Лау Миллер. Черный тан

   – Нокс, — заговорил с ним Дэнни.
   – Прости меня, Дэнни. Ты был прав, – прошептал он. – Христос пришел, чтобы забрать нас собой. Но он очень жестокий Бог. Эстер… Эстер мертва…
   – Да, я знаю, Бокс, — ответил Даниэль. Но все было не так, как раньше. На этот раз его голос не звучал у Нокса в голове, он видел, как Даниэль говорит. – Но это не Бог и не Конец Света. Помнишь, что я тебе говорил? Он лжепророк.
   Нокс моргнул, но изображение Даниэля не пропало, он оставался на месте, будто фотография, отпечатанная в мозгу.
   – Н-нет, это неправда. Понимаешь, Дэнни, ты хотел, чтобы я поверил, так ведь? Так вот я поверил сейчас, хотелось бы мне, чтобы это было не так. Я верю, что Бог здесь. А теперь ты мне говоришь, чтобы я не верил. Черт тебя возьми, Дэнни. Ты теперь привидение. И знаешь что? Бог не придал никакого значения тому, что я убил тебя… – Нокс вспомнил о ноже, который носил в заднем кармане, намереваясь опять себя наказать, показать Богу, что он сожалеет. Его руки чесались и горели под кожей, требуя немедленного облегчения. – А ангелов не существует вовсе, вместо них есть… скооры. Г-где я?
   – Они тебя выбросили. Вместе с остальным мусором, — сердито бросил ему Дэнни.
   На мгновение его изображение исчезло, и Нокс мог четко видеть ночное небо, насколько ему позволяла темнота.
   Даниэль был прав, его выбросили из пещеры вместе с телом Эстер, которое лежало бесформенной массой рядом с ним на замерзшей земле. Нокса окружали красные скалы, стремящиеся вверх к небольшому проему, в котором были видны черные и серебряные цвета неба. Было очень холодно, он промерз до костей. Нокс сел на колени и машинально убрал волосы с лица Эстер. Ее глаза, такие же пустые, как его душа, уставились на него. Снова появился Даниэль.
   – Не уходи, Даниэль. Объясни, – попросил Нокс.
   – Наверное, Джал подумал, что ты, как и Эстер, мертв.
   — Я и должен быть мертвым. Да, фактически…
   – А что с Детьми? — сердито спросил Даниэль. – Ты не можешь их там оставить.
   — Нет могу. Они сами втянули себя в этот хаос.
   – Только потому, что верили в тебя.
   — Чепуха! Никакие они не Дети. Они… – Нокс уставился на распростертое тело Эстер. На мгновение ему показалось, что он опять чувствует яблочный аромат ее волос. Его голос дрогнул. – … взрослые.
   – Натан. — Голос Даниэля звучал устало. – Он не Бог. Но это не значит, что у него нет силы. Здесь что-то происходит. Возможно, все-таки пришло время испытаний…
   — Да.
   Нокс нащупал свой нож и достал его. Лезвие блеснуло приглашающим блеском в загадочном мраке ночи. Нокс дотронулся им до своей руки, ощущение холода на коже показалось ему успокаивающим, как целебная мазь. Порез будет в каком-то смысле освобождением, и Нокс больше не стал прислушиваться к своим инстинктам, а просто полоснул ножом по руке, сначала несильно, крест-накрест. Кровь казалась черной жидкостью в серебряном свете луны. Нокс вдруг обнаружил, что смеется.
   – Натан! Что ты, черт тебя возьми, делаешь? Прекрати это. Немедленно прекрати!
   Нокс засмеялся еще сильнее. Порезы стали глубже. Где-то очень глубоко внутренний голос говорил Ноксу, что завтра эти раны принесут ему очень много страданий. И все равно он сделал еще один, самый большой надрез, надеясь, что никакого завтра у него не будет…
   Нокс все еще мог видеть Даниэля, хотя глаза его были полузакрыты. Ноксу стало смешно, что призрак человека, которого он убил, мог прийти в такой ужас от того, что Натан режет себя ножом. Дэнни очень рассердился. Он подошел к нему совсем близко и попытался встряхнуть Нокса или дать ему пощечину, но у него, конечно, ничего не получалось. Даниэль что-то кричал о том, что только такой эгоистичный сукин сын, как Нокс, может пойти на самоубийство. Это было очень смешно.
