Левин Айра. Этот идеальный день

   Чип широко раскрыл глаза на нее.
   - Парфюм! - сказал он, хлопнув по раскрытой книге перед ним. - Я думал, это он ей какой-то гермицид положил в ванну.
   Конечно! - он зашарил в списках слов, схватил ручку, зачеркнул одно слово и написал другое. - Дурак, - сказал он. - "Парфюм" значит "духи" <Духи: рerfume (англ.) - раrfum (фр.)>. Аромат цветов в жидкой форме. Как он это сделал?
   - Не обвиняй его в том, что он нас обманывал.
   - Хорошо, не буду, - он положил ручку.
   - Все, что у нас есть, - продолжала она, - есть благодаря ему.
   - Да что у нас есть? - сказал Чип. - Ничего - если только мы не используем это, чтобы достичь большего. А он, похоже, не хочет, чтобы мы пытались это сделать.
   - Он более рассудительный, чем мы. Чип смотрел на нее с расстояния в несколько метров, она наклонилась перед кучей реликвий.
   - Что бы ты сделала, - спросил он, - если бы мы как-нибудь обнаружили, что город неизлечимых существует? Ее глаза остановились на его глазах.
   - Я бы пробралась туда, - сказала она.
   - И питалась растениями и животными?
   - Если необходимо, - она взглянула на книгу, потянулась к ней. - Виктор и Каролина, кажется, были очень довольны.
   Он улыбнулся и сказал:
   - Ты настоящая до-Объединенческая женщина, правда? Она не ответила.
   - Можно мне посмотреть на твои груди? - спросил он.
   - Зачем?
   - Мне просто интересно.
   Она расстегнула верхнюю часть комбинезона и раздвинула его. Ее груди были розово-коричневыми мягкими на вид конусами, которые шевелились от ее дыхания, прямые сверху и закругленные снизу. Их верхушки, тупые и розовые, казалось, сжимались и темнели все больше и больше, пока Чип смотрел на них. Он почувствовал странное возбуждение, как будто от ласки.
   - Они очень милые, - сказал он.
   - Я знаю, что милые, - сказала Лайлак, застегивая комбинезон и запирая застежку. - Я еще и этим обязана Кингу.
   Я думала, что я самый уродливый член из всей Семьи.
   - Ты?
   - Пока он меня не убедил, что это не так.
   - Хорошо, - сказал Чип, - ты очень многим обязана Кингу.
   Все мы ему многим обязаны. Зачем ты пришла ко мне?
   - Я тебе уже сказал а, - ответила она. - Учить язык.
   - Ерунда, - сказал Чип, вставая. - Ты хочешь, чтобы я начал искать места, которыми Семья не пользуется, чтобы удостовериться, что твой "город" существует. Потому что я это сделаю, а он нет, потому что я не "рассудительный" и не старый, и не довольствуюсь подшучиванием над телевизором.
   Она направилась к двери, но он поймал ее за плечо и развернул к себе лицом.
   - Постой! - сказал он. Она с испугом посмотрела на него, он взял ее за подбородок и поцеловал в губы, схватил ее голову обеими руками и толкнулся языком в ее сжатые зубы.
   Она уперлась руками ему в грудь и мотнула головой. Он подумал, что она перестанет сопротивляться, сдастся и примет поцелуй, но ошибся, она продолжала бороться с нарастающим напором, и, наконец, он отпустил ее, и она, оттолкнувшись от него, отскочила.
   - Это - это ужасно! - сказала она. - Принуждать меня!
   Это... со мной так никогда не обращались!
   - Я люблю тебя, - сказал он.
   - Посмотри на меня, я дрожу, - сказала она. - Веи Ли Чун, это так ты любишь, становишься животным? Это ужасно!
   - Человеком, - сказал он, - как ты.
   - Нет, - сказала она. - Я не могу никого обидеть, схватить так кого-нибудь! - она потрогала себя за подбородок и пошевелила нижней челюстью.
   - А как, по-твоему, целуют неизлечимые? - спросил он.
   - Как люди, а не как животные.
