Страница:
Затем Хиллари попросила меня к телефону и передала трубку Президенту.
Билли сказал мне, что я очень понравился ему в «Суперкоте», ему показалось, будто я там играю самого себя, и вообще он считает, что картина явно удалась. Как рядовой зритель из провинциальной киношки, он обожает благополучные финалы. Любит, когда все кончается хорошо!..
Честно говоря, я так и не понял – он говорил о нашем фильме или о собственных проблемах?..
Уже совсем поздно ночью позвонил Лос-Анджелес! Ну как не сообразить, что у нас в Нью-Йорке на три часа позже, чем в Калифорнии?!
Хорошо, что мы еще не спали.
Шура хватает трубку, говорит, как всегда: «Плоткин…», а ему в ответ:
– Простите, мистер Плоткин, за поздний звонок. Нельзя ли попросить к телефону мистера Мартына-Кысю Плоткина-Истлейк фон Тифенбаха? Или мистера Тимоти Истлейка?
После наших криминально-калифорнийских событий Рут и Шура очень настороженно относились к поздним телефонным звонкам. Рут мгновенно нажала кнопку громкой связи, одновременно включив специальный магнитофон для записи разговора.
В Нью-Йорке, оказывается, такое количество психов!.. Вчера какая-то двинутая «шизя» после просмотра фильма ночью позвонила нам и предложила мне даже свои половые услуги – шалава недофаканая!..
– Мистер Тимоти Истлейк, с вашего разрешения, уже давно спит! – язвительно отвечает мой Шура.
«Как же, – думаю, – держи карман шире!..»
– А мистер Мартын-Кыся…
– Простите, а кто его спрашивает?
– Лейтенант полиции Пит Морено из Лос-Анджелеса, мистер Плоткин.
Тут наша Рут выхватывает у Шуры трубку и орет прямо в Калифорнию:
– Пит! Старый ты сукин сын!.. А позвать меня к телефону у тебя уже язык не поворачивается?!
– Рут! Солнышко ты наше полицейское!.. – слышим мы с Шурой. – Боялся потревожить тебя – ты же теперь у нас многодетная мать!..
– Ты, я слышала, тоже стал папочкой? – орет Рут.
А на вопли Рут, в одних трусиках, из своего Интернета прибегает Тимуля и пытается тоже что-то кричать в трубку!..
И пошло-поехало!..
Там и Нуэнг был, и наш дорогой Бобик – сержант Чжи-Бо, и еще парочка ребят из Питового отдела по расследованию убийств.
Они только что всем скопом посмотрели фильм в кинотеатре «Эль-Капитан» на Голливуд-бульваре, на первой роскошной премьере, куда старик Стив, наш продюсер, пригласил их всех с семьями!..
– Пит! Боб!.. Как там с нашим «делом»?! – кричит Тимур. – Ну, вы понимаете, о чем я!..
– Завтра спросишь у Джека, – отвечает ему Боб. – У него телефон, как ты знаешь, понадежнее вашего. Мы ему уже все рассказали…
– Кыся! Тут от тебя все без ума! – говорит Пит. – С «Золотым Глобусом» вы малость пролетели, а вот на «Оскар» вас, может, и выставят…
– Знаем, – говорю. – Вчера на премьере в «Линкольн-плаза-синема» говорили…
– Тут ко мне пару раз Браток забегал ночью, – сказал Боб. – Все спрашивал – когда ты прилетишь сюда? Я сказал, что в конце марта…
– Почему?! Откуда ты взял именно эту дату? – удивился я.
– Потому что праздник присуждения «Оскаров» назначен именно на это время…
1. «По предварительным данным, за длинный праздничный уик-энд от дня Рождества – с 25 декабря по 29 декабря включительно – самым успешным в кассовом отношении фильмом стал „СУПЕРКОТ“ режиссера Клиффорда Спенсера – прошлогоднего номинанта на „Оскар“, с участием трех „звезд“ – Кота М.-К. Плоткина-Истлейк фон Тифенбаха, Нэнси Паркер и Рэя Уоттена в трех главных ролях. Итог проката первых пяти рождественских дней оказался рекордным – 28 миллионов долларов. „Суперкот“ демонстрировался в 2141 кинотеатре, и средний сбор на зал составил 8314 долларов, что обещает фильму долгую и успешную прокатную жизнь».
Так писала одна очень уважаемая газета, название которой в художественном произведении упоминать не стоит. А то потом не расхлебаешься! Здесь на все нужно получать разрешение…
2. 9 февраля были объявлены номинации на «Оскар».
По 5 фильмов в каждой категории.
5000 членов Академии киноискусства США отобрали эти фильмы из 286 полнометражных художественных картин.
В отобранные фильмы для номинации вошел и «СУПЕРКОТ»!!!
Причем сразу же в нескольких категориях:
«За лучшую режиссуру». Ай да Клиффорд, ай да Спенсер!..
«За лучшую операторскую работу» – да здравствует Игорь Злотник! Знай наших!..
«За лучшую мужскую роль». Слава Богу! А то Рэй уже совсем было себя похоронил….
«За лучшую женскую роль» – Нэнси Паркер! Да – стерва, но артистка – Божьей милостью!..
«Специальный „Оскар“ за исполнение главной роли „Суперкота“» – мне.
Скорее всего я как-то не входил ни в одну из привычных категорий, и поэтому мне придумали какого-то «СпецОскара»…
С хвостом, что ли?
Тренировались и репетировали до одури! Самым тяжелым было удержать наши старания в секрете от домашних… Вот где была основная напряженка!..
Мне же еще отдельно прислала приглашение Академия киноискусства Соединенных Штатов. Там так и было написано:
«МИСТЕРУ МАРТЫНУ-КЫСЕ ПЛОТКИНУ-ИСТЛЕЙК ФОН ТИФЕНБАХУ…»
Я сам читал. Лично.
Перед самым вылетом в Лос-Анджелес позвонил из Грюнвальда Фридрих фон Тифенбах. Нет, картина у них еще в Германии не идет, но так как он читает американскую прессу наравне с французской и немецкой, то уже почти все знает про меня. И очень, очень, очень горд, что я ношу его имя – лишнее доказательство нашей подлинной и крепкой мужской дружбы…
Только что ему из одного маленького курортного итальянского местечка звонили профессор фон Дейн и его жена – Таня Кох фон Дейн и очень просили:
– …расцеловать тебя, Кыся! Они не помнят твой телефон, но знают, что я буду обязательно с тобой связываться. Они тоже изредка читают газеты, а посему просили передать тебе, что продолжают любить тебя так же, как любили и раньше! – сказал Фридрих. – Эрих Шрёдер и Руджеро Манфреди, как тебе известно, газет не читают. Единственно, на кого можно было бы уповать – на Хельгу. Но она улетела куда-то в Африку за новыми попугаями. У них сейчас большой попугайный бизнес. И я сам позвонил им в офис и все про тебя рассказал. Они тоже тебя целуют, а Эрих все никак не может забыть, как вы с ним однажды ночью надрались – он пил виски, а ты – валерьянку… Это действительно так?
