Ладлэм Роберт. Иллюзии 'Скорпионов'

   - "Ботинок Аллаха", - сказала палестинка. - Взрывчатка размещается в подошве и каблуке и приводится в действие от удара о твердый предмет. Погибает и сам смертник и все окружающие.
   - Да, я даже передала "Скорпиону-1" чертежи. - Бажарат медленно наклонила голову. - Если он вернет мне именно то, что я заказала, то ему можно доверять, но если нет, то я немедленно оборву все связи. Но если с ним все в порядке, то я использую его... а вы получите своего "Скорпиона".
   - Есть ли предел вашей изобретательности, Амайя?
   - Смерть всем властям - это все, что вам нужно знать.
   Глава 28
   Сенатор Пол Сибэнк шел по проселочной дороге в окрестностях Роквилла, штат Мэриленд. Уже стемнело, небо затянули тяжелые облака. В руках сенатор держал фонарик, который, нервничая, все время включал и выключал. Его коротко остриженные седые волосы прикрывала туристская шапочка, дрожащее тело укрывал легкий летний дождевик. Худощавый и крепкий бывший бригадный генерал Сибэнк, а теперь худощавый и крепкий известный сенатор Сибэнк пребывал сейчас в панике, близкой к обмороку. Он был не в состоянии унять дрожь в пальцах и непрекращающийся тик нижней губы.
   Следовало сосредоточиться, нельзя было так распускаться, но сенатор никак не мог побороть благоговейный страх от осознания того, что стал "Скорпионом-1".
   Все это безумие началось восемь лет назад, именно на этой дороге, ведущей к ветхому сараю, оставшемуся от заброшенной фермы.
   Началом всему явился звонок по личному телефону, стоявшему в кабинете новоиспеченного сенатора, номер которого был известен только членам семьи и самым близким друзьям. Однако звонивший не был ни членом семьи, ни близким другом, а просто незнакомцем, назвавшимся мистером Нептуном.
   - Мы с большим интересом наблюдали за ходом вашей выборной кампании в сенат, генерал.
   - Кто вы такой, черт возьми, и как узнали этот номер?
   - Это не имеет отношения к нашему делу. Предлагаю вам как можно быстрее встретиться со мной, поскольку мои хозяева крайне заинтересованы в этой встрече.
   - А я предлагаю вам убраться к дьяволу!
   - Тогда я посоветовал бы вам вспомнить подоплеку вашей предвыборной кампании. Главный упор делался на то, что вы герой вьетнамской войны, попавший в плен, который сумел в невыносимых условиях сплотить вокруг себя людей, вдохновляя их примером собственного мужества и стойкости. Но у нас есть друзья в Ханое, сенатор. Надо ли мне продолжать?
   - Какого черта?..
   - Возле дороги за Роквиллом есть старый сарай...
   - Проклятье! Что вам известно?
   Тогда, восемь лет назад, Сибэнк пришел в этот сарай точно так же, как сейчас. Сегодня он направлялся в него из-за другого телефонного звонка от другого незнакомца. Восемь лет назад сенатор под внимательным взглядом элегантного Нептуна прочитал показания комендантов пяти лагерей длд военнопленных, в которых он побывал вместе со своими людьми.
   "Полковник Сибэнк охотно шел на контакт и часто оказывал нам услуги..."
   "Полковник сообщал нам о побегах, которые готовили его офицеры..."
   "Несколько раз мы делали вид, что подвергаем его телесным наказаниям, и он нарочно громко кричал, чтобы слышали его товарищи..."
   "Пока он был пьян, мы обрабатывали его тело слабым раствором кислоты, создавая видимость пыток, а затем отправляли его назад в барак в разорванной в клочья одежде..."
   "Он легко согласился сотрудничать с нами, но мы его презирали..."
   В этих показаниях было все. Бригадный генерал Пол Сибэнк не был героем.
