Лин Фрэнк. Точка кипения

   – Неплохо было бы. Но у нас места маловато.
   – У нас есть темная комната. Там достаточно места, чтоб поставить стол и утроить коммутатор, – с энтузиазмом сказала Селеста. – Можно отгородить место и в вашем кабинете.
   – Насчет темной комнаты ты хорошо придумала, – с одобрением сказал я.
   Селеста сверкнула белоснежными зубками.
   – А у меня освободится время, чтоб рекламировать агентство и расширять круг клиентов.
   – Договорились, – кивнул я и хотел удалиться к себе, чтоб обдумать, как вести себя с Клайдом Хэрроу, но Селеста еще не закончила.
   – У меня есть идея и получше. Мы могли бы отслеживать работу наших сотрудников через Интернет. Пусть снимают себя на камеру, соединенную с компьютером, и отсылают нам видеоотчеты о том, чем они заняты, А то получается, что мы им платим неизвестно за что.
   – Ну, это уж слишком, Селеста.
   – Мистер Кьюнан, но я не понимаю, с какой стати нам платить деньги тому, кто спит вместо того, чтоб трудится.
   Селеста, конечно, права, когда говорит, что нам и в офис нужны новые сотрудники. Работы заметно прибавилось, вот только я не мог понять, с чего это пошел такой спрос на «Робин Гуд Инвестигейшнз». Если с подачи всесильного Брэндона Карлайла, пусть не думает, что он меня все-таки купил. Меньше всего мне хотелось верить в то, что мое дело процветает благодаря этому человеку.
   – Суровая ты женщина, Селеста, – иронично заключил я и скрылся за дверью своего кабинета.
   Кабинет у меня просторный. Здесь хватило бы места еще для двоих сотрудников. Мои размышления о перспективах расширения агентства прервал громкий стук в дверь. Не успел я ответить, как дверь распахнулась и ко мне ввалился молодой человек афрокарибской наружности. Он затащил в кабинет две тяжелые коробки с писчей бумагой.
   – Куда это ставить?
   Я указал головой на пустовавший угол. За его спиной показался еще один такой же парень с аналогичным грузом. Тут только я понял, что коробки эти из запасов, хранившихся в темной комнате. Мы использовали ее под склад. Я направился к Селесте и столкнулся в дверях с третьим грузчиком.
   – Здорово, правда? – похвасталась Селеста. – Этих мальчиков прислали из комиссии по надзору за трудными подростками. Я договорилась, чтоб они поработали у нас сегодня. Пусть выгребут весь наш склад.
   – Быстро ты действуешь, – удивился я.
   Сидя за своим столом, я исподтишка наблюдал, с какой скоростью парни заполняли пространство кабинета, еще полчаса назад казавшееся мне огромным. Когда коробки кончились, я облегченно вздохнул, но, как выяснилось, радоваться было рано. За стенкой, в темной комнате начали долбить молотками.
   – Что они делают? – спросил я Селесту, просунув голову в приемную.
   – Будут новые кабели проводить, – объяснила она.
   – Стоимость их работы мне вычесть из твоей зарплаты?
   – Вы же сами согласились переделать темную комнату в рабочее помещение. Вот я и стараюсь, – напомнила она.
   – Действительно…
   Закрыв дверь, я снова уединился. После ланча явились электрики из телефонной компании.
   – Кого будем приглашать на новые рабочие места? – спросил я Селесту, после того как была смонтирована новая телефонная линия.
   – У меня есть кое-кто на примете, – не задумываясь, ответила она.
   – Прошу тебя, сегодня им звонить не нужно.
   Мой взгляд невольно остановился на полках с папками. Что-то было не так. Я помнил, что вчера они стояли в другом порядке. Перед самым уходом я просматривал некоторые дела, подшитые в них. Я спросил о папках Селесту. Она сказала, что не касалась папок. Мне стало хуже прежнего. Я позвонил Марку Россу, приятелю и эксперту по системам сигнализации. Через полчаса он был у меня.
