Линдсей Джоанна. Пленник моих желаний

   — Осторожно, — прошипел он. — Кажется, у нас гости.
   Времени приготовиться не было. Не успел он договорить, как дверь распахнулась. На пороге стоял красавец пират, тот, кого Габби пыталась утром поцеловать. К сожалению, он был не один. Высокий китаец, друг Габби, и еще двое матросов стояли позади. Кто-то из них, должно быть, увидел, что происходит, или набрел на дыру в переборке и догадался привести подкрепление.
   Момент был достаточно напряженный. Четверо пиратов были вооружены, ввалились в комнату… еще секунда, и все четыре пистолета были нацелены в грудь Тимоти.
   Дрю опасался, что это был один из тех редких моментов, когда первый помощник пойдет напролом. Он чувствовал напряжение и гнев Тимоти, обнаружившего, что проиграл вторично. Уже не впервые великан пытался сотворить чудо и сражаться, несмотря на явный перевес противников.
   Возможно, он был слишком зол, чтобы заметить чертовы пистолеты, и лез на рожон, не боясь верной смерти.
   Проснувшаяся Габриела вскочила с постели, наспех накинула на себя одеяло и втиснулась между обеими группами. И сама она пылала гневом.
   — С меня вполне хватило волнений на сегодняшний день, джентльмены! — рявкнула она. — Надеюсь, вы попытаетесь осознать, что сон в этот час куда привлекательнее кровопролития!
   Дрю, не сознававший до этой минуты, что затаил дыхание, громко выдохнул. Но до чего же неприятно испытывать благодарность к этой девчонке! Однако нужно признать, что она быстро соображает и сразу поняла: Тимоти не оттолкнет ее, чтобы добраться до пиратов. Он без труда способен проломить голову любому, но пальцем не тронет женщину. Несмотря на крепкий сон, она сумела не только вовремя проснуться, но и верно оценить ситуацию.
   — Проклятые пираты, — промямлил Тимоти, и Дрю облегченно вздохнул. Опасность миновала.
   — Я сыта вами по горло, мистер Сойер! — заметила Габби. — Неужели вы настолько мало заботитесь о. себе, что готовы идти под пули?
   — Я именно так и делал? — пристыжено спросил Тимоти. — Мои извинения.
   Девушка с отвращением поморщилась, но все же велела своим людям:
   — Ведите его обратно…
   — Куда, cherie? — удивился Ричард. — Он проломил стенку каюты!
   — Проломил чертову стенку? — недоверчиво переспросила Габби и, вздохнув, уставилась на Тимоти. — От вас, сэр, сплошные неприятности! Что мне с вами делать?!
   И пораженный до глубины души Дрю услышал, как Тимоти покаянно бормочет:
   — Простите, мисс, я буду вести себя смирно.
   Дрю застонал. Неужели достаточно упрека хорошенькой женщины, чтобы сломить сопротивление самого сильного мужчины?!
   Но Габби не унималась:
   — Я требую вашего слова, сэр.
   На этот раз уже Тимоти воззрился на нее. Наверное, решал, стоит ли держать слово, данное пиратке.
   Но Габби была слишком раздражена, чтобы дать Тимоти время на раздумья.
   — Полагаю, вы отказались, — объявила она после длительной паузы и, промаршировав к кровати, взяла с маленького столика пистолет Дрю.
   Поскольку эта женщина уже однажды одурачила его, пытаясь доказать, что не имеет никакого отношения к пиратам, хотя он точно знал обратное, Дрю понятия не имел, на что она способна. Кто знает, вдруг она хладнокровно пристрелит Тимоти, чтобы избавиться от неприятностей?
   Поэтому он прошептал другу:
   — Отвечай, черт тебя возьми!
   Она слышала его, но ничего не сказала. Выражение лица по-прежнему оставалось раздраженным.
   — Значит, мы зашли в тупик, и поэтому никто не сможет сегодня заснуть? Не дадите ли по крайней мере слово, что сегодня будете вести себя спокойно и позволите нам поспать?