   Он стал очень ценным приобретением для "Покровителей", настолько ценным, что ему было присвоено довольно высокое звание "Скорпион-4". Победа на следующих выборах была ему гарантирована, ни один из противников не смог потягаться с его славным военным прошлым. Сибэнк выиграл и повторные выборы, буквально похоронив своих соперников под лавиной денег. Будучи сенатором и военным экспертом, он распределял военные заказы среди тех, на кого ему указывали "Покровители".
   Впереди показался старый сарай, его полуразвалившийся силуэт на вершине холма среди бурьяна выделялся на фоне серого неба. Сибэнк сошел с дороги и стал подниматься к месту встречи, освещая себе путь фонариком. Через шесть минут он подошел к разбитым в щепки дверям сарая и крикнул:
   - Я здесь. Кто вы?
   В ответ сверкнул луч второго фонарика.
   - Входите, - раздался голос из темноты. - Рад встретиться со своим начальником... Я имею в виду, конечно, другую армию... Выключите фонарик.
   Сибэнк послушно выключил фонарик.
   - Мы что, служили с вами вместе? Я вас знаю?
   - Лично мы никогда не встречались, но вы можете помнить номер части и мое звание, и даже расположение бараков... "южная казарма".
   - Военнопленный, вы были военнопленным! Мы вместе находились в плену!
   - Это было очень давно, сенатор. Или вы предпочитаете, чтобы я называл вас "генерал"?
   - Я предпочитаю знать, почему вы позвонили мне и почему выбрали для встречи это место.
   - А разве не здесь вас завербовали? Не в этом самом сарае? Я просто подумал, что это убедит вас, насколько серьезна ситуация.
   - Завербовали?.. Значит, вы...
   - Конечно, генерал. Разве иначе вы пришли бы сюда? Разрешите представиться, генерал. Я "Скорпион-5", последний из высших "Скорпионов", остальные двадцать, конечно, пользуются авторитетом, но не обладают нашей властью.
   - Кое-что теперь прояснилось, - сказал Сибэнк. Руки его продолжали трястись, тик нижней губы не проходил. - Конечно, упоминание об этом сарае произвело на меня впечатление, но, откровенно говоря, я думал, что встречусь здесь с одним из наших... наших...
   - Смелее, сенатор! С одним из наших "Покровителей", да?
   - Да... с "Покровителем".
   - Я удивлен, что в свете чрезвычайных событий двух последних дней вы так ничего и не поняли.
   - Что вы имеете в виду?
   - Ладно, как бы там ни было, но, судя по кодированным сигналам телефона, "Скорпион-4" стал теперь "Скорпионом-1", не так ли?
   - Похоже, так. - Тик нижней губы у Сибэнка усилился.
   - А знаете почему?
   - Нет, не знаю. - Сенатор крепко вцепился пальцами в фонарик, стараясь унять дрожь в руках.
   - Да, возможно, и не знаете. У вас нет доступа к информации, но у меня такой доступ есть, и я действовал в соответствии с полученной информацией.
   - Вы ходите вокруг да около, солдат. Мне это не нравится!
   - Не имеет значения, что вам нравится, а что нет. "Скорпион-2" и "Скорпион-3" устранены, они струсили и не могли оставаться в живых в свете теперешнего развития событий, поэтому Кровавая девочка уничтожила их, и это меня вполне устраивает.
   - Я не понимаю вас. Кто такая, черт побери, эта Кровавая девочка?
   - Я и хотел выяснить, знаете ли вы это. Оказывается, не знаете. Вы работали на "Покровителей" совсем в другой сфере, очень доходной, но совсем другой, и это совсем не ваше дело. Судя по тому, что мы знаем о вас, подобное дело вам не по плечу, оно не для трусов. А вы к тому же еще и мошенник, "Скорпион-4", мне давно было приказано наблюдать за вами... А теперь вы просто стали помехой.
   - Да как вы смеете! - вскричал перепуганный Сибэнк. - Вы мой подчиненный!