– Было дело… – сказал я. – Я просто стеснялся тебе об этом рассказывать, Фридрих.
– Тут на днях один наш скандально-популярный журнал, специализирующийся на сплетнях так называемого высшего света, упрекнул меня за то, что я дал свое имя – «германско-историческое и аристократически-родовое», и еще какое-то, – Русскому Коту! На что я в другом журнале – более интеллигентном, – рассердившись, напомнил обо всех германских женах русских царей и добавил, что считаю за честь иметь счастливую возможность передать свое имя такому достойному представителю России, каким является Кот Мартын-Кыся Плоткин-Истлейк и теперь еще и фон Тифенбах!.. Дай Бог тебе получить «Оскара», Кыся…
В салоне занимали шесть мест. Три кресла по одну сторону неширокого стола, три – по другую сторону. Как в купе поезда.
Мы с Рут, Катькой и Шурой сидели напротив Тимурчика, Наташи и Джека. У меня было свое оплаченное кресло, а наша Кэт покоилась рядом со мной в таком открытом «лукошке» с ручками. Очень удобная штука. Детеныш лежит, как в дорожной сумке со всеми своими бебихами: бутылочки, соски, игрушки, запасные штанишки – чего там только не было!..
Мужики потягивали виски с содовой, Рут – тоник со льдом, Наташа прихлебывала красное винцо, а Тимур наслаждался своей любимой «Пиноколадой»…
– …как мы и думали, – говорил Джек, – упрятать за решетку удалось всего лишь семерых. Организаторов похищения Тима и взрыва автозаправочной станции. Остальным двадцати девяти пришлось вменить только лишь незаконное хранение автоматического огнестрельного оружия, но присудить достаточно ощутимые штрафы.
– А что с тем компакт-диском? – спросил Тимур.
– Идет разработка, – улыбнулся Джек. – Научно-криминальная – в «Джей-пи-эл» и криминально-уголовная – в Комиссии по борьбе с терроризмом. Как бедняга Пит ни открещивался, но его заставили подключить к этому делу и группу ФБР. Теперь они там грызутся из-за каждого пустяка…
– Пит ничего не говорил про того Русского? – спросил я.
– Про Русского я знаю все и без Пита, – хвастливо заявил Джек. – Я долго и тупо упрашивал наших связаться с коллегами в России, и они нам сообщили, что гражданин Российской Федерации Воробьев Сергей, он же – Еременко Валерий, подозреваемый в пяти заказных убийствах и пособничестве мировому терроризму, благополучно прибыл в Москву, оттуда выехал в Санкт-Петербург, и никаких оснований у них к его задержанию нет! Наружное наблюдение и прослушивание его связей не дали никаких компрометирующих результатов. А так как для них сейчас такие операции очень дороги, то наблюдение они сняли, а прослушивание прекратили… Но Пит ждет не дождется, когда сможет вам рассказать сам какую-то уже совсем анекдотичную подробность про этого Русского… Мне он тоже больше ни черта не сказал.
И тут нам принесли жуткое количество жратвы!
Мы закусили, мужики еще треснули виски, Рут покормила Катюху, а Шура достал откуда-то из сумки объемистую папку и сказал:
– А теперь я вас всех буду образовывать! Я тут в нашей Публичной библиотеке подобрал некоторые материалы по «Оскару»… Подозреваю, что вы все, за исключением Наташи, ни хрена не знаете, что это такое… «Оскар» и «Оскар» – слава, карьера, деньги! Как говорят в Одессе: «Обыватели, слушайте сюда!..»
И Шура начал нас действительно «образовывать».
Но я обещал краткость и сухость изложения, а поэтому, надеясь на Шурино прощение, буду излагать весь его красочный и остроумный рассказ примитивно-тезисно:
Академия киноискусства и наук была основана 04.05.1927 года.
Статуэтка «Оскара» была сделана в том же 1927 году художником студии «Метро-Голдвин-Мейер» – Седриком Гибсоном, англичанином. Он нарисовал рыцаря с мечом крестоносца, стоящего на пленочной бобине. Рисовал в ресторане, на салфетке. Уже в 1930 году фигурка стала делаться из сплава меди, олова, сурьмы и покрываться слоем серебра и золота. Рост – 10,5 дюйма, основание – 3 дюйма, вес – 8,5 фунта…
Дальше:
Первым Президентом Академии был Дуглас Фербенкс. Сейчас Академия насчитывает больше 5000 членов!..
Для вступления в Академию нужно иметь две рекомендации от двух действующих членов Академии.
– Как у нас когда-то в комсомол… – сказал Шура. – Но потом еще пройти и утверждение секции, как в нашем райкоме!
Голосование тайное. Подсчет голосов производит специальная компания «Прайс Уотерхаус» – международная бухгалтерская фирма. Полное соблюдение тайны. Все запечатывается в конверты.
Первое вручение «Оскара» – 16 мая 1929 года. Большой банкетный зал отеля «Рузвельт» в Голливуде.
Трижды вручение «Оскаров» откладывалось: в 1938 году на неделю из-за наводнения; в 1968 году 8 апреля из-за похорон Мартина Лютера Кинга; и в 1981 году отложили праздник на 24 часа из-за покушения на Рональда Рейгана.
С 1953 года впервые участвует телевидение. В даун-тауне, в театре «Павильон Дороти Чендлер». Кстати, Дороти – жена издателя «Лос-Анджелес таймс»! Тоже не слабо…
Деньги Академия получает от членских взносов, предоставляет свой кинозал для просмотров фильмов журналистами и сдает его в аренду. Но, конечно, самые большие бабки – от ТВ!
Отборочная кампания начинается с ноября. Страсти – не ниже Президентских! Студии и рекламные компании помогают устраивать просмотры и рассылают тысячи (!!!) видеокассет!..
В январе Академия делает список по номинациям, в феврале обычно публикует список из пяти претендентов всех двадцати четырех групп по профессиям. Произойдет это в 5.30 утра по калифорнийскому времени для прессы.
За два дня до вручения «Оскара» Академия разошлет академикам эти конверты, а те уже выберут ОДНОГО из ПЯТИ и под строжайшим секретом перешлют снова в фирму «Прайс Уотерхаус»…
Для бала Совета Директоров обычно предоставляется ресторан Вольфганга Ракка – «Спаго». Гулянка после вручения…
Из всех городов, где есть ресторан «Спаго», приезжают лучшие повара, свозятся дополнительные кухни, дикое количество продуктов!..
На эту гулянку приглашаются номинанты с семьями (поэтому мы и летим все вместе!..) и награжденные. А также – актеры, участвовавшие в «Оскаровском» шоу. Всего – 1650 человек!!!
