Страница:
только игра воображения. Вокруг шумел торг, стоял звон железа и спокойно
размеренно разговаривали степенные покупатели. Посмей Одег только протянуть
руку к одному из мечей, его бы убили на месте.
По дороге в усадьбу Эйнара Одег вспомнил о железных мечах. Ведь они
были не столько оружием, сколько символом свободного человека. Впервые за
годы, проведенные на острове, юноша с неодолимой силой почувствовал тягу к
свободе. Эйнар и оба его сына ехали на лошадях, а Одег и еще пятеро батраков
шли пешком. Двигались быстро и к вечеру прибыли в усадьбу. В хозяйстве
Эйнара было немного железного инвентаря, но умение и мастерство Одега
позволяли поддерживать его всегда в отличном состоянии. Косы, серпы и лемехи
содержались в образцовом порядке.
Спустя несколько дней после возвращения с торгов в жизни Одега
произошло событие, в корне изменившее его судьбу, хотя вначале он к этому
событию не имел никакого отношения. В усадьбе Эйнара объявился гость. Пришел
Торке, сын Арнульфа Одноглазого. В прежние годы Эйнар часто встречался с
Арнульфом. Они были друзьями с тех пор, как Арнульф спас Эйнару жизнь. В
одном из сражений с ирландско-кельтскими монахами им пришлось туго. Эйнар
был тяжело ранен и не мог сам двигаться, а нужно было спасаться бегством.
Весь день Арнульф тащил на себе Эйнара, пока они не достигли берега и не
забрались на свой корабль. Немногим удалось тогда уйти. Спаслось всего
несколько человек. Эйнар выжил, и потому всегда очень дорожил дружбой с
Арнульфом. И сын его был для Эйнара желанным гостем. И на этот раз он принял
Торке радушно, не спрашивая о причине прихода. Если захочет, сам скажет. На
другой день под вечер у огня в большом зале дома собрались все мужчины --
Эйнар, его сыновья и гость. Был здесь и совсем еще юный Бьярн Эйнарсон.
Торке рассказывал о своем отце. Вместе с Красным Эриком тому пришлось
покинуть Исландию. Точнее, ярл Ингрим и его люди изгнали Эрика и его
сторонников. Тогда они двинулись вслед заходящему солнцу> кто на веслах,
а кто под парусом, и шли все время на запад, В конце концов изгнанники
достигли неизвестной им ранее земли и назвали ее "зеленой", то есть
Гренландией. Поселились на ее западном берегу. Со скрелингярами, местными
эскимосами, столкновений не было, так как те избегали встреч с викингами.
Страна была большой, и места всем хватало. Эскимосы ушли от пришельцев
далеко на запад и северо-запад. Однако среди викингов из-за обладания
землей, оружием, инвентарем все время возникали споры и ссоры, часто
заканчивавшиеся применением силы. В одной из стычек отец Торке лишился;
глаза. Почти вслепую он сразил своего противника. Смерть наступила
мгновенно. В результате порядок был восстановлен: у викингов действовало
правило, согласно которому противник должен был: платить больше, чем взял"
Авторитет отца Торке возрос и слово Арнульфа Айнаура, то есть Одноглазого,
как его потом прозвали, стало чуть ли не законом для поселенцев.
Рассказывал Торке Айнаугсон и о Бьярне Герюлфсоне, который однажды на
своем корабле двинулся еще дальше вслед заходящему солнцу, и об Эрике
Красном, который открыл новую землю. И вот теперь Лайф Эриксон хочет
повторить его плавание. Скоро должно быть все готово, и они отправятся в
путь. Правда, еще не хватает решительных, сильных и мужественных парней,
которые не прочь были бы испытать себя в таком путешествии. Торке молчал.
Молчали и остальные. Вдруг раздался голос самого младшего: "Я пойду с Лайфом
Эриксоном".
Это не был голос ребенка, в этот миг Бьярн Эйнарсон стал мужчиной.
Эйнар понял это и, не оборачиваясь, согласно кивнул седой головой. Он
сказал: "Возьми с собой Одега и, если он будет хорошо тебе служить, то со
временем дай ему свободу. Но скажу я ему это теперь, потому что, если
человек знает, что верностью он заслужит свободу, то на него можно
положиться".
Спустя несколько дней Торке Айнаугсон покинул усадьбу Эйнара и вместе с
ним ушли Бьярн и Одег. Расставаясь с женой, Одег, как мог, утешил ее,
пообещав вернуться, если получит свободу. А возможно, что через год -- два
вслед за этой ладьей пойдут другие, тогда и она отправиться к Одегу. Так
говорил хозяин.
В большом фьорде молодые люди увидели Лайфа Эриксона, он руководил
строительством двух новых необычно больших кораблей. Корпуса были уже почти
готовы, на одном начали ставить мачту. Одег тоже участвовал в работах, его
уменье кузнеца было весьма кстати. Он ковал гвозди и болты, скобы и кольца,
петли и крюки. Работы было много, и с каждым ударом молота приближалась
свобода. Дни пробегали незаметно. Лайф Эриксон с удовлетворением наблюдал за
командой-- это были испытанные в боях и штормах мужчины, его многолетние
товарищи и друзья. Рядом с ними была и молодежь -- Торке и Бьярн, которые
горели желанием участвовать в настоящем деле, совершать подвиги. Им еще было
неведомо, что подвиги и настоящее дело состоят иногда в преодолении малых и
не заметных на первый взгляд трудностей.
И вот наступил день отплытия. На борту каждого корабля было пятьдесят
мужчин и десять женщин. За исключением Одега и еще двух кельтов, все они
были викингами.
Плавание продолжалось много дней и ночей, Грен-
per залива Лоренца. Здесь викинги обосновались. Лайф Эриксон приплывал
к этому берегу еще несколько раз, причем с большим числом людей.
Финландия была наиболее благоприятным местом для поселений. Здесь были
хорошая земля для возделывания пшеницы и сочные луга для выращивания скота^,
водоемы, полные рыбы, и леса, богатые дичью и ценной древесиной. Вскоре Одег
нашел железную руду. Понятно, что на первых порах обходились привезенным с
собой оружием, плугами, топорами и другим инвентарем, но легко было
предположить, что очень скоро этого будет недоставать. Первым над этим
задумался Одег. Он хотел построить горн для выплавки железа и пытался
вспомнить, как это делается.
