Страница:
Он был не слишком многословен, однако от единственной фразы, брошенной Габриеле, по телу прошел ледяной озноб.
— У меня на тебя великолепные планы, cherie.
Она едва не потеряла сознание, но заставила себя смело смотреть ему в глаза. Если уже сейчас страх почти парализовал ее, то лучше сразу лечь и умереть.
Она старалась запомнить любые приметы, самые крошечные детали по дороге к форту. Перед тем как спуститься в шлюпку, Пьер велел бросить всех оставшихся в живых, включая Ричарда и Тимоти, в трюм. Остров покрывала густая растительность, сквозь которую почти невозможно пробраться. В задней стене есть узкая калитка, которую по беспечности или забывчивости оставили открытой. Пираты были слишком возбуждены легкой победой, чтобы думать о предосторожности.
Девушка даже посчитала, сколько свечей горит в коротком переходе оттуда к главному залу. Дверь, через которую они вошли, была скрыта за легко сдвигавшимся шкафчиком. Если поставить его на место, никто не заподозрит о существовании потайного хода.
Габриела отметила, что пираты ничего от нее не скрывали. Очевидно, и Пьер, и его люди считали, что больше она никогда не покинет остров.
Оглядывая огромный, неуютный зал, Габриела увидела два пути побега. Один — широкая дверь, которая вела в большой двор, окруженный высокими стенами. В этом отношении чертеж Биксли был как нельзя точнее. Жаль, что он не знал о той калитке!
Но кроме двери, была еще узкая лестница на второй этаж. Наверное, раньше там жили офицеры форта. И поскольку старый форт был просто отремонтирован, а не полностью переделан, Габриела предположила, что кухня находится во дворе и никак не связана с основным зданием. Возможно, там же находится и тюрьма.
Все это она увидела лишь на мгновение, поскольку Пьер тут же повел, вернее, потащил ее наверх, в свою спальню, неопрятную, обставленную разномастной мебелью, с неубранной постелью и грязной посудой на маленьком столике. Слава Богу, он не захлопнул за собой дверь. Значит, не собирается оставаться.
Она легко выдернула руку из его лапищи. Раньше она и не попыталась бы это сделать: он был слишком силен.
Пробудилась крохотная надежда… Может, он так же слаб, как выглядит? К тому же он не так уж и высок. Она совсем забыла об этом, а может, не обращала внимания, потому что никогда не встречала такого великана, как…
Нет, она не может думать о Дрю. Не смеет спросить, что с ним случилось. Если он мертв… она просто сдастся. И тогда совершенно все равно, что будет с ней. Ей просто не для чего жить… и все-таки понадобятся весь ум и вся решимость, чтобы уцелеть и выжить.
Она отошла от Пьера, но это не помогло: он последовал за ней, держась как можно ближе.
— Полагаю, карты тебе ни к чему? — спросила она, круто обернувшись.
— Карты? — хмыкнул он. — Да ты всегда найдешь чем развлечь мужчину, хотя прекрасно знаешь, почему оказалась здесь.
Она, разумеется, знала. Ошибиться было просто невозможно.
— Теперь ты отпустишь моего отца и остальных?
— После того как ты пыталась меня провести? Да мне следовало бы прикончить всех!
Габриела, побледнев, едва не упала: ноги ослабели так, что не держали ее. Но Пьер рассмеялся.
— Ну разумеется, отпущу. Воображаешь, будто стану кормить столько дармоедов?
— Лжешь!
— Ты ранишь меня в самое сердце, Габриела. Как ты можешь думать такое обо мне?
Но, судя по ухмылке, она ничуть его не оскорбила.
— Ты знаешь, что они пытались меня спасти, и не рискнешь…
— Рискну? Но чем? — перебил он. — Пока они держатся в стороне, ты остаешься живой. По крайней мере именно так им и будет сказано. Кроме того, я заверю твоего папашу, что, как только ты мне надоешь, можешь убираться с острова! — И, снова рассмеявшись, добавил: — Ред не потерпит твоего присутствия больше чем на несколько дней. Она очень ревнива.
Странно, почему он ей это говорит? Впрочем, может, и на этот раз лжет?
Габриела окинула его скептическим взглядом.
— В таком случае зачем столько трудиться, чтобы завлечь меня сюда? К чему такой сложный план?
Пьер пожал плечами:
— Может, мне этих нескольких дней вполне достаточно! А вдруг я пожелаю избавиться от Ред и оставить тебя? Еще не решил. Хочешь жить со мной?
— Хочу, чтобы ты горел в аду!
Он снова рассмеялся. Она определенно забавляла его, а это не к добру. Как сделать, чтобы он не захотел оставить ее у себя? У него не должно быть причин желать ее.
Пьер поднял руку, чтобы коснуться ее щеки. Она немедленно ударила по этой ненавистной руке, но он оказался проворнее и поймал ее запястье. На этот раз, когда она попыталась вырваться, он доказал, что на самом деле сильнее, чем кажется.
— Не слишком зарывайся, — холодно бросил он. — Твой папаша все еще в тюрьме.
— Могу я его видеть?
— Нет.
— Откуда мне знать, жив ли он?
Пьер пожал плечами и отпустил ее руку.
— Тебе и не обязательно это знать. Однако, поскольку у меня нет причин убить его, можешь считать, что он жив. Но давай проверим, насколько сильно твое желание видеть его на свободе… и невредимым. Раздевайся. В комнате тепло, и ты не замерзнешь.
Девушка оцепенела. Она надела юбку и блузку из тонкой материи с одинаковым узором, которые обычно носила на островах: только так можно было хотя бы немного спастись от вечной жары. Под ними были лишь панталоны и сорочка, так что времени на раздевание уйдет немного. Открытая дверь ввела ее в заблуждение. Она посчитала, что Пьер сейчас уйдет и у нее есть время сбежать. Значит, ошиблась.
Она невольно оглянулась на дверь. Заметив это, Пьер злорадно усмехнулся:
— Нет-нет, я не привык гоняться за девками. Попробуй сбежать, и я велю убить всех пленников.
Габриела задохнулась. На губах его играла такая равнодушная улыбка, словно сама эта мысль доставляла ему наслаждение.
— Я скоро вернусь, — буркнул он, шагнув к двери. — А ты ложись и жди, иначе я велю выпороть твоего папашу у тебя на глазах.
Глава 49
Глава 50
Глава 51
— У меня на тебя великолепные планы, cherie.
Она едва не потеряла сознание, но заставила себя смело смотреть ему в глаза. Если уже сейчас страх почти парализовал ее, то лучше сразу лечь и умереть.