   Неожиданно Даниэль, кажется, нашел выход. Нокса охватил холод, что заставило его насторожиться, прийти немного в себя. Холод заморозил кровь, и Нокс вдруг подумал, каким безвольным, ничтожным животным он стал. Стыд словно омыл его освежающей волной.
   – Оставь меня, Дэнни! – взмолился он. – Прошу тебя, оставь меня. Такое ничтожество, как я, заслуживает смерти. Посмотри, что стало с людьми, которые меня любили…
   Он показал на тело Эстер. Но Даниэля почему-то нигде не было видно, хотя Нокс чувствовал его присутствие. А голос его, казалось, звучал отовсюду, он был холодным и ненавидящим, что неожиданно заставило ожесточенное сердце Нокса заныть.
   – Ты глупый негодяй. Нет, ты не заслуживаешь смерти. Это было бы слишком легко для тебя. Ты умрешь только тогда, когда я решу отпустить тебя. Вставай!
   — Что?
   – ВСТАВАЙ!
   Нокс встал, его ноги стали словно деревянными. Его била дрожь от страха и холода одновременно…
   – Ты уведешь их оттуда, Нокс. Ты слышишь меня? У тебя нет права позволить убить их, как Эстер. Это на твоей совести… — последовала небольшая пауза, во время которой у Нокса вырвалось сдавленное рыдание, – … и на моей. Я вел их к этому так же, как и ты. Выведи их. А потом можешь умереть. Я могу даже помочь тебе умереть, ты, глупый мерзавец.
   Опять возникла пауза, пока Нокс осмысливал слова Даниэля. Во мраке его души вдруг вспыхнул неожиданный лучик надежды.
   – А ты… ты будешь со мной, Дэнни?
   – Разве это имеет значение?
   — Да.
   – Хорошо. И, Нокс, с тобой также будет Бог.
   — Меня больше не волнует Бог… Давай пойдем вместе и выведем их оттуда.
   – Подожди, не сейчас. Прежде чем вернуться туда, ты должен кое-что узнать.
   Нокс ожидал, что Даниэль что-то расскажет, но вместо этого его подняла какая-то невидимая сила.
   – Что за… – ахнул он.
   – Закрой глаза на минуту.
   Нокс сделал, что ему было сказано, и почувствовал, как какая-то сила мягко поднимает его все выше и выше по воздуху. Но с ним что-то еще происходило. Он от чего-то избавлялся.
   Может, я умираю? Может, Дэнни пожалел меня все-таки и разрешил уйти? Он ведь ангел…
   – Можешь открыть глаза, — приказал Даниэль.
   Нокс выполнил приказ.
   – О боже…
   Внизу он видел разрушенный город, прекрасный даже в своем бедственном положении. В небо до сих пор тянулись языки пламени от горевших старых зданий, соединенных в одну линию, как нитка бриллиантов. Снег уже успел покрыть некоторые развалины, словно чья-то милосердная рука пыталась перевязать рану. Отчаянно мигали огоньки, судя по их цвету, это были машины «скорой помощи» и пожарные. Но не это вызвало удивление Нокса.
   Ему казалось, что он может сейчас видеть нечто необыкновенное, что существует не физически, а в каком-то другом качестве. Над городом путешествовала масса сверкающих огоньков, будто души умерших, не желающих уходить отсюда, кружились в прекрасном медленном танце. Это было восхитительное зрелище, но под огоньками, гораздо ниже, может быть даже под землей, Нокс увидел, что город находится в гораздо большей опасности, чем подозревает.
   Это было огромное чудовище. Существо Апокалипсиса. Нокс почувствовал, как его сердце сделало скачок. Чудовище свернулось кольцом вокруг города, будто Эдинбург был сокровищем. Красная чешуйчатая рептилия, глаза как огромные черные ямы зла. Вдоль тела двигались ликующие языки пламени.