   - Извините, но я не мог ждать, пока это положение изменится, не мог ждать, пока электроника подаст необходимые сигналы и перепрограммирует ваш телефон. Если бы вы прямо сейчас могли позвонить жене, то она сообщила бы вам, что сегодня утром в десять минут девятого, то есть ровно через двенадцать минут после вашего отъезда в сенат, к вам в дом приходил техник из телефонной службы. Он поработал с телефоном в вашем кабинете... Понимаете, генерал, мы очень близко подошли к цели, очень близко подошли к тому, чтобы вернуть эту страну на истинный путь развития. Нас ведь раздели догола, военный бюджет безобразно урезали, армию сократили, а вооружения вообще собираются довести до размера куриного помета. В Европе и Азии на нас нацелено двадцать тысяч ракет с ядерными боеголовками, а мы делаем вид, что их не существует!.. Ничего, все это изменится, когда Кровавая девочка осуществит свой план. Мы снова будем у власти и будем управлять нацией так, как ею и нужно управлять! Страна будет парализована, и, естественно, как всегда, к нам обратятся за помощью и защитой.
   - Я согласен с вами, - выдавил трясущийся сенатор, - я и сам готов повторить эти слова, и вы наверняка знаете это.
   - Черт побери, конечно, знаю, генерал, но слова и есть слова. Вы говорите, но не действуете, а мы не можем допустить трусости в подобном деле. Оно вам не по плечу.
   - Что не по плечу?
   - Убийство президента. Как вам это нравится?
   - Это безумие! - прошептал Пол Сибэнк, руки у него внезапно перестали трястись, даже тик прошел от охватившего его ужаса. - Я не могу поверить в то, что вы говорите. Кто вы?
   - Да, думаю, уже пора. - Из-за кирпичной стены показалась однорукая фигура, пустой правый рукав был закинут на плечо. - Узнаете меня, генерал?
   Не веря своим глазам, Сибэнк разглядывал лицо, которое знал очень хорошо.
   - Вы?..
   - Разве отсутствие у меня руки не вызывает у вас каких-либо воспоминаний? Вам наверняка рассказывали эту историю.
   - Нет! Никаких воспоминаний! Я не знаю, о чем вы говорите.
   - Наверняка знаете, генерал, хотя вы никогда не видели моего лица тогда... Я был для вас просто капитаном X...
   - Нет... нет! Вы фантазируете... Я никогда не встречался с вами!
   - Да, как я уже сказал, мы никогда не встречались лично - так сказать, тет-а-тет. Можете представить себе, как я забавлялся, сидя за столом перед вами во время всех этих бесконечных сенатских слушаний и выслушивая ваши так называемые военные экспертные оценки, которые на самом деле были чистым дерьмом, подброшенным вам нашими благодетелями через "Скорпиона-1"? В благодарность за мою службу армия наградила меня протезом, но Пентагон понял, что мой талант заключается не в руках, а в мозгах и красноречии.
   - Клянусь Богом, я знаю вас только по службе, я никогда не встречал вас раньше!
   - Тогда позвольте мне восстановить вашу временную потерю памяти. Вы помните "южную казарму"? Помните, как некий капитан составил надежный план побега? Побега, который должен был увенчаться успехом... Но он провалился, потому что американский офицер выдал заговорщиков. В наш барак явились охранники и отрубили мне правую руку своими проклятыми ножами. А лагерный переводчик на вполне приличном английском сказал: "А вот теперь попробуй сбежать".
   - Я не имею никакого отношения к этому... к вам!
   - Бросьте, генерал, мне все известно. Когда Нептун завербовал меня, он показал мне документы из Ханоя, включая и те, которые вы никогда не видели. Именно он посоветовал мне следить за вами, а также рассказал, как в случае необходимости перепрограммировать ваш телефон.
   - Но это все в прошлом! Теперь уже это не имеет значения!
   - Вы действительно думаете, что для меня это может не иметь значения? Я ждал двадцать пять лет, чтобы рассчитаться с вами.