   — А вот на это я согласен.
   Габриела немного помедлила. Честно говоря, она была слишком выведена из себя, чтобы согласиться только на половину того, что просила. И как ни противно было Дрю признавать это, она выглядела чересчур соблазнительно в этом чертовом одеяле, с распущенными черными, разметавшимися по плечам волосами.
   Но тут она вдруг оживилась, кивнула, и Дрю сразу вспомнил слова ее красавца друга. В трюме было две цепи. Одна досталась Дрю, вторая предназначена для Тимоти.
   Черт бы все это побрал! Ей недостаточно посадить на цепь одного мужчину, потребовалось сразу двое!

Глава 28

   Пусть Тимоти Сойер по собственной воле вернулся в каюту, но Габриела ни чуточки ему не доверяла. Такой здоровяк, настоящий громила, способен на все, и она больше не собиралась рисковать.
   Поэтому ей, Ричарду и Биксли удалось приковать Тимоти цепью к самой крепкой переборке. Гигант принял свой приговор с поразительной покорностью, возможно, потому, что Габриела развлекала его рассказами о пиратских приключениях отца, отвечая на вопрос за вопросом.
   Прежде чем выйти из каюты, она даже сказала ему:
   — Спасибо за то, что сдержали слово и не доставили нам дальнейших неприятностей.
   Тимоти просто пожал широченными плечами.
   Ну вот, обошлось. И корабль все еще в ее власти. Но опасность была велика.
   Она направилась к капитанской каюте. Ночная стража была удвоена: Охр уже позаботился об этом. Нужно быть крайне осторожными. Она и так слишком долго возилась с Сойером, чтобы надеяться на то, что Дрю заснул или по крайней мере будет молчать.
   Увы!
   Он подождал, пока она заберется в постель. И даже позволил ей устроиться поудобнее, взбить подушку, расправить одеяло, поверх которого она лежала. Но стоило ей блаженно вздохнуть — кровать оказалась очень удобной, — он подал голос:
   — Я тут сидел и думал, каковы на вкус твои груди. Сначала ей показалось, что она ослышалась. Мужчина просто не может сказать нечто подобное, да еще таким спокойным тоном. Только любовники могут говорить о таких вещах, а они — совершенно чужие люди!
   — Соленые от морского воздуха? — продолжал он. — Как розовые лепестки, смоченные твоими духами? Да, я ощутил запах роз. Или они слаще амброзии?
   Чувствуя, как горят от стыда щеки, Габриела проворчала:
   — Я сейчас заткну тебе рот.
   — Жду не дождусь, пока ты подойдешь ближе. Теперь она поняла, что он задумал. Хочет подманить ее, чтобы еще раз попробовать освободиться? Не выйдет!
   Она повернулась на бок, спиной к нему, но в темноте он все равно ничего не увидел. Может, не стоит отвечать? Рано или поздно ему надоест дразнить ее, и он успокоится.
   — Вернемся к твоим грудям, — лениво предложил он.
   — Лучше не надо.
   Вот тебе и решимость! Она же не хотела отвечать. Девушка в полном отчаянии сунула голову под подушку и прижала к уху. Уж теперь-то она ничего не услышит.
   — Я знаю, какие они пухленькие. Прекрасно помню, как они наполняли мои ладони. Но мне не терпится попробовать их на вкус. Следовало бы это сделать, пока ты сегодня извивалась на моих коленях. Кстати, было очень приятно. Я уже представляю, как ты снова сидишь у меня на коленях. Ну а пока мне хочется поговорить о твоих грудках. Как по-твоему, тебе понравится, если я прильну к ним губами?
   — Должно быть, ты вспоминаешь груди других женщин, легионов тех милашек, которые ждут тебя в каждом порту. У меня крошечные, почти плоские груди, так что можешь о них забыть, — отрезала Габриела.
