Ладлэм Роберт. Иллюзии 'Скорпионов'

   - Привет, Говард.
   - Нильс! Мне так хотелось позвонить тебе, но ты специально подчеркнул, что не стоит делать этого. Я уже начал терять терпение.
   - Прими мои глубочайшие извинения, дружище, но во всем виновато стечение непредвиденных обстоятельств: во-первых, наш геополитический кризис, а во-вторых, личная трагедия, о которой мне трудно говорить... Хоторн получил мое послание?
   - Вчера вечером они проявили пленку и отправили нам негативы самолетом, потому что мы решили не пользоваться факсом. Снимки подтвердили получение Хоторном твоего послания. Конверт с твоим письмом был вручен Тайрелу Хоторну в девять двенадцать вечера в кафе отеля "Сан-Хуан". Мы исследовали фотографии на спектрографе и убедились, что это был именно он.
   - Очень хорошо. Значит, он свяжется со мной и приедет на встречу, и я молю Бога, чтобы в результате нашей встречи выяснилось что-то ценное для тебя.
   - Ты не хочешь сказать мне, в чем тут дело?
   - Не могу, Говард, потому что некоторая информация может оказаться неверной, а это навлечет подозрение на честного человека. Могу только сказать тебе, что моя информация основывается на предположении, что этот Хоторн, возможно, является членом международного синдиката "Альфа". Конечно, это может быть абсолютно неверным.
   - "Альфа? А что это такое?
   - Убийства, мой друг. Они убивают по заданию богатейших клиентов, но, так как уже давно занимаются этими черными делами, им удается избегать расставленных ловушек. Однако в отношении Хоторна нет никаких конкретных доказательств.
   - Неужели ты имеешь в виду, что он может работать вместе с этой Бажарат, вместо того чтобы охотиться за ней?
   - Эта теория основана на логических умозаключениях и может оказаться совершенно неверной, но об этом мы узнаем сегодня вечером. Если все пойдет, как я наметил, то он прибудет ко мне часов в шесть-семь вечера, и вскоре я узнаю правду.
   - Каким образом?
   - Я прижму его своими сведениями, и он вынужден будет сознаться.
   - Я не могу этого допустить! Окружу твой дом своими людьми!
   - Этого нельзя делать ни в воем случае. Если он не тот, за кого себя выдает, то обязательно вышлет вперед разведчиков. Они обнаружат твоих людей, и он не явится ко мне.
   - Но ведь тебя могут убить!
   - Не думаю. У меня повсюду охрана, и она наготове.
   - Но этого недостаточно!
   - Вполне достаточно, мой друг. Однако, чтобы чувствовать себя спокойнее, можешь выслать одну машину в выезду на дорогу у моего дома после семи часов. Если Хоторн будет возвращаться назад в моем лимузине, то знай, что моя информация оказалась ложной и тебе не стоит вообще вспоминать о моих словах. Но если моя информация окажется верной, мои люди сами со всем справятся и немедленно свяжутся с тобой. Сам я позвонить не смогу, слишком жесткое у меня расписание. Это будет последний акт патриотизма со стороны старика, который любит эту страну, как никто другой... Но я уезжаю из этой страны, Говард.
   - Я не понимаю...
   - Несколько минут назад я упомянул о личных трагических обстоятельствах, иначе это и не назовешь. Два катастрофических события произошли одновременно, и хотя я глубоко верующий человек, все равно должен задать вопрос: почему же ты не помог мне, Господи?
   - Что случилось, Нильс?..
   - Все началось много лет назад, когда я жил в Европе. Мой брак распался... - Ван Ностранд повторил свою печальную историю о любви, незаконнорожденном ребенке, вызвав у нынешнего собеседника такой же ужас, как и у предыдущих. - Я должен уехать, Говард, и, возможно, никогда не вернусь сюда.
   - Нильс, мне очень жаль! Как все это ужасно!
   - Мы с моей любовью обретем новую жизнь. Все-таки я счастливый человек и ни у кого ничего не прошу. Все дела мои в порядке, отъезд организован.
   - Какая потеря для всех нас!
