Лаймон Ричард. Игры в воскрешение

   – Не рановато ли ты отправляешься на зарядку? – спросил Декстер.
   – А что?
   – На улице еще темно.
   – Уже светает.
   – Ты привлекательная женщина. Она ничего не ответила. Но его слова заставили Вики внутренне сжаться.
   – Почему твои родители не думают, что тебе опасно ходить одной, когда еще совсем темно.
   – Они думают.
   – Я знаю, что они думают. Вообще-то они неплохие люди.
   – Спасибо.
   – Ты думаешь, они одобряют, что ты уходишь в такую рань, да еще практически раздетая?
   – Я всегда так одеваюсь. Им это все равно. – Затем она добавила: – Я нормально одета, – хотя сейчас ей бы очень хотелось, чтобы вместо тоненькой майки и шорт на ней оказалась куча толстенных свитеров.
   Глаза Декстера стали маслянистыми, и Вики заметила, как он оглядел ее с головы до ног.
   – Ты ищешь приключений на свою голову.
   – Мне нужно идти, – сказала Вики, проклиная свой дрожащий голос. Надо было послать его ко всем чертям, подумала она и, оторвавшись от стены, прошла мимо Декстера.
   – Я еще не закончил разговаривать с вами, мисс Чандлер.
   – ДокторЧандлер, – поправила она.
   – Пусть так. Ты должна уважать старших и дослушать меня до конца.
   Нахмурившись, Вики повернулась к нему.
   – Тебя долго не было в городе, поэтому ты не в курсе всех происходящих здесь событий. К тому же об этом не много говорят – зачем зря волновать народ? Однако в последнее время бесследно исчезли с десяток молоденьких девушек. Только за восемь месяцев. И это те, о ком заявили в полицию. Их может быть гораздо больше, просто мы об этом не знаем. Поэтому тебе стоит всегда помнить об этом и подумать дважды, прежде чем шляться в любое время суток в нижнем белье.
   – Спасибо, – сказала она. – Я буду вдвойне осторожна. Могу я теперь идти?
   – Делай, что хочешь.
   Вики пошла прочь, сделав усилие над собой, чтобы не побежать. Выйдя в холл, она оглянулась. Декстер вышел из своей комнаты в коридор. Он смотрел ей вслед.
   Открыв стеклянную дверь, Вики оказалась на улице. Было теплое летнее утро, но она вся дрожала.
   “Премного благодарна за предупреждение”, – подумала она.
   То, что сказал ей Декстер об исчезновении девушек, не особо ее взволновало. Она никогда не считала Эллсворт особо безопасным местом. Ни одно место не было абсолютно безопасным, особенно для женщины.
   Действительно расстроило ее то, что Декстер подкараулил ее.
   Была ли эта встреча случайной? Как он узнал, что она будет идти в это время?
   Бр-р-р-р. Как холодно.
   Она любила слегка размяться на широком крыльце многоэтажки. Но Декстер мог выйти в холл и увидеть ее сквозь стеклянную дверь, поэтому она сбежала по лестнице и заспешила прочь по тротуару.
   Вики подумала, не будет ли он теперь каждый день поджидать ее внизу.
   Выйти из здания она могла, только проходя через холл мимо комнаты Декстера. Запасной выход находился как раз в ее конце коридора, но, воспользовавшись им, она подняла бы на ноги весь дом.
   Дойдя до угла, Вики оглянулась. По крайней мере, Декстер не шел за ней, и то хорошо. Тротуар, казавшийся грязно-серым в слабом свете фонарей, был абсолютно пуст, если не считать умывавшегося кота.
   Прежде чем начать разминку. Вики осмотрелась по сторонам.
   “Я всегда так делаю, – сказала она себе, – и предупреждения Декстера тут ни при чем”.
   Убедившись, что вокруг никого, она сделала наклон вперед, коснувшись руками земли.
   “Я не собираюсь мириться с этим, – подумала она. – Просто подыщу себе другую квартиру. Хотя так не хочется переезжать”.