   — Лгунья, — хмыкнул он. — Я помню о тебе каждую мелочь, дорогая Габби. Как льнули твои губы к моим, какой страстной ты была в моих объятиях, как чудесно было прижимать тебя покрепче… Но никак не могу отделаться от мысли: ты всегда так бесстыдна, или это только я сумел пробудить в тебе столько пыла?
   — Не ваше чертово дело, капитан!
   — Но я хочу, чтобы оно стало моим, милая. И обязательно узнаю ответ. Может, не сегодня и даже не завтра, но когда-нибудь я снова найду тебя, а я обязательно найду тебя, а мы займемся любовью. Обещаю. И тогда я узнаю вкус твоих грудей. И не только. Я узнаю каждый дюйм твоего тела, и даже не сомневайся в том, что это случится.
   У нее чесался язык высказать все, что она о нем думала. Что он просто тешит себя несбыточными мечтами. Но какая-то часть ее души, самая крохотная часть, надеялась, что мечты сбудутся. Ведь он обещал… Господи Боже, просто поразительно, как он на нее действует! Сердце и без того беспорядочно колотится, воздуха не хватает, а груди колет как иглами. Соски затвердели, как в ту ночь, когда он пытался соблазнить ее в гостиной сестры. Она помнила все ощущения, которые он заставил ее испытать, и восхитительный трепет охватил ее.
   — Хочешь послушать, что я для начала сделаю с тобой?
   — Нет! — почти завопила девушка.
   Он снова усмехнулся и, не обращая на нее внимания, продолжал:
   — Стану целовать тебя, пока не доведу до исступления и ты не захочешь ответить мне тем же. Будешь отвечать на поцелуи и ничего не сумеешь с собой поделать. Приникнешь ко мне и обнимешь так крепко, что ощутишь силу моего желания, пока наши языки прежде нас станут любовниками. Я сведу тебя с ума от желания, раньше чем сниму с тебя одежду, всю, до последней нитки. Медленно-медленно… Так что ты станешь задыхаться и умолять меня овладеть тобой. И знаешь, почему я не стану торопиться?
   «Игнорируй его. Не отвечай».
   Господи, до чего же чертовски душно в этой каюте! И сорочка стала такой тесной, что она с трудом удержалась, чтобы не сбросить ее самой.
   — Я буду наслаждаться каждым моментом, наблюдая, как обнажается твое тело… — продолжал он хрипло, почти с трудом. — И ты тоже, потому что я стану целовать тебя и ласкать, пока не забудешь обо всем на свете. Твои шея, уши, плечи почувствуют ласку моих губ. Твои груди почувствуют ласку моего языка. Ноги и щиколотки, особенно бедра почувствуют ласку моих рук. А то местечко между ног, где ты будешь влажной и жаждать меня…
   — Прекрати! Пожалуйста!
   — Ты уже хочешь меня? — тихо, с низкими, чувственными нотками в голосе спросил он. — Сама знаешь, что это так. Иди ко мне, Габби. Пусть это случится сейчас. Нам совсем не нужно ждать.
   Она больно прикусила губу, чтобы не отвечать. И вдруг ей словно плеснули в лицо холодной водой!
   — Я так хочу тебя, что способен выдрать цепь из стены голыми руками.
   Ничто не могло быстрее уничтожить сплетенную им паутину соблазна, чем мысль о Дрю, вырвавшемся на свободу и вернувшем корабль. Ну уж нет! Ему придется потерпеть!
   Она спрыгнула с кровати, волоча за собой одеяло. Он услышал шаги. Она даже не попыталась ступать потише. Вот только шла не к нему.
   — Куда ты? — потребовал он.
   — Принесу ведро воды похолоднее, — огрызнулась она, открывая дверь.
   — Черт тебя возьми, девчонка, вернись немедленно! Она и не подумала послушаться. Пусть думает, что она собирается опрокинуть на него ведро с водой за то чувственное томление, которое он умудрился вызвать в ней. Она действительно нашла ведро с водичкой, плеснула себе в лицо, отыскала на палубе местечко, где не сильно дуло, и свернулась клубочком, чтобы немного поспать. Не слишком удобно, но лучше того, что она несколько минут назад испытала в капитанской каюте. Она не знала, как справиться с тем дискомфортом, причиной которого был Дрю, поэтому любые неудобства предпочтительнее мягкой постели рядом с этим человеком.
