Ли Шарон. Торговый баланс

   — На этот раз мы проведем тебя по парадным комнатам, хотя этот путь длиннее. Не сомневайся: тетя Стафели за трапезой устроит тебе экзамен по всем деталям маршрута. Позже мы покажем тебе внутренние коридоры.
   — Это очень любезно с вашей стороны, — медленно сказал Джетри, — но я не думаю, что прогощу здесь больше нескольких дней.
   — Не больше нескольких дней? — Миандра посмотрела на него через плечо. — А ты в этом уверен, Джетри?
   — Да, уверен. «Элтория» через три стандартных дня отлетает к Наорду.
   Эти слова были встречены молчанием, что не слишком способствовало спокойствию его желудка, но прежде чем он успел спросить их о том, что они знают такого, чего не знает он, Миандра поменяла тему.
   — Это очень захватывающе — быть рядом с вен-Деелин во время торговли? Мы не имели чести с ней встречаться, хоть и читали рассказы.
   — Рассказы? — Джетри удивленно заморгал, глядя на нее.
   Они свернули за угол.
   — Конечно. Норн вен-Деелин — самый молодой купец, претендовавший на звание мастера и получивший аметист. Она в одиночку возобновила торговлю с системой Джилетти, чего не удавалось добиться пяти послам в течение дюжины лет. Ей предложили должность главы Гильдии, но она отказалась, сказав, что лучше послужит Гильдии в торговле.
   — Она взяла под свое покровительство, — вставила Мейча, — подмастерье-землянина и поклялась сделать его членом Гильдии.
   Это последнее он, конечно, знал. А вот остальное…
   — Мне приятно слышать эти истории, которых я не знал, — осторожно сказал он, — но и без того понятно, что мастер вен-Деелин — это легенда.
   Они засмеялись — громко и с явным удовольствием. Одинаковые ноты радости эхом отражались от деревянных стен.
   — А он молодец. Действительно, — выдавила Мейча между взрывами смеха, — вен-Деелин — это легенда. Вот именно.
   — Мы покажем тебе дневники в библиотеке, если тебе это будет приятно, — предложила Миандра. — Может, завтра?
   — Это будет очень приятно, — сказал он, когда они начали подниматься по натертой до блеска деревянной лестнице пугающей высоты. — Однако я подчиняюсь распоряжениям мастера вен-Деелин, а она пока не сказала, каковы будут здесь мои обязанности, и…
   — О, конечно! — перебила его Мейча. — Понятно, что слово вен-Деелин выше всего остального.
   — Кроме тети Стафели, — заметила Миандра.
   — Иногда, — закончила Мейча и добавила: — Тебе трудно идти по ступенькам, Джетри?
   Он прикусил губу.
   — Мой родной корабль работал с малой гравитацией, и мне всегда нелегко при высоком тяготении.
   — Малая гравитация! — повторила Миандра с явным удовольствием. — Сестра, нам надо отправиться в космос!
   — Пусть Рен Лар снова застукает нас среди лоз — и так и будет.
   Миандра захихикала и поспешно прикоснулась к руке Джетри.
   — Не падай духом, друг. До площадки осталось всего шесть ступеней, а потом нам останется пройти до конца очень короткого коридора, обещаю!
   — Послушайся доброго совета и прежде всего вздремни, — посоветовала Мейча. — Распаковать вещи успеешь, когда отдохнешь.
   — Мои благодарности, — отозвался он, довольно сильно запыхавшись.
   Эти слова он адресовал спине Мейчи. Она добралась до верхней площадки и повернулась, сделав несколько быстрых шагов вправо.
   — А твой дом тоже с малой гравитацией? — спросила она серьезно, когда он вышел на площадки и повернулся к ней.
   — Мой дом… — Он со вздохом поднял голову и потер макушку, которая зудела от отрастающих волос. — Я родился на корабле. Мой дом… моим домом был торговый корабль под названием «Рынок Гобелина».
