Лаптухин Виктор Владимирович. Африканский казак

   …Яснее становится и твоя задача. Смотри, думай и запоминай, позднее сообщи об увиденном землякам. Сколько уже было таких странников, что отправлялись в дальние края. Паломники, купцы, казаки. Многие пропали безвестно, другие вернулись и открыли путь государевым посланникам и торговым караванам. Прославились немногие…
   …Ну да дело не в славе! Главное — самому увидеть и уцелеть! Ох и манят казака дальние дороги. От желания заглянуть за край земли захватывает дух!
   Раббех с большим интересом следил за действиями Дмитрия. Одобрительно кивнул, когда тот сжег письмо и листок с расшифрованным текстом.
   — Вижу, ты получил хороший подарок. О своих секретах молчи, скажи главное — сколько времени еще пробудешь у нас?
   — Не меньше года.
   — Об этом и негус упоминает в своем послании. Он пишет, что много ученых московов приехало в его страну, польза от них большая. По твоему совету мы теперь получаем газеты, узнаем много нового о том, что творится в мире. Знаем, что к слову страны Раша прислушиваются в Лондоне и Париже. Со временем хотелось бы и в Борну увидеть вашего посла, заключить договор о дружбе с вашим могучим повелителем. Поможешь в этом?
   — Помогу, — Дмитрий решительно тряхнул головой. — Мои начальники хотят больше знать о том, то происходит на этих землях, поэтому я буду посылать свои письма через твоих купцов в Триполи. Так будет быстрее и надежней.
   — Ты получишь такую возможность, — эмир какое-то время пристально смотрел на пламя светильника, а затем выражение его лица смягчилось, мелькнуло подобие улыбки. — Но ты должен жениться.

45

   От неожиданности Дмитрий не знал, что и ответить. Какая связь между государственной политикой и женитьбой? Что за глупости! Разве для того ехал в Африку, чтобы обзаводиться семьей?
   — В горах Мандара ты показал ум, решительность, верность, — негромко, но довольно решительно продолжал Раббех. — Твои победы ошеломили многих — врагов ты разрубаешь пополам, призраков расстреливаешь в упор. Твоя сабля заговорена, а пули сами находят цель. А люди у нас суеверны, они боятся нового, с подозрением относятся к иностранцам. Теперь о тебе рассказывают сказки, считают колдуном. Я же хочу, чтобы все понимали, что в бою побеждают с помощью военного мастерства и сильного оружия, а не шепча заклинания над амулетами.
   — При чем тут женитьба?
   — Наши воины боятся тебя. Пошел слух, что ты оборотень. Днем все видят тебя, а ночью ты исчезаешь, становишься тенью. Поэтому у тебя и нет жены. А ремесло у воина опасное, все время рядом со смертью. Поэтому он должен иметь много детей. Все знают, что единственное лекарство от смерти — это рождение ребенка. Если же начальник бесплотная тень, с ним страшно идти в бой.
   — В походе и в бою не до женщин, голова занята другим. Но когда гостил у ламидо, то проводил время с танцовщицами.
   — Рад был узнать, что ты здоров и весело провел время за Бенуэ. Но все эти танцовщицы и певуньи не женщины.
   — Как это? Я бы сказал, что даже напротив.
   — Конечно, они имеют женское естество, а на каждой из них краски, тряпок и украшений больше, чем на десятке обычных женщин. Но настоящие женщины это те, которых берут в жены. Они заботятся о доме, рожают детей, помогают мужу добрым советом. У тебя нет такой жены, поэтому люди и опасаются иметь с тобой дело.
   — Через год я должен буду вернуться в свою страну. Взять с собой жену не смогу. Наших обычаев и языка она не знает, будет тосковать и заболеет.
   — Не надо ее брать с собой, от ваших холодов она просто умрет. Оставишь ее дома, а сам объяснишь дело местному судье, заплатишь небольшой налог. Он прочитает положенную молитву и объявит о вашем разводе. Это может сделать и жена. Перед отъездом оставишь ей часть имущества, и она сможет опять выйти замуж, а детей воспитает родня. У нас нет сирот.
   — Мое начальство будет недовольно, если я женюсь на женщине чужой веры.
   — Если делаешь свое дело, то начальнику не обязательно знать, что ты ешь, пьешь и с кем спишь.