И вот Одег приступил к сооружению печи. Он все делал сам, не привлекая
помощников, поэтому на строительство горна ушло много времени. Труднее всего
оказалось изготовить дутьевой мех, но и с этим Одег справился. Когда все
было готово, он загрузил печь дровами и рудой, зажег огонь и поддал дутье.
Многие часы шла плавка, затем Одег дал печи остыть, взломал ее и извлек
первую крицу. Она ковалась почти так же легко, как и привезенное железо.
Одег был доволен. Давно забытое чувство гордости и счастья, охватило его,
когда он рукой провел по лезвию меча, выкованного им из железа своей первой
крицы. Одег почувствовал себя по настоящему свободным: в его руках было
принадлежавшее ему по праву оружие свободного человека, добытое нелегким
трудом.
Бьярн Эйнарсон лишь один раз ходил с Лайфом Эриксоном обратно в
Исландию, а потом построил себе в Финландии большой дом. Одег оставался
кузнецом, но, и будучи свободным человеком, продолжал служить Бьярну. Он
ковал для поселенцев косы, серпы, ножи, топоры, цепи. По возвращении из
Исландии Бьярн привез Алку -- жену Одега. Она родила ему трех сыновей, и все
они, как их отец, стали кузнецами.
Однако это поселение викингов существовало всего два поколения.
Неизвестно, сразила поселенцев эпидемия или произошла природная катастрофа.
Во всяком случае время стерло все следы и сохранились лишь некоторые
воспоминания.
Мы знаем сегодня, что викинги задолго до Колумба достигли Северной
Америки и что они около 1000 года расселились вдоль берегов Лабрадора,
Ньюфаундленда
65
и Новой Шотландии. Удалось ли им в местах новых поселений добывать руду
и выплавлять железо, пока неизвестно, но в том, что викинги его
обрабатывали, нет сомнений -- не могли же они забыть столь необходимое
ремесло, которым превосходно владели. Возможно, викинги перековывали
приходившие в негодность инвентарь и оружие, а возможно, все-таки выплавляли
железо, благо железные руды были в избытке. Во всяком случае пока
отсутствуют археологические данные, которые позволили бы точно ответить на
этот вопрос.
С самого начала железного века возникла прямая технологическая цепь
руда -- железо. Это был одностадийный процесс. Обычным металлургическим
устройством был сыродутный горн, в котором железо получали не в жидком
расплавленном) состоянии, в виде куска тестообразной, пропитанной шлаком
крицы. После того как в печах начали применять дутье с приводом мехов от
водяного колеса, температуры возросли настолько, что наряду со шлаком в печи
начало скапливаться и жидкое железо, насыщенное углеродом. Это был не
поддававшийся ковке чугун, с которым вначале не знали что делать, и поэтому
он шел в отвал. Но вскоре научились чугун, как и бронзу, заливать в формы,
то есть бывший ненужным продукт использовать в виде литья. В Китае литейный
чугун стал известен на несколько столетий раньше, чем в Европе и на Ближнем
Востоке.
Очень важным в дальнейшем совершенствовании металлургии железа оказался
тот факт, что из чугуна при его переплаве в присутствии воздуха в открытой
печи, то есть в кричном горне (так. называемый кричный процесс), получается
ковкое железо. Этот процесс назвали "фришеванием". Цель его -- сделать чугун
"здоровым" путем выведения из него нежелательных примесей. В результате
технологическая цепь усложнилась: не руда -- железо, а руда -- чугун --
ковкое железо, т.е. сталь. Процесс стал двустадийным. Благодаря новому
технологическому звену удалось резко увеличить производство железа.
Потребности общества, находившегося в стадии перехода от феодализма к
раннему капитализму, способствовали прогрессу в ряде отраслей. В
металлургии, в частности, в этот период возникли и получили распространение
чугунное и стальное литье, производство стального листа и проволоки,
обработка поверхности и другие технологические процессы.
Во многих местах, особенно в городских коммунах, железо-обрабатывающее
производство достигло высокого уровня. Характеризуют этот период выдающиеся
по мастерству и художественному исполнению изделия из железа и стали, что
свидетельствует о большом шаге вперед, который сделала металлургия железа и
технология его обработки.
Шведские крестьяне занимаются не только земледелием, но и металлургией
железа. -- Настоятель монастыря перед судом божьим. -- Поганым железом
называли металлурги чугун, не поддающийся ковке. -- Отлитые из чугуна пушки
и ядра сделали порох дьявольским изобре-тением. -- Нюрнбергский торговец
едет в саксонские Рудные горы, чтобы наладить производство белой жести. -- В
Блауентале построена первая фабрика для лу-окения жести. -- О том, как
рассеялась мечта стать королем Рудных гор.
На протяжении многих столетий в металлургии железа немногое менялось.
Использовали простейшую технологию прямого получения железа из руды.
Постепенно наряду с примитивными сыродутными горнами начали строить печи
шахтного типа. Сыродутные горны, печи и кузницы обычно располагали в глухих
лесах и поэтому нередко называли лесными кузницами. В зависимости от местных
условий развивались различные варианты сыродутного способа получения железа.
Так, богатые железом руды острова Эльба перед загрузкой в горн подвергали
восстановительному обжигу. Такие предварительно обожженные руды вывозили
также на Корсику или на итальянский материк и там переплавляли. Этот способ
вошел в историю металлургии как "корсиканский", или "корсиканская кузница".
На Пиренейском полуострове возникла "кателанская кузница". В основе этого
способа также лежала специальная предварительная обработка руд.
В Северной Европе, прежде всего в Швеции, крестьяне на своих подворьях
производили железо не только для собственных нужд, но и для продажи. Еще до
того, как ганзейские купцы монополизировали торговлю железом, порты
Хельсингборг, Лахолем и другие служили местом его погрузки на суда.
Крестьяне-металлурги применяли печи шахтного типа, которые загружали сверху
и через верх же извлекали крицу. При этом в печи вначале закладывали дрова,
которые превращались там в уголь, а затем на этот древесный уголь загружали
руду. Дутье подавали с помощью мехов, которыми управляли женщины. Обычно это
была жена хозяина или служанка. Они сжимали мехи, наступая ногой на
перекладину. Как правило, при этом женщины одновременно вязали или пряли.
