Лин Фрэнк. Точка кипения

   – Селеста, вчера был настоящий потоп. В такую погоду даже страховые агенты по домам сидят, – а ты говоришь, приезжайте.
   – Это не я говорю. Это мистер Канлифф. Он обзвонился уже. Все твердит о безграничных возможностях для расширения дела. Я сказала, что вы по делам в Лондоне, но он продолжает названивать. Как заведенный. Да еще кучу бумаг прислал.
   – Отлично. Позвонит еще раз, скажи ему, что я налаживаю связи с банкирами.
   – Это правда?
   – Так и скажи, Селеста. Я вернусь на следующей неделе.
   Я дал отбой как раз в тот момент, когда в холле появилась Жанин с детишками.

40

   Мы начали день с настоящего английского завтрака.
   Глядя на полные тарелки, я вдруг понял, отчего наши английские предки крепко стояли на ногах и чувствовали уверенность в жизни. Когда садишься за стол, покрытый белоснежной льняной скатертью, и берешь в руки массивные приборы, невольно начинаешь ощущать свою значимость в этом мире.
   В отличие от предков, я не чувствовал себя в безопасности. Еще меньше было во мне уверенности.
   – Знаешь, Жанин, иногда я жалею, что не стал банковским служащим.
   – Что за глупости? – резко сказала Жанин. – Ты бы там недели не продержался.
   – Мисс Сигрейв говорит, что работа в банке ненадежна, – объяснила нам Дженни, – потому что скоро все операции будут выполнять компьютеры.
   Жанин заскрежетала зубами, услыхав очередной совет своей постоянной соперницы в глазах дочери. Я с пониманием улыбнулся:
   – Надо спросить у мисс Сигрейв, что она думает по поводу работы в сыскном агентстве. Похоже, у нее на все есть готовые ответы. Может, и мне чем поможет.
   – Мисс Сигрейв говорит, что самое благородное занятие для человека – учить детей, – ответила мне Дженни.
   – А как насчет хирургов и семейных врачей? – поинтересовалась Жанин.
   – Чтоб стать врачами, им тоже сначала нужны учителя, – блестяще нашлась Дженни.
   – Любопытно было бы узнать, как мисс Сигрейв относится к журналистам? – снова спросила Жанин. – Вероятно, их она считает лишними людьми.
   – Я у нее спрашивала, – сказала Дженни без тени сарказма. – Она сказала, что они, конечно, ставят перед собой какую-то важную цель, но она еще не поняла, какую именно.
   – Ну, довольно, – не выдержала Жанин. – Если ты будешь цитировать мисс Сигрейв за завтраком, обедом и ужином, я сейчас же уезжаю домой.
   Дети испуганно поглядели на мать.
   – Подумаешь, мисс Сигрейв, – заступился я за Джении. – Она – цветочки, по сравнению с Пэдди, – вот кто все на свете знает.
   Дженни и Ллойд уткнулись в тарелки и принялись за тосты, щедро смазанные маслом. Я подлил чаю нам с Жанин и хотел было развлечь ее разговором на совершенно иную тему, как вдруг ее лицо исчезло за огромным букетом красных роз. Букет держал в руках внезапно появившийся у столика официант. Жанин вопросительно поглядела на меня. Я отрицательно покачал головой. Жанин заметила прилагавшуюся к букету карточку и вытащила ее, чтобы прочесть, но этого уже не требовалось.
   – Позвольте присоединиться? – послышался сладчайший до приторности голос Клайда Хэрроу. – Мадам, прошу вас принять этот скромный дар в честь перемирия. Искренне сожалею, что мой вчерашний неосторожный жест был неверно вами истолкован.
   – Неверно истолкован?! – возмутилась Жанин. Лицо ее посуровело. Розы, шумно шурша целлофаном, полетели на пол. – Да как ты вообще посмел сюда заявиться? Ты, тщеславный, самодовольный боров!
   – Кто не рискует, не выигрывает, – нагло заметил Хэрроу.
   – О каком выигрыше ты говоришь? – сказал я. – Если о разбитой физиономии, я тебе это сейчас устрою.