   – Это… это…
   – Да, — сказал Даниэль. – Это дракон. Теперь ты видишь, Нокс? Речь уже идет не только о Детях.

ГЛАВА 17

 
   Девушка пребывала в глубоком холодном сне уже три дня. Тристан все это время находился рядом, предполагая самое худшее. Сиды-шаманы окружили ее постель, тихо колдуя. От низкого монотонного звука у Талискера после нескольких минут пребывания в комнате разболелась голова. Кроме того, воздух там был наполнен запахом горящих трав.
   – Кто она, сынок? – спросил он Тристана, когда они только вернулись в Лис.
   Тристан горько улыбнулся:
   – Просто служанка, папа. Ты можешь сказать, что она не стоит внимания.
   Он пошел от него прочь, но Талискер успел схватить сына за руку.
   – Я никогда бы такого не сказал, Трис. Почему ты на меня сердишься? Ведь не я сделал это с ней.
   – Прости меня, отец. – Трис нервно оглянулся вокруг и слегка понизил голос. – Честно говоря, я чувствую себя абсолютно беспомощным, а она относилась ко мне по-особенному…
   – Любила тебя?
   – Да. Джал или Риган пытали ее. У нее вырван язык, тело в ранах, кости переломаны. Произошло это, видимо, довольно давно, потому что раны уже затянулись, а кости в правой ноге неправильно срослись. Если она выживет, то будет в лучшем случае хромать. – Он покачал головой. – Из нас бы получилась прекрасная пара, не так ли?
   – Не сомневаюсь, сынок, что так оно и будет.
   Талискер предпочел не обращать внимания на сарказм Тристана, но гнев сына не утих.
   – Хотелось бы мне, чтобы Ри была здесь сейчас, – проговорил он сквозь зубы.
   А рука сжала рукоять меча.
   – Тан Тристан, – окликнул его принц Текумсех. – Ваша подруга очнулась. В сознание она пришла, но ей еще долго придется лечиться и… – Тристан, не говоря ни слова, выскочил из комнаты. – И она не может говорить, – пробормотал Текумсех.
   Он улыбался, глядя на убегавшего Тристана.
   – Она выживет, Текумсех? – спросил Талискер.
   – Да, Дункан Талискер. Но жить ей придется не дольше, чем нам всем.
   – Что ты имеешь в виду?
   – Чудовище. Думаю, Великие назвали бы его драконом. Сиды пытались установить контакт с его разумом. – Он показал в сторону самой высокой точки горы, где красные скалы в форме колонн устремлялись в небеса. Между ними курился белый дым, а холодный воздух уносил его прочь. – Шаманы там уже два дня…
   – Я не совсем понимаю, что они там делают, – пробормотал Талискер.
   – Занимаются магией. Чудовище зажато между двумя мирами. Кто-то, возможно, Джал, применил заклинание, которое извлекло дракона из «пустоты» и трансформировало в физическую сущность. Мы не можем его убить. Но чудовище наращивает свою мощь и размеры. Через некоторое время оно выйдет из-под земли, и его появление принесет полное опустошение в Сутру. – Талискер кивнул, вспомнив размер глаза дракона. – Все, что нам удалось узнать, это имя чудовища – Хеммек. Этот дракон несет жуткий холод, так что, даже если Великим удастся выжить, все равно Сутра станет бесплодной ледяной пустыней. Немногие переживут такие перемены.
   – Сколько у нас в запасе времени, прежде чем это случится, Текумсех?
   Принц неуверенно пожал плечами:
   – Шаманы не знают точно. Пока баланс силы между двумя мирами распределяется поровну, но как только в какой-то части он станет больше, тогда несчастье и может произойти. Никому не известно, когда это случится.
   Талискер нахмурился:
   – Сюда двигаются армии южных кланов. Их надо бы предупредить.
   – Конечно. Но это входит в обязанности тана Тристана, а он сейчас очень озабочен.
   – Я поговорю с ним, – пообещал Талискер. Он посмотрел на вход в пещеру, где исчез Тристан, чтобы побыть со своей раненой служанкой. – Но десять минут вряд ли что-то решат.