Постепенно начали появляться мехи, приводимые в действие от водяного
колеса. Усовершенствование способа подачи дутья привело к перевороту в
металлургии железа.
Что получалось в кричном горне -- только мягкое ковкое железо или,
кроме него, также и более твердая сталь как побочный продукт -- зависело в
основном от качества руды. На опыте люди научились отличать руды, из которых
в горне или в "кусковой" печи можно было получить, не только ковкое железо,
но и дополнительно сталь. Горы, где находили такие руды, часто называли
"стальными". Такая Стальная гора находится, например, близ Шмалькальдена,
она широко известна еще со средних веков. Выплавляемая из "стальных" руд
крица была очень неравномерной по составу. Ее разбивали и из обломков
выбирали "сталистые" куски. Никто тогда не знал, в чем отличие стали от
железа, и тем не менее крестьянские металлурги Швеции научились управлять
процессом -- получать либо сталь, либо ковкое железо, изменяя количество и
интенсивность дутья.
"Кусковые" печи использовали и в Альпах. Однако в этих краях высота
печей была такой, что не позволяла извлекать крицу через верх. Приходилось
выламывать часть передней стены. Такая работа была не из легких, поэтому для
выполнения ее в некоторых местах, например в штирийских Рудных горах,
специальным колоколом созывали всех мужчин. Крицу здесь называли "масс".
Маленькая "масс" весила 30--40 килограммов, большая -- до 125.
Манипулировать раскаленньш кусй ком железа такой величины было непросто.
Настоятель Вольфхольд из Адмонта однажды удивил всю округу: взял голыми
руками и поднял только что извлеченную из печи крицу. Жил Вольфхольд в XII
столетии. Это был властный хозяин, сторонник телесных наказаний и строгого
порядка, гроза монахов и жителей окрестных деревень, принадлежавших
монастырю. Однако к себе он был не столь требователен. Время от времени
настоятель посещал соседний женский монастырь в Ройне под предлогом
проведения душеспасительных бесед. Что в действительности делал настоятель в
женском монастыре, можно только догадываться. Во всяком случае его образ
жизни привлек внимание современников, благодаря чему до нас дошли многие
события того времени.
Вольное поведение Вольфхольда вызвало опасение за авторитет церкви и
зависть (первое несколько меньше). Люди из-за косности своего мышления
требовали божьего суда над настоятелем. Подобный суд соответствовал
тогдашнему правопредставлению и был неотвратим для подозреваемого в ереси.
Избежать его было невозможно, Обычными формами такого суда были поединки,
хождение босыми ногами по раскаленному железу или погружение испытуемого в
глубокий омут в связанном виде. Тех, кто оставался невредимым после
испытаний, считали правыми. Божий суд для Вольфхольда оказался необычным.
Средством в'ыявления истины должна была стать глыба железной крицы из
кусковой печи шахтного типа.
В один из летних дней ИЗО года на железоделательном заводе в
Рудендорф-Блауберге, принадлежавшем монастырю Вольфхольда, собралось
множество народа. Они хотели своими глазами увидеть, как бог поступит с
настоятелем. Снимет ли Всевышний подозрения в прелюбодеянии его с
монахинями? Печь загрузили рудой, задули, а затем через несколько часов в
горне пробили отверстие и начали выпускать шлак, вместе с которым из печи
вытекал расплавленный металл, который презрительно называли "граглах" --
"поганый камень", так как никто не знал, что с ним делать. А между тем это
был высокоуглеродистый чугун, который после затвердевания при ударе по нему
молотом разлетался на мелкие куски, как стекло.
Настоятель приказал вскрыть переднюю стенку печи. Изнутри она пылала.
Возбужденная толпа с нетерпением ждала, что будет дальше. Многим казалось,
что перед ними ад, куда отп-равится Вольфхольд. При помощи длинных ваг
мастера и их помощники извлекли из горна раскаленную "масс" и бросили на
площадку перед печью. Люди отступили. Настоятель не спеша подошел к
раскаленной глыбе, помедлил немного, затем резко нагнулся, взял железо
голыми руками и поднял его над головой. Толпа застонала. Через несколько
мгновений Вольфхольд опустил железо на площадку. Испытание было выдержано, и
с этого часа пересуды прекратились. Неизвестно поэтому, продолжал ли
настоятель посещать женский монастырь в Ройне или нет. Для нас удивительно,
однако, насколько были наивны люди в те времена:
они слепо верили в то, что публично демонстрируемое мужество и
способность человека выдерживать "испытания" свидетельствуют о его
невиновности.
Печь, из которой извлекли глыбу железа, спасшую от позора, а возможно,
и от смерти настоятеля Вольфхольда из Адмонта, достигала уже значительной
высоты, иначе не пришлось бы взламывать стенку печи и вываживать железо
через пролом. В дальнейшем высота пе-,ней еще больше возросла, а мехи уже
приводились в действие энергией текущей воды, что позволило намного
увеличить их объем, а следовательно, количество и интенсивность подаваемого
дутья. Следствием такого развития процесса явилось, однако, не только резкое
увеличение производительности печей, но и образование значительных количеств
нежелательного "граглаха". Его английское название "pig iron" в переводе
означает "свиное железо" и подтверждает малоценность этого продукта для
металлургов того времени1.
Вскоре металлурги научились использовать и этот жидкий чугун -- они
стали заливать его в формы. Началось производство и потребление нового
материала на основе железа -- литейного чугуна. Во всяком случае так было в
Европе. В Китае, по некоторым свидетельствам, литейный чугун начали получать
на несколько сот лет раньше. При повторном расплавлении в кричном горне (при
определенных условиях) этот очень твердый, но хрупкий материал превращался в
мягкое, хорошо поддающееся ковке железо. Процесс назвали фришеванием, что в
данном случае означало оздоровление металла.
Новый путь от руды к железу стал двустадийным процессом. На первый
взгляд этот путь казался более длинным, но вскоре выявилось его
преимущество. Больше не нужно было взламывать печи, чтобы извлекать из них
куски кричного железа. Достаточно было время от времени пробивать в стенке
печи отверстие и выпускать из него жидкий чугун, который либо загружали во
фришевальную печь (кричный горн), где получали из него мягкую сталь или
ковкое железо, либо заливали в формы, используя чугун в качестве литейного.