   – Не торопись, мой мальчик. Сначала залечи свои синяки.
   – Как ты нас нашел?
   – Очень просто. Твоя милая подруга сказала мне, что вы отправляетесь на первоклассный морской курорт, а здесь не так много пятизвездных отелей.
   – Клайд! – со злостью выкрикнула Жанин, – Почему ты решил, что вправе врываться и нарушать покой нашей семьи? Мы отдыхаем!
   – Насчет отдыха ты права, а вот насчет «вашей семьи» ошибаешься. На прошлой неделе я разговаривал с Генри Талботом и…
   – Что?! – Жанин чуть удар не хватил.
   – Представь себе, бедняга изнывает от тоски по своим отпрыскам. Мне его, право, жаль. И как же вам не стыдно было делать вид, будто отец этих чудных созданий – Дейвид.
   Жанин резко поднялась, подхватила детей и пошла к лестнице, бросив мне:
   – Расплатись по всем счетам, Дейв. Мы сейчас же уезжаем.
   – Какая же ты сволочь, Клайд. Уж я-то точно никогда не говорил, что это мои дети.
   Я встал со стула с такой решимостью, что Клайд невольно отпрянул назад. На минуту за соседними столиками смолк веселый звон вилок и ножей. Клайда, безусловно, узнавали повсюду, благодаря шутовским расцветкам его пиджаков и галстуков. Даже если бы у меня хватило сил врезать ему разок-другой, не думаю, что администрация гостиницы обрадовалась бы, если бы Клайд Хэрроу грохнулся в нокауте на тот же самый ковер, куда ступала нога не одного премьер-министра.
   – Успокойся, – сказал он, прикрываясь рукой, как щитом. – О том, что я сволочь, ты мне уже говорил. Нам обоим не нужны сцены, тем более что на самом деле приехал я к тебе, а не к Жанин. – Он распахнул шерстяной пиджак золотистого цвета и, вытащив из внутреннего кармана лист бумаги, потряс им прямо у моего носа. – Читай.
   Это было уведомление «Альгамбра ТВ» о том, что канал прерывает контракт с Клайдом Хэрроу. Пока я читал, Клайд времени не терял: усевшись за стол, он уплетал наш завтрак.
   – Вот так! – Он с остервенением засунул в рот кусок ветчины с тарелки Жанин. – Меня это не удивляет. Старик Карлайл потребовал снести мою бедную головушку, и ее тотчас преподнесли ему на блюде. Но кто-то его на это спровоцировал. Этот кто-то сейчас совсем недалеко от меня.
   Я тяжело откинулся на спинку стула. Недоеденный английский завтрак встал у меня в горле колом.
   – Ты не скрывал, что под него копаешь. Об этом могла проболтаться одна из твоих подружек.
   – Не думаю. Несравненная Лорен, моя ассистентка. Она теряет работу вместе со мной. И был плач великий в доме Хэрроу.
   – Обожаешь демонстрировать начитанность.
   – По сравнению со мной ты просто недоучка.
   – В каком университете ты стал таким умным?
   – В университете под названием «жизнь», мой мальчик. Там я узнал: когда имеешь дело с такими свиньями, как Карлайл, нужно наносить удар первым.
   – Понятно.
   – Но нас с тобой объединяет одна вещь. Ты ведь тоже не чужд мирских слабостей. Я помню, как ты смотрел на Лорейн.
   – Клайд, если ты еще раз посмеешь поднести свои грязные пальцы к Жанин, я сломаю все до одного.
   Жирные щеки Клайда вдруг заалели. Не знаю, что с ним накануне сотворила Жанин, но ясно было одно: она унизила его на виду у публики.
   – Давай перейдем к делу, – проговорил он. – Итак, Брэндон Карлайл. К сожалению, в данный момент перевес на его стороне и ты каким-то образом к этому причастен.
   – Надо ли понимать это так, что ты более не в силах выставить меня на посмешище?
