Страница:
«Значит, теперь у меня есть приемная бабушка?» — подумал было Джетри, но решил, что это уж слишком близко к полной чуши.
— Так кому, как не ей, — добавила Гэйнор, продолжив мысль Вил Тора, — навести на вас лоск?
«Значит, у меня есть приемная бабушка». Он вздохнул и хмуро уставился в свою тарелку.
— Ну, не надо так огорчаться! — укоризненно сказал Вил Тор. — Ириквэй — чудесная планета, а о садах Тарниа ходят легенды. Вам там будет просто отлично, Джетри.
Он прикусил губу, напоминая себе, что у Вил Тора — самые лучшие намерения. Дело просто в том, что и он, и Гэйнор — да и весь экипаж «Элтории», на самом деле — были планетниками. У них у всех были дома на планетах, и по окончании рейса «Элтории» они мечтали вернуться туда, вниз, в пыль, грязь и вонь.
Ну что ж, этот визит не будет долгим. Джетри выучил маршрут «Элтории» по Внутренним Мирам. После отлета с Модрида мастер вен-Деелин позаботилась о том, чтобы и маршрут, и торговый манифест стали для него отдельным предметом изучения, и теперь он знал, что у корабля запланирована трехдневная остановка, после чего он возьмет курс на Наорд. Что за лоск старая дама может навести на него за столь короткое время, было неясно, и Джетри позволил себе мысленно усомниться в том, что на него вообще возможно навести лоск. Тем не менее, по его разумению, дама имела право попытаться.
Раздался сигнал часов, и Вил Тор поспешно проглотил остаток чая, отодвигаясь от стола.
— Увы, долг зовет, — пробормотал он. — Гэйнор…
Та помахала рукой:
— Да, с радостью. Но сейчас идите, милый друг. Не отказывайте себе в таком счастье.
На это он улыбнулся и на ходу тронул Джетри за плечо.
— До скорого, Джетри. Будьте здоровы.
Сидящая напротив него Гэйнор изящно зевнула.
— Боюсь, что я тоже должна вас покинуть, мой друг. Желаю вам как можно более приятного визита. С нетерпением буду ждать подробного рассказа, когда вы к нам вернетесь.
Она встала из-за стола, собрала пустую посуду и, как и Вил Тор, на прощание дотронулась до плеча Джетри.
— До скорого, Джетри.
— До скорого, Гэйнор.
Он еще какое-то время сидел за столом, один. Ужин он не доел, да и есть не хотелось. Ему надо было собрать вещи и немного отоспаться, поскольку его привычные вахты изменили, подгоняя под утреннее прибытие на планету. Не годится проявить тупость в присутствии приемной матери мастера вен-Деелин. Никак не годится, раз он — сын дома.
Вздохнув и ощущая некоторую тяжесть в животе, он собрал немалые остатки своей трапезы, сбросил все в утилизатор и побрел к себе в каюту, вертя в пальцах фрактин.
День 139-й
— Так кому, как не ей, — добавила Гэйнор, продолжив мысль Вил Тора, — навести на вас лоск?
«Значит, у меня есть приемная бабушка». Он вздохнул и хмуро уставился в свою тарелку.
— Ну, не надо так огорчаться! — укоризненно сказал Вил Тор. — Ириквэй — чудесная планета, а о садах Тарниа ходят легенды. Вам там будет просто отлично, Джетри.
Он прикусил губу, напоминая себе, что у Вил Тора — самые лучшие намерения. Дело просто в том, что и он, и Гэйнор — да и весь экипаж «Элтории», на самом деле — были планетниками. У них у всех были дома на планетах, и по окончании рейса «Элтории» они мечтали вернуться туда, вниз, в пыль, грязь и вонь.
Ну что ж, этот визит не будет долгим. Джетри выучил маршрут «Элтории» по Внутренним Мирам. После отлета с Модрида мастер вен-Деелин позаботилась о том, чтобы и маршрут, и торговый манифест стали для него отдельным предметом изучения, и теперь он знал, что у корабля запланирована трехдневная остановка, после чего он возьмет курс на Наорд. Что за лоск старая дама может навести на него за столь короткое время, было неясно, и Джетри позволил себе мысленно усомниться в том, что на него вообще возможно навести лоск. Тем не менее, по его разумению, дама имела право попытаться.
Раздался сигнал часов, и Вил Тор поспешно проглотил остаток чая, отодвигаясь от стола.
— Увы, долг зовет, — пробормотал он. — Гэйнор…
Та помахала рукой:
— Да, с радостью. Но сейчас идите, милый друг. Не отказывайте себе в таком счастье.
На это он улыбнулся и на ходу тронул Джетри за плечо.
— До скорого, Джетри. Будьте здоровы.
Сидящая напротив него Гэйнор изящно зевнула.
— Боюсь, что я тоже должна вас покинуть, мой друг. Желаю вам как можно более приятного визита. С нетерпением буду ждать подробного рассказа, когда вы к нам вернетесь.
Она встала из-за стола, собрала пустую посуду и, как и Вил Тор, на прощание дотронулась до плеча Джетри.
— До скорого, Джетри.
— До скорого, Гэйнор.
Он еще какое-то время сидел за столом, один. Ужин он не доел, да и есть не хотелось. Ему надо было собрать вещи и немного отоспаться, поскольку его привычные вахты изменили, подгоняя под утреннее прибытие на планету. Не годится проявить тупость в присутствии приемной матери мастера вен-Деелин. Никак не годится, раз он — сын дома.
Вздохнув и ощущая некоторую тяжесть в животе, он собрал немалые остатки своей трапезы, сбросил все в утилизатор и побрел к себе в каюту, вертя в пальцах фрактин.
День 139-й
1118 год по Стандартному календарю
Ириквэй
Планета Ириквэй оказалась тяжелой, жаркой и влажной. Свет, получаемый ею от своей звезды, был безжалостным, он проникал сквозь глаза прямо внутрь черепа, вбивая в мозг головную боль.
Джетри закрыл глаза и стиснул зубы, хотя находился в нескольких дюймах от портовой улицы, набитой транспортом, несущимся с безумной скоростью по траекториям, явно проложенным с целью самоубийства.
— Ай-ай-ай! — сказала мастер вен-Деелин. — Что ж это я ничего не соображаю? Секунду, дитя мое.
Сквозь прищуренные глаза Джетри смотрел, как она быстро возвращается в контору, откуда они только что вышли. На улице продолжал рычать транспорт. Джетри снова зажмурился, чувствуя, как солнце раскаляет ему волосы. Влажный воздух нес с собой множество запахов, и ни один из них не был приятным. Джетри начал надеяться, что они не застанут подругу мастера вен-Деелин дома и смогут сегодня же вернуться на «Элторию».
