Куклин Евгений. Воды спят

потрясены, узнав о Гоблине, и больше всего беспокоились о том, как бы
Одноглазый не узнал, что случилось с его другом.
- Гоблин вонзил Копье Страсти в тело Кины. Оно все еще там. Ты знаешь
меня, знаешь, какое значение я придаю тому, что символизирует дух Отряда. Я
убеждена, что, не считая Летописей, знамя - самый важный наш символ. Оно
сопровождало нас на всем пути в Хатовар. Благодаря ему осуществляется связь
поколений. Я пойму, если у кого-то возникнет желание вернуться за ним, но
этот "кто-то" буду не я. По крайней мере, в ближайшие десять лет.
Ощущение довольства вновь растеклось по телу. Я встала. Лебедь протянул
руку и помог мне подняться на возвышение.
- Вот это да! Речник засмеялся.
- А я все жду, когда ты, наконец, заметишь.
Трещина в полу почти исчезла.
Я подошла поближе. Она по-прежнему уходила в неведомые глубины, но по
ширине стала не больше фута.
- С чего это она исцелилась так быстро? - У меня мелькнула мысль, что,
возможно, наше присутствие послужило своего рода катализатором. Проследив
взглядом расселину до трона демона, я заметила Тобо и Доя, которые торопливо
шагали в нашу сторону. Глаза Шиветая были открыты. Он наблюдал.- А мне
послышалось, будто ты сказал, что все ушли.
- Все дело в землетрясении, - ответил Речник, делая вид, что не
замечает присутствия Доя и Тобо.
- Нет, это появилось совсем недавно, - возразил Лебедь.- Спустись вниз,
нанеси этой твари еще один удар, и, может быть, равнина полностью исцелится.
- Механизм может включиться снова, - вмешался в наш разговор подошедший
Дой.
- Механизм?
Дой слегка подпрыгнул.
- Эта более высокая часть пола сделана в виде круга. Одна восемнадцатая
всей равнины в целом. А инкрустация - карта дорог. Круглая площадка
установлена на каменных валах и была способна поворачиваться до того, как,
Тысячу Голосов одолело любопытство, и она нарушила работу этого механизма.
- Интересно. Я так понимаю, твое общение с демоном протекает весьма
результативно.
- Но медленно, - проворчал Дой. - Да, вот это проблема, даже несмотря
на понимание того, что общение с ним и должно происходить очень медленно.
Его жизнь протекает не на обычном физическом уровне. К примеру, если бы ему
вздумалось встать - если бы такое вообще было возможно, - на это ушел бы не
один час. Но ведь он Непоколебимый Страж и, как таковой, не должен двигаться
быстро. Отсюда он держит под контролем всю равнину, используя карту на полу
и механизм, о котором я уже говорил.
Никогда не видела Доя таким оживленным и откровенным. Вновь обретенное
знание, должно быть, ошеломило его, как какого-нибудь молокососа - поцелуй
кузины, породив желание поделиться со всеми сногсшибательной новостью. Он
был просто сам на себя не похож и вообще ни на одного нюень бао, с которыми
мне приходилось сталкиваться. Только матушка Гота и Тобо иногда болтали друг
с другом, но даже между собой они откровенничали меньше, чем дядюшка Дой
сейчас.
- Он говорит, что первоначально его создали для отслеживания с помощью
этого механизма, каким путешественники объявляются на равнине и куда они
идут, - продолжал Дой.- Шли годы, на равнине гремели, битвы и войны между
мирами, вокруг него была построена эта крепость, а его обязанности
становились все сложнее. Дрема, это создание почти так же старо, как само
время. Он был свидетелем битвы между Киной и демонами, когда Лорды Света
сражались с Лордами Тьмы. Это была первая великая война, которая произошла
тут, на равнине, и ни один миф даже близко не отражает того, как все
происходило на самом деле.
- Очень интересно, -сказала я. Но в данный момент прошлому не удастся
снова зачаровать и увлечь меня.
