Левин Айра. Этот идеальный день

   - Но не рассказал.
   - Но я должен был бы рассказать, - отозвался Чип. - Пожалуйста, выйдите отсюда.
   - Видишь? - сказал Кинг.
   - Нам надо попробовать, - ответила Лайлак.
   - Пожалуйста, уходите, - сказал Чип. - Я не хочу встречаться с вами снова, ни с кем из вас. Я больше не знаю, что правильно, а что не правильно. Я даже не знаю, кто я.
   - У тебя есть около десяти часов, чтобы это выяснить, сказал Кинг. - Твой советчик придет завтра утром и поведет тебя в Главный Медицентр. Там тебя осмотрят. Это не должно было случиться, по крайней мере, в течение трех недель или около того, только после нового сбоя ритма. Это и был бы шаг или два. Но это случится завтра, и, возможно, это будет шаг назад.
   - Но так случиться не должно, - сказала Лайлак. - Ты еще можешь превратить этот шаг во второй шаг вперед, если сделаешь все так, как мы тебе скажем.
   - Я не хочу слушать, - сказал Чип. - Пожалуйста, уйдите.
   Они не ответили. Он услышал, как Кинг сделал какое-то движение в темноте.
   - Как ты не понимаешь? - спросила Лайлак. - Если ты сделаешь то, что мы тебе скажем, твои лечения сократят настолько, что они станут такие же слабые, как наши. А если нет, то их снова усилят, вернут на прежний уровень. Их, даже, возможно, еще больше усилят, правда, Кинг?
   - Да, - ответил Кинг.
   - Чтобы "защитить" тебя, - продолжала Лайлак. - Так, что ты никогда даже и не попытаешься из-под них вырваться. Ты понимаешь, Чип? - ее голос приблизился. - У тебя единственный шанс. Весь остаток жизни ты будешь машиной.
   - Нет, не машиной, членом, - сказал Чип, - здоровым членом, который выполняет свое поручение, помогает семье, а не обманывает ее.
   - Ты зря тратишь силы, Лайлак, - сказал Кинг. - Если бы прошло еще несколько дней, может и получилось бы, но сейчас слишком рано.
   - Почему ты ничего не сказал утром? - спросила Лайлак, - Ты же пошел к советчику, почему ты не рассказал? Другие рассказывали.
   - Я и собирался, - сказал он.
   - Но почему не сделал? Чип отвернулся от ее голоса.
   - Он назвал меня Ли, - сказал он, - а я думал, что я Чип.
   Все стало... так неясно.
   - Но ты и есть Чип, - сказала она, подходя ближе, - ты кто-то, чье имя отличается от того, что дал тебе Уни. Кто-то кто думал о самостоятельном выборе классификации, вместо Уни.
   Он отступил на шаг, в замешательстве, потом обернулся и посмотрел на неясные силуэты их комбинезонов - невысокая Лайлак напротив него, в двух метрах от него, и, справа от него - Кинг, силуэтом у светлого дверного проема.
   - Как вы можете что-то говорить против Уни? - спросил он. - Он дал нам все!
   - Только то, что мы ему дали, чтобы он вернул нам, - сказала Лайлак. - Он отказал нам во сто раз большем.
   - Он разрешил нам родиться!
   - А сколько, - ответила она, - не родятся? Твои дети? Или мои?
   - Что ты хочешь сказать, - спросил он, - что всем, кто хочет иметь детей, надо разрешить их иметь?
   - Да, - сказала она, - именно это я хочу сказать. Качая головой, Чип отступил к своей кровати и сел. Она подошла к нему, нагнулась и положила руки ему на колени.
   - Пожалуйста, Чип, - сказала она, - я не должна говорить так, пока ты еще в таком состоянии, но, пожалуйста, поверь мне. Поверь нам. Мы не больны, мы здоровы. Это весь мир со всей этой химией, эффективностью, смирением, желанием помочь. Сделай то, что мы тебе говорим. Стань здоровым. Пожалуйста, Чип.
   Ее серьезность тронула его. Он попробовал разглядеть ее лицо.