— Ну, вот, сын мой. Прошу вас надеть их себе на глаза.
Джетри приоткрыл глаза щелочками — и увидел тонкую руку, на которой сверкало крупное кольцо с фиолетовым камнем. Рука держала перед ним пару очков с черными стеклами.
Он взял их, заправил изогнутые дужки себе за уши, пристроил перемычку на нос.
Улица осталась такой же, какой была до того, как он надел очки, только яростный свет солнца ослабел на порядок. Он вздохнул и открыл глаза шире.
— Благодарю вас, сударыня.
— Не за что, — ответила она, и он увидел, что на ней надеты такие же очки. — Мне только жаль, что я не вспомнила заранее. У вас голова болит?
Головная боль значительно уменьшилась, но все же…
— Немного, — признался он. — Очки помогают.
— Хорошо. Тогда давайте найдем нашу машину… А! Она подъезжает.
К тротуару, где они стояли, подъехала большая зеленая машина. Она остановилась, словно ее водителю не было дела до сигналов сзади. Возможно, решил Джетри, водитель глух. Как бы то ни было, задняя дверь поднялась, и мастер вен-Деелин взяла его за руку, подталкивая вперед.
Внутри машины оказалось прохладно и настолько сумрачно, что он осмелился сдвинуть очки на кончик носа, а потом и вовсе их снять, с улыбкой отметив затемненные стекла, но не отрывая взгляда от механизмов, проносящихся мимо. Он предусмотрительно убрал очки в карман куртки.
— Анеча! — обратилась мастер вен-Деелин к пустоте, пока машина отъезжала от тротуара, бесцеремонно врываясь в стремительный поток транспорта. — Это вы?
— Неужели я допустила бы, чтобы за вами приехал кто-то другой? — раздался ответ из решетки, установленной в дверце. — Прошло слишком много лет, леди. Делм, знаете ли, не молодеет.
— И я тоже. Я тоже. И мы обе должны выполнять свой долг, что оставляет слишком мало времени, которое можно было бы уделять тому, что мило нашему сердцу.
— Тогда мы все должны почитать за счастье, — прокомментировал голос из решетки, — что вашему сердцу так мила торговля.
Мастер вен-Деелин рассмеялась.
— Смотрите, сын мой, — сказала она, поворачиваясь к Джетри и привлекая его внимание к виду, открывавшемуся из любезно затемненных окон. — Вот отделение Гильдии, а сразу за ним — Купеческий бар. Когда устроитесь дома, обязательно посетите базар. Думаю, вы убедитесь, что Ириквэй среди портов уникален.
Желудок Джетри начал выражать недовольство движением и скоростью. Он постарался дышать медленно и глубоко, сосредоточившись на том, чтобы оставить завтрак там, где ему полагалось пребывать, и пропуская ее слова мимо ушей.
Внезапно машина затормозила, вильнула вправо — и машин за окнами стало меньше, а их движение — несколько более медленным. Портовый пейзаж сменился выложенными плитками фасадами зданий, стоящих в густой тени ветвей высоких темно-зеленых растений.
— Город Рубиата, — сказала мастер вен-Деелин негромко. Он повернулся к ней, и она улыбнулась. — Скоро мы будем дома.
— Проснитесь, сын мой, мы приехали.
Мягкий голос сопровождался решительным похлопыванием по колену Джетри.
Он заморгал, выпрямился — и снова заморгал. Он не помнил, как засыпал, но, видимо, это имело место, поскольку вид за окном совершенно изменился.
Никакого города не было. Земля уходила вниз по обе стороны машины, а потом поднималась снова кривыми зубцами серовато-голубых скал. Она тянулась бесконечно далеко, и там, в правом окне и далеко внизу — игольчатый блеск. Трудно было поверить, что это башня порта.
Джетри ахнул. Его рука метнулась вперед, автоматически ища поручень, — и встретила теплые пальцы.
— Спокойствие, — сказала Норн вен-Деелин на своем отвратительном земном. — Опасность не присутствует здесь, Джетри. Мы въехали в родину моего сердца.
Ее пальцы оказались неожиданно сильными и крепко сжимали его руку.
— Все хорошо. Горы дружественны. Я обещаю, что вы найдете их такими, да? Да?
Он сглотнул слюну и заставил себя отвести взгляд от широкого пространства и опасных стен, чтобы посмотреть ей в лицо.
Ее черные глаза удержали его взгляд.
— Хорошо. Нет опасности. Скажите мне.
— Нет опасности, — повторил он послушно, но продолжая задыхаться.
Она ласково улыбнулась:
— И скоро вы в это поверите. Никогда вы не видели гор?
Он покачал головой.
— Я… порт. Нехорошо нам выходить… — Он снова сглотнул, начав короткий волевой поединок с собственным желудком. — Я родился на корабле, сударыня. Мы приучены не смотреть на открытое небо. Это вызывает у нас… у некоторых из нас… тревогу.
— А! — Она стиснула его руку, потом отпустила ее и улыбнулась. — Много чудес ждут вас, сын мой.
Они проехали между высокими колоннами, которые, похоже, были вытесаны из местного голубого камня, отшлифованного в прямоугольную форму. Затем из окна открылся вид на газоны, по которым были разбросаны группы растений средней высоты. Судя по тому, как Гэйнор описывала ему те приятные вещи, по которым она скучала, оказываясь далеко от дома, он решил, что эти группы отвечали каким-то художественным потребностям. Если этот газон был устроен так, как Гэйнор считала правильным, то где-то должна была существовать точка, откуда открывался вид на все сразу, чтобы можно было увидеть рисунок целиком.
Машина сделала плавный поворот, во время которого мимо окон пролетели новые газоны, и так же плавно остановилась боком к длинной лестнице со ступенями из голубого камня.
Двери поднялись, впуская поток незатемненного солнечного света — и неожиданно прохладный ветер, принесший запахи чего-то таинственного и приятного.
Мастер вен-Деелин похлопала Джетри по колену.
— Пойдемте, юный Джетри! Мы прибыли!
Она чуть ли не выпрыгнула из машины. Джетри задержался, чтобы надеть черные очки, а потом последовал за ней — но несколько медленнее.
Мастер вен-Деелин, стоя рядом с машиной, вела оживленный разговор с седовласой женщиной, одетой, похоже, в какую-то форму — может быть, она была водителем машины. Он напомнил себе ее имя — Анеча, следуя наставлению дяди Пейтора, что хороший купец запоминает имена и лица в файле, находящемся в черепной коробке. И по странному совпадению, то же самое говорил мастер тел-Ондор.