   Вспышки двух выстрелов осветили старый покосившийся сарай на заброшенной ферме близ Роквилла, штат Мэриленд.
   А председатель Объединенного комитета начальников штабов направился через густую траву к своему спрятанному "бьюику". Если все пойдет по плану, то Кровавой девочке останется всего один шаг до цели.
   Озадаченный и расстроенный Хоторн ехал в машине госдепартамента в направлении Маклина, штат Вирджиния, пытаясь понять загадку семьи О'Райанов. Или они абсолютно ничего не знали и были самыми доверчивыми людьми, с которыми ему приходилось сталкиваться, или же О'Райан так хорошо их натаскал, что они могли не моргнув глазом пройти проверку на детекторе лжи!
   Он прибыл в дом О'Райанов на пляже примерно в половине шестого вечера, а уже к семи часам Хоторн начал думать, что Патрик Тимоти О'Райан был самым скрытным ирландцем, когда-либо встречавшимся в истории этой гэльской расы. Из служебного досье О'Райана, доставленного ему в "Шенандо Лодж" за час до отъезда, Тайрела больше всего заинтересовало неожиданно свалившееся на семью богатство. Из обычного дома, который только и был по карману среднему служащему ЦРУ, семья переехала в большой особняк, а также приобрела еще и летний дом на пляже. И все это объяснялось неожиданным наследством от дядюшки из Ирландии, занимавшегося разведением чистокровных лошадей. ЦРУ формально проверило все бумаги, но дальше копать не стало, а, по мнению Хоторна, как раз здесь и нужно было копнуть поглубже. Для начала следовало задуматься над тем, что у О'Райана жили в Нью-Йорке старшие братья, служившие в полиции. Но почему же тогда богатый родственник, который, по словам миссис О'Райан, вообще никогда не видел никого из братьев, обошел их своим вниманием?
   - Дядюшка Шон был просто святым! - воскликнула сквозь слезы Мария Сантони О'Райан. - Господь подсказал ему, что мой Пэдди больше всех угоден Богу! И в час моей скорби и печали вы пришли ко мне с подобными вопросами?
   "Не слишком убедительно, миссис О'Райан, - подумал Тайрел. - Но другого ответа вы мне все равно не дадите". Не нашел он другого ответа и у трех сыновей и двух дочерей, встретивших его с явной неприязнью. Что
   то здесь было не так, но что - Хоторн пока еще не мог уяснить.
   Уже почти в половине десятого он свернул в Маклине на частную дорогу, ведущую к большому дому в колониальном стиле, принадлежащему Ингерсолам. Длинная двухрядная дорога была заполнена темными лимузинами и дорогими автомобилями: "ягуарами", "мерседесами", "кадиллаками" и "линкольнами". Слева от дома находилась автостоянка, которую обслуживали охранники, паркуя машины прибывших выразить свое соболезнование посетителей.
   У дверей дома Тайрела встретил сын Дэвида Ингерсо-ла - приятный, вежливый молодой человек с глазами, полными печали. Тайрел предъявил ему свои документы.
   - Думаю, вам лучше поговорить с компаньоном моего отца, - посоветовал сын покойного. - Я ничем не смогу помочь вам... в этом деле, по которому вы приехали сюда.
   Эдвард Уайт, совладелец фирмы "Ингерсол энд Уайт", оказался плотным человеком среднего роста с лысеющей головой и проницательными карими глазами.
   - Я позабочусь об этом! - сказал он, посмотрев на документы Хоторна. Оставайся у дверей, Тодд, а мы с этим джентльменом пройдем в дом. - Они вошли в узкий холл, и Уайт продолжил: - Я просто потрясен вашим появлением здесь сегодня вечером. Госдепартамент затевает расследование, когда его бедная душа еще... Как вы можете?
   - Мы обязаны действовать быстро, мистер Уайт, - ответил Тайрел. - Для нас это очень важно.
   - Но почему?
   - Потому что Дэвид Ингерсол, возможно, был главным действующим лицом в деле отмывания денег пуэрториканской наркомафии.