   - Почему это для тебя так важно? - спросил он. Ее руки у него на коленях были маленькие и теплые, и он ощутил импульс потрогать их, накрыть своей рукой. Смутно он разглядел ее глаза, большие и немного необычного разреза, необыкновенные и прекрасные.
   - Нас так мало, - сказала она, - и я думаю что, может быть, если бы нас было больше, мы смогли бы что-нибудь сделать, как-нибудь выбраться отсюда и жить самостоятельно.
   - Как неизлечимые, - сказал Чип.
   - Так нас научили их называть, - отозвалась Лайлак. - Может быть, они на самом деле были непобедимые, неотравляемые.
   Он посмотрел на нее, пытаясь получше разглядеть лицо.
   - У нас есть капсулы, - сказала она, - которые замедлят твои рефлексы и понизят кровяное давление, и в твоей крови появятся такие вещества, которые заставят врачей подумать, что твои лечения слишком сильные. Если ты проглотишь эти капсулы завтра утром, до прихода твоего советчика, и если будешь вести себя в медицентре так, как мы тебе скажем, и отвечать на определенные вопросы так, как мы скажем - тогда завтра ты сделаешь второй шаг и будешь здоров.
   - И несчастлив, - сказал Чип.
   - Да, - ответила Лайлак, с улыбкой в голосе, - несчастлив, тоже, но не так сильно, как я сказала. Меня иногда заносит.
   - Каждые пять минут, - добавил Кинг. Она убрала руки с колен Чипа и поднялась.
   - Ну что? - спросила она.
   Он хотел ответить ей "да", но в то же время ему хотелось сказать "нет".
   - Дайте мне посмотреть на капсулы, - сказал он. Кинг, выступив вперед, произнес:
   - Ты увидишь их после того, как мы уйдем. Они здесь, - он вложил в руку Чипа маленькую гладкую коробочку, - красную надо принять сегодня вечером, а остальные две - завтра утром, как только проснешься.
   - Откуда они у вас?
   - Один из группы работает в медицентре.
   - Решайся, - сказала Лайлак. - Ты хочешь услышать, что тебе надо говорить и делать?
   Чип потряс коробочку, но в ней ничего не загремело. Он смотрел на две смутных фигуры перед собой. Он кивнул.
   - Хорошо, - сказал он.
   Они стали рассказывать ему все, что нужно. Лайлак села на кровать рядом с ним, Кинг - на отодвинутый от письменного стола стул. Они научили его напрячь мускулы перед анализом обмена веществ и смотреть поверх объектива во время проверки глазного дна. Они сказали ему, что нужно ответить доктору, который будет им заниматься, и старшему советчику, который будет его расспрашивать. Они предупредили, каким тестам его могут подвергнуть: неожиданный шум сзади; или оставят одного, но будут наблюдать за ним, а записи доктора останутся лежать рядом на столе. В основном говорила Лайлак. Два раза она дотронулась до него, один раз до ноги, ( один раз до предплечья, а однажды, когда ее рука лежала рядом с ним, он погладил ее, провел по ней своей рукой. Ее рука отодвинулась таким движением, которое могло начаться еще до прикосновения.
   - Это страшно важно, - сказал Кинг.
   - Извините, что важно?
   - Не надо совсем не обращать на него внимания, - сказал Кинг. - На отчет.
   - Заметь его, - сказала Лайлак. - Посмотри на него, а потом веди себя так, как будто не стоит утруждаться брать этот отчет и читать его. Как будто тебе достаточно все равно - так или эдак.
   Когда они закончили, было уже поздно; последний сигнал прозвучал полчаса назад.
   - Лучше нам выйти поодиночке, - сказал Кинг. - Ты иди первой. Подожди на углу.
   Лайлак поднялась на ноги, и Чип тоже встал. Ее рука нашла его руку.
   - Я знаю, ты все сделаешь как надо, Чип, - сказала она.
   - Я попробую, - сказал он. - Спасибо, что вы пришли.
   - Пожалуйста, - ответили они и пошли к двери. Чип подумал, что увидит ее в свете холла, когда она будет выходить, но Кинг встал в дверном проеме, и дверь закрылась.
   Несколько секунд они стояли друг перед другом, молча.