   Две девочки обменялись взглядами, полными недоверия.
   — Но… разве вы никогда не садились на планеты? — спросила Миандра.
   — Садились: для торговли или ремонта. Но мы не жили на земле. Жили мы на корабле.
   Еще один обмен взглядами, и…
   — Он говорит правду, — сказала Мейча.
   — Но чтобы всегда и только жить на корабле? — взвыла Миандра.
   — А почему нет? — раздраженно спросил Джетри. — Многие люди живут на кораблях. Мне это больше нравится, чем жизнь на планете. Корабли чистые, температура постоянная, гравитация малая, нет плохих запахов, пыли, погоды…
   Он услышал, что говорит все с большим жаром, и резко остановился, поклонившись с немалой настороженностью.
   — Прошу прощения, — пробормотал он.
   — Он говорит правду, — снова повторила Мейча, как будто он ничего больше не добавил.
   Миандра вздохнула.
   — Ну что ж, это правда, и мы должны ее принять. Но мне такой образ жизни кажется странным, вот и все.
   Она повернулась и положила руку ему на рукав.
   — Ты должен простить нас за наше невежество, — сказала она. — Я надеюсь, что ты подробно расскажешь нам про свой корабль, чтобы мы больше не были невежественными.
   — А в обмен, — добавила Мейча, — мы расскажем тебе про сады, ручьи, снег и другие планетные радости, чтобы и ты больше не был невежественным.
   Джетри моргнул, и у него перехватило дыхание от внезапного осознания того, что он вел себя так же невежливо, как они, и потому стал подходящим объектом для сведения счетов…
   Однако, сразу же подумал он, они уже объявили о расчете: он будет учить их жизни на корабле, а они его — жизни на планете. Он вздохнул, а Мейча ухмыльнулась.
   — А ты будешь интересный, Джетри Гобелин, — воскликнула она.
   — Позже, он будет интересный, — приказала Миандра, помахав рукой под носом у сестры. — А в данный момент мы дали слово отвести его в его комнаты так, чтобы он успел подремать и набраться сил к главной трапезе, а всего этого мы не достигнем, если останемся тут стоять.
   — Ты говоришь точно как тетя Стафели. — Мейча повернулась, поманив Джетри согнутым пальцем. — Ну, тогда пошли. Меньше шести дюжин шагов, Джетри, даю тебе слово.
   На самом деле их оказалось на пару дюжин больше шести, хоть Джетри и не склонен был придираться. Теперь, когда комната была уже близко, он обнаружил, что ему хочется подремать, хоть он и поспал в машине. Да и душ принять, если говорить об удобствах…
   — Мы пришли! — возвестила Мейча, отвешивая поклон, характер которого Джетри определить не смог.
   Дверь была из дерева, цветом — темно-коричневая. Несколько не по центру в ней оказалась белая фарфоровая ручка с каким-то узором, который Джетри принял за виноград.
   — Поверни ручку и толкни дверь от себя, — проинструктировала его Миандра. — Если хочешь, мы покажем тебе, как запереть ее изнутри.
   — Спасибо, — ответил он.
   Фарфор оказался прохладным и гладким, смутно напомнив его фрактин.
   Дверь легко подалась под нажатием его руки — и он немного слишком быстро вошел в комнату, все еще держась за дверную ручку.
   На этот раз он закричал и вскинул руку, закрывая глаза. Сердце гулко билось у него в ушах, дыхание обжигало легкие.
   — Занавески! — проверещал чей-то голос.
   На его плечи легли чьи-то руки, толкавшие его — поворачивавшие его, понял он, несмотря на панику, и охотно подчинился, выпустив из пальцев ручку.
   — Готово!
   — Готово, — повторил такой же голос, но очень близко. — Джетри, занавески закрыты. Ты можешь открыть глаза.