- Должен признаться, я испытываю огромное искушение задержаться тут
надолго, - с энтузиазмом продолжал Дой.- Человеческой жизни не хватит, чтобы
выслушать и записать все. Он видел так много! Он помнит Детей Смерти, Дрема.
Для него поход нюень бао де дуань произошел вчера. Необходимо лишь убедить
его, что нам нужна его помощь.
Я вопросительно посмотрела на своих товарищей. Наконец, Речник
"прорезался":
- Он, наверно, объелся этой демонической пищи.- Значит, и Речник
заметил, что Дой был как бы не в себе.- Некоторые из тех, кто слишком ею
увлекся, тоже на себя не похожи.
- Это до меня уже дошло. Тобо, у тебя тоже переменился характер, нет?
До сих пор он не произнес ни слова. Удивительно. Обычно у него обо всем
было свое мнение.
- Он выбил всю чушь у меня из головы, Дрема.
- Он? Кто это?
- Демон. Монстр. Шиветай. Он забрался ко мне в голову и разговаривает
со мной оттуда. Мне кажется, то же самое он проделывал и с отцом. Может,
даже на протяжении многих лет. Помнишь, в Анналах? Когда па думал, что Кина
или Протектор манипулируют им? Готов поспорить, что по большей части это на
самом деле был Шиветай.
- Не исключено. В самом деле, не исключено. Мир кишмя кишит
сверхъестественными силами, которые играют судьбами отдельных людей или даже
целых наций. Жрецы Гунни твердят об этом на протяжении не одной сотни лет.
Боги локтями распихивают друг друга, взбаламучивая этот кипящий котел. Кроме
моего Бога, Истинного Бога, Бога Всемогущего, Который предпочитает
возвышаться над схваткой.
Как раз сейчас я остро нуждалась в утешении со стороны жреца моей веры.
И надо же! Ни одного не было ближе чем за пятьсот миль.
- Сколько историй рассказывают об этом месте, - сказала я Дою.-
Интересно, многие ли из них соответствуют действительности?
- Подозреваю, что мы пока не слышали и десятой доли, - ответил старый
меченосец. И усмехнулся. У него было отличное настроение. - И я не удивлюсь,
если большинство из них правда. Подумай сама. Эта крепость, эта равнина -
они такие и в то же самое время совершенно другие. Для каждого и в
соответствующее время они оборачиваются чем-то своим. До недавнего времени я
был убежден, что именно здесь находится Страна Неизвестных Теней. Как ваш
Капитан верил, что здесь - Хатовар. Однако на самом деле это всего лишь
дорога, которая ведет в другие места. Точно так же многолик и Шиветай,
Непоколебимый Страж. В нем есть все - в том числе и безмерная усталость от
того, что ему приходится быть всем тем, чем он должен быть.
Тобо так не терпелось вставить словечко, что он приплясывал вокруг,
точно маленький мальчик, которому отчаянно хочется сделать пи-пи.
- Шиветай хочет умереть, Дрема, - выпалил он.- Но не может. До тех пор,
пока жива Кина, а она бессмертна.
- Да, нелегко ему, в таком случае. Лебедя осенило:
- Пусть поделится с нами. Я, к примеру, не откажусь. Еще пара тысяч лет
мне не помешают. Конечно, после того, как подойдет к концу мое теперешнее
существование.
. Пока мы разговаривали, я медленно подходила все ближе и ближе к
демону. Мой естественный пессимизм снова ожил, хотя я по-прежнему
чувствовала себя моложе, счастливее и энергичнее, чем когда-либо на
протяжении многих последних лет. Другое дело, что я не хихикала, как
остальные.
- Где твоя мать, Тобо? - спросила я.
Его хорошее настроение тут же пошло на убыль.
- Она ушла с бабушкой Готой.