   - Не забудь, - сказал Кинг, - красная капсула - сейчас, другие две - когда проснешься.
   - Да, хорошо, - сказал Чип, нащупывая в кармане коробочку.
   - У тебя не должно быть никаких затруднений.
   - Я не знаю, так много надо запомнить. Они опять замолчали.
   - Большое спасибо, Кинг, - сказал Чип, протягивая в темноте руку.
   - Ты везучий человек, - сказал Кинг. - Снежинка очень страстная женщина. Вы с ней прекрасно проведете много времени. Чип не понял, почему он это сказал.
   - Надеюсь, - ответил он, - трудно поверить, что может быть больше одного оргазма в неделю.
   - Что нам нужно теперь сделать, - сказал Кинг, - так это найти мужчину для Спэрроу. Тогда у всех кто-то будет. Так лучше. Четыре пары. Никакого напряжения.
   Чип опустил руку. Он вдруг понял, что Кинг велит ему держаться подальше от Лайлак, назначает, кто кому принадлежит, и велит ему подчиняться этому разделению. Видел ли Кинг, как он потрогал руку Лайлак?
   - Теперь я пойду, - сказал Кинг, - отвернись, пожалуйста.
   Чип отвернулся и услышал, как Кинг двинулся к двери. Комната слабо осветилась светом из коридора, по полосе света пробежала тень, и все исчезло, когда дверь закрылась.
   Чип обернулся. Как странно думать о том, что кто-то так особенно любит другого члена, что хочет, чтобы никто до него не дотрагивался! Станет ли он таким же, если его лечения ослабят? В это - как и во многое другое - трудно было поверить.
   Он подошел к выключателю и, дотронувшись, понял, чем он заклеен: полоской ленты, под которой было что-то плоское и квадратное. Он отодрал ленту и нажал на кнопку. Он зажмурился от засверкавшего потолка.
   Когда он снова стал видеть, он посмотрел на ленту, она была телесного цвета, с приставшим кусочком синего картона.
   Он выбросил ленту в мусоропровод и вынул из кармана коробочку. Она была из белого пластика с откидывающейся крышкой. Чип открыл ее. Внутри на вате лежала красная капсула, белая, и еще одна, наполовину белая, наполовину желтая.
   Чип взял коробочку с собой в ванную и включил свет.
   Поставив коробочку на край раковины, он открыл воду, вынул из углубления чашку и наполнил ее. Затем выключил воду.
   Он начал думать, но прежде, чем серьезно задуматься, он вынул красную капсулу, положил ее как можно дальше на язык и выпил воду.
   Им занимались целых два врача, вместо одного. Они водили его, одетого в бледно-синий халат, из одного кабинета в другой, совещались с осматривающими его врачами, совещались между собой и делали пометки и записи на бланке медицинского отчета, передавая его друг другу. Один из врачей была женщина лет за сорок, вторым - мужчина тридцати с чем-то лет. Женщина иногда обнимала Чипа за плечи во время ходьбы, улыбалась и называла его "младший брат". Мужчина смотрел на него бесстрастно, его глаза были меньше обычного размера, и, к тому же, слишком близко посажены. На щеке у него был свежий шрам, от виска до угла рта. Врач не отрывал глаз от Чипа - кроме тех моментов, когда смотрел на бланк отчета.
   Даже совещаясь с другими врачами он смотрел на него. Когда все трое входили в очередной кабинет, - врач обычно входил следом за Чипом и улыбающейся женщиной-врачом. Чип думал, что он устроит какой-нибудь неожиданный шум, но он ничего не сделал.
   Беседа со старшим советчиком, молодой женщиной, прошла хорошо, как понял Чип, но все остальное шло плохо. Он испугался напрячь мускулы перед анализом обмена веществ, потому что доктор смотрел на него, и он забыл, что нужно смотреть поверх объектива во время исследования глазного дна, а вспомнил, когда было уже поздно.
   - Плохо, ты пропустишь рабочий день, - сказал наблюдающий за Чипом врач.
   - Я наверстаю, - ответил Чип и, сказав, понял, что это ошибка - так отвечать. Он должен был сказать "все к лучшему", или:
   "Я буду здесь весь день?", или просто вялое "да" перелеченного члена.