Итак, Анеча, водитель. Ему следует узнать ее фамилию, однако пока можно будет обойтись обращением «мастер Анеча», буде придется соблюсти вежливость. Не то чтобы это казалось вероятным в ближайшее время — судя по тому, как они болтают с мастером вен-Деелин.
Стараясь глядеть только на ближайшие предметы — не годится конфузить мастера вен-Деелин и самого себя новым приступом космической паники, — он перевел взгляд вверх по каменным ступенькам, по одной за раз, пока вдруг на самом верху не возник дом, стоящий словно украшение на самом верху какого-то из глупейших тортов Дика.
Здание поднималось вверх, три уровня… нет, четыре… грубо отесанного голубого камня, инкрустированного окнами цвета драгоценных камней. По каменным стенам карабкались растения — лозы, густо усеянные белыми восковыми цветами, которые качались на игривом ветерке.
Джетри услышал свое имя и поспешно опустил взгляд с высот, обнаружив справа от себя мастера вен-Деелин.
— Анеча позаботится о наших вещах, — сказала она, делая рукой жест, который охватил лестницу и дом. — Давайте поднимемся.
И они поднялись — по тридцати шести каменным ступеням, одна за другой, со скоростью большей, чем он выбрал бы сам: мастер вен-Деелин шла вприпрыжку, словно на нее тяготение просто не действовало.
Наверху они все-таки остановились. Джетри жадно хватал воздух и жалел о том, что лиадийские правила поведения не разрешают космолетчику публично вытирать лоб.
— Это ты должен увидеть! — сказала мастер вен-Деелин, кладя ладонь ему на локоть. — Повернись, дитя мое.
Тяжело дыша, Джетри обернулся.
Чего он не сделал — так это не упал лицом вниз и не закрыл голову руками. Он даже не упал на колени и не стал вопить, призывая Сейли.
Однако он сделал шаг назад, чувствуя, что у него перехватило дыхание, и инстинктивно сообразил опустить взгляд вниз, прочь от арки пустого бледного неба и бесконечного ряда скал и вершин. Вниз, к длинной полосе зеленого газона: это возмутительно открытое пространство было просто-таки дружелюбным по сравнению с ужасом неба.
Итак: газон, купы кустарника, расплывающиеся перед его слезящимися глазами… И вдруг случайные купы перестали быть случайными, а превратились в необходимые детали большой картины, изображавшей обычную кошку, подобравшуюся и напряженную, готовую к прыжку.
Джетри вспомнил, что надо дышать. Вспомнил, что надо посмотреть на мастера вен-Деелин и наклонить голову, вежливо.
— Вы одобряете? — сказала она, чуть склонив голову набок.
— Это… весьма внушительно, — сумел ответить он, бесстыдно украв фразу мастера тел-Ондора, а потом откашлялся. — Охотящаяся кошка — это символ дома?
Она подняла брови.
— Превосходная догадка, — сказала она. — К сожалению, я должна вас разочаровать. Символ дома — виноградная лоза, усыпанная плодами. Однако несколько почитаемых предков Маарилексов разводили кошек в качестве хобби. Сейчас порода уже устоялась и не представляет интереса для Тарниа, если не считать того, что в доме всегда есть кошки. Ну и это изображение, конечно. — Она очень серьезно наклонила голову. — Отлично, Джетри. А теперь давайте сообщим о себе.
Она снова повернулась к двери — и Джетри сделал то же, не поднимая глаз. У него создалось впечатление, что он только что выдержал испытание — или даже два — и желал только, чтобы ноги лучше его держали. Все эти открытые пространства, не ограниченные ни стенами, ни коридорами, ни улицами! Он содрогнулся.
Повернуться к двери было огромным облегчением, и ему пришлось сделать над собой настоящее усилие, чтобы не прижаться к багряной двери головой. Как оказалось, это было умно с его стороны, потому что дверь неожиданно распахнулась: ее открыл внутрь парнишка не старше десяти стандартных лет, как показалось Джетри. Но он тут же пересмотрел свою оценку, потому что мальчик поклонился — очень старательно, прижимая руку к сердцу — и шепеляво спросил:
— Кто желает войти?
Мастер вен-Деелин ответила на его поклон не менее старательно.
— Норн вен-Деелин из Клана Иксин явилась, чтобы склониться перед своей приемной матерью, которой принадлежит честь быть главой Тарниа. Я привела с собой моего подмастерья и приемного сына.
Глаза мальчугана округлились, и он поклонился еще ниже, но чуть резковато, на взгляд Джетри, после чего отступил назад, широко взмахнув рукой.
— Добро пожаловать в наш дом, Норн вен-Деелин из Клана Иксин. Прошу следовать за мной. Я отведу вас в гостиную и сообщу Делму о вашем присутствии.
— Мы благодарим клан за его заботу, — сказала мастер вен-Деелин, делая шаг вперед.
Следом за мальчиком они прошли через вестибюль, вымощенный отполированным до яркого блеска голубым камнем. Каблуки выбивали из плит каменное эхо, которое затихло, как только они вступили в застеленный ковром коридор. Через дюжину шагов по ковру их проводник остановился перед открытой дверью и поклонился.
— Делм уже идет. Прошу вас располагаться в нашем доме.
Гостиная оказалась не слишком большой — наверное, размером в кабинет мастера вен-Деелин на «Элтории». Ее стены были покрыты чем-то, что Джетри принял за бледно-голубой шелк. Пол оказался из того же багряного дерева, что и входная дверь, а в центре лежал бело-синий овальный ковер, вокруг которого стояли два мягких кресла (бледно-голубых), диван (белый) и низкий столик из белого дерева. У дальней стены стоял стол для вин из такого же белого дерева, с бутылками, уложенными в три ряда по шесть. Столешница была сделана из отполированной плиты того же местного камня, и на ней стояли шесть рюмок, готовых принять разливаемый напиток.
— Клан Тарниа изготавливает вино? — спросил Джетри у мастера вен-Деелин, которая встала рядом с одним из голубых кресел, заправив руки под ремень и наблюдая за ним так, словно он делал нечто интересное.
Она склонила голову набок.
— Можно сказать и так. С тем же успехом, как если бы вы сказали, что Корвал изготавливает пилотов, а Арагон — изделия из фарфора.
«Кто бы они ни были», — подумал Джетри, который ощущал раздражение, вызванное нерастраченным адреналином.
— Спокойствие, — сказала мастер вен-Деелин, — эти вещи вам откроют. На самом деле это — одна из причин, по которой мы приехали сюда.
— А другая состоит в том, что даже тебе будет трудно объяснить Иксину подобную выходку! — заявил резкий голос от двери.
Джетри стремительно обернулся, так что его каблуки заскрипели о натертый пол. Мастер вен-Деелин повернулась спокойнее и слегка изогнулась в поклоне, которого он не знал.