 
   Тристан озабоченно смотрел на лицо спящей Грейс. Как только он появился, все остальные вышли, оставив их наедине. Когда она полностью очнется, он будет первым человеком, которого девушка увидит, а у Триса не было уверенности, что Грейс обрадуется. В конце концов, он оставил ее и свое королевство, не догадываясь, насколько злобной окажется его сестра. Останься он тогда, все было бы по-другому не только с Грейс, но и с остальными людьми его клана, многие из которых остались в Сулис Море. Теперь их души в ледяном плену. Можно ли будет вернуть их к жизни? Кто даст ответ?
   Тристан протянул руку, чтобы убрать волосы с лица Грейс, но в этот момент на него нахлынула горькая ярость, и пальцы сжались в бессильный кулак. Он вернет свой трон, теперь у него в этом не было сомнений, как и в том, что он дышит. Но Риган, а теперь и Джал покинули Сулис Мор. Тристан считал, что месть – личное дело, и его не удовлетворяло такое решение вопроса. Оставалось только надеяться, что ему удастся выиграть битву и таким образом усмирить свою ярость и что люди простят его за то, что он их покинул…
   Девушка просыпалась. Бледная кожа под глазами казалась почти прозрачной, тонкие вены пульсировали на висках, а потом вдруг распахнулись большие голубые глаза.
   – Грейс?
   Она ахнула и спрятала лицо в подушку. Оно почти не было повреждено, кроме тонкой линии под нижней губой, протянувшейся через весь подбородок. Тристан подозревал, что эта ссадина появилась, когда использовали кожаный ремень, чтобы заставить ее держать рот открытым. Он почувствовал, как из глаз потекли слезы.
   – Все хорошо, Грейс, – попытался он успокоить девушку. – Ты теперь в безопасности. Больше никто не посмеет причинить тебе боль, я обещаю… – Он вспомнил неподвижные фигуры замороженных людей. Подумал о том, сколько дней и ночей у них украдено. – Никому из вас, – пробормотал Тристан. – Больше никому не удастся причинить вред никому из моего клана. Он улыбнулся Грейс, и девушка обняла его. Ее теплое дыхание шевелило волосы на шее Тристана. Несколько моментов никакого значения не имел тот факт, что она не может говорить, потому что в словах не было нужды.
 
   Талискер внезапно проснулся. Его первый порыв заговорить был остановлен чьей-то рукой, зажавшей ему рот. Вглядываясь в темноту широко раскрытыми глазами, Дункан мог видеть только неясный силуэт гостя, хотя ему показались знакомыми резкие очертания профиля незнакомца и деликатное поведение. Когда нежданный гость снял руку с его рта, он прижал указательный палец к своим губам, в жесте, который Талискер тут же узнал.
   – Эскариус? – прошептал он. – Это ты?
   Тот не ответил, только махнул, чтобы Талискер вышел наружу. Он оглянулся на Тристана, но Эскариус покачал головой, предупреждая, что не надо того будить.
   – Что случилось, Эскариус? – тихо спросил Талискер, как только они вышли.
   Ночь была морозной, со стороны Сутры дул холодный ветер. В тусклом свете факелов стояли еще три фигуры, и Талискер с удивлением понял, что, как и Эскариус, они принадлежат к клану волков. Он подивился, насколько малочисленны они по сравнению с остальными кланами. Эти сиды были одеты так же, как и Эскариус, в серую одежду, украшенную черными и белыми перьями. Мягкие серые бриджи и куртки или накидки, сделанные из кожи животных.
   Все трое молча стояли, ожидая их приближения, но ничего таинственного в их поведении не было. Была в них некоторая небрежная самоуверенность хищников, коими они изначально и являлись. Талискер инстинктивно почувствовал недоверие к ним, но постарался отогнать его как можно скорее, потому что Эскариус пока еще не давал поводов не доверять ему.
   – Ты должен пойти с нами, Дункан Талискер, – сказал спокойно Эскариус и посмотрел на своих компаньонов.
   – Это зависит…
   – От чего?
   – Приказываешь ли ты мне или просишь, Эскариус Вермех? Незаметно для Эскариуса Талискер обхватил рукой рукоятку меча.