Она старалась запомнить любые приметы, самые крошечные детали по дороге к форту. Перед тем как спуститься в шлюпку, Пьер велел бросить всех оставшихся в живых, включая Ричарда и Тимоти, в трюм. Остров покрывала густая растительность, сквозь которую почти невозможно пробраться. В задней стене есть узкая калитка, которую по беспечности или забывчивости оставили открытой. Пираты были слишком возбуждены легкой победой, чтобы думать о предосторожности.
Девушка даже посчитала, сколько свечей горит в коротком переходе оттуда к главному залу. Дверь, через которую они вошли, была скрыта за легко сдвигавшимся шкафчиком. Если поставить его на место, никто не заподозрит о существовании потайного хода.
Габриела отметила, что пираты ничего от нее не скрывали. Очевидно, и Пьер, и его люди считали, что больше она никогда не покинет остров.
Оглядывая огромный, неуютный зал, Габриела увидела два пути побега. Один — широкая дверь, которая вела в большой двор, окруженный высокими стенами. В этом отношении чертеж Биксли был как нельзя точнее. Жаль, что он не знал о той калитке!
Но кроме двери, была еще узкая лестница на второй этаж. Наверное, раньше там жили офицеры форта. И поскольку старый форт был просто отремонтирован, а не полностью переделан, Габриела предположила, что кухня находится во дворе и никак не связана с основным зданием. Возможно, там же находится и тюрьма.
Все это она увидела лишь на мгновение, поскольку Пьер тут же повел, вернее, потащил ее наверх, в свою спальню, неопрятную, обставленную разномастной мебелью, с неубранной постелью и грязной посудой на маленьком столике. Слава Богу, он не захлопнул за собой дверь. Значит, не собирается оставаться.
Она легко выдернула руку из его лапищи. Раньше она и не попыталась бы это сделать: он был слишком силен.
Пробудилась крохотная надежда… Может, он так же слаб, как выглядит? К тому же он не так уж и высок. Она совсем забыла об этом, а может, не обращала внимания, потому что никогда не встречала такого великана, как…
Нет, она не может думать о Дрю. Не смеет спросить, что с ним случилось. Если он мертв… она просто сдастся. И тогда совершенно все равно, что будет с ней. Ей просто не для чего жить… и все-таки понадобятся весь ум и вся решимость, чтобы уцелеть и выжить.
Она отошла от Пьера, но это не помогло: он последовал за ней, держась как можно ближе.
— Полагаю, карты тебе ни к чему? — спросила она, круто обернувшись.
— Карты? — хмыкнул он. — Да ты всегда найдешь чем развлечь мужчину, хотя прекрасно знаешь, почему оказалась здесь.
Она, разумеется, знала. Ошибиться было просто невозможно.
— Теперь ты отпустишь моего отца и остальных?
— После того как ты пыталась меня провести? Да мне следовало бы прикончить всех!
Габриела, побледнев, едва не упала: ноги ослабели так, что не держали ее. Но Пьер рассмеялся.
— Ну разумеется, отпущу. Воображаешь, будто стану кормить столько дармоедов?
— Лжешь!
— Ты ранишь меня в самое сердце, Габриела. Как ты можешь думать такое обо мне?
Но, судя по ухмылке, она ничуть его не оскорбила.
— Ты знаешь, что они пытались меня спасти, и не рискнешь…
— Рискну? Но чем? — перебил он. — Пока они держатся в стороне, ты остаешься живой. По крайней мере именно так им и будет сказано. Кроме того, я заверю твоего папашу, что, как только ты мне надоешь, можешь убираться с острова! — И, снова рассмеявшись, добавил: — Ред не потерпит твоего присутствия больше чем на несколько дней. Она очень ревнива.
Странно, почему он ей это говорит? Впрочем, может, и на этот раз лжет?
Габриела окинула его скептическим взглядом.
— В таком случае зачем столько трудиться, чтобы завлечь меня сюда? К чему такой сложный план?
Пьер пожал плечами:
— Может, мне этих нескольких дней вполне достаточно! А вдруг я пожелаю избавиться от Ред и оставить тебя? Еще не решил. Хочешь жить со мной?
— Хочу, чтобы ты горел в аду!
Он снова рассмеялся. Она определенно забавляла его, а это не к добру. Как сделать, чтобы он не захотел оставить ее у себя? У него не должно быть причин желать ее.
Пьер поднял руку, чтобы коснуться ее щеки. Она немедленно ударила по этой ненавистной руке, но он оказался проворнее и поймал ее запястье. На этот раз, когда она попыталась вырваться, он доказал, что на самом деле сильнее, чем кажется.
— Не слишком зарывайся, — холодно бросил он. — Твой папаша все еще в тюрьме.
— Могу я его видеть?
— Нет.
— Откуда мне знать, жив ли он?
Пьер пожал плечами и отпустил ее руку.
— Тебе и не обязательно это знать. Однако, поскольку у меня нет причин убить его, можешь считать, что он жив. Но давай проверим, насколько сильно твое желание видеть его на свободе… и невредимым. Раздевайся. В комнате тепло, и ты не замерзнешь.
Девушка оцепенела. Она надела юбку и блузку из тонкой материи с одинаковым узором, которые обычно носила на островах: только так можно было хотя бы немного спастись от вечной жары. Под ними были лишь панталоны и сорочка, так что времени на раздевание уйдет немного. Открытая дверь ввела ее в заблуждение. Она посчитала, что Пьер сейчас уйдет и у нее есть время сбежать. Значит, ошиблась.
Она невольно оглянулась на дверь. Заметив это, Пьер злорадно усмехнулся:
— Нет-нет, я не привык гоняться за девками. Попробуй сбежать, и я велю убить всех пленников.
Габриела задохнулась. На губах его играла такая равнодушная улыбка, словно сама эта мысль доставляла ему наслаждение.
— Я скоро вернусь, — буркнул он, шагнув к двери. — А ты ложись и жди, иначе я велю выпороть твоего папашу у тебя на глазах.
Глава 49
— Тебя туго связали? — спросил Дрю Джеймса, привязанного к тому же дереву.
— Бывало и потуже, — выдохнул Джеймс.
— Можешь разорвать веревки?
— Да, — кивнул Джеймс, пробуждая в Дрю надежды только для того, чтобы немедленно их убить. — Но не сразу.
— Ночь подходит к концу. Ты слышал этого ублюдка. Они скоро вернутся. Господи, клянусь собственными руками придушить Лакросса, даже если это последнее, что мне придется сделать на этой земле! — прошипел Дрю, натягивая веревки.
— Придется постоять в очереди, — бросил Джеймс.
— На этот раз, Мэлори, тебе придется постоять в очереди! — прорычал Дрю.