   Конечно, это оказалось не настолько просто — и вдобавок, пока Джетри выравнивал дыхание, он понял, что показал себя перед близнецами полным дураком, ясно продемонстрировав им, в чем именно уязвим.
   «Грязь, пыль и вонь!» — ругал он самого себя, стоя на месте, заслонив рукой лицо и крепко зажмурив глаза. Если бы он мог выбирать, то предпочел бы провалиться сквозь пол и больше никогда не появляться на поверхности. За невозможностью этого, вполне можно было бы умереть на месте. Из всех видов идиотизма… Но кто мог ожидать увидеть открытое небо и горные вершины, открыв дверь спальни? Конечно, не тот, кто родился в космосе!
   — Вы — гость дома, — сказала рядом с ним одна из сестер, — и вас ценят.
   — И потом, — добавила вторая, — вен-Деелин с нас бы шкуру содрала, если бы с вами случилось что-то плохое. А потом тетя Стафели нас поджарила бы.
   Это пробудило его чувство юмора, и он рассмеялся, что помогло убрать руку от глаз и осторожно их открыть.
   Одна из близнецов — теперь, когда они перестроились, он уже не смог отличать их друг от друга — стояла практически нос к носу с ним, и на ее остреньком личике ясно читалась тревога. Справа и чуть позади лицо второй сестры носило точно такое же выражение смятения.
   — Неразумно, — сумел выговорить он, все еще задыхаясь. — Стоять надо дальше, если вдруг я стану размахивать руками.
   Она наклонила голову.
   — А ты не будешь размахивать, — объявила она с полной уверенностью. — Теперь ты совсем спокоен.
   И по правде говоря, он действительно стал спокойнее, не чувствуя себя ни опасным, ни в опасности.
   — Что случилось? — спросила близняшка, стоявшая дальше от него. — Ты боишься гор?
   Он покачал головой:
   — Открытости, — сказал он и, видя их недоуменные взгляды, пояснил: — Вся эта пустота, без стен и коридоров. Это неестественно. Не то, что родившийся в космосе считает естественным. Можно падать, вечно…
   Они снова обменялись одинаковыми взглядами, после чего стоявшая ближе сестра отступила назад, открыв ему на обозрение комнату, которая оказалась больше кубрика «Рынка» и была обставлена как гостиная: письменный стол у стены, мягкие стулья тут и там, низкие столики и несколько шкафчиков с книгами и безделушками. Пол был застелен темно-зеленым ковром. На противоположной стене занавешивала окно полоса ткани такого же зеленого цвета.
   — Из спальни открывается такой же вид, которым дом гордится, заботясь о том, чтобы все его почетные гости размещались здесь, — сказала ближняя к нему сестра. Помолчав, она спросила: — Нам закрыть занавески или показать тебе, как ими пользоваться?
   «Хороший вопрос», — подумал Джетри и еще раз глубоко вздохнул, стараясь достичь равновесия, как его учил Пен Рел. Он кивнул.
   — Спасибо. Думаю, мне следует научиться управлять занавесками самому.
   Это им понравилось, хоть он и не мог бы сказать, почему так решил. Они провели его через маленький камбуз, в котором, слава всем призракам космоса, окон не оказалось, а оттуда — в его спальню.
   Одна кровать была размером со всю его каюту на «Рынке», и настолько заполнена подушками, что для него самого на ней места не оставалось. Его сумка и, как это ни странно, помятый контейнер класса «Б» из его грузового трюма размещались на длинной скамье под… окном.
   На этот раз он был предупрежден и не поднимал взгляда, так что все было не настолько плохо — только резкое учащение сердцебиения и небольшой шум в ушах.
   — Чтобы управлять занавеской, — сказала близняшка слева от него, — надо подойти к окну. У правого края есть механизм блока…
   Джетри нашел его на ощупь, не отрывая глаз от привычной картины — своей сумки на скамье. Механизм работал туго, но он решительно тянул его — и краем глаза увидел, как едет занавеска, погружая комнату в тень.