   - Извини, - сказал он. - Я люблю тебя.
   - Хорошо, - сказала она, - я тебя тоже люблю - так, как я люблю Леопарда и Снежинку, и Спэрроу.
   - Я не это имею в виду.
   - А я это имею в виду, - сказала она, глядя на него. Она пошла к двери. Не делай этого больше. Это ужасно!
   - Возьмешь списки?
   Она посмотрела так, будто собиралась сказать "нет", остановилась и сказала:
   - Да. Я за этим и пришла.
   Он повернулся, собрал со стола списки, сложил их вместе, потом вынул "Ре re Goriot" <Отец Гори о (фр.)> из стопки книг. Она подошла, и он отдал ей все.
   - Я не хотел тебя обидеть, - сказал он.
   - Все в порядке, - сказала она. - Только не делай этого больше.
   - Я буду искать места, которые Семья не использует, - сказал он, - я просмотрю все карты в МСД и выясню, есть ли...
   - Я это делала, - сказала она.
   - Внимательно?
   - Так внимательно, как только могла.
   - Я снова это сделаю, - сказал он. - Это единственное, с чего можно начать. Миллиметр за миллиметром.
   - Хорошо, - сказала она.
   - Подожди секунду, я тоже ухожу.
   Она подождала, пока он убрал курительные принадлежности и привел комнату в надлежащий вид, и затем они вместе вышли, прошли через выставочный зал и спустились по эскалатору.
   - Город неизлечимых, - сказал он.
   - Это возможно, - сказала она.
   - В любом случае, его стоит поискать, - сказал он. Они вышли на тротуар.
   - В какую тебе сторону? - спросил он.
   - На запад, - ответила она.
   - Я пройду с тобой несколько кварталов.
   - Нет, - сказала она. - Правда, чем дольше ты на улице, тем больше опасность, что кто-нибудь увидит, как ты не трогаешь сканеры.
   - Я касаюсь рамки сканера, а в этот момент загораживаю его собой. Очень ловко.
   - Нет, - сказала она. - Пожалуйста, иди своей дорогой.
   - Хорошо, - сказал он. - Спокойной ночи.
   - Спокойной ночи.
   Он положил руку ей на плечо и поцеловал в щеку.
   Она не отстранилась, она была напряжена и чего-то ждала под его рукой.
   Он поцеловал ее в губы. Они были мягкие и теплые, слегка разжатые; она повернулась и пошла.
   - Лайлак! - позвал он и пошел за ней. Она обернулась и сказала:
   - Нет. Пожалуйста, Чип, иди!
   Он стоял в нерешительности. Вдалеке показался какой-то член, направляющийся в их сторону.
   Он смотрел, как она идет, ненавидя ее, любя ее.
   Глава 5
   Вечер за вечером он быстро (но не слишком быстро) съедал свой ужин, а потом ехал в Музей Семейных Достижений и изучал множество светящихся карт высотой от пола до потолка, до закрытия музея в десять перед началом вечернего телевизора.
   Однажды ночью он пришел в музей после последнего сигнала - шел пешком полтора часа, - но обнаружил, что карты невозможно рассмотреть при свете фонарика, их обозначения терялись в отблесках, а он не рискнул включить их внутреннюю подсветку, как ему показалось, она была связана с освещением всего зала, а это бы означало такой скачок потребления энергии, который Уни мог бы заметить. Однажды в воскресенье он взял с собой Марию КК, отослал ее смотреть выставку "Вселенная завтрашнего дня" и три часа кряду изучал карты.
   Он ничего не нашел: ни острова без города или промышленного предприятия, ни горной вершины, на которой не было бы центра космических исследований или климатономии, ни одного квадратного километра суши - или океанского дна, в крайнем случае - который бы не возделывался, на котором не было бы шахт или фабрик, или домов, или аэропортов, или. парков восьмимиллиардной Семьи. Начертанные золотом слова над входом в отдел карт - "Земля - наше наследие, мы используем ее мудро и рационально" - казались правдой, настолько правдой, что даже чуть-чуть места не оставалось для хотя бы минимального общества вне Семьи.
