Ли Танит. Повелитель гроз (Войны Вис - 1)

   В комнате девушка сидела перед овальным зеркалом, медленно проводя гребнем по своим неживым волосам. К горлу заравийки подступила неожиданная жалость. Она подошла к девушке, ласково взяла расческу из ее руки и продолжила движение.
   - Ломандра.
   Женщина вздрогнула. Еще ни разу этот голос не произносил ее имени. Он произвел странное воздействие: на миг бледное исхудавшее лицо в зеркале стало лицом королевы, которой она служила. Ее глаза встретились с глазами Ашне'е, отраженными в стекле.
   - Ломандра, я не испытываю к тебе ненависти. Не бойся. - Эти слова так подходили образу царственного величия, явившемуся в зеркале, что унизанные кольцами пальцы Ломандры дрогнули, и она выронила гребень.
   - Зарависс лежит рядом с Равнинами-без-Теней, Ломандра. Хотя ты вис, кровь наших народов давно перемешалась. Ты станешь моей подругой.
   Внезапно сердце заравийки сжала невыносимая боль. Лишь страх перед Вал-Малой не позволил ей во весь голос закричать о том, что должно произойти.
   Казалось, девушка услышала ее мысли, но никакого удивления не выказала.
   - Повинуйся королеве, Ломандра. У тебя нет выбора. Но когда ее задание будет выполнено, ты выполнишь мое.
   Луна повисла на деревьях дворцового сада переспелым красным плодом, когда Амнор, никем не остановленный, прошел мимо часовых, уклончиво бросив им: "По поручению королевы". Поднявшись по темной лестнице башни, он отдернул занавес, прикрывавший вход в покои Ашне'е. Комната была озарена лишь луной.
   - Я всегда вижу тебя такой, как сейчас, Ашне'е. Лежащей на постели.
   - Что тебе от меня нужно? - отозвалась она, не открывая глаз.
   - Ты отлично знаешь, чего я хочу.
   Он уселся рядом и положил ладонь ей на грудь. Даже в темноте он ясно видел, что ее красота безвозвратно ушла, но он жаждал не красоты.
   - Я хочу, чтобы ты показала мне штучки, которым научила Редона. Те убийственные штучки. Вот увидишь, я схватываю на лету.
   - Во мне ребенок, - произнесла она раздельно. - Наследник Повелителя Гроз.
   - Да. Ребенок. Хотя сомневаюсь, что он от Редона. Его семя было не слишком живучим.
   Ее глаза распахнулись и застыли на нем.
   - Ты думаешь, что до сих пор осталась бы жива, не снабди я тебя оправданием? - спросил он.
   - Какая тебе разница, жива я или нет?
   - О, ты зришь в корень, Ашне'е. Мне нужны твои знания. Не только наслаждения, которые живут между твоими белыми бедрами, но и силы, с которыми твой народец играется на своих навозных кучах. Говорящий Разум видишь, я даже выучил ваши названия. Научи меня читать мысли других людей. И Ее храм - где он находится? Поблизости?
   - Храмов много.
   - Я не о них. Я - о Месте Анакир. Мне известно, что его руины лежат где-то в холмах Дорфара.
   - Откуда ты знаешь?
   - Время от времени я встречался и с другими жителями Степей. У некоторых из них языки длиннее, чем у остальных. Но никто из них не был служителем Повелительницы Змей.
   - Зачем тебе ее Место?
   - Чтобы завладеть тамошними сокровищами. Как денежными, так и духовными. Это, без сомнения, расстроит тебя, но уверяю, у тебя нет другого выхода. Я знаю миллион изысканных способов расстроить тебя еще сильнее, если ты откажешься помогать мне во всем, чего я хочу. Устроить твою смерть будет легче легкого.
   Он не ждал никакого ответа. Она и не дала его.
   - А теперь я желаю получить то, за чем пришел.
   Она не отказывалась, не протестовала - просто потянулась к нему и обвила руками, ногами и волосами, так что ему тоже представился клубок змей во тьме, пронизанной луной.