   - Это полнейший абсурд! У нас есть клиенты в Пуэрто-Рико, это главным образом клиенты Дэвида, но абсолютно ничего незаконного!.. Я был его компаньоном, и уж я бы знал об этом.
   - Может быть, вы знаете гораздо меньше, чем думаете. А если я скажу вам, что у Ингерсола имеются счета в Цюрихе и Берне, на которые регулярно поступают деньги? Эти суммы не от вашей юридической фирмы. Вы богаты, но не настолько.
   - Вы либо лжец, либо параноик... Пойдемте в кабинет Дэвида, здесь негде поговорить. Вот сюда. - Мужчины протиснулись через толпу в большой гостиной, вышли в другой холл, и Эдвард Уайт открыл дверь кабинета Ингерсола. Заполненный книгами кабинет был отделан деревянными панелями, повсюду бросалась в глаза темно-коричневая кожа: кресла, столы, два дивана. - Я не верю вам ни на йоту, - сказал Уайт, закрывая дверь кабинета.
   - Я ведь пришел сюда не для того, чтобы арестовать кого-нибудь, адвокат, я просто занимаюсь расследованием. Если не верите мне, то позвоните в госдепартамент. Уверен, вы знаете, кому нужно звонить.
   - Вы бессердечный сукин сын! Подумайте о семье Дэвида!
   - Я думаю об иностранных счетах и американском гражданине, который использовал свое влияние для отмывания денег наркомафии.
   - Вы что, едины во всех лицах в этом очень подозрительном расследовании, мистер Хоторн? Полиция, судья и суд присяжных? Вы когда-нибудь задумывались над тем, как легко открыть "счет за рубежом" на любое понравившееся вам имя, предоставив всего лишь подпись?
   - Нет, не задумывался, а вот у вас, очевидно, большой опыт в подобных делах.
   - Да, конечно, потому что мне много раз приходилось иметь дело с подобными счетами, и у всех клиентов нашей фирмы были чертовски веские причины для открытия таких счетов.
   - Я в этих делах не разбираюсь, - солгал Тайрел, - но если то, что вы говорите, - правда, нам просто нужно передать по факсу подпись Дэвида Ингерсола в Цюрих и Берн.
   - Машинные факсимиле непригодны для спектрографического анализа. Удивлен, что вы этого не знаете.
   - В этом деле вы эксперт, а не я. Но я скажу вам, в чем я эксперт, - я чрезвычайно наблюдателен. Я вижу, каак ваши клиенты разъезжают по городу в дорогих лимузинах, купаясь в лучах респектабельности, а вы тем временем продаете свое влияние уже новым покупателям. Но как только вы преступаете черту закона, появляюсь я, чтобы схватить вас за руку.
   - Трудно представить, что в госдепартаменте говорят подобным языком, вы скорее похожи на полоумного мстителя из комиксов и выходите за всякие рамки. Думаю, мне надо последовать вашему совету и действительно позвонить...
   - Не беспокойся, Эдвард, - Раздавшийся в кабинете голос удивил и Хоторна и Уайта. Внезапно кресло с высокой спинкой, стоявшее у стола, повернулось, и их взору предстал сидящий в нем пожилой мужчина: худощавый, довольно высокий, одетый с таким изяществом, что Тайрел поначалу вздрогнул от мысли, что в полумраке кабинета перед ним сидит ван Ностранд.
   - Меня зовут Ричард Ингерсол, мистер Хоторн, я бывший член Верховного суда. Думаю, мне самому надо поговорить с мистером Хоторном, Эдвард, но только не в этом кабинете. Да и вообще не в этом доме.
   - Я не понимаю вас, сэр, - изумился Уайт.
   - Ты и не можешь понимать, дружище. Пожалуйста, помоги моей невестке и внуку заняться присутствующими... льстецами в лимузинах. Мы с мистером Хоторном проскользнем через кухню.
   - Но, судья Ингерсол...