   – Придется огорчить тебя, Дейв, – сказал он, вскрыв коробку нашей сигнализации, – здесь кто-то побывал, причем этот кто-то большой специалист своего дела. Я могу исправить то, что осталось, но если тебе нужна надежная защита, советую поменять систему, иначе тот, кто здесь побывал, сможет беспрепятственно заглядывать к тебе, когда ему вздумается.
   – Что ты советуешь поставить? – спросил я.
   – Пока не знаю, особенно учитывая то, что здесь завелись нежелательные насекомые.
   Он рассмеялся, когда я скривился от отвращения.
   – Электронные насекомые, Дейв. На вашем жаргоне жучки. Причем в твоем кабинете. Позволь мне оставить их себе на память. Можешь даже не платить мне за визит. Эти крошки дорого стоят.
   После его ухода я снова напряг мозги, чтоб осмыслить сложившуюся ситуацию. Сэма Леви пытали, чтобы выбить из него какое-то признание, потом убили. В моем доме устроили погром, в офисе – тайный обыск, – но зачем? Единственным фактом, который не вызывал сомнений, оставалось то, что все мои нынешние беды начались с тех пор, как я взялся за дело Винса Кинга. Ответы на мои вопросы нужно искать у Марти.
   Я наведался в винный бар. Возможно, Марти предполагала, что мою почту могут просматривать чужие, поэтому и решила воспользоваться таким странным методом переписки.
   – А, мистер Кьюнан, – сказал официант, которого я окрестил Мануэлем, – вы спрашивали о письме. Оно здесь.
   Я буквально вырвал конверт из его рук. Там оказался чистый лист бумаги, в который был завернут листок поменьше, вернее, клочок с небрежно написанным карандашом адресом. Она остановилась на севере Лондона. Номер телефона отсутствовал. Возвращаясь, я нервно теребил в руке бумажку с адресом, пока она не превратилась в шарик. В контору идти не хотелось. Я свернул к набережной. Стоя на мосту через канал, я думал, ну отчего это я всегда влипаю в истории. Внизу чернела грязная вода с яркими пятнами нефти. Ее цвет наводил на мысль о недостижимых глубинах. Я подбросил на ладони бумажный шарик. Медленно опустившись на воду, он белым пятнышком застыл на темной поверхности. Потом разбух от влаги и канул на дно.
   Чтобы самому не кануть на дно, я должен был докопаться до истины.
   – Я пригласила двух девушек, посадила их на телефоны, но звонков что-то маловато, – увидев меня, разочарованно пожаловалась Селеста.
   – Отлично! – рявкнул я. – Запомни, за этот вид работы отвечаешь сама. – Я хлопнул дверью и, закрывшись в своем кабинете, позвонил отцу:
   – Салют!
   – Чтоб я этого не слышал! Здоровайся так со своими грязными клиентами.
   – У вас там всё спокойно?
   – Ага, если не считать, что Джейк Карлесс никому не дает покоя.
   Я с облегчением вздохнул, да так громко, что отец услыхал мой вздох.
   – Та-ак, – сказал он, – Ты все еще стоишь на своем, дурачок упрямый.
   – Пожалуйста, не называй меня дурачком, – взмолился я. – Последний, кто сказал обо мне нечто подобное, уже не с нами.
   – Кто же это?
   – Сэм Леви.
   – Да, об этом я уже наслышан. А ты и туда нос свой успел сунуть.
   – Отец, скажи мне, мог ли кто-нибудь предположить, что ты снабдил меня информацией, которая может серьезно повредить… кому бы то ни было?
   – Кто это тебе наболтал? – В его голосе послышались нотки озабоченности.
   – Никто. Для меня загадка, почему Леви сказал мне, что кое-кто может серьезно расстроиться, если узнает, что я твой сын.
   – У этого Леви язык как у старой сплетницы. Помалкивал бы лучше, чем язык распускать.
   – Объясни мне, в чем дело. Что вам, старикам, известно, чего я не знаю?
   Последовала длинная пауза. Отец так долго молчал, что я забеспокоился, не отсоединился ли он.
