Лау Миллер. Черный тан

   Она послала их.
   – Она?
   Талискер выпрямился, почувствовав, как сердце заколотилось в груди, хорошо расслышав, что сказал мальчик, но не в силах поверить.
   – Леди Риган, конечно, будь проклято ее имя.
   – Нет… – Шепот пришедшего в ужас Талискера прозвучал как последний вздох умирающего. – Нет, здесь, должно быть, какая-то ошибка.
   Он попятился назад и тяжело опустился на землю. Сандро подошел к нему и обнял за плечи, пытаясь выразить сочувствие.
   – Как ты можешь быть уверен, Зэлзи? Почему сиды так говорят?
   – Она нас ненавидит. И ее проклятый любовник тоже, – ответил он.
   Его взгляд перебегал с Талискера на Сандро и обратно, так как мальчик почувствовал возникшее напряжение. Потом он посмотрел на Эскариуса. Талискер подумал, что они закрыли ему доступ, пока общались телепатически.
   – Кто вы, люди? – заговорил он наконец. – Это она вас послала, чтобы убедиться, что работа выполнена?
   Он вскочил, сбросил одеяло и вытащил из-за пояса маленький кинжал. Никто не шевельнулся, только Талискер посмотрел ему прямо в глаза.
   – Она не посылала нас, Зэлзи. Но я Дункан Талискер – ее отец. Риган никогда бы не сделала подобной вещи.
   С губ Зэлзи сорвалось шипение.
   – Ее отец?
   Он обошел костер и приблизился к тому месту, где сидел Талискер. На мгновение Дункану показалось, что мальчик сейчас поднимет кинжал и ударит его. Рука Сандро медленно потянулась к мечу, хотя у него не было уверенности, что он должен вмешиваться и успокаивать Зэлзи. Пока Сандро решал, как ему поступить, мальчик с ненавистью бросил в лицо Талискеру:
   – Дункан Талискер. Пусть боги проклянут тебя. Ты произвел на свет чудовище.
   Завернувшись в одеяло, он бросился бежать от лагеря.
   – Подожди, Зэлзи, – крикнул ему вслед Сандро, но все было бесполезно, мальчик скрылся во мраке леса, и ни один звук не выдавал его присутствия.
   Эскариус принял образ человека и подошел к краю поляны.
   – Позволь ему уйти, сеаннах. Он прекрасно выживет в лесу, – сказал он. – Ему здесь больше нечего делать.
   Талискер так и не сдвинулся с места за это время, бессмысленно глядя на костер.
   – Господи, Сандро! – пробормотал он. – Разве может это быть правдой? Я видел ее всего несколько дней назад, и она показалась мне прежней.
   Сандро помолчал немного, только протянул Талискеру салфетку, чтобы тот вытер лицо.
   – Не знаю, Дункан, – вздохнул он. – Я слышал кое-что… кое-какие слухи…
   – Это правда. – Эскариус вернулся к костру. – Она преследует сидов вот уже почти два года. А не так давно стала еще более жестокой…
   – Но эти чудовища, – запротестовал Талискер. – Как она могла их вызвать? Ведь Риган не владеет магией. Она обыкновенная девушка…
   Его голос дошел почти до шепота, сомнения сделали речь несчастного отца бессвязной.
   – Ей не требуется владение магией, Дункан Талискер. – В тоне Эскариуса не было слышно осуждения, и Талискер был ему благодарен. – Маг – Джал, ее любовник. Никто не знает, откуда он появился, но его темная сила распространяется по нашей земле необыкновенно быстро.
   – Нет! – застонал Талискер. – Нет…
   Он наклонился вперед и спрятал лицо в ладонях.
   – Дункан, с тобой все в порядке?
   Сандро склонился над другом, пытаясь его успокоить. Эскариус смотрел в сторону, явно смущенный неожиданной слабостью Талискера. Когда он поднял лицо, оно было мокрым от слез в отсветах пламени костра.
   – Я помню ее танцующей, Сандро, – прошептал Талискер. – Танцующей и смеющейся. Она всегда была полна жизни, правда? Моя девочка…
   – Я тоже помню, – спокойно ответил Сандро. – Но, Дункан, теперь она женщина.