   Королева вызвала Ломандру во дворец. Самые доверенные из людей Амнора сменили на посту разрозненных стражей, охраняющих Дворец Мира. Амнор посадил девушку с Равнин в свою колесницу и кружной дорогой направился вместе с нею к подножию гор.
   Серебристая заря сменилась безжалостной эмалью голубого неба, городские башни остались далеко позади. Какие-то птицы с широкими крыльями парили в небесах, отбрасывая зловещие тени.
   - Остановись вон там, - сказала она.
   В указанном месте имелась расщелина в скале, а под ней - драконий глаз, озеро Иброн, поблескивающее белой водой.
   - Тебе придется выйти из колесницы.
   Он повиновался, задержавшись лишь для того, чтобы привязать беспокоящихся животных, и зашагал вслед за ней по костлявому хребту холма.
   А потом она вдруг исчезла.
   - Ашне'е! - закричал он. Им овладело яростное убеждение, что она обвела его вокруг пальца, скрывшись в каком-нибудь логове, точно дикий зверь. Затем, обернувшись, он увидел ее смутный силуэт, словно слабый огонек свечи, горящий в скале позади него. Это была пещера с входом не шире игольного ушка. Он протиснулся внутрь и мгновенно почувствовал влажность воздуха, холод и властную, почти ощутимую тьму.
   - Не ищи никакого подвоха, Амнор, - сказала она. В том, как она разговаривала с ним сейчас, было некое, еле заметное отличие. - Здесь все, что осталось от храмовых ворот.
   - Откуда ты знаешь, что это вход?
   - Мне, как и тебе, рассказывали об этом месте.
   Конец пещеры терялся в темном туннеле, в который она повернула, а он последовал за ней. Как только вокруг него сомкнулась тьма, ему тут же расхотелось идти дальше. Он высек искры из кремня, засветил сальную свечу и поставил ее на ладонь, но ее крошечный огонек, казалось, лишь сгустил непроницаемый мрак.
   Коридор уперся в каменный тупик. Ашне'е протянула руку и пробежала пальцами по узору на стене. Он попытался запомнить ее движения, но темнота помешала ему. Камни задрожали, сдвинулись со своего места, обрушив вековую пыль, и что-то старое, что не тревожили уже много лет, отозвалось жалобным стоном. В стене неохотно показалось отверстие - невысокое и узкое, простая щель.
   Она скользнула внутрь, как призрак, и ему показалось, будто она медленно летит в бездонную яму. Амнор втиснулся в щель следом за ней и обнаружил спуск, огромную кучу выщербленных ступеней, уходящих в непроглядную тьму, и Ашне'е погружалась в это чернильное море, точно какая-то немыслимая рыба.
   Глядя на нее, он ощутил властный позыв повернуть назад. Это была ее стихия, она поглощала ее, принимая в свое сердце. От виса она отворачивалась, изумленная, но не приемлющая его алчности к материальному. И все-таки жажда храмовых сокровищ гнала его вперед.
   Он последовал за ней.
   Его слуха коснулись странные звуки. Они походили на тихий звон, на голоса неких невообразимых инструментов - нескончаемая капель синей воды, падающей на серебряный камень. Дрожащие щупальца сырого тумана, извиваясь, гладили ступени. Амнору почудился исходящий криком человек, который бесконечно падал, падал, падал в бездонную тьму.
   Однако, дрожащий и замерзший, он достиг дна и обнаружил еще одну арку-вход и прошел туда следом за девушкой. Но все, что лепетали ему насмерть перепуганные, окровавленные пленники, ничуть не подготовило его к тому, что открылось его глазам. Из черноты вырвалось пламя - и ужас. Он почувствовал, как во рту у него пересохло, а руки и ноги внезапно стали мягкими, как подтаявший воск.
   Анакир.
   Она вздымалась. Она властвовала. Ее плоть была белой горой, змеящийся хвост - огненной рекой в половодье.
