Страница:
параметры коррозионной среды и справа вызванная коррозией потеря массы".
Ганс-Герман заинтересованно смотрел на изображение:
-- Это что, фотография поверхности стального листа, сделанная с помощью
растрового электронного микроскопа?
-- Да, что-то в таком роде. Это телеизображение, полученное при помощи
совершенно новой съемочной техники, которая мне мало знакома. Ее изготовили
наши специалисты. Работает она великолепно. Мы имеем возможность наблюдать
любое место, фиксировать коррозийное воздействие на любой стадии. Обратите
внимание на маркированное место.
Белое кольцо ограничивало участок "пустынного ландшафта", в центре
которого располагалось круглое углубление. Было видно, что в этом месте
что-то происходило, но что именно -- неясно. Профессор нажал кнопку, и
изображение на мгновение исчезло. Когда оно появилось снова, углубления на
участке, окруженном белой линией, не было. И вот на экране возник крохотный
пузырек, который быстро увеличивался в размере и, наконец, лопнул. В этот
момент Ганс-Герман снова увидел углубление.
"Замедленная съемка, -- произнес профессор и добавил: -- Мы можем
фиксировать любую точку любого образца в любое время при съемке с любым
замедлени-" ем. Особенно если речь идет о быстропротекающих процессах".
В подтверждение своих слов он нажал несколько кнопок и клавишей на
пульте. Гансу-Герману показалось, что он находится в дискотеке студенческого
клуба, где смонтирована установка для создания цветовых эффектов.
Причудливые цветные изображения на экране непрерывно менялись, а шум от
печатающего устройства усиливал сходство с дискотекой. Правнук Железного
Густава убрал руки с пульта, и воцарилась тишина.
К ним подошел молодой человек, немногим старше Ганса-Германа, одетый в
такой же комбинезон, как
и профессор.
"Мой ассистент, доктор Кнохенбрехер, -- представил его профессор и,
указав на Ганса-Германа, сказал: "А это студент нашего института Бендлер".
Доктор с неблагозвучной фамилией дружески уль нялся Гансу-Герману, и
они обменялись рукопожатия
Ассистента профессора Клейна заинтересовала джинсовая куртка
Ганса-Германа, и он, не скрывая зависти и восхищения, воскликнул:
-- Вот кому наверняка достанется один из призов за костюм!
Ганс-Герман растерялся, но профессор успокоил
-- Доктор Кнохенбрехер полагает, что Вы уже переоделись к
костюмированному балу. Дело в том, что сегодня у членов научного общества
"Коррозия и защита от нее" праздник, который проводится под девизе "От 1900
до 2000 года", а Ваша одежда очень похожа на одежду семидесятых годов
прошлого века".
Теперь в замешательство пришел ассистент профессора:
-- Вот это сюрприз! Вы обязательно должны быть на празднике. Моя сестра
готовит диссертацию на тему "Социологические корни и влияние джинсов в
Северной, и Центральной Европе в период с 1965 по 1985 год Вам, безусловно,
есть что сказать по этому поводу, правда ли?
Поскольку Ганс-Герман колебался, он добавил, чт его сестра очень
красивая девушка и что ее интересую не только вопросы диссертации.
Ганс-Герман соглашается, хотя и вспомнил Денизу. Он почувствовал себя
свободным и решил, что две мимолетные встречи с ней в студенческой столовой
ни к чему не обязывают.
Взглянув на часы, профессор сказал, что в конференц-зале его ждет
делегация Академии Наук и попрссил доктора Кнохенбрехера показать
Гансу-Герману лабораторию. Он дал ему желтый жетон с черной буквой "А" в
центре и попрощался.
Доктор Кнохенбрехер предложил Гансу-Герману переодеться, если тот хочет
ознакомиться с лабораторией так как джинсовый костюм вызовет неумеренное
любопытство. Каждому захочется узнать, где можно приобрести такой.
В небольшой комнате, очевидно кабинете доктор Кнохенбрехера,
Ганс-Герман переоделся. Одежда, которую ему дал доктор, сидела, как по
заказу. Да и чувствовал он себя в этом серебристом комбинезоне отлично.
Полный комфорт! Ничто не мешало и не стесняло движений. Как позже узнал
Ганс-Герман, в костюм была встроена система для создания микроклимата,
учитывающая особенности индивидуума и окружающие условия. То, что он так
легкомысленно в душе назвал комбисмокингом оказалось "второй кожей", которая
по своей функциональной эффективности превосходила естественную.
Доктор Кнохенбрехер протянул студенту такой же жетон, какой передал
тому профессор, но основа его была черной, а буква "А" желтой. Ассистент
объяснил Гансу-Герману смысл этих знаков. Введены они в целях безопасности.
Жетоны, различающиеся по цвету, форме и буквам, являются своего рода
пропусками в различные помещения института. Желто-черные пропуска вручают
сотрудникам или гостям руководства института; буква "А" дает право
свободного прохода на все этажи и во все лаборатории и помещения.
"Лучше всего начать с лаборатории бактериальной металлургии. Это на
нашем этаже. Вас наверняка заинтересуют результаты исследований", -- сказал
Кнохенбрехер.
По пути в главную лабораторию, как ее назвал асситент, Ганс-Герман
узнал, что тот впервые получил желто-черный жетон и рассчитывает в ближайшее
время получить звание ученого секретаря института. Ганс-Герман, проникшийся
симпатией к нему, пожелал Кно-хенбрехеру поскорее занять эту должность. Они
вошли в помещение, стены, потолок и пол которого были облицованы белоснежным
кафелем. На высоте роста человека -- восемь настенных крючков. На некоторых
из них висели мешки типа туристских. Ассистент начал раздеваться и предложил
то же самое сделать Гансу-Герману. Одежду они положили в мешки. Затем
ассистент дал студенту цепочку, к которой тот прикрепил свой жетон. Напротив
входной двери в стене образовался проем, через который они прошли в пустой
коридор, облицованный кафельной плиткой и служивший своего рода шлюзом.
Ганс-Герман ощутил легкое покалывание кожи. Коридор привел их в комнату,
которая ничем не отличалась от первой. И здесь на стене висели великолепные
"туристские" мешки. Из них извлекли одежду, подобную той, какую оставили в
первой комнате.