   – Знаю. Я поехал к ней, чтобы узнать о Трисе. Джал был там, но она показалась мне достаточно сильной. Конечно, Риган любит его, но страха в ней не было заметно. Может быть, ей ничего не известно о скоорах?
   – Или она просто ничего не хочет об этом знать.
   – Если это правда, Сандро, то ее неведение стоит жизней. А если неправда, то она виновна в убийствах.
 
   Талискер все еще не мог прийти в себя от потрясения, когда они встретили Мориаса. Старик шел им навстречу, и путники неожиданно увидели его двумя днями позже. Он шел по занесенным снегом вересковым пустошам, ведя за собой мула.
   На Мориасе была накидка из птичьих перьев, наброшенная на ветхую одежду. Ветер рвал его одежду и растрепанную бороду.
   – Вот и вы, – расплылся Мориас в улыбке. – Талискер, ты выглядишь ужасно. Я знал, что ты сможешь его найти, Сандро. – Кивнув Сандро и Эскариусу, он добавил: – Пошли.
   – А куда точно мы пойдем? – спросил Сандро.
   – Ты не узнаешь местность? Это западные окраины Ор Койла. Мы отправимся через лес к Свету Небес. Подходящее название, не правда ли?
   Путешественники изменили направление и направились вслед за Мориасом к линии деревьев. Талискер шел, будто пребывая в трансе. С того вечера в поселении сидов Дункан не переставал думать о детях. Его мозг раздирали сомнения. Как он мог повернуться к ним спиной и забыть об отцовских обязанностях только потому, что они жили где-то, куда ему, видите ли, не хотелось ездить? Он предал самого себя. Какие еще можно сделать выводы? Риган всегда отличалась своеволием, а Трис – человек в себе. Но что могло случиться с ними за эти девять лет, что привело их к таким событиям? Что могло сделать Риган совершенно неузнаваемой? Если только… если только…
   – Что случилось, Дункан?
   Сандро и Эскариус остановились на небольшом расстоянии от него. Талискер ухватил старика за накидку из перьев и притянул к себе поближе.
   – Расскажи мне все, что знаешь.
   Мориас нахмурился.
   – Ты ведь не угрожаешь мне, правда? – мягко осведомился он.
   – Дункан!
   Сандро выступил вперед, чтобы заступиться за Мориаса, но Талискер отодвинул его в сторону.
   – Нет-нет, я не угрожаю тебе, старик, – сердито возразил он, но не ослабил свою хватку, а наоборот, слегка встряхнул Мориаса. – Мне просто нужен твой ответ. Что случилось с моими детьми? Откуда взялся этот Джал? Кто он?
   Мориас побледнел, и Талискер встряхнул его еще раз.
   – Послушай, я не сомневаюсь, что тебе кое-что известно. Скажи мне!
   – Отпусти меня!
   Настроение Мориаса внезапно изменилось. Взгляд выцветших голубых глаз стал острым, выражение благожелательности исчезло с его лица. Талискер вдруг осознал, что приподнял старика над землей, и выполнил его требование, осторожно поставив того на землю. Мориас вздохнул и стал приглаживать взъерошенные перья на своей накидке. Заговорив опять, он пристально наблюдал за Талискером.
   – Я подозреваю, что Джал – сын Фирр. Хотя не знаю, кто его отец. Это должен был быть обычный смертный, иначе она не смогла бы родить ребенка.
   У Талискера на лице появилось выражение ужаса.
   – Еще лучше! – пробормотал он.
   Талискер отвел глаза в сторону, стараясь не встречаться с Мориасом взглядом. Еще до битвы за Сулис Мор богиня познакомилась с Талискером и соблазнила его. Он никогда не был способен постичь, что за прихоть заставила ее играть в подобные игры с человеком, который настолько ей не подходил. Дункан оглянулся на Мориаса, зная, что если тот еще не догадался, то выражение его лица подтвердит подозрения.