— Матушка, я вас приветствую.
Очень-очень старая женщина, опираясь на палку, быстро скользнула взглядом по его лицу. С горящими ушами он отвесил поклон, как младший старшему.
— Добрый день, сударыня.
— Оптимист, как я понимаю.
Она осмотрела его с ног до головы, а потом с головы до ног, и у Джетри не создалось впечатления, будто ей понравилось то, что она увидела.
— Что, на «Элтории» никто не умеет стричь волосы?
Насколько он мог судить, этот вопрос был обращен к пустоте, и в такой ситуации ему следовало бы игнорировать его или предоставить мастеру вен-Деелин ответить, как полагается. Однако презрение адресовалось его волосам, и он уже был знаком с той теорией, что он может считаться цивилизованным человеком только после того, как они отрастут на некую длину.
— Цирюльник сказал, что мои волосы должны подрасти, и только тогда он сможет что-то с ними сделать, — сообщил он ей несколько более резко, чем намеревался.
— И вы считаете это немалой непочтительностью со стороны цирюльника, не так ли?
Он наклонил голову — слегка.
— Они мне нравились такими, какими были.
— Ха!
Она отвела взгляд, и Джетри буквально обмяк: было большим облегчением избавиться от ее внимания.
— Норн, я обращаюсь к тебе как женщина, заменившая тебе мать: ты с ума сошла?
Мастер вен-Деелин наклонила голову — как показалось Джетри, развеселившись.
— Разве мне об этом судить? — сказала она беззаботно и взмахнула рукой. — Я в своем письме неясно выразилась? Я писала, что везу моего приемного сына, чтобы вы дали ему…
— Образование и лоск, — прервала ее старая дама. — Действительно, вы это сказали. А чего вы не сказали, девочка моя, это того, что ваш сын — это жуткая мешанина манер и неуклюжести, почти еще мальчишка и вдобавок ко всему — землянин!
— А! — Мастер вен-Деелин поклонилась (опять незнакомым для Джетри образом). — Но именно потому, что он землянин, я и взяла его в подмастерья. И именно из-за чел-Гейбин он стал моим сыном.
— Чел-Гейбин? — Наступила короткая пауза, а потом раздраженное движение морщинистой руки. — Не важно. Эта история подождет, я полагаю. Что я хочу услышать от вас сейчас, так это, чего, по-вашему, мы могли бы тут добиться. Этот мальчик — землянин, Норн — я говорю это исключительно с уважением. Чему вы хотите, чтобы я его научила?
— Только самым обычным вещам: кланы и их занятия; модальности высокого лиадийского; цвета и правильный выбор драгоценностей; кодекс.
— Короче, вы хотите, чтобы я вылепила из этого подлиннейшего землянина поддельного лиадийца.
— Нисколько. Я хочу, чтобы вы создали мне джентльмена галактики, способного иметь дело с лиадийцем и землянином в равной мере.
Наступила еще одна короткая пауза, во время которой старая дама второй раз устроила ему инспекцию с макушки до подошв сапог.
— Как ваше имя, мальчик? — спросила она наконец.
Он сделал поклон знакомства:
— Джетри Гобелин.
— Так. — Она подняла руку, демонстрируя ему большое эмалевое кольцо, которое было у нее надето на безымянном пальце. — Я имею честь быть главой Тарниа. Вы можете неофициально называть меня леди Маарилекс. Есть ли какая-то форма вашего личного имени, которую вы предпочитаете?
— Я предпочитаю Джетри, если позволите, сударыня.
— Я буду неофициально называть вас Джетри. А теперь я не сомневаюсь, что вы утомились в дороге. Позвольте мне вызвать члена моего дома, чтобы он провел вас в ваши комнаты. Этим вечером основную трапезу подадут в малой столовой в двадцать часов по местному времени. В ваших комнатах имеются часы.
Она посмотрела на мастера вен-Деелин.
— Мы поместили его в северном крыле.
— Превосходно, — сказала мастер вен-Деелин.
Сам Джетри отнюдь не был в этом уверен, но мысль о том, что на какое-то время его от этой волевой старой дамы будут отделять двери и стены, и можно будет немного спокойно подумать, — эта мысль радовала.
Поэтому он поклонился в знак благодарности, а леди Маарилекс ударила своей палкой в пол так громко, что любой космолетчик от неожиданности выпрыгнул бы из скафандра. Тут же появился тот мальчик, который впустил их в дом, и низко поклонился.
— Да, Таулана?
— Пет Рик, проводи, пожалуйста, Джетри в его комнаты в северном крыле.
Еще один поклон, на этот раз адресованный Джетри:
— Если вам будет угодно?
Ему очень хотелось оказаться за стенами, очень. И одновременно душа его протестовала, не желая уходить в глубь этого дома планетников в системе, куда не залетал ни один земной корабль, не желая разрывать последнюю связь с космосом. Почти что паническое чувство заставило его посмотреть на мастера вен-Деелин, приоткрыв рот — хотя он не собирался произносить никаких слов.
Она опередила его ласковым поклоном.
— Будьте спокойны, дитя мое. Мы поговорим за трапезой. А сейчас эта моя приемная мать желает устроить мне страшную выволочку, но она не может должным образом выразить себя в присутствии нежного юноши. — Она взмахнула рукой, пошевелив пальцами в жесте отсылки. — Идите.
Джетри понял, что вопрос не дебатируется. Он напряженно повернулся к парнишке — Пет Рику — и поклонился в знак благодарности.
— Спасибо, — сказал он. — Я буду рад иметь сопровождающего.
Они едва успели отойти от гостиной на дюжину шагов, когда в одной из дверей шевельнулась тень, и какая-то девочка выскользнула в коридор, повелительно подняв руку. Его проводник остановился, и Джетри пришлось сделать то же, чтобы не сбить его с ног. Девочка была старше Пет Рика — Джетри решил, что ей четырнадцать или пятнадцать стандартных лет, — и у нее были кудрявые темно-рыжие волосы и большие синие глаза на заостренном личике. На ней были надеты мятые и грязные бежевые брюки, сапоги и рубашка, которая, возможно, начала день желтой. У нее на шее на длинной серебряной цепочке висел рубин размером с грузовую марку.
— Это он? Приемный сын вен-Деелин? — прошептала она, озираясь по сторонам, словно боясь, что ее кто-то услышит.
— А кто еще это может быть? — ответил Пет Рик, как показалось Джетри, с раздражением.
— Кто угодно! — театрально возвестила та.
Она опустила руку, вздернула подбородок и посмотрела Джетри прямо в глаза.
— Так ты — Джетри вен-Деелин?
— Джетри Гобелин, — уточнил он. — Я имею честь быть подмастерьем мастера вен-Деелин.