   – Дорогой мой мальчик… во всяком случае, дорого мне стоивший… Так вот, ты делаешь ошибку, недооценивая силу Клайда Хэрроу. Скажи мне, ты встречался с Марти Кинг? Ты передал ей мое предложение?
   С тех пор как Клайд уселся за наш стол, он не переставал набивать свой безразмерный желудок всем, что осталось на тарелках Жанин, Ллойда и Дженни.
   – Считай, что Марти среди тех, кто тебя уволил. – И я рассказал ему о мнении Марти Карлайл на его счет.
   – Ты идиот, неспособный вести дела! – заорал Клайд, наваливаясь на тосты с джемом. – Если она имеет такое влияние на Карлайла, что в таком случае означают твои рассказы о ее побеге из семьи?
   – Может, Марти просто о чем-то обмолвилась, а Брэндон сделал свои выводы.
   – Он дорого мне заплатит! Я заставлю его выплатить компенсацию за время, оставшееся до даты истечения контракта. Дейв, будь другом, сходи к буфету и наполни свою тарелку еще раз. Я сегодня не при деньгах.
   Я глядел на его мясистую, лоснящуюся физиономию. В уголках губ – следы джема и яичного желтка. Он подмигнул мне, как заговорщик. Интересно, как обычно поступают с теми, кто, оскорбляя вас, в то же время просит об одолжении?
   – Сам сходишь, обжора, – ответил я.
   Клайда не на шутку расстроил мой отказ. Я даже испугался, что он расплачется от обиды. Я подозвал официанта и попросил включить завтрак Клайда в мой счет. Клайд помчался к буфету еще до того, как я договорил, и вернулся с таким количеством еды, которого бы с лихвой хватило на семерых. Он набросился на пищу с новой силой, как голодный волк. Я поднялся с места, чтоб уйти.
   – Нет, погоди, – остановил он меня, неистово двигая челюстью.
   – Я собирался с детьми в зоопарк, поглядеть, как кормят зверей, но теперь передумал, – сказал я.
   – Послушай, милый Робин, – проговорил он. – Я признаю, что, бросив тебя в объятия бесподобной мисс Марти, я, возможно, допустил ошибку.
   – Я встречался с Марти вовсе не потому, что ты меня об этом попросил. А насчет объятий – это твоя больная фантазия.
   – Ха! – Толстяк хитро прищурился. – Меня, старика, не проведешь!
   Я попытался испепелить его взглядом, но он ответил мне такой сладкой улыбкой, что я смягчился.
   – Клайд, давай договоримся, каждый занимается своим делом. И точка.
   – Не могу, старик, – вздохнув, ответил он и проглотил огромный кусок, не помню чего.
   Мне трудно было представить, как можно говорить, когда рот забит массой продуктов. Клайд будто прочел мои мысли.
   – «Что человек, когда он занят только сном и пищей?» – процитировал он «Гамлета», глотая звуки вместе с пищей.
   – Вот именно, – прервал я его на полуслове, отходя от стола. – Не много ли для первого завтрака?
   – Не уходи! – взмолился Клайд. – Я буду краток. Я знаю, вы, молодые, не любите тех, кто способен излагать свои мысли в изысканной манере.
   – Все суета сует. Это, кажется, из Библии?
   – Побудь со мной еще немного и узнаешь кое-что полезное.
   – Ты действительно знаком с Генри Талботом? – спросил я. – Или кто-то из твоих подручных разнюхал о нем, а ты решил этим воспользоваться, чтоб припугнуть Жанин.
   – Возможно, я погорячился или поторопился, но, знаешь, время от времени с женщин надо сбивать спесь. А с Талботом я знаком. Он, бедняга, мало на что годится… Не понимаю, что в нем находят женщины. Вот мы с тобой – мужчины хоть куда.
   – Не приписывай мне твоих достоинств, Клайд, и давай ближе к делу.
   – А дело в том, что, как тебе известно… меня отстранили от работы, которую я выполнял в высшей степени профессионально, в которой не было мне равных. Отстранил меня человек, который, возможно, причастен к двум убийствам, а полиция до сих пор не привлекла его даже в качестве свидетеля.