   - Но какое приобретение для меня, мой друг. Величайшая награда за все мои годы и скромные заслуги. Прощай, мой дорогой Говард.
   Ван Ностранд положил трубку, немедленно представив в воображении опечаленного, жалующегося на собственную судьбу, скучного министра обороны. Однако тут же к нему пришла мысль, что Говард Давенпорт является единственным человеком, кому он назвал имя Хоторна. Ладно, об этом можно будет подумать позже, а сейчас следует решить, какой смертью предстоит умереть Тайрелу Хоторну. Эта смерть будет жестокой и быстрой, но хирургически ТОЧНОЕ, чтобы принести ему максимальную боль. Сначала надо поразить выстрелами самые чувствительные органы, потом разбить в кровь лицо пистолетом и, наконец, воткнуть в левый глаз нож с длинным лезвием. Он будет смотреть на все это, радуясь отмщению за смерть своего возлюбленного, за смерть падроне. Откуда-то издалека до ван Ностранда донеслись голоса, звучащие шепотом во всех коридорах власти... "Настоящий патриот!" "Он как никто был предан Америке!* "Что ему пришлось пережить. А ведь у него было так много собственных проблем". "Он не мог допустить, чтобы существовала угроза нашей стране со стороны этого негодяя Хоторна!" "Не будем распространяться об атом. Нельзя допустить, чтобы возникли какие-то вопросы.
   Марс, узнав об этом, без сомнения, воскликнул бы: "Почему? Такие убийства мы за деньги заказываем нашим "семьям". Почему ты так поступил?"
   "Я проявил мудрость змеи, падроне, - без сомнения ответил бы Нептун. - Я ужалил, и мне надо было скрыться в кустах, чтобы меня больше никто и никогда не увидел. Но нашлась бы люди, которые бы поняли, что это дело рук змеи, даже если она была облачена в кожу святого. А кроме того, твои "семьи" слишком много болтают, ведут переговоры, очень долго все обдумывают. Самый быстрый путь для меня был позвонить высокопоставленному человеку, как бы сомневаясь и высказав только подозрения, и когда они узнают о моей "смерти", то все будут глубоко скорбеть обо мне, будучи убежденными, что лишились святого человека. Все кончено! Хватит об этом!"
   Но сначала должен умереть Тайрел Хоторн.
   - Его звали Хоторн? - в изумлении спросил Тайрел у полупьяного пилота и владельца публичного дома в Сан-Хуане. - О чем ты говоришь, черт бы тебя побрал?
   - Я говорю тебе то, что сказал мне этот шпион, - ответил Альфред Саймон. Он потихоньку трезвел при виде двух пистолетов, направленных ему в голову. Это же самое я смог прочитать при свете приборной доски в самолете. Имя в удостоверении было Хоторн.
   - Кто твой связник?
   - Что за связник?
   - Кто нанимает тебя?
   - Откуда я, черт возьми, знаю?
   - Но ты должен получать письма, инструкции!
   - Передают через кого-нибудь из моих девочек. Кто-то приходит сюда под видом клиента, оставляет девчонке послание для меня и несколько долларов сверх оплаты, а через час или немногим позже я получаю это послание. Обычное дело, но я не претендую на эти их случайные дополнительные заработки, потому что хорошо отношусь к своим девочкам, да и не пытаюсь выяснить, кто передал послание, они ведь все равно не могут сказать.
   - Я не понял тебя.
   - Разве могут эти шлюхи во время удачной ночи вспомнить клиента? Они и последнего-то припомнить не могут.
   - У него на самом деле не все дома, коммандер, - сказал Пул.
   - Коммандер? - Пилот выпрямился и сел. - Ты что, большая шишка?
   - Достаточно большая для тебя, детка... Какая из твоих девочек передала тебе инструкции по поводу Горды?
   - Та самая, с которой я валялся. Черт побери, да она еще совсем ребенок, ей всего семнадцать...
   - Ах ты сукин сын! - заорал Пул и ударом кулака в лицо отбросил пилота назад на подушки. Изо рта у того потекла кровь. - Однажды, когда моей сестре тоже было семнадцать, я на куски разорвал ублюдка, который попытался проделать с ней такое!