Быстрый взгляд на лицо Доя пробудил во мне подозрение, что произошло
резкое столкновение между Сари как матерью и людьми, рассматривающими ее
сына просто как одного из них. Тут, несомненно, проявило себя знаменитое
упрямство нюень бао, причем обоюдное. И Тролль, тоже совершенно очевидно,
была на стороне внука и Доя.
Я сменила тему.
- Ладно. Вот вы двое заявляете, что проникли в сознание Шиветая. Или он
в ваше. Как бы то ни было, объясните мне, чего он хочет. Ни за что не
поверю, что демон помогает нам просто по доброте сердечной. Это невозможно в
принципе. Он - демон и, как таковой, проклят Богом, независимо от того, чье
он создание, света или тьмы. И для демона мы, искатели приключений, так же
недолговечны, как пчелы для нас - хотя, подобно пчелам, можем быть и
надоедливы, и несносны. Очень короткое время, правда.
- Он хочет того, чего хотел бы любой в его положении, - сказал Дой.-
Это же очевидно. Тобо опять встрял:
- Еще он хочет освободиться, Дрема. Он уже так давно распят. Равнина
изменяется, потому что он не в состоянии помешать этому.
- Как он себя поведет, если мы выдернем эти кинжалы? По-прежнему
останется нашим добрым приятелем? Или начнет рубить головы?
Дой и Тобо обменялись неуверенными взглядами. Так. До сих пор этот
вопрос, видимо, не слишком занимал их.
- Понятно, - сказала я.- Он, возможно, милейшей парень на всей чудесной
Божьей земле и все же останется там, где сейчас. Несколько недель или
месяцев для него ничего не значат. Какого черта он допустил, чтобы его
пригвоздили?
- Кто-то обманул его, - сказал Тобо.
Интересно, интересно.
- Думаешь?
Казалось, сейчас тут было гораздо светлее, чем совсем недавно, когда я
вместе с Лебедем направлялась в другую сторону. Или, может быть, глаза у
меня адаптировались к освещению внутри крепости. Я отчетливо различала
рисунки на полу, все детали равнины, кроме каменных столпов с их светящимися
золотыми буквами. Но и они наверняка тут были, только обозначенные не
слишком ярко;
уверена, что мне удалось бы разглядеть их, имей я возможность изучить
каменную поверхность с более близкого расстояния. Там были даже крошечные
движущиеся точки, которые, несомненно, обозначали что-то вполне конкретное.
Жаль, что среди нас не было никого, кто бы знал, что именно.
Трон Шиветая покоился посреди круглого возвышения, находящегося в
центре большой круглой площадки и имеющего примерно двадцать ярдов в
поперечнике. По словам Доя, диаметр этого меньшего круга составлял одну
восемнадцатую большого, а диаметр того - одну восемнадцатую всей равнины. Я
обратила внимание, что на самом маленьком круге тоже было изображение
равнины, но с гораздо меньшими подробностями. Предположительно, Шиветай мог,
сидя на троне и поворачиваясь, обозревать все свое царство, а в случае
необходимости - когда ему требовалась более детальная информация -
опуститься на следующий уровень, где все изображалось в восемнадцать раз
подробнее.
Это сооружение просто источало магическую силу, столько ее было
потрачено для его создания. Добыла сражена наповал. Те, кто создал все это,
по могуществу наверняка были подобны богам. Самым сильным известным мне
колдунам до них было так же далеко, как нам, бесталанным, до них самих.
По-моему, даже Госпожа и Длиннотень, Душелов и Ревун намного лучше
представляли себе вовлеченные в создание этого грандиозного сооружения
принципы и силы, чем я, простая смертная.
Я остановилась перед Шиветаем. Глаза демона были открыты. Я
почувствовала его легкое прикосновение - изнутри. Не знаю почему, но вид
Шиветая заставил меня вспомнить горный ландшафт, места, где никогда не тает
снег. Древние горы, которым некуда спешить. Молчание и камень. Наверно, мое
сознание не нашло лучшей интерпретации того, что представлял собой Шиветай.
