Но как же теперь главному каналу страны остаться безучастным при таком креативном прорыве коллег и конкурентов с "Норма Ти-Ви"?
И вот главный канал выпускает свой ответный проект – своего "Главного героя"!
Примечательно, что в качестве ведущего отцы телевидения приглашают действительно последнего героя народного сознания – Великого Доброго Киллера, этого Робин Гуда русской современности.
Народу приятен этот образ, образ хорошего справедливого убийцы, и в данный момент он стал народу таким же близким, как некогда был близким деревенский парень Ваня Бровкин в исполнении артиста Харитонова! Народу так хочется оттяга и справедливой мести, что он готов купиться на что угодно, полюбив доброго убийцу крепче, чем еще десяток лет назад он любил доброго чекиста Тихонова из другой туфты и фальшивки – лиозновских 17 мгновений…
Но так или иначе, телевидение сделало правильный выбор.
И с проектом "Главный герой" оно тоже не поскупилось, потому как деньжат у Лондонского изгнанника наворовано поболе, чем у иных спонсоров и покровителей телемуз, поэтому можно и не номер-люкс в гостинице "Россия" снять, а отправить съемочную экспедицию на остров…
Идея в конце концов та же: алчность и разбуженные инстинкты в борьбе за выживание! И если даже абстрагироваться от такой же безыдейности, как и у их коллег с их проектом в маленькой квартирке, то в нем можно даже найти некоторые утилитарные удачи. Так, например, показать способы выживания в экстремальных ситуациях, этакий back to the solid ground, необходимый городскому жителю.
Но в самом-то главном проект "Главный герой", при всей его несомненно большей дороговизне чем у "Норма-Ти-Ви", оказался той же агрессивной и деморализующей безыдейщиной.
Людишек тут тоже заставляют интриговать, поставив условием, что три лимона достанутся главному герою. И даже разбив претендентов на команды, идеологи проекта сразу заложили в сознании игроков мину буржуазного индивидуализма. Так, одна героиня в первый же день откровенно высказалась: я ощущаю себя волчицей среди волков и никому не доверяю. И напрасно обаятельный киллер-ведущий будет организовывать среди таких волчиц какие-то командные соревнования! Страна Россия уже перестает быть братством соотечественников, распадаясь на молекулы не доверяющих друг другу волков.
А последние девственники тем временем не унывают. Их шестеро – три пары хороших ребят. Они переодеваются каждые пять минут, снимая трусы и надевая другие прямо перед камерой (а фигли стесняться! что естественно – не безобразно), а сбоку сразу возникает надпись: трусы от фирмы молодежной одежды "До-До" – реклама! А в то самое время, как "Норма" показывает "Последнюю Девственницу", профессора общественного телевидения вручают друг дружке премию Эйфи. Так, вчера в министерстве пропага… (mille pardones!), на телевидении был большущий праздник.
Профессора телевидения (само это звание чем-то сродни шандыбинскому – "акадэмику" рабочих наук) раздавали это самое… Автор этих заметок, достаточно поработавший в системе телевидения и побывавший в разного рода конкурсных комиссиях давно утратил детскую наивность, чтобы полагать, будто премию могут дать случайному талантливому человеку. Премию всегда дают тому, кому надо! Но в наших заметках речь пойдет не совсем об этом, а об общем состоянии россиянской культуры, как о свидетельстве полной деградации существующей системы.
Люди, когда-то и каким-либо образом получившие высшее образование, знают, что изучение культуры той или иной общественно-экономической формации является необходимой компонентой исторического знания об обществе. Потому как культура точно отражает состояние этого общества, его креативную потенцию и процессы в нем происходящие. И что же видим мы? Какие процессы и какую креативную энергию?
На празднестве "акадэмиков" и профессоров от телевидения мы увидели элементарную тусовку… И тусовка эта засвидетельствовала и отразила то, что вся наша культура нынче и есть всего лишь тусовка. Этакий найт-клаб с казино, стриптизом и баром… Не более!
Современная культура, которая с сервильной готовностью обслуживает правящую верхушку, превратилась в этакую "ярмарку тщеславия", причем даже не в первоначальном теккереевском значении "vanity fair", а в самом элементарно-позорном смысле, в ту ярмарку, куда значительная часть творческой интеллигенции прибегает подороже запродаться в услужение идеологии режима… В ту систему, где при подписании творческих договоров отчетливо пахнет серой.
А тем временем, чем накормило народ нынешнее телевидение? Какие идеалы добра дало оно народу? Чем кормит культура? Бесконечными сериалами про "ментов", которых ничем уже нельзя отличить от разбойников ни внешне, ни внутренне, идеалами нового рыцарства, где светлый образ киллера, который теперь является образцом нового Робин-Гуда? Или "новым элитарным искусством", где новые экранизации Чехова и Достоевского вкладывают откровенную махровую матерщину в уста чеховских персонажей! О чем это свидетельствует? Не о полном ли крахе и опустении современной культуры? И если запродавшиеся за бандитские деньги режиссеры и сценаристы, снимающие "кино про братанов", думают, что они тем самым показывают "реализм и правду жизни", то они так же заблуждаются, как и те, кто полагает высшим эстетством, если у него на сцене Тригорин или князь Мышкин выдаст тираду с трехэтажным матом. Это уже не декаданс начала ХХ века! Это свидетельство полного идейного краха культуры и самой низкой сервильной продажности творческой интеллигенции, когда за тыщонку-другую баксов, она "сымет" любое кино, хочь даже и про жизнь пахана долгопруднинских или пахана солнцевских – дайте только денег!
И даже в том, что в одного из "акадэмиков" бросили помидором (или каким иным продуктом питания), проявилась не принципиальная честность этой тусовки, а наоборот, ее трусливая сервильность. Когда этот "акадэмик" был в своем могуществе, помидорами в него не бросались. Наоборот, все стремились "засвидетельствовать свое самое-самое глубокое почтеньице" – на всякий случай. А стоило ему задвинуться, в него полетели помидоры… В этом и проявляется гражданская смелость и принципиальность той "акадэмической" тусовки, где премии дает дяденька с копытцами, хвостом и рожками.
Статью напечатали.
И тут же Мигунову впервые не подали руку.