 
   Охр осторожно подтолкнул носком сапога ступню Габриели, высунувшуюся из одеяла. Она медленно открыла глаза и увидела протянутую руку старого друга. Тот явно хотел помочь ей встать, но невыспавшаяся Габриела не сразу сообразила, в чем дело.
   — Бессонная ночь? — поинтересовался он.
   Вполне логичный вопрос, особенно после того, как он увидел ее спящей на палубе. Но нельзя же сказать правду. Объяснить, что законный капитан корабля выгнал ее из каюты своими непристойными разглагольствованиями!
   Поэтому она просто пробормотала:
   — Капитан слишком… То есть каюта. В каюте было слишком душно, и я решила проветриться. И должно быть, сама не заметила, как заснула.
   — Уверена, что не хочешь поменяться с нами каютами? — спросил он.
   — С удовольствием! — выпалила Габриела и тут же залилась краской. Какой позор! Не могла ответить спокойно и хотя бы для приличия немного подумать!
   Но Охр, похоже, не заметил ее отчаянной выходки. Впрочем, он всегда был таким, и даже если точно угадал, что у нее на уме, ничем этого не покажет. Да и по его лицу вряд ли что-то узнаешь. В этом отношении он мог бы переплюнуть самого Джеймса Мэлори.
   Но сейчас ей было абсолютно все равно. Главное — больше никогда не подвергаться подобным испытаниям. Боже, какой глупой она была, вообразив, будто сумеет ночевать в одной комнате с этим злосчастным американцем! Уж слишком он красив. Даже в темноте, когда она вообще не могла его увидеть, он казался ей греховно манящим, не говоря уже о хрипловато-чувственном голосе.
   Значит, ее план окончательно провалился. Для того чтобы отомстить, необходимо владеть ситуацией. А он, даже прикованный, сумел взять над ней верх. Это он воспламенил ее чувства, он едва не свел ее с ума. Это она должна была сотворить с ним нечто подобное! Но как это сделать, если в его присутствии она даже не способна думать связно?!
   И конечно, он сделал это намеренно! Пытался соблазнить ее по одной-единственной причине: чтобы получить обратно свой корабль.
   Поспешив выбросить негодяя из головы, она спросила Охра:
   — А ты сам поспал хоть немного после всей этой суматохи с Сойером?
   — Несколько часов. Больше мне и не требуется. А теперь я встану за штурвал… или уступить его тебе?
   Охр не шутил. Отец с удовольствием учил ее управлять кораблем, еще когда они плавали вместе. Конечно, руки ее были недостаточно сильными, чтобы стоять за штурвалом часами, особенно в плохую погоду, но сегодняшнее утро выдалось ясным и солнечным, дул ровный ветер, так что она кивнула и отправилась вслед за ним на капитанский мостик. Охр удостоверился, что все в порядке, и оставил ее. Она едва удержалась, чтобы не позвать его обратно, поскольку слишком хорошо понимала, о чем будет думать, оставшись одна. О нем.
   Поэтому она втайне обрадовалась, когда через несколько минут к ней присоединился Ричард.
   — Обычно жизнь в целомудрии меня мало беспокоит, — объявил он, усевшись перед штурвалом и прислонившись спиной к стойке, так что его лица она не видела. Неожиданное замечание застало ее врасплох. Габриела понятия не имела, что отвечать, ибо не поняла, с чего это Ричард заговорил о целомудрии. И предпочла промолчать в надежде, что просто ошиблась. Ничего подобного!
   — Это ты во всем виновата, — продолжал он. — Не попытайся ты поцеловать меня вчера, мне бы в голову не пришло вспомнить о ней.