Я напомнила себе, что этот демон был древнее моего мира. И ощутила то,
о чем говорил Тобо, - спокойное, твердое желание Шиветая закончить свой
жизненный путь, найти дорогу в нирвану. Это неугасимое - в духе Гунни -
желание было для него своего рода противоядием, которое он противопоставлял
скуке и боли бытия.
Я попыталась заговорить с Шиветаем. Попыталась обменяться с ним
мыслями. Пугающий опыт, несмотря на прекрасное самочувствие и уверенность,
переполнявшую меня благодаря дару того же Шиветая. Не хотела бы я допустить
в свое сознание даже бессмертного демона, который, скорее всего, не в
состоянии по-настоящему понять, что и почему волновало меня.
- Дрема?
- А?
Я подскочила. Самочувствие - прекрасное. Такое, как в подростковом
возрасте, когда у меня не было никакой нужды жалеть себя. Дар демона
продолжал свою магическую работу, проявляя исцеляющее действие.
- Нас всех сморил сон, - сказал Лебедь.- Не знаю, как долго это
продолжалось. И даже не знаю, как вообще это произошло.
Я взглянула на демона. Он по-прежнему не двигался, но поражало другое.
На его плече сидела белая ворона. Как только до нее дошло, что я не сплю,
она взлетела, направляясь в мою сторону. Я подняла руку, и птица уселась мне
на запястье - как сокол на руку соколиному охотнику. Очень медленно, так что
едва не терялся смысл сказанного, ворона произнесла:
- Она... будет... моим... голосом. Она... обучена, а ее... разум... не
загроможден... убеждениями... и мыслями, которые... могли бы... помешать.
Потрясающе. Интересно, что думает по этому поводу Госпожа. Если Шиветай
отобрал у нее ворону, она будет слепа и глуха до тех пор, пока мы не
пробудим ее от зачарованного сна.
- Теперь она будет моим голосом. До меня дошло, что это повторение было
реакцией на всплеск моего невысказанного любопытства.
- Понятно.
- Я помогу тебе в твоих поисках. В обмен ты уничтожишь эту Дрин, Кину.
Потом ты освободишь меня,
Я поняла, что он имел в виду. Не просто выдернуть кинжалы, которыми он
был распят. Освободить его от бремени жизни и обязанностей.
- Я сделала бы это, если бы имела силу.
- У тебя есть сила. Ты всегда обладала силой.
- Что ты имеешь в виду?
Сейчас птица произносила слова загадочным, колдовским тоном.
- Поймешь в свое время. А сейчас тебе пора отправляться в путь,
Каменный Солдат. Иди. Стань Той, Кто Несет Смерть.
- Какого дьявола? Что происходит? Я вскрикнула. Все остальные тоже. Они
проснулись вместе со мной и тут же принялись поглощать демоническую пищу,
слушая наш разговор.
Пол начал поворачиваться, сначала почти незаметно. Вскоре стало ясно,
что это происходит лишь с самой маленькой, полностью исцелившейся частью,
которая примыкала непосредственно к трону. И тут в меня, хлынуло знание.
Я узнала, что все повреждения, включая сильнейшее землетрясение,
которое ощущалось даже в Таглиосе, были целиком и полностью вызваны
действиями Душелова, находившейся во власти нездоровой страсти к
экспериментированию. Обнаружив "механизм", она, в свойственной ей
своенравной, "плевать-мне-на-последствия" манере, начала пробовать то одно,
то другое и смотреть, что получится. Я как будто увидела все это
собственными глазами - потому что воспоминания того, кто и в самом деле
видел все это, стали моим достоянием.
Я узнала, чем Душелов занималась во время всех своих посещений
крепости, происходивших тогда, когда Длиннотень свято верил, что он -
единственный хозяин Врат Тьмы, и так же свято не верил, что кто-то, пусть
даже владеющий Ключом, осмелится приблизиться к ним.