— Подмастерьем? — воскликнул новый голос. Вторая девочка вышла из двери — точная копия первой, вплоть до одежды. — Тетя Стафели сказала «приемный сын».
— Ну, он может быть и тем, и другим, так ведь? — вопросила первая девочка и снова посмотрела на Джетри. — Так ты и подмастерье, и приемный сын?
«Никуда не денешься», — подумал он и наклонил голову:
— Да.
Первая девочка захлопала в ладоши и повернулась к сестре.
— Видишь, Мейча? И то, и другое!
— Или ни то, ни другое, — непонятно заявила Мейча. — Дальше его поведем мы, Пет Рик.
Мальчик возмущенно выпрямился.
— Моя бабушка дала это поручение мне!
— А разве ты не у двери? — спросила та девочка, которая не была Мейчей.
Оказалось, что это — весомый аргумент. Пет Рик начал колебаться.
— Да-а.
— Какую комнату отвели гостю? — спросила Мейча.
— Горные апартаменты.
— В самом конце северного крыла? И как ты оттуда будешь охранять вход? — спросила она, скрещивая руки на груди. — Тебе повезло, что мы оказались рядом, кузен. Мы проводим гостя в его комнаты. А ты вернешься на свой пост.
— Точно! — зааплодировала ее двойняшка. — Дом заботится о госте, и двери остаются под охраной. Все заканчивается с честью.
Джетри показалось, что Пет Рика это не до конца убедило, но… с одной стороны, его бабушка поручила ему проводить гостя, а с другой — казалось очевидным, что она забыла про двери.
Мальчик резко принял решение и поклонился в честь Джетри.
— Я сожалею, Джетри Гобелин — мой долг лежит в другом месте. Я оставляю вас на попечении моих кузин, Мейчи и Миандры, и буду ожидать нашей следующей приятной встречи.
Джетри поклонился.
— Я благодарю вас за заботу и ценю ваше чувство долга. Я буду рад возобновить наше знакомство.
— Очень мило, — сказала Мейча Миандре. — Полагаю, тетя Стафели поручит ему обучать нас манерам и модальностям.
Джетри приостановился и посмотрел на них обеих: это могло оказаться шпилькой, а у него не было желания ссориться.
Руку подняла Миандра.
— Это была шутка, Джетри… нам можно звать тебя Джетри? Ты можешь звать нас Мейча и Миандра — или Мейча-миандра, как делает Рен Лар!
— Ты увидишь, что мы ужасно легкомысленные, — добавила Мейча. — Тетя Стафели часто это говорит.
— Джетри хочет остаться в комнате один и положить голову на подушку до главной трапезы, — заявила Миандра, резко поменяв тему разговора.
— Это разумно, — признала Мейча и, развернувшись, зашагала по коридору.
Разрываясь между смехом и раздражением, Джетри последовал за нею. Миандра компанейски пошла рядом.
Ириквэй
Планета Ириквэй оказалась тяжелой, жаркой и влажной. Свет, получаемый ею от своей звезды, был безжалостным, он проникал сквозь глаза прямо внутрь черепа, вбивая в мозг головную боль.
Джетри закрыл глаза и стиснул зубы, хотя находился в нескольких дюймах от портовой улицы, набитой транспортом, несущимся с безумной скоростью по траекториям, явно проложенным с целью самоубийства.
— Ай-ай-ай! — сказала мастер вен-Деелин. — Что ж это я ничего не соображаю? Секунду, дитя мое.
Сквозь прищуренные глаза Джетри смотрел, как она быстро возвращается в контору, откуда они только что вышли. На улице продолжал рычать транспорт. Джетри снова зажмурился, чувствуя, как солнце раскаляет ему волосы. Влажный воздух нес с собой множество запахов, и ни один из них не был приятным. Джетри начал надеяться, что они не застанут подругу мастера вен-Деелин дома и смогут сегодня же вернуться на «Элторию».
— Ну, вот, сын мой. Прошу вас надеть их себе на глаза.
Джетри приоткрыл глаза щелочками — и увидел тонкую руку, на которой сверкало крупное кольцо с фиолетовым камнем. Рука держала перед ним пару очков с черными стеклами.
Он взял их, заправил изогнутые дужки себе за уши, пристроил перемычку на нос.
Улица осталась такой же, какой была до того, как он надел очки, только яростный свет солнца ослабел на порядок. Он вздохнул и открыл глаза шире.
— Благодарю вас, сударыня.
— Не за что, — ответила она, и он увидел, что на ней надеты такие же очки. — Мне только жаль, что я не вспомнила заранее. У вас голова болит?
Головная боль значительно уменьшилась, но все же…
— Немного, — признался он. — Очки помогают.
— Хорошо. Тогда давайте найдем нашу машину… А! Она подъезжает.
К тротуару, где они стояли, подъехала большая зеленая машина. Она остановилась, словно ее водителю не было дела до сигналов сзади. Возможно, решил Джетри, водитель глух. Как бы то ни было, задняя дверь поднялась, и мастер вен-Деелин взяла его за руку, подталкивая вперед.
Внутри машины оказалось прохладно и настолько сумрачно, что он осмелился сдвинуть очки на кончик носа, а потом и вовсе их снять, с улыбкой отметив затемненные стекла, но не отрывая взгляда от механизмов, проносящихся мимо. Он предусмотрительно убрал очки в карман куртки.
— Анеча! — обратилась мастер вен-Деелин к пустоте, пока машина отъезжала от тротуара, бесцеремонно врываясь в стремительный поток транспорта. — Это вы?
— Неужели я допустила бы, чтобы за вами приехал кто-то другой? — раздался ответ из решетки, установленной в дверце. — Прошло слишком много лет, леди. Делм, знаете ли, не молодеет.
— И я тоже. Я тоже. И мы обе должны выполнять свой долг, что оставляет слишком мало времени, которое можно было бы уделять тому, что мило нашему сердцу.
— Тогда мы все должны почитать за счастье, — прокомментировал голос из решетки, — что вашему сердцу так мила торговля.
Мастер вен-Деелин рассмеялась.
— Смотрите, сын мой, — сказала она, поворачиваясь к Джетри и привлекая его внимание к виду, открывавшемуся из любезно затемненных окон. — Вот отделение Гильдии, а сразу за ним — Купеческий бар. Когда устроитесь дома, обязательно посетите базар. Думаю, вы убедитесь, что Ириквэй среди портов уникален.
Желудок Джетри начал выражать недовольство движением и скоростью. Он постарался дышать медленно и глубоко, сосредоточившись на том, чтобы оставить завтрак там, где ему полагалось пребывать, и пропуская ее слова мимо ушей.
