Лау Миллер. Черный тан

   – Я хочу получить свои вещи! – настаивал Тристан. Кэл и Беа отошли в сторону.
   – Послушай, позволь мне забрать его к себе домой. У меня есть свободная комната. Посмотри, он ведь совсем измотан. Не отправляй его в общежитие.
   – Но он ведь не бродяга и не бездомный, – возразил Кэл. – Я знаю, что он инвалид, но мы обнаружили, что он владеет смертельным оружием. Неизвестно, нормален ли он психически.
   – Он нуждается в помощи, Кэл. Кэл вздохнул:
   – Да, я знаю.
 
   Через три часа Беа и Тристан подъехали к ее дому в Колинтоне. Понадобилось некоторое время, чтобы убедить Тристана сесть в машину, и всю дорогу до дома юноша дрожал и от страха, и от новых, захватывающих впечатлений от самой поездки и от проплывающих за окном городских видов. Он почти ничего не говорил, пока они ехали, но на Монингсайд, где проводились ремонтные работы, Тристан откинулся назад и буквально вжался в спинку сиденья. Беа посмотрела на него в зеркало, и юноша, заметив это, опять с достоинством выпрямился.
   – Тебя именно это ис… потрясло тогда, Тристан? Не надо волноваться, оно не причинит тебе вреда. – Они проезжали параллельно месту работ, когда пришлось остановиться у светофора. – Эти машины производят ужасный шум, правда? – улыбнулась она. – Но видишь, ею управляет человек. Он может включить ее или выключить, в зависимости от желания.
   Они поехали дальше, но страх не отпускал Тристана.
   – Мне не нравится это место, – пробормотал он.
   – Какое? Моя машина? – спросила Беа спокойно.
   – Этот мир. Мне он не нравится.
   Беа ничего не ответила, но почувствовала, что на голове зашевелились волосы.
   Тристан был спокоен, когда они вошли в дом. Беа показала юноше свободную комнату, а потом отправилась в кухню, оставив его одного, чтобы дать время немного освоиться. Может быть, он посмотрит телевизор или еще что-нибудь и успокоится, подумала она. Девушка накормила своего кота Зигги, вполуха прислушиваясь к тому, что происходит в гостиной.
   – Похоже, Зигги, у нас в доме гость, а?
   Она нарезала коту в миску рыбной мякоти, и тот благодарно замурлыкал, принимаясь за еду. Беа всегда забавляла способность котов есть и мурлыкать одновременно. Она погладила рыжую спинку своего любимца, и в этот момент ее взгляд упал на бутылку джина, стоящую на полке, – «Сапфир Бомбея». Если она и пьяница, как многие думают, то по крайней мере не дешевая. Беа налила себе дозу, эквивалентную двойной в пабе, но потом перелила джин в высокий стакан и разбавила тоником. Услышав в гостиной какое-то движение, крикнула:
   – Не хочешь выпить, Тристан? – Ответа не последовало, и она налила ему лимонада. Потом поставила стакан на поднос вместе со своей выпивкой. – Ну, что ты думаешь о моем скромном…
   Закончить вопрос ей не удалось.
   Тристан стоял посреди гостиной, уставившись на какой-то предмет, который он взял с камина. На лице его была смесь ужаса, изумления и благоговейного страха. Костяшки пальцев побелели от напряжения в том месте, где он вцепился в филигранную окантовку рамки.
   – Что случилось? – прошептала она.
   – Беатрис. – Тристан поднял глаза, и краска сбежала с его лица, когда он протянул ей фотографию. – Откуда у тебя портрет моего отца?

ГЛАВА 6

 
   Джал не часто испытывал чувство неуверенности в себе. Фактически только одна женщина в целом мире могла вызвать у него такое чувство, и сейчас он смотрел на нее. Вернее, не на нее, а на ее изображение.
   – Как это исчез? Куда он мог уйти?