   — Что скажут ваши люди, когда узнают, что на женщине вашей веры женился необрезанный? — Дмитрий решил отстаивать свою свободу до конца. Вспомнилась картина, недавно увиденная в одной из деревень. Сарай, наполненный голыми мальчишками семи-восьми лет, обмотанными повязками и лежавшими на земляном полу. Кто-то из сопровождавших сказал, что после этой операции выздоровление продолжается не меньше шести недель… Добавил самым решительным тоном. — Я на такое никогда не соглашусь!
   — Ну и хитер же ты, Альхаджи Муса, — усмехнулся эмир. — Не беспокойся о соблюдении этого обычая. Во-первых, есть племена, которые не далают обрезания, а во-вторых, у нас теперь новый верховный судья. Он человек скромный и в государственные дела не вмешивается. Это раньше Хайяту начал бы причитать о чистоте веры и нарушении правил. Будь уверен, после свадьбы ты не потеряешь свободу, я сам не позволю тебе засиживаться дома. Работы прибавиться и тебе будет о чем сообщить твоему начальству. Знаешь сам, что все мои соратники и подчиненные, кроме тебя, уже обзавелись семьями. Должен жениться и ты, чтобы люди не болтали глупостей. Подумай об этом.
   — Хорошо, подумаю.
   Однако долго думать не пришлось. Уже через пару дней, когда Дмитрий со своими конюхами возвращался со стрельбища, с ним повстречалась дочь Раббеха Авва. На этот раз на ней была легкая голубая накидка, расшитая позументами, что-то длинное и пестрое и розовая кисея, закрученная вокруг головы немыслимым узлом. В седле она сидела уверенно и, лихо осадив свою лошадь, встала поперек дороги.
   — Привет, Альхаджи Муса! Мы с Усманом женимся, приезжай на свадебный пир!
   — Спасибо за приглашение! Буду обязательно! Что подарить на свадьбу — египетские туфли или американский кольт?
   — Ты уже одарил меня, — Авва понизила голос и хитро улыбнулась, сморщив курносый нос. Ну вылитый отец! — Помог мне овдоветь и спас от смерти моего жениха. Я все знаю! Покажи свою Черную молнию. О ней так много говорят. Эй, Амина, подъезжай к нам!
   От группы сопровождавших дочь эмира всадников отделилась одна из женщин. Эта одета скромнее, широкая белая рубашка и подпоясанные широким ремнем шаровары, лицо прикрыто концом шали с зелеными разводами. На своем невысоком коньке сидит прямо, ногу в красном сафьяновом сапожке держит в стремени не на кончиках пальцев, а уверенно упирается всей ступней.
   Дмитрий склонился с седла, до половины обнажил клинок. Лучи солнца вспыхнули на полированной стали. Авва тут же протянула руку, захотела погладить сверкающую диковинку.
   — Не касайся! Убьет! — грозно предупредил Дмитрий. Никому не разрешал трогать свое оружие.
   Обе женщины взвизгнули, их лошади шарахнулись в стороны. Подпруга на седле спутницы дочери эмира не выдержала и лопнула. Чтобы не упасть, она ловко уцепилась за гриву своего коня. В тот же момент Дмитрий схватил ее за ремень и выдернул из седла, которое съехало под брюхо коня.
   — Амина, он взял тебя в плен! — расхохоталась Авва, стегнула своего коня и умчалась прочь. — Освобождайся сама! Встретимся во дворце!
   — Сейчас поправим седло и все будет в порядке, — как можно спокойнее сказал Дмитрий. Опустил Амину на землю и спешился сам. Махнул конюхам, чтобы привели в порядок седло.
   — Я могу это сделать и сама, — прозвучало в ответ.
   Конец шали соскользнул с лица спутницы Аввы и открыл огромные лучистые глаза, тонкий изящный нос, ослепительную улыбку… А кожа-то гладкая словно шелк и совсем светлая. Таких смуглянок встретишь порой в донских и кубанских станицах… Но насмотреться на красавицу не удалось. Следовало соблюдать приличия, да и шаль вновь прикрыла лицо.
   Из-за холма показались какие-то всадники с дротиками в руках. Амина сделала им знак остановиться.
   — Это кто такие?
   Ветерок вновь отбросил конец шали, но на этот раз хозяйка не стала его поправлять. Без смущения, в упор, взглянула на чужеземца. Глаза умные, на тонких губах улыбка. Сама держится гордо и смело.