   – Пап, ты меня слышишь?
   – Этого я не могу тебе рассказать, – наконец отозвался отец. – Не имею права. Эта информация только для служебного пользования.
   – Отец, ты не забыл, с кем ты говоришь? Я твой сын.
   – Нет, не могу. Эти факты засекречены до сих пор.
   Его голос упал. Я с трудом расслышал последние слова. Как я ни просил, отец оставался неумолим. Сказал только, что уезжает с мамой на недельку, чтоб развеяться, но не сообщил куда. После разговора с родителем я сидел как приклеенный к стулу и с ужасом глядел на гудевшую трубку. А вдруг телефон прослушивается?
   Потом я набрал номер Жанин.
   – Кажется, поездку придется отложить, – с ходу сказал я.
   – В связи с ночным происшествием? Если моим детям хоть что-то угрожает…
   – Никому ничего не угрожает. Обычная предосторожность. Я звоню, чтобы предупредить, что вернусь за полночь, а может, даже к утру.
   – Когда собираешься приводить в порядок квартиру?
   – Я еду по очень срочному делу. Если бы детям или тебе грозила опасность, я бы остался.
   – Дейв, я хочу тебе верить. Второго раза я не выдержу.

34

   Я почувствовал, что начинаю приходить в себя по-настоящему, только застряв в пробке на шоссе М6 на выезде из Бирмингема. Вынужденное бездействие – лучший способ расслабиться. Я не знал еще, что буду делать, когда окажусь по адресу, оставленному Марти. Может, ее там уже и нет. Лучше не думать.
   Подъезжая к Лондону, я снова включил мозги. Ехать было непросто: уже стемнело и дождь лил как из ведра. Пробившись через запруженные транспортом лондонские улицы, я наконец прибыл по адресу, до тут выяснилось, что припарковаться мне решительно негде. Я покружил по прилегающим улицам с нулевым результатом. Район Финчли напоминал мне окраину Южного Манчестера – такое же убожество. Мне удалось найти местечко рядом со станцией метро «Финчли». За пять минут, которые я прошел пешком, одежда промокла насквозь. За это время я умудрился пару раз забрести не туда, но это даже хорошо: если за мной хвост, пусть помучится.
   Когда Марти открыла дверь, стало ясно, что мысли наши бегут в одном направлении.
   – За тобой хвоста нет? – спросила она, заглядывая мне через плечо, и, схватив за руку, протащила через коридор в гостиную квартиры на первом этаже. – Я знала, что ты приедешь, как только получишь адрес! Не можешь без меня, правда?
   Она отвела в сторону мою руку и, прижавшись ко мне всем телом, осыпала самыми страстными поцелуями.
   – Вот это да! – удивился я, отстраняя ее от себя. – Но я приехал не ради твоих зеленых глаз.
   – Изумрудных. Я предпочитаю изумруды.
   – Неужели? А вот я предпочитаю получить ответы на несколько вопросов.
   – Не поверю, что ты приехал ко мне затем, чтоб получить долг, – не унималась Марти.
   – Воля твоя.
   Мне показалось, что она похудела и вообще как-то уменьшилась в размерах. Одежды на ней, как всегда, было по минимуму: синий шелковый халатик, сквозь который просвечивало белье.
   – Ты умеешь запудрить мозги девушке, – пожаловалась она. – Я только о тебе и думаю с тех пор, как мы расстались в Стокпорте.
   – Неизвестно, кто кому пудрит мозги. Что же это получается? Я отдаю свои последние две тысячи женщине, у которой более чем достаточно средств, чтоб легко купить меня, а затем так же легко перепродать.
   – Это так буржуазно, Дейв. Не мелочись. К тому же каждой девушке интересно проверить, способен ли парень помочь, если понадобится.
   – Сейчас ты тоже занимаешься проверкой? Игра продолжается?
   Вместо ответа я получил звонкую пощечину, которая привела меня в ярость. Ладони непроизвольно сжались в кулаки, но я вспомнил, при каких обстоятельствах мы с Марти познакомились. Не уподобляться же мне Чарли Карлайлу. Я отступил от нее подальше.