   Изображение высокой красивой женщины слегка мигнуло, потому что богиня Фирр потеряла фокус. Колдовала она далеко в Северных землях, используя кровь несчастной блудницы в качестве проводника. Очень быстрое и грязное колдовство. Взгляд Джала не отрывался от лежавшего на полу алебастрово-белого трупа, из которого поднималось изображение его матери, словно призрак души девушки. Впрочем, несчастная никогда не обладала таким величием и внутренним злом.
   Джал вздохнул. Нельзя сказать, что он испытывал угрызения совести или жалость к девушке, несмотря на то, что она пару ночей согревала его постель, пока Джал жил в борделе. Фирр могла и не прибегать к такому методу. В конце концов, она богиня. Но нет, все приготовления она обычно оставляла ему. Фирр сказала, что скоро придет. Так скоро, как только Джалу удастся упрочить свои позиции в Сулис Море. Но сейчас, казалось, она не очень спешила. Может, не соскучилась по нему?
   Джал почувствовал, как защемило сердце при мысли, что у нее мог появиться новый любовник.
   Теперь еще возникли осложнения с Риган. Джал был уверен, что она успокоится и все поймет, а пока переехал в бордель, чтобы не попадаться Риган на глаза в течение нескольких недель. Он поплотнее завернулся в одеяло, вздрагивая от холода. Девушка пришла, чтобы разжечь огонь, и с его стороны было непредусмотрительно убить ее раньше, чем она закончила свою работу.
   – Какое имеет значение, куда он делся? Я рад избавиться от проклятого карлика, – пожал он плечами. – Его сестра Риган гораздо более податлива. Что-то есть в этой девушке… Думаю, она может быть полезной.
   Фирр холодно смотрела на Джала, и на какую-то секунду ему показалось, что на лице матери промелькнуло что-то вроде страха.
   – Тристан мог отправиться на поиски своего отца, – просто сказала она.
   – Талискера? Ну и что здесь такого? Сейчас он, наверное, уже почти старик. Какое это имеет значение? – Джал более пристально посмотрел на зыбкое изображение. – Или я что-то упустил?
   – Нет, – успокоила его Фирр, – нет. Ты давно видел Алессандро Чаплина?
   – Кого?
   – Сеаннаха. Его надо арестовать и пытать, если он в Сулис Море. Ему, без сомнения, известно, куда исчез Тристан. Хочешь мне еще что-нибудь сказать?
   Джал заколебался. Ему не хотелось, чтобы мать узнала о том, что он ищет ожерелье и пока еще не решил, что делать дальше. Но с его стороны было бы глупо не учесть, что Фирр будет следить за каждым его движением.
   – Нет, ничего важного, Фирр, – улыбнулся он.
   В комнате вдруг стало теплее, и в массивном камине само собой неожиданно вспыхнуло голубое пламя. Фирр хищно улыбнулась.
   – Тогда иди ко мне, мой мальчик.
   Распахнув объятия, она волшебным образом освободилась от одежды. Обнаженное тело мерцало в свете голубого огня, длинные темные волосы струились по плечам и груди, казалось, она плавает в воздухе. Джал сбросил одежду на пол, ему больше не было холодно. Возбужденный до предела, он шагнул вперед, чтобы его окутал огонь. Дыхание участилось, биение сердца звучало в ушах, словно морской прибой. После Джал лежал на коврике у камина с закрытыми глазами, наслаждаясь теплом. Его блаженные вздохи прерывались тихим потрескиванием пламени в камине. Он знал, что следует быть очень осторожным. Левой ногой Джал коснулся холодной лодыжки мертвой девушки. Над ним появилось лицо Фирр, зыбкое, словно во сне, а ее голос проносился по его сознанию, словно бриз.
   – Ты не должен лгать своей матери, Джал.