И вот, наконец, лаборатория бактериальной металлургии. Два молодых
сотрудника приветствовали доктора и, указав на жетон, поздравили. Ему
напомнили,
что вечером будет прекрасный случай отметить это бытие. Он обещал
подумать, поняв, что избежать этого не удастся. Кнохенбрехер представил
Ганса-Герма как студента Металлургического института и личного гостя
профессора, по просьбе которого он и хочет показать ему лабораторию. Он не
сказал, что Ганс-Герма человек вчерашнего дня, и тот почувствовал еще
большее расположение к нему. Молодые люди работали здесь над диссертациями и
готовились к завершающим экспериментам.
Ганс-Герман уже давно хотел выяснить, что такое - бактериальная
металлургия, но было недосуг. Спросит об этом теперь не посмел, чтобы не
опозориться перед доктором и его аспирантами. Он надеялся, что в лаборатории
сможет все понять. Но надежды оказались напрасными. Перед ним был длинный
ряд пронумерованых металлических шкафов со стеклянными окошкам на уровне
глаз человека, напротив шкафов стояли пульты управления и устройства,
назначение которых угадать было невозможно. Несколько столов и проекционный
экран дополняли обстановку лаборатории. Доктор Кнохенбрехер откашлялся:
-- Как Вам, вероятно, известно, уже в Ваше время были поставлены
эксперименты по извлечению металлов из различных соединений при помощи
бактерий.
На вопросительный взгляд ассистента Ганс-Герман лишь недоуменно пожал
плечами. Доктор, однако, смущаясь, продолжил:
-- Давным-давно люди заметили весьма странное явление. Некоторые
железные руды повторно обнаруживались в тех местах, откуда их однажды уже
извлекали! Например, в Швеции в течение многих веков добывали так называемые
озерные (бурые) и болотные железный руды, которые регенерировались довольно
быстро. Пс данным жившего в XVIII столетии шведского ученоге Сведенборга, на
выработанном участке через 24 года снова нашли довольно много железной руды.
В то время еще ничего не знали о бактериях и их роли в таких процессах, как
рудообразование. Сегодня такие железотворные бактерии нами изучены и их
жизнедеятельность мы используем... Обмен веществ как процесс довольно хорошо
изучен. Эти микроорганизмы являются, возможно наиболее могущественными
жителями нашей планеты они вездесущи и их число бесконечно. В одном
кубическом сантиметре пашни содержится до нескольких иллионов бактерий.
Вызываемый ими обмен веществ состоит, как у любого другого живого организма,
из постоянного синтеза и частного распада органического вещества. Такое
состояние живой материи требует непрерывного расхода энергии. Зеленые
растения, как известно, аккумулируют энергию солнечных лучей и могут
синтезировать свой строительный материал непосредственно из неорганических
исходных веществ, таких, как вода, аммиак и диоксид углерода. Для животных
организмов источниками энергии являются жиры, белки и углеводы. Упрощенно
можно сказать, что происходит процесс сжигания топлива. В действительности
все не настолько просто, так как биологическое превращение энергии
происходит путем образования энергоемких промежуточных соединений, главным
образом аденосинтрифосфата, сокращенно АТР.
Ганс-Герман усиленно пытался переварить эту концентрированную дозу
научной информации. Задавая вопрос, он не столько ждал ответа, сколько
стремился к передышке, чтобы усвоить услышанное:
-- Что такое бактериальная металлургия, мне неизвестно, но могу себе
представить, .что результатом целой цепи превращений веществ является металл
большей или меньшей степени чистоты, не так ли?
-- Нельзя сказать, что это абсолютно неправильно, но все же слишком
упрощенно и неточно. В бактериальной металлургии используется совершенно
определенная форма ассимиляции, то есть синтез вещества, в частности
хемосинтез, который наблюдается у некоторых бесцветных бактерий. Если при
фотосинтезе зеленых растений органическое вещество получается из
неорганических материалов под действием световой энергии, то при хемосинтезе
происходит окисление неорганических материалов, которые служат источником
энергии. Кроме железобетонных бактерий, известны также бактерии, образующие
марганец, серу, медь, водород и другие элементы. Железотворные бактерии, к
примеру, окисляют Двухвалентное железо до трехвалентного и при этом
происходит его концентрация в отложениях, которые мы называем озерными
(бурый железняк), болотными и луговыми или дерновыми железными рудами,
объединяемыми под названием лимонитов.
Ганс-Герман остановил Кнохенбрехер а: -- Как только я начинаю что-либо
понимать, Вы тут же все усложняете. Вы сказали, что цель бактериальной
металлургии -- получение чистых металлов из их coej нений. Поскольку
большинство металлов в природщ условиях находится в соединении с кислородом,
то ее окислено, следовательно, требуется обратный процесс-восстановление.
"Вы безусловно правы, -- заметил доктор Кнохенбрехер. -- Я говорил о
возникновении рудных мест рождений, при котором главную роль играл проце
окисления. Здесь же мы занимаемся процессом восст новления, который
представляет собой ту же реакция но идущую в обратном направлении. Если
говорит кратко, то дело обстоит так: используя дополнительна процессы
получения энергии и регулирование с помощь ферментов, удалось создать
эффективные бактериоме таллургические процессы". Он подошел к одному шкафов.
Молодой человек, которого доктор Кнохенбрехер называл Клаусом, открыл
дверцу. На полках стоя ло большое число фарфоровых чаш, накрытых сверл
стеклом.
"Вот это наши основные микрометаллурги. -- Клаус стеклянной палочкой
указал на ряд чаш. -- Они выдают почти в десять раз больше продукции, чем
применявшиеся ранее штаммы бактерий. Размножаются они в три раза быстрее,
чем прежние".