   Мориас выступил вперед, мягко взял Талискера за плечо и повернул спиной к вопрошающим взглядам Сандро и Эскариуса.
   – Талискер, – сказал он тихо. – Я подозреваю, что у тебя есть еще один сын.
 
   Нокс изо всех сил старался проснуться. Ему не хотелось видеть сны, потому что какой-то частью своего сознания он догадывался, что опять придет Даниэль…
 
   Внезапный толчок внутри, и вот он уже здесь. На траве. Рядом с ним сидит Даниэль. Все как в первый раз. Так же светит солнце, но его свет какой-то пугающий, ядовито-желтый. Он наводит ужас и создает неестественные тени.
   – Ты думал об этом? – спросил Даниэль.
   – О чем?
   – О том, о чем я спрашивал тебя. Что ты собираешься делать дальше?
   – Я на самом деле не знаю. Как-нибудь решу.
   Даниэль оперся на руки и закинул голову назад, как будто впитывая ядовито-желтые лучи.
   – Не так много ты знаешь, так ведь? – спросил он беспечно.
   – Что ты имеешь в виду?
   – Натан. Ты приобрел власть и статус в религиозной группе. Как я понимаю, даже намереваешься пройти весь путь до конца. Дети сейчас существуют без лидера и понимают это. Старейшины без меня не смогут долго действовать в гармонии. А ты не только не веришь в Бога, но и ничего не знаешь о Вознесении. Ты давно читал Библию? Давно. Когда ты молился последний раз? Очень давно. Что ты будешь делать, если мир начнет рушиться?
   – Но он не собирается рушиться, Дэнни. Ты сам все это придумал, помнишь?
   – Неужели?
   Даниэль хрипло расхохотался, будто Нокс сказал что-то безумно смешное. Звук был глухой, словно безвоздушное пространство из сна поглощало его, и Нокс почувствовал, как грудь сжимается от охватившей его паники.
   – Ты все это придумал, лжец. Тебя не существует на самом деле. Убирайся! Исчезай… – Он брыкался и корчился, но Нокс из его сна не мог двигаться. – Прекрати это! Перестань смеяться, мерзавец!
   И Даниэль перестал. Потом неожиданно притянул его к себе, и они оказались на траве так близко друг к другу, что их можно было принять за любовников. На какое-то мгновение Ноксу показалось, что Даниэль собирается его поцеловать. Он отпрянул, пытаясь отодвинуться как можно дальше, изо всех сил напрягая мышцы.
   – Нет, нет… – задыхался Нокс.
   Но когда прекрасное лицо Даниэля заполнило весь обзор, а губы полураскрылись для поцелуя, из его рта вырвался поток яркого света, опалившего Нокса подобно огню. Боли не было, только золотое, мучительное блаженство.
   – Ты разве не знаешь меня, Натан? – Голос Даниэля доносился откуда-то из-за пламени, но Нокс ничего не видел, кроме яркого света. – Я Первый, и я – Последний…
   – Не понимаю, что ты…
   – Ты убил меня. – Голос звучал спокойно, в нем не слышалось упрека. – Теперь тебе следует приготовиться.
   – Приготовиться?
   – Неужели ты не видишь? Это все правда, Нокс. Конец Света грядет…
 
   Грядет…
 
   Это слово было на губах Нокса, когда он проснулся среди смятых простыней, весь в поту. Он еще раз его повторил, взвешивая, пытаясь понять смысл того, что сказал Даниэль. Выходит, Даниэль ангел? Нокс стал осознавать реальность и вдруг поймал тусклое изображение своего отражения в длинном узком зеркале в дверце шкафа, стоявшего за кроватью.
   – Ангел? – самоуверенно улыбнулся он в темноту.
   Потом спокойно рассмеялся и стал копаться в ящике прикроватной тумбочки в поисках своей коробки с табаком.
   Грядет…
   Подобно пауку, это слово проникло в мозг Нокса и поколебало присущий ему прагматизм. Он разжег скрученную еще вечером сигарету. С мягким шипением керосиновая лампа вспыхнула, отбрасывая колышущиеся тени. По какой-то причине просторная комната с высоким потолком показалась Ноксу глубокой и пустой. Нокс взял одну смятую простыню и накинул ее себе на голову и плечи. Ему пришла мысль, что Даниэль в какой-то степени прав. Придет Конец Света или нет, Ноксу следовало бы подготовиться и сделать все, чтобы получить достаточно знаний по проблеме.
