Страница:
быть контакта металла с топливом, иначе углерод из топлива будет переходить
в сталь и она, как говорят металлурги, будет науглероживаться и превращаться
в чугун.
Часовщик Хантсмен целыми днями ремонтировал часы или занимался другими
работами, связанными с механикой, иногда выполнял работу костоправа,
накладывая шины при переломах, вправлял вывихи или искусно перевязывал раны.
Соседи шли к нему даже для того, чтобы извлечь соринку из глаза. Он помогал
всем и во всем, если мог это сделать. И никто не догадывался, что этот тихий
и молчаливый молодой часовщик ночами занимается опытами по выплавке стали.
Он не хотел, чтобы его считали чудаком или того хуже. Правда, его репутации
верующего квакера такие разговоры не могли повредить, но так было спокойнее.
В течение нескольких лет свое время от восхода до заката солнца Хантсмен
делил между молитвами и работой, как этого требует библия, а ночью проводил
опыты в мастерской. Домашнее хозяйство вела мать. Она видела, сколько сил
отнимает у Бенджамина его двойная жизнь, и порывалась отговорить его от
ночных занятий, но каждый раз отказывалась от этой мысли. Она знала своего
сына, знала, что ничего плохого он не может делать, и была твердо убеждена,
что если потребуется, то он посвятит ее в свои дела.
Так и случилось однажды вечером. Служанка убирала со стола, а мать
отправилась, как обычно, осмотреть перед сном свое небольшое хозяйство,
запереть калитку, сарай, закрыть ставни. Бенджамин остановил ее и пригласил
в мастерскую.
И вот они уже там. Бенджамин показывает образцы стали, инструменты,
пружины. После недолгих колебаний говорит, что, видимо, достиг цели. Теперь
он знает, как из плохой английской стали получить хорошую инструментальную.
Для этого ее нужно переплавить в специальном тигле, тогда она становится не
хуже ввозимой из других стран. С ремонтом часов покончено, он хочет заняться
производством и сбытом высококачественной инструментальной стали. Чтобы
иметь доход, следует переехать в другой город, где исходная сталь и уголь
дешевле, чем в Донкастере, и где можно также найти покупателей.
Мать согласилась. Она была готова покинуть Донкастер, оставить свой
дом, друзей, расстаться с могилой мужа. Через несколько недель Бенджамин
Хантсман нашел в небольшом городке Хендсуорт близ Шеффилда подходящий дом.
Недалеко от Хендсуорта находился заброшенный металлургический заводик.
Шеффилд уже тогда был центром английской сталелитейной промышленности. Здесь
изготавливали лучшие в Англии ножи.
Переселившись в Хендсуорт, Хантсмен нанял двух рабочих и начал
полупромышленные опытные плавки. Оставались еще неясности, и новый
металлургический процесс нельзя было считать полностью освоенным. Бенджамин
расплавлял сварочную сталь в закрытых тиглях, изготовленных из лучших сортов
стоунбридж-ской глины, используя кокс в печах, оборудованных дутьем и
высокими дымовыми трубами. Тигельная сталь получалась однородной, высокого
качества. Все это происходило в 1740--1742 годах. Казалось, что бывший
часовщик из Донкастера был у цели своих многолетних поисков, но дело
обстояло иначе.
Хантсмен поселился вблизи Шеффилда, надеясь сбывать свою сталь местным
предпринимателям, занимавшимся изготовлением ножей и других режущих
инструментов. Однако его литая сталь была тверже и труднее поддавалась
ковке, чем сварочная, и этого оказалось достаточно для того, чтобы
шеффилдские кузнецы отказались от его услуг. Сколько ни пытался Хантсмен
убедить их, что созданная им сталь более высокого качества, все было
напрасно. Он приходил в отчаяние: неужели пропадут его многолетние труды? В
это тяжелое время умерла мать. Она ушла из жизни так же тихо, как и жила.
Теперь его некому было поддержать в трудные минуты, вселить мужество и
терпение. Приходилось справляться самому. С этого времени Хантсмен
практически переселился на завод. Он много работал, и качество стали
постепенно улучшалось. Бракованный металл Бенджамин ночью закапывал в землю.
Рабочих пришлось рассчитать, так как сталь, выплавленную в тигле, никто не
покупал. Ханстмен все чаще подумывал о возвращении к старой профессии
часовщика, но тут судьба улыбнулась ему.
В это время во Франции возникло и стало развиваться производство
различных стальных изделий. Необходимую сталь владельцы предприятий покупали
за границей -- в Испании, Италии и прежде всего в Германии. Ввозимую из
Германии сталь почему-то называли "L'acier de Hongrie", то есть "сталь из
Венгрии". Французское правительство принимало меры для стимулирования
производства высококачественной ножевой стали в своей стране. Еще при
Людовике XIV были введены высокие пошлины на ввоз стали, но пользы они не
принесли, а даже оказывались вредными, так как качество французских режущих
инструментов было
очень низким. Правда, во Франции в это время жил человек, которого
впоследствии отнесли к основоположникам современной черной металлургии, это
был уже; известный нам сеньор Рене Антуан де Реомюр, однако его трудов
французские промышленники, очевидно, не читали, поэтому их зависимость от
импорта стали не уменьшилась.
И вот однажды к Бенджамину Хантсмену явились два француза. Это были
братья Лени из Тулузы, что на юге Франции -- два обходительных господина,
которые случайно прослышали о литой стали Бенджамина Хантс-мена. Уже при
первом посещении Хендсуорта они заказали столько металла, что Хантсмену
пришлость снова срочно нанимать двух помощников. Но это было лишь начало.
Вскоре заказы из Франции посыпались один за другим. Появилась необходимость
расширить дело, причем значительно. Шеффилдских торговцев стальными
изделиями успехи Хантсмена вначале совершенно не интересовали, но вскоре все
резко переменилось. Выяснилось, что качество французских стальных ножей и
инструментов намного выше, чем английских. Англичане предпочитали теперь
покупать ножи и инструменты, изготовленные во Франции. Шеффилдские торговцы
всполошились -- ведь дело касалось их доходов. Однако вместо того, чтобы
срочно перейти на сталь, выплавлявшуюся буквально у них под носом, они пошли
окольным и, надо сказать, довольно странным путем.