   – Ты получил за то, что сказал гнусность.
   Она плюхнулась в мягкое кресло.
   – Объясни-ка мне лучше, зачем ты заняла у меня деньги, если у тебя их полно?
   Она потянулась к лежавшей на столике пачке сигарет.
   – Зато я теперь не пью, – радостно сообщила Марти, вместо того, чтоб ответить на мой вопрос. – Ни капли не выпила с тех пор, как уехала из Манчестера, – добавила она, затянувшись сигаретой.
   – Давненько ты не пила!
   – Не язви! Скажи лучше, ты все еще с мисс Фригидность? Неужели она до сих пор не бросила тебя? Она знает, зачем ты примчался в Лондон? Я только вчера отправила письмо, а ты тут как тут.
   – Наша встреча важна для тебя, Марти, а не для меня.
   – Не строй из себя благодетеля, Дейв. Если надо, я верну тебе деньги завтра. Может, успокоишься…
   – Дело не в деньгах. Во-первых, объясни, зачем тебе понадобилось отсылать письмо в винный бар, а не прямо ко мне.
   – Тебе не понять.
   – Посмотрим.
   – Дейв, ты такой честный и чистый, как кристалл, – у меня от блеска аж глаза слезятся. Наверно, этим ты мне и понравился. Противоположности притягиваются. Тебе и в голову не приходит, что на уме у изворотливых хитрецов.
   – Льстить ты умеешь. Предупреждаю, я не уйду, пока не выясню все, что мне нужно.
   – Садись, – она указала рукой на соседнее кресло, – мне неудобно смотреть на тебя снизу вверх.
   – Я просижу всю ночь, так и знай.
   – Не боишься, что мисс Фригидность заявится за тобой с детишками под мышкой? Или она все-таки не знает, где ты сейчас?
   – Оставь Жанин в покое. Расскажи лучше о себе.
   – Тогда для начала свари нам по чашке кофе.
   – Странные у тебя все-таки манеры, – сказал я, снимая с огня подоспевший кофе. Щека моя все еще горела после полученной пощечины.
   – Ты тоже не ангел. Сам хотел меня соблазнить. Костюмы менял. Когда мы ехали в Лидс, у тебя слюнки текли…
   – Чушь! – остановил я ее, а сам задумался, отчего это все мои разговоры с женщинами не обходятся без участия гормонов.
   – Не стоит отрицать, что я тебе понравилась. Ты смотрел на меня, как голодный пес на сырой бифштекс в витрине мясной лавки. Зачем ты сцепился с Чарли, если я тебе не понравилась?
   На это мне нечего было сказать. Готов биться об заклад, она бы не поверила, если бы я побожился, что будь она даже горбатой ведьмой, я бы заступился за нее в Тарне.
   Мы молча уставились друг на друга, точно играли в гляделки.
   – Ты только взгляни на себя! – воскликнула она вдруг. – Вокруг тебя облако пара. Сними с себя промокшие тряпки, прежде чем ступишь на мои ковры.
   – Туда, где ковры, я не пойду.
   Я не переставал ощущать, что источаю сырость: после холодного дождя я оказался на теплой кухне.
   – Ничего, в машине по дороге домой обсохну, – сказал я.
   В этом деле помощь Марти мне не требовалась.
   – Не будь мальчишкой, – усмехнулась она. – Если смущаешься, найдется что-нибудь прикрыть твой дивный торс.
   Она пошла в спальню в конце коридора и, пересмотрев одежду, которой был набит огромный шкаф, вытащила длинный плащ. Может, она и покончила со своей прошлой жизнью в Манчестере, но с гардеробом, купленным на деньги Карлайлов, она не рассталась. Я успел заметить, что он существенно пополнился нарядами, приобретенными на днях.
   Она бросила мне плащ. Я швырнул его обратно.
   – Раздевайся и сушись или катись обратно в Манчестер. Выбирай!
   – Я ни в чем не нуждаюсь, кроме объяснений того, что происходит. Тебе прекрасно известно, почему убиты Олли и Сэм Леви.