Они оставили корабли, вооруженные до зубов. Впрочем, ничего это им не дало, поскольку маленький отряд ждала засада. Их окружили на полпути к форту и под дулами пистолетов заставили сдаться. Кто-то предупредил пиратов об их появлении. Пираты даже хвастались этим.
Пленников связали и держали на берегу, пока не пришел Пьер Лакросс. Биксли, знакомый кое с кем из пиратов, цветисто выругался и продолжал сыпать проклятиями, пока один из них не обозлился так, что заткнул ему рот кляпом.
— Так эти люди пытались провести меня и лишить заслуженного приза? — спросил Лакросс, прибывший в сопровождении целой толпы.
— Хотите прикончить их, капитан? — поинтересовался кто-то.
— О нет, что за развлечение — просто убить врага? — весело хмыкнул Пьер, после чего показал на Охра: — Вот этот пойдет с нами. Нужно захватить два корабля, так что понадобится каждый человек. А эти трое останутся здесь. Заберем их на обратном пути.
Охра взяли, чтобы легче было подобраться к кораблям. Пиратам даже пришлось подождать, пока команды не решат, что прошло достаточно времени для осуществления плана Мэлори. Присутствие Охра поможет их обмануть.
Пленников никто не охранял. Да в этом и не было необходимости, поскольку пираты посчитали, что путы достаточно надежны. Их скрутили и привязали к пальме. Никто не сомневался, что они так и останутся в том же положении, пока не вернется Пьер со своими людьми.
Избавиться от кляпов оказалось легче всего, а вот с веревками пришлось повозиться. Пираты на совесть связали запястья Дрю, так что он уже не чувствовал пальцев. Прошло к тому же достаточно времени, чтобы ловушка Пьера сработала. Неужели и Габриелу успели захватить? Эта мысль убивала Дрю. Представить страшно, что они с ней сделают!
— Сегодня они будут праздновать, — объявил Биксли, отделавшись наконец от своего кляпа. — Именно так они и поступили, когда захватили Натана. Хватаются за любой предлог, чтобы откупорить очередной бочонок и похвастаться новой победой.
Ничего не скажешь, блестящая победа! Если, конечно, пиратам удастся окончательно захлопнуть ловушку. Два прекрасных корабля на продажу и самая прекрасная женщина…
— Это может дать нам немного лишнего времени, — обрадовался Джеймс.
— Времени? На что? — рявкнул Дрю.
— На то, чтобы поменяться с ними местами, разумеется. Не думаешь же ты, что я собираюсь расстроить Джордж, не вернувшись до рассвета! Представляешь, как она будет мучиться? Да я ни за что на свете не допущу такого!
— Интересно, как, черт побери, ты собираешься…
— Тише вы, сюда идут, — прошипел Биксли.
Дрю был вне себя от отчаяния. Если он немедленно не разорвет эти веревки…
Он даже не ощущал, продвигается ли дело, но старался как мог.
Поздно!
По берегу шли шестеро, смеясь и переговариваясь. Значит, план врага удался?
— Говорил, что они с места не сдвинутся, какими бы здоровяками ни были, — бросил один из пиратов приятелю, принимаясь надрезать веревку, которая удерживала пленников у дерева. — Никто не вяжет узлов лучше меня!
— В путь, приятели! — велел другой, пнув Дрю сапогом. — Вас ждет славная тюрьма.
Джеймс поднялся на ноги, едва обрывки веревки упали на землю. Дрю встал, опираясь спиной о ствол: его длинные ноги совсем затекли, так что пришлось топнуть несколько раз, чтобы вернуть им былую чувствительность. Биксли встал на колени и отказывался шевельнуться, так что пришлось дернуть его за шиворот.
Джеймс мотнул головой, откидывая волосы с лица. Именно тогда его и узнали.
— Я тебя где-то встречал, — заметил один из пиратов, постарше, чем остальные.
— Крайне сомнительно, — ответил Джеймс и отвернулся. Но пират не отставал. Забежав вперед, он вгляделся в Джеймса и повторил:
— Чертовски знакомое лицо. У меня прекрасная память на лица. Я никогда не забываю…
— Должно быть, ты от старости повредился в уме, — сухо отрезал Джеймс. — Так что запомни раз и навсегда: ты меня не знаешь, никогда не знал и, самое главное, не захочешь узнать.
Пираты дружно засмеялись, а один из них издевательски бросил:
— Небось считает, что слишком хорош для таких, как ты, Морт.
Морт, разозлившись, еще раз пристально вгляделся в Джеймса и удивленно ахнул:
— Да будь я проклят! Говорил же вам, стоит мне раз увидеть человека, как я в жизни его не забуду! Ты капитан Хоук! Я знал это! Даже плавал с тобой пару месяцев, но уж больно ты был свирепым и опа…
Видимо, сообразив что-то, Морт осекся и поспешно отступил, но оказался недостаточно проворным.
— Следовало бы тебе запомнить и это, старина, — процедил Джеймс, всадив кулак в челюсть бедняги.
Дрю был потрясен не меньше пиратов. Когда это Джеймс успел освободиться?
Еще один рухнул от не менее мощного удара, прежде чем остальные четверо опомнились и насели на Джеймса. Дрю умудрился подставить двоим подножку, Биксли подкатился им под ноги, ловко свалив на траву. Джеймс уже успел расправиться с третьим, да с такой яростью, что несчастный пролетел несколько футов, прежде чем с ужасающим грохотом врезаться в дерево. Последний запаниковал и попытался сбежать. Дрю навалился на него, но поскольку руки по-прежнему были связаны, толку оказалось немного. Джеймс не спешил прийти к нему на помощь и сначала разделался с пиратом, которого удерживал Биксли. Но Дрю был достаточно рассержен, чтобы ударить пирата головой в лицо. Не слишком честный прием, но он сработал.
Повернувшись, Дрю увидел, что все шестеро больше не двигаются. Вся драка заняла меньше минуты. Впрочем, Джеймс Мэлори всегда славился быстротой натиска и тяжестью кулаков.
— Хорошая работа, Джеймс, — кивнул Дрю, — но ты мог хотя бы предупредить меня.
— А разве я не предупредил? — удивился зять. — Думал, что ты все сообразишь, когда я сломал Морту челюсть.
— Развяжи меня! — нетерпеливо потребовал Дрю. Теперь, когда ситуация изменилась он не хотел тратить и лишней секунды, чтобы поскорее добраться до Габриелы.
Джеймс взял кинжал одного из пиратов, перерезал веревки и с сочувствием, которое редко проявлял к кому-то, кроме жены, заверил:
— Все обойдется, Дрю, вот увидишь. И с Габриелой все будет в порядке.
— Знаю. Иначе и быть не может. Но я хотел бы увидеть это собственными глазами.