Я узнала и многое другое, как если бы пережила все это сама. Кое-что
мне вовсе не хотелось знать. Кое-что касалось вопросов, мучивших меня
годами;
ответы на них наверняка заинтересовали бы господина Сантаракситу. Но по
большей части это были сведения, которые пригодились бы мне, если бы я стала
тем, кем Шиветай хотел меня видеть.
Мысли жужжали в голове, точно испуганная муха. Были, были вопросы, на
которые я не получила ответа. К примеру, я не стала обладательницей никаких
воспоминаний о том, что могло произойти с Ключом, без которого нам не
обойтись, если Длиннотень в качестве Мариша Мантара Думракши вместе со своим
учеником Ашутошем Вакшей действительно пришли в наш мир из Страны
Неизвестных Теней.
И, уж точно, я не избавилась от страха перед высотой.
Спустя мгновение после того, как пол перестал вращаться, белая ворона
рванулась вверх. И будь я проклята, если сама тут же не взлетела вслед за
ней! Хотя отнюдь не по собственному желанию.
Мои товарищи тоже поднялись в воздух. От удивления и страха некоторые
выронили оружие, всякие мелкие вещи и даже... кое-что из того, что
вырабатывают человеческие тела. Только Тобо воспринял этот неожиданный полет
как чудесное, невероятно прекрасное приключение.
Ранмаст и Икбал зажмурились и забормотали молитвы, обращенные к их
лже-Богу. Я мысленно воззвала к единственному Истинному Богу, напомнив Ему о
милосердии. Речник обратился со страстным призывом к своим небесным
покровителям. Дой и Лебедь молчали. Лебедь - просто потому, что потерял
сознание.
Тобо, захлебываясь от восторга, обращался ко всем, стараясь внушить им
мысль, как прекрасно то, что мы переживали. Взгляните туда, взгляните сюда!
Какая огромная пещера! Как отлично видна сверху круглая площадка - точно
сама равнина...
Мы прошли сквозь дыру в потолке и окунулись в прохладный воздух
настоящей равнины. Наступили сумерки; небо, все еще багровое на западе,
впереди уже затянула глубокая синева оттенка индиго. Звезды Аркана слабо
сияли перед нами. Когда мы летели уже над поверхностью равнины, у меня
хватило духа оглянуться. Силуэт крепости четко вырисовывался на фоне
северной части неба; снаружи она сейчас выглядела хуже, чем в день нашего
прибытия. Все, что мы выронили во время взлета и что не имели времени
захватить с собой, сейчас летело следом за нами.
У меня возникло страстное, безумное желание, чтобы среди этих вещей
оказалось и знамя. увы, мои надежды не оправдались, оно не появилось.
Позднее, обдумывая все происшедшее, я никак не могла взять в толк, на
чем основывалась эта надежда.
Теперь Тобо изображал птицу. Поэкспериментировав, он обнаружил, что с
помощью рук отчасти может управлять полетом - подниматься и опускаться,
слегка убыстрять и замедлять движение. Он не умолкал ни на мгновение,
наслаждаясь происходящим и беспрерывно призывая остальных разделить свой
восторг - ведь никто из нас никогда больше не получит возможности пережить
нечто подобное.
- Устами младенца глаголет истина, - выкрикнул Дой.
И взмыл вверх. Оба они были правы.

95

Наш полет закончился там, где отряд расположился лагерем. На последнем
круге перед дорогой, уходящей в юго-западном направлении к заветной цели -
Вратам Теней. Преимущество скорости, которое обеспечил полет, было очевидно.
Мы обогнали даже белую ворону, прибывшую спустя два часа после того, как
наши ноги коснулись твердой каменной поверхности. Неплохо иметь под рукой
этого дружка Шиветая.
Я попыталась разглядеть то, что лежало за краем равнины, но было уже
слишком темно. Вроде бы там горели два-три огонька. Или нет, трудно сказать.