   — Они мои телохранители из племени фити. Я дочь эмира Нуху Лере, который правит на западе. Он союзник Борну, но сейчас болеет. Поэтому я сама привела наших конников в войско Раббеха.
   — Что у них на ногах? — Дмитрий с профессиональным интересом рассматривал рослых парней в бурых плащах из грубой шерсти, сидевших на неоседланных конях. На ногах каждого было надето что-то вроде железных гетр, закрывающих ногу от колена до ступни и снабженных спереди острыми шипами.
   — Это поножи, которые служат вместо шпор. Все мужчины фити одевают их еще в детстве и носят постоянно. Наши люди отличные наездники и могут управлять конем без уздечки, с помощью всего лишь тонкого поводка, привязанного к железному кольцу, вдетому в лошадиную ноздрю. На следующей неделе мы устраиваем большую охоту, если хочешь, можешь принять в ней участие. Тогда увидишь сам, как скачут всадники фити.
   За эту неделю Дмитрий пару раз случайно встречался с Аминой во дворце, почтительно здоровался, заводил приличный разговор. В отличии от местных красавиц, она обходилась без ужимок и глупого хихиканья, держалась свободно, но с достоинством. Раз попросила помочь отобрать в арсенале ружья, которыми Раббех распорядился снабдить ее всадников. О делах судила здраво, советы и мнения выслушивала внимательно.
   Слова Раббеха о необходимости жениться не шли из головы. Да и девушка нравилась все больше. Умна и красива, чем-то напомнила Тоню, что осталась в далекой Аддис-Абебе. Ох уж эта Африка, думал ли раньше, что дело так повернется… Но если свадьбы не избежать, то лучше Амины не найти никого… Поженимся, а что потом?
   Хасан заметил, что приятель ходит задумчивый, и догадался о причине.
   — Ты с наследницей эмира Лере будь поосторожнее, — предупредил он. — Эта девушка с норовом, отказала уже нескольким женихам. В ее краях женщины сами решают свою судьбу. Одним словом — дочь гор!
   — Почему ее так называют?
   — Амина родилась в горах Джое, где проживают десятки племен. Большинство из них не признают Аллаха и верят в собственных богов. Народ свободолюбивый и отчаянный, соседние султаны сотни лет ходят на них походами, но покорить так и не смогли. Сама она происходит из старинной семьи, которая ведет род от древних эмиров Зарии, пришедших в эти горы из Аравии почти тысячу лет назад. Великая Амина приходится ей дальней родней.
   — Кто такая? Почему Великая?
   — Лет триста назад Великая Амина правила в Зарии. Она строила города, посылала караваны в соседние страны и к Средиземному морю. При ней на рынках появились орехи кола, без которых мы теперь не можем жить. Сама она водила в бой конные дружины и не потерпела ни одного поражения. От Сахары до Нигера и Бенуэ все султаны и эмиры платили ей дань… Тебя уже пригласили на охоту?
   — Да, но ехать не хочется. Я и так все время в разъездах, а тут весь день гоняться за антилопами по саванне и вечерами слушать застольных хвастунов. Нет времени для таких забав.
   — Как хочешь, но это испытание. Тех, кто не смог показать себя на охоте, наша дочь гор за мужчин не считает.
   — Ну уж в седле-то я сумею усидеть.
   — Эй, не хвались раньше времени. Эти фити скачут как бешеные. Своих лошадей, чтобы те не потеряли резвости, содержат не в стойлах, а в узких ямах, где они не могут лечь и все время находятся на ногах. Кормят просяной кашей, в которую, для укрепления костей, добавляют золу, а за неделю перед боем или охотой поят их одним пивом. Страшно смотреть, как эти всадники несутся без седел и уздечек через заросли и овраги и мечут дротики. Сам я не видел, но говорят, что воин фити может на всем скаку поймать на земле лягушку!
   — Где они собираются проводить охоту?
   — По левому берегу Нгадды. Уже послали предупредить крестьян, чтобы они шли загоном от Красных скал.
   — Помню эту местность, проводил там учения. Спасибо тебе, Хасан. В этой охоте я обязательно приму участие.
   Конная облава в саванне состоялась в намеченный срок и в намеченном месте. Всадники фити с дикими воплями носились сломя голову через холмы и низины, ловко огибали деревья, с ходу пробивались через кустарники. Несколько молодых придворных последовали за ними, но быстро отстали. Один повис, зацепившись за низкие ветви акации, у другого лошадь сломала ноги на крутом склоне, некоторые просто попадали с седел во время скачки. Амина, Авва с Умаром и более благоразумные участники охоты следовали позади загонщиков на некотором расстоянии, выбирали более безопасный путь.