   – Что дальше?
   – Дальше тебе следует призвать к ответу монстра, который пользуется благами, нажитыми нечестным путем, и…
   – Под монстром ты подразумеваешь себя?
   – Тебе известно, кого я подразумеваю.
   – Ты снова пытаешься меня шантажировать. Вспомни, как мы расстались после последнего разговора.
   – Случаются и недоразумения. Признаю. Я ошибся с версией о порочной связи старика Карлайла с юной Марти, зато теперь мы знаем, что ее отношение к этой семье не столь враждебно, как мы полагали. Ты говорил мне, что подозреваешь о существовании некой тайны, которую хранит Винс Кинг, чтобы в случае надобности использовать ее против Карлайла. Помоги Кингу выйти из тюрьмы. Заодно поможешь и мне, и мое победоносное возвращение на «Альгамбра ТВ» станет позорным концом империи Карлайла.
   – Значит, ради этого я должен вытащить из тюрьмы Кинга?
   – Ты – моя последняя надежда.
   – Я польщен. А чем ты собираешься меня к этому принудить?
   – Принудить? Тебя? Если ты о Генри Талботе, я посоветовал ему не предпринимать поспешных шагов. Я даже предложил ему пообщаться с моим выводком, если он так соскучился по детям, но он отказался. Тут, видишь ли, зов крови.
   Произнося эту фразу, Клайд оторвался от тарелок и задержал глаза на моем лице. Занимаясь своей нескончаемой клоунадой, он никогда не забывал о выгоде.
   – Я не уверен, что могу доверять твоим словам, Клайд. Запомни одно: если Генри Талбот с твоей подачи хоть чем-то испортит жизнь Жанин, я тебе не только пальцы оторву.
   – Звучит убедительно, особенно для человека, который, судя по внешнему виду, потерпел поражение в споре с трамваем. В том, что я прошу, нет ничего нового. Мы оба заинтересованы в низвержении Карлайла. Прелестная Марти наверняка шантажирует семью, грозя освобождением отца. Добудешь доказательства его невиновности – получишь козырь, которым пользуется сейчас Марти.
   – Без тебя знаю, – огрызнулся я.
   Клайд продолжал жевать.
   – Одним ударом – двух зайцев.
   – Потрясающе, – сказал я.
   – А тебе не приходило в голову, что убийство Олли мог заказать Леви? Если Леви была милее дружба с Марти, нежели с Брэндоном Карлайлом, он мог уничтожить Лу Олли до того, как тот прикончит Марти Кинг.
   – Бред, – буркнул я.
   Когда я уходил из ресторана, красные розы валялись на том же месте, куда их швырнула Жанин.
   На то, чтоб загрузить обратно в машину наш багаж, ушло двадцать минут. Клайд больше не появлялся, хотя на стоянке я заметил его джип, в котором сидела Лорейн и в ожидании друга жевала жвачку. Я хотел ущипнуть себя, чтоб проверить, не сон ли это: у меня входит в привычку платить за завтраки и обеды человека, разъезжающего на дорогущей «тойоте».
   – Ни слова! – приказала Жанин, когда мы выезжали со стоянки, но сама не удержалась: – Эта свинья притащилась сюда с очередной потаскухой. Ты только взгляни на ее задницу! И после этого он смеет прикасаться ко мне.
   – Теперь вряд ли посмеет. Он стал неугоден на «Альгамбре». Они выставили его за дверь. Теперь он хочет, чтоб я помог ему туда вернуться.
   – Надеюсь, ты и пальцем не пошевелишь.
   – Не пошевелю, – устало произнес я.
   Все-таки Блэкпул неплохое место для того, кто стремится к уединению и покою. Через полчаса мы сняли квартиру в прелестном старинном доме. Когда я предложил оплату за неделю вперед, хозяева не стали даже спрашивать документы.
   – Что, если мы прокатимся на поезде? Никто не возражает? – спросил я.
   Мы прогуливались по центральному бульвару города. Дети моему предложению обрадовались, Жанин удивилась:
   – Неужели снова что-то задумал?