   Господи, опять он о Джорджине Мэлори! А она была уверена, что с этим покончено навсегда! И это после того, как она из кожи вон лезла, чтобы предупредить его насчет Джеймса. Последний не задумается исполнить угрозу и прикончит Ричарда, если тот вздумает хотя бы раз приблизиться к его жене! Подумать только, ведь Ричард заверил ее, что ни одна женщина не стоит его драгоценной жизни!
   — Но ты согласился держаться от нее подальше! — досадливо вскрикнула девушка.
   — На время. Но не навсегда.
   Габриела подняла глаза к небу. Правда, Ричард этого не заметил, поскольку все еще разглядывал море.
   Тогда Габриела попыталась воззвать к его здравому смыслу:
   — Знаешь, она необыкновенная женщина.
   — Я и сам так думал, — согласился он.
   — И ее необычность заключается в страстной любви к мужу. Большинство женщин не таковы. Они выходят замуж по разным причинам и очень редко по любви.
   — Как насчет тебя? Собираешься выйти замуж по любви?
   — Конечно.
   Он неспешно повернулся к ней лицом и теперь сидел, скрестив ноги, рядом со штурвалом.
   — Американец уничтожил все твои шансы найти истинную любовь в Лондоне. Мне следовало бы спуститься вниз и сделать из него бифштекс, пока он в цепях. Кто-то должен заставить его пожалеть о содеянном!
   — Нет, — возразила она чересчур поспешно. — Не трогай его…
   — Ах вот оно что! — перебил он. — Значит, вчерашний поцелуй — спектакль, устроенный ради капитана. Прекрасно понимаю, cherie.
   — Что именно ты понимаешь?
   Вместо того чтобы ответить, он стал размышлять вслух:
   — Знаешь, сумей я хотя бы раз застать леди Мэлори одну, вряд ли она теперь царила бы в моих мыслях. Осталась бы просто приятным воспоминанием. Легкий флирт… в постели, разумеется, иногда творит чудеса. Тебе следовало бы поразмыслить над этим.
   Потрясенная, Габриела даже рот приоткрыла и, хотя точно знала, что он имеет в виду, все же пробормотала:
   — Не знаю, о чем это ты.
   — Разумеется, знаешь, Габби. Ты хочешь этого капитана. Это было очевидно с самой первой встречи на пристани. И Охр упомянул, что прошлую ночь ты провела на палубе. Не вынесла пребывания с ним в одной каюте? Я на твоем месте тоже не смог бы, особенно если женщина, которую я хочу, находилась бы так близко.
   Девушка раздраженно вздохнула:
   — Ты сам не знаешь, что несешь. Пусть я нахожу его привлекательным, но каждая женщина на моем месте сказала бы то же самое. Но это еще не означает, что я должна бросаться в его объятия. В отличие от мужчин нам, женщинам, сначала необходимо обручальное кольцо.
   Он поднял брови, возможно, из-за ее чопорного тона.
   — Да неужели? А мне казалось, ты не слишком придерживаешься…
   — Для чего, черт побери, я вернулась в Англию, как не с тем, чтобы найти мужа? — фыркнула она. — Можно подумать, у меня было мало возможностей на острове! Да и в Лондоне тоже!
   — Так почему же ты ими не воспользовалась?
   — Клянусь, Ричард, этот разговор абсолютно бесполезен! То, что ты предлагаешь, совершенно неприемлемо… И такие вещи просто не…
   — То, что я предлагаю, вполне обычно, — отмахнулся он. — Ты вела слишком уединенную жизнь, вдали от сплетен и скандалов большого и порочного города. Но учти, скандал задевает только ту женщину, которая имела неосторожность попасться. Не можешь представить, сколько умных женщин воспользовались этой самой возможностью, даже имея мужей!
   — Знаешь по собственному опыту, верно?
   Ричард усмехнулся и многозначительно повел бровью.
   — Разумеется.
   И, отвернувшись, снова уставился на море. Габриела сказала себе, что он всего лишь шутит. Если принимать его всерьез, она начнет думать о его возмутительном предложении. Но пока что она не смела ступить на этот скользкий путь.