   Леопард умер, и Спэрроу пела песни. Кинг сидел молча, дергая рычаги какой-то до-Объединенческой машины, а Снежинка хотела больше секса.
   Чип сказал Лайлак:
   - Ничего. Совсем ничего.
   - Но ведь этих маленьких колоний должно было быть поначалу тысячи, сказала она. - Хотя одна из них должна была выжить.
   - Тогда это пять членов где-нибудь в пещере, - ответил Чип.
   - Пожалуйста, ищи дальше, - сказала она. - Ты не мог проверить все острова.
   Он думал об этом в темноте, сидя в автомобиле двадцатого века, держась за рулевое колесо и двигая разными ручками и рычагами; и чем больше он думал об этом, тем менее вероятным казалось существование города или даже колонии неизлечимых. Даже если он и проглядел какую-то область на карте, может ли существовать колония без того, чтобы Уни о ней не знал? Люди оставляют следы своего существования; тысяча людей, даже сотня, поднимет температуру воздуха в районе своего обитания, загрязнит реки и ручьи своими отходами, и воздух, возможно, тоже загрязнит своими примитивными кострами. Суша и море вокруг будут полны следов их присутствия в сотне форм, возможных для обнаружения.
   Так что Уни давно должен был узнать о существовании такого города, а узнав об этом - что бы он сделал? Отправил бы туда докторов и советчиков, и переносные лечебные блоки, "вылечил" бы неизлечимых и превратил их в "здоровых" членов.
   Если только, конечно, они не защитили себя... Их предки оставили Семью вскоре после Объединения, когда лечения были добровольными, или чуть позже, когда они были уже обязательными, но не столь эффективны, как сейчас; конечно, некоторые из тех неизлечимых должны были защищать свой уход силой, смертоносным оружием. Не передали ли они навыки борьбы и оружие следующим поколениям? Что может сделать Уни сегодня, в 162 году, против вооруженного, готового защищать себя общества, когда Семья не вооружена и полностью лишена чувства агрессии? Что мог он сделать пять или шесть лет назад, выявив признаки существования такого общества? Позволить ему существовать и дальше? Оставить его жителей с их "болезнями", оставить им эти несколько квадратных километров мира? Распылить над городом ЛПК? Но если оружие этого города может сбивать самолеты? Мог ли Уни решить своими стальными блоками, что цена "лечения" несоизмерима с его пользой?
   До лечения Чипу оставалось два дня, и его разум был так активен, как никогда. Чип надеялся, что разум станет еще активнее. Он чувствовал, что существует что-то еще, о чем он не; подумал, где-то сразу за границей его осознания.
   Если Уни позволит городу быть и не станет жертвовать членами, временем и техникой для "помощи", тогда что? Тогда есть что-то, следующий шаг мысли, который надо сделать, шаг, который вытекает из предыдущего.
   Он позвонил в медицентр в четверг, за день до лечения, и пожаловался на зубную боль. Ему предложили придти утром в пятницу, но Чип сказал, что в субботу он и так придет, потому что у него лечение в этот день утром, и нельзя ли ему поймать сразу двух зайцев? Это не очень сильная боль, так, небольшой зуд.
   Чипу назначили придти в субботу утром, в 8.15. Тогда он позвонил Бобу РО и сказал ему, что у него визит в зубной кабинет в субботу утром в 8.15. Не считает ли он, что будет хорошо провести тогда же и лечение? Поймать сразу двух зайцев.
   - Я думаю, да, - сказал Боб РО. - Не отключайся, - и включил свой телекомп. - Ты Ли РМ...
   - ...Тридцать пять М 4419.
   - Правильно, - сказал Боб, набирая что-то на клавиатуре.
   Чип сидел с рассеянным видом.
   - В субботу утром в 8.05, - сказал Боб.
   - Замечательно, - сказал Чип. - Спасибо.
   - Спасибо Уни, - ответил Боб.
   И таким образом, у Чипа оказалось между лечениями на один день больше, чем когда бы то ни было.