   Он вздохнул и стал оглядывать комнату, пытаясь обнаружить Библию, но ее нигде не было видно. И все-таки Нокс был решительно настроен найти ее, поэтому потушил сигарету и отправился к двери, завернутый только в простыню. Он вышел и посмотрел вниз. Должна же где-нибудь в «Ковчеге» быть Библия.
 
   – Что ты наделал? – Риган была в ярости. – Тристан любит эту девушку…
   Джал ухмыльнулся:
   – Да, довольно часто. Мне рассказывали.
   – Это не смешно, Джал. Что он скажет, когда вернется и обнаружит ее в таком состоянии?
   Риган сердито смотрела в дальний конец мрачного каземата, где на узкой кровати, на соломенном тюфяке без сознания лежала молодая женщина. Ее звали Грейс, она была раздета и высечена до полусмерти. Для Джала было чем-то вроде спорта провести с девушкой ночь накануне экзекуции, и Риган злилась еще из-за того, что знала: все его садистские выходки начинались с секса.
   – На этот раз ты зашел слишком далеко! – бушевала она. – Следовало бы тебя выпороть!
   Девушка повернулась и собралась выскочить из каземата.
   – Неужели? – Что-то в голосе Джала заставило ее замедлить шаг. – Вы хотите знать, леди Риган, за что я ее наказал?
   – За что? – спросила она холодно.
   – Она рассказала мне свой секрет. Я уверен, что как женщина вы согласитесь – рассказывать новому любовнику все свои секреты неразумно.
   Джал принялся расхаживать по комнате, потом остановился, ожидая ее вопроса.
   – И что же это за секрет, Джал?
   – Кое-что, о чем я и так догадался во время встречи с вашим отцом. Понимаете, Грейс родилась в Сулис Море. Ее мать была здесь во время битвы за город. И угадайте, кто принимал у нее роды? Да, ваша приемная мать, Уна Талискер. Мама Грейс рассказала ей, что ваша так называемая мать не рожала близнецов. Только один мальчик, довольно уродливый, но тем не менее законный наследник Сулис Мора появился на свет. Что самое интересное, Уна призналась матери Грейс, что в этот момент тоже была беременна. Она не знала, кто у Уны родился, но… я догадываюсь, что родилась девочка, наследница пустого места.
   Джал перестал расхаживать по камере и улыбнулся Риган обезоруживающей улыбкой.
   Лицо девушки побледнело от страха и ярости, хотя Джала не слишком волновало, от чего именно. А она стояла, выпрямившись, словно ее привязали к позорному столбу. Последовали долгие минуты тишины, но Джал, мастер таких психологических воздействий на противника, просто терпеливо ждал момента, когда Риган заговорит.
   – Эту ложь можно считать изменой, – наконец сказала девушка. Она уже полностью контролировала и себя, и свой голос. – Я доверяю тебе вырвать ей язык до того, как засечешь ее до смерти.

ГЛАВА 9

 
   Свет Небес отражал свинцово-серые зимние сумерки, его поверхность мерцала, как не очень чистое зеркало. В это время года окружающий лес, казалось, подступал вплотную к огромному пространству воды. Красные листья гнили на берегу, а деревья нависали над неподвижной водой. По краю озера наполовину замерзшие глыбы льда скрывали его секреты, до весны сдерживая звук волн под ледяным одеялом. Из леса не доносилось пение птиц, разве что откуда-то издалека можно было услышать голос кроншнепа.
   Талискер и Сандро хорошо помнили атмосферу мрачной тишины. Оба мужчины стояли, глядя на середину озера, поглощенные воспоминаниями. В конце концов, словно вернувшись к реальности, Сандро глубоко вздохнул.
   – Спасибо, Дункан.
   – За что?