   Ни один колосс Рарнаммона не мог бы похвастаться такими размерами. Даже обсидиановые драконы казались простыми ящерицами рядом с ее чешуйчатым змеиным хвостом И этот хвост был золотым, из чистого золота, усыпанного бесчисленными фиолетовыми камнями, а его кольца венчало белое женское тело плоский живот без пупка, золотые минареты сосков на куполах белоснежных грудей. Восемь белых рук простирались в традиционных жестах, не раз виденных им на маленьких изваяниях в окрестных деревнях, отбрасывая чернильно-черные тени, глубокие, как ущелья. Рука освобождения и рука защиты, утешения и благословения, а также четыре ужасных руки возмездия, разрушения, мучения и неотвратимых бедствий.
   Наконец он с огромным усилием вынудил себя взглянуть в лицо богине. Ее волосы были золотыми змеями, извивающимися, кусающими ее плечи. Но само лицо было узким и бледным, с тяжелыми веками, прикрывающими пронзительно-желтые глаза, которые могли быть высечены из топаза. Или янтаря.
   Лицо Ашне'е.
   Он обернулся и увидел, что они стоят в бескрайнем озере тени, падающей от анкиры. Неожиданно он осознал, что пещера залита ярким светом, хотя не было видно никакого его источника.
   - Кто ее сделал?
   - Амнор, говорят, что это сама Анакир.
   Услышав ответ девушки, он не смог сдержать охватившей его дрожи. А потом он рывком пришел в себя, увидев резную дверцу в самом нижнем конце ее хвоста.
   - Так вот из-за чего вся таинственность, - произнес он. - Сокровищница.
   Он прошел мимо девушки и направился к двери, не обращая внимания на то, что нависало над ним. Там не было никакого секретного механизма, и дверь подалась от его толчка. Проржавевший металл со скрипом сдвинулся с места, и Амнор очутился перед оком огромного озера. Еще одна, более глубокая пещера, наполненная водой, возможно, какой-то выход в озеро Иброн. Он огляделся, высоко подняв свечу. Ни драгоценностей, ни священных амулетов с бриллиантами, обещанных в многочисленных историях, здесь не оказалось, равно как и древних фолиантов, хранящих тайные знания о магии духа и всех тех силах, которыми он может управлять. Просто пещера, пахнущая водой и полная воды. Гнев хлестнул его разум многохвостой плетью. Значит, его все-таки провели.
   Он развернулся и уперся тяжелым взглядом в Ашне'е.
   - Где еще мне искать то, чего я хочу?
   - Нет никакого другого места.
   - Ты знала, что здесь ничего нет? Что все ваши легенды - напрасная трата времени?
   Его железные пальцы впились ей в локоть, оставляя синие следы, но на ее лице никак не отразилась причиняемая им боль.
   - Возможно, мне стоит изгнать из тебя моего ребенка и отдать тебя на милость лорда Орна.
   Как ни странно, на ее белом лице, словно заря, засветилась улыбка Он никогда не видел, чтобы она улыбалась, и никогда не видел подобной улыбки на устах какой-либо женщины. От нее кровь застыла у него в жилах. Рука, сжимавшая ее локоть, упала.
   - Сделай это, Амнор. Иначе он станет моим проклятием тебе.
   Его охватило странное ощущение, как будто он смотрит на нее не обычным взглядом, а третьим глазом, расположенным в центре его лба. И видел он не ее. На ее месте стоял молодой мужчина, призрачный и расплывчатый, однако Амнор различил, что у него бронзовая кожа виса, но глаза и волосы светлы, как вино, которым он отравил Редона в первую ночь Красной Луны.
   Видение померкло, и Амнор отшатнулся от нее.
   - Здесь для тебя ничего нет, - сказала Ашне'е, развернулась и зашагала по пещере к выходу. Он обнаружил, что вынужден следовать за ней, поскольку больше не имел сил выносить звенящую тишину и присутствие грозной богини.