   Она наклонилась и поцеловала его долгим крепким поцелуем. Настолько крепким, что он вскрикнул, когда из губы на щеку брызнул теплый фонтанчик крови. Он услышал ее смех, знакомый порочный смех, а потом мир взорвался…
 
   Риган знала, что люди говорят о ней, не в лицо, конечно. Ходили слухи, что она убила Тристана. Некуда было деться от обвиняющих взглядов слуг и горожан, когда они кланялись, пресмыкались и шаркали ногами с каким-то новым чувством страха перед своей правительницей, но никто открыто не осмеливался спросить ее о брате. Несмотря на факт, что это в общем-то было в ее интересах, Риган безмерно раздражало такое положение вещей. Никто не заговаривал о Тристане до тех пор, пока она сама этого не делала, и очень скоро уже казалось, что он вообще никогда не существовал. Иногда Риган специально упоминала имя брата, чтобы увидеть, как на лицах слуг появляется тень сожаления. Это было своего рода пыткой, которую она придумала, чтобы наказать себя.
   Прошло почти две недели, и никто не мог найти Тристана. Его исчезновение камнем висело над Риган. Ее мучила бессонница, не позволяя уснуть до того, как первые лучи рассвета окрашивали небо. Кроме того, у нее совсем пропал аппетит. Девушка каждый день уезжала на несколько часов кататься верхом и возвращалась бледная, замерзшая, полностью измотанная. Риган убеждала себя, что ищет брата, как будто он просто уехал из города, никого не предупредив. Но она понимала, что если бы это было так, те, кого она посылала на поиски, уже давно бы нашли его.
   Существовали, конечно, и другие проблемы. Из Руаннох Вера приезжали всадники с требованием объяснить, что случилось с посланной ими делегацией, от которой они не получили ни единого известия. Риган изображала полное неведение и передавала Улле, что проводится самое тщательное расследование. В своем письме она также сообщала, что очень беспокоится о душевном здоровье Тристана. Мало того что ее брат калека, он еще подвержен лихорадкам, при которых часто впадает в бредовое состояние. Она смахнула набежавшую слезу. Риган понимала, что лишь тянет время. В конце концов Улла пошлет сообщение Хью и Лэхлену, и если случится что-нибудь еще, что встревожит ее неприятелей, в следующий раз они попробуют свергнуть Риган более открытым способом. Оставалось только залечь на дно, как и Джалу…
   Риган собиралась на свою обычную прогулку верхом, хотя шел сильный дождь. Ее служанка Элис не могла скрыть неодобрения. Она поджала губы, но ничего не говорила. Риган отпустила служанку и села перед зеркалом, чтобы уложить волосы. Когда послышался нетерпеливый стук в дверь, она предположила, что вернулась Элис, чтобы уговорить ее отказаться от поездки.
   – Входи, Элис, – сказала она, не глядя. – Я знаю, что ты хочешь сказать, но мне необходимо поехать. Я…
   Это был Джал. Он стоял в дверном проеме, спокойно глядя на нее. К своему удивлению, Риган схватила небольшое блюдо, в котором лежали ее шпильки, и швырнула его на пол.
   – Убирайся!
   Крик вырвался из горла прежде, чем она осознала, что намеревается сказать.
   – Риган, я…
   – Убирайся! – взвизгнула она и бросила в него свою деревянную щетку. К счастью для Джала, снаряд ударился о дверной косяк. – Я сказала, чтобы ты ушел. Что ты здесь делаешь? Элис, Элис, позови стражника…
   Она пробежала в другой конец комнаты, чтобы взять кинжал, лежавший на тумбочке возле кровати, но Джал схватил ее и зажал рот рукой.
   – Послушай меня, Риган. Послушай! – Его тон был одновременно и умоляющим, и сердитым. – Ты приказала мне уйти, и я ушел. Я пытался найти Тристана.
   Его слова возымели нужный эффект. Глаза Риган расширились от удивления, и Джал рискнул убрать руку от ее рта. Как только он это сделал, Риган схватила кинжал.
   – Говори. У тебя одна минута, – сказала она холодно. Джал не стал торопиться, а спокойно уселся на стул, вытянув ноги.
   – Я чувствую себя виноватым, – начал он.