1000 зрителей сидят на трибунах перед залом, где будут награждения. Смотрят на съезд гостей и «звезд»…
20 фирм предоставляют «звездам» свои модели одежды и украшений. 30 манекенщиц…
К выходу на сцену всех готовит парикмахер Кристоф, грим – Тьери Пуртуа.
– А теперь, – сказал Шура после того, как Катьке в третий раз сменили памперсы, – самое главное! Меню «Оскаровского» бала…
Ходят между гостями с подносами и предлагают:
1. Молодой картофель с зернистой икрой.
2. Копченую осетрину на хрустящем картофеле.
3. Пиццу с копченой лососиной и укропным кремом…
На столах стоят:
1. Салат с маринованными омарами.
2. Артишоки с соусом из белых трюфелей.
3. Спаржа с горчично-апельсиновым соусом.
4. Тунец «Татаки» с соусом «Вассаби».
5. Сырные палочки, завернутые в ветчину.
– И еще одно блюдо, – растерянно сказал Шура. – Фигурка «Оскара», сделанная ИЗ МАЦЫ, а к ней семга… Это я уже совсем не могу себе представить!..
– А все остальное ты себе хорошо представляешь, да? – спросила у него Рут, и мы все так заржали, что на нас стали обращать внимание остальные пассажиры.
Даже Катька разулыбалась во весь свой ротик.
– Обидеть художника каждый может, а вот… Черт с вами! Слушайте дальше, неучи… – огрызнулся Шура.
Главное блюдо:
1. Запеченный лосось на гриле с хреном и картофельным пюре.
2. Баранина с подливкой из кинзы и мяты с овощами…
– А на десерт вообще нечто умопомрачительное! – воскликнул Шура и вытащил из кармана двадцать долларов. – Двадцатка тому, кто скажет, что такое «Декадентские восторги „Оскара“»!!!
Наступило стыдливое молчание.
– Раз! Два! Три!.. Ставки больше не принимаются. Все в пользу крупье, – торжественно провозгласил Шура и спрятал деньги.
– Считай, что ты выиграл, – сказал Джек. – Ну так что такое эти «Декадентские восторги „Оскара“»?
– Понятия не имею, – пожал плечами Шура.
И тут мы прилетели в Лос-Анджелес…
– Ты в своем уме, старый дурень?! – возмутился Джек.
– Я знал, что эта шуточка тебе понравится! – захохотал Пит и полез обнимать Рут и хлопать по спине моего Шуру. – Рут, красотка ты наша!.. Покажи детеныша… Боже мой! Она – вылитая… вы оба! Шура!.. Можно я буду тебя так называть? Я – Пит Морено и знаю про тебя все вот от этих двух типчиков… Тим! Дай я тебя чмокну в макушку! Мартын! Надеюсь, ты-то не женился еще? Иди сюда скорей, «звездун» ты наш хвостатый!..
Я вспрыгнул к Питу на плечо, потерся рваным ухом о его рыжую бащку и перепрыгнул через десяток журналистов на стоящего позади всех Боба. А Пит продолжал орать, не обращая ни на кого внимания:
– Наташа! Зачем ты вышла замуж за этого скучного типа? Тебе нужно было выйти за меня, и у нас сразу же был бы взрослый сын! Представляешь, как это удобно? Вот с таким – никакой возни, никаких сосок, памперсов…
И Пит вытолкнул перед собой смущенного Нуэнга. Без бинтов, без постоянных мазей на обгоревшем лице Нуэнг оказался очень симпатичным парнем. Он даже чем-то смахивал на крепкого, красивого Кота…
– Что говорил Браток? – шепнул я на ухо Бобу.
– Сказал, что постарается тебя найти…
– О’кей! – И я перепрыгнул на своего Шуру Плоткина.
Сделал это очень вовремя. Кто-то из журналистов приставил к Шуриному носу микрофон и спросил:
– Мистер Плоткин! Вы, кажется, принимали участие в создании сценария «Суперкота»?
– Настолько незначительное, что об этом не стоит и говорить, – ответил Шура, и журналист отвалил со своим микрофоном.
– Шура!!! Кто так разговаривает с прессой?! – зашипел я на него по-шелдрейсовски. – Ты с ума сошел! А реклама?! А «паблисити»?!
– Иди в жопу, Мартын, – спокойно ответил мне Шура. – От того, что мы с тобой переехали в Америку, я не собираюсь менять свои немногочисленные принципы и убеждения.
– Ну хоть улыбнись в камеру, черт тебя подери!.. Это ты можешь, принципиальный ты наш?..
– Это – будьте любезны! – Шура обнял Рут, державшую «лукошко» с Катюхой, прижал к себе Тимура и счастливо улыбнулся в десяток фото – и видеокамер…
Именно эта фотография и появилась в одной здоровущей калифорнийской газете с рекламной подписухой:
«Знаменитый русский „Суперкот“ Мартын-Кыся Плоткин-Истлейк фон Тифенбах в кругу своей семьи в аэропорту Лос-Анджелеса».
Только в машине я сообразил, что везут нас не туда, куда я ожидал. Напротив меня сидел Представитель Организационного комитета Академии киноискусства, и я попросил Тимура:
– Тимуля, спроси этого типа, куда мы едем?
Тимур спросил. Тип ответил, что везут нас в замечательный отель под названием «Хилтон», где нам зарезервирован превосходный номер из нескольких комнат.
– Ну уж дудки! – заявил я. – Никаких «Хилтонов»! Немедленно везите нас на Сансет-бульвар в «Беверли-Хиллз-отель». Туда, где мы жили во время съемок фильма…
– Но в «Хилтоне» ваши покои будут гораздо больше! – попытался убедить меня сопровождавший нас Тип.
– Не-е-ет!!! – заорал я по-шелдрейсовски так, что даже шофер лимузина на нервной почве понял меня и стал разворачивать машину в другую сторону. – И именно в то бунгало, где мы останавливались в прошлый раз!..
– Ты ведешь себя, как «новый русский», обожравшийся деньгами и приехавший «гульнуть» в Ниццу, – неприязненно и брезгливо проговорил Шура. – Немедленно возьми себя в лапы, Мартын!
– Что с тобой, Кыся?! – удивилась Рут.
– Все правильно! – сказал Тимур. – Пусть все, кто хочет, живут в «Хилтоне». А мы обязаны жить в нашем старом бунгало с садиком. Да, Кыся?
Он все понял – этот Маленький Взрослый Мальчик! Я облизал его физиономию, заодно лизнул и Катьку и сказал:
– А иначе как же Браток сможет нас найти? Откуда ему знать, что такое «Хилтон»?..
Мы лежали носами друг к другу в высокой траве, и сильно похудевший и поджарый Браток разглядывал и обнюхивал меня, всячески стараясь скрыть тот нервно-душевный раздрай, который охватил нас обоих при этой встрече.