   Ему в самом деле следовало тогда избавиться от нее. Она больше не была нужна ему, живое напоминание об опасной затее, которая провалилась. Но его неумолимо влекло к ее раздавшемуся уродливому телу - раз за разом, долгое время после того, как звезда Застис побледнела и исчезла с ночных небес. Дело было и в ее ребенке, который вполне мог принадлежать ему. Интересно, если Ашне'е позволят произвести это дитя на свет, получит он какую-то выгоду от нити своего рода, вплетенной в правящую династию королей?
   И храм тоже не давал ему покоя.
   Через много месяцев после того, как он бежал оттуда, он обуздал свой ужас и вернулся обратно. К тому времени Высший совет, который он держал в кулаке, назначил его на должность лорда-правителя Корамвиса - титул, который на совершенно законных основаниях давал ему право на регентство. Он с кровью выдрал это право у Вал-Малы, и ее паутина, сотканная из взяток и угроз, не подвела его. Пока его общество развлекало ее, ему незачем было опасаться за будущее, а Орн, теперь нежеланный гость во дворце, лишившийся всякого уважения, а в немалой степени и денег, доставлял Амнору изысканное, почти эстетическое удовольствие. Но все же сейчас ему оставалось только ждать. А с ожиданием на него нахлынуло непреодолимое желание вернуться на Место.
   Ночь уже затопила небо, когда он взял колесницу и через Речные врата выехал из Корамвиса. Горы, на вершинах которых еще лежали последние лучи заката, казались окровавленными. Бешеный ветер, предвестник грядущих холодов, тоскливо завывал в скалах. Доехав до расщелины, Амнор, как и в прошлый раз, вышел из колесницы и, держа в руке фонарь, пошел по тропинке, которую показала ему девушка. Он долго искал дорогу. На небе появилась луна, высыпали звезды. Узкая арка-вход ускользала от него. Все, что произошло тогда, теперь казалось фантазией, галлюцинацией или сном. Он вспомнил странный миг, когда увидел на месте Ашне'е мужчину.
   Он повернул обратно к колеснице, но остановился, не дойдя до нее нескольких шагов. Его скакуны дрожали и были покрыты пеной. Амнор огляделся по сторонам. Возможно, ночь выгнала из логова на охоту какого-нибудь зверя.
   А потом он увидел это - огромную тень, вдоль спины которой играл лунный отблеск. Она мелькнула над бортиком его колесницы и скользнула прочь. Скорее всего, это была скальная змея, юркнувшая в нору. Но Амнор, всегда относившийся к суевериям с болезненным любопытством, уже сам заразился ими, как смертельной болезнью. "Неужели ее послала Она, та женщина из-под земли?" - подумал он со странным цинизмом.
   3
   Ломандра услышала голос, произносящий ее имя.
   Она вгляделась в слабо освещенный коридор, который был пуст, и голос послышался снова - изнутри ее черепа.
   Ашне'е.
   Ломандра торопливо взбежала по мраморной лестнице башни, отдернула занавес и застыла. Девушка лежала на постели с белым, как всегда, лишенным выражения лицом, но Ломандра увидела расплывающееся по тонкой рубашке пятно крови.
   - Началось? - хрипло от подкатившего к горлу страха вскрикнула Ломандра. - Ребенку еще не время.
   Но это были всего-навсего ритуальные слова. Ломандра очень хорошо знала, почему ребенок рвется наружу до срока, ничуть не была этим удивлена. Она уже три месяца подмешивала в еду и питье Ашне'е снадобье, которое дала ей королева.
   "Проклятый ублюдок не удержится у нее в утробе и родится мертвым", прошипела тогда Вал-Мала. "Роды убьют ее?" - шепотом спросила Ломандра. И Вал-Мала ответила - очень тихо: "Я буду молиться, чтобы именно так и случилось".
   - У тебя схватки? - беспомощно спросила Ломандра.
   - Да.
   - Частые?
   - Довольно частые. Уже скоро.
   "О боги! - отчаянно пронеслось в голове у Ломандры. - Она умрет, умрет в мучениях, прямо передо мной. И это дело моих рук".
   - Где врач? - без всякого выражения произнесла Ашне'е.