   С самого начала охоты Дмитрий отделился от остальных всадников и через болотистую пойму и крутые прибрежные склоны, где шагом, а где вскачь, направился к узкой долине, куда и сгонялась вся дичь. Таким образом дистанция сокращалась почти в три раза. Хотя его гнедой и не мог состязаться в резвости с хмельными конями горцев, но не выдал хозяина. К месту поспели вовремя, приотстав от загонщиков на самую малость.
   Долину перегородили разгоряченные всадники фити на взмыленных конях. Они громко кричали и страшно завывали, вертели своих коней, поднимали их на дыбы и не давали табуну перепуганных зебр и антилоп, прижатых к крутому обрыву, вырваться из ловушки. В долину уже спускались остальные охотники, когда из какой-то расщелины выскочило целое семейство львов. Впереди три матерые львицы, за ними несколько молодых самок и маленькие львята.
   Видимо, стая хотела отсидеться в прохладной тени и поначалу не обратила внимание на суету мелких обитателей саванны, но внезапное появление большого числа людей застало ее врасплох. Поняв, в чем дело, львицы пошли на прорыв. Фити смело бросились им навстречу, в воздухе засвистели дротики. Но это не остановило хищников, они пустили в ход клыки и когти. Оказавшиеся на их пути охотники и их лошади были моментально опрокинуты и оказались на земле с переломанными костями и рваными ранами. Остальных смели бросившиеся наутек зебры и антилопы. Заметив скакавших вниз по склону охотников во главе с Аминой и Аввой, львицы решили напасть на новых врагов, оказавшихся на их пути.
   Охота превратилась в настоящий бой. Дмитрий взялся за карабин, действовал быстро и четко. Но в такой свалке боялся попасть в людей и безбожно мазал. Тем не менее двух матерых львиц-вожаков положил наповал, остальная стая метнулась в сторону заросшего кустами горного обрыва. Звери уходили широкими прыжками, держась друг возле друга, но один из львят приотстал. Непрерывно стреляя в воздух, чтобы отпугнуть взрослых, Дмитрий бросился в погоню. На всем скаку ухватил пушистого котенка за загривок и круто осадил гнедого. Еще пару раз пальнул по кустам, чтобы какая-нибудь из львиц не вздумала отбить малыша.
   Неспешно вернулся к остальным охотникам, которые, забыв о своих потерях, столпились около убитых львов. Все говорили одновременно, ахали, делились впечатлениями, бурно обсуждали подробности охоты. При приближении Дмитрия наступила тишина.
   — Ты обогнал нас, а твой конь свеж и бодр. Как это получилось? — спросил Умар.
   — Так он же летел по воздуху! — рассмеялась Авва. — Наш Альхаджи Муса и это умеет делать! Что скажешь Амина?
   Девушка молчала, ее широко открытые глаза пристально смотрели на Дмитрия. А он опустил у копыт ее коня возмущенно шипевшего львенка.
   — Прошу принять подарок! — Приложил руку в сердцу. — Вот поймать лягушку я не сумел.

46

   На следующий день, после того как отпраздновали третье замужество Аввы, Раббех встретил Дмитрия в арсенале.
   — Все друзья моей дочери еще только глаза протирают, а ты уже за работой.
   — Надо разобраться с новой партией винтовочных патронов. Прошлый раз все свалили в одну кучу, а винтовки-то разных калибров. У английских — одни, у французских — другие.
   — Да, таких ошибок быть не должно, — согласился эмир. — Твой разгром «конной стены» доказал, что кавалерия может действовать не только мечами и копьями. Хочу создать бригаду конных стрелков, о которой ты когда-то рассказывал. Всех вооружим одинаковыми винтовками и придадим батарею настоящих пушек. Согласен этим заняться?
   — С радостью! Это же будет ударная сила, против которой на равнинах саванны никто не устоит! Но всех вооружить по единому образцу будет дорого стоить.
   — Это моя забота. Лучше скажи, ты надумал жениться? Ох уж этот африканский владыка! Чтобы добиться своего умеет выжидать, а потом действует внезапно. Настоящий крокодил!
   — Как же формирование бригады?