   Даже с помощью Эйс переезд и устройство на новом месте заняли много часов. А у обеих в тот день было страшное похмелье. Ужас. Ей не хотелось даже думать о том, чтобы повторить все это заново.
   Вики села. Даже сквозь шорты она почувствовала холод бетона. Наклонившись к вытянутым вперед ногам, она взялась за носки кроссовок.
   “Надо немного подождать. Может быть, Декстер вовсе не собирается преследовать меня каждое Утро. Он уже сказал все, что хотел. А я пошла разминаться, несмотря на все его предупреждения”.
   Но Вики подозревала, что вся его затея с предупреждениями – просто предлог, чтобы начать заигрывать с ней или попробовать ради интереса ее запугать.
   Ведет себя так, будто он все еще шеф полиции.
   Он всегда был полнейшим ничтожеством. Ребята в городе презирали его. Он не просто заставлял их подчиняться, ему доставляло удовольствие помучить их. Он отыгрывался на подростках, а со взрослыми вел себя как типичный трус.
   По слухам, он сбежал и бросил своего напарника Джоя Милбурна, когда того чуть не убили два пьяных лесоруба во время драки в баре “Риверфронт”. Вместо того чтобы помочь Джою, он смотался и закрылся в своей патрульной машине.
   Но если дело касалось подростка, бросившего снежок в стекло чьей-то машины или разбившего мячом соседское окно, вот тут он был безжалостен и неумолим.
   Однажды на выпускном вечере он заловил Эйс. Вики благодарила Бога, что ее там не было. Эйс позже рассказывала, что занималась тогда любовью с Робом на заднем сиденье его машины, когда Декстер внезапно направил яркий свет своего фонарика прямо им в окно. Он открыл дверь и приказал обоим вылезти наружу. Он даже не позволил им одеться. Выбираясь, Эйс успела поднять с пола свое платье и стояла, прикрывшись им, пока Декстер читал им мораль о грехе прелюбодеяния и о том, что они подвергают себя опасности быть убитыми каким-нибудь сумасшедшим борцом за чистоту нравов. Когда он начал запугивать их тем, что привлечет за непристойное поведение в общественных местах и сообщит об этом родителям, на дороге внезапно показался свет фар. Тогда Эйс отбросила свое платье и крикнула:
   – Думаю, ты хочешь обыскать меня!
   Схватив платье, Декстер швырнул его ей и заорал:
   – Пошла вон, идиотка!
   Эйс и Роб быстренько забрались в машину и смотались оттуда.
   Вики поднялась, отряхнула песок с шорт и побежала.
   “Другая бы на месте Эйс не смогла после такого унижения посмотреть Декстеру в глаза. А что делает Эйс? Снимает у него для меня квартиру”.
   Когда в ту ночь в доме Эйс, где они пили водку с тоником, Вики узнала, что хозяин ее новой квартиры – Декстер Поллок, она сказала:
   – Ты сошла с ума?
   – Я сказала ему, что снимаю эту квартиру для тебя, – ответила Эйс, – и он даже сбросил десять центов.
   – Надеюсь, ты шутишь.
   – Он сказал, что было бы очень неплохо всегда иметь под рукой врача.
   – Я не сантехник, которого можно нанять, я – врач.
   – Возможно, он не прочь, чтобы ты осмотрела его спускную систему.
   – Ха-ха-ха! О Боже!
   – Он не такой уж плохой человек. Он стал немного добрее после того, как умерла его Минни.
   – Эйс, у тебя точно короткая память. Ты что, забыла о том, что произошло на выпускном вечере?
   – Не-а, – ухмыльнулась она. – И надеюсь, что он тоже не забыл об этом. Бедный старый пердун становится красным как рак, только завидев меня. Дело в том, что он боится меня. Он думает, что я ненормальная.
   – Потому что ты скинула перед ним платье?
   – Отчасти из-за этого, – Эйс помешала пальцем кубики льда у себя в бокале. – Помнишь те шифоновые черные трусики, которые я заказала по почте?