Внезапно машина затормозила, вильнула вправо — и машин за окнами стало меньше, а их движение — несколько более медленным. Портовый пейзаж сменился выложенными плитками фасадами зданий, стоящих в густой тени ветвей высоких темно-зеленых растений.
— Город Рубиата, — сказала мастер вен-Деелин негромко. Он повернулся к ней, и она улыбнулась. — Скоро мы будем дома.
— Проснитесь, сын мой, мы приехали.
Мягкий голос сопровождался решительным похлопыванием по колену Джетри.
Он заморгал, выпрямился — и снова заморгал. Он не помнил, как засыпал, но, видимо, это имело место, поскольку вид за окном совершенно изменился.
Никакого города не было. Земля уходила вниз по обе стороны машины, а потом поднималась снова кривыми зубцами серовато-голубых скал. Она тянулась бесконечно далеко, и там, в правом окне и далеко внизу — игольчатый блеск. Трудно было поверить, что это башня порта.
Джетри ахнул. Его рука метнулась вперед, автоматически ища поручень, — и встретила теплые пальцы.
— Спокойствие, — сказала Норн вен-Деелин на своем отвратительном земном. — Опасность не присутствует здесь, Джетри. Мы въехали в родину моего сердца.
Ее пальцы оказались неожиданно сильными и крепко сжимали его руку.
— Все хорошо. Горы дружественны. Я обещаю, что вы найдете их такими, да? Да?
Он сглотнул слюну и заставил себя отвести взгляд от широкого пространства и опасных стен, чтобы посмотреть ей в лицо.
Ее черные глаза удержали его взгляд.
— Хорошо. Нет опасности. Скажите мне.
— Нет опасности, — повторил он послушно, но продолжая задыхаться.
Она ласково улыбнулась:
— И скоро вы в это поверите. Никогда вы не видели гор?
Он покачал головой.
— Я… порт. Нехорошо нам выходить… — Он снова сглотнул, начав короткий волевой поединок с собственным желудком. — Я родился на корабле, сударыня. Мы приучены не смотреть на открытое небо. Это вызывает у нас… у некоторых из нас… тревогу.
— А! — Она стиснула его руку, потом отпустила ее и улыбнулась. — Много чудес ждут вас, сын мой.
Они проехали между высокими колоннами, которые, похоже, были вытесаны из местного голубого камня, отшлифованного в прямоугольную форму. Затем из окна открылся вид на газоны, по которым были разбросаны группы растений средней высоты. Судя по тому, как Гэйнор описывала ему те приятные вещи, по которым она скучала, оказываясь далеко от дома, он решил, что эти группы отвечали каким-то художественным потребностям. Если этот газон был устроен так, как Гэйнор считала правильным, то где-то должна была существовать точка, откуда открывался вид на все сразу, чтобы можно было увидеть рисунок целиком.
Машина сделала плавный поворот, во время которого мимо окон пролетели новые газоны, и так же плавно остановилась боком к длинной лестнице со ступенями из голубого камня.
Двери поднялись, впуская поток незатемненного солнечного света — и неожиданно прохладный ветер, принесший запахи чего-то таинственного и приятного.
Мастер вен-Деелин похлопала Джетри по колену.
— Пойдемте, юный Джетри! Мы прибыли!
Она чуть ли не выпрыгнула из машины. Джетри задержался, чтобы надеть черные очки, а потом последовал за ней — но несколько медленнее.
Мастер вен-Деелин, стоя рядом с машиной, вела оживленный разговор с седовласой женщиной, одетой, похоже, в какую-то форму — может быть, она была водителем машины. Он напомнил себе ее имя — Анеча, следуя наставлению дяди Пейтора, что хороший купец запоминает имена и лица в файле, находящемся в черепной коробке. И по странному совпадению, то же самое говорил мастер тел-Ондор.
Итак, Анеча, водитель. Ему следует узнать ее фамилию, однако пока можно будет обойтись обращением «мастер Анеча», буде придется соблюсти вежливость. Не то чтобы это казалось вероятным в ближайшее время — судя по тому, как они болтают с мастером вен-Деелин.
Стараясь глядеть только на ближайшие предметы — не годится конфузить мастера вен-Деелин и самого себя новым приступом космической паники, — он перевел взгляд вверх по каменным ступенькам, по одной за раз, пока вдруг на самом верху не возник дом, стоящий словно украшение на самом верху какого-то из глупейших тортов Дика.
Здание поднималось вверх, три уровня… нет, четыре… грубо отесанного голубого камня, инкрустированного окнами цвета драгоценных камней. По каменным стенам карабкались растения — лозы, густо усеянные белыми восковыми цветами, которые качались на игривом ветерке.
Джетри услышал свое имя и поспешно опустил взгляд с высот, обнаружив справа от себя мастера вен-Деелин.
— Анеча позаботится о наших вещах, — сказала она, делая рукой жест, который охватил лестницу и дом. — Давайте поднимемся.
И они поднялись — по тридцати шести каменным ступеням, одна за другой, со скоростью большей, чем он выбрал бы сам: мастер вен-Деелин шла вприпрыжку, словно на нее тяготение просто не действовало.
Наверху они все-таки остановились. Джетри жадно хватал воздух и жалел о том, что лиадийские правила поведения не разрешают космолетчику публично вытирать лоб.
— Это ты должен увидеть! — сказала мастер вен-Деелин, кладя ладонь ему на локоть. — Повернись, дитя мое.
Тяжело дыша, Джетри обернулся.
Чего он не сделал — так это не упал лицом вниз и не закрыл голову руками. Он даже не упал на колени и не стал вопить, призывая Сейли.
Однако он сделал шаг назад, чувствуя, что у него перехватило дыхание, и инстинктивно сообразил опустить взгляд вниз, прочь от арки пустого бледного неба и бесконечного ряда скал и вершин. Вниз, к длинной полосе зеленого газона: это возмутительно открытое пространство было просто-таки дружелюбным по сравнению с ужасом неба.
Итак: газон, купы кустарника, расплывающиеся перед его слезящимися глазами… И вдруг случайные купы перестали быть случайными, а превратились в необходимые детали большой картины, изображавшей обычную кошку, подобравшуюся и напряженную, готовую к прыжку.
Джетри вспомнил, что надо дышать. Вспомнил, что надо посмотреть на мастера вен-Деелин и наклонить голову, вежливо.
— Вы одобряете? — сказала она, чуть склонив голову набок.
— Это… весьма внушительно, — сумел ответить он, бесстыдно украв фразу мастера тел-Ондора, а потом откашлялся. — Охотящаяся кошка — это символ дома?
Она подняла брови.