Однажды Бенджамин Ханстмен получил извещение, в котором содержалось
требование явиться в недельный срок к досточтимому сэру Джорджу Савиле в
Шеффилде -- члену парламента от графства Йорк и весьма влиятельному
человеку. Хантсмен был у него уже на следующий день. Стоя в приемном зале
замка перед широкоплечим человеком огромного роста, он пытался понять, что
тому от него нужно. Хантсмену не в чем было себя упрекнуть. Может быть,
произошла ошибка?
-- Бенджамин Хантсме.н, я Вас позвал вот почему. Шеффилдские
промышленники и торговцы скобяными товарами утверждают, что Вы поставляете
во Францию хорошую литую сталь и теперь французские стальные изделия лучше,
чем наши. Шеффилдская депутация потребовала, чтобы я добился в парламенте
принятия закона о запрещении вывоза Вашей стали.
Эти слова застали Хантсмена врасплох. Ничего подобного он не
предполагал. Сэр Савиле спросил:
-- Почему Вы продаете свою сталь во Францию, а не шеффилдским
предпринимателям?
-- Ваша честь! Уже несколько лет я настойчиво пытался продавать свою
сталь в Шеффилде, но никто ее не брал. Все утверждали, что она труднее
поддается ковке, чем сварочная.
Теперь настала очередь прийти в изумление сэру Савиле. В тот же день он
пригласил к себе всю шеффилдскую депутацию и убедился, что Хантсмен говорит
правду. Тем самым повод для запрещения вывоза стали был снят. Шеффилду
просто повезло, что сэр Савиле так обстоятельно проверил прошение. В это же
время владельцы мануфактур Бирмингема предложили Хантсмену построить
сталелитейный завод в их городе. И он, безусловно, принял бы их предложение,
не сложись его дела в Шеффилде так удачно. Число заказов возрастало, и
Хантсмену пришлось нанять еще работников и расширить производство. Понятно,
что появились завистники. Бывший часовщик, умудренный горьким опытом, стал
подозрителен и недоверчив. В глубокой тайне он хранил новую технологию
получения стали. Патента Хантсмен не взял, так как в бумагу не верил. Чтобы
оградить себя от возможных неприятностей, он запретил посторонним входить на
территорию завода без его личного разрешения. Со своих рабочих он взял
клятву молчать обо всем, что делается на заводе. При этом Хантсмен говорил
всем, что "секрет" заключается в особом составе флюса, который он
собственноручно задает в тигель перед самым его закрытием. Многократные
попытки раскрыть этот секрет ни к чему не приводили, и люди начали привыкать
к мысли, что тигельную сталь может выплавлять только Бенджамин Хантсмен. Но
однажды один из его главных завистников, чугунолитейщик Уолтер Уолкер из
Гринсайда, что близ Шеффилда, придумал оригинальный план.
Было известно, что сталь выплавляют только ночью. И вот в промозглый
холодный зимний вечер накануне сочельника в ворота завода постучал
изможденный старый человек, одетый в лохмотья. Его хотели прогнать, но он
начал жалобно стонать и что-то невнятно лепетать. Тогда, сжалившись, один из
пожилых рабочих впустил старика и разрешил погреться в плааильном отделении.
Работали почти все печи, но свет от них и от дров, горящих в загрузочных
бадьях, не мог полностью осветить помещение. Уолкер, а это был он, стараясь
никому не показаться на глаза, быстро забился в темный угол. Едва он это
сделал, как появился Бенджамин Хантсмен в сопровождении двух рабочих,
которым приказал разрубить на? наковальне несколько стальных прутков. Куски
размером в два-три дюйма загрузили в глиняные тигли. С удивлением Уолкер
увидел, как в каждый из них Хантсмен насыпал слой битого стекла. Уолкер
подобрался к куче; этого стекла и, несмотря на опасность быть замеченным,
положил несколько осколков к себе в карман. Как установил на следующий день,
стекло представляло собой обычный бутылочный бой.
После загрузки битого стекла тигли, высота которых составляла около 10
дюймов, тщательно закрыли. Этим занимался сам Хантсмен и с ним двое рабочих.
Тигли поместили на колосниковые решетки еще не нагретых печей -- по одному в
каждую печь -- и обсыпали древесным углем. Все остальное пространство печи
заполнили горючим материалом (топливом). После его зажигания плавильщики
заложили печные отверстия кирпичами. Уолкер видел, как открыли одну из печей
и извлекли из нее тигель. Жидкую сталь из него залили в чугунную форму. Это
был настоящий фейерверк. Искры сыпались дождем, чтобы, достигнув земли, там
угаснуть. Вероятно, такая картина своей дикой красотой могла бы пленить
художника, но Уолкер им не был. Его интересовало только одно --
технологический процесс выплавки стали. И он узнал секрет этого процесса.
Ничто не ускользнуло от его
внимания этой ночью; он запомнил мельчайшие детали технологии, как
будто от этого зависела его жизнь. Уолкер видел, как после охлаждения
развинчивали формы, как их изнутри перед заполнением покрывали графитовой
смазкой (ее он тоже взял для исследования).
Уже под утро Уолкер покинул завод, не узнанный никем. Секрет выплавки
тигельной стали перестал быть секретом. Вскоре Уолкер начал выплавлять такую
же отличную сталь, как и Хантсмен, а затем этот процесс получил развитие и в
других странах1. Спрос на тигельную сталь непрерывно возрастал и, несмотря
на резко возросшую конкуренцию, Хантсмену пришлось строить новый завод в
Эттерклифе к северу от Шеффилда. В течение всей своей жизни Хантсмен упорно
изучал химию, стремясь осмыслить свое изобретение. Поэтому понятно, что
Английская Академия наук (Royal Society) пожелала сделать его своим членом.
Хантсмен отклонил это предложение, полагая, что религиозные убеждения
квакера исключают возможность его быть членом подобного ученого общества.
Умер Хантсмен в Эттерклифе в 1776 году. Там он и похоронен и на его
могильном памятнике выбита надпись: "Sacred to the memory of Benjamin
Huntsman, of Attercliffe, Steel-refiner, who died 20-th 1776, aged 72
years"2.
_______________________________________________________________________________
1 Тигельная плавка -- древнейший способ плавки металлов. О ней писал
еще Аристотель (IV век до н. э.). Процесс применяли главным образом в
странах Древнего Востока (Индия, Персия, Сирия). Тигельную сталь здесь
использовали для изготовления холодного оружия. Затем секрет тигельной
плавки был утерян. Возродил процесс Б. Хантсмен. Прим. пер.
2 В память о Бенджамине Хантсмене из Эттерклифа, сталеплавильщике,
умершем 20 июня 1776 года в возрасте 72 лет.