   – Хочу соединить приятное с полезным, – как ни в чем не бывало сказал я.
   Она подозрительно сощурила глаза, но потом улыбнулась. Я знал, что Жанин и сама не упустит случая узнать что-нибудь новенькое для своей газеты.

41

   Мы пошли дальше по бульвару, чтоб добраться до станции и сесть в один из сливочно-зеленых допотопных поездов, которые «Блэкпул Корпорейшн» использует для привлечения туристов. На подходе к железной дороге мы миновали северный пирс и песочный пляж слева от него. Погода улучшалась, но все еще дул свирепый ветер, так что даже чайки с трудом удерживались в воздухе. На беду, разболелись все мои шишки. Пока мы пробирались по пляжу, песок забивал рот и глаза. Я, как мог, старался поднять настроение детей, описывая им красоты и чудеса Флитвуда.
   – Представляете, там прямо посреди улицы стоят огромные часы, а на берегу видимо-невидимо рыбацких шхун. Есть и музей.
   – И все? – сказала Дженни.
   Вскоре я утомил детей своими рассказами. Зато, пока мы ехали; было на что полюбоваться из окна поезда. Было время отлива, солнце ярко освещало широкую полосу обнажившегося берега, и дети глаз не могли оторвать от сменявших друг друга морских видов.
   – Скажи мне, чего на самом деле хотел этот маньяк? Никогда не поверю, что он приезжал извиняться передо мной.
   – Точно не знаю. Ты действительно подпалила ему хвост. Что ты сделала?
   – Ничего…
   – Он затаил на тебя злобу. Ты, конечно, не первая женщина, на которой он погорел. Он предпочитает с ходу стреножить женщину, а когда ему дают от ворот поворот, не желает с этим мириться.
   – Стреножить? Ну и словечко! Я не кобыла, чтоб меня стреножить и взнуздать.
   – Жанин, я выразился так всего лишь для красного словца.
   – Я налила ему в штаны ледяной воды. Только и всего.
   – Что?!
   – Чтоб не сгорел от страсти. Я расстегнула его омерзительные штаны и вылила кувшин ледяной воды, чтоб остудить его пыл. Люди, обедавшие за соседними столиками, удостоили меня аплодисментов.
   – Только сам Клайд тебе не похлопал. Не знаю, врал он или нет, когда болтал, что поддерживает отношения с твоим бывшим мужем.
   – Зачем ему это? – несчастным голосом спросила Жанин.
   – Не могу сказать что-то определенное. Возможно, это намек. Скажем, в случае моего отказа помочь ему вернуться на «Альгамбру» он испортит нам жизнь с помощью Генри.
   – Как он может испортить нам жизнь?
   – Клайд злой и злопамятный тип. Обычно он не проявляет этих качеств, но порой его злость выплескивается с такой силой, что…
   – Но все же, уточни, что он может сделать?
   – Жанин, он бывал у тебя дома. Говорил с детьми. Знает, в какой школе учится Дженни. Прекрасно осведомлен о наших с тобой отношениях. Ему известно, где мы сейчас. В худшем случае он сообщит об этом Генри и станет распускать о нас грязные сплетни. На этом он собаку съел. И если Клайд что-то задумал, его не остановить.
   Жанин на минуту задумалась.
   – Не волнуйся, – сказал я. – Дети в полной безопасности. Если бы я чувствовал неладное, я бы сейчас же отвез их к моим родителям. Но здесь, в Блеэкпуле, мы остановились под чужими именами, и вряд ли нас кто-нибудь найдет.
   – Ты прав, – ответила она. – Ну а Клайду ты поможешь?
   – Своими действиями я в первую очередь помогаю себе, а не Клайду. Чтобы чувствовать себя уверенно, я должен выяснить, что задумала Марти Кинг.
   – Дейв, ты снова сделался правдолюбцем? Не верю. Тебе просто нравится эта женщина. Мне все ясно!
   – Это не так.
   – Ты не можешь забыть ее.
   – Неправда.
   – Что у вас было в Лондоне?