   – Ты и мне советовала приобрести такие же.
   – Так вот. Через день после того столкновения с Декстером, я послала их ему вместе с запиской:
   “Дорогой Декстер, сохрани это как воспоминание о нашем блаженстве. Люблю и целую, твоя сладкая”.
   – Ты не могла этого сделать.
   – Давай поспорим. И я лично видела, как Минни достала этот конверт из их почтового ящика на следующее утро.
   – Это же просто подло!
   – Пусть радуется, что еще так легко отделался, – сказала Эйс. При этом довольное выражение на ее лице на минуту сменилось печалью. Затем она вновь улыбнулась. – Несчастный осел с тех пор не докучает мне.
   “И мне следует сделать что-то в этом роде, – подумала Вики, повернув на Центральную улицу. – Нужно заставить его думать, что я сумасшедшая, тогда он отстанет.
   Или сказать, что я напущу на него Эйс, если он будет ко мне цепляться.
   Все-таки, наверное, лучше найти другую квартиру.
   Нужно подождать хотя бы пару недель и посмотреть, как все сложится”.
   Спрыгнув с тротуара на Центральной улице, она взглянула направо. В предрассветных сумерках деловой район Эллсворта выглядел мрачновато. Возле магазина стояло несколько машин, но людей поблизости не было.
   Тротуар залил свет, вспыхнувший в окнах булочной. В другие дни Вики обычно бежала в том направлении. Она знала, что в это время во всей округе была открыта только эта булочная. Хотя оттуда, где она сейчас стояла, нельзя было почувствовать доносившиеся из булочной запахи, девушка живо представила себе дивный аромат свежевыпеченного хлеба, каждый раз заставлявший ее глотать слюну.
   Пробежать мимо булочной и не остановиться, было настоящей пыткой.
   Сегодня она решила не мучить себя, поэтому повернула на север. Миновав темные окна бара “Риверфронт” и повернув налево, она оказалась в муниципальном парке, расположенном у самой реки. Над водой висел легкий туман. Вдали виднелись несколько лодок и неподвижные силуэты рыбаков, застывших над своими удочками. Где-то крикнула чайка. Вики слышала отдаленный шум воды, но не видела приближающейся лодки. Скорее всего она находилась где-то за островом.
   Тропинка спускалась вниз к общественному пляжу и спортивной площадке. Вики замедлила шаг, осторожно ступая по росистой траве. Она уже почти спустилась с откоса, когда ее правая нога вдруг поехала. Судорожно вдохнув, Вики увидела, как обе ее ступни взмыли вверх. Больно ударившись копчиком, она отклонилась назад и взрыла пятками мягкую землю, пытаясь затормозить.
   “Великолепно”, – подумала она.
   Вики почувствовала непонятное першение в горле, знакомое ей еще с далеких времен детства, когда, шлепнувшись на задницу, испытываешь желание одновременно засмеяться и заплакать. Через несколько секунд это ощущение исчезло. Вики решила, что нужно подняться, но продолжала лежать, смотря в небо. Сквозь шорты она ощущала холодную росистую траву. При падении ее майка задралась на спине, и жесткая трава неприятно щекотала кожу. Это заставило ее наконец подняться.
   Опершись руками позади себя, Вики встала. Из-за ее аллергии на траву зуд не прекратится, пока она не попадет домой и не примет душ.
   Майка на спине вся промокла, поэтому ей пришлось отодрать ее от спины, чтобы заправить в шорты. Мокрая ткань мгновенно прилипла к телу. Оставшиеся пару метров до пляжа она не переставала чесать зудящую спину.
   Травинки на теле не давали ей покоя, ноги вязли в песке. Дойдя до воды, девушка решила продолжить пробежку, но увидела плавающую у берега палку фута три длиной. Вики пришло в голову, что ей можно было великолепно почесать спину. Кроссовки и носки все равно уже вымокли насквозь, и Вики без колебаний зашла в воду. Ледяной холод обжег ей лодыжки. Удалось без проблем выловить палку, и она облегченно вздохнула, почесав ей спину сквозь влажную майку.