   – Сэм Леви?! – Она побледнела и застыла. – Не может быть!
   Зрачки расширились. Марти задыхалась от ужаса. Я подхватил ее и усадил на стул. Она расплакалась:
   – Только не Сэм! Зря мы все это начали. Будь проклят Чарли!
   – Что начали? – вскричал я.
   Все мысли о мокрой одежде испарились.
   – А ты такой же мерзавец, как все, – выла Марти. – Хочешь из меня что-то вытянуть, да? Сэм не заслужил такой участи!
   – Насчет Сэма я того же мнения.
   – Что произошло?
   Меня задели упреки Марти в мой адрес, и я решил ее не щадить. Пусть узнает правду.
   – Его пытали, пока он не умер. Случилось это воскресным утром. Кто-то добивался от него каких-то сведений. Или какого-то предмета, возможно документов. Следы крови остались во всех комнатах. Значит, его таскали по дому, чтоб найти какую-то спрятанную вещь. Деньги и драгоценности убийцу не интересовали.
   Марти горько плакала, утопив лицо в ладонях. Для меня оставалось загадкой, кто передо мной, потрясающая актриса или потрясенная женщина. Внутреннее чувство подсказывало мне, что она не притворяется. Тогда выходило, что все мои домыслы на ее счет ошибочны.
   – Доигрались! – всхлипнула в очередной раз Марти. – Все, начиная с папаши Брэндона, – адское отродье. Братья Чарли со своими благоверными – похлеще семейки Адамс. Одна жена Бунгало Билли чего стоит. Мумия ходячая! Она сделала такое количество подтяжек, что стала похожа на кошачий скелет. Брови уже на макушке.
   – Бунгало Билли?
   – Второй сын Брэндона, после Чарли. Брэндон обожает натравливать их друг на друга. Но Билли такой тупица… до сих пор не умеет себе шнурки завязывать. Вот его и прозвали Бунгало.
   – Чердак отсутствует?
   – Да. Тебе смешно. Пожил бы с ними, узнал бы, какой это кошмар. Если я встречаю кого-нибудь из жен, начинается опрос по списку: это у тебя есть? а вот это? там была – сям была? Дальше – сплетни о мужьях. Больше всего этих баб интересует, кому что Брэндон сказал: давно ли Чарли говорил с Брэндоном? О чем он спрашивал? В подобном окружении даже такой святой, как ты, Дейв, сопьется.
   – Ясно, – пробормотал я, – не по нутру тебе родственники мужа.
   – Хватит издеваться! Я серьезно говорю. Бедный Сэм. Единственный приятный человек из всего окружения Карлайлов.
   – Мне тоже его жаль.
   – Во всем Брэндон виноват.
   – Как? Сэма убил Брэндон?
   – Да нет же! Почем мне знать, кто убил Сэма! Брэндон виноват в том, что он сделал со своими детьми. Если бы не он, сидели бы они все по каким-нибудь дырам, в соответствии со своими способностями и потребностями. В носу бы ковыряли, распустив свои налитые пивом животы, и соображали, где бы выпить следующую кружечку. Брэндон умеет только одно – пирамиды из монет строить. Монетка к монетке, монетка сверху – получается горка. Больше его ничего в жизни не интересует.
   – Ты сама выбрала Чарли.
   – У меня не было выбора.
   – Брэндон обижал тебя в детстве? – спросил я.
   – Что значит – обижал?
   – Сексуальные домогательства, насилие.
   Марти истерично рассмеялась:
   – Сексуальные домогательства? Ты спятил! Я минуту назад сказала, что Брэндон думает только о прибыли. В этом он гений. Не удивлюсь, если жена платила ему за секс. Брэндон уверен, что женщины существуют только для того, чтоб рожать детей. Это еще одна из причин всех бед.
   – Не понимаю.
   – Не понимаешь? Послушай, Чарли там лучше всех. Он ленив, но соображает хорошо. В его жирной башке водятся мозги, чего не скажешь о твоей, Кьюнан.