Мы опускались вперед ногами и, по всей видимости, были неприкосновенны
для Теней. Я почувствовала, что они шныряют неподалеку, но не проявляют
желания приблизиться. Вот она, мощь Шиветая, способная воздействовать даже
на эти сгустки ненависти и голода, толкающего их к убийству.
Дорожное покрытие от нашего приземления не пострадало, Вся, кто прибыл
сюда раньше, наблюдали за нами, не веря своим глазам. Тобо ухитрился
сманеврировать таким образом, чтобы опуститься точно рядом с матерью, перед
этим, естественно, перекувырнувшись в воздухе. Я оказалась менее удачлива и
плюхнулась на каменную поверхность, но радовалась уже тому, что тяжкое
испытание осталось позади. Братья Сингхи бросились разыскивать свою семью.
Точно так же поступил и Дой; в смысле, он проигнорировал Сари и направился
прямиком к Готе. Гота пребывала не в лучшем расположении духа и, возможно,
не очень хорошо себя чувствовала. Разглядеть остальных в неверном свете луны
мне не удалось. Гота воздержалась от жалоб и критики.
Лебедь буквально вцепился в меня,
Пока он убеждал себя, что можно, ничего не опасаясь, открыть глаза,
Речник, как человек, преданный делу и хлопотун по природе, уже шнырял туда и
обратно, желая убедиться, что все обустроено в точном соответствии с
правилами, о которых ему случилось вспомнить именно в этот момент. Я
нахмурилась, покачала головой, но вмешиваться не стала. Ритуалы - штука
полезная; они помогают придти в себя.
- Сари, - спросила я, - как они?
Я, конечно, имела в виду тех, кого мы вывели из пещеры. Настроение Готы
вызвало у меня подозрения. Я боялась услышать то, что подтвердило бы их.
Сари не удалось настроить себя по отношению ко мне на дружеский лад.
Ну, как же! Ее малыш уже летает по небу; конечно, это моя вина. Неважно, что
он опустился на землю в целости и сохранности и, точно в счастливом бреду,
только и твердил о том, что ему пришлось пережить.
Можно было ожидать, что полет и падение с большой высоты окажут
пагубное воздействие на мое настроение, однако все обошлось. Тем не менее,
это удалось сделать Сари.
- Плененные все в том же состоянии. Одноглазый очень тяжело пережил
сообщение о смерти Гоблина и с тех пор не произнес ни слова. Мать не знает,
то ли он просто крайне подавлен, то ли с ним случился еще один удар. Ее
беспокоит ощущение того, что он, возможно, просто не хочет больше жить.
- С кем он теперь будет пикироваться? Я вовсе не хотела преуменьшать
силу его переживаний, хотя, к сожалению, мои слова прозвучали именно так.
На мгновение Сари приоткрыла завесу над тем, насколько она раздражена.
- Моя мать - неплохая замена в этом смысле. - Теперь они друг для друга
значат еще больше. - Я промолчала о своих опасениях по поводу того, что,
очень может быть, Гота скоро покинет нас. Матушке Тролль было уже почти
восемьдесят.- Я хочу поговорить с ним.
- Он спит. Это может подождать.
- Ну, тогда утром. Мы все еще можем вступать в контакт с Мургеном?
Света вполне хватало, чтобы разглядеть, как помрачнела Сари. Может
быть, она была права. И двух минут не прошло с тех пор, как мои ноги
коснулись земли, а я уже рвусь снова использовать помощь ее мужа. Но она
сдержала свои эмоции. Слишком давно мы с ней уже работали бок о бок.
Сначала, как правило, всем заправляла она, а я по большей части отступала на
второй план. И всегда нам удавалось обходиться без резких слов. Потому что
мы обе понимали - для достижения нашей цели необходимо сотрудничать. Сейчас
я взяла руководство на себя, но в случае необходимости она по-прежнему могла
выступить в этой роли.
Только теперь она была гораздо ближе к тому, чего хотела, не так ли?