Не подал ему руки бывший его подчиненный, Вова Горбунков, более того, им, Мигуновым, взятый на телевидение, и если бы не Мигунов, то хрена б с два когда этот Володя Горбунков не то чтобы дослужился до зама главного редактора, а вообще попал бы в Останкино, если уж не охранником и не рабочим, перетаскивающим декорации…
А теперь, когда они нос к носу столкнулись в ресторане, Вова Горбунков, этот абсолютно всем обязанный ему Вова Горбунков, не подал ему руки. И более того, намеренно сделал этот свой жест, эту свою позу общественным достоянием. Унизил своего былого благодетеля публично, намеренно, потому как видел, что в баре сидели другие ребята с телевидения – Миша Гогошидзе и Лёва Розенблюм.
Мигунов сразу же раздумал обедать в этом ресторане, повернулся, взял в гардеробе пальто и вышел вон.
Вот и проблеск.
Вот и жизнь…
3.
Выдержки из дневника участницы риэлити-шоу "Последняя девственница" Русалочки.
Пишу по-французски.
Кроме меня и Ивана-Карабаса здесь на этом языке никто не лопочет.
Снова бессонная ночь.
В нашу девичью спальню сегодня было какое-то мамаево нашествие.
Сперва пришел Серый Волк и сел на кровать к Белоснежке.
Час ее уговаривал разрешить ему полежать с нею рядом.
Это просто бред какой-то, это просто лепет идиотов в сумасшедшем доме!
Он ей: Белоснежка, ты мне типа натурально нравишься, я даже напрягся, как электросеть на двести двадцать, дай мне типа прилечь с тобой, мне одному совсем фиолетово.
Она ему: У-упс! Тебе надо трахаться, а я девушка типа правильная, я только если типа замуж и то после конца телешоу.
Он ей: Вау! Да я на тебе типа женюсь, потом когда мы выиграем деньги, куплю на Москве квартиру и мы будем жить вместе, а сейчас дай мне с тобой полежать.
Она ему: Нет, если я тебе типа дам, то я проиграю деньги, а я хочу выиграть миллион.
Он ей: Ничего, зато я муха-бляха выиграю, и это будут наши с тобой деньги, на которые мы с тобой и будем потом жить.
Она ему: Нет, ты обманешь, я тебе не верю, все парни такие, им только потрахаться.
Он ей: Ты мне нравишься, я на тебе женюсь, дай полежать…
И так два часа по кругу, как заведенные!
А потом приперся еще и Бармалей.
Сел на койку к Красной Шапочке и тоже давай ее уговаривать, по той же схеме, дескать будем мы с тобой спать, а деньги, которые я выиграю, поделим пополам…
И Красная Шапочка, та самая Красная Шапочка, что еще вчера всю ночь рассказывала нам с Белоснежкой про всякие способы невинных фрикций, заявляет этому Бармалею, что она вся такая нравственная и если и отдастся, то по огромной любви, которую Бармалей должен и завоевать и доказать.
Он ее еще спросил: как?
Тут я промашку дала – не выдержала и голос подала.
Говорю, рыцари-де в прежние времена доказывали свою любовь, побеждая вызванных на турнире и эти победы посвящали даме своего сердца, а за неимением турнира, говорю этому отморозку, можно было победить великана или дракона, чем к примеру отличился легендарный Зигфрид.
Обалдевший от таких моих речей, Бармалей бросил тогда свою Красную Шапочку и пересел ко мне в ноги. Пересел и давай мне предлагать, мол, я теперь его дама сердца, а на турнире завтра в мою честь он будет сражаться с Иваном, то есть с Карабасом-Барабасом.
Еле-еле я его отвадила от себя и спать отправила в мужскую спальню.
А этот придурок Серый Волк так с Белоснежкой до самого утра прошептались.
Не знаю, что они там делали, но по-моему, детским петтингом занимались.
Фу! …
4.
О том, что ее отец, Мигунов, покончил жизнь самоубийством, Вере Мигуновой решили не говорить.
Борщанский все взял на себя и порешил таким образом…
Шоу доведут до конца и Веру с этого шоу снимать не будут.
Кроме того, по новому сценарию, приз за сохранение девственности присудят ей.
Это станет Верочке как бы компенсацией за потерю отца.
И этим поступком Борщанский как бы снимет с себя часть той моральной тяжести, что отныне ощущал на себе каждый, кто хоть косвенно имел отношение к отставке Мигунова.
С матерью Верочки договорились. И когда та узнала о призе, с ней вообще стало очень легко общаться.
Вдовой себя госпожа Салонович не считала.
А миллион Верочке очень пригодится, полагала бывшая жена Мигунова.
Анна приехала-таки проститься.
Была в черном.
В черной шляпке с вуалью из бутика Кензо.
И с ней был ее новый любовник. Из черных.
Вася Ломидзе даже сострил по этому поводу, дескать, Анька так в ладах со вкусом, что в трауре даже и любовника черного себе нашла…
На поминки Анна не поехала.
Села со своим чеченом в седьмую "бэху" и укатила, едва гроб опустили в нижний минус один. ….
Поминать поехали в "Твин Пиггс".
Может, потому что Мигунов тоже любил туда заскакивать.
Кстати, в АСБ-1 и портрет поставили в черных лентах и корзину с цветами.
И в новостях даже по каналу "Эн-Ти-Даблью" сказали, что бывший главный редактор трагически ушел и так далее.
В "Твин Пиггс" столы делали за счет "Нормы Ти-Ви" – об этом Борщанский распорядился.
Народу пришло не так уж и много, но потом набилось всякой халявы.
Кстати, Вова Горбунков хорошую речь сказал, каким Мигунов отличным товарищем был.
Борщанский, уж на что черствый человек, а тоже – едва не прослезился.
ГЛАВА 8
Владислав сильнейшим образом ревновал.
Как?
Как такое может быть – этот коммерсант из итальянской одежды "До-До" лезет в его, Владислава епархию!
Константин Петрович с Алиной Милявской сидели в тамбуре.
Тамбуром работавшие на риэлити-шоу называли смежные со студией помещения. Здесь были аппаратная и монтажная. А также и комната для переговоров, куда по их правилам могли вытаскиваться персонажи шоу на режиссерский правёж. Здесь, если была в том необходимость, их осматривал врач, отсюда они уходили и погулять.
А то один внимательный и заботливый зэк из Металлостроя написал в программу письмо с вопросом: "Даже в тюрьме положена прогулка, не менее часа в день, а у вас актёры три месяца без голубого неба? Не порядок. Не соблюдаете Конституцию!" Знал бы он…
Соблюдали!
И даже более чем. ….
Константин Петрович с Алиной сидели в переговорной комнате общего тамбура.