   — Одно другому не помешает. Кроме того, после свадьбы будешь раз в неделю делать доклады на моем совете. И не забывай об отчетах своему начальству.
   — Ну тогда Амина. Достойная девушка, красивая…
   — Отличный выбор. Одобряю.
   — Но согласится ли ее отец? Он же эмир, и род их древний.
   — Он мой союзник и будет рад оказать такую услугу. Так же как и остальные отцы трех твоих будущих жен.
   — Каких еще жен!
   — Знаешь сам — у нас мужчина имеет право иметь четырех жен и любое число наложниц. Все мои вельможи, слуги и союзники следуют этому правилу. С наложницами дело твое, а жен должно быть четыре. Пусть все видят, что я могу обеспечить своих людей и в моем дворце служат не бедняки. Знай, за право породниться с галадимой Борну уже давно идет упорная борьба. Для многих семей этот брак высшая награда, а для тебя — приказ!
   — Как же я буду жить с четырьмя женами?
   — Как все живут. Денег у тебя хватит и на выкуп невест, и на устройство свадеб. Хочу дать совет, у нас ни одна свадьба не обходится без орехов кола. Скоро с юга приходит караван с этим товаром. На четыре праздника закупай орехи оптом, так будет гораздо дешевле!
   Как и положено, по обычаю, церемонию бракосочетания начали со встречи родителей жениха и невесты. Правда, роль отца Дмитрия исполнил барде Идрис, а эмира Лере заменил один из дядюшек Амины. В присутствии судьи и свидетелей они заявили о согласии молодых и о том, что для заключения данного брака нет никаких препятствий. Торжественно напомнили о долге мужа кормить и одевать свою жену, о ее праве на отдельную хижину в его доме. Тут же выяснилось, что в новый дом Дмитрия на одной из площадей Диквы, который Раббех подарил ему к свадьбе, вместе с Аминой прибудут не менее двадцати слуг мужского и женского пола, лошади, козы, куры. Сама она еще до начала всех церемоний тайно встретилась с Дмитрием в доме Аввы. Романтических вздохов и клятв в верности не было, просто девушка призналась, что чужеземный воин понравился ей еще при первой встрече. А потом по-деловому попросила познакомить ее с Ахмедом, с которым ей придется иметь много дел по хозяйству. Так что на долю евнуха выпало срочно заняться перестройкой внутренних помещений, чтобы подготовить место для новой большой семьи хозяина.
   Тем временем Дмитрию до блеска обрили голову, подровняли и надушили бороду, замотали в цветные халаты и повезли «знакомиться» с невестой. Усадили напротив разряженной Амины, разрешили смотреть на нее и томно вздыхать, но велели молчать. Сами гости ели, пили и вели шумную беседу, слушали певцов и любовались танцорами. В конце встречи, как только жених выложил перед невестой свой свадебный подарок — кошелек с талерами, итальянское зеркало и коробку с египетскими благовониями, его подхватили под руки и увезли.
   После такого официального знакомства последовало объявление о помолвке, на котором присутствие молодых не предусматривалось. От имени жениха Идрис поднес семье невесты несколько мешков каури, сообщил, что стада эмира Лере пополнились десятками коней и быков, сотнями овец и коз. Без свидетелей намекнул, что во владениях соседнего султана, рьяного сторонника покойного Хайяту, эмир может взять все, что сам пожелает. Для невесты, от имени жениха, передали новый кошелек с талерами, набор изящных туфель из цветной кожи на высоких каблуках, серебряный полумесяц, которым украшают прическу, множество коробочек с краской для щек, ресниц и бровей и несколько рулонов различных тканей. Для раздачи родным и соседям невесты отправили тысячу орехов кола, щедро оделили певцов и музыкантов.
   К вечеру вернулся усталый Идрис.
   — Радуйся, главное дело сделали, — сообщил он Дмитрию. — Все ахнули, когда я сказал, сколько ты даешь за невесту. Ее дядя только бородой затряс и поспешил заверить, что принимает выкуп и согласен на ваш брак. А судья тут же прочитал молитву. Не беспокойся, они тоже не будут скупиться, еще до свадьбы пришлют посуду, постельные принадлежности и съестные припасы. Показали мне жеребца, которого подарят тебе. Ну и красавец!
   — Когда же свадьба?