   Он вздохнул и сел на скамью.
   Перед ним Мейча и Миандра поклонились.
   — Итак, ты благополучно доставлен и захочешь отдохнуть, — сказала та, что была слева.
   — Мы снова придем незадолго до двадцатого часа, чтобы проводить тебя в малую столовую, — подхватила та, что справа. — А пока располагайся в нашем доме.
   — И не забудь поставить будильник, чтобы проснуться достаточно рано и одеться, — добавила левая близняшка.
   Он улыбнулся, но потом вспомнил о правилах вежливости и встал на ноги, чтобы поклониться в знак благодарности.
   — Спасибо вам за заботу.
   — Мы рады быть полезными, — ответила близняшка справа, и обе повернулись к выходу.
   — Тетя Стафели не позволит тебе бояться гор, открытых пространств или любого живого существа, — бросила через плечо девочка слева.
   — Тогда мне повезло, что я пробуду с ней всего несколько дней, — небрежно бросил Джетри, идя за ними.
   Обе молча прошли через камбуз и вышли в гостиную.
   — Набирайся сил, — в конце концов сказала одна из них. — На всякий случай.
   Джетри улыбнулся. Неужели они рассчитывают на то, что он останется, когда «Элтория» улетит? Он стал подмастерьем, чтобы изучать торговлю, а не горы.
   Однако было бы невежливо игнорировать их заботу, поэтому он поклонился и сказал:
   — Непременно. Спасибо.
   Одна из близняшек открыла дверь и выскользнула в коридор. Вторая задержалась на секунду и приставила палец к переключателю под внутренней ручкой.
   — Передвинь направо — и она заперта, — сказала она. — А налево — отперта. До главной трапезы, Джетри.
   — До трапезы, — отозвался он, но она уже исчезла, бесшумно закрыв за собой дверь.
 
   В зеркале отразились каштановые волосы, отрастающие неаккуратными прядями, серьезное чисто вымытое лицо и пара широко открытых карих глаз. Под лицом была фигура, аккуратно облаченная в светло-зеленую рубашку лиадийского покроя и темно-синие брюки. Джетри кивнул — и его отражение тоже кивнуло, а карие глаза открылись еще немного шире.
   — Ты в полной экипировке и готов лететь, — ободряюще сообщил он себе, протягивая руку за булавкой Иксина.
   Одним глазом следя за часами, он закрепил значок на воротнике и отступил от зеркала, одергивая рубашку. До двадцатого часа оставалось шесть минут. Он пытался решить, сколько ему следует ждать близнецов, прежде чем предположить, что они про него забыли и…
   По апартаментам пронесся перезвон. Джетри моргнул, а потом широко улыбнулся и быстро вышел в гостиную. Он успел вспомнить, что лицо надо сделать бесстрастным, — и только потом открыл дверь, что было очень удачно.
   Он ожидал увидеть тех же замурзанных озорниц, которые провожали его несколькими часами раньше — возможно, только с чистыми лицами в честь обеда.
   Кого он не ожидал увидеть — это двух достойных дам в одинаковых белых платьях, каждая с цветком в каштановых кудрях, у обеих одинаковые рубины, висящие на одинаковых серебряных цепочках. Они поклонились, словно были одним существом, ни одна не опередила другую: почтение гостю.
   Его ответ — почтению дочери дома — был поклоном, который мастер тел-Ондор заставлял его отрабатывать, пока у него не заболела спина, так что он был уверен в своем исполнении — до кошки.
   Конечно, он видел кошек и раньше — портовых кошек. Маленькие и кровожадные, они неустанно обслуживали причалы, сдерживая рост численности крыс и мышей. Их работа оставляла свои следы: порванное ухо, кривой хвост, грубая жирная шерсть.
   Эта кошка — стоявшая между близнецами и смотревшая ему в лицо так, словно пыталась запомнить его черты, — эта кошка за всю свою жизнь не прикасалась к работе.