   - Мой сын мертв, Эдвард, и его теперь не заботит, что напишут в разделе светской хроники "Вашингтон пост" о пришедших почтить его память близких и друзьях, многие из которых, как и все юристы, хотели бы заполучить теперь его клиентуру. - Старик выбрался из кресла. - Пойдемте, Хоторн, здесь вам никто ничего не скажет. А кроме того, прекрасный вечер для прогулки.
   Изумленный Уайт открыл дверь кабинета и выпустил в холл старшего Ингерсола и Хоторна, которые через кухню вышли на огороженную лужайку, заканчивавшуюся освещенным плавательным бассейном. И только когда они подошли к бассейну, бывший судья заговорил:
   - Зачем вы на самом деле приехали сюда, мистер Хоторн, и что вам известно?
   - Вы же слышали, что я говорил компаньону вашего сына.
   - Отмывание денег? Наркомафия? Прекратите, сэр, Дэвид на пушечный выстрел не подходил к таким делам. Однако ваше замечание по поводу счетов в Швейцарии не лишено смысла.
   - Тогда позвольте спросить вас, судья Ингерсол, что известно вам?
   - Это мрачная история с элементами триумфа и скорби - почти афинская трагедия, но без величия греческой драмы.
   - Очень красноречиво, но мне это ничего не говорит.
   - Вы как-то странно смотрите на меня, - заметил
   Ингерсол, разочарованный замечанием Тайрела. - Но это не просто удивление от того, что вы видите меня здесь. Это что-то другое, не так ли?
   - Вы кое-кого напомнили мне.
   - И я так подумал. Ваше незваное появление здесь было рассчитано на стратегию шока - вывести людей из равновесия и, может быть, даже ввергнуть в панику. Ваша реакция на мое появление подтвердила это.
   - Я не знаю, о чем вы говорите.
   - Наверняка знаете. Нильс ван Ностранд... мистер Нептун, если вам так угодно... Наше сходство потрясло вас: рост, фигура, возраст, манера одеваться... Вы знаете ван Ностранда и меньше всего ожидали встретить его в этом доме. Это мне многое подсказало.
   - Думайте что хотите, но я удивлен, что вы признаете свое знакомство с Нептуном.
   - О, это лишь часть длинной истории, - продолжил Ингерсол, входя через решетчатую арку в сад и направляясь к уединенной беседке, которую не было видно из дома. - Нильс несколько раз прилетал ко мне в Коста-дель-Соль, я, конечно, не знал, кто он такой, но мы подружились. Он казался мне одним из нас - стареющим бездельником, имеющим достаточно денег, чтобы летать на реактивном самолете с места на место в поисках всяких развлечений. Я даже направил его к своему личному портному в Лондон.
   - А когда вы узнали, что он Нептун?
   - Пять лет назад. Я начал подозревать, что с ним что-то нечисто: все эти внезапные появления и срочные исчезновения, редкие упоминания о семье и даже его благосостояние, источники которого казались сомнительными.
   - Обычная история, не многие любят рассказывать о себе даже соседям.
   - Конечно, но основные источники благосостояния, как правило, бывают известны. Человек что-то изобретает, удачно продает, вовремя создает банк или приобретает недвижимость - это и является отправными точками. Взять, к примеру, меня: до избрания в Верховный суд я был основателем и старшим компаньоном чрезвычайно доходной юридической фирмы с офисами в Вашингтоне и Нью-Йорке. Вполне мог бы обойтись без чести заседать в Верховном суде.
   - Да, могли бы, - согласился Тайрел, вспоминая досье Дэвида Ингерсола, в котором имелись данные и об отце.
   Единственным непонятным местом была истинная причина отставки судьи Ингерсола, и Хоторн внезапно понял, что он близок к разгадке этой тайны.