_____________________________________________________________
Интенсивный рост городов, развитие торговли и ремесел, начавшееся в
конце средних веков, привели к тому, что в лоне феодализма созрели зерна
будущих социальных перемен. Однако пройдет еще много времени, прежде чем
окончательно восторжествуют новые, капиталистические, отношения. Вначале
укрепила свое влияние буржуазия Англии и Нидерландов. Связанный с этим
экономический подъем оказал многостороннее воздействие на общество в целом.
В указанных странах это прежде всего привело к повышенному спросу на железо.
Поскольку металлургия железа базировалась на древесном угле, из-за
хищнической вырубп ки лесов возник дефицит в древесине., Были и другие ее
потребители -- усиленно развивавшееся кораблестроение, гражданское
строительство, многочисленные ремесла. Расходовалась древесина и для
отопления домов.
Дальнейший рост черной металлургии сдерживался из-за недостатка
топлива. Возникла проблема применения каменного угля при выплавке чугуна в
доменной печи и при производстве стали во фришевальных печах. Многие
изобретатели и предприниматели пытались решить эту задачу, но успеха
добились немногие. Относится ли к последним Дад Дадли, трудно сказать, но.
наверняка к ним относится Дерби, и Генри Корт. Насколько важно было решить
проблему замены древесного угля каменным, видно из слов лорда Шеффилда,
относящихся к 1786 году: "Изобретенный лордом Дандональдсоном процесс
получения кокса из каменного угля, паровая машина Уатта и отапливаемая
каминным углем подовая печь Генри Корта, предназначенная для фришевания
стали, принесут Англии больше пользы, чем потерянные в 1786 году тринадцать
североамериканских колоний, ибо эти изобретения обеспечат нашему отечеству
господствующее положение в торговле чугуном и сталью, тем более, что мы
являемся также сильнейшей в мире морской державой".
_____ПУТЬ К КАМЕННОУГОЛЬНОМУ КОКСУ______
Английский лорд и его роль в металлургии, а также причины, приведшие к
дефициту древесного угля в Анелии.-- Дад Дадли получает патент короля на
выплавку чугуна с использованием каменного угля. -- Полная опасностей жизнь
Дада Дадли и его смерть. -- Абрахам I основывает династию Дерби, и
Коулброкдейл становится его резиденцией.-- Абрахам II выплавляет чугун в
доменной печи, используя кокс. -- Открытие способа пудлингования. --
Изобретатель умирает в бедности, но памятная доска на кладбище стоит
многого.
Лорд Эдуард Дадли, живший в конце XVI--начале XVII века, был не просто
богатым, а пожалуй, даже очень богатым английским
дворянином-землевладельцем. Центром его весьма обширных владений был городок
Дадли. Радости жизни лорд делил не только с миледи, своей законной супругой,
происходившей из знатного и богатого дворянского рода, но и с другими
женщинами. Одна из них, дочь углежога, носившая имя великой королевы Англии
-- Елизавета, родила достопочтенному лорду одиннадцать детей. Эдуард Дадли
не только гордился своей семьей, к которой он причислял всех своих прямых
потомков, но и заботился об их воспитании. Особенно он выделял среди них
четвертого ребенка Елизаветы. Это был рожденный в 1599 году мальчик по имени
Дад, выросший живым и красивым. Лорд Дадли часто разговаривал с ним, а когда
тот подрос, начал брать его с собой в поездки по своим владениям. Больше
всего мальчику нравилось бывать на принадлежавших отцу металлургических
заводах. Большие доменные печи с их гулом воздушного дутья и потоками
выпускаемого чугуна будоражили его воображение так же, как и громадный молот
с длинным хвостовиком, под ударами которого крицы, казалось, стонали. При
первых посещениях мальчик ни на шаг не отходил от отца, но не из страха, а
потому, что его подавляли эти необычные устройства и механизмы. Они казались
ему живыми неведомыми чудовищами. Дад вцеплялся в руку отца и тогда
чувствовал себя в безопасности. Мальчик часто слышал, как арендаторы печей и
кузниц жаловались, что древесный уголь дорог и потому их доходы непрерывно
сокращаются. Дад интересовался и тем, что такое древесный уголь, и тем,
почему его становится все меньше. Отец отвечал так на расспросы сына: "В
округе Дадли около20000кузнецов и металлургов, занимающихся выплавкой
чугуна, и все они нуждаются в древесном угле, чтобы делать свою работу.
Деревья, как тебе уже известно, не могут так быстро подрастать, как их
вырубают. Поэтому вскоре,
по-видимому, дрова кончатся и тогда не будет и древесного угля".
Лорд думал о том, что не только в Англии, но и в Ирландии развитие
металлургии железа привело практически к полному уничтожению лесов. Он
вспомнил недавно прочитанную статью, автор которой указывал на опасности,
связанные с безоглядным уничтожением отдельных деревьев, рощ и лесов. То, к
чему может привести неограниченное стремление к прибыли, в статье было
показано на примере одного из жителей Дархема, "срубившего за свою жизнь уже
более 20000 дубов, не считая мелкой поросли. Если он еще долго проживет, то
может оказаться, что во всей стране скоро не найдется и пары стволов на
ремонт даже одной церкви".
Несмотря на непрерывно растущую потребность в металле, производство
чугуна и стали в Англии надо было сокращать и закупать их в других странах.
Лорд рассказал сыну и о попытках использовать каменный уголь вместо
древесного.
Подобные разговоры отец и сын вели довольно часто, в результате Дад уже
довольно рано хорошо представлял себе трудности, возникшие перед английской
черной металлургией.
Десятилетие спустя Дад Дадли был уже студентом Бейлаель-колледжа в
Оксфорде. Он хорошо использовал время и уже к двадцати годам стал
всесторонне образованным молодым человеком. Однажды лорд призвал его к себе.
Было видно, что Дад все еще остается его любимым сыном. Сердечно обнявшись,
отец и сын сели. Оба чувствовали, что это знаменательный день в их жизни.
Лорд говорил о своих металлургических заводах. Незаметно разговор перешел к
проблеме замены древесного угля каменным, которого в Англии было много.
Потом лорд Эдуард Дадли сказал: "Я бы хотел, чтобы ты взял на себя
управление тремя моими заводами. Это доменный и два кузнечных, расположенных
в пенснетском лесу в Уорчестершире". Дад обрадовался. Он знал эти заводы.