   – Благодарю.
   – Пойми же, о чем я говорю. Брэндону за семьдесят. Все его дети, кроме Чарли, откровенные дебилы. Не станет Брэндона – его дети лет через пять по миру пойдут. Половина семейного бизнеса нелегальная, а легальная существует лишь для того, чтобы отмывать грязные денежки. «Карлайл Корпорейшн» – только верхушка айсберга, а в глубине работают сотни таких, как Олли. Когда Брэндона не станет, они разбегутся с денежками. Я как-то намекнула Брэндону, пора, мол, ввести Чарли в курс дела и дать ему серьезные поручения. Поначалу старый скряга как будто согласился, но потом Чарли немного перегнул палку…
   – Вернее, ты перегнула палку, ведь так? И произошло это в тот самый день в Тарне.
   – Какой же ты проницательный.
   – Значит, ты пыталась уговорить Чарли сдать старика в дом престарелых?
   – Дом престарелых? – вскричала она. – Брэндон уступит свое место только в одном случае – если получит пулю в лоб.

35

   Марти пошлепала себя ладонью по губам. Заплаканная и печальная, она была трогательна, как беззащитная девочка. Бедняжка. Я положил руку ей на плечо, а через пять минут оказался в ее постели. Есть разные способы уложить мужчину в кровать. Одних нужно подпоить, другие клюют на флирт. Мне достаточно красивого личика, на котором блестит пара слезинок…
   Разговор о Чарли и Брэндоне продолжила сама Марти, но начала она с другого:
   – Дейв, нам нужно было сделать это, как только мы встретились.
   От таких слов на сердце у меня стало теплее. Лежа на боку, она нежно гладила мое плечо, а я наслаждался приятной картиной. Пусть она врунья, пусть даже убийца, сейчас мне все равно, тем более что в моем положении рассуждения о морали представлялись совершенно неуместными.
   – Я не могла забыть тебя. Я хотела тебя еще тогда. Когда я очнулась на твоем диване, я стала придумывать, чем бы привлечь твое внимание. Мне так хотелось, чтоб ты меня утешил и поддержал, но тут появилась эта гарпия. Я слышала, как она орала в соседней комнате.
   – Ее зовут Жанин.
   – Ты действительно кого-то убил?
   – А ты?
   Она больно ущипнула меня за плечо.
   – Я никого не убивала. Пока. Но начать никогда не поздно. Чарли такой тюфяк! Будь он порешительнее, давно бы уже занял место папаши, а братцев своих отправил бы подальше, на острова какие-нибудь, чтоб они там спились. Не умеет он действовать. Без меня сидел бы сиднем. Ему и самому хочется большего, да он не знает, как подступиться.
   Я поудобнее устроился на подушке и закинул руки за голову.
   – И какой ты придумала план, чтобы освободиться от Брэндона?
   – У-у, какой хитрец, – зашептала она мне на ухо. – Разве ты не можешь найти дела поинтересней, чем выпытывать мои планы? Я могу.
   – Послушай, радость моя, кто бы ни был убийца Сэма, он что-то искал. А теперь он переключился на меня – моя квартира и офис были обеспокоены. Чудак, защищавший в суде твоего отца, в спешном порядке покинул город. Мне нужно знать, что происходит. Все это как-то связано с Брэндоном, но как?
   – А я что говорила! Корень всех зол, – пальцы Марти шаловливо забегали по моему телу, – деньги. У Брэндона есть тайна. Большая тайна. Из грязи он поднялся в князи. Как? Да пошел он к черту, этот Карлайл!
   Она вдруг впилась зубами в мое плечо. Я взвыл от боли.
   – Через тернии к звездам. Это твой путь, Дейв. – Она села верхом на меня и изо всех сил пригвоздила мои плечи к подушке. – Но не моего свекра.
   – Отпусти! – снова взревел я, впервые в жизни понимая, почему пауки боятся самок.