   - Нептун, - сказал Ингерсол, как бы читая мысли Хоторна. Он сел на дальнюю белую скамейку с кованой спинкой. - Это часть моей истории, довольно неприглядная и без необходимости жестокая. Однажды вечером на веранде яхт-клуба, где мы любовались средиземноморской луной, всегда наблюдательный ван Ностранд заметил: "Вам что-то кажется странным во мне, господин судья, не так ли?" Тогда я ответил, что подозреваю его в гомосексуализме, но в этом не было для него ничего нового. С самой дьявольской улыбкой, какую мне приходилось видеть в жизни, он сказал: "Я тот человек, который погубил вашу карьеру и который теперь держит в руках будущее вашего сына. Я Нептун".
   - Неужели прямо так и сказал?
   - Я был потрясен, конечно, и спросил его, зачем он сообщает мне это на закате моих дней. Какое извращенное удовлетворение он испытывает от этого? Ведь мне шел уже восемьдесят первый год, и я не мог уже ни бороться с ним, ни тем более убить. Жена моя умерла, я остался один и каждый вечер, ложась в постель, задавался вопросом: проснусь ли утром? "Зачем, Нильс? - снова спросил я его. - Почему вы сделали это и почему только теперь говорите мне об этом?"
   - Он ответил?
   - Да, мистер Хоторн, он ответил. Поэтому я и вернулся... Моего сына убил не случайный бродяга-наркоман, его методически убивали люди, которые, говоря словами ван Ностранда, "держали в руках его будущее". Сейчас мне восемьдесят шесть, я и так слишком задержался на этом свете, чем постоянно привожу в недоумение своих врачей. Но скоро, в один прекрасный день, я не проснусь и не увижу солнце, и я готов к этому. Но я не хочу унести с собой в могилу тайну моей бесчестной жизни, которая в конечном итоге убила моего сына.
   - Но что ответил Нептун? - настаивал Тайрел.
   - Он ответил мне с той же дьявольской улыбкой и ледяным взглядом, и я очень хорошо помню его слова, потому что они огнем жгут мою память: "Потому что мы доказали себе, что можем держать в руках и отца и сына, а придет время - сможем держать в руках и правительство Соединенных Штатов... Марс и Нептун. Я хочу, чтобы вы осознали это и поняли, что ничего не можете с нами поделать..." Видно, он испытал большое удовлетворение, бросив мне в лицо эти слова. Мне, беспомощному старику, сколотившему состояние на коррупции. Но когда они убили моего сына, я понял, что настало время найти человека, которому я мог бы рассказать правду. Я не знал, к кому обратиться, потому что кое о чем я все равно не скажу: мне надо защитить своего прекрасного внука, который гораздо лучше своих отца и деда. И все же есть вещи, о которых я обязан рассказать. Послушав вас в кабинете, мистер Хоторн, я повернулся в кресле и внимательно посмотрел на вас. Вы молоды, решительны, что-то в вас вселяет в меня уверенность. - Ингерсол буквально сверлил взглядом Хоторна. Вы не просто выполняете свою работу, вы увлечены ею, что, наверно, и объясняет ваше бесцеремонное появление здесь.
   - Я не актер, мистер Ингерсол.
   - Мы все актеры, Хоторн, потому что врываемся в чужие жизни и исчезаем из них ради самосохранения, самовозвеличивания или просто ради того, чтобы оставить в них след.
   - О ком вы говорите?
   - Мы все актеры... А теперь вернемся к нашему устному соглашению...
   - Какому соглашению?
   - Я готов предоставить вам определенную информацию при условии, что мое имя никогда не всплывет в связи с ней. Я буду вашим "неизвестным источником", и о нашей встрече никто не должен знать.
   - Это не в моей компетенции.
   - Тогда после похорон я вернусь в Коста-дель-Солъ, и, если там снова появится ван Ностранд, последнее, что я совершу в своей жизни, так это достану из кармана небольшой револьвер, выстрелю ему в голову и вручу себя на милость испанского правосудия.
   - Ван Ностранд больше нигде не появится. Он мертв. Старик внимательно посмотрел на Тайрела:
   - Но ведь не было никаких сообщений о его смерти...