С вагонным тамбуром эта комната имела мало общего, потому как это было очень большое и даже уютное помещение с красивой мягкой мебелью и всем необходимым для долгих и приятных бесед: баром, кофеваркой, мягкими диванами и большим плазменным экраном телевизора. Было даже окно в аппаратную, какое бывает в иных студиях прямого эфира, чтобы разговоры режиссера с операторами не фиксировались чувствительными микрофонами.
Константин Петрович, бия копытом и пуская ноздрями пар, рвался в творческий бой.
Так бывает, когда уставший от рутинного менеджмента коммерсант хочет наконец отвлечься от своих магазинов, налогов, отчетности, бухгалтерии и переключиться на гуманитарный креатив, на час вообразив себя режиссером и писателем.
Константин Петрович вскипал идеями.
– Позовите-ка эту, модненькую, как ее?
– Красную Шапочку, – подсказала Алина Милявская.
– Во-во! Её самую позовите, я придумал гениальный ход, она должна сама начать провоцировать этого умного, как он там у вас?
– Карабас-Барабас, – снова подсказала Алина.
Владислав нервничал.
У него отбирали его хлеб.
Это была только его прерогатива – придумывать и креативить.
– Что за гениальный ход вы придумали, коллега? – спросил он, придав лицу максимум индифферентности.
– Мы забабахаем в наше шоу интригу и раздор, – упиваясь моментом своей творческой власти, сказал Константин Петрович. – Пусть одна из девочек, нет, пусть один из парней предложит одной из девочек нечто вроде заговора! А?
– Или девочка мальчику, – подала голос Алина Милявская.
Константин Петрович посмотрел на Алину как на недоумка.
– Я повторяю, мальчик сделает предложение вступить в сговор, – сказал Константин Петрович, сделав акцент на слове "мальчик".
– Ну? – нетерпеливо встрял Владислав. – В чем суть-то?
Его ладони вдруг стали отчаянно чесаться. У него случалось это на нервной почве, и Владиславу иногда даже приходилось глотать таблетку тавигила, чтобы, как младенец, не пойти крапивницей.
– А суть вот в чем, – не без высокомерия заговорил Константин Петрович. – Мальчик хочет уговорить девочку на секс, это нормально? Это нормально, я вас спрашиваю?
Алине и Владиславу не оставалось ничего другого, как, кивая, согласиться.
– Значит, он должен найти убедительные доводы, – приободренный согласием оппонентов, Константин Петрович принялся развивать свою мысль. – А так как девочка не заинтересована в сексе, потому как ее ставка в игре значительно выше, то аргументы мальчика должны быть более чем убедительными, так?
Алина с Владиславом снова принялись кивать, как китайские болванчики.
Константину Петровичу нравилась роль умного генератора глубоких идей.
Он словно бы наблюдая себя со стороны, подхватил одну коленку руками так, что ладони образовали замок, и принялся раскачиваться взад и вперед, как бы демонстративно подчеркивая всю мучительность творческого процесса, что сродни потугам роженицы.
– Мальчик может уговорить девочку двумя путями, – сказал Константин Петрович. – Во-первых, он может купить доверчивую девчонку, как это у нас теперь говорят, развести на любовь. То есть заставить ее поверить в то, что дико любит и готов жениться.
– Ну уж! – недоверчиво воскликнул Владислав. – Такая она дура!
Но ничуть не смутившись, Константин Петрович продолжал:
– Нет, не дура, а наоборот, расчетливая и даже адекватная, если мальчик ей на пальцах объяснит, что шансов у нее получить приз мало, дескать, ему известно, что руководство сериала и телеканала уже решило дать приз другой, а приз будет только один. Поэтому пятьдесят тысяч, то есть половина от ста тысяч Казановы за секс и дефлорацию, лучше, чем ничего, плюс женитьба и семья, что всегда было мечтой любой девчонки.
– Ну загнул! – всплеснув руками воскликнул Владислав.
– А что? – хмыкнула Алина. – Мне нравится.
– А давайте спросим покупателей в наших магазинах! – предложил Константин Петрович и вдруг, хлопнув себя по лбу, вскричал. – Дурак, дурак, как я раньше-то не додумался?
Алина и Владислав настороженно поглядели на Константина Петровича.
– Надо сделать вторую студию, надо сделать вторую студию, – два раза нервно повторил он. – Я найду денег у итальянцев, я найду, и мы переселим всю команду в магазин "До-До", и будет стеклянная витрина, из-за которой покупатели смогут смотреть на участников шоу, хотя бы на кухню и в гостиную к ним.
– Ну уж! – воскликнул Владислав. – Посреди шоу переселять участников из гостиницы "Космос" к вам на проспект Мира? Это не реально!
– Тогда с завтрашнего дня… – Константин Петрович сделал многозначительную паузу. – С завтрашнего дня давайте делать съемки в магазине на проспекте Мира, съемки с посетителями, будем брать у посетителей, у покупателей интервью по поводу шоу, что они думают про шансы пар, про шансы сговора. Про шансы последней девственницы? Расходы на это… – он выделил слово "это". – Расходы на это я выделю из нашего местного бюджета, а насчет переезда шоу из "России" в магазин "До-До" на оставшийся игровой месяц я буду разговаривать с итальянскими партнерами. …
– У меня голова болит от этого "До-До", – сказал Владислав Борщанскому.
– Мы тебе ее отрежем, – сказал Борщанский, положив Владиславу руку на плечо. – Зачем нам такой главный редактор, у которого голова болит от спонсорских денег?
2.
Выдержки из дневника участницы риэлити-шоу "Последняя девственница" Русалочки.
Пишу…
Он рассказал мне, о чем он мечтает.
Либо он больной, либо он…
Либо он просто несчастный.
Никто его по-настоящему не любил.
И даже эта взрослая женщина, которая теперь уехала к своему мужу в Австралию, и ради которой Иван пошел сюда сниматься, она не любила его.
Я не верю в такую любовь.
Замкнутое пространство студии обязывает, вынуждает к тому, чтобы либо полюбить, либо возненавидеть.
А христианская сущность души однозначно определяется в этом выборе в сторону любви.
Мне трудно удержаться от раздражения в отношении совершенно чуждых мне по культуре Бармалея и Белоснежки, и поэтому я дважды благодарна Ивану, что он научил меня переводить мою раздражительность в юмор.
Иван.
Он такой замечательный.
Он такой тонкий и ироничный. И вместе с тем такой беззащитный.