Рядом с ними были большие запасы каменного угля. Стоило заняться этим делом.
Возможно, что ему удастся то, что никому раньше не удавалось? И он попросил
у лорда разрешение использовать этот каменный уголь для выплавки чугуна.
Стремясь поскорее заняться делом, Дад даже не заметил, что уже говорил
о доменной печи, как о своей собственности. Отец улыбнулся и утвердительно
кивнул головой. Он знал, что в Оксфорде Дад основательно занимался всеми
проблемами, имеющими отношение к применению каменного угля в металлургии.
Спустя несколько недель лорд Дадли посетил завод в пенснетском лесу. Он
сразу заметил, что печь была несколько перестроена. Очевидно, опытные плавки
с применением каменного угля уже начались.
Первые шаги были обнадеживающими, и Дад встроил в печь дополнительную
фурму, чтобы увеличить подачу дутья. С гордостью он показал отцу первый
чугун, выплавленный на каменном угле.
Лорд Дадли поздравил сына и согласился испросить у короля патент на
новый способ выплавки. Со времени правления королевы Елизаветы патенты
приобрели форму договора, заключавшегося между изобретателем и королем.
Договор не подлежал контролю со стороны пар-| ламента, а размеры налога или
участие короны в доходах] определялись только королем.
Яков I, последователь королевы Елизаветы, подходил] весьма оригинально
к выдаче патентов, поэтому лишь| хорошие отношения с королевским двором
позволили лорду Дадли заключить благоприятный контракт. В год| выдачи
патента Дад женился, свадьба состоялась в Дад- ликастл. Многочисленные
приглашенные часто заводили; разговор о новом патенте, так как были связаны
с производством чугуна и стали, а один из родственников Дада даже сказал:
"Все мы верим в твое великолепное изобретение, и я закажу охотничье ружье из
твоей стали, выплавленной на каменном угле".
Выданный Яковом I патент имел срок действия 31 год, но уже через четыре
года возникла неблагоприятная для Дада Дадли ситуация и появилась опасность
утраты привилегий. Английский парламент принял решение покончить с
монополией Якова I на выдачу патентов и в 1623 году объявил многие патенты
недействительными. Казалось, что потеряет силу и патент Дадли.
Многочисленные враги, которых он успел приобрести, уже радовались. Это были
прежде всего его конкуренты -- владельцы других заводов, потому что их
металл был дороже, чем у Дадли. Врагами были и углежоги, которые видели в
нем своего разорителя. И вот в этой ситуации лорд Дадли и его сын
отправились в Лондон. Они посетили многих членов парламента, разъясняя им
суть изобретения. В результате парламент дал согласие на выдачу Да-ду нового
патента. Правда, по новому закону длительность его действия ограничивалась
четырнадцатью годами.
Вскоре после этого отец Дада умер, и тогда началась настоящая травля
изобретателя. Однажды ночью, спустя всего неделю после похорон отца, Дад
проснулся от необычного шума. Он бросился к окну. У доменной печи он увидел
множество людей. В неверном свете факелов удалось разглядеть, что эти люди
разрушают кладку печи, сбрасывая кирпичи в реку. Вот чем был вызван шум!
Бросившись вниз, он начал звать на помощь, но наткнулся на тела доменного
мастера и двух рабочих. Они были недвижимы. Дад понял всю безнадежность
положения. В этот момент что-то придавило его к земле, и сознание его
покинуло. Придя в себя, Дад увидел лицо старого Бена. Он, казалось, всегда
был старым. Во всяком случае еще ребенком Дад слышал, как его называли
старым Беном. Попытка подняться оказалась неудачной, тогда Бен подхватил его
под руки. Так они и двинулись. Глазам их предстала ужасающая картина:
доменная печь и все вспомогательные сооружения были разрушены до основания.
Бен проговорил что-то, но Дад не понял. Испуганно оглядываясь по сторонам
Бен повторил: "Вы должны немедленно покинуть это место, они могут
вернуться", а затем продолжил: "Ваша жена покинула Вас, она никогда больше
не вернется".
Дад сообразил, кто поспешил принести эту весть и кому он обязан
разрушением своего завода. Родственники его жены были владельцами
металлургических заводов, работавших на древесном угле, и считали, что Дад
наносит им ущерб своим изобретением. Особую неприязнь питал к нему шурин,
тот самый, который хотел заказать себе охотничье ружье. Во время последней
встречи Дад предложил шурину совместно использовать изобретение, причем без
каких-либо особых преимуществ для себя. Жена Дада в тот день ушла с братом,
якобы, чтобы помочь своей золовке подготовиться к родам.
Дад Дадли покинул родину. Последующие годы прошли с переменным успехом.
В общине Сидлей в Стаффордшире Дад построил первую доменную печь, работавшую
на каменноугольном коксе. На ней он еженедельно выплавлял около семи тонн
чугуна. Но и здесь владельцы печей, работавших на древесном угле, натравили
на него толпу и все было снова разрушено, а дутьевые мехи были изрезаны на
куски. Последствия были удручающими. Дад Дадли не мог поставлять чугун,
поэтому не смог выполнить в срок финансовые обязательства. Пошли долги, и
вскоре его посадили в лондонскую долговую тюрьму. Место это было не из
лучших для времяпрепровождения, а надежд быстро выбраться никаких. Кто
заплатит его долги или хотя бы поручится за него?
Но ему еще раз улыбнулось счастье. В один сырой ноябрьский полдень,
когда лучше всего сидеть у камина со стаканом горячего пунша, к нему в
тюрьму явились три уважаемых джентельмена. Это были Девид Рамсей, сэр Джордж
Хореей и Роджер Фоулк. После того как они ушли, Даду Дадли оставалось
находиться в тюрьме всего несколько часов. Три его посетителя и он сам
основали компанию по освоению и эксплуатации патента, выданного вновь 2 мая
1638 года королем Карлом I. Казалось, все должно было пойти на лад. Однако
король
Карл I обходился с выдаваемыми патентами не лучше, чем его отец Яков I.
Незадолго до того, как Дад Дадли получил свой новый патент, король
выдал патент еще двум весьма подозрительным джентельменам, причем.тоже на
выплавку чугуна на каменном угле. Эти два владельца патента -- некто "сэр"
Филиберд Вернат и "капитан" Уайтмор -- вообще не помышляли заниматься
выплавкой чугуна, но утверждали, что Дад Дадли и его компаньоны работают по
их патенту и им следует платить долю. Предстояли длительные судебные
разбирательства, и никто не мог предсказать, чем они закончатся.