   – О, пожалуйста, не надо. Ты никогда не чувствуешь себя виноватым.
   – Пожалуйста, Риган. Ты дала мне только минуту. Тристан убежал из-за того, что случилось той ночью, за что я несу частичную ответственность, поскольку послал своих собак.
   Выражение лица Риган изменилось, когда она подумала о любимых собаках Джала. Тристан был уверен, что они разорвут свою добычу на части. Когда-то раньше Джал уверял ее, что собаки натренированы таким образом, что окружают жертву, но не причиняют ей никакого вреда.
   – Они… они нашли что-нибудь?
   – Сначала нет. Тристан оказался на удивление умным. Ему уда-лось спрятать свой запах. Подозреваю, что им руководил сид, наверное, сид-медведь…
   Риган кивнула. В том, что сиды могли помочь Тристану скрыться, был смысл.
   – В конце концов мне удалось найти его.
   – Где он теперь?
   – В Руаннох Вере. По крайней мере был там несколько дней назад…
   Она нахмурилась:
   – Очень странно. Леди Улла не упоминала об этом в письме…
   – Он путешествует переодетым. – Взгляд Риган посуровел. Если быть честной с самой собой, она была почти рада видеть Джала, но не могла позволить, чтобы ей лгали. – Честно, Риган. Посмотри, он дал мне для тебя письмо.
   Джал покопался в одежде и извлек оттуда маленький помятый пакет. Риган выхватила письмо.
   Она была уверена, что это подделка, но не сомневалась, что сможет распознать почерк Тристана.
   Впрочем, Джал был слишком умен, чтобы допустить такую оплошность. Магия активизируется в тот самый миг, когда Риган начнет читать, и она увидит то, что захочет увидеть.
   Письмо было написано неустойчивым почерком Тристана. Риган отвернулась от Джала, так что он не мог видеть выражение ее лица.
 
   Дорогая Ри!
   Сожалею, что убежал. Конечно, на моем месте у тебя нашлись бы другие методы, но я не такой, как ты, и в этом вся проблема. Может быть, я был не прав, когда обратился к леди Улле, а ты права, что попыталась остановить мятеж в Сулис Море. Не знаю. Но отлично понимаю, что ты прекрасно справишься и без моей помощи, как это делала много лет. Пожалуйста, не пытайся отыскать меня, я путешествую инкогнито, и леди Улла не знает, что я нахожусь в ее городе…
 
   Риган оглянулась на Джала, и он улыбнулся ей.
 
   Ты помнишь, Ри, я однажды говорил тебе, что хочу побывать в Кармале Сью и увидеть стада диких лошадей? Скоро я смогу осуществить свои мечты, а дальше… кто знает? Не сердись на меня, Ри. Обещаю, что скоро вернусь в Сулис Мор, но только в качестве гостя. Правительницей всегда будешь ты.
   С любовью, Трис.
 
   – Благодарение господу, он жив, – вздохнула Риган.
   – Конечно.
   – Спасибо, Джал.
   Он встал, как будто собираясь уйти.
   – Мне показалось, что тебе захочется прочесть это письмо, – сказал он. – Я добирался из Руаннох Вера быстро, как только мог, но мне трудно было решиться прийти к тебе. До свидания.
   Риган рассмеялась про себя. Ее гнев растопился от радостного известия. Она поняла, что Джал ожидает прощения за жуткий поступок, совершенный им двумя неделями раньше. По правде говоря, Риган много и серьезно думала последнее время. Судя по всему, Джал владел сильной магией, но, как бы отвратительно ни было преступление, он совершил его, чтобы помочь ей, точнее, защитить ее. Джал инициативный, сильный, хитрый и смелый. Замечательные качества для друга и убийственные для возможного врага. Риган не могла забыть крики и стоны умирающих людей, черных демонов, вызванных Джалом, и все ж…
   И все ж она подумала, что следует контролировать его, ведь он ее слуга.
   – Джал. – Риган подождала, пока он не оказался около двери. – Ты можешь остаться. Но помни, это твой последний шанс.