Эта взрослая женщина, как ей было не стыдно?
3.
– Как тебе было не стыдно? Ты взрослая женщина! – спросил ее Макаров, поднимаясь и поддергивая трусы. – Ведь если брать во внимание вашу разницу в возрасте, то это педофилия с геронтофилией, а если за смягчающее обстоятельство принять твои нежные чувства к нему как нереализованное материнство, то и тогда плохо, потому что тогда это почти инцест.
Макаров глумился.
Но Марии Витальевне было не до конца понятно: глумится он, издевается, или ее Макаров серьезен и того и гляди убьет ее.
И даже когда, поддернув трусы, Макаров запел нарочито дребезжащим голосом, дабы походить на серьезного оперного исполнителя, Мария Витальевна не была до конца уверена: шутит он, или в самом деле ревнует неверную жену так, что готов на радикальные меры. А он пел:
У Мака-а-арова была жёнушка – он ее любил, Она спуталась со студентиком – он ее убил.
И в землю закопал.
И надпись написал, что!
У Мака-а-арова была жёнушка – он ее любил…
Но день прошел, а Мария Витальевна покуда еще была жива.
– Слушай, – всплеснув руками. спохватилась Мария Витальевна. – А я ведь тебе на двадцать третье подарок приготовила.
– Подарок? – оживился Макаров. – Подарок – это хорошо.
Макаров прекратил петь и, встав перед большим зеркалом, принялся пытливо изучать какой-то маленький прыщик, вытягивая и выгибая при этом шею, потому что прыщик был ему плохо виден.
– Подарок? – в задумчивости повторил Макаров. – Я считаю, что делать подарки в преддверии своего, более значимого праздника, каким женщины всегда считали и считают свое восьмое марта, – это настоящая провокация.
Он наконец-то выдавил свой прыщик и теперь отправился в ванную за йодом.
– Дарить подарки мужчине на двадцать третье февраля, – уже из ванной комнаты кричал ей Макаров. – Это провоцировать мужчину на более дорогой подарок к восьмому марта, а вовсе не проявлять внимание к мужчине.
Он прижег-таки свой прыщик и теперь стоял посреди их огромной гостиной, словно артист разговорного жанра на сцене, стоял и исполнял свой концертный номер – монолог.
– Вообще, подарки – это некий пережиток неосознанного прошлого, – вдохновлено говорил Макаров. – И нелепость, и все сопутствующие неудобства, возникающие при исполнении этого глупого обычая, зачастую вместо ожидаемых радостей приносят только разочарования. Потому что человек хотел совсем не того, что ему подарили, а ему приходится изображать на лице счастье, принимая совсем ненужную ему вещь.
А если человек при этом плохой актер, то сцены выходят тягостные для всех – и для дарителей, и для одариваемого. Понимаешь?
И не дождавшись от жены ответа, Макаров продолжил рассуждения:
– Вот командование в армии, на флотах и у нас в любимых органах, в смысле в конторе, там от этого не избавились совсем, но унифицировав систему, добились того, что никому никогда не обидно и не возникает неловкости. По мелочи дарят часы. По-крупному дарят пистолет с гравировкой. А на флоте еще и поросенка жареного подносят. А пистолет разве бывает человеку не кстати?
Мария Витальевна молча ждала, покуда ее муж не закончит своего выступления. И дождавшись паузы, глубоко вздохнув, сказала:
– Извини, пистолетов в свободной продаже не было, я тебе галстук красивый купила и застежку к нему – золотенькую…
Макаров развел руками, тоже вздохнул и сказал, примирительно:
– Ну, давай, показывай!
Вообще, галстук с застежкой они выбирали вместе с Энн Дивенлоу.
И было это так:
Неделю назад они вместе с Энн ехали с корта в полюбившийся им обеим ресторанчик – ту хэв э ланч…
На третью неделю их знакомства Энн стала казаться Марии Витальевне такой сердечной, такой близкой. И кто это выдумал такую глупость, будто англо-саксонки холодные стервы? Может и правда, в постели они не такие чувственные, как испанки или негритянки, ведь ходит по просвещенной Москве такой анекдот, что русский турист не нашел разницы между мертвой француженкой и живой англичанкой, но Энн Дивенлоу была очень эмоциональной и сердечной. Они даже плакали вместе пару раз, обнявшись, словно сестры. Когда Мария Витальевна рассказывала о смерти и похоронах своего отца, и когда сама Энн рассказала о том, как на мотогонках в Аделаиде насмерть разбился ее брат Дэнни.
В общем, они ехали с корта в их любимый ресторанчик. Энн была за рулем своего кабриолета, и зной февральского лета Южного полушария развевал локоны их волос.
Две красивые дамы в красивой машине. Одна светленькая в темных очках и красной газовой косынке, а другая темная шатенка с белым шарфиком. Картинка, да и только!
Диск-жокей модного радио "Кенгу-мьюзик" что-то лопотал между очередным хитом вечной австралийской красотки Кайли Миноуг и крутым рэп-шлягером "Бисти Бойз", и вдруг Марию Витальевну как током пронзило.
– Двадцать третьего февраля концерт будет? – переспросила Мария Витальевна.
– А? Я не расслышала, – не поняла Энн. – Ты о чем?
– Да это ди-джей сказал, что концерт Кайли Миноуг в Сиднее будет двадцать третьего.
– Ну и что? Ты хочешь пойти на эту маленькую сучку? – хмыкнула Энн.
– Да нет, просто я вспомнила, что у нас в России двадцать третье февраля – это национальный праздник всех мужчин и мне надо что-то купить мужу, потому что это праздник двойного значения, это праздник военных мужчин…
Энн тогда очень оживилась и предложила подойти к вопросу приобретения подарка самым и самым серьезным образом.
Уже в ресторанчике, Энн подробно выведала у Марии Витальевны всё, касаемо того, как и что дарят в таких случаях.
– Завтра мы поедем делать шоппинг! – сказала Энн, подводя итог их ленчу. – Завтра в три я заеду за тобой, и мы отправимся в магазин, где есть все для любимого мужчины.
До трех завтрашнего дня Энн предстояло передать в посольство заказ на гаджет, чтобы стандартное микрооборудование прослушки было вмонтировано в заколку для галстука и в сам галстук. Специалисты в посольстве проделали эту работу за три часа. Потом в специальном явочном бутике агент Кристли должен был сыграть роль услужливого продавца, способного посоветовать двум молодым дамам купить именно ту заколку и именно тот самый галстук. …
И вот главный канал выпускает свой ответный проект – своего "Главного героя"!