Он не добавил: «Пока не будет слишком поздно», — хотя думал только о том, что может претерпеть девушка в лапах Пьера Лакросса. И поэтому как можно скорее помчался к форту.
— Бывало и потуже, — выдохнул Джеймс.
— Можешь разорвать веревки?
— Да, — кивнул Джеймс, пробуждая в Дрю надежды только для того, чтобы немедленно их убить. — Но не сразу.
— Ночь подходит к концу. Ты слышал этого ублюдка. Они скоро вернутся. Господи, клянусь собственными руками придушить Лакросса, даже если это последнее, что мне придется сделать на этой земле! — прошипел Дрю, натягивая веревки.
— Придется постоять в очереди, — бросил Джеймс.
— На этот раз, Мэлори, тебе придется постоять в очереди! — прорычал Дрю.
Они оставили корабли, вооруженные до зубов. Впрочем, ничего это им не дало, поскольку маленький отряд ждала засада. Их окружили на полпути к форту и под дулами пистолетов заставили сдаться. Кто-то предупредил пиратов об их появлении. Пираты даже хвастались этим.
Пленников связали и держали на берегу, пока не пришел Пьер Лакросс. Биксли, знакомый кое с кем из пиратов, цветисто выругался и продолжал сыпать проклятиями, пока один из них не обозлился так, что заткнул ему рот кляпом.
— Так эти люди пытались провести меня и лишить заслуженного приза? — спросил Лакросс, прибывший в сопровождении целой толпы.
— Хотите прикончить их, капитан? — поинтересовался кто-то.
— О нет, что за развлечение — просто убить врага? — весело хмыкнул Пьер, после чего показал на Охра: — Вот этот пойдет с нами. Нужно захватить два корабля, так что понадобится каждый человек. А эти трое останутся здесь. Заберем их на обратном пути.
Охра взяли, чтобы легче было подобраться к кораблям. Пиратам даже пришлось подождать, пока команды не решат, что прошло достаточно времени для осуществления плана Мэлори. Присутствие Охра поможет их обмануть.
Пленников никто не охранял. Да в этом и не было необходимости, поскольку пираты посчитали, что путы достаточно надежны. Их скрутили и привязали к пальме. Никто не сомневался, что они так и останутся в том же положении, пока не вернется Пьер со своими людьми.
Избавиться от кляпов оказалось легче всего, а вот с веревками пришлось повозиться. Пираты на совесть связали запястья Дрю, так что он уже не чувствовал пальцев. Прошло к тому же достаточно времени, чтобы ловушка Пьера сработала. Неужели и Габриелу успели захватить? Эта мысль убивала Дрю. Представить страшно, что они с ней сделают!
— Сегодня они будут праздновать, — объявил Биксли, отделавшись наконец от своего кляпа. — Именно так они и поступили, когда захватили Натана. Хватаются за любой предлог, чтобы откупорить очередной бочонок и похвастаться новой победой.
Ничего не скажешь, блестящая победа! Если, конечно, пиратам удастся окончательно захлопнуть ловушку. Два прекрасных корабля на продажу и самая прекрасная женщина…
— Это может дать нам немного лишнего времени, — обрадовался Джеймс.
— Времени? На что? — рявкнул Дрю.
— На то, чтобы поменяться с ними местами, разумеется. Не думаешь же ты, что я собираюсь расстроить Джордж, не вернувшись до рассвета! Представляешь, как она будет мучиться? Да я ни за что на свете не допущу такого!
— Интересно, как, черт побери, ты собираешься…
— Тише вы, сюда идут, — прошипел Биксли.
Дрю был вне себя от отчаяния. Если он немедленно не разорвет эти веревки…
Он даже не ощущал, продвигается ли дело, но старался как мог.
Поздно!
По берегу шли шестеро, смеясь и переговариваясь. Значит, план врага удался?
— Говорил, что они с места не сдвинутся, какими бы здоровяками ни были, — бросил один из пиратов приятелю, принимаясь надрезать веревку, которая удерживала пленников у дерева. — Никто не вяжет узлов лучше меня!
— В путь, приятели! — велел другой, пнув Дрю сапогом. — Вас ждет славная тюрьма.
Джеймс поднялся на ноги, едва обрывки веревки упали на землю. Дрю встал, опираясь спиной о ствол: его длинные ноги совсем затекли, так что пришлось топнуть несколько раз, чтобы вернуть им былую чувствительность. Биксли встал на колени и отказывался шевельнуться, так что пришлось дернуть его за шиворот.
Джеймс мотнул головой, откидывая волосы с лица. Именно тогда его и узнали.
— Я тебя где-то встречал, — заметил один из пиратов, постарше, чем остальные.
— Крайне сомнительно, — ответил Джеймс и отвернулся. Но пират не отставал. Забежав вперед, он вгляделся в Джеймса и повторил:
— Чертовски знакомое лицо. У меня прекрасная память на лица. Я никогда не забываю…
— Должно быть, ты от старости повредился в уме, — сухо отрезал Джеймс. — Так что запомни раз и навсегда: ты меня не знаешь, никогда не знал и, самое главное, не захочешь узнать.
Пираты дружно засмеялись, а один из них издевательски бросил:
— Небось считает, что слишком хорош для таких, как ты, Морт.
Морт, разозлившись, еще раз пристально вгляделся в Джеймса и удивленно ахнул:
— Да будь я проклят! Говорил же вам, стоит мне раз увидеть человека, как я в жизни его не забуду! Ты капитан Хоук! Я знал это! Даже плавал с тобой пару месяцев, но уж больно ты был свирепым и опа…
Видимо, сообразив что-то, Морт осекся и поспешно отступил, но оказался недостаточно проворным.
— Следовало бы тебе запомнить и это, старина, — процедил Джеймс, всадив кулак в челюсть бедняги.
Дрю был потрясен не меньше пиратов. Когда это Джеймс успел освободиться?
Еще один рухнул от не менее мощного удара, прежде чем остальные четверо опомнились и насели на Джеймса. Дрю умудрился подставить двоим подножку, Биксли подкатился им под ноги, ловко свалив на траву. Джеймс уже успел расправиться с третьим, да с такой яростью, что несчастный пролетел несколько футов, прежде чем с ужасающим грохотом врезаться в дерево. Последний запаниковал и попытался сбежать. Дрю навалился на него, но поскольку руки по-прежнему были связаны, толку оказалось немного. Джеймс не спешил прийти к нему на помощь и сначала разделался с пиратом, которого удерживал Биксли. Но Дрю был достаточно рассержен, чтобы ударить пирата головой в лицо. Не слишком честный прием, но он сработал.
Повернувшись, Дрю увидел, что все шестеро больше не двигаются. Вся драка заняла меньше минуты. Впрочем, Джеймс Мэлори всегда славился быстротой натиска и тяжестью кулаков.