   - Во Дворце Гроз. Вал-Мала вызвала его еще позавчера.
   - Так пошли за ним.
   Ломандра развернулась и почти выбежала из комнаты.
   Дворец Мира окружали мягкие голубоватые сумерки, последний отсвет заката.
   Ломандра с минуту постояла, опираясь на балюстраду, силясь унять дрожь. Она различила внизу девушку - словно бурый мотылек, та порхала от лампы к лампе, зажигая каждую от свечи. Когда ее окликнули, девушка замерла с расширенными глазами, а потом с криком кинулась прочь вдоль колоннады.
   Ломандра медленно поднялась по ступеням, страшась возвращения в ту комнату. На пороге она остановилась. Было очень темно.
   - Я послала за врачом, - сказала она белому пятну на кровати.
   - У меня отошли воды - только что, пока тебя не было, - сказала Ашне'е. - Скоро он придет?
   Ломандра содрогнулась. Слова хлынули с ее губ, прежде чем она успела подумать, как ей ответить.
   - Королева задержит его. Мы с ней отравили тебя. Ты потеряешь ребенка и умрешь.
   Она почти не видела девушку - лишь размытое белое пятно там, где она лежала. Она не проявляла никаких признаков боли или страха, зато Ломандру скручивало ужасом.
   - Я все понимаю, Ломандра. Ты выполнила приказ королевы, теперь ты должна помочь мне.
   - Я? Я же не повитуха...
   - Ты сможешь.
   - Я ничего не сумею. Я только наврежу тебе.
   - Ты уже мне навредила. Это сын Повелителя Гроз. Он появится на свет живым.
   Внезапно тело Ашне'е выгнулось в неудержимом спазме. Она испустила безумный, совершенно животный крик, такой протяжный, нечеловеческий и отчаянный, что Ломандра сначала даже не поняла, кто издал его. А потом, желая лишь убежать из этой комнаты куда глаза глядят, она вместо этого подбежала к девушке.
   - Сними кольца, - выдавила Ашне'е. Ее губы, борющиеся за каждый вздох, свело трагической гримасой, а глаза над ней казались черными и пустыми, как стекло.
   - Мои... кольца?
   - Сними кольца. Тебе придется сунуть руку внутрь, нащупать головку ребенка и вытащить его наружу.
   - Я не могу, - простонала Ломандра, но какая-то сила хлынула в ее душу, совершенно подавив волю. Кольца сверкающими искрами слетели с ее пальцев, включая те камни, которыми ее купила Вал-Мала. Она обнаружила, что нагнулась, принимаясь за работу, как последняя крестьянка, ощутила, как вся ее поза и существо изменились. Они принадлежали не ей, а кому-то бесцеремонному, умелому и безразличному, а придворная дама, объятая ужасом и отвращением, сжалась до скулящего крохотного комочка где-то глубоко внутри этого нового существа.
   Под ее руками хлюпала горячая кровь. Девушка не кричала и не извивалась, лежала совершенно тихо, будто совсем ничего не чувствовала.
   В узкие ладони Ломандры скользнула бронзовая головка, мелькнуло сморщенное страшненькое личико новорожденного, потом появилось тельце, соединенное с матерью пульсирующей пуповиной. В колышущихся сумерках Ломандра увидела, как девушка подтянулась, ухватилась за пуповину, перевязала ее и перегрызла, точно волчица Равнин.
   Младенец немедленно разразился воплем. Он вопил так, словно злился на несправедливый и грубый мир, в который его вытащили, - еще недоразвитый, полузародыш, слепой и бессмысленный, но все же осознающий ту агонию и боль, через которую прошел и которая еще предстояла ему в жизни.
   - Это мальчик. Сын, - выговорила Ломандра, закрыла глаза, и на ее окровавленные руки закапали слезы.
   Врач поспешил во Дворец Мира с первым прохладным вздохом зарождающегося дня.
   Из-за колонн, точно призрак в черных одеждах, возникла женщина. Он не сразу узнал в ней главную придворную даму королевы. Его брови сошлись на переносице в ожидании плохих новостей - какая-то безмозглая служанка не передала сообщение вовремя, и теперь он опасался самого худшего.