   — Послушай моего совета, Ричард, — спокойно сказала она. — Забудь об этой леди. Даже не будь она счастлива в браке, неизвестно, на сколько кусочков располосовал бы тебя ее муж. Мэлори не шутил. Он, не задумываясь, прикончит тебя. Поэтому будет лучше, если ты перестанешь думать о его жене.
   Кажется, до нее донесся печальный вздох.
   —Легче сказать, чем сделать. Попробуй сама и увидишь, — бросил он, вставая.
   Мысленно она согласилась с ним. Даже покинув каюту, она не переставала думать о капитане. Чудо, что вообще удалось заснуть.
   Но хотя они с Ричардом оказались в одинаковом положении, имелась и некоторая разница. Пусть она хотела Дрю так же сильно, как Ричард — его сестру, все же глубоко презирала этого человека. Но как можно хотеть того, кого презираешь?!
   — Порывы и побуждения чертова тела не имеют ничего общего со здравым смыслом, — пробормотала она, чуть резче, чем нужно, вращая штурвал.

Глава 29

   Новая каюта Габриелы была гораздо меньше прежней, чего и следовало ожидать. Там стояли довольно просторная кровать, гардероб для одежды, маленький обеденный столик с двумя стульями и даже письменный стол. Конечно, никакого ряда окон, как в каюте Дрю, но она все равно собиралась большую часть времени проводить на палубе, так что значения это не имело.
   Охру пришлось снова проследить за переносом ее вещей, но он забыл о мисс Карле или, возможно, оставил ее намеренно, поскольку искренне ненавидел птицу, как, впрочем, и большинство команды. Но Габриела не собиралась воспользоваться необходимостью принести попугая, чтобы снова увидеть капитана!
   Высунув в дверь голову, она, к счастью, увидела проходившего мимо Биксли.
   — Не мог бы ты принести мне мисс Карлу? — попросила она и, когда тот поморщился, добавила: — Ну что тебе стоит! Она все равно в клетке, так что пальцы останутся целы.
   — Я боялся за уши, — хмыкнул он и поспешил в капитанскую каюту.
   Она очистила место для клетки на письменном столе. Вскоре ей пришлось узнать, чем забавлялся капитан почти весь день.
   До сих пор Габриела считала, что ознакомилась со всем репертуаром мисс Карлы, а за три года и сама кое-чему ее научила. Но не успел Биксли водрузить клетку на стол, как она заверещала и весьма отчетливо произнесла слово «трус».
   Биксли вскинул брови, уставился на Габриелу и пробормотал:
   — Нехорошо учить птицу таким словам, мисс Габби.
   До этой минуты она умудрялась не покраснеть. Наверное, Дрю выбрал именно это слово, посчитав, будто попугай принадлежит ей. Значит, захотел ее уязвить. Такая дерзкая пиратка и избегает его весь день. Можно сказать, бросил ей перчатку! Будь она действительно пираткой, это могло бы ее задеть, но сейчас ей было все равно.
   — Ты прав, — кивнула она, — но мисс Карла узнала это слово не от меня.
   — Вот как! — догадался он, направляясь к двери. — Значит, это работа американца. Ну и гнусный тип!
   Она была вынуждена согласиться, когда минут через десять мисс Карла объявила:
   — Пора раздеваться, крошка.
   Господи, целая непристойная фраза, да еще выученная за один день! Впрочем, может, это отец научил Карлу много лет назад, а Габриела ни разу ее не слышала, потому что никогда раньше не раздевалась перед попугаем.
   Но отец в основном обучал мисс Карлу фразам, выражавшим презрение и ненависть к жене. Птица особенно любила повторять: «Карла — ведьма».
   К удивлению Габриель! немного позже появилась Марджери.
   — Тебе уже лучше? Если нет, я могу обойтись без тебя еще несколько дней, — заверила она.
   — Нет, все в порядке, — кивнула Марджери. — Просто раздражает, что я так долго прихожу в себя.
   — Не всем же быть моряками, — улыбнулась Габриела.