   Вечером в тот четверг шел дождь, и Чип сидел у себя в комнате. Он сел за стол, положил голову на руки, подперев подбородок кулаками, и принялся думать, жалея, что он не в музее и ему нельзя курить.
   Если город неизлечимых существует, и Уни об этом знает, и оставляет его в покое из-за его вооруженных защитников, то... то...
   То Уни не будет сообщать об этом Семье, чтобы не беспокоить ее и никоим образом не дразнить - и заложит не правильную информацию в картографическое оборудование.
   Конечно же! Как могли неиспользуемые площади, если они есть, появиться на красивых картах Семьи?! "А посмотри сюда, Папа, - воскликнет ребенок, который увидит такую карту. - Почему мы не Используем Наше Наследие. Мудро и Рационально?"
   И Папа отвечает: "Да, это странно..." Так что этот город неизлечимых назовут каким-нибудь ИНД 99999 или "Огромная Фабрика Настольных Ламп", и никому не позволят подойти к нему на пять километров. Если это остров, то его вообще нет на карте: его закроет голубой океан.
   Так что, рассматривать карты совершенно бесполезно.
   Города неизлечимых могут быть тут, там, повсюду. Или - их вообще нет. Карты ничего не доказывают и не опровергают.
   Быть может, это великое откровение, к которому он подготовил свой мозг то, что это разглядывание карт было глупостью с самого начала? Что город вообще никак невозможно обнаружить, кроме как, разве что, исходить пешком всю Землю?
   Бить Лайлак, с ее сумасшедшими идеями!
   Нет, не Лайлак.
   Бить Уни.
   Полчаса Чип занимался разрешением задачи - как можно отыскать теоретически возможный город в мире, где свободно путешествовать невозможно? - но потом бросил и лег спать.
   Тут он вдруг начал думать о Лайлак, о поцелуе, который она не приняла, и о поцелуе, который она разрешила, и о странном подъеме, который он испытал, когда она показала ему свои нежные выступающие груди...
   В пятницу он нервничал и был на грани срыва. Вести себя нормально было непереносимо тяжело. Чипу приходилось сдерживаться весь день в Центре, и во время обеда, телевизора и собрания фотокружка. После последнего сигнала он пошел в соседнее здание, где жила Снежинка - "Ой, - сказала она, - я завтра, наверное, вообще с места сдвинуться не смогу", - а потом в Музей До-Объединения. Он кружил по залам с фонариком, неспособный отбросить свою мысль. Город может существовать, он даже может оказаться где-то рядом. Чип мельком взглянул на витрину с деньгами и на заключенного в камере ("нас двое, брат"), на замки и на камеры для плоских фотоснимков.
   Было одно решение вопроса, которое казалось Чипу возможным, но для этого нужно было вовлечь в группу еще с десяток членов. Каждый из них смог бы тогда проверить карты, которые изображали немногие знакомые ему места. Сам он, например, мог бы проверить все генетические лаборатории и исследовательские центры, и те города, которые он видел или о которых рассказывали другие члены. Лайлак могла бы проверить центры советчиков и другие города... Но это займет целую вечность, и понадобится целая армия недолеченных членов. Он уже слышал, как Кинг злится.
   Он взглянул на карту 1951 года, и поразился, как всегда, странным названиям и частой сети границ. Тем не менее члены могли ездить куда хотели, в большей или меньшей степени!
   Тонкие тени в местах прохождения линий координатной сетки двигались по карте, вслед за движениями фонарика Чипа. Если бы не движущийся фонарик, синие прямоугольники были бы абсолютно...
   Синие прямоугольники...
   Если это остров, то его вообще не покажут на карте: его закроет голубой океан.
   И на до-Объединенческих картах тоже.
   Чип не позволил себе разволноваться. Он медленно водил фонариком перед покрытой стеклом картой и считал места, где образовывались тонкие движущиеся тени. Таких мест было восемь - все на голубом фоне, в тех местах, где океан; места эти были равномерно расположены. Пять таких заплат покрывали всего один сектор координатной сетки, а три - по два сектора координат. Одна из синих прямоугольных заплат была совсем рядом с Инд, в "Бенгальском заливе" - Заливе Стабильности.
