в возрасте
шести-восьми лет сбегают из дома и сбиваются в шайки, рассматривают храмы
всего лишь как еще один потенциальный источник добычи. Однако библиотеку они
никогда не трогают.
С точки зрения необразованных людей, книги - это зло. Они шарахаются от
книг, как если бы те были переплетены в плоть создания столь же порочного,
как Душелов.
У меня было одно из лучших рабочих мест в Таглиосе.
На мне лежала ответственность содержать в порядке самое большое
хранилище книг в Таглианской империи. Понадобилось три с половиной года
интриг и несколько тщательно продуманных убийств, чтобы я заняла это место,
которое доставляло мне столько удовольствия. Здесь мной очень часто
овладевало искушение выкинуть из головы Отряд. Это искушение было настолько
велико, что я готова была забыть и о своей обязанности уборщика, погрузиться
с головой в книги. Когда никто не видел, конечно. Я быстренько достала свои
рабочие инструменты и заторопилась к одному из самых удаленных копировальных
столов. Он стоял в стороне, но позволял все видеть и слышать, так что меня
невозможно было застать врасплох, когда я занималась чем-то недозволенным.
Меня уже дважды заставали за такими занятиями, по счастью, оба раза с
тантрическими книгами с роскошными цветными иллюстрациями. Они подумали, что
я интересовалась грязными картинками. Сантараксита тогда посоветовал мне
изучать стены храмов, если меня привлекают вещи такого сорта. Однако я не
могла не почувствовать, что после второго из этих случаев он затаил в
отношении меня серьезные подозрения.
Они никогда не угрожали мне увольнением или хотя бы каким-то
взысканием, но дали ясно понять, что я перешла грань дозволенного и что боги
наказывают тех, кто выходит за пределы своего кастового или общественного
положения. Они, конечно, понятия не имели об истинном моем происхождении,
моих связях и моем полном нежелании принять религию Гунни со всем ее
идолопоклонством и терпимостью ко злу.
Я углубилась в книгу, которая представляла собой описание ранних дней
Таглиоса. Она была скопирована с очень старого манускрипта, целые куски в
котором были написаны в том же стиле, что и старые Летописи, над
расшифровкой которых мне пришлось изрядно поломать голову. Если бы не это
обстоятельство, я бы на нее и внимания не обратила. Баладитай, копиист, безо
всяких затруднений перевел рукопись на современный таглианский. Я утаила
заплесневелый, рассыпающийся на части оригинал. Мне подумалось, что, сравнив
его с современной версией, я смогу освоить диалект старых Летописей.
Если же нет, можно будет предложить Гиришу перевести кое-что для
Черного Отряда - возможность, на которую он должен просто наброситься,
учитывая, как мало сейчас подобной работы.
Книги, которые я хотела бы перевести, были скопированы с еще более
ранних версий. По крайней мере, две из них первоначально вообще были
написаны на другом языке - может быть, на том самом, на котором говорили
первые братья Отряда, когда они явились в наш мир с равнины Сияющего Камня.
Я приступила к делу.
Книга оказалась очень интересной.
Таглиос начинался как скопище грязных хибарок, возникшее на берегу
реки. Одни жители рыбачили, стараясь не угодить в пасть крокодилам, другие
занимались земледелием. По не совсем понятой причине, разрастаясь, город
захватывал последние жизнеспособные земли перед рекой, а затем и зловонные
топи дельты, где в те дни нюень бао еще не обитали. Торговцы, спускаясь с
верховьев реки, затем перегружали свои товары и дальше везли их по суше во
"все великие княжества юга". Какие именно, не упоминалось.
Вначале Таглиос платил дань Баладилтиле. Согласно устным сказаниям, это
был великий город, который больше не существовал. Поговаривают, что к нему
имеют отношение действительно очень древние развалины неподалеку от
поселения Видеха. Само же это поселение связывают с интеллектуальными
достижениями "Империи Курао" в центре него находятся развалины совершенно
другого типа. В Баладилтиле в древности родился Райд-рейнак, князь-воин,
который почти истребил Обманников, а горстку выживших захоронил там, где
были спрятаны их священные тексты, Книги Мертвых, - в той самой пещере, где
теперь в ледяной паутине были погребены Мурген и вся наша Старая Команда.