   Это было рослое животное: кончики стоячих ушей легко доходили до уровня колен близнецов — а мордочка была выразительной и очень усатой. Мех оказался бархатно-серым, а хвост поднят и гордо выгнут. Глаза, так серьезно рассматривавшие Джетри, были светло-зелеными и очень походили на два крупных оливина овальной формы.
   Сбившись с ритма, Джетри выпрямился — и обнаружил, что близнецы с интересом за ним наблюдают.
   — А это зачем здесь?
   — А, не обращай на Флинкса внимания.
   — Он ждал нас у наших комнат…
   — Скорее всего услышал, что у нас гость…
   — И пришел, чтобы приветствовать тебя как положено.
   Джетри нахмурился и посмотрел на зверя.
   — Но он же не разумный?
   — Нет, ты не должен так говорить! Флинкс очень разумный! — воскликнула близняшка справа (Джетри решил, что это может быть Миандра).
   — Наклонись и протяни ему указательный палец, — сказала вторая близняшка (Мейча, если его теория была верна). — Нам нельзя опоздать к трапезе, но долг необходимо выполнить.
   Джетри бросил на нее пристальный взгляд, но насколько он мог по ней понять — а это значило, нисколько не мог, — она говорила серьезно.
   Мысленно вздохнув, он наклонился и вытянул указательный палец правой руки к носу кота, надеясь не быть укушенным. Кошачьи укусы — серьезная неприятность, как он знал. Очень давно, когда он был еще маленьким, Дика укусила портовая кошка. Укус загноился прежде, чем Дик успел добраться до аптечки, и понадобилось два укола сверхсильного антибиотика, чтобы вернуть его с самого края такого состояния, когда лечить уже поздно.
   Однако этот кот — этот Флинкс… Он сделал заметный шаг вперед и дотронулся своим прохладным кирпично-красным носом до самого кончика пальца Джетри. Тут он замер, и Джетри уже собирался выпрямиться, считая свой долг исполненным. Но не успел он это сделать, как Флинкс сделал пару еще более существенных шагов и постарался потереться своим телом по всей его кисти и предплечью.
   — Редкая честь! — объявила одна из близняшек, и Джетри вздрогнул: он совершенно забыл о ее присутствии.
   Кот моргнул — можно было подумать, что он смеется, — а потом потерся о колено Джетри и прошел в его апартаменты.
   — Эй!
   Он повернулся, но не успел броситься за незваным гостем: одна из близняшек ухватила его за рукав, а вторая — за руку.
   — Оставь его. Он ничего не испортит, — сказала та девочка, которая держала его рукав.
   — Флинкс очень мудрый, — добавила та, что держала его за руку. Закрыв дверь, они потащили его по коридору. — И нам стоит поспешить, чтобы не опоздать на главную трапезу!
 
   Слава всем призракам космоса: в малой столовой не было прославленного вида на горы. Что там было, так это круглый стол, заставленный таким количеством утвари, столовых приборов и сосудов для питья, что возникала мысль о вечеринке, а не уютном семейном обеде.
   Они пришли последними — ровно в двадцать, согласно часам на буфете. Близнецы покинули его у двери и проложили курс к двум стульям, поставленным рядом друг с другом, между Делмом Тарниа и темноволосым мужчиной с мягкими чертами лица и мечтательными голубыми глазами. По правую руку главы Тарниа сидела мастер вен-Деелин, наблюдавшая за Джетри все с тем же пристальным интересом, который, похоже, он вызывал у нее в последнее время. Рядом с мастером вен-Деелин стоял пустой стул.
   Радуясь тому, что на этот раз подсказка оказалась недвусмысленной, он устроился на свободном месте и быстро посмотрел вдоль стола на близняшек. Они сидели рядом, как настоящие скромницы: руки на коленях, глаза опущены.