   В полдень ему дали выпить стакан горькой белой жидкости вместо унипирога, а затем были новые тесты и анализы.
   Женщина-врач уходила куда-то на полчаса, но мужчина не уходил.
   Около трех часов они, похоже, закончили и отвели Чипа в маленький кабинет. Мужчина сел за стол, а Чип - напротив него.
   Женщина сказала: "Извините, я вернусь через две секунды".
   Она улыбнулась Чипу и вышла.
   Мужчина минуту или две изучал отчет, водя пальцем по своему шраму, потом он посмотрел на часы и положил пластинку с отчетом на стол.
   - Схожу за ней, - сказал он, встал из-за стола и вышел, прикрыв наполовину за собой дверь.
   Чип сидел неподвижно, потом он шмыгнул носом и посмотрел на отчет. Он перегнулся через стол, выгнул шею и прочел слова "холинестеразный абсорбентный фактор, не увеличен", и снова сел на свой стул. Смотрел он на отчет слишком долго?
   Он не знал. Он потер большой палец на руке и принялся его разглядывать, а потом перевел взгляд на висящие на стенах кабинета картины - "Маркс за работой" и "Вуд оглашает Договор об Объединении".
   Врачи вернулись. Женщина-врач села за стол, а мужчина - на стул около нее. Женщина посмотрела на Чипа. Она не улыбалась. Она казалась озабоченной.
   - Младший брат, - сказала она, - я волнуюсь за тебя. Я думаю, что ты пытался нас дурачить. Чип посмотрел на нее.
   - Дурачить вас? - спросил он.
   - В этом городе есть больные члены, - сказала она, - ты знаешь это?
   Чип покачал головой.
   - Да, - сказала она, - такие больные, что больше просто невозможно. Они завязывают глаза членам, отводят их в какое-то место и велят им "сбить ритм", ошибаться и притворяться, что они потеряли интерес к сексу. Они пытаются сделать других членов такими же больными, как они сами. Ты знаешь о таких членах?
   - Нет, - сказал Чип.
   - Анна, - произнес мужчина, - я наблюдал за ним. Нет никаких поводов думать, что тут еще что-то не в порядке, кроме того, что показали тесты, - он повернулся к Чипу и добавил:
   Все легко можно исправить, тебе не о чем беспокоиться.
   Женщина покачала головой.
   - Нет, - сказала она. - Нет, я чувствую, что тут что-то не так. Младший брат, ведь ты хочешь нам помочь, правда?
   - Никто не просил меня ошибаться, - сказал Чип. - Почему?
   Зачем мне это надо?
   Мужчина постучал пальцем по отчету.
   - Посмотри на энцимологический сбой, - сказал он женщине.
   - Я смотрела, смотрела.
   - Его сильно ПЛЧ-или тут, тут и тут. Давай введем информацию в Уни, и он у нас поправится.
   - Я хочу, чтобы его посмотрел Иисус ХЛ.
   - Почему?
   - Потому что я волнуюсь.
   - Я не знаю никаких больных членов, - сказал Чип, - если бы я знал, то сказал бы моему советчику.
   - Да, - сказала женщина, - так зачем же ты хотел видеть его вчера утром?
   - Вчера? - переспросил Чип. - Я думал, что это мой день. Я перепутал.
   - Пожалуйста, пойдем, - сказала женщина, вставая и беря отчет.
   Они вышли из кабинета и пошли по коридору. Женщина обняла Чипа за плечи, но не улыбалась. Мужчина отстал и шел кто-то сзади.
   Они дошли до конца коридора, где была дверь с надписью 600 А и коричневая табличка, на которой белыми буквами было написано: "Отдел химиотерапии. Главный врач". Они вошли в приемную, где за столом сидел молодой член. Женщина-врач сказала ей (это была девушка), что они хотели проконсультироваться с Иисусом ХЛ насчет диагноза, девушка встала и вышла в другую дверь.
   - Зря теряем время, - сказал врач-мужчина.
   - Надеюсь, что это так, поверь, - ответила женщина. В приемной было два стула, голый низкий стол и "Веи разговаривает с химиотерапевтами" на стене. Чип подумал, что если его заставят признаться, он попробует не упоминать о белой коже Снежинки и о не совсем обычном разрезе глаз у Лайлак.