в сталь и она, как говорят металлурги, будет науглероживаться и превращаться
в чугун.
Часовщик Хантсмен целыми днями ремонтировал часы или занимался другими
работами, связанными с механикой, иногда выполнял работу костоправа,
накладывая шины при переломах, вправлял вывихи или искусно перевязывал раны.
Соседи шли к нему даже для того, чтобы извлечь соринку из глаза. Он помогал
всем и во всем, если мог это сделать. И никто не догадывался, что этот тихий
и молчаливый молодой часовщик ночами занимается опытами по выплавке стали.
Он не хотел, чтобы его считали чудаком или того хуже. Правда, его репутации
верующего квакера такие разговоры не могли повредить, но так было спокойнее.
В течение нескольких лет свое время от восхода до заката солнца Хантсмен
делил между молитвами и работой, как этого требует библия, а ночью проводил
опыты в мастерской. Домашнее хозяйство вела мать. Она видела, сколько сил
отнимает у Бенджамина его двойная жизнь, и порывалась отговорить его от
ночных занятий, но каждый раз отказывалась от этой мысли. Она знала своего
сына, знала, что ничего плохого он не может делать, и была твердо убеждена,
что если потребуется, то он посвятит ее в свои дела.
Так и случилось однажды вечером. Служанка убирала со стола, а мать
отправилась, как обычно, осмотреть перед сном свое небольшое хозяйство,
запереть калитку, сарай, закрыть ставни. Бенджамин остановил ее и пригласил
в мастерскую.
И вот они уже там. Бенджамин показывает образцы стали, инструменты,
пружины. После недолгих колебаний говорит, что, видимо, достиг цели. Теперь
он знает, как из плохой английской стали получить хорошую инструментальную.
Для этого ее нужно переплавить в специальном тигле, тогда она становится не
хуже ввозимой из других стран. С ремонтом часов покончено, он хочет заняться
производством и сбытом высококачественной инструментальной стали. Чтобы
иметь доход, следует переехать в другой город, где исходная сталь и уголь
дешевле, чем в Донкастере, и где можно также найти покупателей.
Мать согласилась. Она была готова покинуть Донкастер, оставить свой
дом, друзей, расстаться с могилой мужа. Через несколько недель Бенджамин
Хантсман нашел в небольшом городке Хендсуорт близ Шеффилда подходящий дом.
Недалеко от Хендсуорта находился заброшенный металлургический заводик.
Шеффилд уже тогда был центром английской сталелитейной промышленности. Здесь
изготавливали лучшие в Англии ножи.
Переселившись в Хендсуорт, Хантсмен нанял двух рабочих и начал
полупромышленные опытные плавки. Оставались еще неясности, и новый
металлургический процесс нельзя было считать полностью освоенным. Бенджамин
расплавлял сварочную сталь в закрытых тиглях, изготовленных из лучших сортов
стоунбридж-ской глины, используя кокс в печах, оборудованных дутьем и
высокими дымовыми трубами. Тигельная сталь получалась однородной, высокого
качества. Все это происходило в 1740--1742 годах. Казалось, что бывший
часовщик из Донкастера был у цели своих многолетних поисков, но дело
обстояло иначе.
Хантсмен поселился вблизи Шеффилда, надеясь сбывать свою сталь местным
предпринимателям, занимавшимся изготовлением ножей и других режущих
инструментов. Однако его литая сталь была тверже и труднее поддавалась
ковке, чем сварочная, и этого оказалось достаточно для того, чтобы
шеффилдские кузнецы отказались от его услуг. Сколько ни пытался Хантсмен
убедить их, что созданная им сталь более высокого качества, все было
напрасно. Он приходил в отчаяние: неужели пропадут его многолетние труды? В
это тяжелое время умерла мать. Она ушла из жизни так же тихо, как и жила.
Теперь его некому было поддержать в трудные минуты, вселить мужество и
терпение. Приходилось справляться самому. С этого времени Хантсмен
практически переселился на завод. Он много работал, и качество стали
постепенно улучшалось. Бракованный металл Бенджамин ночью закапывал в землю.
Рабочих пришлось рассчитать, так как сталь, выплавленную в тигле, никто не
покупал. Ханстмен все чаще подумывал о возвращении к старой профессии
часовщика, но тут судьба улыбнулась ему.
В это время во Франции возникло и стало развиваться производство
различных стальных изделий. Необходимую сталь владельцы предприятий покупали
за границей -- в Испании, Италии и прежде всего в Германии. Ввозимую из
Германии сталь почему-то называли "L'acier de Hongrie", то есть "сталь из
Венгрии". Французское правительство принимало меры для стимулирования
производства высококачественной ножевой стали в своей стране. Еще при
Людовике XIV были введены высокие пошлины на ввоз стали, но пользы они не
принесли, а даже оказывались вредными, так как качество французских режущих
инструментов было
очень низким. Правда, во Франции в это время жил человек, которого
впоследствии отнесли к основоположникам современной черной металлургии, это
был уже; известный нам сеньор Рене Антуан де Реомюр, однако его трудов
французские промышленники, очевидно, не читали, поэтому их зависимость от
импорта стали не уменьшилась.
И вот однажды к Бенджамину Хантсмену явились два француза. Это были
братья Лени из Тулузы, что на юге Франции -- два обходительных господина,
которые случайно прослышали о литой стали Бенджамина Хантс-мена. Уже при
первом посещении Хендсуорта они заказали столько металла, что Хантсмену
пришлость снова срочно нанимать двух помощников. Но это было лишь начало.
Вскоре заказы из Франции посыпались один за другим. Появилась необходимость
расширить дело, причем значительно. Шеффилдских торговцев стальными
изделиями успехи Хантсмена вначале совершенно не интересовали, но вскоре все
резко переменилось. Выяснилось, что качество французских стальных ножей и
инструментов намного выше, чем английских. Англичане предпочитали теперь
покупать ножи и инструменты, изготовленные во Франции. Шеффилдские торговцы
всполошились -- ведь дело касалось их доходов. Однако вместо того, чтобы
срочно перейти на сталь, выплавлявшуюся буквально у них под носом, они пошли
окольным и, надо сказать, довольно странным путем.
Однажды Бенджамин Ханстмен получил извещение, в котором содержалось
требование явиться в недельный срок к досточтимому сэру Джорджу Савиле в
Шеффилде -- члену парламента от графства Йорк и весьма влиятельному
человеку. Хантсмен был у него уже на следующий день. Стоя в приемном зале
замка перед широкоплечим человеком огромного роста, он пытался понять, что
тому от него нужно. Хантсмену не в чем было себя упрекнуть. Может быть,
произошла ошибка?