   – Пожалуйста, – попросил Эскариус. – Я даю тебе слово, что мы все объясним. Здесь нет никакой ловушки, если это тебя беспокоит…
   Талискер коротко кивнул, но выражение его лица не оставляло сомнений, что, если что-нибудь случится с Тристаном, у них будут неприятности, а Эскариус станет первой жертвой.
   – Ну что ж, отлично, – сказал он угрюмо. – Куда мы пойдем? Эскариус показал наверх, и Талискер посмотрел на вершину горы, где трудились шаманы. Верхушки башен сияли ярким красным светом на фоне ночного неба.
   Подъем занял больше времени, чем ожидал Дункан, потому как снизу было трудно оценить расстояние, носами проложенные тропинки оказались достаточно покатыми, не очень сложными для подъема. Прежде чем они достигли вершины, воздух стал разреженным, и стало трудно дышать. Попутчики Эскариуса ничего не сказали Талискеру, а просто обратились в волков, Эскариус же остался в своем человеческом обличье. Талискера это порадовало, ему не очень улыбалось оставаться одному среди нескольких волков.
   – Удалось шаманам установить с чудовищем контакт? – спросил он Эскариуса прерывающимся от недостатка воздуха голосом. – Не совсем понимаю, зачем им понадобился именно я. Мне следовало бы поспать, потому что завтра мы с Трисом встречаем армию южных кланов…
   – Будет лучше, если он пойдет без тебя, – спокойно ответил Эскариус.
   Талискер остановился и схватил сида за руку.
   – Подожди-ка, Эскариус, сколько времени это займет? Я пообещал Тристану, что поеду вместе с ним встречать Хью и Лэхлена.
   – Я не знаю сколько, Дункан Талискер, но лучше будет, если Тристан сделает это без тебя… – Талискер повернулся и пошел вниз. – Нет, подожди! – остановил его Эскариус. – Дело необыкновенной важности.
   – Так же, как и встреча южных армий. Я не могу подвести Тристана, Эскариус Вермех. Я его отец, неужели ты не понимаешь?
   В нескольких футах от них серыми тенями остановились волки, они с нетерпением слушали напряженный диалог Талискера и Эскариуса. Глаза их блестели от сдерживаемого нетерпения.
   – Я понимаю, – кивнул Эскариус. – Я тоже был бы горд бок о бок сражаться со своим отцом в одном бою. Но, зная это, Дункан Талискер, как сын, чей отец стал легендой нашего клана, я всегда сражался сам. Быть воином и сидом мое право. Люди знают именно меня, если даже они проклинают, то именно меня. Ты такая же легенда, как и мой отец, и думаешь, что твое присутствие сделает Тристана сильнее в их глазах, но это не так.
   – С Трисом все обстоит иначе… он…
   – Слабый? Инвалид? Мне кажется, именно твоя отцовская потребность защищать сына и привела Сутру к нынешнему положению. Если бы Риган не стала в свое время делить трон с Тристаном… – Эскариус пожал плечами, не сомневаясь, что его слова обидят Талискера, но ему необходимо было остановить его. – Я видел его, Дункан Талискер, Тристан может быть сильным, если ему дать шанс. Не его тело, конечно, – он похлопал себя по голове, – но он очень умен, даже мудр для своих лет…
   – Эскариус, Хью и Лэхлен не видели его много лет, кроме того, они считают, что он сбежал от Джала и Риган. А ему нужны союзники…
   – Да, ты прав, они ему нужны. И он сумеет привлечь их на свою сторону. Утром отряд из ста сидов-орлов полетит с ним. На их спинах будут лидеры всех кланов сидов, в том числе Маркомет и Тсали. Такого единения всех сидов с одним лидером еще не бывало. Думается, это будет впечатляющее зрелище, не так ли?
   Талискер усмехнулся в темноте, а Эскариус ответил ему улыбкой.
   – Итак, ты считаешь, что я ему там не понадоблюсь?
   – Нет, – ответил Эскариус и похлопал его по плечу. – Но это не значит, что он не захочет, чтобы ты был с ним рядом. А в данный момент можешь считать себя почетным сидом-волком.