– Может, ты жрать хочешь? – спросил я его. – Мы тут по дороге в один супермаркет заскочили – индюшку для тебя взяли. Не в «Ла раса меркадо», а в другой, забыл название. Но индюшка – вполне приличная.
– Да не… Спасибо. Я последнее время все как-то больше по свежатинке… То Свинку пришьешь, то Койота завалишь. Моя-то – с пузом, так вся охота на мне одном. А ей сейчас каждый день нужно все свежее… Вот я и того – промышляю, мать его ети!.. А как Тимурчик?
– Ничего. Нормально. Читать меня научил…
– Ну да?! А на хрена это вам, Шеф?
– Какой я тебе Шеф? Договорились же…
– Я и забыл!.. А на хер тебе читать-то, Кыся?
– Интересно, – ответил я. – Мы с ним еще в одном деле тренируемся… Сюрприз готовим.
– Чего?!
– «Сюрприз», говорю.
– А-а-а… – так и не понял Браток. – А чего это от тебя Детенышем пахнет?
– Ё-моё! Я и забыл!.. Айда покажу. Только тихонько… А то все уже спят.
Проникли неслышно в гостиную – Тимур на пороге!
– Ну вы – гады! – говорит. – А если бы я сам не проснулся?
Расцеловались они с Братком, пошли смотреть Катюшку. А она в спальне – там, где раньше жил Тимур, а сейчас Рут с Шурой спят. Там и для нашей Кэтрин кроватку поставили.
– Слушайте, ребята! – говорит Тимур. – Если я сейчас не разбужу маму и Шуру и не познакомлю их с Братком – они меня завтра живьем съедят! Я им столько про тебя рассказывал, Браток!..
– Буди! – говорю. – Только Катеньку не потревожь… А ты, Браток, не выражайся и постарайся произвести впечатление. С понтом – вроде бы совсем ручной…
Наша Китти всего один раз во сне захныкала. Рут ей дала чего-то попить из маленькой бутылочки, и она снова задрыхла.
А перед самым рассветом Браток встал и сказал, старательно избегая неприличных слов:
– Я, конечно, извиняюсь… Но Моя там, наверное, уже с ума сходит… Я еще там неподалеку одну Козочку приглядел. Так что спасибо за компанию. Извините, если что не так…
Облизал меня так, что я стал вроде как бы глазированным! И ушел.
Ее молитвами и деловитостью в «Беверли-Хиллз-отеле», в нашем бунгало появилась молоденькая, очень симпатичная негритяночка – студентка Калифорнийского университета, которая говорила на английском, испанском, французском и немецком и подрабатывала в фирме по уходу за очень маленькими детьми. То, что нам было нужно!
Катька была пристроена, Рут могла распоряжаться собой, как угодно – чистить перья к торжественному вечеру; в каком-то безумно дорогом районе, который перевернул моё представление о Лос-Анджелесе, как об «одноэтажной Америке», в пункте проката вечерних туалетов выбрать себе платье, а Шуре – смокинг. У Джека смокинг, оказывается, был собственным. С прошлого дня рождения.
Нас же с Тимуром неугомонная Наташа посадила в машину и повезла на «Парамаунт». Там в пошивочных мастерских при гигантских костюмерных нам с Тимуром были тоже заготовлены праздничные наряды. Об этом заранее позаботилась Наташа, позвонив сюда еще из Нью-Йорка.
Выяснилось, что они вместе с Рут обмерили спящего Тимура и факсом отослали на студию его размеры. Ну а уж изготовить для Тима курц-фрак (это без задних хвостатых фалд и только лишь по пояс.) для студии было плевым делом.
Мне тоже сотворили смокинговый пиджачок с белой манишкой и «бабочкой». Слава Богу, догадались не надрючивать на меня портки!
Наши костюмы подогнали прямо на нас и сделали это за три с половиной минуты…
Я посмотрелся в зеркало и остался очень доволен. Смокинг мне был даже очень – к морде!
Все это нацепили на вешалки, запихали в специальный чехол, чтобы не помялось, и повесили в машине. И Наташа повезла нас туда, где вечером будет происходить ЭТО.
– Вечером вы будете в таком зашоре, что ни черта не сможете увидеть, – сказала она.
Не скрою, самым интересным оказался зал для прессы, куда после награждения будут заходить лауреаты и отвечать на вопросы журналистов в меру своей находчивости и остроумия.
Сам я его описывать не буду.
Я честно спёр из американско-русского журнала «Вестник» кусок статьи одной тетки, которая ведет в «Вестнике» раздел «Новости Голливуда». Потом я даже с ней познакомился: наша – бывшая москвичка, сейчас замужем за одним очень симпатичным америкашкой, зовут – Марианна Шатерникова. Тетка – будьте-нате!
Так вот она написала про это гораздо лучше, чем я смог бы сам рассказать. Вот этот украденный кусок:
«… На мой дилетантский взгляд, наша комната выглядела как зал управления космическими полетами. Вся она была тесно уставлена длинными столами, за которыми сидели 200 журналистов. Перед каждым красовался персональный компьютер и персональный телефон. Все деловито говорили по телефонам, одновременно выстукивая на компьютерах свои тексты. В четырех углах были развешаны телевизоры, по которым будут показывать подъезжающих к аудитории звезд. Слушать же приветственные вопли зрителей можно будет только через наушники, их выдают в обмен на водительские права.
Вдоль одной стены на фоне разрисованного «Оскарами» занавеса была устроена небольшая эстрада: сюда будут подниматься победители для ответов на вопросы журналистов. У другой стены стоял стол со скромной «здоровой пищей»: ломтики овощей и фруктов, сандвичи с индюшатиной. Все дамы принаряжены. 99 процентов – в черном. Мужчины в смокингах и при «бабочках». У одного из-под парадных брюк выглядывали кроссовки…»
Билеты же на торжественные награждения «Оскарами» никогда не продавались, и пропускная система была фантастически строгой.
Вот этого уже добился наш старик Стив! Для всех! Кроме Боба…
На своем самолете из Майами прилетела Нэнси Паркер, узнала, что ее бойфренду – сержанту полиции Чжи-Бо отказали в приглашении, поехала в Организационный Комитет, устроила там дикую истерику с визгом и матом, обвинила всех в расизме и заявила, что сейчас же будет звонить в Вашингтон, в Белый дом!
Билли сказал мне, что я очень понравился ему в «Суперкоте», ему показалось, будто я там играю самого себя, и вообще он считает, что картина явно удалась. Как рядовой зритель из провинциальной киношки, он обожает благополучные финалы. Любит, когда все кончается хорошо!..
Честно говоря, я так и не понял – он говорил о нашем фильме или о собственных проблемах?..
Уже совсем поздно ночью позвонил Лос-Анджелес! Ну как не сообразить, что у нас в Нью-Йорке на три часа позже, чем в Калифорнии?!
Хорошо, что мы еще не спали.