Источником этих сведений для меня стала не только та книга, которую я
сейчас читала. Я связывала прочитанное с тем, что мне доводилось читать или
слышать раньше. Захватывающая работа. Для меня.
Здесь был ответ для Гоблина. Князья Таглиоса не могли быть королями,
потому что они почитали как своих повелителей королей Нанды, из рук которых
и получали власть. Конечно, Нанды больше не существовало, и Гоблин наверняка
захочет узнать, почему, в таком случае, князья Таглиоса не могли просто
короновать себя сами. Существовало множество подобных прецедентов. На
протяжении столетий непосредственно перед появлением Черного Отряда это было
излюбленное развлечение всех, у кого было хотя бы трое-четверо приверженцев.
Я преодолела настойчивое желание заглянуть вперед и прочитать о тех
временах, когда в мире возникли Свободные Отряды Хатовара. Не следовало
торопиться. То, что происходило до их появления, наверняка поможет
разобраться в том, что случилось после него.

13

Внезапно я вздрогнула, почувствовав, что не одна. Я и не заметила, как
прошло время. Солнце уже несколько часов скользило по небу. Характер
освещения внутри библиотеки изменился, превратившись лишь в бледную версию
того, что было утром. Скорее всего, набежали облака.
Очень надеюсь, что я не подскочила или каким-то другим образом не
проявила свою реакцию. Ни в коем случае нельзя было демонстрировать свою
осведомленность о том, что за спиной у меня кто-то находится. Возможно, все
дело было в его дыхании - запах кэрри с чесноком ощущался очень сильно. С
уверенностью могу сказать лишь, что никаких звуков я не слышала.
Я постаралась унять сердцебиение, придала лицу спокойное выражение,
повернулась и...
Встретилась взглядом с Главным Библиотекарем, моим непосредственным
начальником, Сурендранатом Сантаракситой.
- Дораби. Итак, ты умеешь читать.
В библиотеке меня знали под именем Дораби Дей Банерай. Достойное имя.
Человек, который носил его, много лет назад погиб, сражаясь со мной бок о
бок неподалеку от Рощи Дака. Теперь тот факт, что я присвоила себе его имя,
не мог причинить ему вреда.
Я не произнесла ни слова. Трудно было что-либо отрицать, если
библиотекарь стоял за моей спиной достаточно долго. Я прочла уже половину
книги, в которой не было не только никаких иллюстраций, но даже ни одного
отрывка, содержащего тантрические мотивы.
- Я некоторое время наблюдал за тобой, Дораби. Твой интерес и навыки не
вызывают сомнений. Очевидно, ты читаешь лучше большинства моих копиистов.
Равным образом очевидно, что ты не принадлежишь к касте жрецов.
На моем лице застыла деланная улыбка. Я обдумывала, не следует ли убить
его и куда в этом случае девать труп. Может, сделать так, чтобы подумали на
Душелова... Нет. Главный библиотекарь Сантараксита был стар, но все еще
достаточно крепок, чтобы отшвырнуть меня, если я попытаюсь задушить его. В
некоторых случаях малый рост оказывается помехой. Он был выше меня всего на
восемь дюймов, но в этот момент мне казалось, что на целых несколько футов.
И к тому же в дальнем конце библиотеки слышны были голоса.
Я не стала раболепно опускать взгляд. Сантараксита уже понял, что перед
ним больше, чем просто любознательный уборщик, пусть даже и неплохой. Я
содержала это место в чистоте. Таково правило Отряда. Если нам приходится
принимать участие в общественных работах, наше поведение не должно вызывать
никаких нарекания, и дело свое мы обязаны делать хорошо.
Я ждала. Пусть Сантараксита сам решит свою судьбу. А заодно и судьбу
библиотеки, которую так любил.
- Вот как, значит. Наш Дораби - гораздо более талантливый юноша, чем
предполагалось. Что еще ты умеешь делать, о чем нам следовало бы знать,
Дораби? Писать, к примеру? - Я, конечно, не стала отвечать.- Где ты этому
научился? Члены бхадралока не раз спорили на тему, обладают ли те, кто не
входит в касту жрецов, гибкостью ума, необходимой для изучения Высокого
Стиля.