   — По обычаю надо ждать два месяца, но все закончим через три дня. — Идрис с сожалением вздохнул. — Если бы не это тревожное время, мы бы все твои свадьбы праздновали не меньше года. Но Раббех приказал каждую из них закончить не больше чем за десять дней.
   День первой свадьбы запомнился Дмитрию на всю жизнь. На рассвете его разбудил Ахмед, слуги поспешно его накормили и одели, а затем увезли из дома и заперли на каком-то дворе за городской стеной. Там уже расположился Айчак с десятком своих соплеменников, которые успели раздобыть барашка и теперь лакомились свежим жарким.
   — Глупые обычаи в этих краях, — сказал Айчак, макая кусочек мяса в миску, наполненную солью и тертым перцем. — В день свадьбы жених почему-то должен прятаться, друзья находят его, а потом силой тащат к невесте. Он еще должен делать вид, что собирается от них сбежать. Вот у нас все просто — сговорился со стариками, пригнал отцу невесты десятка два коров, а потом бросил ее поперек седла и готово! Потом все родичи гуляют целую неделю и объедаются бараниной. Скушай и ты кусочек. Они же полдня будут рыскать по всему городу, тебя искать!
   Но друзья жениха знали свое дело, и убежище Дмитрия было довольно быстро обнаружено, а его самого облачили в парчовые халаты и через всю столицу повезли к невесте. У ворот ее дома их встретила огромная толпа нарядно одетых женщин и неизменные музыканты. Опять пришлось раскошелиться, раздавать каури и орехи кола. Тем временем конюх, который вел под уздцы коня жениха, потянул его куда-то в сторону. Все расценили это как попытку к бегству и с воплями преградили путь. Пришлось заплатить опять.
   Затем жениха, который едва мог передвигаться из-за длинной и тяжелой одежды, стащили с седла и буквально понесли в покои невесты. Амина неподвижно сидела, вся обвешанная золотыми и серебряными украшениями, до глаз закутанная в разноцветные шали. Она весело взглянула на толпу друзей, втолкнувших в комнату ее жениха, и продолжала молча раскладывать на большом медном подносе клубки ниток и кусочки тканей. Всем видом показывала, что занята важным делом — собирается что-то шить. На шумные приветствия вошедших не обратила внимания.
   Все расселись вдоль стен, и наступила тишина. Кто-то негромко кашлянул, но невеста продолжала заниматься своим делом.
   — Она что — глухая? — удивился один из друзей жениха.
   — В Зарии все такие, на ходу спят, — ответил другой.
   — Ой, не скажите, — возразил третий. — Слышали историю о купце, который повстречался с девушками Зарии?
   — Они его обчистили наголо!
   — Вот-вот! Вошел в город с караваном верблюдов, а вышел в одной набедренной повязке!
   Все эти шутки прозвучали напрасно, Амина продолжала молчать.
   — Что вы стараетесь, она же по-хауса не понимает!
   — Ах да! В Зарии никогда не поймешь, о ком идет речь, о мужчине или о женщине.
   — Они про всех говорят одинаково — «он», «его», «мой»!
   — У них услышишь и такое — «мой жена коза доил, он стоял, его юбка жевал»!
   На этот раз Амина не выдержала и расхохоталась. Откинула конец шали и открыла лицо.
   — Слава Аллаху! Она услышала нас!
   — Теперь, друзья, надо у невесты «купить речь».
   — Пусть она хоть слово скажет.
   — Молчаливая жена — тихая ведьма!
   — Начинайте! Не скупитесь!
   На поднос посыпались каури, но Амина в ответ только презрительно поджала губы. Не обратила внимания и на серебряные талеры. Снисходительно кивнула и произнесла слова привета лишь после того, как на этой груде денег засверкали золотые динары и полновесные английские гинеи, которыми купцы расплачиваются за товары на далеком океанском берегу. Воистину, дочь эмира Лере знала себе цену!
   От неподвижного сидения в нескольких халатах у Дмитрия свело ноги, пот тек ручьями, во рту пересохло. Вся эта шумная суета уже надоела и начала вызывать раздражение. Тем не менее решил выдержать испытание до конца и соблюсти все приличия. Когда друзья наконец-то вспомнили, что еще предстоит свадебный пир, он, как и положено жениху, сделал попытку уйти вместе с ними. Но его решительно оттолкнули и захлопнули дверь перед самым носом.
   Впервые Дмитрий остался наедине с Аминой, с этого момента ставшей его законной женой.