Шура хватает трубку, говорит, как всегда: «Плоткин…», а ему в ответ:
– Простите, мистер Плоткин, за поздний звонок. Нельзя ли попросить к телефону мистера Мартына-Кысю Плоткина-Истлейк фон Тифенбаха? Или мистера Тимоти Истлейка?
После наших криминально-калифорнийских событий Рут и Шура очень настороженно относились к поздним телефонным звонкам. Рут мгновенно нажала кнопку громкой связи, одновременно включив специальный магнитофон для записи разговора.
В Нью-Йорке, оказывается, такое количество психов!.. Вчера какая-то двинутая «шизя» после просмотра фильма ночью позвонила нам и предложила мне даже свои половые услуги – шалава недофаканая!..
– Мистер Тимоти Истлейк, с вашего разрешения, уже давно спит! – язвительно отвечает мой Шура.
«Как же, – думаю, – держи карман шире!..»
– А мистер Мартын-Кыся…
– Простите, а кто его спрашивает?
– Лейтенант полиции Пит Морено из Лос-Анджелеса, мистер Плоткин.
Тут наша Рут выхватывает у Шуры трубку и орет прямо в Калифорнию:
– Пит! Старый ты сукин сын!.. А позвать меня к телефону у тебя уже язык не поворачивается?!
– Рут! Солнышко ты наше полицейское!.. – слышим мы с Шурой. – Боялся потревожить тебя – ты же теперь у нас многодетная мать!..
– Ты, я слышала, тоже стал папочкой? – орет Рут.
А на вопли Рут, в одних трусиках, из своего Интернета прибегает Тимуля и пытается тоже что-то кричать в трубку!..
И пошло-поехало!..
Там и Нуэнг был, и наш дорогой Бобик – сержант Чжи-Бо, и еще парочка ребят из Питового отдела по расследованию убийств.
Они только что всем скопом посмотрели фильм в кинотеатре «Эль-Капитан» на Голливуд-бульваре, на первой роскошной премьере, куда старик Стив, наш продюсер, пригласил их всех с семьями!..
– Пит! Боб!.. Как там с нашим «делом»?! – кричит Тимур. – Ну, вы понимаете, о чем я!..
– Завтра спросишь у Джека, – отвечает ему Боб. – У него телефон, как ты знаешь, понадежнее вашего. Мы ему уже все рассказали…
– Кыся! Тут от тебя все без ума! – говорит Пит. – С «Золотым Глобусом» вы малость пролетели, а вот на «Оскар» вас, может, и выставят…
– Знаем, – говорю. – Вчера на премьере в «Линкольн-плаза-синема» говорили…
– Тут ко мне пару раз Браток забегал ночью, – сказал Боб. – Все спрашивал – когда ты прилетишь сюда? Я сказал, что в конце марта…
– Почему?! Откуда ты взял именно эту дату? – удивился я.
– Потому что праздник присуждения «Оскаров» назначен именно на это время…
* * *
ИТАК:1. «По предварительным данным, за длинный праздничный уик-энд от дня Рождества – с 25 декабря по 29 декабря включительно – самым успешным в кассовом отношении фильмом стал „СУПЕРКОТ“ режиссера Клиффорда Спенсера – прошлогоднего номинанта на „Оскар“, с участием трех „звезд“ – Кота М.-К. Плоткина-Истлейк фон Тифенбаха, Нэнси Паркер и Рэя Уоттена в трех главных ролях. Итог проката первых пяти рождественских дней оказался рекордным – 28 миллионов долларов. „Суперкот“ демонстрировался в 2141 кинотеатре, и средний сбор на зал составил 8314 долларов, что обещает фильму долгую и успешную прокатную жизнь».
Так писала одна очень уважаемая газета, название которой в художественном произведении упоминать не стоит. А то потом не расхлебаешься! Здесь на все нужно получать разрешение…
2. 9 февраля были объявлены номинации на «Оскар».
По 5 фильмов в каждой категории.
5000 членов Академии киноискусства США отобрали эти фильмы из 286 полнометражных художественных картин.
В отобранные фильмы для номинации вошел и «СУПЕРКОТ»!!!
Причем сразу же в нескольких категориях:
«За лучшую режиссуру». Ай да Клиффорд, ай да Спенсер!..
«За лучшую операторскую работу» – да здравствует Игорь Злотник! Знай наших!..
«За лучшую мужскую роль». Слава Богу! А то Рэй уже совсем было себя похоронил….
«За лучшую женскую роль» – Нэнси Паркер! Да – стерва, но артистка – Божьей милостью!..
«Специальный „Оскар“ за исполнение главной роли „Суперкота“» – мне.
Скорее всего я как-то не входил ни в одну из привычных категорий, и поэтому мне придумали какого-то «СпецОскара»…
С хвостом, что ли?
* * *
Как только мы узнали, что я тоже номинирован на Высшую награду в мировом кинематографе, мы с Тимуром начали тайно готовиться к этому торжеству. Еще было совершенно неясно – дадут нам по «Оскару» или не дадут, но мы решили с Тимурчиком, что должны быть готовы к лучшему! А не дадут – тоже ничего страшного. То, что мы заготовим, пригодится и в любом другом случае…Тренировались и репетировали до одури! Самым тяжелым было удержать наши старания в секрете от домашних… Вот где была основная напряженка!..
* * *
Джеку и Наташе Пински приглашение пришло от «Парамаунт пикчерз корпорейшн». Так же, как и всем нам, включая Катюшку…Мне же еще отдельно прислала приглашение Академия киноискусства Соединенных Штатов. Там так и было написано:
«МИСТЕРУ МАРТЫНУ-КЫСЕ ПЛОТКИНУ-ИСТЛЕЙК ФОН ТИФЕНБАХУ…»
Я сам читал. Лично.
Перед самым вылетом в Лос-Анджелес позвонил из Грюнвальда Фридрих фон Тифенбах. Нет, картина у них еще в Германии не идет, но так как он читает американскую прессу наравне с французской и немецкой, то уже почти все знает про меня. И очень, очень, очень горд, что я ношу его имя – лишнее доказательство нашей подлинной и крепкой мужской дружбы…
Только что ему из одного маленького курортного итальянского местечка звонили профессор фон Дейн и его жена – Таня Кох фон Дейн и очень просили:
– …расцеловать тебя, Кыся! Они не помнят твой телефон, но знают, что я буду обязательно с тобой связываться. Они тоже изредка читают газеты, а посему просили передать тебе, что продолжают любить тебя так же, как любили и раньше! – сказал Фридрих. – Эрих Шрёдер и Руджеро Манфреди, как тебе известно, газет не читают. Единственно, на кого можно было бы уповать – на Хельгу. Но она улетела куда-то в Африку за новыми попугаями. У них сейчас большой попугайный бизнес. И я сам позвонил им в офис и все про тебя рассказал. Они тоже тебя целуют, а Эрих все никак не может забыть, как вы с ним однажды ночью надрались – он пил виски, а ты – валерьянку… Это действительно так?