Примечательно, что в качестве ведущего отцы телевидения приглашают действительно последнего героя народного сознания – Великого Доброго Киллера, этого Робин Гуда русской современности.
Народу приятен этот образ, образ хорошего справедливого убийцы, и в данный момент он стал народу таким же близким, как некогда был близким деревенский парень Ваня Бровкин в исполнении артиста Харитонова! Народу так хочется оттяга и справедливой мести, что он готов купиться на что угодно, полюбив доброго убийцу крепче, чем еще десяток лет назад он любил доброго чекиста Тихонова из другой туфты и фальшивки – лиозновских 17 мгновений…
Но так или иначе, телевидение сделало правильный выбор.
И с проектом "Главный герой" оно тоже не поскупилось, потому как деньжат у Лондонского изгнанника наворовано поболе, чем у иных спонсоров и покровителей телемуз, поэтому можно и не номер-люкс в гостинице "Россия" снять, а отправить съемочную экспедицию на остров…
Идея в конце концов та же: алчность и разбуженные инстинкты в борьбе за выживание! И если даже абстрагироваться от такой же безыдейности, как и у их коллег с их проектом в маленькой квартирке, то в нем можно даже найти некоторые утилитарные удачи. Так, например, показать способы выживания в экстремальных ситуациях, этакий back to the solid ground, необходимый городскому жителю.
Но в самом-то главном проект "Главный герой", при всей его несомненно большей дороговизне чем у "Норма-Ти-Ви", оказался той же агрессивной и деморализующей безыдейщиной.
Людишек тут тоже заставляют интриговать, поставив условием, что три лимона достанутся главному герою. И даже разбив претендентов на команды, идеологи проекта сразу заложили в сознании игроков мину буржуазного индивидуализма. Так, одна героиня в первый же день откровенно высказалась: я ощущаю себя волчицей среди волков и никому не доверяю. И напрасно обаятельный киллер-ведущий будет организовывать среди таких волчиц какие-то командные соревнования! Страна Россия уже перестает быть братством соотечественников, распадаясь на молекулы не доверяющих друг другу волков.
А последние девственники тем временем не унывают. Их шестеро – три пары хороших ребят. Они переодеваются каждые пять минут, снимая трусы и надевая другие прямо перед камерой (а фигли стесняться! что естественно – не безобразно), а сбоку сразу возникает надпись: трусы от фирмы молодежной одежды "До-До" – реклама! А в то самое время, как "Норма" показывает "Последнюю Девственницу", профессора общественного телевидения вручают друг дружке премию Эйфи. Так, вчера в министерстве пропага… (mille pardones!), на телевидении был большущий праздник.
Профессора телевидения (само это звание чем-то сродни шандыбинскому – "акадэмику" рабочих наук) раздавали это самое… Автор этих заметок, достаточно поработавший в системе телевидения и побывавший в разного рода конкурсных комиссиях давно утратил детскую наивность, чтобы полагать, будто премию могут дать случайному талантливому человеку. Премию всегда дают тому, кому надо! Но в наших заметках речь пойдет не совсем об этом, а об общем состоянии россиянской культуры, как о свидетельстве полной деградации существующей системы.
Люди, когда-то и каким-либо образом получившие высшее образование, знают, что изучение культуры той или иной общественно-экономической формации является необходимой компонентой исторического знания об обществе. Потому как культура точно отражает состояние этого общества, его креативную потенцию и процессы в нем происходящие. И что же видим мы? Какие процессы и какую креативную энергию?
На празднестве "акадэмиков" и профессоров от телевидения мы увидели элементарную тусовку… И тусовка эта засвидетельствовала и отразила то, что вся наша культура нынче и есть всего лишь тусовка. Этакий найт-клаб с казино, стриптизом и баром… Не более!
Современная культура, которая с сервильной готовностью обслуживает правящую верхушку, превратилась в этакую "ярмарку тщеславия", причем даже не в первоначальном теккереевском значении "vanity fair", а в самом элементарно-позорном смысле, в ту ярмарку, куда значительная часть творческой интеллигенции прибегает подороже запродаться в услужение идеологии режима… В ту систему, где при подписании творческих договоров отчетливо пахнет серой.
А тем временем, чем накормило народ нынешнее телевидение? Какие идеалы добра дало оно народу? Чем кормит культура? Бесконечными сериалами про "ментов", которых ничем уже нельзя отличить от разбойников ни внешне, ни внутренне, идеалами нового рыцарства, где светлый образ киллера, который теперь является образцом нового Робин-Гуда? Или "новым элитарным искусством", где новые экранизации Чехова и Достоевского вкладывают откровенную махровую матерщину в уста чеховских персонажей! О чем это свидетельствует? Не о полном ли крахе и опустении современной культуры? И если запродавшиеся за бандитские деньги режиссеры и сценаристы, снимающие "кино про братанов", думают, что они тем самым показывают "реализм и правду жизни", то они так же заблуждаются, как и те, кто полагает высшим эстетством, если у него на сцене Тригорин или князь Мышкин выдаст тираду с трехэтажным матом. Это уже не декаданс начала ХХ века! Это свидетельство полного идейного краха культуры и самой низкой сервильной продажности творческой интеллигенции, когда за тыщонку-другую баксов, она "сымет" любое кино, хочь даже и про жизнь пахана долгопруднинских или пахана солнцевских – дайте только денег!
И даже в том, что в одного из "акадэмиков" бросили помидором (или каким иным продуктом питания), проявилась не принципиальная честность этой тусовки, а наоборот, ее трусливая сервильность. Когда этот "акадэмик" был в своем могуществе, помидорами в него не бросались. Наоборот, все стремились "засвидетельствовать свое самое-самое глубокое почтеньице" – на всякий случай. А стоило ему задвинуться, в него полетели помидоры… В этом и проявляется гражданская смелость и принципиальность той "акадэмической" тусовки, где премии дает дяденька с копытцами, хвостом и рожками.
Статью напечатали.
И тут же Мигунову впервые не подали руку.