 
   – Твой отец, Тристан? Это невозможно. Может быть, просто очень похож?
   – Дункан Талискер. – Трис протянул ей фотографию. – Он здесь выглядит моложе, но это определенно он, сеаннах Сандро… и ты.
   Беатрис тяжело опустилась на стул и сделала большой глоток джина.
   – Садись, Тристан, – сказала она спокойно. – Есть кое-какие подробности, которые мне необходимо узнать.
   Тристан сел на большую желтую кушетку, все еще хмурясь. Беа пристально посмотрела ему в лицо. Она ошибалась, думая о Тристане как о ребенке. Выражение его лица и поза, в которой он ожидал ее вопросов, больше подходили молодому человеку, а не ребенку. Но, тем не менее, он совсем не напоминал Талискера. Будь Тристан здоров, из него получился бы весьма симпатичный юноша. В больших карих глазах безошибочно читался интеллект. Черты лица и рисунок рта говорили о мягкости и доброте. Именно из-за них он выглядел так молодо. Беатрис сделала еще один большой глоток джина, думая, с чего ей лучше начать.
   – Значит, они живы?
   Она почувствовала, как перехватило горло.
   – Живы? Конечно, они живы. По крайней мере сеаннах был в Сулис Море, когда я покидал город. – Тристан пожал плечами. – Своего отца я не видел несколько лет, потому что он не любит приезжать в город. Последним его видел Сандро. Я и моя сестра…
   – Сестра? У Талискера двое детей? Как это может быть?
   – Я приемный сын, – признался Тристан, надеясь, что этот факт поможет разобраться в происходящем.
   – Ты уверен, что мы говорим об одном и том же человеке? Талискеру сейчас около… тридцати четырех – тридцати пяти лет, и у него просто не может быть таких взрослых детей. Сколько тебе лет, Тристан?
   – Двадцать пять лет. А моему отцу около шестидесяти.
   Последовала долгая пауза, пока Беатрис переваривала информацию. Она мало что объясняла. Даже если у Талискера существует какой-то странный дух-двойник, разница в возрасте не становилась более понятной. Кроме того, Тристан знал и Сандро. От джина в голове начало шуметь, но Беа знала, что даже если бы была трезва как стеклышко, ситуация не стала бы яснее.
   – Ты не можешь взять меня с собой к ним? Мы старые друзья. Она печально улыбнулась, вспомнив о Сандро, но Тристан покачал головой.
   – Прости, Беатрис, но я думаю, что заперт здесь до тех пор, пока не появится Мориас и не найдет меня.
   – Здесь?
   – В этом мире. Как бы он ни назывался. Сандро и мой отец находятся в моем мире, на Сутре. Меня перенесла сюда магия и… что? Я сказал что-нибудь смешное?
   Беатрис смеялась.
   – Нет-нет, Тристан. Ничего смешного. Просто я иногда использовала слово «магия», чтобы посмеяться над собой.
   – Не понимаю.
   – Недавно мне показалось, что я схожу с ума. У меня возникали ощущения, что я вижу что-то магическое и…
   Тристан выглядел озадаченным.
   – Почему же это значит, что человек сходит с ума? Беатрис отхлебнула из своего стакана. Джин разрумянил ее лицо, глаза стали горячими и влажными. Она со стуком поставила на стол стакан и достала из кармана рубашки пачку сигарет.
   – Потому что в нашем мире не существует магии, дорогуша. Никакой магии.
 
   В это время в другом мире о магии размышлял еще один человек. Сандро был совершенно уверен, что умирает, и по какой-то причине это напомнило ему единственный раз, когда он сам воспользовался магией и выжил. Правда, в основном благодаря помощи леди Уллы, теперь правительницы Руаннох Вера.