— Хорошая работа, Джеймс, — кивнул Дрю, — но ты мог хотя бы предупредить меня.
— А разве я не предупредил? — удивился зять. — Думал, что ты все сообразишь, когда я сломал Морту челюсть.
— Развяжи меня! — нетерпеливо потребовал Дрю. Теперь, когда ситуация изменилась он не хотел тратить и лишней секунды, чтобы поскорее добраться до Габриелы.
Джеймс взял кинжал одного из пиратов, перерезал веревки и с сочувствием, которое редко проявлял к кому-то, кроме жены, заверил:
— Все обойдется, Дрю, вот увидишь. И с Габриелой все будет в порядке.
— Знаю. Иначе и быть не может. Но я хотел бы увидеть это собственными глазами.
Он не добавил: «Пока не будет слишком поздно», — хотя думал только о том, что может претерпеть девушка в лапах Пьера Лакросса. И поэтому как можно скорее помчался к форту.
Глава 50
— Если он прикоснется к тебе, считай себя мертвой.
Габриела поняла, что не одна в комнате, когда к горлу прижалось лезвие кинжала. Неужели опять? Вероятно, все друзья Пьера такие же головорезы, как он сам. И этому не терпится разделаться с ней.
Габриела лежала на кровати, как приказал Пьер. Вот только не смогла заставить себя раздеться.
Открыв глаза, она увидела женщину, опершуюся коленом о кровать, и сразу сообразила, кто она. Ярко-рыжие волосы были слишком красноречивой приметой.
До этой минуты она никогда не видела и не встречала Ред и удивилась, обнаружив, что та очень красива. Слишком красива для такой швали, как Пьер. Правда, левую щеку уродовали несколько шрамов, но не слишком широких и уже успевших побледнеть. На вид женщине было лет тридцать пять. Мужской костюм прекрасно на ней сидел. Сорочка была расстегнута едва ли не до талии, оставляя на виду упругие груди. Голова была повязана узким черным шарфом, не дававшим буйной гриве вьющихся волос падать на лицо. В ушах позванивали золотые серьги-обручи.
Габриела нашла ее заявление по меньшей мере странным. Ред должна была знать, что она тут ни при чем и все это проделки Пьера.
— Почему бы тебе не убить его? В этом хотя бы есть смысл, — заметила Габриела.
— Убить? Но я люблю этого ублюдка!
— Тогда помоги нам сбежать, — с надеждой предложила Габриела.
Ред, немного поразмыслив, покачала головой:
— Ну уж нет, у меня на уме совсем другое. Я либо тебя прирежу, либо изукрашу твое личико. Вот и решай, что лучше.
Габриеле показалось, что женщина очень обозлена и потому бравирует, а на самом деле вовсе не собирается расправиться с ней. Проигнорировав угрозу, она с любопытством спросила:
— Как тебе удалось незаметно пробраться сюда?
— Он за мной не следит. Я просто подождала, пока он не выйдет облегчиться.
— Если не собираешься мне помочь, тогда убей. Человек, которого я люблю… Господи, даже неизвестно, жив ли он, — расплакалась Габриела.
Ред поднялась и, презрительно фыркнув, объявила:
— Какая мелодрама! Можно подумать, я клюну на твои рыдания! И не волнуйся за отца. Обожаю старого стервятника! И позабочусь о том, чтобы его отпустили.
Немного сочувствия в кровавой трагедии? Но Габриела почему-то была уверена, что Ред не настолько кровожадна, какой хочет казаться, и это немного ее утешило.
— Спасибо, но я говорила не об отце.
— О ком же в таком…
Но тут в коридоре послышались шаги. Кто-то шел сюда. Ред, испугавшись, перескочила через кровать и скорчилась по другую сторону. Габриела испытывала не просто панику. Она уже прощалась с этим светом. Короткая передышка кончилась.
Дверь открылась. На пороге, покачиваясь, стоял Пьер. От неосторожного движения он едва не упал и с трудом сохранил равновесие. Глаза казались стеклянными: видимо, он успел напиться. Но по голосу этого ни за что нельзя было сказать. Говорил он вполне трезво и даже насмешливо:
— Плохо выполняешь приказы, милая! Но ты научишься. Прости, что заставил ждать, но не мог устоять от искушения немного насладиться триумфом. Слишком долго я тебя хотел. И слишком долго считал, что ты недосягаема. Но теперь все изменилось, верно?
Когда Пьер сказал, что хочет ее, кто-то тихо охнул. Кто-то. Не она, Габриела. Представить трудно, что ощутила Ред, услышав такое… если действительно любила его. Но чего она ожидала? Или смотрела сквозь пальцы на замыслы Пьера, словно не подозревала, каким будет исход? Надеялась, что все каким-то образом уладится само собой? Или была также бессильна сделать что-то, как сама Габриела?
Габриела ничего не ответила, страх и отвращение сжали горло. Пьер медленно приблизился к кровати, но замер, услышав во дворе пистолетные выстрелы.
— Что там затеяли эти дурни? — проворчал он и, выругавшись по-французски, пошел обратно.
Габриела поняла, что получила последний шанс сбежать, и, спрыгнув с кровати, метнулась к двери, но почти сразу же вспомнила, что Ред может попытаться ее остановить. Пиратка уже успела встать. Вид у нее был разъяренный, но, как оказалось, причиной тому была не Габриела.
— Ну же, убирайся! — рявкнула она. — Проваливай, пока он не явился.
Габриела поколебалась.
— А что ты ему скажешь?
— Скажу? После всего, что я тут наслушалась, повезет, если я его не прирежу! Между нами все кончено!
Габриела, Не тратя времени, выскочила за дверь. Зал внизу был пуст: видимо, что-то действительно стряслось, иначе пираты не побежали бы наружу. Перестрелка продолжалась. Габриела осторожно выглянула во двор. Там творился настоящий ад. Матросы с кораблей Джеймса и Дрю! Они были повсюду! Сражались с пиратами тем оружием, которое смогли найти, а некоторые так просто голыми руками. Она увидела Охра, слава Богу, он не утонул! Должно быть, именно он освободил обе команды.
Но она лихорадочно искала глазами единственного человека в толпе. Самого высокого. Самого сильного. О, она бы наверняка заметила его днем, но сейчас, в лунном свете, понадобилось несколько минут, прежде чем он обнаружился в самой гуще схватки. От облегчения у Габриелы подогнулись ноги.
Дрю только что схватил какого-то пирата за грудки и тряс как грушу. Он жив и невредим!
Она едва подавила порыв броситься к нему и обнять. Он выглядел настоящим героем: мощный, великолепный, укладывающий на землю одного пирата за другим! Сейчас не время мешать ему, но самый подходящий момент найти отца. При таком хаосе никто ее не заметит.