   — Джетри, — сказала старая дама, привлекая его внимание быстрым движением хрупких старых пальцев, — я вижу, что вы имели удовольствие познакомиться с Миандрой и Мейчей. Позвольте мне представить моего сына, Рен Лара — он у нас мастер вин. Рен Лар, это приемный сын Норн, Джетри Гобелин.
   — Здравствуйте, сударь.
   Джетри низко наклонил голову, предельно приблизившись к поклону сидя, но все-таки не стукнувшись носом о стол.
   — Здравствуйте, юный Джетри. — Рен Лар наклонил голову также низко, что Джетри мог бы счесть сарказмом, если бы рядом не сидела глава Тарниа. — Я рад с вами познакомиться. У нас должно быть немало общего, как у сыновей столь прославленных матерей.
   Ого, так вот оно как! Поклон мужчины был данью вежливости мастеру вен-Деелин через ее приемного сына, и необязательно — самому сыну. Вселенная все-таки не встала с ног на голову.
   — Я не сомневаюсь, что мы сможем обменяться массой историй, сударь, — ответил он, что было единственным подходящим ответом, хоть и не полностью соответствовало той форме, которой его обучил мастер тел-Ондор.
   Но, с другой стороны, приветствие Рен Лара тоже не соответствовало той форме, которой его обучал мастер тел-Ондор.
   — Обменивайтесь историями в свободное время и так, чтобы я их не слышала, — приказала старая дама. — Обычно у нас не столь немногочисленное общество, какое вы видите этим вечером, Джетри. Несколько членов Дома отсутствуют по делам, а один отправился на Лиад, чтобы завершить свое образование.
   — А Пет Рик, — сказала одна из близняшек тихо — но, возможно, недостаточно тихо, — ест в детской, с другими малышами.
   Леди Маарилекс повернула голову и с глубокой бесстрастностью осмотрела нарушившую порядок близняшку.
   — Совершенно верно, — сказала она, выждав секунду. — Вы можете присоединиться к нему, если желаете.
   Близняшка понурила голову.
   — Спасибо, сударыня. Я предпочла бы остаться здесь.
   — Ваши предпочтения имеют к делу мало отношения. С точки зрения моего возраста, юная Мейча, между вами и Пет Риком не такая уж большая разница, чтобы он был естественно отправлен в детскую, когда вы обедаете со взрослыми. — Пауза. — Заметьте: я не сказала «с другими взрослыми».
   Мейча прикусила губу.
   — Да, сударыня.
   — Так. — Старая дама отвернулась. — Вы должны их простить, — сказала она, обращаясь к мастеру вен-Деелин. — Они не умеют себя вести.
   — Этого и не следует ожидать, — мягко отозвалась мастер вен-Деелин, — если они недавно вышли из детской. Право, я убеждена, что все идет очень хорошо.
   — Вы очень добры, что так говорите.
   — Нисколько. Однако я удивлена, матушка, видя в Доме драмлиз.
   Старая дама резко повернулась.
   — Ха! Пока что вы не видите в Доме драмлиз, госпожа моя. Вы видите Мейчу и Миандру, детей клана. Гильдия Целителей ими интересуется.
   Мастер вен-Деелин склонила голову:
   — Я очень рада их видеть.
   — Так вы говорите сейчас. — Она повелительно взмахнула рукой. — Дети Дома, поклонитесь моей приемной дочери, Норн вен-Деелин, Клан Иксин.
   Они склонились, глубоко и совершенно одинаково, и с такой поспешностью, что чуть было не потеряли цветы, вдетые им в волосы.
   — Приветствую вас, Норн вен-Деелин, — сказала Мейча.
   — Для нас это честь, — договорила Миандра.
   — Мейча и Миандра, я рада с вами познакомиться.
   Мастер вен-Деелин наклонила голову — не очень низко, но, судя по тому, как округлились глаза близнецов, этого, наверное, было достаточно.