Я по-прежнему молчала.
Рано или поздно, он займет определенную позицию. Вот тогда я среагирую
соответственно, Я надеялась обойтись без того, чтобы убивать его и
сотрудников библиотеки; еще меньше мне хотелось разрушать ее саму - все это
еще могло пригодиться. Именно такого подхода Одноглазый стремился
придерживаться годами. Если нужно - схитри. Не следует настораживать
Душелова, а это непременно произойдет, если у нее под самым носом случится
нечто подобное.
- Молчишь? Тебе нечего сказать в свое оправдание?
- Тяга к знаниям не нуждается в оправданиях. Еще Сондел Госх-Джанака
утверждал, что в Саду Мудрости нет каст, - хотя в те времена касты имели
гораздо меньшее значение.
- Сондел Госх имел в виду университет в Викрамасе, где все студенты
должны были сдавать всеобъемлющий экзамен, прежде чем им было позволено
войти под его своды.
- И многие ли студенты любой касты, не способные прочесть Панас и
Пашидс, были к этим экзаменам допущены? Сондела Госха недаром называли
Джанакой. Викрамас был местом, где изучали прежде всего религию Джанай.
- Уборщик, который имеет такое представление о религии, уже не уборщик.
Видно, и в самом деле настал Век Кади, когда все встает с ног на голову.-
Кину в Таглиосе предпочитали называть Кади, имея в виду одну из ее наименее
ужасных ипостасей. Имя Кина употребляли редко - вдруг Темная Мать услышит и
проснется? Только Обманники жаждали ее появления. - Где ты приобрел эти
навыки? Кто тебя учил?
- Много лет назад начало было положено одним моим другом. После того,
как мы похоронили его, я продолжал учиться сам.
Все это время мой взгляд был неотрывно прикован к его лицу. Для старого
ученого, чья зацикленность на своей работе была предметом насмешек молодых
копиистов, он производил впечатление человека на удивление умственно
гибкого. Но, в таком случае, он был гораздо умнее, чем казался. Может, даже
понимал, что, сорвись с его губ лишнее слово, и его труп поплывет по реке,
чтобы упокоиться где-нибудь в болотных топях.
Нет. Господин Сурендранат Сантараксита пока еще не жил в мире, где тот,
кто читал и хранил в памяти священные тексты, мог одновременно резать людям
глотки и иметь дело с колдунами, мертвыми и ракшасами. Господин Сурендранат
Сантараксита не думал о том, что с ним станет, если он сболтнет лишнее.
Просто он был кем-то вроде святого отшельника, обеспокоенного только тем,
чтобы защитить все то хорошее, что было в знании и культуре. Это,
собственно, было ясно для меня и раньше, по прошлым наблюдениям. Но не
вызывало сомнений и другое - наши мнения по поводу того, что именно можно
назвать "хорошим", наверняка не всегда совпадают.
- Значит, ты просто очень хочешь учиться.
- Я испытываю влечение к знаниям сродни тому, как некоторые люди
испытывают влечение к удовольствиям плоти. Так всегда было. Я ничего не могу
с этим поделать. Это страсть.
Сантараксита наклонился, внимательно вглядываясь в мое лицо близорукими
глазами.
- Ты старше, чем кажешься. Я не стала возражать,
- Меня считают моложе, чем на самом деле, из-за маленького роста.
- Расскажи мне о себе, Дораби Дей Банерай. Кем был твой отец? Из какой
семьи происходила твоя мать?
- Вряд ли вы слышали о них.
У меня мелькнула мысль, что, может быть, не стоит развивать эту тему.
Однако Дораби Дей Банерай имел свою историю, и я вживалась в нее на
протяжении целых семи лет. Если просто не выходить из образа, все будет
выглядеть вполне правдоподобно.
Оставаться в образе. Быть Дораби, которого застали за чтением.
Предоставить Дреме отдыхать и не беспокоиться о том, что делать, пока не
придет время вновь выйти на подмостки.