   - Прекрати, лейтенант! Нас интересует информация, а не проблемы нравственности.
   - Да я просто ненавижу таких негодяев!
   - Это я понимаю, но сейчас мы ищем кое-что другое... Ты, Саймон, спросил, действительно ли я коммандер. Да, это так, и занимаю довольно высокое положение в разведке. Я ответил на твой вопрос?
   - Ты можешь сделать, чтобы они отстали от меня?
   - А ты можешь сообщить мне что-нибудь, чтобы я попытался сделать это?
   - Хорошо... хорошо. Большинство своих темных полетов я выполнял ночью, а вылетал между семью и восьмью часами вечера, и все время с одной и той же взлетной полосы. Разрешение на взлет мне всегда давал один и тот же диспетчер, и этот порядок никогда не менялся.
   - Как его имя?
   - Имен диспетчеры не называют, но этот такой веселый, голос у него высокий, и он слегка покашливает. Мной всегда занимался только он, я долгое время считал это просто совпадением, не затем начал понимать, что тут все схвачено.
   - Мне надо поговорить с девушкой, которая передала тебе инструкции насчет Горды.
   - Ты шутишь, парень? Да вы их до смерти напугали! Они не вернутся, пока не увидят, что входная дверь починена и все выглядит нормально.
   - А где она живет?
   - Где она живет... а где они все живут? Прямо здесь, тут у них есть служанки, которые убирают комнаты, стирают белье и готовят чертовски хорошую еду. Так что надо исправлять положение, парень. Я тоже был офицером и знаю, как обращаться с подчиненными.
   - Ты имеешь в виду, что если починить входную дверь... - Тогда они вернутся. Ты это сделаешь?
   - Эй, Джексон...
   - Не беспокойся, - сказал лейтенант. - Ну ты, командующий шлюхами, у тебя есть где-нибудь инструменты?
   - Внизу, в чулане.
   - Пойду посмотрю. - Пул исчез за дверью, ведущей в подвал.
   - Как долго длится смена у тех диспетчеров, которые работают между семью и восьмью?
   - Они начинают в шесть и заканчивают в час, а это значит, что у тебя есть час и двадцать минут, чтобы застать его... А вообще-то меньше часа, потому что минут пятнадцать-двадцать пять тебе надо добираться до аэропорта, это если у тебя быстрая машина.
   - У нас нет машины.
   - Свою могу уступить только напрокат. Тысяча долларов за час.
   - Давай ключи, - потребовал Хоторн, - а то получишь дырку промеж ушей.
   - С удовольствием окажу тебе услугу, - ответил пилот, взял со столика связку ключей и бросил их Хоторну. - Она на стоянке позади дома, белый "кадди" с откидывающимся верхом.
   - Лейтенант, - позвал Хоторн, оборвав единственный телефон в комнате и подойдя к двери. - Пошли, нам надо ехать!
   - Черт возьми, я нашел тут несколько старых дверей, которые мог бы...
   - Брось их и поднимайся сюда, мы едем в аэропорт, а времени у нас очень мало.
   - Я уже здесь, коммандер. - Пул поднялся по ступенькам. - А что делать с ним? - спросил лейтенант, посмотрев на Саймона,
   - О, я буду здесь, - ответил пилот. - Куда я, к черту, денусь?
   Диспетчера на вышке не оказалось, однако остальные присутствующие легко опознали его по описанию. Этого человека звали Корнуолл, и его коллеги были здорово обеспокоены его отсутствием в течение последних сорока пяти минут, поэтому для его замены вызвали диспетчера из отдыхающей смены.
   Повар обнаружил на кухне пропавшего диспетчера, в центре лба у которого расплылось кровавое пятно. Прибыла полиция аэропорта и начала допросы, продолжавшиеся почти три часа. Отвечая на вопросы, Тай валял дурака, делая вид, что его заботит судьба друга, которого он раньше и в глаза не видел.
   Наконец всех отпустили, и Хоторн с Пулом вернулись, в публичный дом в Сан-Хуане.