   Талискер продолжал смотреть вдаль, неспособный избавиться от отзвуков прошлого в своей душе.
   – За то, что выловил меня тогда из воды, – усмехнулся Сандро.
   – А, но это была не моя заслуга, скорее Малки…
   – Можешь назвать меня брюзгой, – заметил Сандро, – но мне не хотелось бы туда спешить. В прошлый раз я был пьян, и озеро не было замерзшим.
   – В этом нет необходимости, сеаннах.
   Оба мужчины оглянулись на Мориаса. Старик стоял около большого кольца из поваленных камней. Это были те самые камни, с которых двадцать пять лет назад Сандро так успешно прославлял героев Великих. Сейчас они утопали в зарослях крапивы и ежевики, и Мориас попросил Эскариуса расчистить дорогу в Центр кольца.
   – Что ты хочешь сказать, Мориас? Мы же пришли не таким способом.
   – Да, но на сей раз нет необходимости пользоваться озером. Тогда кольцо было заблокировано магией Фир Крига. Сейчас мы сможем просто воспользоваться камнями.
   Он указал рукой на полуразвалившиеся остатки.
   На лицах Дункана и Сандро читалось сомнение. С того времени камни попадали, многие из них разбились, поэтому использование Мориасом слова «кольцо» выглядело в лучшем случае слишком оптимистичным. Старик не стал обращать внимания на их сомнения, а направился к своему мулу и засуетился около него.
   – Помогите Эскариусу, если хотите, – заметил он через плечо. – Мы должны быть готовы к ночи. Да, кстати, есть кое-что, о чем вам следовало бы знать. Время течет по-разному в вашем старом мире и здесь. Когда вернетесь назад, то заметите, что там прошло не так уж много времени, если вы понимаете, о чем я.
   Он сделал неопределенный жест рукой и принялся кормить своего мула сухой травой.
   – Сколько времени там прошло? – потребовал ответа Талискер. Он подошел к Мориасу, сердито глядя на него, раздраженный привычкой старика такую важную информацию оставлять на последний момент, да еще и разбавляя ее словами вроде «кстати» и «следовало бы знать».
   – Итак, Мориас, сколько там прошло времени? Для нас будет полезно знать это.
   Сандро, более снисходительно относящийся к слабостям своего старого учителя, поспешил стать между ними, как обычно, чтобы в случае чего успокоить своего друга.
   Мориас пожал плечами:
   – Около двух лет.
   – Два года! – ахнул Сандро.
   – В таком случае, – простонал Сандро, – я не могу туда вернуться, потому что меня, наверное, до сих пор разыскивают за убийство.
   Мориас остановился и повернулся к Талискеру, сердито глядя на него.
   – Нужно ли мне напоминать, что вы должны разыскать Тристана? – огрызнулся он. – Мальчик, возможно, в беде.
   – А по чьей вине, скажи на милость? – взорвался Талискер. – Ты послал его туда совершенно одного. Он уже может быть мертв, черт тебя побери…
   – У меня не было выбора. Ситуация была такова, что решалось: или жизнь, или смерть.
   – Дункан. – Сандро взял друга за плечо и отвел его в сторону. – Ваш спор ничего не изменит.
   Талискер промолчал, но стряхнул руку сеаннаха со своего плеча и вернулся на берег озера.
   – Как думаешь, с ним все будет в порядке? – пробормотал Мориас.
   – Зависит от того, что еще ты не посчитал нужным упомянуть. Мориас отвел глаза и опять вернулся к кормлению своего мула.
   – Мориас!
   – Ничего, что мне было бы известно абсолютно точно, Алессандро, – неохотно признал старик. – Просто я не знаю, как переход повлияет на ваши тела.
   Сандро вздохнул:
   – Да, теперь мы не так молоды, как были в то время. – Он посмотрел туда, где стоял Талискер, безучастно глядя на воду. – Не будь таким суровым с ним, Мориас. Всего неделю назад он жил в своей маленькой хижине, общаясь с природой, или что он там еще делал последние девять лет.
   – Это не я с ним суров, Сандро.
   Они продолжали подготовку до самого вечера.