- Ты чересчур принижаешь себя, - сказал Сантараксита.- Возможно, я знал
твоего отца... Если он был тот самый Доллал Дей Банерай, который не смог
воспро-тивиться призыву Освободителя вступать в его легион,
одержавший потом победу при Годжийском броде. Я уже упоминала о том,
что отец Дораби умер, и не могла сейчас взять своих слов обратно. Как могло
случиться, что он знал Доллала? Банерай - одна из самых старых и наиболее
распространенных традиционных таглианских фамилий. О людях, ее носивших,
упоминалось и в том тексте, который я читала совсем недавно.
- Наверно, это был он. Я не знал его хорошо. Помню, как он хвастался,
что был одним из первых, кто завербовался. Он принимал участие в походе
Освободителя, когда нанесли поражение Хозяевам Теней. И так и не вернулся с
Годжийского брода.- Кроме этого, мне мало что было известно о семье Дораби.
Я не знала даже имени его матери. Как такое могло произойти, чтобы во всем
огромном Таглиосе я столкнулась именно с тем человеком, который помнил его
отца? фортуна и в самом деле богиня с причудами.- Вы хорошо его знали? -
Если это было так, библиотекарю, похоже, придется все же исчезнуть, иначе
мое разоблачение неминуемо.
- Нет. Нельзя сказать, что хорошо. Скорее даже плохо.- Теперь у
господина Сантаракситы сделался такой вид, точно у него пропало желание
говорить на эту тему. Обеспокоенный и задумчивый. Немного помолчав, он
сказал.- Пойдем со мной, Дораби.
- Господин?
- Ты завел разговор об университете в Викрамасе. У меня есть перечень
вопросов, которые задают тем, кто хочет его посещать. Просто из любопытства
мне хотелось бы проэкзаменовать тебя.
- Мне мало что известно о Джанай, господин. По правде говоря, в
хитросплетениях своей собственной религии я не слишком-то хорошо разбиралась
и поэтому всегда опасалась того, что кому-то вздумается экзаменовать меня в
этом смысле более детально. Другие же религиозные учения были просто
напичканы такими персонажами, как, скажем, Кина, гордо шествующая по земле.
Мне вовсе не улыбалось запинаться о валуны всяческих нелепостей, торчащие из
почвы моей собственной веры, которую я, к стыду своему, возделывала безо
всякого усердия.
- Этот экзамен по сути своей не религиозен, Дораби. Он выявляет
качества потенциального студента в области морали, этики и способности
мыслить. Монахи Джанака не хотят давать образование людям, у которых
запятнаны души.
В таком случае, мне придется погрузиться в образ Дораби очень глубоко.
У Сони, веднаитки и девушки-солдата из Джайкура душа была чернее, чем ночная
тьма.

14

- И что ты потом сделала? - спросил Тобо. Набив полный рот ароматным
рисом по-таглиански, я ответила:
- Потом я пошла и навела в библиотеке чистоту. А Сурендранат
Сантараксита остался там, где был, застыв от потрясения, которое вызвали у
него ответы жалкого уборщика. Я могла бы объяснить ему, что всякий, кто
внимательно прислушивается к уличным рассказчикам, проповедям нищенствующих
жрецов и легко доступным бесплатным советам отшельников и йогов, сможет
удовлетворительно ответить на большинство вопросов из Викрамаса. Проклятие,
да любая веднаитка из Джайкура была способна на это!
- Мы должны убить его, - сказал Одноглазый.- Как будем делать это?
- Другого у тебя нет на уме, да? - спросила я.
- Чем больше мы прикончим сейчас, тем меньше будет их болтаться вокруг
и трепать мне нервы, когда я состарюсь.
Может, он так шутит? Не знаю.
- Давай будем беспокоиться об этом, когда ты начнешь стареть.
- Расправиться с этим типом будет проще простого, Малышка. Он ничего
такого не ждет. Вам! И нету. И никто даже не побеспокоится. Задуши этого
придурка. И оставь на нем румель. Пусть это будет на совести нашего старого
приятеля Нарайана. Он в городе, и нужно постараться побольше вывалять его в
дерьме.
- Следи за языком, старик.- Одноглазый забулькал, выплевывая скотские