   Чип положил фонарик на окантовку витрины и взялся обеими руками за края тяжелой рамы карты. Он приподнял ее, снял с крючка, опустил на пол, прислонил застекленной стороной к своему колену и снова взял фонарик.
   Рама была старая, но серая бумага, заклеивающая ее сзади, казалась сравнительно новой. В нижней части этой бумаги были напечатаны буквы ЕВ.
   Чип взял карту за проволоку на ее задней стороне и пронес ее через зал, вниз по эскалатору, через зал второго этажа и внес в запасник, где они всегда собирались. Включил свет, затем поднес карту к столу и осторожно положил на него стеклом вниз.
   Ногтем он оторвал туго натянутую бумагу от нижней части рамы и с боков, протащил бумагу под проволоку и отогнул вверх, так, чтобы она не падала. В раме лежала белая картонка, плотно прибитая по краям маленькими гвоздиками.
   Чип порылся в коробках с небольшими реликвиями, пока не нашел плоскогубцы, ржавые и с желтой наклейкой на одной из ручек. Плоскогубцами он вытащил гвоздики из рамы и вынул картонку, а потом еще одну, которая лежала под ней.
   Обратная сторона карты была покрыта коричневыми разводами, но не повреждена, без дыр, которые могли бы оправдать заплаты. Читалась бледная коричневая надпись:
   "Виндэм, МУЗ-2161" - какой-то ранний музейный номер.
   Чип взялся за края карты и приподнял ее со стекла, перевернул и поднял над головой, против белого света с потолка. На местах всех заплат просвечивали острова: вот тут большой, "Мадагаскар", здесь группа маленьких, "Азорские".
   Под заплатой в Заливе Стабильности оказалась гряда из четырех маленьких островов, "Андаманские острова". Чип не помнил никаких из этих найденных под заплатами островов на картах в МСД.
   Он положил карту обратно в раму, лицевой стороной вверх, оперся руками о стол и принялся смотреть на нее, усмехнулся ее до-Объединенчески странному виду, ее восьми почти невидимым прямоугольникам. "Ну, Лайлак! - подумал он. Подожди, я тебе скажу!"
   Положив верхнюю часть рамы на стопку книг и поставив под картой стоймя свой фонарик, Чип набросал на листе бумаги четыре маленьких "Андаманских острова" и линию берега "Бенгальского залива". Он скопировал названия и местоположение других островов и списал масштаб карты, был, скорее, в "милях", чем в километрах.
   Пара островов средней величины, "Фолклендские острова", были недалеко от побережья Арг ("Аргентины") напротив "Санта-Клаус", который, похоже, был городом АРГ 20400. Что-то зашевелилось в памяти Чипа, когда он сделал это сопоставление, но что - он не мог вспомнить.
   Он измерил Андаманские острова: три, расположенные близко друг к другу, были общей протяженностью около ста двадцати миль - что-то около двухсот километров, если Чип правильно помнил, но достаточно для нескольких городов! Самый близкий путь к этим островам лежал с другой стороны Залива Стабильности, из МОР 77122, если он и Лайлак (и Кинг?
   Снежинка? Спэрроу?) когда-нибудь попадут туда. Если попадут?
   Конечно, попадут, теперь, когда он нашел острова. Уж как-нибудь они доберутся дотуда, должны.
   Он перевернул карту в раме лицом вниз, положил обратно картонки и вдавил гвоздики обратно в отверстия - ручкой плоскогубцев, гадая, пока он производил все эти действия, почему АРГ 20400 и "Фолклендские острова" засели у него в памяти.
   Он просунул бумажный задник карты обратно под проволоку - в воскресенье вечером он принесет клейкую ленту и заделает получше - и отнес карту обратно на третий этаж. Он повесил карту обратно на крючок и убедился, что оторванный задник не виден со стороны.