Не подал ему руки бывший его подчиненный, Вова Горбунков, более того, им, Мигуновым, взятый на телевидение, и если бы не Мигунов, то хрена б с два когда этот Володя Горбунков не то чтобы дослужился до зама главного редактора, а вообще попал бы в Останкино, если уж не охранником и не рабочим, перетаскивающим декорации…
А теперь, когда они нос к носу столкнулись в ресторане, Вова Горбунков, этот абсолютно всем обязанный ему Вова Горбунков, не подал ему руки. И более того, намеренно сделал этот свой жест, эту свою позу общественным достоянием. Унизил своего былого благодетеля публично, намеренно, потому как видел, что в баре сидели другие ребята с телевидения – Миша Гогошидзе и Лёва Розенблюм.
Мигунов сразу же раздумал обедать в этом ресторане, повернулся, взял в гардеробе пальто и вышел вон.
Вот и проблеск.
Вот и жизнь…
3.
Выдержки из дневника участницы риэлити-шоу "Последняя девственница" Русалочки.
Пишу по-французски.
Кроме меня и Ивана-Карабаса здесь на этом языке никто не лопочет.
Снова бессонная ночь.
В нашу девичью спальню сегодня было какое-то мамаево нашествие.
Сперва пришел Серый Волк и сел на кровать к Белоснежке.
Час ее уговаривал разрешить ему полежать с нею рядом.
Это просто бред какой-то, это просто лепет идиотов в сумасшедшем доме!
Он ей: Белоснежка, ты мне типа натурально нравишься, я даже напрягся, как электросеть на двести двадцать, дай мне типа прилечь с тобой, мне одному совсем фиолетово.
Она ему: У-упс! Тебе надо трахаться, а я девушка типа правильная, я только если типа замуж и то после конца телешоу.
Он ей: Вау! Да я на тебе типа женюсь, потом когда мы выиграем деньги, куплю на Москве квартиру и мы будем жить вместе, а сейчас дай мне с тобой полежать.
Она ему: Нет, если я тебе типа дам, то я проиграю деньги, а я хочу выиграть миллион.
Он ей: Ничего, зато я муха-бляха выиграю, и это будут наши с тобой деньги, на которые мы с тобой и будем потом жить.
Она ему: Нет, ты обманешь, я тебе не верю, все парни такие, им только потрахаться.
Он ей: Ты мне нравишься, я на тебе женюсь, дай полежать…
И так два часа по кругу, как заведенные!
А потом приперся еще и Бармалей.
Сел на койку к Красной Шапочке и тоже давай ее уговаривать, по той же схеме, дескать будем мы с тобой спать, а деньги, которые я выиграю, поделим пополам…
И Красная Шапочка, та самая Красная Шапочка, что еще вчера всю ночь рассказывала нам с Белоснежкой про всякие способы невинных фрикций, заявляет этому Бармалею, что она вся такая нравственная и если и отдастся, то по огромной любви, которую Бармалей должен и завоевать и доказать.
Он ее еще спросил: как?
Тут я промашку дала – не выдержала и голос подала.
Говорю, рыцари-де в прежние времена доказывали свою любовь, побеждая вызванных на турнире и эти победы посвящали даме своего сердца, а за неимением турнира, говорю этому отморозку, можно было победить великана или дракона, чем к примеру отличился легендарный Зигфрид.
Обалдевший от таких моих речей, Бармалей бросил тогда свою Красную Шапочку и пересел ко мне в ноги. Пересел и давай мне предлагать, мол, я теперь его дама сердца, а на турнире завтра в мою честь он будет сражаться с Иваном, то есть с Карабасом-Барабасом.
Еле-еле я его отвадила от себя и спать отправила в мужскую спальню.
А этот придурок Серый Волк так с Белоснежкой до самого утра прошептались.
Не знаю, что они там делали, но по-моему, детским петтингом занимались.
Фу! …
4.
О том, что ее отец, Мигунов, покончил жизнь самоубийством, Вере Мигуновой решили не говорить.
Борщанский все взял на себя и порешил таким образом…
Шоу доведут до конца и Веру с этого шоу снимать не будут.
Кроме того, по новому сценарию, приз за сохранение девственности присудят ей.
Это станет Верочке как бы компенсацией за потерю отца.
И этим поступком Борщанский как бы снимет с себя часть той моральной тяжести, что отныне ощущал на себе каждый, кто хоть косвенно имел отношение к отставке Мигунова.
С матерью Верочки договорились. И когда та узнала о призе, с ней вообще стало очень легко общаться.
Вдовой себя госпожа Салонович не считала.
А миллион Верочке очень пригодится, полагала бывшая жена Мигунова.
Анна приехала-таки проститься.
Была в черном.
В черной шляпке с вуалью из бутика Кензо.
И с ней был ее новый любовник. Из черных.
Вася Ломидзе даже сострил по этому поводу, дескать, Анька так в ладах со вкусом, что в трауре даже и любовника черного себе нашла…
На поминки Анна не поехала.
Села со своим чеченом в седьмую "бэху" и укатила, едва гроб опустили в нижний минус один. ….
Поминать поехали в "Твин Пиггс".
Может, потому что Мигунов тоже любил туда заскакивать.
Кстати, в АСБ-1 и портрет поставили в черных лентах и корзину с цветами.
И в новостях даже по каналу "Эн-Ти-Даблью" сказали, что бывший главный редактор трагически ушел и так далее.
В "Твин Пиггс" столы делали за счет "Нормы Ти-Ви" – об этом Борщанский распорядился.
Народу пришло не так уж и много, но потом набилось всякой халявы.
Кстати, Вова Горбунков хорошую речь сказал, каким Мигунов отличным товарищем был.
Борщанский, уж на что черствый человек, а тоже – едва не прослезился.
ГЛАВА 8
1.
Владислав сильнейшим образом ревновал.
Как?
Как такое может быть – этот коммерсант из итальянской одежды "До-До" лезет в его, Владислава епархию!
Константин Петрович с Алиной Милявской сидели в тамбуре.
Тамбуром работавшие на риэлити-шоу называли смежные со студией помещения. Здесь были аппаратная и монтажная. А также и комната для переговоров, куда по их правилам могли вытаскиваться персонажи шоу на режиссерский правёж. Здесь, если была в том необходимость, их осматривал врач, отсюда они уходили и погулять.
А то один внимательный и заботливый зэк из Металлостроя написал в программу письмо с вопросом: "Даже в тюрьме положена прогулка, не менее часа в день, а у вас актёры три месяца без голубого неба? Не порядок. Не соблюдаете Конституцию!" Знал бы он…
Соблюдали!
И даже более чем. ….
Константин Петрович с Алиной сидели в переговорной комнате общего тамбура.