Осторожно, стараясь придерживаться стены, она стала красться вперед. И остановилась только однажды, когда к ногам подкатился клубок дерущихся мужчин. Габриела обошла их и отыскала дверь, похожую на вход в темницу. Но выяснилось, что она вела в холодный подвал, где хранились съестные припасы. Зато вторая дверь оказалась той, что она искала. Узкая лестница была освещена факелом, который почти успел догореть. Но рядом в корзине лежала дюжина новеньких. Она зажгла факел и увидела большое кольцо с единственным ключом, свисавшее с вбитого в стену крюка. Девушка схватила кольцо и стала спускаться вниз. Правда, ее беспокоило то обстоятельство, что ключ был всего один, но, добравшись до последней ступеньки, она все поняла. В длинном коридоре оказалось только две двери: по одной на каждой стороне. В военных тюрьмах были огромные камеры, рассчитанные на большое количество заключенных. Одна оказалась пуста. Вторая была заперта. Оттуда слышались голоса, обсуждавшие причину суматохи во дворе.
— Папа! — позвала Габриела.
— Габби? — откликнулся потрясенный голос откуда-то из глубины камеры. — Господи, девочка, что ты здесь делаешь?
Габриела, бросив факел, принялась возиться с ключом, Руки ее дрожали.
— Я… решила, что теперь моя очередь спасать тебя, — всхлипнула она.
Слезы ручьями лились по ее щекам. Все это время она безумно тревожилась за него, опасаясь, что такой негодяй, как Пьер, вполне может расправиться с Натаном и его командой.
— Папа, ты здоров?
— Абсолютно. Еды давали вдоволь, даже прогулку разрешали раз в неделю, хотя с запашком ничего нельзя было поделать. Немного свежего воздуха нам не помешает.
Наконец она сумела отпереть дверь и увидела своими глазами живого и здорового отца. Он широко улыбался, смахивая со лба длинные пряди волос. А борода! Как у столетнего старика.
— Какой ты лохматый! — засмеялась девушка, обнимая его.
— Клянусь, я просил прислать цирюльника, но они посчитали это неудачной шуткой, — хмыкнул он. — Но как ты сюда попала, и что творится наверху?
— Я привела с собой помощь. Джеймса Мэлори, его шурина американца и команды их кораблей.
— А что с Пьером?
— Не знаю, — выдавила она. — Драка все еще продолжается.
Он взял дочь за руку.
— Давай выбираться отсюда. Черт, надеюсь, что Пьер еще жив. Хотелось бы получить хотя бы кусочек ублюдка! Уж я бы знал, что с ним делать!
Габриела поняла, что не одна в комнате, когда к горлу прижалось лезвие кинжала. Неужели опять? Вероятно, все друзья Пьера такие же головорезы, как он сам. И этому не терпится разделаться с ней.
Габриела лежала на кровати, как приказал Пьер. Вот только не смогла заставить себя раздеться.
Открыв глаза, она увидела женщину, опершуюся коленом о кровать, и сразу сообразила, кто она. Ярко-рыжие волосы были слишком красноречивой приметой.
До этой минуты она никогда не видела и не встречала Ред и удивилась, обнаружив, что та очень красива. Слишком красива для такой швали, как Пьер. Правда, левую щеку уродовали несколько шрамов, но не слишком широких и уже успевших побледнеть. На вид женщине было лет тридцать пять. Мужской костюм прекрасно на ней сидел. Сорочка была расстегнута едва ли не до талии, оставляя на виду упругие груди. Голова была повязана узким черным шарфом, не дававшим буйной гриве вьющихся волос падать на лицо. В ушах позванивали золотые серьги-обручи.
Габриела нашла ее заявление по меньшей мере странным. Ред должна была знать, что она тут ни при чем и все это проделки Пьера.
— Почему бы тебе не убить его? В этом хотя бы есть смысл, — заметила Габриела.
— Убить? Но я люблю этого ублюдка!
— Тогда помоги нам сбежать, — с надеждой предложила Габриела.
Ред, немного поразмыслив, покачала головой:
— Ну уж нет, у меня на уме совсем другое. Я либо тебя прирежу, либо изукрашу твое личико. Вот и решай, что лучше.
Габриеле показалось, что женщина очень обозлена и потому бравирует, а на самом деле вовсе не собирается расправиться с ней. Проигнорировав угрозу, она с любопытством спросила:
— Как тебе удалось незаметно пробраться сюда?
— Он за мной не следит. Я просто подождала, пока он не выйдет облегчиться.
— Если не собираешься мне помочь, тогда убей. Человек, которого я люблю… Господи, даже неизвестно, жив ли он, — расплакалась Габриела.
Ред поднялась и, презрительно фыркнув, объявила:
— Какая мелодрама! Можно подумать, я клюну на твои рыдания! И не волнуйся за отца. Обожаю старого стервятника! И позабочусь о том, чтобы его отпустили.
Немного сочувствия в кровавой трагедии? Но Габриела почему-то была уверена, что Ред не настолько кровожадна, какой хочет казаться, и это немного ее утешило.
— Спасибо, но я говорила не об отце.
— О ком же в таком…
Но тут в коридоре послышались шаги. Кто-то шел сюда. Ред, испугавшись, перескочила через кровать и скорчилась по другую сторону. Габриела испытывала не просто панику. Она уже прощалась с этим светом. Короткая передышка кончилась.
Дверь открылась. На пороге, покачиваясь, стоял Пьер. От неосторожного движения он едва не упал и с трудом сохранил равновесие. Глаза казались стеклянными: видимо, он успел напиться. Но по голосу этого ни за что нельзя было сказать. Говорил он вполне трезво и даже насмешливо:
— Плохо выполняешь приказы, милая! Но ты научишься. Прости, что заставил ждать, но не мог устоять от искушения немного насладиться триумфом. Слишком долго я тебя хотел. И слишком долго считал, что ты недосягаема. Но теперь все изменилось, верно?
Когда Пьер сказал, что хочет ее, кто-то тихо охнул. Кто-то. Не она, Габриела. Представить трудно, что ощутила Ред, услышав такое… если действительно любила его. Но чего она ожидала? Или смотрела сквозь пальцы на замыслы Пьера, словно не подозревала, каким будет исход? Надеялась, что все каким-то образом уладится само собой? Или была также бессильна сделать что-то, как сама Габриела?
Габриела ничего не ответила, страх и отвращение сжали горло. Пьер медленно приблизился к кровати, но замер, услышав во дворе пистолетные выстрелы.
— Что там затеяли эти дурни? — проворчал он и, выругавшись по-французски, пошел обратно.