   Он вдохнул через разбитые, кровоточащие губы. Воздух обжигал и колол, словно пчелиные укусы. В другой раз одной этой боли было бы достаточно, чтобы заставить Сандро стонать, но сейчас такое казалось неуместным. У него переломаны кости, а он даже не знал какие. Это было частью изощренной пытки. Сандро полагал, что повреждены не крупные кости, а мелкие – пальцы рук и ног, запястья, лодыжки, – от чего каждое движение причиняло ужасную боль.
   Но не только поломанные кости беспокоили его, сеаннах смотрел в другой конец комнаты на своего мучителя, человеко-быка с пальцами хирурга. Сандро был уверен, что у него внутреннее кровотечение, потому что при кашле он выплюнул большое количество крови. Насколько важно сохранить ему жизнь, гадал он? Мог ли его мучитель совершить фатальную ошибку? Сандро слегка приподнялся, стараясь избавиться от накатившей волны тошноты, начинавшей застилать сознание. В конце концов, он лежит здесь с тех пор, как лодыжки… Сандро почти рассмеялся над абсурдностью мысли, что обморок может быть благословением. Он никак не мог сосредоточиться… Да, как-то ему удалось применить магию. Он все сделал сам и сделал правильно, не так, как случилось однажды, когда он, Дункан и Малки стали одним большим…
   Малки. Сандро долгое время не мог думать о друге спокойно. Даже сейчас, с переломанным телом, которое отказывалось бороться за жизнь, воспоминание о диком хитром горце смогло согреть его сердце и вызвать жалкое подобие улыбки на разбитых губах.
   Его внимание привлек шум около дверей. Сандро пытался разглядеть что-нибудь через опухшие веки. Его мучитель подходил к сеаннаху с отвратительной улыбкой, в руках он нес какой-то предмет, от которого старательно оберегал свое тело. Приглядевшись, Сандро увидел раскаленную кочергу. Он не мог бы сказать, громко застонал или нет. То был скорее отголосок отчаяния его искалеченной оболочки. Потом, когда сеаннах наблюдал за движением кочерги в полумраке комнаты, ему показалось странным, что его мучитель носит высокие перчатки, чтобы защитить свою кожу. У него возникла мысль, что они похожи на перчатки кузнецов. Сандро почувствовал, что грудь распирает истерический смех. В то же время его тело, повинуясь своим собственным законам, корчилось в судорогах. Он открыл рот, чтобы спросить, кто приказал мучить его, но вместо этого раздался булькающий крик, сопровождающийся еще большим количеством крови.
   Раскаленная кочерга была теперь перед его лицом. Сандро чувствовал запах раскаленного металла и почему-то запах собственного пота и мочи. Ему даже казалось, что он чувствует, как поджаривается кожа, хотя кочерга еще не коснулась тела. Его глаз. Вот к чему подбирается этот монстр, к его глазу. Теперь слишком поздно молиться о чудесах и магии, слишком поздно. Сандро зажмурил глаза и наконец закричал. Все его существо превратилось в крик.
   Потом последовал глухой удар, и… жар у лица исчез. Прохладный воздух коснулся измученного тела. Сандро не стал смотреть, решив, что мучитель собрался поиграть с ним. Наверняка выжидает, когда Сандро откроет глаза, чтобы воткнуть раскаленную кочергу…
   – Сандро, Сандро, ты слышишь меня?
   Кто-то похлопал его по лицу. Очень знакомое, осторожное прикосновение. Когда-то ему уже приходилось его испытывать. И голос был откуда-то знаком. Все-таки сеаннах не открывал глаза, не веря своим ощущениям. Внутри него разрасталась темнота, расцветала, будто смертоносный цветок.
   – Думаю, мы опоздали, он мертв.
   Голос отличался от первого, он тоже был мягкий, но более отрывистый. Говорившему, похоже, было все равно. Сандро тоже.
   – Нет, дай мне посмотреть, – раздался опять первый голос. Он знал… знал этот голос… – Сандро, я уверен, ты слышишь меня. – Кто-то осторожно убрал волосы с его лба. – Я знаю, ты не хочешь боли. Где твой камень? Твой камень делает тебя сеаннахом, помнишь?
   – Камень?