   Небо на востоке посветлело. Скоро первые лучи солнца покажутся из-за ветвей растущих вдоль реки деревьев.
   Она вспомнила, как встречала рассвет вместе с Полом. Это было всего за неделю до того, как он уехал. Поздно ночью они выбрались каждый из своего дома и долгие часы гуляли по лесу недалеко от города, держась за руки и тихо разговаривая. Это было грустное и прекрасное время. Задолго до рассвета они оказались здесь, на пляже. Немного посидев на качелях, они забрались на детскую горку и молча устроились там. Он обнимал ее. Потом они съехали вниз и пошли гулять вдоль берега.
   Вики бросила палку и посмотрела на видневшуюся вдали вышку для прыжков в воду.
   В то утро они, оставив свои туфли и носки на берегу, поплыли к ней. Они сидели на ее выщербленных досках и дрожали от холода в своей мокрой одежде. Затем они легли и крепко обнялись, и дрожь сразу прошла. У Вики было такое чувство, что она и Пол оказались в тот момент одни во всей Вселенной. Они целовались так долго и неистово, что, когда рассвело, их лица покраснели и опухли.
   Эти воспоминания вызвали в ней глухую боль.
   Многие люди уверяют, что ни о чем не жалеют, что поступили бы точно так же, если бы можно было прожить жизнь заново. Но Вики сильно сожалела о прошлом. Воспоминания об утре, проведенном с Полом на вышке, наполняли ее печалью. Если можно было бы вернуть то время, она бы занялась тогда с ним любовью под тихий плеск волн. В то утро она расстегнула свою мокрую блузку, а он приподнял ее лифчик и начал нежно ласкать грудь. В тот раз они зашли в своих ласках дальше обычного. Это было великолепно. Пол никогда прежде не дотрагивался до женской груди, и для Вики он был первым, кто видел и ласкал ее грудь. Его руки никогда не пытались расстегнуть “молнию” ее джинсов, и она никогда не трогала его там,хотя чувствовала напрягшуюся плоть, когда они обнимались. Вики думала обо всем этом, но мысль о том, что нужно будет снять джинсы и трусики и сделать это,пугала ее. Это было слишком по-взрослому. Поэтому ничего не произошло. Когда забрезжил рассвет, они разомкнули объятия и сели. Застегивая блузку, она чувствовала непонятную пустоту. Как будто что-то ушло безвозвратно. Увидев, как солнце восходит над рекой, она заплакала, а Пол обнял ее и сказал:
   – Это была лучшая ночь в моей жизни, Вики. Я так люблю тебя. И я буду любить тебя, что бы ни случилось.
   – Я тоже буду любить тебя всегда.
   Стоя по щиколотку в воде, Вики всхлипнула и вытерла скатившуюся слезинку. Надо было отдаться ему. Это было бы чудесно.
   Она отвернулась и, низко склонив голову, вышла на берег. У нее не было настроения продолжать пробежку. Вики снова почесала спину. Она решила вернуться домой, принять душ и избавиться от назойливого зуда.
   “Впереди увлекательный день, – пыталась она приободрить саму себя. – Сегодня Чарли играет в гольф. Я буду принимать пациентов. Ну и что из этого?”
   Ее ноги хлюпали внутри мокрых кроссовок. Она снова смахнула слезу. – С вами все в порядке? – окликнул ее мужской голос.
   Он ошеломил ее. Вики оглянулась.
   В дальнем конце пляжа на детской горке сидел мужчина. Пол? Неужели непредсказуемая судьба снова забросила его на пляж в этот предрассветный час столько лет спустя? Это было маловероятно, но Вики с бешено колотящимся сердцем поспешила к нему, вглядываясь в его лицо.