Хотя ничего не было видно, все, не отрываясь, смотрели на указанные
чаши. После некоторой паузы ассистент попросил включить телепроектор. На
экране, занимавшем всю стену, возникла фантастическая картинг Она
действовала завораживающе и одновременно отталкивающе. Ганс-Герман попытался
преодолеть чувство отвращения, убеждая себя, что процессы, которые он видит,
вполне естественны. Бактерии напоминали клубок медленно и плавно шевелящихся
гигантских змей которые время от времени прекращали свое движение чтобы
затем молниеносно выпустить жало, имитировать нападение. При этом все время
казалось, что эти бактериозмеи стремятся прыгнуть с экрана. Хорошо понимав
что это невозможно, Ганс-Герман тем не менее кажды раз инстинктивно поднимал
руки, пытаясь защититься а потом испытывал чувство неловкости, хотя реакция
его была совершенно естественной. Точно так же человек закрывает глаза,
когда к стеклу быстро едущего автомобиля прибивает потоком воздуха упавший с
де рева лист.
Все с. интересом смотрели на экран, и потому
не обращал внимания на Ганса-Германа. То, что происходило там, было
достаточно захватывающим, чтобы забыть обо всем остальном. На красноватой
жидкости выделялись бесцветные тела бактерий. Время от времени
микроорганизмы окутывало серо-фиолетовое облако. Можно было наблюдать и
деление бактерий. Новые бактерии были примерно той же величины, что и
"родители".
Второй аспирант, которого звали Петер, с восторгом наблюдал это
кишение, восклицая "Разве это не прекрасно?" Вопрос был чисто риторическим,
но в нем чувствовалась гордость. Так родители порой гордятся своими детьми,
считая их самыми умными и одаренными. Свои исследования Клаус и Петер вели
уже более двух лет, нередко испытывая разочарование. Не один раз начатые
опыты приходилось прекращать, так как они оказывались совершенно
бесперспективными. И вот теперь аспиранты были безмерно горды полученными
результатами.
Доктор Кнохенбрехер пригласил Ганса-Германа в одну из соседних комнат.
Они сели в кресла, которые тут же приняли форму тела. Приятное чувство
удобства и покоя охватило Ганса-Германа. Ассистент продолжил свой рассказ.
-- Работа с бактериями очень интересна и перспективна, но невероятно
сложна, так как мы имеем дело с живыми системами. Конечно, законы физики и
химии действуют и в сфере живого, но в связи с отличиями его от неживого
возникают существенные проблемы. Взять хотя бы способность к делению
энтропии или ее уменьшению.
Гансу-Герману снова пришлось прервать красноречие доктора:
-- Простите, но если Вы будете продолжать в таком| духе, то можете
перейти на китайский. Я пойму не больше.
Ассистент рассмеялся и принес извинения за то, что увлекся. Как-никак
четыре года он провел в этой лаборатории.и с удовольствием продолжал бы
здесь работать! Кто однажды начал заниматься бактериальной металлургией,
тому трудно ее оставить. Он готов рассказать Гансу-Герману одну из самых
невероятных историй, когда-либо случавшихся с бактериями-микрометаллургами!
Ему довелось стать свидетелем ее счастливого завершения. Основные события
происходили, когда он был еще ребенком. Кнохенбрехер взял со стола папку и
протянул студенту. В ней были подшиты вырезки из газет и рукописные заметки.
На первой вырезке Ганс-Герман прочел броски заголовок: "Демонтаж
Эйфелевой башни?". Далее следовало: "Эйфелева башня, известная всему миру
достопримечательность Парижа, долгое время остававшаяся самым высоким
сооружением в мире, в опасности. Корро зия неизвестного до сих пор вида
поразила выдающееся свидетельство технического прогресса начала двадцатого
столетия. Повреждения столь значительны, что возникла опасность разрушения.
Президент принял единственно возможное в этих условиях решение и перекрыл
достуг в район башни в радиусе полутора километров, мобилизовав армейские
подразделения. Всем штатским npoxoд в зону строго воспрещен, за исключением
специалистов и ученых, которым поручено исследовать явление.
Ежедневно в столицу Франции поступают предложения о способах спасения
сооружения. Французская Академия создала комиссию экспертов для тщательной
проверки этих предложений. На вчерашней вечерней пресс конференции
председатель комиссии высказал мнение, что надежды на сохранение символа
Парижа почти нет очевидно, неизбежен демонтаж. Стыдно, что при достигнутом
уровне науки и техники нельзя найти другого решения".
Следующая газетная статья была озаглавлена мистически. "Наука еще не
сказала решающего слова"|
В этой статье некий профессор Франсуа Пане, декан факультета
металлургии железа Технического университета в Лиссабоне, высказал
предположение, что речь идет о той же форме коррозии, которая была открыта
два года назад, когда начал разрушаться металл знаменитого моста через
Гибралтарский пролив. Как известно, писал далее профессор, этот вид коррозии
удалось приостановить ежегодной обработкой конструкций концентрированным,
очень ядовитым циансодержащим раствором цинковой соли. Хотя затраты при этом
были весьма значительны, прежде всего в связи с необходимостью принимать
меры безопасности в период обработки, а именно: временный запрет на проход
судов, ограничение полетов над районом, эвакуация непосредственно
прилегающих районов и др., тем не менее этот метод вполне может быть
применен для спасения башни. Меры безопасности, принятые при работе в
Гибралтарском проливе, по его мнению, чрезмерны, а воздействие на окружающую
среду в пределах допустимого.
Внимание Ганса-Германа привлекла третья статья под названием "Попытка
восстания бактерий?" Несмотря на громкий заголовок, в статье кратко
рассказывалось об истории открытия бактериальной коррозии. Вначале автор
статьи комментировал все основные случаи этой , коррозии, наблюдавшиеся за
последние годы. Наряду, с Эйфелевой башней и мостом через Гибралтарский
пролив было перечислено еще около пятидесяти крупных со-оружений, полностью
или частично разрушенных коррозией этого вида, а среди них несколько
телевизионные , башен и стройка века -- мост через Ла-Манш. В статье
отмечалось, что везде коррозия вызывалась бактериями. Процесс бактериальной
коррозии (сокращенно БК) практически везде одинаков. Вначале поражаемая
поверхность покрывается серым налетом, который легко стирается. Когда при
одном из очередных профилактических осмотров впервые заметили этот налет,
его сочли безобидной случайностью и даже не отметили в протоколе. Однако
очень скоро, всего через несколько дней, серый налет превратился в плотный
слой значительной толщины, который непрерывно рос. Оказалось, что удалить
такой слой не составляет особого труда, но сечение металлической конструкции
при этом уменьшается на толщину удаленного слоя. Почти всегда БК поражает не
всю поверхность, а лишь определенные места, однако, в этих местах разрушение
идет очень быстро. Часто образуются сквозные отверстия, быстро
увеличивающиеся в размере. Когда коррозия достигает этой стадии, остается
лишь ждать полного разрушения конструкции или необходимо демонтировать
сооружение.