   - Теперь я займусь дверью, - сказал расстроенный и злой лейтенант, а усталый Тайрел рухнул в мягкое кресло.
   Хозяин публичного дома растянулся на диване. Через несколько минут Хоторн уже спал.
   Лучи солнца, осветившие комнату, разбудили Тайрела и пилота, которые, протирая глаза, пытались сориентироваться в ситуации. В другом конце комнаты в зеленом шезлонге лежал Пул, который деликатно похрапывал, как и подобает воспитанному человеку. Разбитая дверь была приведена в порядок и выглядела совершенно как новая,
   - Кто он такой, черт побери? - спросил страдающий с похмелья Альфред Саймон.
   - Мой военный атташе, - ответил Хоторн, медленно поднимаясь с кресла. Только не вздумай бросаться на меня, а то он из тебя одной ногой котлету сделает.
   - Да в таком состоянии из меня и мышонок котлету сделает.
   - Я так понимаю, что ты никуда не полетишь сегодня.
   - Ох, конечно, нет, я слишком уважаю самолет, чтобы даже близко подойти к нему с такого перепоя.
   - Рад это слышать. Ко всему другому у тебя нет большого уважения.
   - Я не нуждаюсь в твоих лекциях, моряк, мне престо надо знать, можешь ли ты помочь мне.
   - А почему я должен тебе помогать? Тот человек мертв.
   - Что?
   - То, что слышал. Диспетчера застрелили, вогнали пулю прямо в лоб.
   - Боже мой!
   - Может быть, ты предупредил кого-то, что мы отправились к нему?
   - Каким образом? Вы же оборвали телефон.
   - Уверен, что здесь есть и другие телефоны...
   - Есть еще один, в моей комнате на третьем этаже. Но если ты думаешь, что я вчера в таком состоянии смог добраться туда по лестнице, то, значит, я занимаюсь не своим делом и лучше мне было бы стать актером. Да в зачем мне это нужно? Я жду от тебя помощи.
   - В твоих словах есть определенная логика...-Значит, нас просто выследили, когда мы пришли сюда. Кто бы это им был, он знал, что мы отыщем тебя, но так же прекрасно донимал, что нам нужен не ты, а тот, кто стоит за твоей спиной. %
   - Ты понимаешь, что говоришь, а? - Холодные глаза Саймона уставились на Хоторна. - Из твоих слов получается, что я являюсь звеном в этой цепочке и могу быть следующим... в пулей во лбу!
   - Эта мысль и мне пришла в голову.
   - Ну так сделай же что-нибудь!
   - А что ты предлагаешь? Кстати, после трех часов дня я буду занят другим делом и уеду отсюда.
   - А меня бросишь одного в этой кровавой бане?
   - Давай сделаем так, - сказал Тайрел, бросив взгляд на часы. - Сейчас пятнадцать минут седьмого, так что у нас есть почти девять часов, чтобы найти какой-то выход.
   - Да ты ведь за десять минут можешь обеспечить мне защиту!
   - Это не так-то легко. Тратить деньги налогоплательщиков на охрану мошенника, бывшего пилота американской армия, который к тому же является владельцем публичного дома? Подумай о слушаниях в конгрессе!
   - А ты подумай о моей жизни!
   - Вчера вечером ты предлагал мне нажать на курок...
   - Да я был пьян! Больно уж ты правильный, разве тебе никогда не приходилось осознавать, что дела идут совсем не так, как тебе хотелось бы?
   - Я это переживу. Ладно, у нас есть еще девять часов, так что начинай думать. И чем серьезнее ты будешь думать, тем больше вероятность того, что я обеспечу тебе защиту... Каким образом они впервые наняли тебя?
   - Черт возьми, это было так давно, мне трудно вспомнить...
   - Постарайся вспомнить!
   - Большой такой парень, вроде тебя, но волосы седые, одет первоклассно, лицо симпатичное... Знаешь, он как будто сошел с картинки рекламы одежды для мужчин. Он пришел ко мне и сказал, что вся эта дерьмовая история будет изъята из моего досье, если я буду выполнять его приказы.