-- Бенджамин Хантсме.н, я Вас позвал вот почему. Шеффилдские
промышленники и торговцы скобяными товарами утверждают, что Вы поставляете
во Францию хорошую литую сталь и теперь французские стальные изделия лучше,
чем наши. Шеффилдская депутация потребовала, чтобы я добился в парламенте
принятия закона о запрещении вывоза Вашей стали.
Эти слова застали Хантсмена врасплох. Ничего подобного он не
предполагал. Сэр Савиле спросил:
-- Почему Вы продаете свою сталь во Францию, а не шеффилдским
предпринимателям?
-- Ваша честь! Уже несколько лет я настойчиво пытался продавать свою
сталь в Шеффилде, но никто ее не брал. Все утверждали, что она труднее
поддается ковке, чем сварочная.
Теперь настала очередь прийти в изумление сэру Савиле. В тот же день он
пригласил к себе всю шеффилдскую депутацию и убедился, что Хантсмен говорит
правду. Тем самым повод для запрещения вывоза стали был снят. Шеффилду
просто повезло, что сэр Савиле так обстоятельно проверил прошение. В это же
время владельцы мануфактур Бирмингема предложили Хантсмену построить
сталелитейный завод в их городе. И он, безусловно, принял бы их предложение,
не сложись его дела в Шеффилде так удачно. Число заказов возрастало, и
Хантсмену пришлось нанять еще работников и расширить производство. Понятно,
что появились завистники. Бывший часовщик, умудренный горьким опытом, стал
подозрителен и недоверчив. В глубокой тайне он хранил новую технологию
получения стали. Патента Хантсмен не взял, так как в бумагу не верил. Чтобы
оградить себя от возможных неприятностей, он запретил посторонним входить на
территорию завода без его личного разрешения. Со своих рабочих он взял
клятву молчать обо всем, что делается на заводе. При этом Хантсмен говорил
всем, что "секрет" заключается в особом составе флюса, который он
собственноручно задает в тигель перед самым его закрытием. Многократные
попытки раскрыть этот секрет ни к чему не приводили, и люди начали привыкать
к мысли, что тигельную сталь может выплавлять только Бенджамин Хантсмен. Но
однажды один из его главных завистников, чугунолитейщик Уолтер Уолкер из
Гринсайда, что близ Шеффилда, придумал оригинальный план.
Было известно, что сталь выплавляют только ночью. И вот в промозглый
холодный зимний вечер накануне сочельника в ворота завода постучал
изможденный старый человек, одетый в лохмотья. Его хотели прогнать, но он
начал жалобно стонать и что-то невнятно лепетать. Тогда, сжалившись, один из
пожилых рабочих впустил старика и разрешил погреться в плааильном отделении.
Работали почти все печи, но свет от них и от дров, горящих в загрузочных
бадьях, не мог полностью осветить помещение. Уолкер, а это был он, стараясь
никому не показаться на глаза, быстро забился в темный угол. Едва он это
сделал, как появился Бенджамин Хантсмен в сопровождении двух рабочих,
которым приказал разрубить на? наковальне несколько стальных прутков. Куски
размером в два-три дюйма загрузили в глиняные тигли. С удивлением Уолкер
увидел, как в каждый из них Хантсмен насыпал слой битого стекла. Уолкер
подобрался к куче; этого стекла и, несмотря на опасность быть замеченным,
положил несколько осколков к себе в карман. Как установил на следующий день,
стекло представляло собой обычный бутылочный бой.
После загрузки битого стекла тигли, высота которых составляла около 10
дюймов, тщательно закрыли. Этим занимался сам Хантсмен и с ним двое рабочих.
Тигли поместили на колосниковые решетки еще не нагретых печей -- по одному в
каждую печь -- и обсыпали древесным углем. Все остальное пространство печи
заполнили горючим материалом (топливом). После его зажигания плавильщики
заложили печные отверстия кирпичами. Уолкер видел, как открыли одну из печей
и извлекли из нее тигель. Жидкую сталь из него залили в чугунную форму. Это
был настоящий фейерверк. Искры сыпались дождем, чтобы, достигнув земли, там
угаснуть. Вероятно, такая картина своей дикой красотой могла бы пленить
художника, но Уолкер им не был. Его интересовало только одно --
технологический процесс выплавки стали. И он узнал секрет этого процесса.
Ничто не ускользнуло от его
внимания этой ночью; он запомнил мельчайшие детали технологии, как
будто от этого зависела его жизнь. Уолкер видел, как после охлаждения
развинчивали формы, как их изнутри перед заполнением покрывали графитовой
смазкой (ее он тоже взял для исследования).
Уже под утро Уолкер покинул завод, не узнанный никем. Секрет выплавки
тигельной стали перестал быть секретом. Вскоре Уолкер начал выплавлять такую
же отличную сталь, как и Хантсмен, а затем этот процесс получил развитие и в
других странах1. Спрос на тигельную сталь непрерывно возрастал и, несмотря
на резко возросшую конкуренцию, Хантсмену пришлось строить новый завод в
Эттерклифе к северу от Шеффилда. В течение всей своей жизни Хантсмен упорно
изучал химию, стремясь осмыслить свое изобретение. Поэтому понятно, что
Английская Академия наук (Royal Society) пожелала сделать его своим членом.
Хантсмен отклонил это предложение, полагая, что религиозные убеждения
квакера исключают возможность его быть членом подобного ученого общества.
Умер Хантсмен в Эттерклифе в 1776 году. Там он и похоронен и на его
могильном памятнике выбита надпись: "Sacred to the memory of Benjamin
Huntsman, of Attercliffe, Steel-refiner, who died 20-th 1776, aged 72
years"2.
_______________________________________________________________________________
1 Тигельная плавка -- древнейший способ плавки металлов. О ней писал
еще Аристотель (IV век до н. э.). Процесс применяли главным образом в
странах Древнего Востока (Индия, Персия, Сирия). Тигельную сталь здесь
использовали для изготовления холодного оружия. Затем секрет тигельной
плавки был утерян. Возродил процесс Б. Хантсмен. Прим. пер.
2 В память о Бенджамине Хантсмене из Эттерклифа, сталеплавильщике,
умершем 20 июня 1776 года в возрасте 72 лет.