С вагонным тамбуром эта комната имела мало общего, потому как это было очень большое и даже уютное помещение с красивой мягкой мебелью и всем необходимым для долгих и приятных бесед: баром, кофеваркой, мягкими диванами и большим плазменным экраном телевизора. Было даже окно в аппаратную, какое бывает в иных студиях прямого эфира, чтобы разговоры режиссера с операторами не фиксировались чувствительными микрофонами.
Константин Петрович, бия копытом и пуская ноздрями пар, рвался в творческий бой.
Так бывает, когда уставший от рутинного менеджмента коммерсант хочет наконец отвлечься от своих магазинов, налогов, отчетности, бухгалтерии и переключиться на гуманитарный креатив, на час вообразив себя режиссером и писателем.
Константин Петрович вскипал идеями.
– Позовите-ка эту, модненькую, как ее?
– Красную Шапочку, – подсказала Алина Милявская.
– Во-во! Её самую позовите, я придумал гениальный ход, она должна сама начать провоцировать этого умного, как он там у вас?
– Карабас-Барабас, – снова подсказала Алина.
Владислав нервничал.
У него отбирали его хлеб.
Это была только его прерогатива – придумывать и креативить.
– Что за гениальный ход вы придумали, коллега? – спросил он, придав лицу максимум индифферентности.
– Мы забабахаем в наше шоу интригу и раздор, – упиваясь моментом своей творческой власти, сказал Константин Петрович. – Пусть одна из девочек, нет, пусть один из парней предложит одной из девочек нечто вроде заговора! А?
– Или девочка мальчику, – подала голос Алина Милявская.
Константин Петрович посмотрел на Алину как на недоумка.
– Я повторяю, мальчик сделает предложение вступить в сговор, – сказал Константин Петрович, сделав акцент на слове "мальчик".
– Ну? – нетерпеливо встрял Владислав. – В чем суть-то?
Его ладони вдруг стали отчаянно чесаться. У него случалось это на нервной почве, и Владиславу иногда даже приходилось глотать таблетку тавигила, чтобы, как младенец, не пойти крапивницей.
– А суть вот в чем, – не без высокомерия заговорил Константин Петрович. – Мальчик хочет уговорить девочку на секс, это нормально? Это нормально, я вас спрашиваю?
Алине и Владиславу не оставалось ничего другого, как, кивая, согласиться.
– Значит, он должен найти убедительные доводы, – приободренный согласием оппонентов, Константин Петрович принялся развивать свою мысль. – А так как девочка не заинтересована в сексе, потому как ее ставка в игре значительно выше, то аргументы мальчика должны быть более чем убедительными, так?
Алина с Владиславом снова принялись кивать, как китайские болванчики.
Константину Петровичу нравилась роль умного генератора глубоких идей.
Он словно бы наблюдая себя со стороны, подхватил одну коленку руками так, что ладони образовали замок, и принялся раскачиваться взад и вперед, как бы демонстративно подчеркивая всю мучительность творческого процесса, что сродни потугам роженицы.
– Мальчик может уговорить девочку двумя путями, – сказал Константин Петрович. – Во-первых, он может купить доверчивую девчонку, как это у нас теперь говорят, развести на любовь. То есть заставить ее поверить в то, что дико любит и готов жениться.
– Ну уж! – недоверчиво воскликнул Владислав. – Такая она дура!
Но ничуть не смутившись, Константин Петрович продолжал:
– Нет, не дура, а наоборот, расчетливая и даже адекватная, если мальчик ей на пальцах объяснит, что шансов у нее получить приз мало, дескать, ему известно, что руководство сериала и телеканала уже решило дать приз другой, а приз будет только один. Поэтому пятьдесят тысяч, то есть половина от ста тысяч Казановы за секс и дефлорацию, лучше, чем ничего, плюс женитьба и семья, что всегда было мечтой любой девчонки.
– Ну загнул! – всплеснув руками воскликнул Владислав.
– А что? – хмыкнула Алина. – Мне нравится.
– А давайте спросим покупателей в наших магазинах! – предложил Константин Петрович и вдруг, хлопнув себя по лбу, вскричал. – Дурак, дурак, как я раньше-то не додумался?
Алина и Владислав настороженно поглядели на Константина Петровича.
– Надо сделать вторую студию, надо сделать вторую студию, – два раза нервно повторил он. – Я найду денег у итальянцев, я найду, и мы переселим всю команду в магазин "До-До", и будет стеклянная витрина, из-за которой покупатели смогут смотреть на участников шоу, хотя бы на кухню и в гостиную к ним.
– Ну уж! – воскликнул Владислав. – Посреди шоу переселять участников из гостиницы "Космос" к вам на проспект Мира? Это не реально!
– Тогда с завтрашнего дня… – Константин Петрович сделал многозначительную паузу. – С завтрашнего дня давайте делать съемки в магазине на проспекте Мира, съемки с посетителями, будем брать у посетителей, у покупателей интервью по поводу шоу, что они думают про шансы пар, про шансы сговора. Про шансы последней девственницы? Расходы на это… – он выделил слово "это". – Расходы на это я выделю из нашего местного бюджета, а насчет переезда шоу из "России" в магазин "До-До" на оставшийся игровой месяц я буду разговаривать с итальянскими партнерами. …
– У меня голова болит от этого "До-До", – сказал Владислав Борщанскому.
– Мы тебе ее отрежем, – сказал Борщанский, положив Владиславу руку на плечо. – Зачем нам такой главный редактор, у которого голова болит от спонсорских денег?
2.
Выдержки из дневника участницы риэлити-шоу "Последняя девственница" Русалочки.
Пишу…
Он рассказал мне, о чем он мечтает.
Либо он больной, либо он…
Либо он просто несчастный.
Никто его по-настоящему не любил.
И даже эта взрослая женщина, которая теперь уехала к своему мужу в Австралию, и ради которой Иван пошел сюда сниматься, она не любила его.
Я не верю в такую любовь.
Замкнутое пространство студии обязывает, вынуждает к тому, чтобы либо полюбить, либо возненавидеть.
А христианская сущность души однозначно определяется в этом выборе в сторону любви.
Мне трудно удержаться от раздражения в отношении совершенно чуждых мне по культуре Бармалея и Белоснежки, и поэтому я дважды благодарна Ивану, что он научил меня переводить мою раздражительность в юмор.
Иван.
Он такой замечательный.
Он такой тонкий и ироничный. И вместе с тем такой беззащитный.
Эта взрослая женщина, как ей было не стыдно?