   - И ты выполнял?
   - Конечно, а почему бы и нет? Сначала я перевозил кубинские сигары - ты можешь в это поверить? Потом настала очередь водонепроницаемых коробок, которые сбрасывали на парашютах на рыболовные отмели в сорока милях от островов Флорида-Кис.
   - Наркотики, - утвердительно заметил Хоторн.
   - Да уж, конечно, не сигары.
   - И все-таки ты занимался этим?
   - Позволь мне кое-что сказать тебе, коммандер. У меня есть двойняшки в Милуоки, которых я даже никогда не видел, но они мои. Я не торговал наркотиками, а когда сложил два и два и получил в результате четыре, то сказал им, что завязываю. И тогда этот пижон ясно дал мне понять, что правительство обрушится на меня, как топор мясника. И я продолжал выполнять их приказы, иначе бы очутился в Ливенворте. А уж тогда я не смог бы посылать деньги в Милуоки моим детям, которых никогда не видел.
   - Очень уж ты сложный человек, господин пилот.
   - Можешь и не говорить мне об этом. Я хочу выпить.
   - Бар у тебя под рукой. Пей и думай дальше.
   - Ладно, - сказал владелец публичного дома, наклоняясь к бару. - Раз в год или два, а то и три раза сюда приходит подозрительный сукин сын в пиджаке в галстуке и заказывает лучшую минетчицу.
   - Минетчицу?
   - Ну, которая берет в рот. Как тебе еще объяснить?
   - И что?
   - Он развлекается с девочкой, но не позволяет в себе прикасаться. Понимаешь, что я имею в виду?
   - Это выше моего понимания.
   - Он никогда не снимает одежду.
   - Ну н что?
   - Но это же неестественно. Настолько неестественно, что меня взяло любопытство и я приказал одной из девочек устроить ему "ракету"...
   - "Ракету"?
   - Она подсыпала ему в выпивку порошок, который вознес его в космос...
   - Здорово.
   - И угадай, что я обнаружил? У него в бумажнике была дюжина удостоверений, визитных карточек, членских клубных карточек. Он адвокат, настоящий высокопоставленный адвокат одной из этих богатых фирм в Вашингтоне.
   - Ну и какой ты сделал вывод?
   - Не знаю, но все это очень неестественно. Понимаешь, что я имею в виду?
   - Не уверен.
   - Такой человек, как он, мог бы получить все, что угодно, в публичных домах в центре города. Так почему же он приходит на окраину, тем более в такое место?
   - Именно потому, что это окраина. Вполне понятно, что его здесь никто не узнает.
   - Может, и так, а может, и нет. Девочки говорили мне, что он всегда задает вопросы. Типа: кто мои клиенты, кто из них похож на араба ила светлокожего африканца... Черт побери, да какое это имеет отношение к сексу?
   - Думаешь, он связник?
   - Опять ты про какого-то связника.
   - Есть человек, который передает информацию, но совсем необязательно, что он знает, от кого и кому.
   - Ты меня правильно понял,
   - А смог бы ты опознать его? Это в том случае, если все его удостоверения просто липа.
   - Конечно. Таких пижонов здесь не бывает. - Пилот налил себе полстакана канадского виски и выпил в несколько глотков. - Симилис симилибус курантор, пробормотал он, закрыл глаза и рыгнул.
   - Не понял?
   - Это старая средневековая молитва. В переводе это значит похмелиться <Точный перевод фразы: подобное лечат подобным (лат.) - пер.)>.
   - Ладно, значит, мы имеем двух пижонов: человека, который нанял тебя, и адвоката из Вашингтона, который не снимает одежду в публичном доме. Как их зовут?
   - Тот, который завербовал меня, назвался мистером Нептуном, но с тех пор я не видел его и не говорил с ним. А этого шпика-адвоката зовут Ингерсол, Дэвид Ингерсол, но все это может быть липой.
   - Ладно, это мы проверим... Какое было твое последнее задание перед Гордой?
   - Я зарабатывал на хлеб с маслом, вполне законно возил туристов...