   “Это не Пол, – говорила она себе. – Если бы он вернулся в город, Эйс сообщила бы мне об этом. А может, Эйс сама не знала? Может быть, он только что приехал? И по возрасту он подходит. Мужчина был так же светловолос, как Пол. Хотя, нет, он выглядит немного крупнее. Пол был худым, а у этого мужчины широкие плечи, мускулистые руки и грудь. Но Пол мог подкачаться”, – подумала она.
   Только она оказалась на достаточно близком расстоянии, чтобы рассмотреть его лицо, как ее надежды мгновенно испарились.
   Пол мог возмужать, но его лицо не могло так измениться. У мужчины были широко расставленные глаза, совсем не как у Пола. Его нос был больше, рот шире, а подбородок сильнее выдавался вперед. Даже его уши были не такими, как у Пола, – намного крупнее и менее лопоухие.
   Глупо было вообразить, будто Пол может быть здесь, подумала Вики.
   – С вами все в порядке? – спросил он, когда Вики подошла к горке.
   – Думаю, да, – она почувствовала себя обманутой. У нее было такое чувство, как будто кто-то вторгся в ее личную жизнь. Она надеялась, что была совсем одна на пляже, а этот незнакомец подглядывал за ней.
   – Что вы здесь делаете? – спросила Вики.
   – Мне показалось, что отсюда хорошо наблюдать рассвет.
   – И долго вы здесь сидите?
   – Не очень.
   “Интересно, – подумала она, – видел ли он, как я шлепнулась”.
   – Мне надо идти, – пробормотала Вики.
   – До скорого, – ответил незнакомец. Вики повернулась и побежала к дороге.

Глава 7

   Маленький красный огонек на задней панели нагревателя погас, сообщив Мелвину, что масло уже раскалилось. Укушенная правая рука все еще болела, поэтому отключить прибор и направить струю на попкорн ему пришлось левой. Брызнув как из ракетного сопла, масло мгновенно позолотило зерна. Слегка посолив их, Мелвин встряхнул чашку, еще немного сбрызнул маслом и снова посолил.
   Он отнес чашку с попкорном в комнату, поставив ее на столик перед диваном, и снова вернулся в кухню. Заполнив стакан кубиками льда, Мелвин прихватил двухлитровую пластиковую бутылку пепси из холодильника и тоже отнес в комнату.
   Усевшись на диван, он наполнил свой стакан. По телевизору шла передача “Забавы простых людей” с Давидом Леттерманом. Мелвин нажал кнопку дистанционного пульта. Леттерман исчез.
   Набрав горсть попкорна, Мелвин принялся жевать.
   Видеокамера, установленная под самым потолком полуподвальной лаборатории и нацеленная под углом в сорок пять градусов, давала хороший обзор рабочего стола.
   На столе вытянулось стянутое кожаными ремнями обнаженное тело девушки. Ее запястья и лодыжки были надежно прикреплены к поверхности стола. Широкий кожаный ремень перехватывал шею, а поперек грудной клетки, сразу под маленькими грудями, был натянут еще один.
   Мелвин увидел самого себя, стоящего возле стола и улыбающегося в камеру.
   – Хорош, дьявол, – пробормотал он, бросив в рот еще горсть попкорна.
   Мелвин на экране был одет в блестящий халат из красного атласа, заказанный по почте в солидной фирме спортивных товаров, которая выпускала такие халаты для боксеров. Потерев тыльную сторону перевязанной ладони, он объявил:
   – Сегодня мы испытаем метод со страницы 214 Книги мертвых.Объектом будет Элизабет Кроган с Водопада на Черной реке.
   Чуть отступив, Мелвин коснулся рукой распростертого на столе тела.
   Отвернувшись от камеры, он направился к заставленной всякой всячиной тележке у стола. На спине халата вилась надпись золотыми буквами “Удивительный Мелвин”.
   Дрожащей рукой Мелвин взял со столика стакан пепси, отпил глоток и, отставив стакан, продолжал наблюдать за собой, склонившимся над раскрытой книгой.
   Проверка рецепта.
   Схватив с тележки майонезную баночку, он поднял ее перед камерой:
   – Здесь кровь трех летучих мышей, убитых в полнолуние.