Мы, по-видимому, никогда не узнаем, где и когда в Европе впервые был получен
чугун, подвергнутый "оздоровлению". Парадоксально, но факт: насколько
значителен был этот технологический скачок в развитии производительных сил в
металлургии железа, -настолько же малое внимание общественности привлек он к
себе. Вполне вероятно, что переход к новому процессу был постепенным и
происходил одновременно в нескольких местах. Во всяком случае можно с
уверенностью утверждать, что этот переход не был неожиданным новшеством или
изобретением, иначе его непременно заметили бы. Совершенно точно
установлено, что в штирийских и саксонских Рудных горах в описываемых печах
шахтного типа в зависимости от их хода и напора дутья получали или
тестообразную железную крицу, или жидкий чугун, а часто и то, и другое
вместе.
Возможно, первая домница для получения штыкового чугуна была сооружена
в Брешии в Северной Италии -- области, которая известна своим железом со
времени зарождения железного века. Некоторые данные свидетельствуют о том,
что отсюда эта печь "шагнула" в Тироль и далее на Север. Однако не исключена
возможность, что производство штыкового чугуна развивалось в различных
местах одновременно и независимо: в Зи-герланде, в Эйфеле, в Верхнем
Пфальце, в Нижнем Гарце и других областях. В большинстве европейских стран
домница появилась в XV столетии.
Примерно в то же время, когда в металлургии железа произошел переворот,
не вызвавший заметного общественного резонанса, началось развитие процесса,
который, как, пожалуй, ни один другой до него, сразу же привлек к себе
внимание и имел далеко идущие последствия.
Речь идет о порохе. И до сих пор еще устойчиво мнение, что
изобретателем пороха был монах Бертольд Шварц, живший в XIV в. во Фрайбурге
в Брисгау. В действительности же различные пороховые смеси были известны в
Китае намного раньше. Порох применяли также греки и арабы. Имеются данные о
том, что в XII в. горняки Гарца применили порох для взрыва породы на горе
Раммельсберг близ Гослара. В рукописи араба Шемс Эд-Дина Мохаммеда,
относящейся к XIV в., впервые упоминается огнестрельное оружие. Речь идет о
ручной мортире из дерева и железа, при помощи которой выстреливались
различные по форме куски железа. Вероятно, фрайбургский монах Бертольд Шварц
занимался улучшением качества пороха и самого огнестрельного оружия. А
поскольку он в этом деле достиг значительных успехов, что достоверно
известно, то и сложилось мнение о нем как об изобретателе. Общепринято было
в те времена считать порох и огнестрельное оружие делом дьявола.
Франческо Петрарка, великий итальянский поэт и гуманист, писал в 1360
году: "Эта ужасно разящая мерзость придумана для великого изведения земли и
людей и создана как инструмент, при помощи которого в людей, дома, стены и
башни можно метать огонь, камни, свинцовые и железные ядра... Дьявол стоит
за этим изобретением и создателем его был, вероятно, плохой человек, злобный
по отношению к людям".
С освоением огнестрельного оружия коренным образом изменился характер
военных действий. Возникла артиллерия, которая вскоре стала наводить ужас на
всех, кто до сих пор считал себя в безопасности за мощными стенами крепостей
и городов. Развивающаяся наука об артиллерии поставила новые задачи перед
металлургией. Первоначально, как известно, в качестве снарядов использовали
исключительно камни, но очень скоро перешли к железным ядрам. Как утверждает
хроника, Людовик XI, король Франции, был первым, кто в середине XV века
повелел исключительно применять железные ядра. В распоряжении его сына Карла
VIII была уже такая первоклассная артиллерия, что за неделю ему сдалось
более 60 городов Нормандии, не выдержавших обстрела.
Железные ядра по сравнению с каменными снарядами имели много
преимуществ. Так, например, можно было стрелять раскаленными ядрами, в
результате чего загорались крытые соломой и дранкой дома и строения.
Потребность в снарядах была большой, особенно при осадах, и исчислялась
тысячами. Так, гуситы при осаде крепости Карлштайн израсходовали более 11000
каменных снарядов. Чугунное литье давало возможность организовать массовое
производство ядер для мортир и кар-таун. После полного перехода на железные
и чугунные ядра стала возможной калибровка орудий, введенная императором
священной Римской империи Максимилианом. Итальянец Ванноччо Бирингуччо в
своей знаменитой книге "О пиротехнике" очень подробно описывает процесс
получения ядер в металлической форме, позволявшей одновременно отливать семь
ядер. Литейные мастерские, в которых занимались отливкой железных и чугунных
ядер, создавались в большинстве крупных городов того времени. Каменные
снаряды очень скбро перестали применять.
Существенным шагом вперед в развитии боеприпасов явилось создание полых
снарядов. Для этого необходим был уже значительно более высокий уровень
чугунолитейного мастерства. Не меньшего мастерства требовала отливка пушек.
Бронзовое литье получали теперь уже без особых затруднений, но оно было
дорогим. Поэтому шли интенсивные поиски усовершенствования металла литья
чугуна. Первые тяжелые корабельные пушки, отлитые из дешевого чугуна,
появились в Швеции и Англии. Начало развития чугунолитейного производства в
Англии относится ко времени правления короля Генриха VIII, который умер в
1547 году.
После смерти Генриха VIII на троне оказался его сын Эдуард VI, но он
был еще слишком мал, чтобы править, и регентом стал его дядя Эдуард Сеймур
-- брат матери. Генрих VIII намеревался соединить узами брака своего сына с
дочерью короля Шотландии Якова Марией Стюарт и таким образом объединить
Англию и Шотландию. Эдуард Сеймур попытался осуществить этот план силой не
столько из почтения к умершему королю, сколько по трезвому политическому
расчету. Это был человек весьма решительный и, чтобы утвердиться в своей
власти, он не пощадил даже родного брата Томаса Сеймура и других
родственников, которых приказал казнить. Однако в конце концов ему самому
пришлось положить голову на плаху.
Эдуард VI умер молодым, а трагедия продолжалась и после его смерти.
Один из ее эпизодов использован Фридрихом Шиллером при написании "Марии
Стюарт".