   Талискер стал медленно подниматься в гору, все еще поглощенный своими мыслями.
   – А волки туда не собираются? – нахмурился он.
   – Нет. Мы будем заниматься другими делами.
 
   На вершине горы собралось гораздо больше волков. Сид-волк был величиной с пони, и Талискер вздрогнул, вспомнив неожиданно бой за Руаннох Вер, произошедший много лет назад, когда коранниды появились в виде огромных собак. Башни из красного камня, которые снизу казались гораздо меньше, окружали небольшое плато, и клан волков устроил здесь лагерь. Тени от башен соединялись вместе, будто сплетенные пальцы темноты, сжатые в сердитый кулак. Огонь горел между башнями, и флаги на тонких палках развевались на ветру. В самом центре плато находились их жилища. По периметру стояли небольшие шатры, в которых легко угадывались сторожевые посты.
   Эскариус, казалось, понял испытующий взгляд Талискера и объяснил:
   – Сиды-волки не имеют постоянных жилищ, Дункан Талискер. Талискер кивнул в ответ, но ничего не сказал. В лагере царило глубокое спокойствие, нарушаемое только ветром, свистящим между скал, и негромким шипением факелов. Звук разговоров Талискер тоже слышал, но он был неотчетливый, неясный, похожий на шум океана.
   Эскариус вел Талискера по направлению к жилищам, остальные представители клана волков молча последовали за ними. Он мог слышать громкое позвякивание металлических ожерелий и шуршание кожаной бахромы. Это напомнило Талискеру игру, в которую они играли в школе: «Который час, мистер Волк?»
   Он чуть не рассмеялся вслух.
   Когда они достигли жилища, шкура, закрывавшая дверной проем, отодвинулась в сторону, и оттуда вышел высокий статный человек. Он нес в руках длинную палку, украшенную большим драгоценным камнем, при виде которого у Талискера засосало под ложечкой. Неужели это Бразнаир? Когда человек заговорил, Дункану показалось, что пахнуло дымом от горящего дерева.
   – Добро пожаловать, Талискер, – сказал он. – Нам, идущим в одиночестве и принадлежащим всему миру, есть, что тебе сказать.
 
   Хамиш был пехотинцем, как и его отец. Он участвовал в битвах на своих двоих и с малых лет знал, что пехотинцы – благороднейшие воины, известные своей неподкупностью и гордостью. Но воины южных кланов Великих раньше никогда не заходили так далеко на север. И сейчас, проходя вересковые пустоши, спускаясь по узким скалистым тропинкам, Хамиш с горечью заметил, что никогда еще благородному воину не приходилось проводить так много времени, глядя на круп впереди идущей лошади. А с тех пор как погода испортилась, никто практически не разговаривал, концентрируя все усилия воли на борьбу со снегом и лютым холодом, какого никому из них еще не приходилось испытывать.
   Сначала они решили, что такая погода на севере всегда, и, несмотря на трудности, все-таки не унывали, но лишь до тех пор, пока армия не подошла к Ор Койлу, вернее, к тому, что от него осталось. Тогда воины занервничали. Тан Хью велел колонне остановиться, что они и сделали. Некоторые немедленно уселись, всадники спешились и суетились вокруг своих коней, о чем Хамишу не надо было беспокоиться. Поэтому он опустился на ближайший пенек, достал из сумки кусок сушеного мяса и оторвал кусочек, хмуро кивнув одному из всадников.
   – Хо, я вижу, Хамиш занимается тем, что ему лучше всего удается.
   Даирмуд подошел, усмехаясь широкой беззубой усмешкой. Хамиш только бросил на него мрачный взгляд. Было у него подозрение, что отец попросил старого ветерана присмотреть за ним. Как будто этот старый дурак нужен ему в качестве няньки…
   – Мы здесь надолго остановимся? – спросил Хамиш.
   – Наверное. – Даирмуд откашлялся и полез в кусты. – Надеюсь, что так, а то мое брюхо уже, наверное, думает, что мне перерезали горло. Хотя мы вроде не должны были останавливаться, пока не доберемся до Ор Койла… там можно найти укрытие от снега…
   Даирмуд поскреб голову, как будто эта мысль была слишком глубокой для него. Всадник, которого Хамиш не знал, резко повернулся к ним, услышав слова Даирмуда.