   Сняв крышку, Мелвин направился к Элизабет. Держа баночку правой рукой и гримасничая от боли, он отлил немного крови в сложенную ковшиком ладонь левой руки и размазал ее по лицу девушки. Когда лицо стало красно-коричневым от жидкого сиропа, он принялся размахивать баночкой над телом, оставляя кровавые дорожки на ее шее, руках и грудной клетке, на ее груди и животе, в паху, на ногах до стянутых ремнями лодыжек. Отставив баночку в сторону, левой рукой он растер кровь, равномерно распределяя ее по поверхности тела.
   Мелвин бросил горсть попкорна обратно в чашку и пристально посмотрел в экран телевизора. Сердце его учащенно билось, горло пересохло.
   На то, чтобы вымазать Элизабет кровью, ушло довольно много времени. Его двойник на экране отошел от стола, послышался звук льющейся воды – он мыл руки над раковиной.
   Каждый видимый дюйм девичьего тела был испачкан красным. Его пальцы оставили на коже неровные извилистые полосы.
   “Может, надо было перевернуть ее и обработать спину”, – подумалось Мелвину.
   Он потянулся за напитком. Стакан в дрожащей, вымазанной маслом руке стал совсем скользким.
   На экране телевизора вновь появился Мелвин, он пристально посмотрел на тело и отошел к тележке, снова склонившись над книгой. Потом он предъявил камере еще одну банку. Какие-то кусочки плавали в мутной белой жидкости.
   – Молоко козы, – сказал он, обращаясь к камере. – Глаз кошки, хвост тритона, черная белена и корень мандрагоры, паучьи ноги, пепел мертвого грешника. Доведено до кипения в полночь.
   Став так, чтобы не заслонять обзор, он открыл банку, поставил ее около головы Элизабет, вставил в рот трупа алюминиевую воронку и налил содержимое в воронку. Послышались мягкие хлюпающие звуки. Через какое-то время из уголков ее рта потекли тоненькие белые струйки. Небольшое количество вещества попало на щеки, смывая покрывавшую их жидкость.
   Банка опустела лишь наполовину. Неодобрительно нахмурив брови, Мелвин бросил быстрый взгляд на воронку и шагнул в сторону. Здоровой левой рукой он резко нажал на живот трупа. Содержимое фонтаном хлынуло изо рта и через край переполненной воронки пролилось на щеки и шею. Он отпустил живот, и жидкость вновь стала поступать в ее тело. Так он нажал еще несколько раз. Вскоре воронка опустела, и он добавил в нее раствор из банки. Весь процесс повторился еще раз, потом еще. Живот Элизабет ощутимо раздулся.
   Теперь банка была почти пуста. Пожав плечами, Мелвин отставил ее в сторону, вытащил воронку изо рта трупа и отбросил, пролив остатки жидкости. Открытый рот был полон. Какой-то темный комок плавал прямо посреди этого белого водоема.
   Взяв еще горсть попкорна, Мелвин кинул ее себе в рот. Его изображение на экране дружелюбно подмигнуло.
   Прочитав что-то в книге, Мелвин на экране произнес:
   – Три свечи, полночь новолуния.
   Он зажег фитили, накапал лужицы черного воска на тело девушки и поместил на них горящие свечи. Когда он закончил, одна свеча стояла среди спутанных волос на ее лобке, а две другие поднимались прямо из грудей.
   Склонившись над книгой, Мелвин вытащил из-под верхней страницы рукописные листы и принялся громко читать текст.
   – Властитель Тьмы, я, твой слуга, обращаюсь к тебе со смиренной просьбой. Я приготовил тебе бренные останки Элизабет Кроган. Тело ее напитано кровью летучей мыши; она накормлена нектаром гиксосов; свечи Черного Триумвирата зажжены по углам магического треугольника. Ее останки готовы. Я молю тебя, пошли душу Элизабет Кроган, чтобы она могла служить тебе вместе со мной.
   Слушая свой голос, Мелвин наполнил стакан пепси, сделал глоток и снова принялся за попкорн.