Тщательный анализ исходных данных, условий плуатации сооружений, а
также параметров процес коррозии во всех перечисленных случаях позволил
ученым сделать определенные выводы. Было установлен что БК зависит от
времени года, температурных услов?, эксплуатации, степени загрязненности и
влажности вс духа, а также от содержания в нем озона и живых орг низмов.
Когда отдельные ученые впервые предположил, что к разрушению стальных
конструкций причастны бактерии определенного вида, их подняли насмех,
обвинив в фантазерстве и некомпетентности. Скептики умолкли лишь после того,
как по инициативе ООН была создана международная экспертная комиссия,
которая доказала, что металлическая чума, как тогда называли бактериальную
коррозию, вызывается мутантами железотворных бактерий. Международная
комиссия изучила процесс и механизм этого вида коррозии. Удалось также найти
ферменты, вырабатываемые бактериями и вызывающие сам процесс разрушения.
Таким образом была создана основа для эффективной борьбы с БК.
Дальнейший текст привлек особое внимание Ганса- Германа:
-- Несмотря на могущество бактерий этого вида у них есть "враги",
против которых БК бессильна, можно назвать пожирателями бактерий, или говоря
языком науки, бактериофагами. Речь идет о вирусах, то ест о намного более
мелких организмах, чем бактерии. Долгoe время даже не знали, считать ли
вирусы живыми oрганизмами, поскольку у них нет собственного обмена веществ.
Бактериофаги проникают в клетки бактерий и размножаются за их счет до тех
пор, пока эти клетки погибают. Нападение бактериофагов на бактерии --
картина фантастическая. Микроскопические фаги похожи на маленьких
головастиков. Голова и острие с несколькш волокнами, которые служат,
очевидно, для того, чтобы прицепляться к стенкам клеток бактерии.
Прицепившиеся "головастики" проделывают отверстия в ней и впрыскивают свой
генетический материал, при этом острие действует как инъекционный шприц. Это
первый акт драмы а затем начинается беспрепятственное размножение фага
заканчивающееся полным уничтожением материнских клеток. Освободившиеся сотни
дочерних фаг пытаются достичь новых клеток бактерии, и все повторяется. Так
протекает процесс уничтожения бактерий, у которых нет шанса на спасение.
Фаги строго специализированы и атакуют только бактерии определенных видов.
Для виновников стальной чумы долгое время не могли подобрать фаг, и только
международной исследовательской группе под руководством индийского ученого
Биндале удалось вырастить эффективные бактериофаги в чистом виде. Их
использование увенчалось успехом. В течение нескольких часов пораженная БК
телевизионная башня в Калькутте была спасена. Бактерии, вызвавшие коррозию,
были полностью уничтожены. С тех пор уже выращены различные виды
бактериофагов и можно считать, что стальная чума перестала угрожать
существованию цивилизации.
Этими словами статья заканчивалась. У Ганса-Германа возник вопрос о
степени достоверности газетных сообщений, так как статья была датирована 1
апреля 2058 года. Однако доктор Кнохенбрехер не успел ответить -- дверь
открылась, и в комнату вошел профессор Клейн. Молодые люди поднялись.
Профессор спросил студента, каковы его впечатления от знакомства с
лабораторией, и, поняв его искреннюю заинтересованность, предложил осмотреть
лабораторию и опытный цех по технике легирования стали. Ганс-Герман
поблагодарил доктора Кнохенбрехера и обещал вечером быть на карнавале в
своем оригинальном костюме прошлого века.
При выходе из лаборатории бактериальной металлургии повторилась
церемония переодевания. Когда они шли по длинному переходу, Ганс-Герман
постарался выяснить, какие неожиданности еще впереди. Правнук Железного
Густава ухмыльнулся.
-- Вас, действительно, ждут и другие сенсации. А самое удивительное
состоит в том, что научные разработки, которые лежат в их основе, относятся
к XX веку и частично даже более раннему периоду. В те времена, когда
происходили коренные социальные изменения, связанные с Великой Октябрьской
социалистической революцией в России, человечество разорвало путы,
тысячелетиями связывавшие его творческие возможности. Завоевание
околоземного космического пространства явилось стимулом для небывалого роста
производительных сил. Это была плодородная почва для возникновения
творческих идей, и до сегодняшнего дня они оплодотворяют развитие нашей
науки и техники, и мы их претворяем в жизнь.
Профессор открыл одну из дверей, и они вошел в лифт. Легкое нажатие
нескольких кнопок, и дверь закрылась. Лифт, казалось остался недвижим, но
это ощущение было ошибочным. Ганс-Герман не успел выразить своего восхищения
по поводу технического прогрес в лифтостроении, потому что через мгновение
они прибыли в лабораторию легирования.
Профессор заметил:
-- Наши лифты многим отличаются от тех, которые эксплуатировались в
прошлом веке. Они перемещаюте не только по вертикали, но и по горизонтали.
Пульт yправления служит для программирования пассажиром на правления
движения. При этом достаточно нажать кнопку цели перемещения, а все
остальные выполнит компьютер. Общая протяженность линий лифта в нашем
институте более 1200 километров, число действующих кабин около 800, скорость
их перемещения до 100 километре в час. Со времени пуска этой системы, что
было 10 лет назад, не произошло не только ни одной аварии, но даже не было
мелких поломок. Специальное устройство компенсирует инерцию, поэтому Вы даже
не почувствовали ускорения. Абсолютная бесшумность обеспечивается так же
специальной системой.
Ганс-Герман молча кивал головой. Они вошли в сторное помещение, где
работало около ста человек-мужчины и женщины. Одни из них сидели за столами,
другие перед телевизионными экранами, третьи диктовав ли в микрофоны.
Чувствовался напряженный трудовой ритм, но тишина была почти абсолютной.