3.
– Как тебе было не стыдно? Ты взрослая женщина! – спросил ее Макаров, поднимаясь и поддергивая трусы. – Ведь если брать во внимание вашу разницу в возрасте, то это педофилия с геронтофилией, а если за смягчающее обстоятельство принять твои нежные чувства к нему как нереализованное материнство, то и тогда плохо, потому что тогда это почти инцест.
Макаров глумился.
Но Марии Витальевне было не до конца понятно: глумится он, издевается, или ее Макаров серьезен и того и гляди убьет ее.
И даже когда, поддернув трусы, Макаров запел нарочито дребезжащим голосом, дабы походить на серьезного оперного исполнителя, Мария Витальевна не была до конца уверена: шутит он, или в самом деле ревнует неверную жену так, что готов на радикальные меры. А он пел:
У Мака-а-арова была жёнушка – он ее любил, Она спуталась со студентиком – он ее убил.
И в землю закопал.
И надпись написал, что!
У Мака-а-арова была жёнушка – он ее любил…
Но день прошел, а Мария Витальевна покуда еще была жива.
– Слушай, – всплеснув руками. спохватилась Мария Витальевна. – А я ведь тебе на двадцать третье подарок приготовила.
– Подарок? – оживился Макаров. – Подарок – это хорошо.
Макаров прекратил петь и, встав перед большим зеркалом, принялся пытливо изучать какой-то маленький прыщик, вытягивая и выгибая при этом шею, потому что прыщик был ему плохо виден.
– Подарок? – в задумчивости повторил Макаров. – Я считаю, что делать подарки в преддверии своего, более значимого праздника, каким женщины всегда считали и считают свое восьмое марта, – это настоящая провокация.
Он наконец-то выдавил свой прыщик и теперь отправился в ванную за йодом.
– Дарить подарки мужчине на двадцать третье февраля, – уже из ванной комнаты кричал ей Макаров. – Это провоцировать мужчину на более дорогой подарок к восьмому марта, а вовсе не проявлять внимание к мужчине.
Он прижег-таки свой прыщик и теперь стоял посреди их огромной гостиной, словно артист разговорного жанра на сцене, стоял и исполнял свой концертный номер – монолог.
– Вообще, подарки – это некий пережиток неосознанного прошлого, – вдохновлено говорил Макаров. – И нелепость, и все сопутствующие неудобства, возникающие при исполнении этого глупого обычая, зачастую вместо ожидаемых радостей приносят только разочарования. Потому что человек хотел совсем не того, что ему подарили, а ему приходится изображать на лице счастье, принимая совсем ненужную ему вещь.
А если человек при этом плохой актер, то сцены выходят тягостные для всех – и для дарителей, и для одариваемого. Понимаешь?
И не дождавшись от жены ответа, Макаров продолжил рассуждения:
– Вот командование в армии, на флотах и у нас в любимых органах, в смысле в конторе, там от этого не избавились совсем, но унифицировав систему, добились того, что никому никогда не обидно и не возникает неловкости. По мелочи дарят часы. По-крупному дарят пистолет с гравировкой. А на флоте еще и поросенка жареного подносят. А пистолет разве бывает человеку не кстати?
Мария Витальевна молча ждала, покуда ее муж не закончит своего выступления. И дождавшись паузы, глубоко вздохнув, сказала:
– Извини, пистолетов в свободной продаже не было, я тебе галстук красивый купила и застежку к нему – золотенькую…
Макаров развел руками, тоже вздохнул и сказал, примирительно:
– Ну, давай, показывай!
Вообще, галстук с застежкой они выбирали вместе с Энн Дивенлоу.
И было это так:
Неделю назад они вместе с Энн ехали с корта в полюбившийся им обеим ресторанчик – ту хэв э ланч…
На третью неделю их знакомства Энн стала казаться Марии Витальевне такой сердечной, такой близкой. И кто это выдумал такую глупость, будто англо-саксонки холодные стервы? Может и правда, в постели они не такие чувственные, как испанки или негритянки, ведь ходит по просвещенной Москве такой анекдот, что русский турист не нашел разницы между мертвой француженкой и живой англичанкой, но Энн Дивенлоу была очень эмоциональной и сердечной. Они даже плакали вместе пару раз, обнявшись, словно сестры. Когда Мария Витальевна рассказывала о смерти и похоронах своего отца, и когда сама Энн рассказала о том, как на мотогонках в Аделаиде насмерть разбился ее брат Дэнни.
В общем, они ехали с корта в их любимый ресторанчик. Энн была за рулем своего кабриолета, и зной февральского лета Южного полушария развевал локоны их волос.
Две красивые дамы в красивой машине. Одна светленькая в темных очках и красной газовой косынке, а другая темная шатенка с белым шарфиком. Картинка, да и только!
Диск-жокей модного радио "Кенгу-мьюзик" что-то лопотал между очередным хитом вечной австралийской красотки Кайли Миноуг и крутым рэп-шлягером "Бисти Бойз", и вдруг Марию Витальевну как током пронзило.
– Двадцать третьего февраля концерт будет? – переспросила Мария Витальевна.
– А? Я не расслышала, – не поняла Энн. – Ты о чем?
– Да это ди-джей сказал, что концерт Кайли Миноуг в Сиднее будет двадцать третьего.
– Ну и что? Ты хочешь пойти на эту маленькую сучку? – хмыкнула Энн.
– Да нет, просто я вспомнила, что у нас в России двадцать третье февраля – это национальный праздник всех мужчин и мне надо что-то купить мужу, потому что это праздник двойного значения, это праздник военных мужчин…
Энн тогда очень оживилась и предложила подойти к вопросу приобретения подарка самым и самым серьезным образом.
Уже в ресторанчике, Энн подробно выведала у Марии Витальевны всё, касаемо того, как и что дарят в таких случаях.
– Завтра мы поедем делать шоппинг! – сказала Энн, подводя итог их ленчу. – Завтра в три я заеду за тобой, и мы отправимся в магазин, где есть все для любимого мужчины.
До трех завтрашнего дня Энн предстояло передать в посольство заказ на гаджет, чтобы стандартное микрооборудование прослушки было вмонтировано в заколку для галстука и в сам галстук. Специалисты в посольстве проделали эту работу за три часа. Потом в специальном явочном бутике агент Кристли должен был сыграть роль услужливого продавца, способного посоветовать двум молодым дамам купить именно ту заколку и именно тот самый галстук. …