Мурген больше не пленник, он здесь, наверху. Теперь, когда он с ней, все эти
хлопоты становились ей ни к чему. Разве что только он окажется не тем
человеком, которого она так ждала. В этом случае и ей придется стать новой
Сари, совершенно другим человеком.
Я чувствовала, что она на грани срыва больше, чем когда-либо. Ни она,
ни Мурген не остались теми, кем были прежде. Все мы изменились. Предстояли
трудности привыкания друг к другу; может быть, очень серьезные трудности.
Я не сомневалась, что не менее серьезные проблемы будут с Госпожой и
Капитаном.
- Я сделала все возможное, чтобы поддерживать туманный прожектор в
рабочем состоянии, но с тех пор, как мы покинули крепость, мне ни разу не
удалось установить контакт, - сказала Сари.- Такое ощущение, будто он не
хочет больше покидать свое тело. А разбудить его по-настоящему не удается. -
Так вот в чем дело! Она боялась, что освобождение было ошибкой, что оно
повредило Мургену вместо того, чтобы спасти его. С надеждой в голосе она
добавила: - может быть, Тобо сумеет помочь.
Интересно, много ли в ней осталось от той твердой, сосредоточенной,
целеустремленной Сари, которая в случае необходимости превращалась в Минх
Сабредил? Я попыталась успокоить ее.
- С Мургеном все будет в порядке.- Один из даров Шиветая - теперь я
твердо знала, что Плененные вернутся к жизни.- Но мы сможем разбудить его в
полной мере, лишь когда увезем с равнины. То же самое относится и к
остальным.
Речник закончил свой обход.
- Еда, которой нас снабдил демон, теперь расходуется быстро, Дрема. Ее
хватит, чтобы убраться с равнины и еще пару раз перекусить, а потом придется
надеяться только на себя. Либо съесть пса и коней, либо воровать и
попрошайничать у местных.
- А, ладно. Мы знали, на что шли, а ведь получилось все даже гораздо
лучше. Надеюсь, никто не украл ничего ценного, пока мы были тут?
В ответ я увидела смущенные взгляды. Ну, конечно, вряд ли никто, кроме
тех, кто отправился вдогонку за Тобо, не обнаружил сокровища, на которые мы
наткнулись, спускаясь в глубину земли. Стоило этому мальчишке увидеть
что-то, и он оказывался просто не в силах промолчать. Держать рот на замке -
нет, это было за пределами его возможностей.
Лебедь сказал, обращаясь ко мне:
- То, что нас ждет впереди, будет потруднее всего, что было там.
- Откуда?..
Он пожал плечами.
- Просто знаю.
Да, это он мог.
- Слушайте все. Ложитесь спать и отдохните как следует. Я хочу, чтобы
мы поднялись и выступили с рассветом. Никто не знает, что ждет нас в конце
пути.
Ни слова в ответ - вроде того, что, мол, если хочешь, чтобы мы спали,
для начала сама перестань болтать.
Странно. Я не так уж давно проснулась возле трона Шиветая, и, тем не
менее, глаза у меня просто слипались, а сознание почти отключилось. Я
сказала:
- Выкиньте все прочее из головы. Лично я собираюсь воспользоваться
собственным советом. Где можно расстелить одеяло, прежде чем я рухну?
Свободное пространство оставалось только в хвосте Отряда. Все мои
товарищи по полету, за исключением Тобо, уже обосновались там. Вообще-то я
хотела сначала поесть, но усталость навалилась на меня, прежде чем я
проглотила третий кусок демонической пищи. Последнее, что мне пришло в
голову, - может, Бог не заметит, что одна из Его верующих приняла дар от
Проклятого? И вот еще, интересная мысль. Бог знает все. Следовательно, Он
знает, что делает Шиветай, - и позволяет ему делать это. Следовательно, тот
факт, что великодушие демона обернулось для нас выгодой, отвечает Божьей
воле.
А противиться Божьей воле грешно.

96