Но вернемся к Генриху VIII -- своего рода "образцу" деспотизма и
власти. При нем были построены порты Дувр и Кале, а более чем в пятидесяти
размеренно разговаривали степенные покупатели. Посмей Одег только протянуть
руку к одному из мечей, его бы убили на месте.
По дороге в усадьбу Эйнара Одег вспомнил о железных мечах. Ведь они
были не столько оружием, сколько символом свободного человека. Впервые за
годы, проведенные на острове, юноша с неодолимой силой почувствовал тягу к
свободе. Эйнар и оба его сына ехали на лошадях, а Одег и еще пятеро батраков
шли пешком. Двигались быстро и к вечеру прибыли в усадьбу. В хозяйстве
Эйнара было немного железного инвентаря, но умение и мастерство Одега
позволяли поддерживать его всегда в отличном состоянии. Косы, серпы и лемехи
содержались в образцовом порядке.
Спустя несколько дней после возвращения с торгов в жизни Одега
произошло событие, в корне изменившее его судьбу, хотя вначале он к этому
событию не имел никакого отношения. В усадьбе Эйнара объявился гость. Пришел
Торке, сын Арнульфа Одноглазого. В прежние годы Эйнар часто встречался с
Арнульфом. Они были друзьями с тех пор, как Арнульф спас Эйнару жизнь. В
одном из сражений с ирландско-кельтскими монахами им пришлось туго. Эйнар
был тяжело ранен и не мог сам двигаться, а нужно было спасаться бегством.
Весь день Арнульф тащил на себе Эйнара, пока они не достигли берега и не
забрались на свой корабль. Немногим удалось тогда уйти. Спаслось всего
несколько человек. Эйнар выжил, и потому всегда очень дорожил дружбой с
Арнульфом. И сын его был для Эйнара желанным гостем. И на этот раз он принял
Торке радушно, не спрашивая о причине прихода. Если захочет, сам скажет. На
другой день под вечер у огня в большом зале дома собрались все мужчины --
Эйнар, его сыновья и гость. Был здесь и совсем еще юный Бьярн Эйнарсон.
Торке рассказывал о своем отце. Вместе с Красным Эриком тому пришлось
покинуть Исландию. Точнее, ярл Ингрим и его люди изгнали Эрика и его
сторонников. Тогда они двинулись вслед заходящему солнцу> кто на веслах,
а кто под парусом, и шли все время на запад, В конце концов изгнанники
достигли неизвестной им ранее земли и назвали ее "зеленой", то есть
Гренландией. Поселились на ее западном берегу. Со скрелингярами, местными
эскимосами, столкновений не было, так как те избегали встреч с викингами.
Страна была большой, и места всем хватало. Эскимосы ушли от пришельцев
далеко на запад и северо-запад. Однако среди викингов из-за обладания
землей, оружием, инвентарем все время возникали споры и ссоры, часто
заканчивавшиеся применением силы. В одной из стычек отец Торке лишился;
глаза. Почти вслепую он сразил своего противника. Смерть наступила
мгновенно. В результате порядок был восстановлен: у викингов действовало
правило, согласно которому противник должен был: платить больше, чем взял"
Авторитет отца Торке возрос и слово Арнульфа Айнаура, то есть Одноглазого,
как его потом прозвали, стало чуть ли не законом для поселенцев.
Рассказывал Торке Айнаугсон и о Бьярне Герюлфсоне, который однажды на
своем корабле двинулся еще дальше вслед заходящему солнцу, и об Эрике
Красном, который открыл новую землю. И вот теперь Лайф Эриксон хочет
повторить его плавание. Скоро должно быть все готово, и они отправятся в
путь. Правда, еще не хватает решительных, сильных и мужественных парней,
которые не прочь были бы испытать себя в таком путешествии. Торке молчал.
Молчали и остальные. Вдруг раздался голос самого младшего: "Я пойду с Лайфом
Эриксоном".
Это не был голос ребенка, в этот миг Бьярн Эйнарсон стал мужчиной.
Эйнар понял это и, не оборачиваясь, согласно кивнул седой головой. Он
сказал: "Возьми с собой Одега и, если он будет хорошо тебе служить, то со
временем дай ему свободу. Но скажу я ему это теперь, потому что, если
человек знает, что верностью он заслужит свободу, то на него можно
положиться".
Спустя несколько дней Торке Айнаугсон покинул усадьбу Эйнара и вместе с
ним ушли Бьярн и Одег. Расставаясь с женой, Одег, как мог, утешил ее,
пообещав вернуться, если получит свободу. А возможно, что через год -- два
вслед за этой ладьей пойдут другие, тогда и она отправиться к Одегу. Так
говорил хозяин.
В большом фьорде молодые люди увидели Лайфа Эриксона, он руководил
строительством двух новых необычно больших кораблей. Корпуса были уже почти
готовы, на одном начали ставить мачту. Одег тоже участвовал в работах, его
уменье кузнеца было весьма кстати. Он ковал гвозди и болты, скобы и кольца,
петли и крюки. Работы было много, и с каждым ударом молота приближалась
свобода. Дни пробегали незаметно. Лайф Эриксон с удовлетворением наблюдал за
командой-- это были испытанные в боях и штормах мужчины, его многолетние
товарищи и друзья. Рядом с ними была и молодежь -- Торке и Бьярн, которые
горели желанием участвовать в настоящем деле, совершать подвиги. Им еще было
неведомо, что подвиги и настоящее дело состоят иногда в преодолении малых и
не заметных на первый взгляд трудностей.
И вот наступил день отплытия. На борту каждого корабля было пятьдесят
мужчин и десять женщин. За исключением Одега и еще двух кельтов, все они
были викингами.
Плавание продолжалось много дней и ночей, Грен-
per залива Лоренца. Здесь викинги обосновались. Лайф Эриксон приплывал
к этому берегу еще несколько раз, причем с большим числом людей.
Финландия была наиболее благоприятным местом для поселений. Здесь были
хорошая земля для возделывания пшеницы и сочные луга для выращивания скота^,
водоемы, полные рыбы, и леса, богатые дичью и ценной древесиной. Вскоре Одег
нашел железную руду. Понятно, что на первых порах обходились привезенным с
собой оружием, плугами, топорами и другим инвентарем, но легко было
предположить, что очень скоро этого будет недоставать. Первым над этим
задумался Одег. Он хотел построить горн для выплавки железа и пытался
вспомнить, как это делается.