Профессор обратился к занятой у монитора женщине. Ганс-Герма." не понял
сказанного, но, очевидно, речь шла о нем, так как она с интересом взглянула
Ганс-Герман заинтересованно смотрел на изображение:
-- Это что, фотография поверхности стального листа, сделанная с помощью
растрового электронного микроскопа?
-- Да, что-то в таком роде. Это телеизображение, полученное при помощи
совершенно новой съемочной техники, которая мне мало знакома. Ее изготовили
наши специалисты. Работает она великолепно. Мы имеем возможность наблюдать
любое место, фиксировать коррозийное воздействие на любой стадии. Обратите
внимание на маркированное место.
Белое кольцо ограничивало участок "пустынного ландшафта", в центре
которого располагалось круглое углубление. Было видно, что в этом месте
что-то происходило, но что именно -- неясно. Профессор нажал кнопку, и
изображение на мгновение исчезло. Когда оно появилось снова, углубления на
участке, окруженном белой линией, не было. И вот на экране возник крохотный
пузырек, который быстро увеличивался в размере и, наконец, лопнул. В этот
момент Ганс-Герман снова увидел углубление.
"Замедленная съемка, -- произнес профессор и добавил: -- Мы можем
фиксировать любую точку любого образца в любое время при съемке с любым
замедлени-" ем. Особенно если речь идет о быстропротекающих процессах".
В подтверждение своих слов он нажал несколько кнопок и клавишей на
пульте. Гансу-Герману показалось, что он находится в дискотеке студенческого
клуба, где смонтирована установка для создания цветовых эффектов.
Причудливые цветные изображения на экране непрерывно менялись, а шум от
печатающего устройства усиливал сходство с дискотекой. Правнук Железного
Густава убрал руки с пульта, и воцарилась тишина.
К ним подошел молодой человек, немногим старше Ганса-Германа, одетый в
такой же комбинезон, как
и профессор.
"Мой ассистент, доктор Кнохенбрехер, -- представил его профессор и,
указав на Ганса-Германа, сказал: "А это студент нашего института Бендлер".
Доктор с неблагозвучной фамилией дружески уль нялся Гансу-Герману, и
они обменялись рукопожатия
Ассистента профессора Клейна заинтересовала джинсовая куртка
Ганса-Германа, и он, не скрывая зависти и восхищения, воскликнул:
-- Вот кому наверняка достанется один из призов за костюм!
Ганс-Герман растерялся, но профессор успокоил
-- Доктор Кнохенбрехер полагает, что Вы уже переоделись к
костюмированному балу. Дело в том, что сегодня у членов научного общества
"Коррозия и защита от нее" праздник, который проводится под девизе "От 1900
до 2000 года", а Ваша одежда очень похожа на одежду семидесятых годов
прошлого века".
Теперь в замешательство пришел ассистент профессора:
-- Вот это сюрприз! Вы обязательно должны быть на празднике. Моя сестра
готовит диссертацию на тему "Социологические корни и влияние джинсов в
Северной, и Центральной Европе в период с 1965 по 1985 год Вам, безусловно,
есть что сказать по этому поводу, правда ли?
Поскольку Ганс-Герман колебался, он добавил, чт его сестра очень
красивая девушка и что ее интересую не только вопросы диссертации.
Ганс-Герман соглашается, хотя и вспомнил Денизу. Он почувствовал себя
свободным и решил, что две мимолетные встречи с ней в студенческой столовой
ни к чему не обязывают.
Взглянув на часы, профессор сказал, что в конференц-зале его ждет
делегация Академии Наук и попрссил доктора Кнохенбрехера показать
Гансу-Герману лабораторию. Он дал ему желтый жетон с черной буквой "А" в
центре и попрощался.
Доктор Кнохенбрехер предложил Гансу-Герману переодеться, если тот хочет
ознакомиться с лабораторией так как джинсовый костюм вызовет неумеренное
любопытство. Каждому захочется узнать, где можно приобрести такой.
В небольшой комнате, очевидно кабинете доктор Кнохенбрехера,
Ганс-Герман переоделся. Одежда, которую ему дал доктор, сидела, как по
заказу. Да и чувствовал он себя в этом серебристом комбинезоне отлично.
Полный комфорт! Ничто не мешало и не стесняло движений. Как позже узнал
Ганс-Герман, в костюм была встроена система для создания микроклимата,
учитывающая особенности индивидуума и окружающие условия. То, что он так
легкомысленно в душе назвал комбисмокингом оказалось "второй кожей", которая
по своей функциональной эффективности превосходила естественную.
Доктор Кнохенбрехер протянул студенту такой же жетон, какой передал
тому профессор, но основа его была черной, а буква "А" желтой. Ассистент
объяснил Гансу-Герману смысл этих знаков. Введены они в целях безопасности.
Жетоны, различающиеся по цвету, форме и буквам, являются своего рода
пропусками в различные помещения института. Желто-черные пропуска вручают
сотрудникам или гостям руководства института; буква "А" дает право
свободного прохода на все этажи и во все лаборатории и помещения.
"Лучше всего начать с лаборатории бактериальной металлургии. Это на
нашем этаже. Вас наверняка заинтересуют результаты исследований", -- сказал
Кнохенбрехер.
По пути в главную лабораторию, как ее назвал асситент, Ганс-Герман
узнал, что тот впервые получил желто-черный жетон и рассчитывает в ближайшее
время получить звание ученого секретаря института. Ганс-Герман, проникшийся
симпатией к нему, пожелал Кно-хенбрехеру поскорее занять эту должность. Они
вошли в помещение, стены, потолок и пол которого были облицованы белоснежным
кафелем. На высоте роста человека -- восемь настенных крючков. На некоторых
из них висели мешки типа туристских. Ассистент начал раздеваться и предложил
то же самое сделать Гансу-Герману. Одежду они положили в мешки. Затем
ассистент дал студенту цепочку, к которой тот прикрепил свой жетон. Напротив
входной двери в стене образовался проем, через который они прошли в пустой
коридор, облицованный кафельной плиткой и служивший своего рода шлюзом.
Ганс-Герман ощутил легкое покалывание кожи. Коридор привел их в комнату,
которая ничем не отличалась от первой. И здесь на стене висели великолепные
"туристские" мешки. Из них извлекли одежду, подобную той, какую оставили в
первой комнате.