 
   У Нокса был плохой день, очень плохой. Во-первых, произошла неудачная встреча со старейшинами, которым, надо заметить, было немногим больше двадцати лет. Они повели себя несколько по-другому, чем ожидал Нокс, когда пришел к власти, и, обсуждая демонстрацию около музея, посчитали ее полным провалом. Нокс все еще выжидал благоприятного момента, просчитывая свое положение наперед. Поэтому он мало говорил, хотя мысленно на чем свет стоит ругал их за слабость.
   Старейшины по-настоящему верили в Бога, по крайней мере такое создавалось впечатление, что, по мнению Нокса, давало им неоспоримое преимущество. Иногда, в минуты слабости, ему хотелось самому искренне верить, а не притворяться, потому что… именно от Даниэля Нокс впервые в жизни увидел действительно доброе отношение. А жизнь с Детьми была комфортной, теплой и, уж конечно, гораздо более приятной, чем в одиночестве.
   После собрания Нокс планировал прилечь поспать. С одной стороны, потому что у него болела голова, а с другой – ему хотелось пожалеть себя, и это было самым главным. Когда Нокс проходил мимо главных дверей «Ковчега», он заметил в холле юную девушку лет шестнадцати, неуверенно оглядывавшуюся по сторонам. Она была белокурой и очень хорошенькой. Голубые глаза робко смотрели вокруг, словно все свое мужество девушка истратила на то, чтобы войти.
   – Могу я вам помочь, мисс? – спросил он.
   – Надеюсь, что да. – Она говорила высоким, слегка дрожащим голосом. – Я ищу своего брата.
   Как только были произнесены первые слова, Нокс уже знал, кто эта девушка. Когда он заговорил, то услышал, как кровь застучала у него в висках.
   – Кто ваш брат? Может быть, я смогу найти его для вас?
   – Даниэль. Даниэль Рэйли.
   – О, Даниэль!
   – Вы знаете его? Мы очень беспокоимся. Уже несколько месяцев он не появляется дома, а на него это так не похоже.
   – А вы, должно быть, Рэчел? Даниэль часто вспоминал вас.
   – Вспоминал?
   – Боюсь, что его сейчас здесь нет, Рэчел. Даниэль уехал отсюда в октябре.
   – Мы думали, он собирался остаться здесь… – Ее взгляд, блуждающий по холлу, остановился на темном внушительном буфете, раньше выглядевшем очень импозантно, а сейчас почти полностью сгнившем. – Но ему нравилось в «Ковчеге», и он верил в то, что делает. Вам хотя бы известно, куда он уехал?
   – Нет. Но… – Луч надежды вспыхнул у Рэчел в глазах. – Мы обсуждали между собой миссионерскую работу. Знаете, страны третьего мира… Даниэль собирался нести туда Слово Божие. Возможно, он свяжется с вами, когда устроится на месте, если, конечно, уехал за границу.
   – Ну ладно. – Голос девушки был полон разочарования. – Не знаю, как мама воспримет это известие. Вот возьмите, здесь наш номер телефона. Пожалуйста, свяжитесь с нами, если что-нибудь станет известно о Даниэле.
   – Конечно.
   Когда Рэчел повернулась, чтобы уйти, сквозь стеклянную панель двери пробился луч солнца и, запутавшись в белокурых волосах, образовал что-то вроде нимба над ее головой, сделавшего девушку похожей на ангела.
   – Не беспокойтесь, Рэчел. – Нокс постарался ободряюще улыбнуться, но образ девушки, похожей на ангела, вывел его из равновесия. – С Даниэлем все будет в порядке. Он выполняет Божью работу.
   Рэчел слабо улыбнулась, но, уходя, ничего не ответила. Ей не удалось скрыть разочарования, и глаза ее наполнились слезами.
   Когда за девушкой закрылась дверь, Нокс еще долго стоял, глядя ей вслед. Ему вдруг пришла в голову мысль, что в семье Даниэля все ангелы, и они, возможно, соберутся как-нибудь и отомстят ему. У него вырвался звук между вздохом и смехом, и Нокс прикрыл рот рукой, словно запрещая себе радоваться.