   – Когда мы встретились, Марти была настроена очень дружелюбно.
   – Ха!
   – Ей от меня было что-то нужно…
   – Ясно, нужно.
   – Она хотела узнать, нет ли у меня объекта «икс».
   – О боже! Не хватает еще, чтоб ты вообразил себя Джеймсом Бондом!
   Я выжал из себя подобие улыбки. Это была только догадка, но меня не оставляли подозрения, что Марти звала меня в Лондон не для того, чтоб полюбоваться моими голубыми глазами.
   – Я называю объектом «икс» ту вещь, из-за которой пытали Сэма Леви, разворошили мой дом и проникли в офис.
   – Ты не рассказывал мне, что в офисе тоже кто-то побывал.
   – Я не сразу это обнаружил. Сигнализацию отключили, а в моем кабинете установили жучки. Как только Марти поняла, что у меня нет искомого объекта, она сменила милость на гнев.
   Жанин не сводила с меня глаз. Я не солгал ни в чем.
   – Что подразумевается под словом «милость», Дейв? – спросила она. – Она позволила себя стреножить? Да?
   Жанин побледнела. Лишь на щеках остались две симметричные красные точки. Мой ответ прозвучал не очень убедительно:
   – Чистая физиология. Больше ничего.
   – Вы с Клайдом – два сапога пара, – сердито заключила Жанин.
   – Вы с Клайдом тоже друг друга стоите.
   – С моей стороны это была ошибка, но я быстро ее исправила. А ты продолжаешь путаться с этой Марти.
   – Нет.
   В наказание последовало долгое молчание. На подъезде к Флитвуду Жанин наконец сказала:
   – Похоже, Дейв, что мы с тобой одна сатана. Если мы поженимся, что-нибудь изменится?
   – Для меня да.
   – В таком случае я подумаю.
   – Я мог бы купить тебе кольцо в Блэкпуле.
   – Я сказала, что мне нужно подумать.
   – Хорошо, только думай с любовью.
   Если кому требуется совершить убийство, Флитвуд – самое тихое и удобное для этого местечко к югу от Блэкпула. Яхта «Дух холмов» мирно качалась на приколе, пустая и бесполезная, как пушка без пороха. С первого взгляда было ясно, что в последнее время ею никто не пользовался.
   Я зашел в контору начальника порта и отрекомендовался как человек, который наводит справки о Деверо-Олмонде по поручению его свояченицы.
   Как выяснилось, при снятии с якоря яхтсмен должен запрашивать разрешения на выход из порта у шкипера. Мортон В.И. Деверо-Олмонд, приезжавший во Флитвуд каждые выходные, считался здесь человеком опытным. Поэтому, когда его яхта уходила в прошлую субботу в плавание по заливу Моркам, никакие меры предосторожности не принимались. Хотя залив Моркам – место довольно опасное. Там очень сильные приливы и отливы и множество мелей. За все годы членства в клубе с яхтой Олмонда ни разу не было проблем, и он прослыл человеком, который хорошо разбирается в навигации.
   Начальник заверил меня, что видел Олмонда у руля его яхты, отплывавшей в Моркам в прошлую субботу. Я попросил его связаться со штурманом, дежурившим в воскресенье. Обычно по воскресным вечерам, когда яхтсмены возвращаются в гавань, они связываются по радио с диспетчерской службой, чтоб навести справки об уровне воды. Штурман припомнил вызов с яхты «Дух холмов», но уверенно сказал, что голос принадлежал не Олмонду. «Дух» – не самая большая яхта в клубе, управлять ею не очень сложно, но кто бы там ни стоял у руля в воскресенье, ясно было одно: человек совершенно незнаком с местными водами. Вход в устье Уира помечен светящимися буйками, и яхты выстраиваются там цепочкой, так как малейшее отклонение от курса может обернуться бедой. А в прошлое воскресенье «Дух холмов» уклонился на восток и сел на мель, причем яхтсмен, вместо того, чтоб дождаться прилива, вызвал буксир. На берегу за буксир платил не Олмонд, а низенький человек, не местный и от морского дела, судя по всему, далекий. Ему даже в голову не пришло поднять киль. Именем незнакомца никто в диспетчерской не поинтересовался – береговая служба не следит за тем, кто возвращается в порт. В ее обязанности входит уход за яхтами, а люди могут побеспокоиться о себе сами. Члены клуба знакомы друг с другом, часто приглашают на яхты друзей. Олмонд оплатил все расходы по содержанию яхты на год вперед. Никого не удивило, что за буксир расплачивался незнакомец: хозяин яхты тем временем мог отлеживаться на борту «после вчерашнего», ведь люди приезжают сюда отдыхать. Олмонд мог бы спокойно выходить в море в одиночку, но всегда предпочитал брать с собой кого-нибудь из клуба.