И вот, наконец, лаборатория бактериальной металлургии. Два молодых
сотрудника приветствовали доктора и, указав на жетон, поздравили. Ему
напомнили,
что вечером будет прекрасный случай отметить это бытие. Он обещал
подумать, поняв, что избежать этого не удастся. Кнохенбрехер представил
Ганса-Герма как студента Металлургического института и личного гостя
профессора, по просьбе которого он и хочет показать ему лабораторию. Он не
сказал, что Ганс-Герма человек вчерашнего дня, и тот почувствовал еще
большее расположение к нему. Молодые люди работали здесь над диссертациями и
готовились к завершающим экспериментам.
Ганс-Герман уже давно хотел выяснить, что такое - бактериальная
металлургия, но было недосуг. Спросит об этом теперь не посмел, чтобы не
опозориться перед доктором и его аспирантами. Он надеялся, что в лаборатории
сможет все понять. Но надежды оказались напрасными. Перед ним был длинный
ряд пронумерованых металлических шкафов со стеклянными окошкам на уровне
глаз человека, напротив шкафов стояли пульты управления и устройства,
назначение которых угадать было невозможно. Несколько столов и проекционный
экран дополняли обстановку лаборатории. Доктор Кнохенбрехер откашлялся:
-- Как Вам, вероятно, известно, уже в Ваше время были поставлены
эксперименты по извлечению металлов из различных соединений при помощи
бактерий.
На вопросительный взгляд ассистента Ганс-Герман лишь недоуменно пожал
плечами. Доктор, однако, смущаясь, продолжил:
-- Давным-давно люди заметили весьма странное явление. Некоторые
железные руды повторно обнаруживались в тех местах, откуда их однажды уже
извлекали! Например, в Швеции в течение многих веков добывали так называемые
озерные (бурые) и болотные железный руды, которые регенерировались довольно
быстро. Пс данным жившего в XVIII столетии шведского ученоге Сведенборга, на
выработанном участке через 24 года снова нашли довольно много железной руды.
В то время еще ничего не знали о бактериях и их роли в таких процессах, как
рудообразование. Сегодня такие железотворные бактерии нами изучены и их
жизнедеятельность мы используем... Обмен веществ как процесс довольно хорошо
изучен. Эти микроорганизмы являются, возможно наиболее могущественными
жителями нашей планеты они вездесущи и их число бесконечно. В одном
кубическом сантиметре пашни содержится до нескольких иллионов бактерий.
Вызываемый ими обмен веществ состоит, как у любого другого живого организма,
из постоянного синтеза и частного распада органического вещества. Такое
состояние живой материи требует непрерывного расхода энергии. Зеленые
растения, как известно, аккумулируют энергию солнечных лучей и могут
синтезировать свой строительный материал непосредственно из неорганических
исходных веществ, таких, как вода, аммиак и диоксид углерода. Для животных
организмов источниками энергии являются жиры, белки и углеводы. Упрощенно
можно сказать, что происходит процесс сжигания топлива. В действительности
все не настолько просто, так как биологическое превращение энергии
происходит путем образования энергоемких промежуточных соединений, главным
образом аденосинтрифосфата, сокращенно АТР.
Ганс-Герман усиленно пытался переварить эту концентрированную дозу
научной информации. Задавая вопрос, он не столько ждал ответа, сколько
стремился к передышке, чтобы усвоить услышанное:
-- Что такое бактериальная металлургия, мне неизвестно, но могу себе
представить, .что результатом целой цепи превращений веществ является металл
большей или меньшей степени чистоты, не так ли?
-- Нельзя сказать, что это абсолютно неправильно, но все же слишком
упрощенно и неточно. В бактериальной металлургии используется совершенно
определенная форма ассимиляции, то есть синтез вещества, в частности
хемосинтез, который наблюдается у некоторых бесцветных бактерий. Если при
фотосинтезе зеленых растений органическое вещество получается из
неорганических материалов под действием световой энергии, то при хемосинтезе
происходит окисление неорганических материалов, которые служат источником
энергии. Кроме железобетонных бактерий, известны также бактерии, образующие
марганец, серу, медь, водород и другие элементы. Железотворные бактерии, к
примеру, окисляют Двухвалентное железо до трехвалентного и при этом
происходит его концентрация в отложениях, которые мы называем озерными
(бурый железняк), болотными и луговыми или дерновыми железными рудами,
объединяемыми под названием лимонитов.
Ганс-Герман остановил Кнохенбрехер а: -- Как только я начинаю что-либо
понимать, Вы тут же все усложняете. Вы сказали, что цель бактериальной
металлургии -- получение чистых металлов из их coej нений. Поскольку
большинство металлов в природщ условиях находится в соединении с кислородом,
то ее окислено, следовательно, требуется обратный процесс-восстановление.
"Вы безусловно правы, -- заметил доктор Кнохенбрехер. -- Я говорил о
возникновении рудных мест рождений, при котором главную роль играл проце
окисления. Здесь же мы занимаемся процессом восст новления, который
представляет собой ту же реакция но идущую в обратном направлении. Если
говорит кратко, то дело обстоит так: используя дополнительна процессы
получения энергии и регулирование с помощь ферментов, удалось создать
эффективные бактериоме таллургические процессы". Он подошел к одному шкафов.
Молодой человек, которого доктор Кнохенбрехер называл Клаусом, открыл
дверцу. На полках стоя ло большое число фарфоровых чаш, накрытых сверл
стеклом.
"Вот это наши основные микрометаллурги. -- Клаус стеклянной палочкой
указал на ряд чаш. -- Они выдают почти в десять раз больше продукции, чем
применявшиеся ранее штаммы бактерий. Размножаются они в три раза быстрее,
чем прежние".
Хотя ничего не было видно, все, не отрываясь, смотрели на указанные
чаши. После некоторой паузы ассистент попросил включить телепроектор. На
экране, занимавшем всю стену, возникла фантастическая картинг Она
действовала завораживающе и одновременно отталкивающе. Ганс-Герман попытался
преодолеть чувство отвращения, убеждая себя, что процессы, которые он видит,
вполне естественны. Бактерии напоминали клубок медленно и плавно шевелящихся
гигантских змей которые время от времени прекращали свое движение чтобы
затем молниеносно выпустить жало, имитировать нападение. При этом все время
казалось, что эти бактериозмеи стремятся прыгнуть с экрана. Хорошо понимав
что это невозможно, Ганс-Герман тем не менее кажды раз инстинктивно поднимал
руки, пытаясь защититься а потом испытывал чувство неловкости, хотя реакция
его была совершенно естественной. Точно так же человек закрывает глаза,
когда к стеклу быстро едущего автомобиля прибивает потоком воздуха упавший с
де рева лист.