   – Камень Грез. Вот как называл его Талискер.
   – Талискер?..
   Что-то холодное и твердое легло в ладонь Сандро. Простой камень. Камень, который много лет назад разбудил его талант сеаннаха. Его дал ему…
   Сандро открыл глаза, чтобы посмотреть в лицо своему старому другу. Ему казалось, что он плачет, но уверенности не было. Он ни в чем не был уверен, кроме поблекшего голубого взгляда, в котором отражались сожаление и боль.
   – Мориас, – прошептал он. – Помоги мне.
   За свою жизнь Сандро пришлось повидать много сражений, богов и колдовства, но никогда ничто не тревожило его снов. На сей раз страдающее тело диктовало свои законы, и сны стали мучительным фоном для долгих часов выздоровления. Он видел Риган девочкой и танцевал с ней. Был такой случай, когда ей исполнилось семь лет. Она поставила свои маленькие ножки на его ступни, и Сандро вальсировал с ней по комнате. Девочка смеялась и смеялась с округлившимися от удовольствия глазами. Он слышал и смех Уны откуда-то сзади, но… потом Риган стала меняться. На ее теле и лице стали расти черные и голубые перья. Длинные черные волосы превратились в плюмаж, но Риган танцевала, не обращая внимания на происходящие с ней перемены, и все это продолжалось до тех пор, пока его партнерша не стала большой черной птицей, чей огромный клюв впился Сандро в грудь, как острие меча. Она больше не танцевала, Сандро не мог освободиться от ее когтей. Он корчился и боролся во сне.
   – Позволь мне уйти…
   – Сеаннах, ты должен проснуться. Сеаннах!
   Сандро открыл глаза. Первое полученное им ощущение не было визуальным, он почувствовал, как болит его тело. Но боль больше не была обжигающей. Чтобы убедиться в этом, Сандро слегка шевельнул ногой, почувствовав при этом легкую болезненность и жжение, и только. Второе, что он понял, это то, что находится в логове сида. Сандро знал это, потому что ему приходилось бывать у них. Хотя в круглых низких строениях отсутствовала прочность каменных жилищ Великих, там всегда было тепло и пахло дымом и травами. Сеаннах лежал на мягких шкурах, ощущая шелковистость и тепло меха. Сделав глубокий вдох, Сандро опять закрыл глаза.
   – Сеаннах, ты проснулся?
   Сандро опять неохотно открыл глаза и мутным взглядом уставился на говорившего. Как он и ожидал, это оказался сид, хотя на его шее не висел тотем верности. Одет он был в серебристо-серую одежду, а в волосах торчали большие орлиные перья. Достаточно большие, чтобы принадлежать сидам-орлам. Хотя его лицо излучало доброту и заботу, черты были довольно резкие: орлиный нос, тонкие губы и, что самое удивительное для сидов, бледно-голубые глаза.
   Сандро так много общался с сидами, что без труда мог определить, к какому племени они принадлежат, в первую минуту встречи. С этим сидом сомнений быть не могло.
   – Племя волков? – пробормотал сеаннах.
   Во время битв с Корвусом племя волков вышло из содружества сидов. Будучи угрозой как для сидов, так и для Великих, они стали изгнанниками. Но волков это мало волновало, независимость и гордыня привели их к такому положению вещей. Они всегда были бродягами и не имели ни очага, ни дома. Им не доверяли ни сиды, ни Великие и всегда избегали их.
   Когда сид понял, о чем думает Сандро, в его взгляде мелькнуло удовольствие. Он коротко кивнул и приложил руку к сердцу.
   – Эскариус Вермех, – сказал он.
   – Эскариус? – нахмурился Сандро. – Эскариус мертв.
   – Он был моим отцом.
   – А… – Сандро не мог придумать, что сказать. Старший Эскариус сделал попытку украсть для племени волков Бразнаир, он убил Деме, а затем его самого убил Макпьялута. Он оказался предателем. – Где Мориас? Мне необходимо его увидеть.