   Кто-то — леди Маарилекс или Рен Лар, — видимо, сделал знак, которого Джетри не заметил, потому что в этот момент дверь в дальней стороне комнаты открылась и через нее вошел немолодой мужчина, одетый в узкую черную тунику и облегающие черные брюки. Он поклонился, сложив перед собой ладони.
   — Подавать обед, леди?
   — Да, а потом оставьте нас, пожалуйста.
 
   За трапезой были разговоры — обмен семейными новостями. К собственному изумлению, Джетри удавалось вполне сносно за ним следить. Однако следить и понимать — это были две совершенно разные орбиты, и спустя какое-то время он позволил словам скользить мимо его ушей, сосредоточившись на еде.
   — Конечно, я буду счастлив заручиться помощью Джетри на винограднике — и в подвалах также.
   Голос Рен Лара, произнесшего его имя, заставил Джетри переключить внимание с обеда — тем более что он уже почти закончился — обратно на разговор.
   — Это хорошо, — спокойно отвечала мастер вен-Деелин. — После того как он закончит свое обучение здесь, я намерена занять его вином, так что ему было бы полезно иметь базовые знания относительно процесса.
   — Очень мудро, — отозвался Рен Лар. — Я счастлив иметь возможность помочь, пусть в такой малости, образованию юного купца.
   Джетри осторожно посмотрел на близняшек.
   Миандра изучала свою тарелку со вниманием, которого та явно не заслуживала, будучи пустой. Мейча встретила его взгляд прямо, и у него создалось четкое впечатление, что она открыто сказала бы ему: «А я что говорила!», если бы уже не заработала за эту трапезу одну черную метку.
   Джетри почувствовал, что весь похолодел и задыхается. «Списан на берег», — подумал он, все еще не веря случившемуся. Он не мог этому поверить — только не мастер вен-Деелин, которой, в отличие от его родной матери, он был желанен — хотя бы в качестве ее подмастерья. У которой были на него планы, которая считала, что когда-нибудь он сможет стать полезен…
   Но был контейнер класса «Б», стоявший в комнате наверху, в котором он определенно не нуждался для трехдневного визита…
   — Сударыня, — услышал он свой собственный голос, прерывающийся и немного слишком резкий, — вы меня здесь не оставите?
   Она склонила голову набок, и ее черные глаза блестели очень ярко:
   — У вас возражения против дома моей приемной матери?
   Он вздохнул, сосредотачиваясь — стараясь это сделать так, как настаивал Пен Рел. Было важно сохранить спокойствие. В панике люди делают ошибки и все призраки космоса свидетели: сделанная сейчас ошибка может обречь его на жизнь в грязи…
   Еще один вдох, намеренно глубокий — и Джетри заметил, что разговор прекратился и что вопрос мастера вен-Деелин повис в воздухе, который буквально вибрирует от напряжения, но причины этого напряжения Джетри совершенно не понимал.
   — Дом вашей приемной матери — это поистине прекрасный дом, — произнес он медленно и осторожно. — Но при моем невежестве нет сомнений, что я опорочу честь дома или вашу собственную, сам того не замечая. Я родился в космосе, сударыня. Планетные обычаи…
   Мастер вен-Деелин пошевелила рукой в лиадийском жесте, призывавшем к молчанию. Судорожно сглотнув слюну, Джетри замолчал.
   — Видите, как это с ним, — сказала она, обращаясь к леди Маарилекс. — Такая забота о моей чести!
   — Это неплохое качество, на мой взгляд, для приемного сына, — серьезно заявила старая дама. — Поистине, я очарована и ободрена его заботой о вас, Норн. Потому что, конечно же, его тревога за вас — это лишь отражение той заботы, которой вы окружили его. Я довольна, хоть и нисколько не удивлена.
   Попался. Джетри закусил губу, чувствуя, как паника перехватывает ему горло, как прилив адреналина сражается со съеденным обедом.