   Мелвин на экране продолжал чтение.
   Наконец прозвучала заключительная фраза:
   – Я прошу об этом во имя Черного Триумвирата.
   Обойдя вокруг тележки, он остановился рядом с телом и, выхватив нижнюю свечу из застывшего воскового ложа, резким движением “погрузил ее, пламенем вперед, в раскрытый рот мертвой девушки. Жидкость выплеснулась на ее щеки. Отшвырнув погасшую свечу в сторону, он обмакнул туда же обе оставшиеся.
   Подняв вверх руки, он вышагивал вдоль стола позади головы Элизабет. Кровь просочилась сквозь повязку на правой руке и тоненькой струйкой стекала по запястью и предплечью. Прикрыв глаза, Мелвин пробормотал: “Восстань, красотка” – и посмотрел на нее сверху вниз.
   Ничего.
   Мелвин прекратил жевать свой попкорн. Склонившись к экрану, он пристально уставился на лежащее на столе тело, надеясь увидеть трепет ее век или поворот головы. Конечно, он был там и знал, что она не встанет. Но он почти видел,что это случилось.
   – Восстань, восстань, – просил он, не отрывая взгляда от экрана телевизора.
   Тот Мелвин опустил руки, отыскал в кармане халата бумажный носовой платок, вытер капли крови с запястья и предплечья и, подняв глаза вверх, свирепо уставился в камеру.
   Затем, склонившись над трупом, он приподнял веко и, внимательно всмотревшись, отпустил его.
   Глаз так и остался открытым.
   Он обошел стол со всех сторон. Потряс девушку за плечи. Ее голова моталась из стороны в сторону, расплескивая белый нектар.
   Наклонившись, Мелвин приложил ухо к ее груди.
   Медленно распрямился. На его левой щеке остались следы кров”.
   – Не сработало, – сказал он в камеру бесцветным голосом.
   Потом вдруг пронзительно взвизгнул: дерьмо! – и со всего размаха впечатал кулак между ее грудей. Нектар гейзером хлынул изо рта трупа, а он принялся молотить по телу обоими кулаками, крича от боли, когда удар наносила раненая рука.
   Мелвину не понравилось то, что он увидел на экране. Ему не доставило удовольствия зрелище собственных мук разочарования и взрывов ярости. Особенно неприятно было видеть, как он потерял контроль над собой. Схватив дистанционный пульт, он нажал кнопку быстрой прокрутки.
   Теперь Мелвин на экране действительновыглядел сумасшедшим: он молотил кулаками и тряс мертвое тело, с беззвучным криком скакал вокруг стола, размахивая руками, и снова набрасывался на труп. На мгновение он исчез из поля зрения, вернулся с зеркалом, поднес его к губам Элизабет и, вглядевшись, с отвращением отбросил. Когда его двойник на экране вскочил на стол, Мелвин переключил канал.
   Лаборатория исчезла. Миловидная гимнастка в трико растягивалась в шпагате на спортивном бревне, рассказывая при этом об ощущении “уверенности, безопасности и доверия”, которое она испытывает, пользуясь прокладками Always.
   Выключив телевизор, Мелвин допил пепси.
   Затем обернулся и посмотрел на Элизабет Кроган, расположившуюся на диване почти рядом с ним. Ее руки были сложены на коленях, а вытянутые ноги со скрещенными лодыжками покоились на столике. Она выглядела довольно неплохо. После последнего ночного эксперимента он привел ее в порядок: причесал, сделал макияж и даже перебинтовал порванную кожу.
   – Все еще мертва?
   Она не двигалась, уставившись в пустой экран телевизора.
   – Последний раз призываю тебя вернуться. Ничего.
   – Говори сейчас, или навсегда останешься в своем мире. Я собираюсь зарыть тебя в землю. Ты этого хочешь?
   Ничего.
   – О’кей. У тебя был шанс.
   Бросив в рот последнюю горсть попкорна, он перекинул тело через плечо и отправился в гараж.