И вот Одег приступил к сооружению печи. Он все делал сам, не привлекая
помощников, поэтому на строительство горна ушло много времени. Труднее всего
оказалось изготовить дутьевой мех, но и с этим Одег справился. Когда все
было готово, он загрузил печь дровами и рудой, зажег огонь и поддал дутье.
Многие часы шла плавка, затем Одег дал печи остыть, взломал ее и извлек
первую крицу. Она ковалась почти так же легко, как и привезенное железо.
Одег был доволен. Давно забытое чувство гордости и счастья, охватило его,
когда он рукой провел по лезвию меча, выкованного им из железа своей первой
крицы. Одег почувствовал себя по настоящему свободным: в его руках было
принадлежавшее ему по праву оружие свободного человека, добытое нелегким
трудом.
Бьярн Эйнарсон лишь один раз ходил с Лайфом Эриксоном обратно в
Исландию, а потом построил себе в Финландии большой дом. Одег оставался
кузнецом, но, и будучи свободным человеком, продолжал служить Бьярну. Он
ковал для поселенцев косы, серпы, ножи, топоры, цепи. По возвращении из
Исландии Бьярн привез Алку -- жену Одега. Она родила ему трех сыновей, и все
они, как их отец, стали кузнецами.
Однако это поселение викингов существовало всего два поколения.
Неизвестно, сразила поселенцев эпидемия или произошла природная катастрофа.
Во всяком случае время стерло все следы и сохранились лишь некоторые
воспоминания.
Мы знаем сегодня, что викинги задолго до Колумба достигли Северной
Америки и что они около 1000 года расселились вдоль берегов Лабрадора,
Ньюфаундленда
65
и Новой Шотландии. Удалось ли им в местах новых поселений добывать руду
и выплавлять железо, пока неизвестно, но в том, что викинги его
обрабатывали, нет сомнений -- не могли же они забыть столь необходимое
ремесло, которым превосходно владели. Возможно, викинги перековывали
приходившие в негодность инвентарь и оружие, а возможно, все-таки выплавляли
железо, благо железные руды были в избытке. Во всяком случае пока
отсутствуют археологические данные, которые позволили бы точно ответить на
этот вопрос.
С самого начала железного века возникла прямая технологическая цепь
руда -- железо. Это был одностадийный процесс. Обычным металлургическим
устройством был сыродутный горн, в котором железо получали не в жидком
расплавленном) состоянии, в виде куска тестообразной, пропитанной шлаком
крицы. После того как в печах начали применять дутье с приводом мехов от
водяного колеса, температуры возросли настолько, что наряду со шлаком в печи
начало скапливаться и жидкое железо, насыщенное углеродом. Это был не
поддававшийся ковке чугун, с которым вначале не знали что делать, и поэтому
он шел в отвал. Но вскоре научились чугун, как и бронзу, заливать в формы,
то есть бывший ненужным продукт использовать в виде литья. В Китае литейный
чугун стал известен на несколько столетий раньше, чем в Европе и на Ближнем
Востоке.
Очень важным в дальнейшем совершенствовании металлургии железа оказался
тот факт, что из чугуна при его переплаве в присутствии воздуха в открытой
печи, то есть в кричном горне (так. называемый кричный процесс), получается
ковкое железо. Этот процесс назвали "фришеванием". Цель его -- сделать чугун
"здоровым" путем выведения из него нежелательных примесей. В результате
технологическая цепь усложнилась: не руда -- железо, а руда -- чугун --
ковкое железо, т.е. сталь. Процесс стал двустадийным. Благодаря новому
технологическому звену удалось резко увеличить производство железа.
Потребности общества, находившегося в стадии перехода от феодализма к
раннему капитализму, способствовали прогрессу в ряде отраслей. В
металлургии, в частности, в этот период возникли и получили распространение
чугунное и стальное литье, производство стального листа и проволоки,
обработка поверхности и другие технологические процессы.
Во многих местах, особенно в городских коммунах, железо-обрабатывающее
производство достигло высокого уровня. Характеризуют этот период выдающиеся
по мастерству и художественному исполнению изделия из железа и стали, что
свидетельствует о большом шаге вперед, который сделала металлургия железа и
технология его обработки.
Шведские крестьяне занимаются не только земледелием, но и металлургией
железа. -- Настоятель монастыря перед судом божьим. -- Поганым железом
называли металлурги чугун, не поддающийся ковке. -- Отлитые из чугуна пушки
и ядра сделали порох дьявольским изобре-тением. -- Нюрнбергский торговец
едет в саксонские Рудные горы, чтобы наладить производство белой жести. -- В
Блауентале построена первая фабрика для лу-окения жести. -- О том, как
рассеялась мечта стать королем Рудных гор.
На протяжении многих столетий в металлургии железа немногое менялось.
Использовали простейшую технологию прямого получения железа из руды.
Постепенно наряду с примитивными сыродутными горнами начали строить печи
шахтного типа. Сыродутные горны, печи и кузницы обычно располагали в глухих
лесах и поэтому нередко называли лесными кузницами. В зависимости от местных
условий развивались различные варианты сыродутного способа получения железа.
Так, богатые железом руды острова Эльба перед загрузкой в горн подвергали
восстановительному обжигу. Такие предварительно обожженные руды вывозили
также на Корсику или на итальянский материк и там переплавляли. Этот способ
вошел в историю металлургии как "корсиканский", или "корсиканская кузница".
На Пиренейском полуострове возникла "кателанская кузница". В основе этого
способа также лежала специальная предварительная обработка руд.
В Северной Европе, прежде всего в Швеции, крестьяне на своих подворьях
производили железо не только для собственных нужд, но и для продажи. Еще до
того, как ганзейские купцы монополизировали торговлю железом, порты
Хельсингборг, Лахолем и другие служили местом его погрузки на суда.
Крестьяне-металлурги применяли печи шахтного типа, которые загружали сверху
и через верх же извлекали крицу. При этом в печи вначале закладывали дрова,
которые превращались там в уголь, а затем на этот древесный уголь загружали
руду. Дутье подавали с помощью мехов, которыми управляли женщины. Обычно это
была жена хозяина или служанка. Они сжимали мехи, наступая ногой на
перекладину. Как правило, при этом женщины одновременно вязали или пряли.