   – Путь Брэндона – в его альбоме с фотографиями… Сперва – у входа в какой-то захудалый трактир… Переворачиваешь страницу – господин Карлайл на Уолл-стрит… среди американских миллиардеров… Откуда, спрашивается, деньги?… Не из Манчестера. Это все… что мне доподлинно… известно. Мой отец… знает больше… Вытащи… его… из тюрьмы – получишь… разгадку.
   Той частью мозга, которая еще способна была соображать, я отдавал себе отчет, что мало что понимаю. Мата Хари, говорят, вытаскивала информацию из своих любовников после того, как утоляла их страсть. Марти, в отличие от нее, одновременно убивала двух зайцев: она рассказывала мне о Карлайле, подпрыгивая на мне, как на батуте. Голос ее звучал громче и громче, пока не достиг крещендо. Тут она наконец удовлетворенно выдохнула и растянулась рядом. Надеюсь, ее соседи были туги на ухо.
   Мы лежали в кровати, храня молчание. Рассказывать истории во время любовного акта так же утомительно, как их выслушивать. Мы выдохлись. Но я уже начинал придумывать, как буду выпутываться из нынешней ситуации.
   – Держу пари, в постели мисс Фригидность гораздо спокойней.
   – Очень точное замечание.
   – Она действительно фригидна?
   – Оставь ее в покое, – потребовал я, с опозданием вспоминая о долге хранить верность.
   – Наверно вы спите, как супруги после золотой свадьбы.
   – Сравнение неудачно.
   – Она же ненавидит мужчин!
   – Зато она их не ест!
   – Ха-ха-ха! – оглушительно рассмеялась Марти. – Мне нравится, как ты остришь. Ха-ха!
   Я беспомощно откинулся на подушку. Мне казалось, что вот-вот заревет сирена мчащейся на ее хохот полицейской машины.
   – Чокнутая! – в сердцах воскликнул я.
   – Все равно я не отпущу тебя, Дейв, – властно заявила Марти. – Ты остаешься со мной. Чарли убедил Брэндона перечислить мне некоторую сумму. И случилось это отчасти благодаря тебе. Ты сможешь начать новое дело. А лучше всего уехать за границу. Я говорю по-немецки. И вообще мы можем выбрать любую страну ЕС.
   – Нет, – отрезал я.
   – Да, – наставала она. – Ты остаешься. Я дам тебе все, что захочешь.
   – Не дашь.
   – Если хочешь детей, я рожу, – уговаривала она хриплым голосом.
   Она вплела свои пальцы в мои и прижала мою руку к поверхности кровати. Я снова почувствовал боль. Марти не шутила. Я пошарил глазами по столику рядом с кроватью в поисках лампы или другого тяжелого предмета, чтоб огреть ее по голове, если понадобится, – но ничего, кроме полной окурков пепельницы, не нашел.
   – Этим приемам тебя папа научил? – спросил я сквозь зубы.
   Она отпустила меня так же внезапно, как и навалилась. Я с облегчением вздохнул и пошевелил затекшими пальцами. Марти села в кровати и закурила.
   – Я знаю, что ты не слабак, Дейв. Мне есть с кем тебя сравнивать.
   – Не знаю, что ты желаешь услышать в ответ. Скажу только, что не в моей привычке пользоваться приемами карате в постели с женщиной.
   – О, какой мужчина! – произнесла Марти, выпуская кольца дыма прямо мне в лицо.
   В эту секунду она была такой смешной, что я не удержался от улыбки. И напрасно. Она восприняла мою улыбку как призыв и снова набросилась на меня, будто тигрица. Но этот раз я оказался ловчее и перехватил ее руки.
   – Я думала, ты боец, Дейв, – разочарованно протянула она, возвращаясь к недокуренной сигарете. – Неужели ты не хочешь заняться любовью?
   – Любовью, но не борьбой. Я не готовился провести три раунда подряд с командой по армрестлингу.
   – Бедный Дейв. – Она поцеловала меня. – Третьего раунда еще не было. Побудь со мной подольше, и я тебе расскажу, как мы пытались прикончить Брэндона.
   – А ты сначала расскажи, а потом видно будет.