   Девушка-член вернулась и не закрыла за собой дверь. Они вошли в большой кабинет. Худой седеющий член лет пятидесяти с лишним - Иисус ХЛ - сидел за большим неубранным столом. Он кивнул докторам, когда они подошли поближе, и рассеянно посмотрел на Чипа. Он махнул рукой в сторону стула, стоящего с другой стороны стола, напротив. Чип сел на этот стул.
   Женщина-врач подала Иисусу ХЛ отчет.
   - Мне кажется, здесь что-то не так, - сказала она. - Я боюсь, что он симулирует.
   - Но энцимологический анализ показывает обратное, - произнес второй врач.
   Иисус ХЛ откинулся на спинку своего кресла и внимательно изучил отчет. Врачи стояли по бокам его кресла, глядя на него. Чип пытался выглядеть любопытным, но не озабоченным.
   Он на секунду взглянул на Иисуса ХЛ и стал смотреть на стол.
   На столе были навалены и разбросаны всякие бумаги, они лежали даже на старомодном телекомпе в потертом футляре.
   Питьевой контейнер с ручками и линейками стоял рядом с окантованным снимком Иисуса ДХ, моложе, чем сейчас, улыбающегося на фоне здания УниКомпа. Еще на столе были два сувенирных пресс-папье, одно необычной квадратной формы, из КИТ 61332, и круглое из АРГ 20400; пресс-папье лежали просто так, не на бумаге.
   Иисус открепил отчет от жесткой дощечки, на которой писали врачи, перевернул и прочел обратную сторону листа.
   - Что бы я сделала, Иисус, - сказала женщина-врач, - оставила бы его здесь на ночь и некоторые тесты повторила бы завтра.
   - Зря потратим... - начал мужчина.
   - Или еще лучше, - продолжала женщина, громче, - расспросим его сейчас под ЛП.
   - Зря потратим время и ресурсы, - сказал мужчина.
   - Мы кто, врачи или анализаторы эффективности? - резко спросила женщина.
   - Иисус ХЛ положил дощечку с отчетом и посмотрел на Чипа.
   Он встал с кресла и обошел стол, врачи поспешно отступили, чтобы дать ему пройти. Он подошел к Чипу и стал прямо напротив его стула, высокий и худой, в запятнанном чем-то комбинезоне с красным крестом.
   Он снял руки Чипа с подлокотников кресла, повернул их ладонями вверх, ладони заблестели от пота.
   Он отпустил его руку, а запястье другой задержал в своей, щупая пульс. Чип, заставил себя взглянуть вверх, рассеянно.
   Иисус ХЛ секунду смотрел на него вопросительно, и затем заподозрил - нет, он все знал - и презрительно улыбнулся от своего знания. Чип почувствовал себя упавшим, поверженным.
   Иисус ХЛ взял Чипа за подбородок, наклонился и вблизи посмотрел ему в глаза.
   - Открой глаза как можно шире, - сказал он. Это был голос Кинга. Чип вытаращил глаза.
   - Вот так, - продолжал он. - Смотри на меня так, как будто я сказал что-то шокирующее, - это был голос Кинга, вне всякого сомнения. Рот у Чипа открылся. - Не разговаривай, пожалуйста, - сказал Кинг-Иисус ХЛ, больно повернув Чипу челюсть. Он внимательно смотрел в глаза Чипу, поворачивая его голову вправо и влево, затем он отпустил подбородок Чипа и отступил. Он обошел стол и снова сел. Он взял отчет, взглянул на него и протянул его женщине-врачу, улыбаясь. Ты ошибаешься, Анна, - сказал он. - Можешь успокоиться. Я видел много симулирующих членов, этот не притворяется. Я благодарю тебя, тем не менее, за твою озабоченность. - Мужчине он сказал:
   - Она права, Иисус, мы не должны быть анализаторами эффективности. Там, где затронуто здоровье члена. Семья может себе позволить потратить немного больше времени и ресурсов. Да и что такое, в конечном итоге, Семья, если не сумма всех ее членов?