Постепенно начали появляться мехи, приводимые в действие от водяного
колеса. Усовершенствование способа подачи дутья привело к перевороту в
металлургии железа.
Что получалось в кричном горне -- только мягкое ковкое железо или,
кроме него, также и более твердая сталь как побочный продукт -- зависело в
основном от качества руды. На опыте люди научились отличать руды, из которых
в горне или в "кусковой" печи можно было получить, не только ковкое железо,
но и дополнительно сталь. Горы, где находили такие руды, часто называли
"стальными". Такая Стальная гора находится, например, близ Шмалькальдена,
она широко известна еще со средних веков. Выплавляемая из "стальных" руд
крица была очень неравномерной по составу. Ее разбивали и из обломков
выбирали "сталистые" куски. Никто тогда не знал, в чем отличие стали от
железа, и тем не менее крестьянские металлурги Швеции научились управлять
процессом -- получать либо сталь, либо ковкое железо, изменяя количество и
интенсивность дутья.
"Кусковые" печи использовали и в Альпах. Однако в этих краях высота
печей была такой, что не позволяла извлекать крицу через верх. Приходилось
выламывать часть передней стены. Такая работа была не из легких, поэтому для
выполнения ее в некоторых местах, например в штирийских Рудных горах,
специальным колоколом созывали всех мужчин. Крицу здесь называли "масс".
Маленькая "масс" весила 30--40 килограммов, большая -- до 125.
Манипулировать раскаленньш кусй ком железа такой величины было непросто.
Настоятель Вольфхольд из Адмонта однажды удивил всю округу: взял голыми
руками и поднял только что извлеченную из печи крицу. Жил Вольфхольд в XII
столетии. Это был властный хозяин, сторонник телесных наказаний и строгого
порядка, гроза монахов и жителей окрестных деревень, принадлежавших
монастырю. Однако к себе он был не столь требователен. Время от времени
настоятель посещал соседний женский монастырь в Ройне под предлогом
проведения душеспасительных бесед. Что в действительности делал настоятель в
женском монастыре, можно только догадываться. Во всяком случае его образ
жизни привлек внимание современников, благодаря чему до нас дошли многие
события того времени.
Вольное поведение Вольфхольда вызвало опасение за авторитет церкви и
зависть (первое несколько меньше). Люди из-за косности своего мышления
требовали божьего суда над настоятелем. Подобный суд соответствовал
тогдашнему правопредставлению и был неотвратим для подозреваемого в ереси.
Избежать его было невозможно, Обычными формами такого суда были поединки,
хождение босыми ногами по раскаленному железу или погружение испытуемого в
глубокий омут в связанном виде. Тех, кто оставался невредимым после
испытаний, считали правыми. Божий суд для Вольфхольда оказался необычным.
Средством в'ыявления истины должна была стать глыба железной крицы из
кусковой печи шахтного типа.
В один из летних дней ИЗО года на железоделательном заводе в
Рудендорф-Блауберге, принадлежавшем монастырю Вольфхольда, собралось
множество народа. Они хотели своими глазами увидеть, как бог поступит с
настоятелем. Снимет ли Всевышний подозрения в прелюбодеянии его с
монахинями? Печь загрузили рудой, задули, а затем через несколько часов в
горне пробили отверстие и начали выпускать шлак, вместе с которым из печи
вытекал расплавленный металл, который презрительно называли "граглах" --
"поганый камень", так как никто не знал, что с ним делать. А между тем это
был высокоуглеродистый чугун, который после затвердевания при ударе по нему
молотом разлетался на мелкие куски, как стекло.
Настоятель приказал вскрыть переднюю стенку печи. Изнутри она пылала.
Возбужденная толпа с нетерпением ждала, что будет дальше. Многим казалось,
что перед ними ад, куда отп-равится Вольфхольд. При помощи длинных ваг
мастера и их помощники извлекли из горна раскаленную "масс" и бросили на
площадку перед печью. Люди отступили. Настоятель не спеша подошел к
раскаленной глыбе, помедлил немного, затем резко нагнулся, взял железо
голыми руками и поднял его над головой. Толпа застонала. Через несколько
мгновений Вольфхольд опустил железо на площадку. Испытание было выдержано, и
с этого часа пересуды прекратились. Неизвестно поэтому, продолжал ли
настоятель посещать женский монастырь в Ройне или нет. Для нас удивительно,
однако, насколько были наивны люди в те времена:
они слепо верили в то, что публично демонстрируемое мужество и
способность человека выдерживать "испытания" свидетельствуют о его
невиновности.
Печь, из которой извлекли глыбу железа, спасшую от позора, а возможно,
и от смерти настоятеля Вольфхольда из Адмонта, достигала уже значительной
высоты, иначе не пришлось бы взламывать стенку печи и вываживать железо
через пролом. В дальнейшем высота пе-,ней еще больше возросла, а мехи уже
приводились в действие энергией текущей воды, что позволило намного
увеличить их объем, а следовательно, количество и интенсивность подаваемого
дутья. Следствием такого развития процесса явилось, однако, не только резкое
увеличение производительности печей, но и образование значительных количеств
нежелательного "граглаха". Его английское название "pig iron" в переводе
означает "свиное железо" и подтверждает малоценность этого продукта для
металлургов того времени1.
Вскоре металлурги научились использовать и этот жидкий чугун -- они
стали заливать его в формы. Началось производство и потребление нового
материала на основе железа -- литейного чугуна. Во всяком случае так было в
Европе. В Китае, по некоторым свидетельствам, литейный чугун начали получать
на несколько сот лет раньше. При повторном расплавлении в кричном горне (при
определенных условиях) этот очень твердый, но хрупкий материал превращался в
мягкое, хорошо поддающееся ковке железо. Процесс назвали фришеванием, что в
данном случае означало оздоровление металла.
Новый путь от руды к железу стал двустадийным процессом. На первый
взгляд этот путь казался более длинным, но вскоре выявилось его
преимущество. Больше не нужно было взламывать печи, чтобы извлекать из них
куски кричного железа. Достаточно было время от времени пробивать в стенке
печи отверстие и выпускать из него жидкий чугун, который либо загружали во
фришевальную печь (кричный горн), где получали из него мягкую сталь или
ковкое железо, либо заливали в формы, используя чугун в качестве литейного.