_____________________________________________________________
Интенсивный рост городов, развитие торговли и ремесел, начавшееся в
конце средних веков, привели к тому, что в лоне феодализма созрели зерна
будущих социальных перемен. Однако пройдет еще много времени, прежде чем
окончательно восторжествуют новые, капиталистические, отношения. Вначале
укрепила свое влияние буржуазия Англии и Нидерландов. Связанный с этим
экономический подъем оказал многостороннее воздействие на общество в целом.
В указанных странах это прежде всего привело к повышенному спросу на железо.
Поскольку металлургия железа базировалась на древесном угле, из-за
хищнической вырубп ки лесов возник дефицит в древесине., Были и другие ее
потребители -- усиленно развивавшееся кораблестроение, гражданское
строительство, многочисленные ремесла. Расходовалась древесина и для
отопления домов.
Дальнейший рост черной металлургии сдерживался из-за недостатка
топлива. Возникла проблема применения каменного угля при выплавке чугуна в
доменной печи и при производстве стали во фришевальных печах. Многие
изобретатели и предприниматели пытались решить эту задачу, но успеха
добились немногие. Относится ли к последним Дад Дадли, трудно сказать, но.
наверняка к ним относится Дерби, и Генри Корт. Насколько важно было решить
проблему замены древесного угля каменным, видно из слов лорда Шеффилда,
относящихся к 1786 году: "Изобретенный лордом Дандональдсоном процесс
получения кокса из каменного угля, паровая машина Уатта и отапливаемая
каминным углем подовая печь Генри Корта, предназначенная для фришевания
стали, принесут Англии больше пользы, чем потерянные в 1786 году тринадцать
североамериканских колоний, ибо эти изобретения обеспечат нашему отечеству
господствующее положение в торговле чугуном и сталью, тем более, что мы
являемся также сильнейшей в мире морской державой".
_____ПУТЬ К КАМЕННОУГОЛЬНОМУ КОКСУ______
Английский лорд и его роль в металлургии, а также причины, приведшие к
дефициту древесного угля в Анелии.-- Дад Дадли получает патент короля на
выплавку чугуна с использованием каменного угля. -- Полная опасностей жизнь
Дада Дадли и его смерть. -- Абрахам I основывает династию Дерби, и
Коулброкдейл становится его резиденцией.-- Абрахам II выплавляет чугун в
доменной печи, используя кокс. -- Открытие способа пудлингования. --
Изобретатель умирает в бедности, но памятная доска на кладбище стоит
многого.
Лорд Эдуард Дадли, живший в конце XVI--начале XVII века, был не просто
богатым, а пожалуй, даже очень богатым английским
дворянином-землевладельцем. Центром его весьма обширных владений был городок
Дадли. Радости жизни лорд делил не только с миледи, своей законной супругой,
происходившей из знатного и богатого дворянского рода, но и с другими
женщинами. Одна из них, дочь углежога, носившая имя великой королевы Англии
-- Елизавета, родила достопочтенному лорду одиннадцать детей. Эдуард Дадли
не только гордился своей семьей, к которой он причислял всех своих прямых
потомков, но и заботился об их воспитании. Особенно он выделял среди них
четвертого ребенка Елизаветы. Это был рожденный в 1599 году мальчик по имени
Дад, выросший живым и красивым. Лорд Дадли часто разговаривал с ним, а когда
тот подрос, начал брать его с собой в поездки по своим владениям. Больше
всего мальчику нравилось бывать на принадлежавших отцу металлургических
заводах. Большие доменные печи с их гулом воздушного дутья и потоками
выпускаемого чугуна будоражили его воображение так же, как и громадный молот
с длинным хвостовиком, под ударами которого крицы, казалось, стонали. При
первых посещениях мальчик ни на шаг не отходил от отца, но не из страха, а
потому, что его подавляли эти необычные устройства и механизмы. Они казались
ему живыми неведомыми чудовищами. Дад вцеплялся в руку отца и тогда
чувствовал себя в безопасности. Мальчик часто слышал, как арендаторы печей и
кузниц жаловались, что древесный уголь дорог и потому их доходы непрерывно
сокращаются. Дад интересовался и тем, что такое древесный уголь, и тем,
почему его становится все меньше. Отец отвечал так на расспросы сына: "В
округе Дадли около20000кузнецов и металлургов, занимающихся выплавкой
чугуна, и все они нуждаются в древесном угле, чтобы делать свою работу.
Деревья, как тебе уже известно, не могут так быстро подрастать, как их
вырубают. Поэтому вскоре,
по-видимому, дрова кончатся и тогда не будет и древесного угля".
Лорд думал о том, что не только в Англии, но и в Ирландии развитие
металлургии железа привело практически к полному уничтожению лесов. Он
вспомнил недавно прочитанную статью, автор которой указывал на опасности,
связанные с безоглядным уничтожением отдельных деревьев, рощ и лесов. То, к
чему может привести неограниченное стремление к прибыли, в статье было
показано на примере одного из жителей Дархема, "срубившего за свою жизнь уже
более 20000 дубов, не считая мелкой поросли. Если он еще долго проживет, то
может оказаться, что во всей стране скоро не найдется и пары стволов на
ремонт даже одной церкви".
Несмотря на непрерывно растущую потребность в металле, производство
чугуна и стали в Англии надо было сокращать и закупать их в других странах.
Лорд рассказал сыну и о попытках использовать каменный уголь вместо
древесного.
Подобные разговоры отец и сын вели довольно часто, в результате Дад уже
довольно рано хорошо представлял себе трудности, возникшие перед английской
черной металлургией.
Десятилетие спустя Дад Дадли был уже студентом Бейлаель-колледжа в
Оксфорде. Он хорошо использовал время и уже к двадцати годам стал
всесторонне образованным молодым человеком. Однажды лорд призвал его к себе.
Было видно, что Дад все еще остается его любимым сыном. Сердечно обнявшись,
отец и сын сели. Оба чувствовали, что это знаменательный день в их жизни.
Лорд говорил о своих металлургических заводах. Незаметно разговор перешел к
проблеме замены древесного угля каменным, которого в Англии было много.
Потом лорд Эдуард Дадли сказал: "Я бы хотел, чтобы ты взял на себя
управление тремя моими заводами. Это доменный и два кузнечных, расположенных
в пенснетском лесу в Уорчестершире". Дад обрадовался. Он знал эти заводы.
Рядом с ними были большие запасы каменного угля. Стоило заняться этим делом.