   - Спасибо, Иисус, - сказал женщина, улыбаясь, - я рада, что я ошиблась.
   - Дайте эту информацию Уни, - сказал Кинг, поворачиваясь и глядя на Чипа, - чтобы нашего брата с этого момента правильно лечили.
   - Да, немедленно, - женщина поманила Чипа. Он поднялся со стула.
   Они вышли из кабинета. В дверях Чип обернулся.
   - Спасибо, - сказал он.
   Кинг взглянул на него из-за своего заваленного стола - только взглянул, без улыбки, без тени дружелюбия.
   - Спасибо У ни, - сказал он.
   Меньше, чем через минуту после того, как Чип вернулся в свою комнату, позвонил Боб.
   - Я только что получил послание из Центрального Медицентра, - сказал он. Твои лечения были чуть-чуть не в норме, но с этого момента они будут абсолютно правильными.
   - Хорошо, - сказал Чип.
   - Это смятение и усталость, которые ты ощущал, постепенно уйдут в течение одной недели или около того, и ты станешь таким, как раньше.
   - Надеюсь.
   - Станешь. Послушай, хочешь, я завтра тебя вызову, или подождем до следующего вторника?
   - Можно до вторника.
   - Замечательно, - сказал Боб. Он ухмыльнулся. - Знаешь, - сказал он, - ты уже выглядишь лучше.
   - Мне уже стало чуть лучше, - ответил Чип.
   ГЛАВА ТРЕТЬЯ Каждый день он чувствовал себя чуть лучше, чуть более проснувшимся и ясным, чуть более уверенным, что болезнь - это то, что с ним было раньше, а здоровье - то, к чему он идет.
   К пятнице - на третий день после обследования - он чувствовал себя так, как обычно в день перед лечением. Но последний раз его лечили только неделю назад, три недели, и даже больше, лежали перед ним, просторные и неисследованные, только потом подойдет новое лечение. Сбой ритма сработал, Боб был одурачен, и лечение уменьшено. А следующее лечение, по результатам обследования, будет уменьшено еще больше.
   Какие необыкновенные чувства он будет испытывать через пять или шесть недель?
   Вечером в ту пятницу, через несколько минут после последнего сигнала, в комнату Чипа вошла Снежинка.
   - Не обращай на меня внимания, - сказала она, снимая свой комбинезон. - Я просто кладу записку в футляр твоей зубной щетки.
   Она легла к нему в постель и помогла ему снять пижаму. Ее тело под его руками и губами было мягким, гибким и более возбужденным, чем тело Мир СК или чье-либо другое; и его собственное тело, когда она гладила, целовала и лизала его, отвечало более резкой дрожью, чем когда-либо раньше, и напряженнее было желание. Он вошел в нее - глубоко, удобно вошел - и довел бы их обоих немедленно до оргазма, но она задержала его, остановила, заставила выйти и снова войти, приняв странное, но удобное положение, а потом - другое.
   Минут двадцать или даже больше они работали и экспериментировали вместе, стараясь насколько это возможно, не шуметь, из-за членов за стеной и на этаж ниже.
   Когда они закончили и распались, она спросила:
   - Ну?
   - Ну, это был высший класс. Но, честно говоря, из того, что ты рассказывала, я ожидал даже большего.
   - Терпение, брат, - сказала она, - ты все еще инвалид.
   Придет время, и на эту ночь ты будешь смотреть так, как будто мы только пожали друг другу руки.
   Он рассмеялся.
   - Ш-ш!
   Он обнял ее и поцеловал.
   - Что написано, - спросил он, - в этой записке, что ты положила мне в футляр от щетки?
   - В воскресенье в одиннадцать вечера, в то же время и на том же месте.
   - Но без бинтов.
   - Без бинтов, - сказала она.
   Он увидит их всех, Лайлак и остальных.
   - Я как раз гадал, где будет следующая встреча, - сказал он.
   - Я слышала, что ты просвистел через этот второй этап, как ракета.
   - Проковылял через него, ты хочешь сказать. Я бы ни за что не проскочил, если бы не... - знает ли она, кто такой Кинг? Правильно ли говорить о нем?