Мы, по-видимому, никогда не узнаем, где и когда в Европе впервые был получен
чугун, подвергнутый "оздоровлению". Парадоксально, но факт: насколько
значителен был этот технологический скачок в развитии производительных сил в
металлургии железа, -настолько же малое внимание общественности привлек он к
себе. Вполне вероятно, что переход к новому процессу был постепенным и
происходил одновременно в нескольких местах. Во всяком случае можно с
уверенностью утверждать, что этот переход не был неожиданным новшеством или
изобретением, иначе его непременно заметили бы. Совершенно точно
установлено, что в штирийских и саксонских Рудных горах в описываемых печах
шахтного типа в зависимости от их хода и напора дутья получали или
тестообразную железную крицу, или жидкий чугун, а часто и то, и другое
вместе.
Возможно, первая домница для получения штыкового чугуна была сооружена
в Брешии в Северной Италии -- области, которая известна своим железом со
времени зарождения железного века. Некоторые данные свидетельствуют о том,
что отсюда эта печь "шагнула" в Тироль и далее на Север. Однако не исключена
возможность, что производство штыкового чугуна развивалось в различных
местах одновременно и независимо: в Зи-герланде, в Эйфеле, в Верхнем
Пфальце, в Нижнем Гарце и других областях. В большинстве европейских стран
домница появилась в XV столетии.
Примерно в то же время, когда в металлургии железа произошел переворот,
не вызвавший заметного общественного резонанса, началось развитие процесса,
который, как, пожалуй, ни один другой до него, сразу же привлек к себе
внимание и имел далеко идущие последствия.
Речь идет о порохе. И до сих пор еще устойчиво мнение, что
изобретателем пороха был монах Бертольд Шварц, живший в XIV в. во Фрайбурге
в Брисгау. В действительности же различные пороховые смеси были известны в
Китае намного раньше. Порох применяли также греки и арабы. Имеются данные о
том, что в XII в. горняки Гарца применили порох для взрыва породы на горе
Раммельсберг близ Гослара. В рукописи араба Шемс Эд-Дина Мохаммеда,
относящейся к XIV в., впервые упоминается огнестрельное оружие. Речь идет о
ручной мортире из дерева и железа, при помощи которой выстреливались
различные по форме куски железа. Вероятно, фрайбургский монах Бертольд Шварц
занимался улучшением качества пороха и самого огнестрельного оружия. А
поскольку он в этом деле достиг значительных успехов, что достоверно
известно, то и сложилось мнение о нем как об изобретателе. Общепринято было
в те времена считать порох и огнестрельное оружие делом дьявола.
Франческо Петрарка, великий итальянский поэт и гуманист, писал в 1360
году: "Эта ужасно разящая мерзость придумана для великого изведения земли и
людей и создана как инструмент, при помощи которого в людей, дома, стены и
башни можно метать огонь, камни, свинцовые и железные ядра... Дьявол стоит
за этим изобретением и создателем его был, вероятно, плохой человек, злобный
по отношению к людям".
С освоением огнестрельного оружия коренным образом изменился характер
военных действий. Возникла артиллерия, которая вскоре стала наводить ужас на
всех, кто до сих пор считал себя в безопасности за мощными стенами крепостей
и городов. Развивающаяся наука об артиллерии поставила новые задачи перед
металлургией. Первоначально, как известно, в качестве снарядов использовали
исключительно камни, но очень скоро перешли к железным ядрам. Как утверждает
хроника, Людовик XI, король Франции, был первым, кто в середине XV века
повелел исключительно применять железные ядра. В распоряжении его сына Карла
VIII была уже такая первоклассная артиллерия, что за неделю ему сдалось
более 60 городов Нормандии, не выдержавших обстрела.
Железные ядра по сравнению с каменными снарядами имели много
преимуществ. Так, например, можно было стрелять раскаленными ядрами, в
результате чего загорались крытые соломой и дранкой дома и строения.
Потребность в снарядах была большой, особенно при осадах, и исчислялась
тысячами. Так, гуситы при осаде крепости Карлштайн израсходовали более 11000
каменных снарядов. Чугунное литье давало возможность организовать массовое
производство ядер для мортир и кар-таун. После полного перехода на железные
и чугунные ядра стала возможной калибровка орудий, введенная императором
священной Римской империи Максимилианом. Итальянец Ванноччо Бирингуччо в
своей знаменитой книге "О пиротехнике" очень подробно описывает процесс
получения ядер в металлической форме, позволявшей одновременно отливать семь
ядер. Литейные мастерские, в которых занимались отливкой железных и чугунных
ядер, создавались в большинстве крупных городов того времени. Каменные
снаряды очень скбро перестали применять.
Существенным шагом вперед в развитии боеприпасов явилось создание полых
снарядов. Для этого необходим был уже значительно более высокий уровень
чугунолитейного мастерства. Не меньшего мастерства требовала отливка пушек.
Бронзовое литье получали теперь уже без особых затруднений, но оно было
дорогим. Поэтому шли интенсивные поиски усовершенствования металла литья
чугуна. Первые тяжелые корабельные пушки, отлитые из дешевого чугуна,
появились в Швеции и Англии. Начало развития чугунолитейного производства в
Англии относится ко времени правления короля Генриха VIII, который умер в
1547 году.
После смерти Генриха VIII на троне оказался его сын Эдуард VI, но он
был еще слишком мал, чтобы править, и регентом стал его дядя Эдуард Сеймур
-- брат матери. Генрих VIII намеревался соединить узами брака своего сына с
дочерью короля Шотландии Якова Марией Стюарт и таким образом объединить
Англию и Шотландию. Эдуард Сеймур попытался осуществить этот план силой не
столько из почтения к умершему королю, сколько по трезвому политическому
расчету. Это был человек весьма решительный и, чтобы утвердиться в своей
власти, он не пощадил даже родного брата Томаса Сеймура и других
родственников, которых приказал казнить. Однако в конце концов ему самому
пришлось положить голову на плаху.
Эдуард VI умер молодым, а трагедия продолжалась и после его смерти.
Один из ее эпизодов использован Фридрихом Шиллером при написании "Марии
Стюарт".
Но вернемся к Генриху VIII -- своего рода "образцу" деспотизма и
власти. При нем были построены порты Дувр и Кале, а более чем в пятидесяти