– Было дело… – сказал я. – Я просто стеснялся тебе об этом рассказывать, Фридрих.
– Тут на днях один наш скандально-популярный журнал, специализирующийся на сплетнях так называемого высшего света, упрекнул меня за то, что я дал свое имя – «германско-историческое и аристократически-родовое», и еще какое-то, – Русскому Коту! На что я в другом журнале – более интеллигентном, – рассердившись, напомнил обо всех германских женах русских царей и добавил, что считаю за честь иметь счастливую возможность передать свое имя такому достойному представителю России, каким является Кот Мартын-Кыся Плоткин-Истлейк и теперь еще и фон Тифенбах!.. Дай Бог тебе получить «Оскара», Кыся…
* * *
… Летели не на «боинге», как в прошлый раз, а на каком-то другом самолете.В салоне занимали шесть мест. Три кресла по одну сторону неширокого стола, три – по другую сторону. Как в купе поезда.
Мы с Рут, Катькой и Шурой сидели напротив Тимурчика, Наташи и Джека. У меня было свое оплаченное кресло, а наша Кэт покоилась рядом со мной в таком открытом «лукошке» с ручками. Очень удобная штука. Детеныш лежит, как в дорожной сумке со всеми своими бебихами: бутылочки, соски, игрушки, запасные штанишки – чего там только не было!..
Мужики потягивали виски с содовой, Рут – тоник со льдом, Наташа прихлебывала красное винцо, а Тимур наслаждался своей любимой «Пиноколадой»…
– …как мы и думали, – говорил Джек, – упрятать за решетку удалось всего лишь семерых. Организаторов похищения Тима и взрыва автозаправочной станции. Остальным двадцати девяти пришлось вменить только лишь незаконное хранение автоматического огнестрельного оружия, но присудить достаточно ощутимые штрафы.
– А что с тем компакт-диском? – спросил Тимур.
– Идет разработка, – улыбнулся Джек. – Научно-криминальная – в «Джей-пи-эл» и криминально-уголовная – в Комиссии по борьбе с терроризмом. Как бедняга Пит ни открещивался, но его заставили подключить к этому делу и группу ФБР. Теперь они там грызутся из-за каждого пустяка…
– Пит ничего не говорил про того Русского? – спросил я.
– Про Русского я знаю все и без Пита, – хвастливо заявил Джек. – Я долго и тупо упрашивал наших связаться с коллегами в России, и они нам сообщили, что гражданин Российской Федерации Воробьев Сергей, он же – Еременко Валерий, подозреваемый в пяти заказных убийствах и пособничестве мировому терроризму, благополучно прибыл в Москву, оттуда выехал в Санкт-Петербург, и никаких оснований у них к его задержанию нет! Наружное наблюдение и прослушивание его связей не дали никаких компрометирующих результатов. А так как для них сейчас такие операции очень дороги, то наблюдение они сняли, а прослушивание прекратили… Но Пит ждет не дождется, когда сможет вам рассказать сам какую-то уже совсем анекдотичную подробность про этого Русского… Мне он тоже больше ни черта не сказал.
И тут нам принесли жуткое количество жратвы!
Мы закусили, мужики еще треснули виски, Рут покормила Катюху, а Шура достал откуда-то из сумки объемистую папку и сказал:
– А теперь я вас всех буду образовывать! Я тут в нашей Публичной библиотеке подобрал некоторые материалы по «Оскару»… Подозреваю, что вы все, за исключением Наташи, ни хрена не знаете, что это такое… «Оскар» и «Оскар» – слава, карьера, деньги! Как говорят в Одессе: «Обыватели, слушайте сюда!..»
И Шура начал нас действительно «образовывать».
Но я обещал краткость и сухость изложения, а поэтому, надеясь на Шурино прощение, буду излагать весь его красочный и остроумный рассказ примитивно-тезисно:
Академия киноискусства и наук была основана 04.05.1927 года.
Статуэтка «Оскара» была сделана в том же 1927 году художником студии «Метро-Голдвин-Мейер» – Седриком Гибсоном, англичанином. Он нарисовал рыцаря с мечом крестоносца, стоящего на пленочной бобине. Рисовал в ресторане, на салфетке. Уже в 1930 году фигурка стала делаться из сплава меди, олова, сурьмы и покрываться слоем серебра и золота. Рост – 10,5 дюйма, основание – 3 дюйма, вес – 8,5 фунта…
Дальше:
Первым Президентом Академии был Дуглас Фербенкс. Сейчас Академия насчитывает больше 5000 членов!..
Для вступления в Академию нужно иметь две рекомендации от двух действующих членов Академии.
– Как у нас когда-то в комсомол… – сказал Шура. – Но потом еще пройти и утверждение секции, как в нашем райкоме!
Голосование тайное. Подсчет голосов производит специальная компания «Прайс Уотерхаус» – международная бухгалтерская фирма. Полное соблюдение тайны. Все запечатывается в конверты.
Первое вручение «Оскара» – 16 мая 1929 года. Большой банкетный зал отеля «Рузвельт» в Голливуде.
Трижды вручение «Оскаров» откладывалось: в 1938 году на неделю из-за наводнения; в 1968 году 8 апреля из-за похорон Мартина Лютера Кинга; и в 1981 году отложили праздник на 24 часа из-за покушения на Рональда Рейгана.
С 1953 года впервые участвует телевидение. В даун-тауне, в театре «Павильон Дороти Чендлер». Кстати, Дороти – жена издателя «Лос-Анджелес таймс»! Тоже не слабо…
Деньги Академия получает от членских взносов, предоставляет свой кинозал для просмотров фильмов журналистами и сдает его в аренду. Но, конечно, самые большие бабки – от ТВ!
Отборочная кампания начинается с ноября. Страсти – не ниже Президентских! Студии и рекламные компании помогают устраивать просмотры и рассылают тысячи (!!!) видеокассет!..
В январе Академия делает список по номинациям, в феврале обычно публикует список из пяти претендентов всех двадцати четырех групп по профессиям. Произойдет это в 5.30 утра по калифорнийскому времени для прессы.
За два дня до вручения «Оскара» Академия разошлет академикам эти конверты, а те уже выберут ОДНОГО из ПЯТИ и под строжайшим секретом перешлют снова в фирму «Прайс Уотерхаус»…
Для бала Совета Директоров обычно предоставляется ресторан Вольфганга Ракка – «Спаго». Гулянка после вручения…
Из всех городов, где есть ресторан «Спаго», приезжают лучшие повара, свозятся дополнительные кухни, дикое количество продуктов!..
На эту гулянку приглашаются номинанты с семьями (поэтому мы и летим все вместе!..) и награжденные. А также – актеры, участвовавшие в «Оскаровском» шоу. Всего – 1650 человек!!!