   – Говори потише.
   – Почему? Что случилось?
   – Это и есть Ор Койл.
   – Да брось ты! – рассердился Хамиш. – Ор Койл – самый большой лес в Сутре.
   – А сейчас это самая большая куча углей.
   Хамиш и Даирмуд в один голос выругались. Даирмуд еще и сплюнул, чтобы усилить впечатление от своих слов.
   – Но зачем они это сделали? – громко поинтересовался Хамиш. – Они сами сожгли лес?
   – Наверное, у них были причины, – глубокомысленно заявил Даирмуд.
   Оба уставились на картину опустошения.
   Снег покрыл черноту пепелища, смягчив жестокую реальность. Но теперь воины знали, что видят остовы сгоревших деревьев, а само пожарище укрыто снегом. Аромат морозного воздуха не мог перебить ни с чем не сравнимый запах жженого дерева. В тех местах, где топтались сотни ног и копыт, земля оголилась черными заплатками. Кое-где остались нетронутые огнем деревья, но их было очень мало.
   Заместитель тана Хью проехал вдоль линии воинов с угрюмым лицом, отражавшим настроение армии.
   – Это Ор Койл, – повторил он. – Мы двинемся дальше через десять минут…
   Хамиш собирался встать, но вдруг резкая боль пронзила его левую ногу, и он упал.
   – Судорога? – нахмурился Даирмуд.
   – Как больно.
   Ноги у Хамиша сильно замерзли еще пару часов назад, потом ему показалось, что стало лучше, и боль ушла, но теперь он понял, что просто потерял чувствительность. Хамиш громко выругался от боли и смущения. Воин, не способный идти, все равно что мертв.
   – Дай-ка я посмотрю на твои ноги, – озабоченно сказал Даирмуд. Он стал на колени и осторожно снял с ног Хамиша башмаки. Оттого, что ветеран увидел, он присвистнул сквозь зубы. – Нет-нет, не смотри, – предостерег он, когда Хамиш попытался согнуться. – Это может тебя расстроить.
   Ноги Хамиша были черными и раздутыми. То там, то здесь стали раздаваться крики боли и отчаяния. Такая же беда постигла многих воинов. Тан Хью сам подъехал к ним, чтобы посмотреть, чем вызвана суета.
   – О боги! – пробормотал он, увидев ноги Хамиша. – Что это?
   – Не знаю, сэр, – хмуро ответил его заместитель. – Какая-то болезнь от снега. У некоторых воинов она только начинается, пока повреждены только пальцы, а у тех, кто шел пешком, все гораздо хуже. Может, люди тана Тристана знают, что это.
   – Они слишком далеко, – перебил его Хью. Он сердито огляделся. – Эта земля проклята. Тан Тристан ответит за то, что погубил страну. Посадите людей на лошадей, а ноги заверните… во что-нибудь теплое.
   – Да, сэр.
   Тан Хью развернулся и поехал назад, чтобы поговорить с таном Лэхленом, который ехал во главе всадников.
   То, что вскоре произошло, было подобно землетрясению, только деформация произошла со льдом, а не с горами. Именно она застала Талискера и Тенксву примерно в пятидесяти милях на северо-запад. Но здесь, в непосредственной близости, все происходило совсем по-другому. Раздалось громкое шипение, когда невидимая волна холода прокатилась по земле. Ледяной шторм был такой силы, что почти четвертая часть южной армии мгновенно погибла, промерзнув до костей и не успев даже вскрикнуть. Земля вздыбилась и треснула, как и в Сулис Море, но никаких новых ледяных образований не возникло, появились только гейзеры из ледяного воздуха, которые принесли много бед. Мертвые и живые были свалены в одну кучу, в воздухе мелькали копыта, крики людей сливались с ржанием перепуганных лошадей. Мир взорвался криками ужаса, грохотом и шипением гейзеров, а когда все закончилось, наступила абсолютная тишина.