— Превосходная догадка, — сказала она. — К сожалению, я должна вас разочаровать. Символ дома — виноградная лоза, усыпанная плодами. Однако несколько почитаемых предков Маарилексов разводили кошек в качестве хобби. Сейчас порода уже устоялась и не представляет интереса для Тарниа, если не считать того, что в доме всегда есть кошки. Ну и это изображение, конечно. — Она очень серьезно наклонила голову. — Отлично, Джетри. А теперь давайте сообщим о себе.
Она снова повернулась к двери — и Джетри сделал то же, не поднимая глаз. У него создалось впечатление, что он только что выдержал испытание — или даже два — и желал только, чтобы ноги лучше его держали. Все эти открытые пространства, не ограниченные ни стенами, ни коридорами, ни улицами! Он содрогнулся.
Повернуться к двери было огромным облегчением, и ему пришлось сделать над собой настоящее усилие, чтобы не прижаться к багряной двери головой. Как оказалось, это было умно с его стороны, потому что дверь неожиданно распахнулась: ее открыл внутрь парнишка не старше десяти стандартных лет, как показалось Джетри. Но он тут же пересмотрел свою оценку, потому что мальчик поклонился — очень старательно, прижимая руку к сердцу — и шепеляво спросил:
— Кто желает войти?
Мастер вен-Деелин ответила на его поклон не менее старательно.
— Норн вен-Деелин из Клана Иксин явилась, чтобы склониться перед своей приемной матерью, которой принадлежит честь быть главой Тарниа. Я привела с собой моего подмастерья и приемного сына.
Глаза мальчугана округлились, и он поклонился еще ниже, но чуть резковато, на взгляд Джетри, после чего отступил назад, широко взмахнув рукой.
— Добро пожаловать в наш дом, Норн вен-Деелин из Клана Иксин. Прошу следовать за мной. Я отведу вас в гостиную и сообщу Делму о вашем присутствии.
— Мы благодарим клан за его заботу, — сказала мастер вен-Деелин, делая шаг вперед.
Следом за мальчиком они прошли через вестибюль, вымощенный отполированным до яркого блеска голубым камнем. Каблуки выбивали из плит каменное эхо, которое затихло, как только они вступили в застеленный ковром коридор. Через дюжину шагов по ковру их проводник остановился перед открытой дверью и поклонился.
— Делм уже идет. Прошу вас располагаться в нашем доме.
Гостиная оказалась не слишком большой — наверное, размером в кабинет мастера вен-Деелин на «Элтории». Ее стены были покрыты чем-то, что Джетри принял за бледно-голубой шелк. Пол оказался из того же багряного дерева, что и входная дверь, а в центре лежал бело-синий овальный ковер, вокруг которого стояли два мягких кресла (бледно-голубых), диван (белый) и низкий столик из белого дерева. У дальней стены стоял стол для вин из такого же белого дерева, с бутылками, уложенными в три ряда по шесть. Столешница была сделана из отполированной плиты того же местного камня, и на ней стояли шесть рюмок, готовых принять разливаемый напиток.
— Клан Тарниа изготавливает вино? — спросил Джетри у мастера вен-Деелин, которая встала рядом с одним из голубых кресел, заправив руки под ремень и наблюдая за ним так, словно он делал нечто интересное.
Она склонила голову набок.
— Можно сказать и так. С тем же успехом, как если бы вы сказали, что Корвал изготавливает пилотов, а Арагон — изделия из фарфора.
«Кто бы они ни были», — подумал Джетри, который ощущал раздражение, вызванное нерастраченным адреналином.
— Спокойствие, — сказала мастер вен-Деелин, — эти вещи вам откроют. На самом деле это — одна из причин, по которой мы приехали сюда.
— А другая состоит в том, что даже тебе будет трудно объяснить Иксину подобную выходку! — заявил резкий голос от двери.
Джетри стремительно обернулся, так что его каблуки заскрипели о натертый пол. Мастер вен-Деелин повернулась спокойнее и слегка изогнулась в поклоне, которого он не знал.
— Матушка, я вас приветствую.
Очень-очень старая женщина, опираясь на палку, быстро скользнула взглядом по его лицу. С горящими ушами он отвесил поклон, как младший старшему.
— Добрый день, сударыня.
— Оптимист, как я понимаю.
Она осмотрела его с ног до головы, а потом с головы до ног, и у Джетри не создалось впечатления, будто ей понравилось то, что она увидела.
— Что, на «Элтории» никто не умеет стричь волосы?
Насколько он мог судить, этот вопрос был обращен к пустоте, и в такой ситуации ему следовало бы игнорировать его или предоставить мастеру вен-Деелин ответить, как полагается. Однако презрение адресовалось его волосам, и он уже был знаком с той теорией, что он может считаться цивилизованным человеком только после того, как они отрастут на некую длину.
— Цирюльник сказал, что мои волосы должны подрасти, и только тогда он сможет что-то с ними сделать, — сообщил он ей несколько более резко, чем намеревался.
— И вы считаете это немалой непочтительностью со стороны цирюльника, не так ли?
Он наклонил голову — слегка.
— Они мне нравились такими, какими были.
— Ха!
Она отвела взгляд, и Джетри буквально обмяк: было большим облегчением избавиться от ее внимания.
— Норн, я обращаюсь к тебе как женщина, заменившая тебе мать: ты с ума сошла?
Мастер вен-Деелин наклонила голову — как показалось Джетри, развеселившись.
— Разве мне об этом судить? — сказала она беззаботно и взмахнула рукой. — Я в своем письме неясно выразилась? Я писала, что везу моего приемного сына, чтобы вы дали ему…
— Образование и лоск, — прервала ее старая дама. — Действительно, вы это сказали. А чего вы не сказали, девочка моя, это того, что ваш сын — это жуткая мешанина манер и неуклюжести, почти еще мальчишка и вдобавок ко всему — землянин!
— А! — Мастер вен-Деелин поклонилась (опять незнакомым для Джетри образом). — Но именно потому, что он землянин, я и взяла его в подмастерья. И именно из-за чел-Гейбин он стал моим сыном.
— Чел-Гейбин? — Наступила короткая пауза, а потом раздраженное движение морщинистой руки. — Не важно. Эта история подождет, я полагаю. Что я хочу услышать от вас сейчас, так это, чего, по-вашему, мы могли бы тут добиться. Этот мальчик — землянин, Норн — я говорю это исключительно с уважением. Чему вы хотите, чтобы я его научила?
— Только самым обычным вещам: кланы и их занятия; модальности высокого лиадийского; цвета и правильный выбор драгоценностей; кодекс.
— Короче, вы хотите, чтобы я вылепила из этого подлиннейшего землянина поддельного лиадийца.
— Нисколько. Я хочу, чтобы вы создали мне джентльмена галактики, способного иметь дело с лиадийцем и землянином в равной мере.