1000 зрителей сидят на трибунах перед залом, где будут награждения. Смотрят на съезд гостей и «звезд»…
20 фирм предоставляют «звездам» свои модели одежды и украшений. 30 манекенщиц…
К выходу на сцену всех готовит парикмахер Кристоф, грим – Тьери Пуртуа.
– А теперь, – сказал Шура после того, как Катьке в третий раз сменили памперсы, – самое главное! Меню «Оскаровского» бала…
Ходят между гостями с подносами и предлагают:
1. Молодой картофель с зернистой икрой.
2. Копченую осетрину на хрустящем картофеле.
3. Пиццу с копченой лососиной и укропным кремом…
На столах стоят:
1. Салат с маринованными омарами.
2. Артишоки с соусом из белых трюфелей.
3. Спаржа с горчично-апельсиновым соусом.
4. Тунец «Татаки» с соусом «Вассаби».
5. Сырные палочки, завернутые в ветчину.
– И еще одно блюдо, – растерянно сказал Шура. – Фигурка «Оскара», сделанная ИЗ МАЦЫ, а к ней семга… Это я уже совсем не могу себе представить!..
– А все остальное ты себе хорошо представляешь, да? – спросила у него Рут, и мы все так заржали, что на нас стали обращать внимание остальные пассажиры.
Даже Катька разулыбалась во весь свой ротик.
– Обидеть художника каждый может, а вот… Черт с вами! Слушайте дальше, неучи… – огрызнулся Шура.
Главное блюдо:
1. Запеченный лосось на гриле с хреном и картофельным пюре.
2. Баранина с подливкой из кинзы и мяты с овощами…
– А на десерт вообще нечто умопомрачительное! – воскликнул Шура и вытащил из кармана двадцать долларов. – Двадцатка тому, кто скажет, что такое «Декадентские восторги „Оскара“»!!!
Наступило стыдливое молчание.
– Раз! Два! Три!.. Ставки больше не принимаются. Все в пользу крупье, – торжественно провозгласил Шура и спрятал деньги.
– Считай, что ты выиграл, – сказал Джек. – Ну так что такое эти «Декадентские восторги „Оскара“»?
– Понятия не имею, – пожал плечами Шура.
И тут мы прилетели в Лос-Анджелес…
* * *
– Джек, дружище!!! Надеюсь, в этот раз ты изменил своей привычке привозить в Лос-Анджелес трупы?! – заорал рыжий Пит Морено в аэропорту, где нас встречала уйма народа.– Ты в своем уме, старый дурень?! – возмутился Джек.
– Я знал, что эта шуточка тебе понравится! – захохотал Пит и полез обнимать Рут и хлопать по спине моего Шуру. – Рут, красотка ты наша!.. Покажи детеныша… Боже мой! Она – вылитая… вы оба! Шура!.. Можно я буду тебя так называть? Я – Пит Морено и знаю про тебя все вот от этих двух типчиков… Тим! Дай я тебя чмокну в макушку! Мартын! Надеюсь, ты-то не женился еще? Иди сюда скорей, «звездун» ты наш хвостатый!..
Я вспрыгнул к Питу на плечо, потерся рваным ухом о его рыжую бащку и перепрыгнул через десяток журналистов на стоящего позади всех Боба. А Пит продолжал орать, не обращая ни на кого внимания:
– Наташа! Зачем ты вышла замуж за этого скучного типа? Тебе нужно было выйти за меня, и у нас сразу же был бы взрослый сын! Представляешь, как это удобно? Вот с таким – никакой возни, никаких сосок, памперсов…
И Пит вытолкнул перед собой смущенного Нуэнга. Без бинтов, без постоянных мазей на обгоревшем лице Нуэнг оказался очень симпатичным парнем. Он даже чем-то смахивал на крепкого, красивого Кота…
– Что говорил Браток? – шепнул я на ухо Бобу.
– Сказал, что постарается тебя найти…
– О’кей! – И я перепрыгнул на своего Шуру Плоткина.
Сделал это очень вовремя. Кто-то из журналистов приставил к Шуриному носу микрофон и спросил:
– Мистер Плоткин! Вы, кажется, принимали участие в создании сценария «Суперкота»?
– Настолько незначительное, что об этом не стоит и говорить, – ответил Шура, и журналист отвалил со своим микрофоном.
– Шура!!! Кто так разговаривает с прессой?! – зашипел я на него по-шелдрейсовски. – Ты с ума сошел! А реклама?! А «паблисити»?!
– Иди в жопу, Мартын, – спокойно ответил мне Шура. – От того, что мы с тобой переехали в Америку, я не собираюсь менять свои немногочисленные принципы и убеждения.
– Ну хоть улыбнись в камеру, черт тебя подери!.. Это ты можешь, принципиальный ты наш?..
– Это – будьте любезны! – Шура обнял Рут, державшую «лукошко» с Катюхой, прижал к себе Тимура и счастливо улыбнулся в десяток фото – и видеокамер…
Именно эта фотография и появилась в одной здоровущей калифорнийской газете с рекламной подписухой:
«Знаменитый русский „Суперкот“ Мартын-Кыся Плоткин-Истлейк фон Тифенбах в кругу своей семьи в аэропорту Лос-Анджелеса».
* * *
Не обошлось без маленького скандальчика, который закатил я.Только в машине я сообразил, что везут нас не туда, куда я ожидал. Напротив меня сидел Представитель Организационного комитета Академии киноискусства, и я попросил Тимура:
– Тимуля, спроси этого типа, куда мы едем?
Тимур спросил. Тип ответил, что везут нас в замечательный отель под названием «Хилтон», где нам зарезервирован превосходный номер из нескольких комнат.
– Ну уж дудки! – заявил я. – Никаких «Хилтонов»! Немедленно везите нас на Сансет-бульвар в «Беверли-Хиллз-отель». Туда, где мы жили во время съемок фильма…
– Но в «Хилтоне» ваши покои будут гораздо больше! – попытался убедить меня сопровождавший нас Тип.
– Не-е-ет!!! – заорал я по-шелдрейсовски так, что даже шофер лимузина на нервной почве понял меня и стал разворачивать машину в другую сторону. – И именно в то бунгало, где мы останавливались в прошлый раз!..
– Ты ведешь себя, как «новый русский», обожравшийся деньгами и приехавший «гульнуть» в Ниццу, – неприязненно и брезгливо проговорил Шура. – Немедленно возьми себя в лапы, Мартын!
– Что с тобой, Кыся?! – удивилась Рут.
– Все правильно! – сказал Тимур. – Пусть все, кто хочет, живут в «Хилтоне». А мы обязаны жить в нашем старом бунгало с садиком. Да, Кыся?
Он все понял – этот Маленький Взрослый Мальчик! Я облизал его физиономию, заодно лизнул и Катьку и сказал:
– А иначе как же Браток сможет нас найти? Откуда ему знать, что такое «Хилтон»?..