   - Я говорю о тайном гадании, - оборвал его Тайрел.
   - Летал на гидроплане раз в неделю, а иногда и два раза на крошечный остров, который и на карте-то с трудом можно отыскать.
   - Там есть бухта с небольшим причалом и дом на холме.
   - Да! А откуда ты знаешь? - Его больше нет.
   - Острова?
   - Дома. Что ты возил туда? Или кого?
   - Главным образом продукты. Много фруктов и овощей, свежее мясо... Те, кто там жил, не любили замороженных продуктов. Еще возил гостей, но вечером забирал назад, на ночь никто не оставался, кроме одной.
   - Про кого ты говоришь?
   - Никогда не слышал ее имени, довольно привлекательная женщина.
   - Женщина?
   - Да, француженка, испанка или итальянка, длинноногая, лет тридцати.
   - Бажарат, - тихо прошептал Хоторн.
   - Что ты сказал?
   - Ничего. Когда ты видел ее последний раз? И где?
   - Несколько дней назад я отвозил ее на остров, после того как забрал с Сен-Бартельми.
   Тайрел судорожно заглотнул воздух, чувствуя, что задыхается. Но это же безумие!.. Доминик?
   Глава 16
   - Ты лжешь! - Хоторн схватил пилота за грязную рубашку, и тот выронил стакан, который ударился об пол и разлетелся на множество осколков. - Кто ты такой, черт бы тебя побрал! Сначала ты называешь моим именем проклятого убийцу, который летел в твоем самолете с Горды, а теперь говоришь, что моя подруга, очень близкая подруга, в есть та самая сумасшедшая сука, которую разыскивает половина стран мира! Ты проклятый лжец! Кто научил тебя так говорить?
   - По какому поводу весь этот кошачий концерт? - Только что проснувшийся и ничего не понимающий Пул сел и опустил ноги на пол с шезлонга.
   - Отстань от меня, ты, псих! - Пилот ухватился за бар, чтобы не упасть. Ты в ботинках, а я нет, и здесь повсюду осколка стакана!
   - Через десять секунд я ткну тебя в них мордой! Кто научил тебя так говорить?
   - Да о чем ты, черт побери?
   - Это снова Амстердам! Что ты знаешь об Амстердаме?
   - Я никогда не был там... Отпусти меня!
   - Какие волосы были у этой женщины с Сен-Бартельми, светлые или темные?
   - Темные, я же сказал тебе, она итальянка или испанца...
   - Какого она роста?
   - На каблуках почти одного роста со мной, а во мне...
   - Лицо... телосложение?
   - Она была загорелой, похоже, солнечный загар...
   - Во что была одета?
   - Не помню...
   - Думай!
   - Это было что-то белое... платье или брючный костюм... что-то вроде такого делового костюма.
   - Сукин сын, ты лжешь! - закричал Тайрел, прижимая пилота спиной к бару.
   - Да зачем мне, черт возьми, это нужно?
   - Он не лжет, Тай, - сказал Пул, - У него для этого кишка тонка.
   - О Боже! - Хоторн бессильно опустил руки и повернулся спиной к обоим, бормоча: - О Боже, Боже, о Боже! - Он медленно подошел к окну, выходящему на грязную мощеную улицу. Глаза его затуманились, из горла вместе со всхлипываниями вырывались слова: - ...Саба, Париж, Сен-Бартельми - все это ложь. Амстердам, Амстердам!
   - Амстердам? - невольно переспросил пилот, отходя от бара и осторожно ступая босыми ногами, чтобы не наступить на осколки стакана.
   - Заткнись, - тихо бросил ему Джексон, глядя на дрожащую фигуру Тайрела Хоторна, стоящего у окна. - Ты причинил страшную боль этому человеку, свинья.
   - А при чем тут я? Что я такого сделал?
   - Мне кажется, что ты сказал ему что-то такое, чего он никак не хотел бы услышать.
   - Я просто рассказал ему правду. Внезапно разъяренные Хоторн резко обернулся, теперь его глаза сверкали, наполненные отвращением.
   - Телефон! - проревел он. - Где у тебя второй телефон?