Наступила еще одна короткая пауза, во время которой старая дама второй раз устроила ему инспекцию с макушки до подошв сапог.
— Как ваше имя, мальчик? — спросила она наконец.
Он сделал поклон знакомства:
— Джетри Гобелин.
— Так. — Она подняла руку, демонстрируя ему большое эмалевое кольцо, которое было у нее надето на безымянном пальце. — Я имею честь быть главой Тарниа. Вы можете неофициально называть меня леди Маарилекс. Есть ли какая-то форма вашего личного имени, которую вы предпочитаете?
— Я предпочитаю Джетри, если позволите, сударыня.
— Я буду неофициально называть вас Джетри. А теперь я не сомневаюсь, что вы утомились в дороге. Позвольте мне вызвать члена моего дома, чтобы он провел вас в ваши комнаты. Этим вечером основную трапезу подадут в малой столовой в двадцать часов по местному времени. В ваших комнатах имеются часы.
Она посмотрела на мастера вен-Деелин.
— Мы поместили его в северном крыле.
— Превосходно, — сказала мастер вен-Деелин.
Сам Джетри отнюдь не был в этом уверен, но мысль о том, что на какое-то время его от этой волевой старой дамы будут отделять двери и стены, и можно будет немного спокойно подумать, — эта мысль радовала.
Поэтому он поклонился в знак благодарности, а леди Маарилекс ударила своей палкой в пол так громко, что любой космолетчик от неожиданности выпрыгнул бы из скафандра. Тут же появился тот мальчик, который впустил их в дом, и низко поклонился.
— Да, Таулана?
— Пет Рик, проводи, пожалуйста, Джетри в его комнаты в северном крыле.
Еще один поклон, на этот раз адресованный Джетри:
— Если вам будет угодно?
Ему очень хотелось оказаться за стенами, очень. И одновременно душа его протестовала, не желая уходить в глубь этого дома планетников в системе, куда не залетал ни один земной корабль, не желая разрывать последнюю связь с космосом. Почти что паническое чувство заставило его посмотреть на мастера вен-Деелин, приоткрыв рот — хотя он не собирался произносить никаких слов.
Она опередила его ласковым поклоном.
— Будьте спокойны, дитя мое. Мы поговорим за трапезой. А сейчас эта моя приемная мать желает устроить мне страшную выволочку, но она не может должным образом выразить себя в присутствии нежного юноши. — Она взмахнула рукой, пошевелив пальцами в жесте отсылки. — Идите.
Джетри понял, что вопрос не дебатируется. Он напряженно повернулся к парнишке — Пет Рику — и поклонился в знак благодарности.
— Спасибо, — сказал он. — Я буду рад иметь сопровождающего.
Они едва успели отойти от гостиной на дюжину шагов, когда в одной из дверей шевельнулась тень, и какая-то девочка выскользнула в коридор, повелительно подняв руку. Его проводник остановился, и Джетри пришлось сделать то же, чтобы не сбить его с ног. Девочка была старше Пет Рика — Джетри решил, что ей четырнадцать или пятнадцать стандартных лет, — и у нее были кудрявые темно-рыжие волосы и большие синие глаза на заостренном личике. На ней были надеты мятые и грязные бежевые брюки, сапоги и рубашка, которая, возможно, начала день желтой. У нее на шее на длинной серебряной цепочке висел рубин размером с грузовую марку.
— Это он? Приемный сын вен-Деелин? — прошептала она, озираясь по сторонам, словно боясь, что ее кто-то услышит.
— А кто еще это может быть? — ответил Пет Рик, как показалось Джетри, с раздражением.
— Кто угодно! — театрально возвестила та.
Она опустила руку, вздернула подбородок и посмотрела Джетри прямо в глаза.
— Так ты — Джетри вен-Деелин?
— Джетри Гобелин, — уточнил он. — Я имею честь быть подмастерьем мастера вен-Деелин.
— Подмастерьем? — воскликнул новый голос. Вторая девочка вышла из двери — точная копия первой, вплоть до одежды. — Тетя Стафели сказала «приемный сын».
— Ну, он может быть и тем, и другим, так ведь? — вопросила первая девочка и снова посмотрела на Джетри. — Так ты и подмастерье, и приемный сын?
«Никуда не денешься», — подумал он и наклонил голову:
— Да.
Первая девочка захлопала в ладоши и повернулась к сестре.
— Видишь, Мейча? И то, и другое!
— Или ни то, ни другое, — непонятно заявила Мейча. — Дальше его поведем мы, Пет Рик.
Мальчик возмущенно выпрямился.
— Моя бабушка дала это поручение мне!
— А разве ты не у двери? — спросила та девочка, которая не была Мейчей.
Оказалось, что это — весомый аргумент. Пет Рик начал колебаться.
— Да-а.
— Какую комнату отвели гостю? — спросила Мейча.
— Горные апартаменты.
— В самом конце северного крыла? И как ты оттуда будешь охранять вход? — спросила она, скрещивая руки на груди. — Тебе повезло, что мы оказались рядом, кузен. Мы проводим гостя в его комнаты. А ты вернешься на свой пост.
— Точно! — зааплодировала ее двойняшка. — Дом заботится о госте, и двери остаются под охраной. Все заканчивается с честью.
Джетри показалось, что Пет Рика это не до конца убедило, но… с одной стороны, его бабушка поручила ему проводить гостя, а с другой — казалось очевидным, что она забыла про двери.
Мальчик резко принял решение и поклонился в честь Джетри.
— Я сожалею, Джетри Гобелин — мой долг лежит в другом месте. Я оставляю вас на попечении моих кузин, Мейчи и Миандры, и буду ожидать нашей следующей приятной встречи.
Джетри поклонился.
— Я благодарю вас за заботу и ценю ваше чувство долга. Я буду рад возобновить наше знакомство.
— Очень мило, — сказала Мейча Миандре. — Полагаю, тетя Стафели поручит ему обучать нас манерам и модальностям.
Джетри приостановился и посмотрел на них обеих: это могло оказаться шпилькой, а у него не было желания ссориться.
Руку подняла Миандра.
— Это была шутка, Джетри… нам можно звать тебя Джетри? Ты можешь звать нас Мейча и Миандра — или Мейча-миандра, как делает Рен Лар!
— Ты увидишь, что мы ужасно легкомысленные, — добавила Мейча. — Тетя Стафели часто это говорит.
— Джетри хочет остаться в комнате один и положить голову на подушку до главной трапезы, — заявила Миандра, резко поменяв тему разговора.
— Это разумно, — признала Мейча и, развернувшись, зашагала по коридору.
Разрываясь между смехом и раздражением, Джетри последовал за нею. Миандра компанейски пошла рядом.