   АРГ 20400... Недавно по телевизору показывали новую шахту для добычи цинка, которую пробивают там, может быть поэтому то место показалось ему важным? Он, конечно, никогда там не бывал...
   Чип спустился на первый этаж и взял три табачных листа из-за бака с горячей водой. Принес их наверх в запасник, вынул из коробки свои курительные принадлежности, сел за стол и начал резать листья.
   Могла ли быть какая-нибудь другая причина, почему острова заклеили и убрали с карт? И кто их заклеивал?
   Хватит. Он устал думать. Чип расслабился - его мысль обратилась к сияющему лезвию ножа, к Хаш и Спэрроу - как они сидели и резали табак, в первый раз, когда он их увидел. Он спросил Хаш, откуда взялись семена табака, и она ответила, что были у Кинга.
   И тут он вспомнил, где видел АРГ 20400 - только номер, не сам город.
   Два члена в комбинезонах с красным крестом вели в Главный Медицентр кричащую женщину в рваном комбинезоне, поддерживая эту женщину с обеих сторон. Они держали ее за руки, и, казалось, разговаривали с ней, но она продолжала кричать - короткими резкими одинаковыми вскриками, которые отражались эхом от стен, а потом еще раз, дальше в ночь.
   Женщина кричала, и стены и ночь кричали с ней.
   Чип подождал, пока женщина и сопровождающие ее зашли в здание, подождал еще, пока приглушенные крики, удаляясь, не затихли, а потом пересек тротуар и вошел. Он схватился за входной сканер, будто пошатнувшись, стукнул браслетом под металлической табличкой и медленно, и нормально пошел к скользящему вверх эскалатору. Он встал на него и поехал, держась за поручень. Где-то в глубине здания женщина все еще кричала, но потом перестала.
   Второй этаж был освещен. Проходящий через холл член со стаканами на подносе, кивнул ему. Чип кивнул в ответ.
   Третий и четвертый этаж тоже были освещены, но эскалатор на пятый этаж был неподвижен и уходил в темноту. Чип пошел вверх по ступенькам на пятый этаж, а потом на шестой.
   Он прошел, освещая себе путь фонариком, по коридору шестого этажа - теперь уже быстро, - мимо дверей, в которые он заходил тогда вместе с двумя врачами, - женщиной, что называла его "младший брат", и мужчиной со шрамом на щеке, который за ним наблюдал. Он дошел до конца коридора, осветил фонариком дверь с табличкой 600А и "Главный Врач Отделения химиотерапии".
   Он прошел через приемную в кабинет Кинга. Большой стол был не в таком беспорядке, как тогда: потертый телекомп, стопка папок, контейнер с ручками и два пресс-папье, необычное квадратное и обычное круглое. Он поднял круглое АРГ 20400 было написано на нем - и секунду подержал его холодную покрытую металлом тяжесть на ладони. Потом положил его обратно, рядом с фотографией молодого Кинга, улыбающегося на фоне здания УниКомпа.
   Чип зашел за стол, выдвинул центральный ящик и стал рыться в нем, пока не нашел список персонала отдела в пластиковой обложке. Он пробежал глазами колонку Иисусов, и в середине нашел Иисуса ХЛ 09Е 6290. Его классификация была 080 А, место жительства - Г 35, комната 1744.
   Он секунду помедлил перед дверью, поняв неожиданно, что Лайлак может быть сейчас там, спит рядом с Кингом под его распростертой властной рукой. "Хорошо! - подумал он. - Пусть она все услышит в первую очередь!" Он открыл дверь, вошел и закрыл дверь за собой. Он направил фонарик в сторону кровати и зажег его.
   Кинг был один, он спал, обняв руками свою седую голову.
   Чип был рад и разочарован одновременно. Однако, рад все-таки больше. Он все скажет ей потом, подойдет к ней с торжеством, и расскажет все, что он узнал.
   Он включил свет, выключил фонарик и положил его в карман.
   - Кинг, - позвал он.
   Голова и руки в пижамных рукавах не пошевелились.