   — И то правда, — вздохнула Марджери, подходя к саквояжам Габриелы. — Давай-ка я разложу вещи. Хорошо хоть гардероб есть! А это тебе понадобится прямо сейчас. Если собираешься, как всегда, расхаживать по палубе и хвататься за любое дело, будешь надевать это, хотя бы для моего спокойствия.
   «Это» оказалось обрезанными до колен штанами, которые Габриела получила, когда Натан впервые вышел с ней в море. Очень удобные, облегающие, они сидели на ней как влитые. Габриела надевала к ним рубашку с длинными рукавами, свисавшими почти до колена, чтобы скрыть, как неприлично подхватывают штаны маленькую круглую попку. • — Спокойствия? — удивленно хмыкнула Габриела.
   — Именно, — фыркнула Марджери, но тут же призналась: — Я и без того каждую ночь вижу кошмары, как ты путаешься в длинных юбках и падаешь за борт. И не пытайся уверять, что такого быть не может, юная леди. Мы обе знаем, что это наглая ложь.
   Габриела рассмеялась. Марджери имела в виду тот единственный случай, когда ветер обмотал юбки вокруг ее ног настолько туго, что она потеряла равновесие и свалилась за борт. Пришлось спускать шлюпку, чтобы выудить ее, и она поднялась по трапу под хохот матросов, дружно объявивших, что она выглядит как снулая рыба. В тот же день Ричард подарил ей штаны, а добравшись до дома, она заказала еще несколько пар.
   — Хорошо, что я додумалась их захватить, — продолжала Марджери, сунув штаны Габриеле.
   — Но каким образом? Я же не собиралась плавать с отцом, — пожала плечами Габриела.
   — Знаю и даже надеялась, что они тебе не понадобятся, но, по правде говоря, я так и представляла, что ты объясняешь капитану того корабля, на котором мы прибыли в Англию, как полагается стоять за штурвалом, да еще и показываешь, как это делается.
   — Да я бы не посмела, — засмеялась девушка.
   — Нет, но воспользовалась бы этим как предлогом, поскольку слишком любишь море. Странно еще, что ты удержалась от нотаций капитану.
   — Во время того путешествия мои мысли были заняты совсем другим, так что я даже не заметила, как капитан управлял кораблем.
   — Ну-ну, все в порядке. Не беспокойся, найдем мы тебе мужа, — утешила Марджери, догадавшись, о чем думала тогда девушка. — Вернемся к этому, когда вызволим твоего отца из темницы.
   —Жаль, что пришлось оставить все красивые новые платья, — вздохнула Габриела.
   — Я захватила несколько, — объявила Марджери и вынула одно, чтобы показать ей.
   — Но в этом путешествии у меня просто не будет возможности надевать их.
   — Кто это сказал? Только потому, что придется натягивать штаны, когда выходишь на палубу? Вполне можно переодеваться и к ужину. Не забывай, что ты леди.
   — Но на это время я превратилась в пиратку, — возразила Габриела.
   — Ничего подобного. Я бы сказала — леди-пират. А вот и рубашка, которую ты носишь с этими штанами, — обрадовалась Марджери, но тут же сокрушенно щелкнула языком, глядя на волосы Габриелы, зачесанные назад и связанные лентой. — Утром я помогу тебе справиться с ними.
   — Ни за что. Какой в этом смысл? Ветер все равно растреплет любую модную прическу.
   — Только потому, что ты часами торчишь на палубе, — упрямилась Марджери.
   — Надраить палубу! — вставила мисс Карла.
   — Да замолчи ты, глупая птица, — рассердилась Марджери и шагнула к двери. — Увидимся завтра, Габби! Доброго тебе сна.
   Опасаясь услышать от мисс Карлы что-то новенькое, Габриела пошарила в гардеробе в поисках только что вынутых из саквояжа нижних юбок и накрыла одной птичью клетку. Теперь она замолчит. Хорошо бы и ей немного успокоиться. Может, удастся наконец заснуть!