Возможно, что ему удастся то, что никому раньше не удавалось? И он попросил
у лорда разрешение использовать этот каменный уголь для выплавки чугуна.
Стремясь поскорее заняться делом, Дад даже не заметил, что уже говорил
о доменной печи, как о своей собственности. Отец улыбнулся и утвердительно
кивнул головой. Он знал, что в Оксфорде Дад основательно занимался всеми
проблемами, имеющими отношение к применению каменного угля в металлургии.
Спустя несколько недель лорд Дадли посетил завод в пенснетском лесу. Он
сразу заметил, что печь была несколько перестроена. Очевидно, опытные плавки
с применением каменного угля уже начались.
Первые шаги были обнадеживающими, и Дад встроил в печь дополнительную
фурму, чтобы увеличить подачу дутья. С гордостью он показал отцу первый
чугун, выплавленный на каменном угле.
Лорд Дадли поздравил сына и согласился испросить у короля патент на
новый способ выплавки. Со времени правления королевы Елизаветы патенты
приобрели форму договора, заключавшегося между изобретателем и королем.
Договор не подлежал контролю со стороны пар-| ламента, а размеры налога или
участие короны в доходах] определялись только королем.
Яков I, последователь королевы Елизаветы, подходил] весьма оригинально
к выдаче патентов, поэтому лишь| хорошие отношения с королевским двором
позволили лорду Дадли заключить благоприятный контракт. В год| выдачи
патента Дад женился, свадьба состоялась в Дад- ликастл. Многочисленные
приглашенные часто заводили; разговор о новом патенте, так как были связаны
с производством чугуна и стали, а один из родственников Дада даже сказал:
"Все мы верим в твое великолепное изобретение, и я закажу охотничье ружье из
твоей стали, выплавленной на каменном угле".
Выданный Яковом I патент имел срок действия 31 год, но уже через четыре
года возникла неблагоприятная для Дада Дадли ситуация и появилась опасность
утраты привилегий. Английский парламент принял решение покончить с
монополией Якова I на выдачу патентов и в 1623 году объявил многие патенты
недействительными. Казалось, что потеряет силу и патент Дадли.
Многочисленные враги, которых он успел приобрести, уже радовались. Это были
прежде всего его конкуренты -- владельцы других заводов, потому что их
металл был дороже, чем у Дадли. Врагами были и углежоги, которые видели в
нем своего разорителя. И вот в этой ситуации лорд Дадли и его сын
отправились в Лондон. Они посетили многих членов парламента, разъясняя им
суть изобретения. В результате парламент дал согласие на выдачу Да-ду нового
патента. Правда, по новому закону длительность его действия ограничивалась
четырнадцатью годами.
Вскоре после этого отец Дада умер, и тогда началась настоящая травля
изобретателя. Однажды ночью, спустя всего неделю после похорон отца, Дад
проснулся от необычного шума. Он бросился к окну. У доменной печи он увидел
множество людей. В неверном свете факелов удалось разглядеть, что эти люди
разрушают кладку печи, сбрасывая кирпичи в реку. Вот чем был вызван шум!
Бросившись вниз, он начал звать на помощь, но наткнулся на тела доменного
мастера и двух рабочих. Они были недвижимы. Дад понял всю безнадежность
положения. В этот момент что-то придавило его к земле, и сознание его
покинуло. Придя в себя, Дад увидел лицо старого Бена. Он, казалось, всегда
был старым. Во всяком случае еще ребенком Дад слышал, как его называли
старым Беном. Попытка подняться оказалась неудачной, тогда Бен подхватил его
под руки. Так они и двинулись. Глазам их предстала ужасающая картина:
доменная печь и все вспомогательные сооружения были разрушены до основания.
Бен проговорил что-то, но Дад не понял. Испуганно оглядываясь по сторонам
Бен повторил: "Вы должны немедленно покинуть это место, они могут
вернуться", а затем продолжил: "Ваша жена покинула Вас, она никогда больше
не вернется".
Дад сообразил, кто поспешил принести эту весть и кому он обязан
разрушением своего завода. Родственники его жены были владельцами
металлургических заводов, работавших на древесном угле, и считали, что Дад
наносит им ущерб своим изобретением. Особую неприязнь питал к нему шурин,
тот самый, который хотел заказать себе охотничье ружье. Во время последней
встречи Дад предложил шурину совместно использовать изобретение, причем без
каких-либо особых преимуществ для себя. Жена Дада в тот день ушла с братом,
якобы, чтобы помочь своей золовке подготовиться к родам.
Дад Дадли покинул родину. Последующие годы прошли с переменным успехом.
В общине Сидлей в Стаффордшире Дад построил первую доменную печь, работавшую
на каменноугольном коксе. На ней он еженедельно выплавлял около семи тонн
чугуна. Но и здесь владельцы печей, работавших на древесном угле, натравили
на него толпу и все было снова разрушено, а дутьевые мехи были изрезаны на
куски. Последствия были удручающими. Дад Дадли не мог поставлять чугун,
поэтому не смог выполнить в срок финансовые обязательства. Пошли долги, и
вскоре его посадили в лондонскую долговую тюрьму. Место это было не из
лучших для времяпрепровождения, а надежд быстро выбраться никаких. Кто
заплатит его долги или хотя бы поручится за него?
Но ему еще раз улыбнулось счастье. В один сырой ноябрьский полдень,
когда лучше всего сидеть у камина со стаканом горячего пунша, к нему в
тюрьму явились три уважаемых джентельмена. Это были Девид Рамсей, сэр Джордж
Хореей и Роджер Фоулк. После того как они ушли, Даду Дадли оставалось
находиться в тюрьме всего несколько часов. Три его посетителя и он сам
основали компанию по освоению и эксплуатации патента, выданного вновь 2 мая
1638 года королем Карлом I. Казалось, все должно было пойти на лад. Однако
король
Карл I обходился с выдаваемыми патентами не лучше, чем его отец Яков I.
Незадолго до того, как Дад Дадли получил свой новый патент, король
выдал патент еще двум весьма подозрительным джентельменам, причем.тоже на
выплавку чугуна на каменном угле. Эти два владельца патента -- некто "сэр"
Филиберд Вернат и "капитан" Уайтмор -- вообще не помышляли заниматься
выплавкой чугуна, но утверждали, что Дад Дадли и его компаньоны работают по
их патенту и им следует платить долю. Предстояли длительные судебные
разбирательства, и никто не мог предсказать, чем они закончатся.