   – Зачем ты ей солгал?
   Это была Эстер. Оказывается, она наблюдала за происходящим. Нокс постарался выглядеть беззаботно.
   – Думаешь, она бы поверила мне, скажи я правду?
   Эстер пожала плечами:
   – Думаю, да…
   Темные глаза девушки, казалось, обвиняли.
   – Что с тобой, Эстер? – нахмурился Нокс.
   – Могу я с тобой поговорить лично? В твоей комнате?
 
   Как только они оказались в комнате, Эстер прорвало. Обливаясь слезами, она говорила, что не может с собой справиться и ей нужна помощь. Сначала Нокс просто хмурился, не совсем понимая, в чем дело, тогда Эстер закатала рукав и показала ему множество следов от уколов на сгибе локтя. Нокс и сам принимал наркотики, но никогда не был способен сам себе сделать укол. Красные следы на фарфоровой коже неожиданно потрясли его. Что еще хуже, Эстер всегда казалась ему сдержанной, полной самообладания, но вышло, что она намного больше похожа на Нокса, чем он предполагал, такая же уязвимая и слабая. Наркотики были строго-настрого запрещены в «Ковчеге», и Нокс понимал, что девушка ждет его приговора.
   – Отчего у тебя депрессия, Эстер? – спросил он ласково.
   – Я скучаю по Даниэлю. На самом деле очень скучаю по нему, Нокс…
   – До сих пор?
   – Мы… мы были любовниками. Как он мог уйти вот так, ничего мне не сказав?
   Даниэль, — подумал он горько. – Почему это должен был быть Даниэль? Я рад, что убил тебя, негодяй. Больше ты никогда не будешь обладать ею.
   — Я не могу поверить, что он вознесся, Нокс, – всхлипнула она.
   – Его забрал Бог, Эстер. Он работал для него, вот он и… Послушай, а где ты берешь наркотики?
   – Просто на улице.
   – Это небезопасно, Эстер. Там можно купить какую-нибудь гадость. Мне хотелось бы помочь тебе. Но пока ты плохо себя чувствуешь, я достану что-нибудь безопасное.
   Девушка недоверчиво посмотрела на него:
   – Что? Метадон?
   – Да. Если, конечно, смогу.
   Она еще раз всхлипнула, потом постаралась взять себя в руки, хотя уже и так почувствовала себя не такой напряженной в объятиях Нокса.
   – Поверить не могу. – робко улыбнулась Эстер. – Мне казалось, ты выбросишь меня на улицу. Даниэль так бы и сделал. Он был не таким, как я думала… Мне кажется, Бог вовремя его забрал, у него, наверное, хватило бы сил выкинуть меня на помойку.
   – Нет, Эстер, нет. Ты не должна так думать. Помнишь, я был там! Когда она ушла, Нокс сел на край кровати. Голова шла кругом. Руки и рубашка были пропитаны ароматом Эстер. А потом он начал пить.
   Нокс не любил виски, но это было единственное, что осталось после Даниэля. Нокс уже выпил весь джин и бренди, теперь пришел черед виски. Интересно, что бы сказали члены их общества, знай они, что их драгоценный святой хранит такой запас спиртного? Виски обжигало горло, заставляло слезиться глаза, но все, чего Нокс хотел, это найти утешение в алкоголе и уйти от действительности.
   Вокруг его стула были разбросаны листы из книги, они покрывали пол, будто конфетти. Нокс читал Библию, пока пил, и теперь знал ее всю: и про деяния Апостолов, и про Вознесение, и о пророчествах Конца Света, и о Втором пришествии. Нокс вырывал каждый лист из Библии, как бы в доказательство себе самому, что прочел его. Все растущая кипа листов из книги приносила ему удовлетворение. День перешел в вечер, и вечер становился все темнее, а Нокс продолжал читать, потому что, как только останавливался, начинал думать об Эстер, и эти мысли доставляли ему боль. К восьми тридцати Нокс прилично набрался, комната кружилась перед глазами, а самого его тошнило. В этот момент раздался слабый стук в дверь.