   - Она мертва? - спросил он.
   - Нет.
   - Значит, роды еще не закончились? Может, мне удастся спасти ребенка. Быстрее!
   - Ребенок уже появился на свет. Живой.
   Врач осознал, что его рука, словно наделенная собственной волей, сделала древний охранительный жест, а сам он, не веря ушам, потрясенно смотрит в лицо заравийки.
   Щелчком пальцев Вал-Мала отпустила служанок, и Ломандра осталась с ней наедине.
   Тело королевы было огромным, раздувшимся, утратившим последние следы былой красоты, и это делало ее еще более невыносимой. Даже Ломандре, которая слишком устала, что бы бояться, стало страшно при взгляде на нее.
   - Ты пришла с какими-то новостями, Ломандра. С какими?
   - И мать и дитя живы, - хрипло сказала заравийка.
   Отечное лицо Вал-Малы перекосило злобной гримасой.
   - Ты являешься ко мне и смеешь заявить, что они живы. Ты имеешь наглость заявить, что была там, и они остались в живых, оба? После того как эта ведьма послала змею, чтобы я лишилась ребенка?! Да поглотят тебя черные преисподние Эарла, безмозглая сука!
   У Ломандры отчаянно заколотилось сердце. Она встретила мечущий молнии взгляд Вал-Малы со всей твердостью, на какую была способна.
   - А что я могла сделать, мадам?
   - Сделать? Во имя богов Дорфара, ты что, совсем не соображаешь? Слушай меня, Ломандра, и слушай внимательно. Ты вернешься во Дворец Мира и дождешься, когда врач уйдет от нее. Да не трясись ты! Можешь не беспокоиться о девке, я беру ее на себя. Просто позаботься, чтобы ее щенок незаметно задохнулся в своих подушках. Там и делать-то нечего.
   Ломандра молча смотрела на нее, и вся кровь отхлынула от ее лица.
   - Я уже начинаю задумываться о том, можно ли доверять тебе, Ломандра. В таком случае я потребую от тебя доказательства, что поручение выполнено. Королева откинулась на спинку кресла, ее лицо стало совершенно непроницаемым. Ломандра пришла в полное отчаяние, почувствовав, что в ее хозяйке не осталось абсолютно ничего человеческого и разумного и она говорит скорее с дьяволицей из ада.
   - Принеси мне мизинец с его левой руки, - велела Вал-Мала. - Вижу, эта задача тебе еще менее по вкусу, чем первая. Считай ее наказанием за твою нерешительность. Полагаю, ты понимаешь, что с тобой будет в противном случае. Только попробуй не подчиниться мне - и проживешь остаток жизни с таким разнообразием шрамов на теле, какое только сможет изобрести мой палач. А теперь иди и делай то, что тебе приказано.
   Ломандра развернулась и вышла, разом превратившись в дряхлую старуху, с трудом отдавая себе отчет в своих действиях. Она испытала вялое удивление, когда очутилась у занавеса, отгораживающего комнату Ашне'е, но не смогла вспомнить, как оказалась там.
   Ребенок спал в колыбельке рядом с кроватью матери, она, казалось, тоже спала, а врач уже ушел. Ломандра подошла к колыбельке и остановилась, глядя в нее ничего не видящими красными глазами. Ее рука потянулась к краю подушки. Просто, это должно быть так просто. Подушка на полдюйма выскользнула из-под головы спящего ребенка.
   - Ломандра. - Она мгновенно обернулась. Распахнутые глаза девушки смотрели прямо на нее. - Что ты делаешь, Ломандра?
   Заравийка почувствовала, как что-то непреодолимое сковало ее волю, принуждая ответить.
   - Королева... Королева приказала мне задушить твоего сына. И в доказательство того, что я исполнила ее желание, она хочет получить мизинец его левой руки.
   - Дай мне ребенка, - велела Ашне'е. - Там, на столе, врач оставил снотворный сбор в черной склянке. Принеси мне его.