   - На третьем этаже, но дверь там заперта. Ключи где-то здесь...
   Не дослушав пилота, Хоторн через три ступеньки понесся вверх по лестнице, его громкие шаги гулким эхом разносились по старому публичному дому.
   - Твой коммандер какой-то маньяк, - сказал пилот, обращаясь к Джексону. Что он имел в виду, когда заявил, что я воспользовался его именем? Тот сумасшедший шпион в самолете совершенно четко объяснил мне, что его зовут Хоторн. И повторил это раза три-четыре.
   - Он лгал. Коммандер и есть Хоторн.
   - Святые отцы...
   - В этом чертовом деле и не пахнет святостью, - спокойно произнес Пул.
   Хоторн колотил плечом в дверь личных апартаментов пилота, располагавшихся на третьем этаже. Замок удалось сломать с пятой попытки. Тайрел ворвался внутрь и остолбенел при виде аккуратно убранных комнат. Он ожидал увидеть здесь страшный бардак, а вместо этого увидел квартиру, фотографию которой вполне можно было поместить в журнал "Город и деревня". Строгая мебель из дорогой кожи я темного дерева, стены отделаны панелями та светлого дуба, роскошные репродукции картин импрессионистов - рассеянный свет, яркие краски, воздушные фигуры и цветы. Здесь жил совсем другой человек.
   Где же телефон? Тайрел пробежал через арку в спальню. Там повсюду: на бюро, на столе, на тумбочке возле кровати стояли в рамках фотографии детей мальчики н девочки, только возраст их на всех фотографиях был разный. На тумбочке справа от кровати Тайрел заметил телефон, подбежал к нему и вытащил из кармана куртки листок с номером телефона в Париже. И снова его внимание привлекла фотография юноши и девушки, оба были симпатичными, здорово похожими друг на друга. "Боже мой, они же двойняшки", - подумал Хоторн. На них была университетская форма: плиссированная юбка из шотландки и белая блузка на девушке, темный блейзер я галстук в полоску на юноше. Они стояли и улыбались, а внизу на фотографии была надпись: "Висконсинский университет, приемная комиссия".
   А еще ниже Тайрел увидел приписку с указанием даты, свидетельствовавшей о том, что фотография сделана несколько лет назад: "Они до сих пор неразлучны, Эл, и, несмотря на споры, заботятся друг о друге. Ты мог бы гордиться ими, как и они гордятся своим отцом, погибшим во имя своей страны. Херб и я шлем тебе наилучшие пожелания и благодарим за помощь".
   Очень, очень сложный человек этот пилот.
   Пора!
   Хоторн снял трубку, услышал гудок и набрал парижский номер, внимательно глядя на листок бумаги, который держал в руке.
   - Особняк де Кувье, - ответил женский голос за три тысячи миль отсюда.
   - Полин?
   - Ах, месье, это вы! Где вы, на Сабе?
   - Как раз об этом я и хотел спросить Доминик. Почему ее там не было?
   - Ох, я спрашивала ее, месье, и мадам сказала, что ничего не говорила вам про Сабу... Вы, должно быть, сами так решили. Ее дядя уже более года назад переехал на соседний остров. Прежние соседи стали слишком любопытствовать и надоедать ему, поэтому мадам не захотела тратить время... как бы это сказать... на объяснения, а решила сразу вернуться в Париж ж уже здесь выяснить, где найти вас.
   - Очень убедительное объяснение, Полин.
   - Месье, вы не должны ревновать... Нет, у вас для этого не может быть причин! Вы всегда у нее в сердце, я одна это знаю.
   - Я хочу поговорить с ней. Немедленно!
   - Но вы же знаете, что ее нет.
   - В каком она отеле?
   - Она не в отеле. Они с месье на яхте в Средиземном море.
   - На яхтах имеются телефоны. Какой у них номер?
   - Поверьте, я не знаю. Мадам позвонит мне примерно через чае, потому что мы должны готовиться к обеду, который даем на следующей неделе для швейцарцев из Цюриха. А у них обеды проходят совсем иначе, вы же понимаете, они все-таки немцы.