   Разговорить начальника порта оказалось легко, а вот показать мне яхту Олмонда он решился не сразу, оправдываясь тем, что может потерять место.
   – В таком случае мне придется выписать в полиции ордер на обыск, – заметил я как ни в чем не бывало.
   – Знаете, на этих яхтах такое дорогущее оборудование, – не уступал он.
   – Мы вряд ли сможем унести с тобой якорь, – подала голос Жанин, – сами видите, с нами двое маленьких детей.
   Он с сомнением оглядел Жанин и детей, но запер свой кабинет и повел нас на причал.
   – Понимаете, на яхтах часто случаются мелкие кражи, поэтому у нас тут забор и специальное освещение.
   – Если захотите, можете нас обыскать, – ответила Жанин. – Да, совсем забыла вам сказать, что я журналист. Уверена, мою газету заинтересует рассказ о начальнике порта, который не принял мер в критической ситуации.
   Скрепя сердце он довел нас до яхты «Дух холмов» и попросил подождать, пока он не исследует ее сам.
   – Там не все в порядке, – сказал он, вернувшись. – Кто-то оставил дверь каюты незапертой.
   Я взошел на борт, и он показал мне дверь. По свободно болтавшемуся крючку я понял, что замок был сорван. Я пнул дверь ногой, и мы увидели, что каюта перевернута вверх дном.
   – Я звоню в полицию, – сказала Жанин, когда я выбрался обратно на причал.
   – Мы вызовем Каллена. Операция «Калверли» продолжается. Если Деверо-Олмонд последовал за Сэмом Леви, первым об этом должен узнать Каллен.
   Упоминание о Каллене вызвало неожиданную реакцию моего организма. Сначала я ощутил неприятную слабость, потом земля ушла из-под ног – я потерял сознание. Очнувшись, я понял, что лежу на причале, и услыхал голос Жанин. Она говорила обо мне:
   – На днях он попал в аварию. Я должна была убедить его остаться дома.
   – Хотите, чтоб я вызвал «скорую»?
   – Нет, лучше такси. Главное – доехать до места, где мы остановились.
   – Я вот что хотел сказать… Ваш друг, он упоминал о полиции… Я думаю, он преувеличивает. Знаете, эти яхтсмены часто уходят на сутки, а потом возвращаются на другой яхте. Не стоит драматизировать. Приятель, который был с Деверо-Олмондом, мог где-нибудь его высадить, а яхту привести к месту прикола. За сутки легко доплыть до Ирландии, не говоря уж о Северном Уэльсе или острове Мэн. Он мог сойти где угодно, да хоть в Ливерпуле. Нам бы и в голову не пришло волноваться о Деверо-Олмонде, пока вы тревогу не забили. В нашем морском деле он профессионал. Случись беда, тот человек, который сопровождал его, первым бы сообщил нам.
   – А чем объяснить разгром в каюте?
   – Все так, – согласился начальник порта, – но я видывал картины и похлеще. Яхта ведь села на мель, значит, удар был сильный. Парень мог разволноваться, начать сбрасывать вещи, чтоб облегчить вес судна…
   – Жанин, – позвал я слабым голосом.
   Мне казалось, что я гляжу на мир в телескоп, но с обратной стороны.
   – Безмозглый! Тебе в кровати нужно лежать. И ты отправишься туда сию же минуту!