   - Кинг, - позвал Чип еще раз и подошел к кровати. - Проснись, Иисус ХЛ, добавил он.
   Кинг повернулся на спину и прикрыл глаза рукой. Пальцы на руке раздвинулись, и между ними блеснул глаз.
   - Я хочу поговорить с тобой, - сказал Чип.
   - Что ты здесь делаешь? - спросил Кинг, - Который час? Чип бросил взгляд на часы:
   - Четыре пятьдесят. Кинг сел, протирая глаза.
   - Какая драка тут происходит? - спросил он. - Что ты здесь делаешь?
   Чип взял стул от стола, придвинул его к кровати и сел. В комнате было неубрано, из мусоропровода торчал комбинезон, пятна от чая на полу.
   Кинг кашлянул в кулак, потом еще раз. Он, не отнимая кулак от рта, смотрел на Чипа покрасневшими глазами; растрепанные волосы прядями прилипли к голове.
   - Я хочу знать, как там на Фолклендских островах, - сказал Чип. Кинг опустил голову.
   - На каких островах? - спросил он.
   - Фолклендских, - ответил Чип. - На тех самых, с которых у тебя семена табака. И духи, которые ты подарил Лайлак.
   - Я сделал духи, - сказал Кинг.
   - А семена табака? Тоже сделал?
   - Мне их дал один человек, - сказал Кинг.
   - В АРГ 20400?
   Помедлив мгновение, Кинг кивнул.
   - Где он их достал?
   - Я не знаю.
   - Ты не спросил?
   - Нет, - сказал Кинг, - не спросил. Почему бы тебе не вернуться сейчас туда, где ты должен быть? Можно поговорить об этом завтра вечером.
   - Я не пойду сейчас никуда, - сказал Чип. - Я буду здесь, пока я не услышу правду. У меня лечение в 8.05. Если я не приду на него вовремя, все кончится я, ты, группа. Ты перестанешь быть королем.
   - Ты, братоненавистник, - сказал Кинг, - убирайся отсюда.
   - Я не уйду, - ответил Чип.
   - Я сказал тебе правду.
   - Я не верю.
   - Тогда иди сам себя бить, - сказал Кинг и повернулся на живот. Чип остался на месте. Он смотрел на Кинга и ждал.
   Через несколько минут Кинг повернулся к нему лицом, сел. Откинул одеяло и поставил босые ноги на пол. Обеими руками он потер колени.
   - Американуева, - сказал он, - а не Фолклендские. Они приплывают на берег и торгуют. Твари с волосатыми лицами, в грубой материи и в коже, - он взглянул на Чипа. - Болезненные отвратительные дикари, которые говорят так, что с трудом можно понять.
   - Они существуют, они выжили.
   - Это все, что они сделали. Их руки как деревянные от работы. Они воруют друг у друга и голодают.
   - Но они не вернулись в Семью.
   - Они бы снова убежали, если бы вернулись, - сказал Кинг. - У них до сих пор есть религия. И они пьют алкоголь.
   - Сколько они живут? - спросил Чип. Кинг промолчал.
   - Больше шестидесяти двух? - спросил Чип. Глаза Кинга холодно сощурились.
   - Чего такого волшебного в жизни, - сказал он, - что ее нужно продлевать вечно? Чего такого прекрасного в жизни тут или там, что шестидесяти двух лет не достаточно - взамен постоянных драк? Да, они живут больше шестидесяти двух. Один из них заявил, что ему восемьдесят, и, взглянув на него, я поверил. Но они умирают и моложе, в тридцать лет, даже после двадцати - от работы, от отвратительной еды и защищая свои деньги.
   - Это только одна группа островов, - сказал Чип, - а есть еще семь других.
   - Они все должны быть такими же, - сказал Кинг.
   - Откуда ты знаешь?
   - А как они могут быть другими? - спросил Кинг. - Христос и Веи, если бы я думал, что хотя бы получеловеческое существование возможно, я бы что-нибудь сказал!
   - Ты все равно должен был что-нибудь сказать, - возразил Чип. - Острова есть прямо здесь, в Заливе Стабильности.