   Ломандра повиновалась, двигаясь как бездушное создание. Ашне'е взяла младенца на руки, обнажила грудь и, прежде чем вложить сосок в ротик ребенка, капнула на него темной жидкостью.
   - Теперь подай нож, - сказала она.
   Никогда в жизни Ломандра не видела столь непоколебимой безжалостности. Рядом с этим злоба Вал-Малы была не более чем пригоршней пыли.
   Заравийке казалось, что она - всего лишь кукла, выполняющая указания Ашне'е, и невидимый кукловод заставляет ее двигаться, дергая за серебряные ниточки.
   Мужчина в ливрее королевы низко склонился перед своей госпожой.
   - Мадам, леди Ломандра преподносит вам этот дар.
   - Неужели? Какая милая шкатулка. Элирианская эмаль, если не ошибаюсь. Королева слегка приподняла крышку шкатулки и заглянула внутрь. На ее лице не дрогнул ни один мускул. Вид крови мог расстроить ее, лишь если это была ее собственная кровь. Принадлежность к правящей династии висов наложила на нее отпечаток, заставляя считать недолюдьми всех остальных, в особенности тех, кто рожден в низших слоях. Она захлопнула крышку.
   - Можешь передать Ломандре, что ее подарок порадовал меня. Я запомню ее предупредительность.
   Вал-Мала поднялась и уединилась в дальней комнате, где выбросила что-то из шкатулки в курильницу.
   Буквально минуту спустя дикий вопль поднял на ноги ее придворных дам. У королевы начались роды - несколько преждевременно.
   Были вызваны пять докторов и несчетное количество повивальных бабок.
   Роды были не слишком трудными, но Вал-Мала, забыв про королевскую гордость, вопила, как уличная девка, проклиная всех и жалуясь богам на то, что ее мучения никак не кончаются. В конце концов ей дали какое-то снадобье, и ребенок появился на свет, пока его мать лежала без сознания.
   На храмовых алтарях принесли в жертву белых птиц, дымки жертвенных костров, словно туман от воды, затянули реку Окрис, колокола звонили не умолкая, а на дозорных башнях загорелись голубые сигнальные огни.
   Королева очнулась.
   Первая ее мысль была о собственном теле, которое наконец-то избавилось от порабощавшего его уродства, вытолкнув маленького тирана наружу. Вторая о короле, мужчине, которого она создала, от имени которого будет править, когда тот взойдет на трон своего ненавистного предшественника, Редона.
   У кровати стояло несколько придворных дам. Косые вечерние лучи заставляли их украшения блестеть подобно каплям дождя - и высвечивали сильное беспокойство на смуглых лицах.
   - Где мое дитя? - спросила королева. Дамы принялись нервно переглядываться.
   К постели приблизилась толстая повитуха.
   - Ваше величество, у вас сын.
   - Я знаю. - Вал-Мала начала проявлять нетерпение. - Дайте взглянуть на него. Сейчас же.
   Женщина попятилась, уступив место мужчине в одежде хирурга, который склонился над ней и выдохнул:
   - Возможно, милостивая госпожа, вам стоит немного восстановить свои силы, прежде чем вам принесут ребенка.
   - Я хочу увидеть его сейчас. Сейчас, болван, ты меня слышал?
   Врач низко поклонился, сделал знак, и из дальнего конца комнаты подошла девушка с белым свертком на руках.
   Вал-Мала смотрела на нее со своих подушек.
   - Он мертв? - этот вопрос отдался у нее в душе внезапным приступом ужаса. Он был единственным ключом к Дорфару и власти над ним, и если он родился мертвым... о боги, что ей тогда делать? Она схватила ребенка, завернутого в расшитое драконами одеяльце. Он был теплым и слабо шевелился, но почему-то не кричал. Она развернула пеленки. Почему он не кричит? Это плохо? Он нездоров? Нет, он лежал, голенький, у нее на руках, и она видела, что он безупречен. Но все-таки в чем дело?