Все с. интересом смотрели на экран, и потому
не обращал внимания на Ганса-Германа. То, что происходило там, было
достаточно захватывающим, чтобы забыть обо всем остальном. На красноватой
жидкости выделялись бесцветные тела бактерий. Время от времени
микроорганизмы окутывало серо-фиолетовое облако. Можно было наблюдать и
деление бактерий. Новые бактерии были примерно той же величины, что и
"родители".
Второй аспирант, которого звали Петер, с восторгом наблюдал это
кишение, восклицая "Разве это не прекрасно?" Вопрос был чисто риторическим,
но в нем чувствовалась гордость. Так родители порой гордятся своими детьми,
считая их самыми умными и одаренными. Свои исследования Клаус и Петер вели
уже более двух лет, нередко испытывая разочарование. Не один раз начатые
опыты приходилось прекращать, так как они оказывались совершенно
бесперспективными. И вот теперь аспиранты были безмерно горды полученными
результатами.
Доктор Кнохенбрехер пригласил Ганса-Германа в одну из соседних комнат.
Они сели в кресла, которые тут же приняли форму тела. Приятное чувство
удобства и покоя охватило Ганса-Германа. Ассистент продолжил свой рассказ.
-- Работа с бактериями очень интересна и перспективна, но невероятно
сложна, так как мы имеем дело с живыми системами. Конечно, законы физики и
химии действуют и в сфере живого, но в связи с отличиями его от неживого
возникают существенные проблемы. Взять хотя бы способность к делению
энтропии или ее уменьшению.
Гансу-Герману снова пришлось прервать красноречие доктора:
-- Простите, но если Вы будете продолжать в таком| духе, то можете
перейти на китайский. Я пойму не больше.
Ассистент рассмеялся и принес извинения за то, что увлекся. Как-никак
четыре года он провел в этой лаборатории.и с удовольствием продолжал бы
здесь работать! Кто однажды начал заниматься бактериальной металлургией,
тому трудно ее оставить. Он готов рассказать Гансу-Герману одну из самых
невероятных историй, когда-либо случавшихся с бактериями-микрометаллургами!
Ему довелось стать свидетелем ее счастливого завершения. Основные события
происходили, когда он был еще ребенком. Кнохенбрехер взял со стола папку и
протянул студенту. В ней были подшиты вырезки из газет и рукописные заметки.
На первой вырезке Ганс-Герман прочел броски заголовок: "Демонтаж
Эйфелевой башни?". Далее следовало: "Эйфелева башня, известная всему миру
достопримечательность Парижа, долгое время остававшаяся самым высоким
сооружением в мире, в опасности. Корро зия неизвестного до сих пор вида
поразила выдающееся свидетельство технического прогресса начала двадцатого
столетия. Повреждения столь значительны, что возникла опасность разрушения.
Президент принял единственно возможное в этих условиях решение и перекрыл
достуг в район башни в радиусе полутора километров, мобилизовав армейские
подразделения. Всем штатским npoxoд в зону строго воспрещен, за исключением
специалистов и ученых, которым поручено исследовать явление.
Ежедневно в столицу Франции поступают предложения о способах спасения
сооружения. Французская Академия создала комиссию экспертов для тщательной
проверки этих предложений. На вчерашней вечерней пресс конференции
председатель комиссии высказал мнение, что надежды на сохранение символа
Парижа почти нет очевидно, неизбежен демонтаж. Стыдно, что при достигнутом
уровне науки и техники нельзя найти другого решения".
Следующая газетная статья была озаглавлена мистически. "Наука еще не
сказала решающего слова"|
В этой статье некий профессор Франсуа Пане, декан факультета
металлургии железа Технического университета в Лиссабоне, высказал
предположение, что речь идет о той же форме коррозии, которая была открыта
два года назад, когда начал разрушаться металл знаменитого моста через
Гибралтарский пролив. Как известно, писал далее профессор, этот вид коррозии
удалось приостановить ежегодной обработкой конструкций концентрированным,
очень ядовитым циансодержащим раствором цинковой соли. Хотя затраты при этом
были весьма значительны, прежде всего в связи с необходимостью принимать
меры безопасности в период обработки, а именно: временный запрет на проход
судов, ограничение полетов над районом, эвакуация непосредственно
прилегающих районов и др., тем не менее этот метод вполне может быть
применен для спасения башни. Меры безопасности, принятые при работе в
Гибралтарском проливе, по его мнению, чрезмерны, а воздействие на окружающую
среду в пределах допустимого.
Внимание Ганса-Германа привлекла третья статья под названием "Попытка
восстания бактерий?" Несмотря на громкий заголовок, в статье кратко
рассказывалось об истории открытия бактериальной коррозии. Вначале автор
статьи комментировал все основные случаи этой , коррозии, наблюдавшиеся за
последние годы. Наряду, с Эйфелевой башней и мостом через Гибралтарский
пролив было перечислено еще около пятидесяти крупных со-оружений, полностью
или частично разрушенных коррозией этого вида, а среди них несколько
телевизионные , башен и стройка века -- мост через Ла-Манш. В статье
отмечалось, что везде коррозия вызывалась бактериями. Процесс бактериальной
коррозии (сокращенно БК) практически везде одинаков. Вначале поражаемая
поверхность покрывается серым налетом, который легко стирается. Когда при
одном из очередных профилактических осмотров впервые заметили этот налет,
его сочли безобидной случайностью и даже не отметили в протоколе. Однако
очень скоро, всего через несколько дней, серый налет превратился в плотный
слой значительной толщины, который непрерывно рос. Оказалось, что удалить
такой слой не составляет особого труда, но сечение металлической конструкции
при этом уменьшается на толщину удаленного слоя. Почти всегда БК поражает не
всю поверхность, а лишь определенные места, однако, в этих местах разрушение
идет очень быстро. Часто образуются сквозные отверстия, быстро
увеличивающиеся в размере. Когда коррозия достигает этой стадии, остается
лишь ждать полного разрушения конструкции или необходимо демонтировать
сооружение.