   - Если бы ни что?
   - Если бы не Кинг и Лайлак, - сказал он. - Они пришли сюда накануне ночью и подготовили меня.
   - Ну, конечно, - сказала она, - никто из нас не проскочил бы, если бы не капсулы и все остальное.
   - Интересно, где они их достали.
   - Я думаю, кто-то из них работает в медицентре.
   - Д-да, наверное, тогда понятно, - сказал Чип. Она не знала. Или знала, но не знала, что он знает. Неожиданно он почувствовал раздражение от того, что надо быть осторожным, что эта необходимость возникла между ними.
   Она села в кровати.
   - Послушай, - сказала она, - мне неприятно это говорить, но не забудь завтра сделать все как обычно с твоей подружкой.
   Завтра ночью.
   - У нее появился кто-то другой, - ответил он, - ты моя подружка.
   - Нет, - сказала она, - по крайней мере, не в субботу ночью. Наши советчики будут ломать себе голову, почему мы выбрали себе кого-то из другого дома. У меня есть замечательный абсолютно нормальный Боб из другого конца холла, а у тебя - замечательная нормальная Йин или Мария. Но если ты дашь ей больше, чем один раз и быстро, я сверну тебе шею.
   - Завтра ночью я ей и этого дать не смогу.
   - Все в порядке, - сказала она, - ты еще считаешься выздоравливающим, она строго посмотрела на него, - в самом деле, - добавила она, - ты должен помнить, чтобы не становиться слишком страстным ни с кем, только со мной. И носить довольную улыбочку между первым и последним сигналом. И работать как следует над своим поручением, но только не перебарщивать.
   Надо так же притворяться, когда получаешь ослабленные лечения, как и тогда, когда только хочешь этого добиться, - она снова легла на спину рядом с ним и обняла себя его рукой. - Драка, - сказала она, - сейчас я тебе дам что-то для курения.
   - Это в самом деле так приятно?
   - Мм, хммм. Особенно в такие моменты, как этот.
   - Мне придется попробовать.
   Они лежали, разговаривая и лаская друг друга, еще какое-то время, а затем Снежинка попыталась раскрутить его еще раз:
   - Кто не пытается, тот не выигрывает, - сказала она, но все, что она делала, не возымело эффекта. Она ушла около двенадцати. - В воскресенье в одиннадцать, - сказала она от двери, - Поздравляю.
   В субботу вечером Чип познакомился в нижнем холле с членом по имени Мария КК, друга которой перевели в Кан за несколько дней до этого. В месте обозначения года рождения на ее браслете стояло 38, таким образом, ей было двадцать четыре года.
   Они пошли на традиционные пения перед Марксовым Рождеством в Парк Равенства. Пока они сидели, ожидая, когда амфитеатр весь заполнится, Чип рассматривал ее вблизи. Подбородок у нее был острый, но в остальном она была как все: смуглая кожа, чуть приподнятые вверх уголки глаз, коротко стриженные черные волосы, желтый комбинезон на изящной худой фигуре. Ноготь на одном из пальцев ноги был необычного цвета, сине-фиолетовый. Она сидела, улыбаясь, глядя на противоположный скат амфитеатра.
   - Откуда ты? - спросил Чип.
   - Из Рос, - ответила она.
   - Какая у тебя классификация?
   - Один - сорок Б. Техник-офтальмолог.
   - Что ты делаешь? Она повернулась к нему:
   - Я ставлю контактные линзы, - ответила она, - в детском отделении.
   - Тебе это нравится?
   - Конечно, - она посмотрела на него несколько растерянно, - Почему ты меня так много спрашиваешь? - спросила она. - И почему ты так на меня смотришь как будто никогда раньше не видел члена?
   - Я раньше не видел тебя, - ответил Чип. - Я хочу узнать тебя.
   - Я ничуть не отличаюсь от других членов, - сказала она. - Во мне нет ничего необычного.
   - У тебя подбородок чуть острее, чем обычно.
   Она отпрянула, чувствуя себя задетой и сконфуженной.
   - Я не хотел тебя обидеть, - сказал Чип, - я просто хотел сказать, что в тебе есть что-то необычное, даже если это и не так важно.