Габриела поняла, что получила последний шанс сбежать, и, спрыгнув с кровати, метнулась к двери, но почти сразу же вспомнила, что Ред может попытаться ее остановить. Пиратка уже успела встать. Вид у нее был разъяренный, но, как оказалось, причиной тому была не Габриела.
— Ну же, убирайся! — рявкнула она. — Проваливай, пока он не явился.
Габриела поколебалась.
— А что ты ему скажешь?
— Скажу? После всего, что я тут наслушалась, повезет, если я его не прирежу! Между нами все кончено!
Габриела, Не тратя времени, выскочила за дверь. Зал внизу был пуст: видимо, что-то действительно стряслось, иначе пираты не побежали бы наружу. Перестрелка продолжалась. Габриела осторожно выглянула во двор. Там творился настоящий ад. Матросы с кораблей Джеймса и Дрю! Они были повсюду! Сражались с пиратами тем оружием, которое смогли найти, а некоторые так просто голыми руками. Она увидела Охра, слава Богу, он не утонул! Должно быть, именно он освободил обе команды.
Но она лихорадочно искала глазами единственного человека в толпе. Самого высокого. Самого сильного. О, она бы наверняка заметила его днем, но сейчас, в лунном свете, понадобилось несколько минут, прежде чем он обнаружился в самой гуще схватки. От облегчения у Габриелы подогнулись ноги.
Дрю только что схватил какого-то пирата за грудки и тряс как грушу. Он жив и невредим!
Она едва подавила порыв броситься к нему и обнять. Он выглядел настоящим героем: мощный, великолепный, укладывающий на землю одного пирата за другим! Сейчас не время мешать ему, но самый подходящий момент найти отца. При таком хаосе никто ее не заметит.
Осторожно, стараясь придерживаться стены, она стала красться вперед. И остановилась только однажды, когда к ногам подкатился клубок дерущихся мужчин. Габриела обошла их и отыскала дверь, похожую на вход в темницу. Но выяснилось, что она вела в холодный подвал, где хранились съестные припасы. Зато вторая дверь оказалась той, что она искала. Узкая лестница была освещена факелом, который почти успел догореть. Но рядом в корзине лежала дюжина новеньких. Она зажгла факел и увидела большое кольцо с единственным ключом, свисавшее с вбитого в стену крюка. Девушка схватила кольцо и стала спускаться вниз. Правда, ее беспокоило то обстоятельство, что ключ был всего один, но, добравшись до последней ступеньки, она все поняла. В длинном коридоре оказалось только две двери: по одной на каждой стороне. В военных тюрьмах были огромные камеры, рассчитанные на большое количество заключенных. Одна оказалась пуста. Вторая была заперта. Оттуда слышались голоса, обсуждавшие причину суматохи во дворе.
— Папа! — позвала Габриела.
— Габби? — откликнулся потрясенный голос откуда-то из глубины камеры. — Господи, девочка, что ты здесь делаешь?
Габриела, бросив факел, принялась возиться с ключом, Руки ее дрожали.
— Я… решила, что теперь моя очередь спасать тебя, — всхлипнула она.
Слезы ручьями лились по ее щекам. Все это время она безумно тревожилась за него, опасаясь, что такой негодяй, как Пьер, вполне может расправиться с Натаном и его командой.
— Папа, ты здоров?
— Абсолютно. Еды давали вдоволь, даже прогулку разрешали раз в неделю, хотя с запашком ничего нельзя было поделать. Немного свежего воздуха нам не помешает.
Наконец она сумела отпереть дверь и увидела своими глазами живого и здорового отца. Он широко улыбался, смахивая со лба длинные пряди волос. А борода! Как у столетнего старика.
— Какой ты лохматый! — засмеялась девушка, обнимая его.
— Клянусь, я просил прислать цирюльника, но они посчитали это неудачной шуткой, — хмыкнул он. — Но как ты сюда попала, и что творится наверху?
— Я привела с собой помощь. Джеймса Мэлори, его шурина американца и команды их кораблей.
— А что с Пьером?
— Не знаю, — выдавила она. — Драка все еще продолжается.
Он взял дочь за руку.
— Давай выбираться отсюда. Черт, надеюсь, что Пьер еще жив. Хотелось бы получить хотя бы кусочек ублюдка! Уж я бы знал, что с ним делать!
Глава 51
Дрю буквально сходил с ума, не зная, что делать и куда броситься. Он кулаками пробил дорогу к главному зданию, но когда ворвался внутрь и обыскал нижние и верхние помещения, где, по его соображениям, должен был найти Габриелу, оказалось, что во всем доме никого нет, кроме рыжеволосой особы, с раздраженным видом кидавшей одежду в сундук.
— Куда Лакросс увел женщину? — повелительно бросил Дрю.
Та мельком взглянула на него, прежде чем ответить:
— Я отпустила ее, когда началась стрельба. Надеюсь, у нее хватит ума спрятаться.
Дрю снова выбежал во двор и сразу определил, что у них прибавилось сторонников. Правда, они и без того почти одолели пиратов, но вновь прибывшие набросились на тех, кто еще имел глупость сопротивляться. Судя по виду, это были бывшие узники, которых кто-то освободил из тюрьмы, и можно было даже не гадать, кто именно подобрал ключ к камере.
Оглядевшись, он заметил стоявшую в сторонке Габриелу и помчался к ней. Но и она, увидев Дрю, бросилась навстречу и повисла у него на шее. Он сжал ее так крепко, что оторвал от земли и стал целовать, целовать, целовать… и не мог остановиться.
— Господи, при одной мысли о том, что ты попала ему в лапы… — начал он.
— Я так испугалась, когда подумала, что тебя захватили в плен, — перебила она.
— Так и было, но потом Джеймс сумел освободиться и повернуть ситуацию в свою пользу…
— О Боже, Дрю, еще несколько минут…
— Он не касался тебя?
— Нет. Его отвлекли пистолетные выстрелы. И поскольку в зале никого не осталось, я выбралась во двор, нашла тюрьму и освободила отца, — выпалила она и, словно только сейчас осознав, что все кончилось, затряслась в ознобе. Дрю прижал ее к себе, пытаясь успокоить. Сам он уже успел прийти в себя, тем более что невредимая Габриела находилась в его надежных объятиях. Он снова поцеловал ее, пригладил растрепавшиеся черные как смоль пряди.
— Стоит поблагодарить Охра за трезвый расчет, — объяснил он. — Биксли показал мне и Джеймсу потайную калитку, но нас было только трое, и следовало действовать как можно осторожнее. Правда, Джеймсу приходилось меня сдерживать. Я рвался вперед, потому что к тому времени уже не мог думать связно: уж очень тревожился за тебя. Но тут к главным воротам подошли обе команды с наших кораблей под предводительством Охра, и мы сумели открыть им ворота до того, как из главного здания во двор высыпались основные силы пиратов. А где твой отец? Он не пострадал?