Тщательный анализ исходных данных, условий плуатации сооружений, а
также параметров процес коррозии во всех перечисленных случаях позволил
ученым сделать определенные выводы. Было установлен что БК зависит от
времени года, температурных услов?, эксплуатации, степени загрязненности и
влажности вс духа, а также от содержания в нем озона и живых орг низмов.
Когда отдельные ученые впервые предположил, что к разрушению стальных
конструкций причастны бактерии определенного вида, их подняли насмех,
обвинив в фантазерстве и некомпетентности. Скептики умолкли лишь после того,
как по инициативе ООН была создана международная экспертная комиссия,
которая доказала, что металлическая чума, как тогда называли бактериальную
коррозию, вызывается мутантами железотворных бактерий. Международная
комиссия изучила процесс и механизм этого вида коррозии. Удалось также найти
ферменты, вырабатываемые бактериями и вызывающие сам процесс разрушения.
Таким образом была создана основа для эффективной борьбы с БК.
Дальнейший текст привлек особое внимание Ганса- Германа:
-- Несмотря на могущество бактерий этого вида у них есть "враги",
против которых БК бессильна, можно назвать пожирателями бактерий, или говоря
языком науки, бактериофагами. Речь идет о вирусах, то ест о намного более
мелких организмах, чем бактерии. Долгoe время даже не знали, считать ли
вирусы живыми oрганизмами, поскольку у них нет собственного обмена веществ.
Бактериофаги проникают в клетки бактерий и размножаются за их счет до тех
пор, пока эти клетки погибают. Нападение бактериофагов на бактерии --
картина фантастическая. Микроскопические фаги похожи на маленьких
головастиков. Голова и острие с несколькш волокнами, которые служат,
очевидно, для того, чтобы прицепляться к стенкам клеток бактерии.
Прицепившиеся "головастики" проделывают отверстия в ней и впрыскивают свой
генетический материал, при этом острие действует как инъекционный шприц. Это
первый акт драмы а затем начинается беспрепятственное размножение фага
заканчивающееся полным уничтожением материнских клеток. Освободившиеся сотни
дочерних фаг пытаются достичь новых клеток бактерии, и все повторяется. Так
протекает процесс уничтожения бактерий, у которых нет шанса на спасение.
Фаги строго специализированы и атакуют только бактерии определенных видов.
Для виновников стальной чумы долгое время не могли подобрать фаг, и только
международной исследовательской группе под руководством индийского ученого
Биндале удалось вырастить эффективные бактериофаги в чистом виде. Их
использование увенчалось успехом. В течение нескольких часов пораженная БК
телевизионная башня в Калькутте была спасена. Бактерии, вызвавшие коррозию,
были полностью уничтожены. С тех пор уже выращены различные виды
бактериофагов и можно считать, что стальная чума перестала угрожать
существованию цивилизации.
Этими словами статья заканчивалась. У Ганса-Германа возник вопрос о
степени достоверности газетных сообщений, так как статья была датирована 1
апреля 2058 года. Однако доктор Кнохенбрехер не успел ответить -- дверь
открылась, и в комнату вошел профессор Клейн. Молодые люди поднялись.
Профессор спросил студента, каковы его впечатления от знакомства с
лабораторией, и, поняв его искреннюю заинтересованность, предложил осмотреть
лабораторию и опытный цех по технике легирования стали. Ганс-Герман
поблагодарил доктора Кнохенбрехера и обещал вечером быть на карнавале в
своем оригинальном костюме прошлого века.
При выходе из лаборатории бактериальной металлургии повторилась
церемония переодевания. Когда они шли по длинному переходу, Ганс-Герман
постарался выяснить, какие неожиданности еще впереди. Правнук Железного
Густава ухмыльнулся.
-- Вас, действительно, ждут и другие сенсации. А самое удивительное
состоит в том, что научные разработки, которые лежат в их основе, относятся
к XX веку и частично даже более раннему периоду. В те времена, когда
происходили коренные социальные изменения, связанные с Великой Октябрьской
социалистической революцией в России, человечество разорвало путы,
тысячелетиями связывавшие его творческие возможности. Завоевание
околоземного космического пространства явилось стимулом для небывалого роста
производительных сил. Это была плодородная почва для возникновения
творческих идей, и до сегодняшнего дня они оплодотворяют развитие нашей
науки и техники, и мы их претворяем в жизнь.
Профессор открыл одну из дверей, и они вошел в лифт. Легкое нажатие
нескольких кнопок, и дверь закрылась. Лифт, казалось остался недвижим, но
это ощущение было ошибочным. Ганс-Герман не успел выразить своего восхищения
по поводу технического прогрес в лифтостроении, потому что через мгновение
они прибыли в лабораторию легирования.
Профессор заметил:
-- Наши лифты многим отличаются от тех, которые эксплуатировались в
прошлом веке. Они перемещаюте не только по вертикали, но и по горизонтали.
Пульт yправления служит для программирования пассажиром на правления
движения. При этом достаточно нажать кнопку цели перемещения, а все
остальные выполнит компьютер. Общая протяженность линий лифта в нашем
институте более 1200 километров, число действующих кабин около 800, скорость
их перемещения до 100 километре в час. Со времени пуска этой системы, что
было 10 лет назад, не произошло не только ни одной аварии, но даже не было
мелких поломок. Специальное устройство компенсирует инерцию, поэтому Вы даже
не почувствовали ускорения. Абсолютная бесшумность обеспечивается так же
специальной системой.
Ганс-Герман молча кивал головой. Они вошли в сторное помещение, где
работало около ста человек-мужчины и женщины. Одни из них сидели за столами,
другие перед телевизионными экранами, третьи диктовав ли в микрофоны.
Чувствовался напряженный трудовой ритм, но тишина была почти абсолютной.
Профессор обратился к занятой у монитора женщине. Ганс-Герма." не понял
сказанного, но, очевидно, речь шла о нем, так как она с интересом взглянула