* * *
Браток прищел в наш бунгальский садик глубокой ночью.Мы лежали носами друг к другу в высокой траве, и сильно похудевший и поджарый Браток разглядывал и обнюхивал меня, всячески стараясь скрыть тот нервно-душевный раздрай, который охватил нас обоих при этой встрече.
– Может, ты жрать хочешь? – спросил я его. – Мы тут по дороге в один супермаркет заскочили – индюшку для тебя взяли. Не в «Ла раса меркадо», а в другой, забыл название. Но индюшка – вполне приличная.
– Да не… Спасибо. Я последнее время все как-то больше по свежатинке… То Свинку пришьешь, то Койота завалишь. Моя-то – с пузом, так вся охота на мне одном. А ей сейчас каждый день нужно все свежее… Вот я и того – промышляю, мать его ети!.. А как Тимурчик?
– Ничего. Нормально. Читать меня научил…
– Ну да?! А на хрена это вам, Шеф?
– Какой я тебе Шеф? Договорились же…
– Я и забыл!.. А на хер тебе читать-то, Кыся?
– Интересно, – ответил я. – Мы с ним еще в одном деле тренируемся… Сюрприз готовим.
– Чего?!
– «Сюрприз», говорю.
– А-а-а… – так и не понял Браток. – А чего это от тебя Детенышем пахнет?
– Ё-моё! Я и забыл!.. Айда покажу. Только тихонько… А то все уже спят.
Проникли неслышно в гостиную – Тимур на пороге!
– Ну вы – гады! – говорит. – А если бы я сам не проснулся?
Расцеловались они с Братком, пошли смотреть Катюшку. А она в спальне – там, где раньше жил Тимур, а сейчас Рут с Шурой спят. Там и для нашей Кэтрин кроватку поставили.
– Слушайте, ребята! – говорит Тимур. – Если я сейчас не разбужу маму и Шуру и не познакомлю их с Братком – они меня завтра живьем съедят! Я им столько про тебя рассказывал, Браток!..
– Буди! – говорю. – Только Катеньку не потревожь… А ты, Браток, не выражайся и постарайся произвести впечатление. С понтом – вроде бы совсем ручной…
* * *
… Так почти до утра и протрепались впятером: Браток, Тимур, Рут, Шурик и я.Наша Китти всего один раз во сне захныкала. Рут ей дала чего-то попить из маленькой бутылочки, и она снова задрыхла.
А перед самым рассветом Браток встал и сказал, старательно избегая неприличных слов:
– Я, конечно, извиняюсь… Но Моя там, наверное, уже с ума сходит… Я еще там неподалеку одну Козочку приглядел. Так что спасибо за компанию. Извините, если что не так…
Облизал меня так, что я стал вроде как бы глазированным! И ушел.
* * *
Наташа – бывшая Векслер, а еще раньше – Мутикова, ныне – Наташа Пински устроила все! Ну как всегда.Ее молитвами и деловитостью в «Беверли-Хиллз-отеле», в нашем бунгало появилась молоденькая, очень симпатичная негритяночка – студентка Калифорнийского университета, которая говорила на английском, испанском, французском и немецком и подрабатывала в фирме по уходу за очень маленькими детьми. То, что нам было нужно!
Катька была пристроена, Рут могла распоряжаться собой, как угодно – чистить перья к торжественному вечеру; в каком-то безумно дорогом районе, который перевернул моё представление о Лос-Анджелесе, как об «одноэтажной Америке», в пункте проката вечерних туалетов выбрать себе платье, а Шуре – смокинг. У Джека смокинг, оказывается, был собственным. С прошлого дня рождения.
Нас же с Тимуром неугомонная Наташа посадила в машину и повезла на «Парамаунт». Там в пошивочных мастерских при гигантских костюмерных нам с Тимуром были тоже заготовлены праздничные наряды. Об этом заранее позаботилась Наташа, позвонив сюда еще из Нью-Йорка.
Выяснилось, что они вместе с Рут обмерили спящего Тимура и факсом отослали на студию его размеры. Ну а уж изготовить для Тима курц-фрак (это без задних хвостатых фалд и только лишь по пояс.) для студии было плевым делом.
Мне тоже сотворили смокинговый пиджачок с белой манишкой и «бабочкой». Слава Богу, догадались не надрючивать на меня портки!
Наши костюмы подогнали прямо на нас и сделали это за три с половиной минуты…
Я посмотрелся в зеркало и остался очень доволен. Смокинг мне был даже очень – к морде!
Все это нацепили на вешалки, запихали в специальный чехол, чтобы не помялось, и повесили в машине. И Наташа повезла нас туда, где вечером будет происходить ЭТО.
– Вечером вы будете в таком зашоре, что ни черта не сможете увидеть, – сказала она.
Не скрою, самым интересным оказался зал для прессы, куда после награждения будут заходить лауреаты и отвечать на вопросы журналистов в меру своей находчивости и остроумия.
Сам я его описывать не буду.
Я честно спёр из американско-русского журнала «Вестник» кусок статьи одной тетки, которая ведет в «Вестнике» раздел «Новости Голливуда». Потом я даже с ней познакомился: наша – бывшая москвичка, сейчас замужем за одним очень симпатичным америкашкой, зовут – Марианна Шатерникова. Тетка – будьте-нате!
Так вот она написала про это гораздо лучше, чем я смог бы сам рассказать. Вот этот украденный кусок:
«… На мой дилетантский взгляд, наша комната выглядела как зал управления космическими полетами. Вся она была тесно уставлена длинными столами, за которыми сидели 200 журналистов. Перед каждым красовался персональный компьютер и персональный телефон. Все деловито говорили по телефонам, одновременно выстукивая на компьютерах свои тексты. В четырех углах были развешаны телевизоры, по которым будут показывать подъезжающих к аудитории звезд. Слушать же приветственные вопли зрителей можно будет только через наушники, их выдают в обмен на водительские права.
Вдоль одной стены на фоне разрисованного «Оскарами» занавеса была устроена небольшая эстрада: сюда будут подниматься победители для ответов на вопросы журналистов. У другой стены стоял стол со скромной «здоровой пищей»: ломтики овощей и фруктов, сандвичи с индюшатиной. Все дамы принаряжены. 99 процентов – в черном. Мужчины в смокингах и при «бабочках». У одного из-под парадных брюк выглядывали кроссовки…»
* * *
Но чего не могла сделать Наташа – это получить пригласительные билеты для всех наших. На Боба, например… На Морта Пински с Айрин, на Пита Морено с Нуэнгом.Билеты же на торжественные награждения «Оскарами» никогда не продавались, и пропускная система была фантастически строгой.
Вот этого уже добился наш старик Стив! Для всех! Кроме Боба…
На своем самолете из Майами прилетела Нэнси Паркер, узнала, что ее бойфренду – сержанту полиции Чжи-Бо отказали в приглашении, поехала в Организационный Комитет, устроила там дикую истерику с визгом и матом, обвинила всех в расизме и заявила, что сейчас же будет звонить в Вашингтон, в Белый дом!