Габриела обернулась и отыскала глазами отца, который как раз в этот момент обломал найденную где-то доску о спину… Неужели Пьера? Да-да, именно его, и, похоже, Натан успел полностью овладеть ситуацией. Большая часть команды собралась вокруг своего капитана. Кое-кто уже крутил руки усмиренным пиратам, остальные яростно колотили Пьера. Габриела даже успела заметить Эйвери, уже связанного и покорно стоявшего в компании пленных. Девушка с улыбкой оглянулась на Дрю:
— Не поверишь, но с ними неплохо обращались, хотя отнюдь не милостями Пьера. Просто и пленники, и тюремщики хорошо знали друг друга, поскольку много лет прожили рядом. На одном острове. Не друзья, конечно, но и не случайные знакомые.
— Знаешь, — нерешительно начал он, — я хочу просить у твоего отца позволения жениться на тебе.
Габриела замерла и ошеломленно уставилась на него. Что было в ее взгляде? Лукавство? Нежность? Веселость? Черт возьми, он не мог понять и неожиданно оробел. Ему просто стало не по себе, а ведь раньше он никогда не конфузился в присутствии женщин. Но ни к одной женщине, кроме нее, он не испытывал ничего подобного.
— Дрю, ты любишь меня?
— Господи, Габби, и ты еще спрашиваешь?!
— Но твоя сестра была так уверена, что ты никогда не женишься.
— Моя сестра не знает, через какой ад ты меня протащила, пока я решал, жениться или нет.
— Ад?! — возмущенно охнула она и попыталась вырваться из его объятий.
Но он легко одолел ее сопротивление и нежно погладил по щеке.
— Я знаю одно: сейчас самое главное в моей жизни — не потерять тебя. Знаю, что способен думать только о тебе, днями и ночами. Знаю, что немного помешался при мысли о том, что может сделать с тобой Пьер. Знаю, что ты сводишь меня с ума от желания обладать тобой… всегда обладать тобой. Знаю, что хочу защищать тебя, лелеять… и прекрасно понимаю, что все это означает. Габби, я так люблю тебя, что сердце болит.
Медленная ослепительная улыбка озарила ее лицо.
— Куда Лакросс увел женщину? — повелительно бросил Дрю.
Та мельком взглянула на него, прежде чем ответить:
— Я отпустила ее, когда началась стрельба. Надеюсь, у нее хватит ума спрятаться.
Дрю снова выбежал во двор и сразу определил, что у них прибавилось сторонников. Правда, они и без того почти одолели пиратов, но вновь прибывшие набросились на тех, кто еще имел глупость сопротивляться. Судя по виду, это были бывшие узники, которых кто-то освободил из тюрьмы, и можно было даже не гадать, кто именно подобрал ключ к камере.
Оглядевшись, он заметил стоявшую в сторонке Габриелу и помчался к ней. Но и она, увидев Дрю, бросилась навстречу и повисла у него на шее. Он сжал ее так крепко, что оторвал от земли и стал целовать, целовать, целовать… и не мог остановиться.
— Господи, при одной мысли о том, что ты попала ему в лапы… — начал он.
— Я так испугалась, когда подумала, что тебя захватили в плен, — перебила она.
— Так и было, но потом Джеймс сумел освободиться и повернуть ситуацию в свою пользу…
— О Боже, Дрю, еще несколько минут…
— Он не касался тебя?
— Нет. Его отвлекли пистолетные выстрелы. И поскольку в зале никого не осталось, я выбралась во двор, нашла тюрьму и освободила отца, — выпалила она и, словно только сейчас осознав, что все кончилось, затряслась в ознобе. Дрю прижал ее к себе, пытаясь успокоить. Сам он уже успел прийти в себя, тем более что невредимая Габриела находилась в его надежных объятиях. Он снова поцеловал ее, пригладил растрепавшиеся черные как смоль пряди.
— Стоит поблагодарить Охра за трезвый расчет, — объяснил он. — Биксли показал мне и Джеймсу потайную калитку, но нас было только трое, и следовало действовать как можно осторожнее. Правда, Джеймсу приходилось меня сдерживать. Я рвался вперед, потому что к тому времени уже не мог думать связно: уж очень тревожился за тебя. Но тут к главным воротам подошли обе команды с наших кораблей под предводительством Охра, и мы сумели открыть им ворота до того, как из главного здания во двор высыпались основные силы пиратов. А где твой отец? Он не пострадал?
Габриела обернулась и отыскала глазами отца, который как раз в этот момент обломал найденную где-то доску о спину… Неужели Пьера? Да-да, именно его, и, похоже, Натан успел полностью овладеть ситуацией. Большая часть команды собралась вокруг своего капитана. Кое-кто уже крутил руки усмиренным пиратам, остальные яростно колотили Пьера. Габриела даже успела заметить Эйвери, уже связанного и покорно стоявшего в компании пленных. Девушка с улыбкой оглянулась на Дрю:
— Не поверишь, но с ними неплохо обращались, хотя отнюдь не милостями Пьера. Просто и пленники, и тюремщики хорошо знали друг друга, поскольку много лет прожили рядом. На одном острове. Не друзья, конечно, но и не случайные знакомые.
— Знаешь, — нерешительно начал он, — я хочу просить у твоего отца позволения жениться на тебе.
Габриела замерла и ошеломленно уставилась на него. Что было в ее взгляде? Лукавство? Нежность? Веселость? Черт возьми, он не мог понять и неожиданно оробел. Ему просто стало не по себе, а ведь раньше он никогда не конфузился в присутствии женщин. Но ни к одной женщине, кроме нее, он не испытывал ничего подобного.
— Дрю, ты любишь меня?
— Господи, Габби, и ты еще спрашиваешь?!
— Но твоя сестра была так уверена, что ты никогда не женишься.
— Моя сестра не знает, через какой ад ты меня протащила, пока я решал, жениться или нет.
— Ад?! — возмущенно охнула она и попыталась вырваться из его объятий.
Но он легко одолел ее сопротивление и нежно погладил по щеке.
— Я знаю одно: сейчас самое главное в моей жизни — не потерять тебя. Знаю, что способен думать только о тебе, днями и ночами. Знаю, что немного помешался при мысли о том, что может сделать с тобой Пьер. Знаю, что ты сводишь меня с ума от желания обладать тобой… всегда обладать тобой. Знаю, что хочу защищать тебя, лелеять… и прекрасно понимаю, что все это означает. Габби, я так люблю тебя, что сердце болит.
Медленная ослепительная улыбка озарила ее лицо.